Сборник Письма И. В. Сталина В. М. Молотову. 1925-1936 гг. Сайт «Военная литература»: militera lib ru Издание
жүктеу/скачать 1.43 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- * Коммунист. 1990. № 11. с. 96—97. ** РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 793. Л. 12.
- 55 (Ранее 20 апреля 1930 г.]
Примечания 1 Статья Шляпникова «За индустриализацию — за социализм» была опубликована в «Правде» 16 декабря 1929 г. Статья за подписью Наумова в декабре 1929 г. в «Правде» не публиковалась. Возможно, Сталин имел в виду какой-либо материал без подписи, либо статья Наумова была снята и не попала на газетную полосу. 2 Статья Пятакова «За руководство» была помещена в «Правде» 23 декабря 1929 г. •3 О ситуации в «Правде» после публикации в газете ма» териалов о ленинградском руководстве (см. документы №№ 42, 49) свидетельствует письмо Аллилуевой Сталину: «[...] Ковалев рассказал мне о всех своих печальных новостях. Речь идет о Ленинградских делах. Ты, конечно, знаешь о них, т.е. о том, что «Правда» поместила этот материал без предварительного согласования с ЦК, хотя этот материал видел и Н.Н.Попов и Ярославский и ни один из них не счел нужным указать партийному отделу «Правды» о необходимости согласовать с ЦК (т.е. Молотовым). Сейчас же после того как каша заварилась, вся вина пала на Ковалева, который собственно с ред. бюро согласовывал вопрос. На днях их всех вызывали в ЦКК- Были там тт. Молотов, Крумнн (который, зная авторитет Ковалева в «Правде» его не любит, чисто лично, т.к. сам авторитетом не пользуется), Ярославский и Ковалев. Заседание вел Серго. Ковалев рассказал мне как велось заседание, а именно: Крумин плел все вроде того, что Ковалев этот материал не показал редколлегии и т.д.; Молотов зая- 173
Е)ил, что партийный отдел «Правды» не проводит линии ЦК [...J Ковалев выступил со своими объяснениями как было дело, Серго же не дал ему договорить до конца, стукнул «традиционно» по столу кулаком и стал кричать, что до каких пор в «Правде» будет продолжаться ковалевщина, что ЦКК не потерпит этого. На заседании редакционной коллегии Криницкий выступил с заявлением, что Ковалев знновьевец и т.д. н т.п . [...]По предложению Крумина редколлегия принимает решение «освободить т. Ковалева от заведующего отделом партийной жизни как невыдержанного партийца» (»Родина». 1992. № 10. С.52). 22 сентября Сталин направил Молотову шифротелег-рамму: «Нельзя ли подождать с вопросом о Ковалеве в «Правде» . Неправильно превращать Ковалева в козла отпущения. Главная вина остается все же за бюро редколлегии. Ковалева не надо снимать с отдела партийной жизни: он его поставил неплохо, несмотря на инертность Крумина и противодействие Ульяновой» (Там же. С. 58). В письме Орджоникидзе 23 сентября 1929 г. Сталин еще раз подчеркнул: «Виновны прежде всего и больше всего члены бюро редколлегии, а не заведующий отделом партжизнн Ковалев, которого я знаю, как абсолютно дисциплинированного члена партии» . «Ковалева пока не трогали, хотя он наделал массу глупостей, — ответил Орджоникидзе. — Согласен с тобой, что «руководители «Правды» гораздо больше виноваты, чем Ковалев, больше того, виноваты кое-кто из аппарата ЦК...» (Там же. С. 58). Однако позже Сталин изменил свое мнение. 1 января 1930 г. ПБ согласилось «с решением редколлегии «Правды» об освобождении Ковалева от обязанностей заведующего отделом партжизни и члена редколлегии «Правды» » (Ф. 17. Оп. 3. Д. 771. Л. 8).
