ОПЫТ ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ В СОВРЕМЕННОЙ

Мои размышления кому-то могут показаться общеизвестными, однако они непосредственно опираются на наблюдения в казачьей среде, на опыт воспитания в собственной казачьей семье.

Какая же она – казачья семья? Конечно, многодетная, дружная и воспитанная на традиционных для казаков духовных, житейских и воинских ценностях. Однако необходимо уточнить, что семейные казачьи традиции имеют мало общего с казачьим фольклором, который сегодня пытаются навязать всему миру со сцены деятели культуры. Преемственность для казака – это передача и заимствование от старших жизненного уклада и опыта, становящегося образом жизни, главной идеей жизни и смыслом мирского существования.

С кого же начинается казачья семья? Конечно, с родителей, которые для подрастающих детей являются утвержденным свыше авторитетом и примером для подражания. Счастливы те дети, у которых есть бабушки и дедушки, так как полная семья – это когда три-четыре поколения совместно изучают друг друга, научаются жить вместе.

Cто лет назад казаки в Российской империи были сословием. Старшее поколение, формируя новую семью как продолжение своего рода, сватали казака только за казачку, впрочем, и казачку выдавали и готовили в невесты за казака. А так как люди были мудрые, то понимали, что казачья чета будет жить одними интересами, чаяниями и трудностями, которые для обоих будут понятны и естественны и, конечно, еще больше укреплять этим семейный союз. Казачья семейная пара занималась одним общим семейно-родовым делом, это было нормой, в наше же время это нормой не является, отступление от вековых традиций ведет к нарушению целостности семьи.

Мой отец родился в семье девятым, мама родилась второй. Детей у них в семье было шестеро. Всех вырастили, всех воспитали, образование дали, хотя время послевоенное было более трудное, чем сейчас. Про стиральные машины да про памперсы никто не знал. Никаких пособий, единовременных выплат, декретных отпусков или социальных гарантий. Но медаль была – «материнская», давалась она матери после рождения пятого ребенка, ну а последующих уже и не считали – «инициатива на местах дело добровольное и сугубо личное».

Сменилось поколение и нас – детей, в семьях у родителей уже было по одному да по два ребенка, что считалось среднестатистической нормой для каждой советской семьи развитого социалистического строя. Конечно же, такой подход даже у слабого математика энтузиазма в деле демографии не прибавит, так как даже для мирного времени это вырождение.

Не могу не вспомнить дедов, так как огромную часть в воспитании казачьего стержня у казака закладывают именно деды, через свои воспоминания и жизненный опыт. Деда по отцовой стороне, Григория Степановича, я никогда не видел, так как он умер от контузии еще в 1946 году. Царствие ему Небесное! Но очень хорошо запомнил другого деда – Зацарина Ивана Васильевича, офицера-разведчика, сражавшегося и в Финскую, и в Великую Отечественную войну. Дед собирал своих детей с внучатами на все отмечавшиеся в стране праздники: 9 мая, 7 ноября, Новый год, на свой и бабушкин день рождения и, конечно, на Пасху. Собирал и рассаживал за большой стол на всю комнату, а мы двоюродные, тогда вдесятером, сидели за своим столиком в другой комнате, отдельно от взрослых за «детским» столом, дружно играли и слушали гармонь, песни, много песен, а любимые – героические – громко подпевали.

Я любил слушать деда. Когда дед с бабушкой гуляли «золотую» свадьбу, дед раскрыл всем величайший секрет. «Вас, почему так много здесь?» – спрашивал он и сам же отвечал – «Мы на двуспальных кроватях не спали, у нас скамейка вместо кровати была!»

Были и будни, когда получалось быть вместе с дедом и учиться у него. Я буквально пропитывался дедовским отношением к жизни и его мудростью. Как то в кино я увидел, что матрос драит шваброй палубу и, решив опробовать увиденное лично, я спросил у деда этот инструмент труда. На что немедленно получил ответ, который запомнил навсегда: «Запомни, как увидишь в доме «лентяйку», сразу ломай ее через колено. Женишься, заставляй всегда жену мыть полы только руками, особенно беременную, пока не родит!» Какими нелепыми бы мне в то время не казались дедовские наставления, но я их запомнил и знал наверняка, что дед всегда и во всем прав. Так я считаю и теперь.