Воспоминания об этих событиях оставил М.В. Росляков, занимавший в 1929 г. ответственный пост в Ленинграде: «[...]1 сентября 1929 года, когда Киров находился в отпуске вне Ленинграда, центральная «Правда» в разделе «Партийное строительство» поместила ряд статей, изобличающих зажим самокритики в некоторых учреждениях Ленинграда [...] Киров с первого дня возвращения из отпуска взял бразды правления в свои руки и не допустил увлечений в этом сложном процессе (См.: примечание 1 к док. № 47 — Сост.) [...] Увы, не все по-партийному правильно поняли важность проведенных мероприятий. Нашлись среди руководящих работников товарищи, которые и само мероприятие и роль в нем лично Киро- 174 ва осуждали. Они усмотрели в этом «поход» Кирова против ста рых питерских кадров, тогда как речь шла не о старых кадрах, а о людях с устаревшими методами труда, работающих по «унут-реннему наитию» , а не со знанием и пониманием всей обстановки и сложности условий. Хорошие сами по себе коммунисты, заслуженные революционеры, ценные люди, не поняв существа дела, встали на путь сведения счетов н поисков изъянов в других. Г.А. Десов, Н.П. Комаров, И.И. Кондратьев, К.Е. Юносов написали в ЦК записку, в которой пытались доказать, что Киров — «варяг» , что он, работая до революции во Владикавказе в либеральной газете «Терек» , не отражал будто бы партийных взглядов, а в 1913 году, в днн празднования 300-летия дома Романовых, даже поместил в газете «патриотическую» статью. Как мне рассказывала впоследствии жена Десова, Стефани-да Ивановна, самым активным был ее муж Георгий Александрович. Он посидел 2-3 дия в Публичке, познакомился с материалами «Терека» и написал письмо в ЦК, дав его подписать названным товарищам. Я хорошо знал Г.А.Десова, мы до революции были даже соседями, жнвя в Лесном; у меня закралось сомнение, мог ли Десов написать столь ответственное политическое письмо, так как он не обладал достаточно высокой грамотностью, и я спросил Стефаниду Ивановну — не помогал ли кто? Она сказала, что Десов ей об этом не говорил прямо, а спустя некоторое время сетовал, что «дружки нз Москвы ему помогали в этом» . Можно думать, что речь шла о Н.К. Антипове, который в бытность его секретарем Ленинградского губкома имел осложнения с Кировым, в результате чего в начале 1929 года был переведен на работу в Москву наркомом почт и телеграфа (Наркомпочтель). С получением записки уважаемых, но заблудившихся товарищей Сталин созвал в Москве в ЦК заседание, на которое были приглашены авторы записки и почти все члены бюро Ленинградского обкома партии. Заседание длилось два дня, велась стенограмма. Спустя некоторое время, когда участники заседания в Москве вернулись в Ленинград, был созван пленум обкома. Я на нем присутствовал как работник аппарата Смольного. Выступил М. С. Чудов. Он сообщил, что на заседании после двухдневного обсуждения заявления ленинградских товарищей выступил Сталин и внес предложение из двух пунктов: «Киров допускал ошибки при работе в газете «Терек» , он их признает, но право сотрудничать в либеральной газете он имел. Товарищи, выступившие со своей запиской, неправильно подошли к оценке Кирова в его полезной работе по Ленинграду. ЦК считает целесообразным этих товарищей перевести на другую работу вне Ленинграда» [...] И.Ф. Кодацкий рассказывал об этом заседании в ЦК — шло оно поначалу довольно остро. Киров проявил огромную выдержку, Сталин почти не говорил, только задавал вопросы и в конце внес приведенное здесь предложение. Признание ошибочности позиции Кирова в некоторых статьях «Терека» он сделал в мягкой, но безусловной форме. П.И. Смородин говорил, что перелом в хо- 175
■ де заседания наступил после очень умного выступления Кодацкого, что было отмечено и Сталиным. На заседании пленума Ленинградского обкома, о котором шла сейчас речь, у Кирова настроение было, пожалуй, невеселое, неспокойное, ио он не проронил ии • слова[...]» (Росляков М. Убийство Кирова. Политические и уголовные преступления в 1930-х годах: Свидетельства очевидца. Л., ! 1991. С. 106—110). 11 декабря 1929 г. объединенное заседание ПБ и Президиума ЦКК приняло резолюцию в связи с заявлением Де-сова. Заявление Десова было оценено как «грубо клеветническое» , вызванное «групповыми соображениями дискредитации одного из членов Политбюро» . Пленуму ЦКК было предложено вывести Десова из состава президиума ЦКК. ПБ^и президиум ЦКК осудили действия сторонников Десова. '6 7 января 1930 г. ПБ приняло предложение Бюро Ленинградского обкома ВКП(б) об освобождении Комарова от обязанностей председателя Ленинградского Совета и Облисполкома и выдвижении Кодацкого на должность председателя Совета и Облисполкома (Ф. 17. Оп. 3. Д. 772. Л. 9). 7 Постановление ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» было принято 5 января 1930 г. (КПСС в резолюциях... — Т.5. С. 72—75). 1930 год È 1930 год СССР вступал в состоянии, близком к гражданской войне. В январе — феврале правительство развернуло массовую насильственную коллективизацию. В короткое время, к 10 марта, в колхозы согнали 58 % всех крестьянских хозяйств. Многие крестьяне были арестованы и сосланы. Деревня ответила массовыми волнениями, о подлинном размахе которых мы до сих пор не имеем истинного представления. В результате коллективизации и «раскулачивания» сотен тысяч крестьян сельское хозяйство пришло в упадок. Страна существовала на полуголодном пайке, который постоянно сокращался. С первых же шагов разорительной и малоэффективной оказалась форсированная индустриализация. В результате бездумной траты средств многие сотни миллионов рублей оказались вложенными в незавершенное строительство, не давали отдачи. Действующие же предприятия, особенно те, что обслуживали потребности населения, сокращали производство из-за нехватки оборудования и сырья. Росла себестоимость промышленной продукции, резко увеличилось количество брака. Все это полностью разорило бюджет. Его огромный дефицит латали за счет повышения цен, введения обязательной подписки на займы, а главное — эмиссии. За год и девять месяцев, с конца 1928 по июль 1930 г., в обращение было 177 выпущено 1 556 миллионов рублей, в то время как пятилетний план предусматривал общую эмиссию на пятилетку 1 250 миллионов рублей.* Обесценение денег вело к массовой скупке товаров в запас и натурализации товарообмена. Сельскохозяйственную продукцию на рынках крестьяне отдавали горожанам не за деньги, а в обмен на мыло, нитки, сахар, мануфактуру, обувь и т.д. Одним из самых наглядных проявлений полного развала бюджета был так называемый «кризис разменной монеты» < Поскольку бумажные деньги постоянно падали в цене, население накапливало мелкую разменную монету, содержащую небольшую долю серебра. Произошло раздвоение денежной системы, сложился разный курс цен в монете и бумажных банкнотах, а в ряде мест продавцы вообще отказывались принимать бумажные деньги. Огромные суммы в серебре оседали в кубышках. Несмотря на чеканку новой монеты, в основном из дефицитного импортного серебра, ее не хватало. 19 июля 1930 г. председатель правления Государственного банка СССР Г.Л.Пятаков прислал Сталину справку о состоянии денежного обращения и финансов в стране. Откровенно обрисовав критическое состояние финансов и денежного обращения — непомерную эмиссию, рост цен, кризис разменной монеты и т.д., Пятаков предложил провести следующую систему мер: «/.../Дать ясную и четкую партийную установку в отношении денег на новом этапе развития нашего хозяйства /.../ В корне ликвидировать безразличное и хвостистское отношение некоторых хозяйственников к вопросу денежного обращения /.../Нужно дать директиву Госплану о том, чтобы промышленность, изготовляющая предметы массового снабжения /.../ получила значительно больший размах, чем это намечается в настоящее время. В частности, по промышленной группе «Б» надо во что бы то ни стало добиться, чтобы прирост составил не 32 % (как это * РЦХИДНИ. Ф. 85. Оп. 27. Д. 397. Л. 2 178
запроектировано Госпланом), а по крайней мере — 35 или 36%. /.../ Всемерно и всячески рационализировать^-импорт, выбросить из импорта все то, что не абсолютно необходим' мо [...] и стараться в максимально возможной мере увеличить импорт сырья для промышленности, изготовляющей предметы массового потреблениям нада: попытатьш ввезти не 3, а 4 миллиона пудов хлопка, несколько увеличить импорт шерсти, каучука, подошвенной кожи, технических жиров /.../ Так пересмотреть и рационализировать экспорт, чтобы /.../ по возможности сократить или даже отказаться от экспорта животноводческих продовольственных продуктов (масло, яйца, мясо и т. п.) и тщательным образом, статью за статьей проанализировать экспорт в целях ликвидации чрезмерно и безобразно убыточных статей экспорта /.../ Весь финансовый план будущего года должен обязательно быть сверстан без дефицита. Кредитный план Госбанка должен быть сверстан без эмиссии. Бюджет должен быть сверстан с нераспределенным резервом в 2—2,5 % (т.