Первым у меня родился сын, потом дочь. Но как говорится, «один ребенок не ребенок, два ребенка – полребенка, три ребенка – один ребенок». И к третьему ребенку я стал готовиться ответственнее: поездил по перинатальным семинарам, собрал информацию у «повивальных бабок», обсудил с супругой все плюсы и минусы современной медицинской практики в этом вопросе, прочитал гору информации, бросил курить. Третьим и четвертым родились сыновья. И как бы не становилось материально сложно, я всегда знал, что трудности не из-за детей, помнил, что с каждым ребенком Боженька денежку в семью всегда прибавляет. Вот в 2007-м, на Пасху, после всенощной службы, и дочь родилась, которую по Празднику и в честь бабушки назвал Верой.

Все люди разные и дети разные, даже если они получаются с Божьей помощью от одних родителей. Казачья семья – это не набор солдат под копирку, но, как и в казачьей песне, каждый ребенок является самостоятельным голосом и ведет свою партию, сливаясь, когда это необходимо для гармонии, в общем родовом унисоне, внося своей индивидуальностью дополнительную грань. Вот все голоса вместе – как и вся семья – и создают уникальный по колоритной яркости и неповторимости ансамбль. Вообще в казачьих семьях всегда старались выявить и сохранить индивидуальность, дарованную Богом, не превратив чадо, воспитанное на примере живых и легендарных героев, в заурядность, обеспечивая право быть личностью и стать героем самому. В то же время учили ценить в другом человеке Божье создание, но через нравственные для православных ценности, умению отличать чужих от своих.

Рождаются дети, подрастают, своих растят, появляются внуки. Что же может объединить поколения сегодня? Как обезопасить их жизнь? Что поможет сохранить родовой стержень от нравственного разложения? Персональные компьютеры и многие другие современные технологии уводят человека в виртуальную действительность, отдаляя от семьи, от общества, а микроклимат мегаполисов весьма пагубно влияет на здоровье и продолжительность жизни городского населения. Решение этих непростых вопросов на нашем семейном совете были найдены в наших казачьих традициях.

Я объездил почти всю страну в поисках «казачьего Спаса», много тренировался, участвовал в казачьих сборах, сам проводил сборы и лагеря. В составе Союза казаков России обучал воинскому казачьему искусству казачат одновременно в трех профучилищах, но до полноты гармонии чего-то не хватало. Но «Бог не без милости, а казак не без счастья». В 2005 году меня пригласили на семинар мастер-класса по джигитовке в Подольск. Только здесь я осознал, что мне не хватало для целостного воссоздания традиций в современном мире. Ведь казак считался справным тогда, когда он был не только пошит и вооружен, но и был на боевом, обученном коне. Недаром наши деды говаривали: «Казак без коня – кругом сирота»! Теперь даже самые консервативные на земле специалисты, медики, и те признали существование иппотерапии и лечебно-верховой езды (ЛВЕ), которая не только укрепляет здоровье, но и оздоравливает, даже лечит жизненно важные функции и органы человека постольку, поскольку конь является неким адаптером для современного человека между цивилизацией и природой.

Вдохновленный профессионализмом действующих конных каскадеров, большинство из которых имеют казачьи корни, и взгрузив на себя не только спортивные, но и организационные, хозяйственные заботы, я принялся за строительство конного подворья на приусадебном участке. Два года длилось строительство, и конное подворье росло вместе с детьми. Сколько восторга испытывают дети, когда мир вокруг них меняется при помощи родителей и тем более в совместном созидательном труде.

В 2007 году в денниках появились первые 4 коня. В 2009-м при Министерстве спорта Омской области начинает действовать единственное в России муниципальное отделение по джигитовке. Как встарь, ежегодно проводятся традиционные соревнования в честь Николы Зимнего и Вешнего, на Покров Пресвятой Богородицы, а также плановые спортивные и культурные мероприятия городского, областного и регионального уровня. Впервые в 2011 году проводились соревнования между отделами Сибирского казачьего войска с участием казаков Тюмени, Новосибирска и Омска.

На сегодняшний день у нас регулярно тренируются более шестидесяти учеников в возрасте от шести до пятидесяти семи лет. За четыре года через нашу школу верховой езды и джигитовки прошло около двухсот человек. И все они приходили за опытом и навыками. Конным спортом, по нашему примеру, начинают заниматься целыми семьями. Порой два, три поколения встречаются и занимаются вместе на одной тренировке.