е. около 300—400 миллионов рублей)». Помимо этого Пятаков предлагал поднять цены на ряд дорогих товаров, расширить~тжтему целевых займов под выпуск товаров ширпотреба — швейных машин, карманных часов, повозок, велосипедов, сахара и т.п., ужесточить контроль за капитальным строительством, ведя борьбу с расточительством в этой области, увеличить количество займов, не позволять повышения заготовительных цен, изменить систему покрытия всякого рода прорывов финансового плана эмиссией, допуская отсрочку некоторых платежей 'и т.д.* Что касается недостатка разменной монеты, то руководители Госбанка поддерживали неоднократные предложения наркома финансов Н.П.Брюханова о замене серебряных денег никелевыми.** Пока это не произошло Брюханов и Пятаков выступали за продолжение импорта серебра для дополнительной чеканки монеты. * РЦХИДНИ. Ф. 85. Оп. 27. Д. 397. ЛЛ. 5об.—6. ** Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5446. Оп. 6. Д. 656. Л. 1—3. 179
Несмотря на то, что Пятаков в своей записке демонстрировал полную поддержку «генеральной линии» и отвергал «попытки всякого рода оппортунистических^ выводов, направленных на то, чтобы использовать некоторое временное расстройство в области денежного обращения для : дискредитации нашей линии экономической политики, для обвинения нас во вздутых и непосиль- : ных темпах», Сталин не мог не заметить, что фактически предложения Пятакова вели к изме- \ нению курса. Призывы принципиально пересмотреть отношение к товарно-денежцой системе, \ увеличить выпуск ширпотреба, переключить на \ внутренний рынок часть экспортных фсндов и ] упорядочить финансирование капитального ртро- I ительства во многом совпадали как раз с теми «правооппортунистическими» настроениями, от которых столь демонстративно открещивался Пятаков. Как видно из писем, Сталин резко осудил предложения финансовых органов и выдвинул свои рецепты решения проблемы: «обязательно расстрелять десятка два—три вредителей» из наркомата финансов и Госбанка и энергичнее проводить операции ОГПУ против спекулянтов разменной монетой. Этими операциями Сталин руководил лично. 2 августа 1930 г., через две недели после получения докладной записки от Пятакова, Сталин отправил председателю ОГПУ В.Р.Менжинскому следующий запрос: «Не можете ли прислать справку о результатах борьбы (по линии ГПУ) со спекулянтами мелкой монетой (сколько серебра отобрано и за какой срок; какие учреждения более всего замешаны в это дело; роль заграницы и ее агентов; сколько вообще арестовано людей, какие именно люди и т.п.). Сообщите также Ваши соображения о мерах дальнейшей борьбы» .* Через несколько дней требуемая справка была представлена Сталину. Ознакомившись с ней, * К^шунист. 1990. № 11. С.96. 180
181
большевистских лидеров, выступавших в середи- \ не 20-х годов за относительно умеренный курс. | Разгром «правых» положил конец надеждам \ старых специалистов на эволюционное улучшение | советской власти. Более того, «спецы», как называли их в то время, стали фактически одной из первых жертв левацкого поворота «генеральной линии» в конце 20-х годов. Начиная со знаменитого шахтинского процесса в начале 1928 г. в стране была развернута мощная «антиспецов-ская» кампания. Увольнения, аресты, расстрелы обрушились тогда на многих представителей старой интеллигенции. Рассправляясь с «буржуазными специалистами», сталинское руководство не только перекладывало на них вину за возросшие с началом «великого перелома» тяготы, но избавлялось от убежденных сторонников НЭПа, уничтожало интеллектуальных союзников «правых коммунистов», компрометировало последних на связях и покровительстве «вредителям» . Именно по такой схеме была проведена широкомасштабная акция в 1930 г., организатором которой, как свидетельствуют публикуемые письма, был именно Сталин. Для фабрикации дела о разветвленной сети контрреволюционных вредительских организаций ОГПУ с лета 1980 г. начало аресты крупных специалистов из центральных хозяйственных ведомств. В основном это были широко известные ученые и эксперты, игравшие заметную роль в годы НЭПа. Так, профессор И .Ц.Кондратьев, бывший эсер, товарищ министра продовольствия во Временном правительстве, работал в советских сельскохозяйственных органах, возглавлял Конъюнктурный институт Наркомата финансов, профессора Н.П.Макаров и А.В.Чаянов занимали должности в Наркомате земледелия РСФСР, профессор Л.Н.Юровский был членом коллегии Наркомата финансов, профессор П.А.Садырин, бывший член ЦК партии народной свободы, вхо- 182
дил в правление Госбанка СССР. Опытный статистик-экономист В.Г.Громан, до 1921 г., меньшевик, работал в Госплане и ЦСУ СССР. Приблизительно такой же путь проделал и другой видный меньшевик, а с 1921 г. сотрудник Госплана СССР В.А.Базаров. Н.Н.Суханов, литератор, с которым полемизировал В.И.Ленин, в 20-е годы работал в хозяйственных органах, в советских торгпредствах в Берлине и Париже. 10 октября 1917 г. в квартире Суханова, жена которого была большевичкой, состоялось широко известное заседание ЦК большевиков, ставшее поворотным пунктом на пути организации вооруженного восстания. И вот в 1930 г. Сталин требует допросить жену Суханова на предмет «безобразий», «творившихся у них дома» . Вскоре усилиями ОГПУ, которые внимательно направлял Сталин, были подготовлены материалы о существовании мощной сети связанных между собой антисоветских организаций во многих государственных учреждениях. О том, как использовались показания арестованных свидетельствуют письма Сталина. По его приказу показания были собраны и изданы типографским способом в виде брошюры «Материалы по делу контрреволюционной «Трудовой крестьянской партии» и группировки Суханова-Громана (Из материалов следственного производства ОГПУ)» . В ней были напечатаны протоколы допросов Кондратьева, Юровского, Макарова, Чаянова, Садырина, Громана и других арестованных, проводившиеся с 27 июля по 2 сентября 1930 г. Брошюру разослали широкому кругу партийных и государственных руководителей. «Показания» «вредителей» , как следует из «Материалов », выстраивались по определенному сценарию: ОГПУ якобы раскрыло контрреволюционную «Трудовую крестьянскую партию!...]» (председатель ЦК Кондратьев), которая имела организацию в Москве и «сильную пе- 183
i риферию» . ЦК этой партии, доказывало ОГПУ. регулярно заседал и наметил даже состав будущего правительства во главе с Кондратьевым. Оно должно было прийти к власти в результате вооруженного восстания. ЦК ТКП, утверждалось в опубликованных «показаниях», имел тесные контакты с белоэмигрантским «Республикан-ско-демократическим объединением», в которое входили известные эмигрантские деятели П.Милюков, С.Маслов, А.Керенский, Б.Бруцкус, С.Прокопович, Е.Кускова. С другой стороны, следователи ОГПУ «связали» ЦК ТКП с «контрреволюционной организацией Суханова-Г романа-Базарова» (вскоре ей придумают название «Союзное бюро меньшевиков» ). С ней они, дескать, обсуждали вопросы о составе будущего правительства, об участии в организации крестьянских восстаний и пр. Фабрикуя дело, ОГПУ утверждало также, что ЦК ТКП состоял в «информационно-контактной связи» с неким инженерно-промышленным центром, куда входили директор Теплотехнического института Л.К-Рамзин, член президиума Госплана СССР В.А.Ларичев, председатель коллегии 184
Научно-исследовательского тека ильного института А.А.Федотов, технический директор Оргтек-стиля ВСНХ СССР С.В.Куприянов и др. Представителем ЦК ТКП в инженерно-промышленном центре «выпало» быть Чаянову. Он якобы регулярно информировал ЦК ТКП о разработке мер, направленных на приостановку всей хозяйственной жизни страны в момент интервенции. В это же время в ОГПУ готовили дело о контрреволюционной организации «вредителей рабочего снабжения» . Аресты были произведены в основных ведомствах, занятых снабжением населения продуктами питания. Во главе «органа зации вредителей» ОГПУ поставило профессора Рязанцева и Е. С Каратыгина, в прошлом крупного чиновника министерства финансов, бывшего главного редактора «Торгово-промышленной газеты» . Группу Рязанцева-Каратыгина объявили ответвлением «вредительской организации» Кондратьева и Громана. Как выясняется из публикуемых писем, решение о расстреле арестованных принял Сталин. По его приказу 22 сентября 1930 г. в печати было опубликовано сообщение ОГПУ о раскрытии «вредительской и шпионской 185