Конным спортом по всей России преимущественно занимаются девушки. А у нас в семье в июле 2011 года восстановилось равновесие, так как на свет Божий появилась Василиса Сергеевна! Одно из первых различий, которое Боженька дает людям при рождении, – это разница пола. Но независимо от этого различия, воспитать в лучших казачьих традициях нам необходимо и сыновей, и дочек, четко осознавая, что лучшим примером для подражания является собственный образ жизни. Да не забывать, что чужих детей не бывает и воспитывать малых надо так, чтобы они всегда были на коне и в прямом и в образном смысле этого народного определения самодостаточности.

Так воспитывали нас, так воспитываю и я. С Богом!

О турнире по казачьему многоборью

«Кубок Ермака»

Шилохвостов Н.А.

руководитель центра казачьей конной подготовки

г. Тюмень

В 2011 г. исполняется 19 лет «Кубку Ермака» – турниру по казачьему многоборью, который проводится на конноспортивной базе «Рубин». Казалось бы, совсем недавно, летом 1992 г., на совете атаманов в г. Москве я предложил атаману СКВ г-ну Ю. Абрашкину создать войсковой казачий кавалерийский центр и назвать его «Арчак» (арчак – основание седла).

Предложение без волокиты было принято, меня назначили заместителем Атамана СКВ по конной подготовке. Мы, опираясь на ресурс конноспортивного комплекса «Рубин» начали свою непосредственную деятельность, проводили семинары, тренировки с казаками и казачьей молодежью. Наши казаки-конники принимали участие почти во всех значимых мероприятиях города и области, в том числе и во время приезда Патриарха Всея Руси, а также в праздничных парадах и конноспортивных мероприятиях.

Еще в начале пути возрождения (1989 – 1990 г.г.) я был противником вовлечения казаков в политику, использования их в качестве «блюстителей порядка», так как казак – не профессия … И всегда считал, что есть нам работы непочатый край на земле и в воспитании подрастающего поколения. Поэтому деятельность Центра мы строили исходя из этого. Семинары – от недели до двух. Приезжали ребятишки из Ялуторовска, Нижневартовска, Кургана, Барнаула и других мест. Осознание ценности не только самих тренировок, но и ухода за конем, воспитания в подрастающем поколении чувства ответственности за друга и партнера – все это нарабатывалось в процессе занятий.

Текущая работа – тренировки, в том числе и с взрослыми. Надо видеть, какие баталии происходили в нашем манеже под выстрелы, свист и гиканье. Казаки осваивали навыки верховой езды, джигитовки, владение шашкой и пикой. Сколько удали и азарта! Помимо этого – уроки самообороны с инструкторами по рукопашному бою (В. Важнов, А. Лавров, С. Демин и др.). С группой многоборцев занимался А. Мясников (ныне руководитель детского лагеря «Алые паруса»).

Казаки центра – призывники О. Попов, А. Роммель, Н. Норкин – были отправлены служить в кавалерийский полк (Алабино, под Москвой). Н. Норкину доверена была наша лошадь по кличке Бонапарт, который честно отслужил два года в кавалерии, а Николай стал даже чемпионом полка по конкуру (преодоление барьеров).

В 1997 г. мы приняли активное участие в съемках художественного фильма «Казачья быль» (реж. Н. Гусаров).

В работе центра, как и везде, были и подъемы и спады. Проблемы банальны – нехватка средств. А центр мог бы выполнять задачи не только войскового, но и российского масштаба, так как аналогичных структур почти нет. При всем при этом ежегодно (и традиционно) 6 декабря проводим наш конноспортивный праздник «Кубок Ермака». Масса зрителей и участников говорит о его популярности – несмотря на зимнее время проведения праздника. Есть и серьезные спортивные успехи наших казаков – спортсменов (М. Мишкин, М. Плаксин, Н. Норкин, А. Сафронов, В. Сафонов). А есаул А. Шилохвостов в 2007 г. в Алматы стал призером Этапа Кубка Мира на международных соревнованиях по выездке.

В целом же если для взрослых все происходящее есть составная часть быта, то для молодежи это еще и воспитание ответственности, патриотизма и «казачьего духа» вообще. Немыслимо также представить возрождение казачества без возрождения тесной связи «человек – лошадь», без которой само слово «возрождение» теряет столь ценный для нас смысл.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ ПОЛКОВНИКА

Е.П. БЕРЕЗОВСКОГО

Шулдяков В.А.