организации в снабжении населения важнейши-ч ми продуктами питания», которая ставила целы «создать в стране голод и вызвать недовольство-среди широких рабочих масс и этим содействовать свержению диктатуры пролетариата». А еще несколько дней спустя, 25 сентября, газеты сообщили о расстреле 48 «вредителей снабжения» . Вокруг этого события была организована шумная пропагандистская кампания. Измученно- ] му продовольственными проблемами народу вну- \ шали мысль, что подлинные виновники бедствен- \ ного положения выявлены и теперь дело пойдет \ ha поправку. \ Такая же кампания была устроена в декабре • 1930 г. во время процесса по делу так называемой «Промпартии» — суда над арестованными инженерами Рамзиным, Ларичевым, Федотовым, Куприяновым и другими. Как разъяснялось в приговоре по делу «Промпартии», эта организация была связана с так называемым «Торгпромом» — зарубежной контрреволюционной группой, в которую входили бывшие российские капиталисты во главе с Денисовым, Нобелем, Монташевым. «Промпартия, — говорилось в приговоре, — делает основной упор на военную интервенцию против СССР, для подготовки которой [...] вступает в организационную связь с интервенционистскими организациями как внутри СССР (эсеро-кадетской и кулацкой группой Кондратьева-Чаянова, меньшевистской группой Суханова-Г романа), так и за границей (Торгпром, группа Милюкова, интервенционистские круги Парижа)» . На процессе «Промпартии» доказывалось, что военная интервенция готовилась в 1930 г. силами иностранных экспедиционных корпусов при участии остатков врангелевской армии и красновских казачьих частей. Эти соединения должны были якобы нанести комбинированный 186
удар по Москве и Ленинграду. «В план интервенции, — говорилось в приговоре, — входило использовать в качестве повода для нападения интервентов на СССР какой-либо пограничный конфликт с тем, чтобы в процессе дальнейшего его развития могли быть использованы вооруженные силы союзных с Францией государств — Польши и Румынии, а также армии лимитрофов (группы государств, образовавшихся на окраинах бывшей Российской империи Латвии, Литвы, Эстонии, Финляндии. — Сост.)» . Срок интервенции, утверждалось далее в приговоре, передвигался главным образом из-за отсутствия «внутри СССР условий, благоприятствующих осуществлению интервенции» . Каким образом возникали все эти формулировки и «планы», кто являлся подлинным их автором, кто в действительности разрабатывал сценарии процессов над «шпионами и вредителями» и придумывал «показания», которые следовало получать у арестованных, показывает одно из сталинских писем:* «Тов. Менжинский! Письмо от 2/Х и материалы получил. Показания Рамзина очень интересны. По-моему, самое интересное в его показаниях — это вопрос об интервенции, вообще, и, особенно, вопрос о сроке интервенции. Выходит, что предполагали интервенцию 1930 г., но отложили на 1931 или даже на 1932 г. Это очень вероятно и важно. Это тем более важно, что исходит от первоисточника, т.е. от группы Рябушинского, Гукасова!, Денисова, Нобеля, представляющей самую сильную социально-экономическую группу из всех существующих в СССР и эмиграции группировок, самую сильную как в смысле капитала, так и в смысле связей с французским и английским правительством. Может показаться что ТКП или «Промпартия» или «партия» Милюкова представляют главную силу. Но это не верно. Главная сила — группа Рябушинского-Денисова-Нобеля и т.п., т.е. «Торгпром», ТКП, «Промпартия», «партия» Милюкова — мальчики на побегушках у «Торгпрома» . Тем более интересны сведения * Надпись на конверте:»ОГПУ т. Менжинскому. Только лично. От Сталина». 187
188