Омский экономический институт

г.Омск

Полковник Ефим Прокопьевич Березовский – один из наиболее выдающихся представителей сибирского казачества первой половины XX века. Родился он 26 декабря 1869 г. (7 января 1870 г. по новому стилю) в станице Антоньевской Бийского уезда в семье хорунжего П.И. Березовского. В Сибирском кадетском корпусе Ефим Березовский был одноклассником и другом Лавра Корнилова (они сидели за одной партой) и окончил его (Омск, 1889) вторым по списку: после Л.Г. Корнилова. Будучи произведен после окончания 2-го военного Константиновского училища (СПб.,1891) в офицеры, Е.П. Березовский в отличие от Корнилова служил в родном казачьем войске. В период Гражданской войны он являлся вторым по значению руководителем войска, после войскового атамана генерал-лейтенанта П.П. Иванова-Ринова. Во время многомесячных отлучек Иванова-Ринова на Дальний Восток и на фронт Березовский исполнял обязанности войскового атамана.

В эмиграции, с 1924 по 1945 гг., Ефим Прокопьевич возглавлял Войсковое представительство Сибирского казачьего войска в Зарубежье (в Харбине). Более того, он был одной из ключевых фигур всей дальневосточной казачьей эмиграции. Одним из первых Е.П. Березовский примкнул к инициаторам объединения казаков-эмигрантов, оказавшихся в Китае, и вместе с полковником Г.В. Енборисовым и генерал-майором В.Д. Косьминым стал организатором в январе 1923 г. Восточного казачьего союза. Затем, в течение почти десятилетия (с мая 1923 г. по февраль 1933 г.), Ефим Прокопьевич являлся выборным председателем этого союза, объединявшего в своих рядах казаков всех войск. С приходом в Харбин Советской Армии Березовский был арестован СМЕРШем, вывезен в СССР, осужден и умер 6 февраля 1953 г. в лагере № 1 Минлага МВД (у поселка Абезь Интинского района КомиАССР).

Благодаря изучению казачьих фондов Госархива Омской области, а также прекращенного уголовно-следственного дела Е.П. Березовского 1945 – 1946 гг., хранившегося в начале 1990-х гг. в Архиве Управления ФСБ по Свердловской области (дело П-41323), удалось восстановить основные жизненные вехи этой незаурядной личности и дать Ефиму Прокопьевичу достаточно объемную характеристику как политическому лидеру Белого движения в Сибирском казачьем войске, что нашло отражение в научных публикациях [12; 13; 14]. Недостаточно исследована эмигрантская деятельность Березовского, особенно как идеолога белоказачьей эмиграции. Между тем, выявленные источники публицистического и эпистолярного характера вполне позволяют подойти к изучению его политических и мировоззренческих позиций 1920-х – 1940-х гг.

Во время Революции и Гражданской войны Е.П. Березовский примыкал к правому крылу либеральной «Партии народной свободы» (конституционно-демократической – кадеты), следовательно, склонялся к конституционно-монархической форме правления. В эмиграции же он предстает принципиальным и непоколебимым сторонником самодержавной, православной монархии. В 1935 г., заполняя анкету Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи, в графе «Политические убеждения» Ефим Прокопьевич написал о себе так: «Казак-государственник. Монархист. Сторонник Закона и Порядка, основанных на Христианской морали, на уважении к личности и к праву частной собственности. Противник социализма и коммунизма» [2]. С возрастом его религиозность и воцерковленность только усиливаются. Настолько, что в марте 1941 г., по приглашению архиепископа Нестора, Е.П. Березовский вступил в должность ктитора (старосты) храма в харбинском «Доме милосердия» [4], в которой и оставался вплоть до своего ареста в августе 1945 г.

Будучи схвачен СМЕРШем, Ефим Прокопьевич не стал скрывать своих истинных убеждений и хоть как-то оправдываться. На прямой вопрос следователя, остался ли он противником советской власти, ответил, судя по протоколу допроса, так: «Да. Будучи монархистом по убеждениям, считаю монархию, которая руководствуется при управлении Божьей Правдой и во главе которой стоит Царь самодержавный, помазанник Божий, я этот строй считаю более совершенным строем. Я и по сей день остаюсь сторонником своих монархических убеждений и советский строй считаю менее совершенным и приемлемым в силу моих монархических убеждений. Коммунистическую идеологию не разделяю» [1, л. 9об.-10].

Революцию Е.П. Березовский называл «Смутой», «роковыми временами» и считал ее следствием как внутренних, так и внешних причин. По его мнению, Великая война 1914 – 1918 гг. потребовала полного напряжения народных сил и «расшатала скрепы государственного порядка». «Извечные враги русского народа воспользовались тяжелым положением страны и начали сеять смуту». Интеллигенция, сама зараженная, в течение XIX века подготовлявшаяся к восприятию революционных идей, народу не помогла. В результате тот, по Березовскому, «не выдержал трудной войны и соблазнов анархии». Началась Смута. «Исторический государственный строй был опрокинут. Русским народом овладели бесы революции» [7, с. 25].

Кого Березовский называл «извечными враги русского народа»? Для белой и белоэмигрантской традиции было характерно рассматривать и революцию, и утвердившуюся в ее результате Советскую власть как не русские, а «инородческие». Так, сподвижник Ефима Прокопьевича полковник Сибирского казачьего войска Анатолий Дмитриевич Баженов (в 1919 г. редактор войскового еженедельника «Иртыш») прямо писал, что «загипнотизированный несбыточными обещаниями русский народ подчинился инородческой власти», которая в короткий срок превратила «прежде великую и богатую Россию» в «страну нищих и рабов». И главную задачу А.Д. Баженов видел в «освобождении родной земли от тиранов русского народа» [6, с. 16].

Эту тему белоказаки начали развивать еще в период Гражданской войны. Один из авторов газеты «Сибирский казак» указывал, что «пророки социализма» внедрили в сознание представление о вредности понятий «Отечество» и «патриотизм»: «Быть русским стало не модно, а любить свою политически отсталую Россию просто неприлично»; «…человеку, заподозренному в патриотизме, пойманному на мысли, что надо защищать Россию, что ведь и в ней есть кое-что хорошее – снисхождения не было». «В слепой ненависти к старому режиму, на три четверти подогретой инородческим влиянием, – писал анонимный автор, – проглядели сущность. Не инородцы были очень революционны, а революция вышла слишком инородческой». В итоге, из одиннадцати руководителей Петроградского Совдепа русских оказалось лишь трое. В начале революции 1917 г. слово «русский» было выключено из обихода. Самоопределялись все: польский вопрос, латышский вопрос. Но русского вопроса не было. Многие стали хлопотать о зачислении в «инородцы». Завоеванием Великой «Русской» революции стала «полная потеря русского национального самосознания»; «…до корня вырубили все, чем держалась наша Русская Государственность и в два года пришли даже не к разбитому корыту, а только к тому месту, где оно стояло» [11].

Очевидно, что Е.П. Березовский, А.Д. Баженов и их единомышленники понимали (согласно православно-монархической традиции) под «извечными врагами русского народа», под «инородцами», сделавшими революцию, прежде всего евреев, а также поляков, грузин, латышей.

По Е.П. Березовскому, когда Смута пришла и в казачьи войска, «казаки скорее других опомнились» и начали ограждать свои территории от «заразы». Когда вся страна погрузилась в анархию, казачьи края стали теми островками, на которых зародилось Белое движение. На вопрос, почему все-таки победили красные, а не белые, он отвечал как истинно православный: «…Бог не благословил победой белых армий. Народ русский еще не был просветлен сознанием гибельности путей большевизма, путей безбожия». Особое значение придавал Ефим Прокопьевич греху цареубийства: русские не защитили своего Царя, Помазанника Божия, и Его Семью. За это, по твердому убеждению Е.П. Березовского, русскому народу суждено испытать еще много бед [7, с. 25].

Важнейшие задачи возглавляемого им Восточного казачьего союза Березовский определял так: во-первых, «беречь и хранить Православную Веру», во-вторых, поддерживать «патриотическую казачью настроенность», чтобы в случае возобновления борьбы против СССР помочь русскому народу сбросить коммунистическое иго [1, л. 73, 10, 13об.]. Вообще, по его мнению, весь смысл существования эмиграции состоял в борьбе с коммунизмом и в защите русских интересов от чьих бы то ни было посягательств; когда в Маньчжурии утвердились японцы, Березовский отошел от активной политической деятельности, в прояпонском Союзе казаков на Дальнем Востоке был лишь председателем суда чести казаков и главой комиссии по организации казачьей выставки [1, л. 18, 14об.-15]. Для борьбы с коммунизмом, считал Е.П. Березовский, следовало объединить всю русскую эмиграцию и поставить во главе нее единую и сильную волю. В письме в парижский Казачий союз от 29 июля 1927 г. Ефим Прокопьевич указывал, что возглавить это объединенное движение может только один человек, а именно: великий князь Николай Николаевич, который, по его убеждению, выполнит свой долг честно и после свержения советской власти – при разрешении вопроса о государственном устройстве России – не посягнет на народную волю [3, л. 3; 9, с. 178-179].