недавно поддерживали Сталина в его борьбе с Бухариным. Самой значительной акцией против отступников в партийных рядах в 1930 г. было так называемое дело «лево-правого блока» Сырцова-Ломинадзе. С.И.Сырцов был сталинским выдвиженцем. Некоторое время он работал в ЦК ВКП(б), в 1928 г. зарекомендовал себя как активный проводник политики насильственных хлебозаготовок в Сибири. После этого Сталин забрал Сырцова в Москву и провел его на посты Председателя Совнаркома РСФСР и кан-д ид ат а в члены Политбюро, явно противопоставляя молодого, энергичного работника Рыкову. Однако Сырцов не оправдал надежд вождя. Столкнувшись с результатами чрезвычайной политики, он начал критиковать ее, предлагая рецепты решения проблем, которые все больше напоминали установки группы Бухарина. Недовольство «генеральной линией» высказывал и другой молодой выдвиженец, В.В.Ломинадзе, который был назначен тогда на ответственный пост первого секретаря Закавказского крайкома ВКП(б). У Сырцова и Ломйнад-зе состоялось несколько встреч, на которых они вели откровенные разговоры на политические темы. До сих пор неизвестно, какие практические действия собиралась предпринять Сырцов и Ло-минадзе. Но 21 и 22 октября 1930 г. в ЦК Сталину поступили два доноса одного из членов кружка Сырцова — Резникова. Он подробно сообщил о собраниях группы и вопросах, которые там обсуждались, а также утверждал, что между Сырцовым и Ломинадзе существует политический блок. На основании заявлений Резникова была организована проработка Сырцова и Ломинадзе в Президиуме ЦКК ВКП(б). Ряд участников группы арестовало ОГПУ. Общими усилиями ЦКК и ОГПУ получили, необходимые признания. 2 декабря 1930 г. в газетах было опубликовано 189
постановление ЦК и ЦКК ВКП(б) «Щ фракционной работе Сырцова, Ломшшдзе M других» . В нем сообщалось, что Сырцов и ЛомиМ надзе организовали «лево-правый блок», на осМ нове общей политической платформы, совпадаюЛ щей во всем основном с платформой «правых о/г-1 портунистов» . Сырцов и Ломинадзе были исклю-\ чены из ЦК ВКП(б) и сняты со своих постовЛ Репрессии обрушились и на других коммунистов, заподозренных в нелояльности. Одна из главных забот Сталина в 1930 г. — подготовка смещения А.И.Рыкова с поста Лредседателя Совнаркома СССР. На, протяжении 1929^1930 гг., как показывают письма, Сталин готовил по разным поводам против него атаки. Дискредитация Рыкова (а также колеблющегося, недостаточт-«стойпвво» Калинина) была, что следует из публикуемых сталинских писем, одной из целей фабрикации, дел «контрреволюционных партий». Большинство специалистов, арестованных ОГПУ, работали в •• правительственном аппарате и по службе контактировали с Рыковым и Калининым. У арестованных «вредителей» специально брали показания об этих. контактах. На «правых», в том числе Рыкова, постоянно возлагали полита- \ ческую ответственность за «активизацию» «контрреволюции». '• Впервые о своем намерении убрать Рыкова Сталин конфиденциально сообщил Молотову в сентябре 1930 г., видимо, решив, что условия для этого уже созрели. Верный своим методам, Сталин придумал целую программу реорганизации правительственных органов, в которой смещение Рыкова должно было выглядеть лишь как один из элементов. На декабрьском пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) Рыкова и «правых» в целом вновь обвинили в идеологическом пособничестве враждебным силам. «И вредители из промпартии, и чаяновско-кондратьевское крыло, и 190
громановское крыло, — говорил по этому поводу В.В.Куйбышев, — все они чаяли победы правых оппортунистов» .* На пленуме было принято решение о смещении Рыкова и назначении на пост Председателя Совнаркома СССР Молотова. Новый Председатель Совнаркома доложил пленуму о решении провести реформу в высших органах государственной власти и полностью изложил соображения Сталина, высказанные в его письме от 22 сентября. Пленум одобрил предложения ввести Сталина в СТО и превратить СТО в «боевой орган хозяйственного руководства». Точно так же на пленуме была принята идея о создании Комиссии исполнения при СНК СССР в составе Председателя СНК, наркома РКП, секретаря ВЦСПС, одного из секретарей ЦК ВКП(б). В задачу комиссии входила проверка исполнения директив партии и решений СНК** Фактически вся эта реорганизация была мертворожденной. Новые органы оказались бессильным придатком к традиционному механизму власти. По-прежнему все основные вопросы и контроль за исполнением решений находились в ведении партийных органов. Однако Рыков был смещен, в государственно-хозяйственном аппарате проведена очередная чистка, а значит цели, которые ставил Сталин, достигнуты. №55 (Ранее 20 апреля 1930 г.] Мы должны считаться с категорическим заявлением т.Баумана, что он не является сторонником какой-то особой линии в нашей партии, хотя он и допустил примиренческое отношение к «левым» загибщикам.
жүктеу/скачать 1.43 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|