В последней оговорке можно усмотреть отголосок либеральных представлений периода Революции и Гражданской войны, которые окончательно будут изжиты Е.П. Березовским к концу 1930-х гг. В 1927 г. народное представительство, судя по всему, еще рассматривалось им как источник государственной власти и определитель ее устройства.

Колоссальное значение придавал Ефим Прокопьевич сохранению исторического самосознания казаков. Шли годы, надежды на скорое падение советской власти угасали, в активную жизнь вступала казачья молодежь, все чаще среди казаков-эмигрантов раздавались голоса: «Кто мы? Куда и с чем идем?» На эти вопросы Березовский ответил в 1933 г. так: «У казаков есть славное прошлое, есть своя история. Надо ее лучше знать и больше любить, черпать в образцах доблести своих предков силы для нашего служения теперь [8, с. 12].

Еще более ярко ту же мысль выразил в 1935 г. другой эмигрант, атаман Забайкальской казачьей имени генерала И.Ф. Шильникова станицы в г. Харбине генерал-майор Иоаким Митрофанович Токмаков: «Тяжелые дни величайшего испытания переживает наша Родина, и в особенности – казачество. Но не угасли еще искры казачьего духа, завещанного нам дедами нашими. Сохраним же его здесь, в изгнании, и донесем его в целости до своих станиц. В минуты же тяжких сомнений будем черпать силы из накопленного дедами нашими запаса духовных сил, и подскажет нам тогда сердце наше, с кем и куда нам идти, и что на благо будет нашей страдающей Родине».

Собственно, ради сохранения исторической памяти и было предпринято сибирскими казаками издание в Харбине двух выпусков альманаха «Сибирский казак» (1934, 1941), в подготовке которых Е.П. Березовский сыграл ключевую роль. В предисловии к 1-му выпуску он писал: «Мы хотели дать нашим казакам, рассеянным ныне по всему свету, такую книгу, чтобы она будила образы прошлого, для нас дорогого безмерно; чтобы на любви к прошлому наши преемники созидали лучшее будущее, дорожа тем, что было прекрасного и хорошего в прошлом» [10, с. 4].

Отвечая на вопрос, кто такие казаки, Березовский указывал на три исторически преемственные базовые функции казачества. Сначала оно расширяло пределы Русского государства «до естественных рубежей». Затем ограждало и охраняло эти обретенные границы. Наконец, стало защищать «закон и порядок внутри Страны» [8, с. 12]. О последней казачьей функции Ефим Прокопьевич писал: «По мере развития и усложнения государственного строительства, правового порядка и народного хозяйства казачество стало сторожем на рубеже, отделяющем закон и порядок от своеволия, анархии и тем ограждало беспрепятственное и спокойное развитие государственной, хозяйственной и культурной жизни Страны» [7, с. 24]; «Сама жизнь создала из казаков людей, особо предназначенных и приспособленных служить Стране»; «До сих пор казаки знали себя и не сомневались в своем знании. Знали, что казаки – верные слуги Отечества, защитники его безопасности от врагов внешних и внутренних, надежная опора закона и порядка. Такими казаков сделала история, их служилая роль при созидании Российского государства. Из вольнолюбивых и когда-то, на заре казачества, даже иногда бунтарски настроенных казаков они сделались настоящими служилыми казаками. Никакой другой народ не создал ничего подобного казачеству, этому исключительному, чисто русскому, неповторимому историческому явлению» [8, с. 12].

Уделил внимание Е.П. Березовский и критике казачьего сепаратизма («самостийничества» и «казакийства»). В письме в Казачий союз в Париже от 29 июля 1927 г. он отмечал: «Если казачьи войска Европейской России и Кавказа особенно ценят в своей прошлой истории, что они возникли как вольное казачество, дорожат своими вольностями, то казачьи войска Азиатской России гордятся тем, что они служилые казаки, весь смысл их существования – служба Государству, Стране, Народу. Но как те, так и другие могут существовать только тогда, когда Россия будет освобождена от ига советско-коммунистической власти» [3, л. 5; 9, с. 179]. В противовес казакам-сепаратистам Ефим Прокопьевич отстаивал идею «Единой и Неделимой России» и считал, что сначала лозунгом казачества должен быть – «За Родину», а уж потом – «За казачество» [3, л. 10; 9, с. 179].

Отказываясь видеть в казачестве отдельный от русского народ, Березовский в то же время рассматривал его как особую часть русского народа, главное предназначение которой – служение Стране. А слова «Вера, Царь и Отечество» считал «священными идеалами», завещанными казакам их предками, «путеводной звездой Российского Казачества» в прошлом, настоящем и будущем [8, с. 12].

Это положение Е.П. Березовского развил его младший одностаничник по Сибирской казачьей станице в Харбине, хорунжий Алексей Алексеевич Грызов, более известный под своим литературным псевдонимом Алексей Ачаир. Во время Второй мировой войны Ачаир написал статью «Русская – казачья – идея», рукопись которой отложилась в документах Музея русской культуры в Сан-Франциско, где и была обнаружена Н.А. Слободчиковым.

Алексей Ачаир рассматривал казачество как квинтэссенцию русскости, а сформулированную им казачью идею – как средство возрождения России. Он писал: «Казачество – это не национальность, это не отдельный от русского казачий народ, не особый этнос. ЭТО САМ РУССКИЙ НАРОД в его видимом многообразии и духовном единстве. Когда зарождалось казачество, люди бежали от режима, а не от народа, уходили в казачью сечь, ища воли и приложения своих способностей. Их беспокойный, а проще сказать, вольнолюбивый дух, не уживался с жизнью «в клетке», в условиях принижения и отсутствия возможности проявлять собственную инициативу (заметьте!). В сечи и в казачьих войсках были представители многих российских национальностей, объединенных в одно целое ВЕРОЙ, ЯЗЫКОМ и ОБЫЧАЯМИ. По существу, казачество представляло и представляет в его идеальном выражении – военно-народное братство или, если хотите – РУССКОЕ ДУХОВНОЕ РЫЦАРСТВО». Ачаир предлагал принять как аксиому следующее положение: «КАЗАЧЬЯ ИДЕЯ – это самобытная, в ее чистом виде русская национальная идея», – полагая, что такое «понимание сущности казачьей идеи может послужить решению вопроса о будущем ВОЗРОЖДЕНИИ РОССИИ». «И я понимаю так: – заключал он свою статью, – для того, чтобы быть настоящим и лучшим русским, надо быть, уж если не богатырем с виду, то КАЗАКОМ ДУШОЙ обязательно. В этом наше спасение и залог сохранения нами русскости» [5].

В 1933 г. в журнале Восточного казачьего союза «Россия и казачество», в статье «Наша линия» (Харбин, № 1, сентябрь), Е.П. Березовский сформулировал политические задачи казачества. Эта статья имела такое значение, что спустя пять лет была перепечатана в «Казачьем кличе» – органе Союза казаков на Дальнем Востоке.

Ефим Прокопьевич полагал, что величайшие бедствия и жертвы, ставшие результатом Революции, послужили Божьим вразумлением и русский народ оценил по достоинству свои потери и приобретения, что, как следствие, у него обострились «национальные чувства и тоска по государственному существованию». Поэтому он ставил перед казачеством шесть насущных задач: 1. Низвержение коммунистического строя и «раскрепощение русского народа от коммунистических пут». 2. «Восстановление свободы Веры Православной и всех других религиозных исповеданий, как противоположение коммунистическому безверию и богоборчеству». Причем, Березовский подчеркивал: «Коммунизм – порождение дьявола. Одолеть этот кошмар можно только с помощью Божьей». 3. Возрождение Российского Государства, «устроение земли русской», «успокоение и умиротворение Страны после неслыханных опустошений и развала, нанесенных народу русскому коммунистическим правлением». И опять он призывал просить поддержки свыше: приступать к государственному строительству с верой в Бога и с Божьим благословением, через всенародное покаяние, пост и молитвы. 4. «Восстановление хозяйственной жизни Страны на основе частной собственности и свободы хозяйственного почина, как противоположение коммунистическому гибельному опыту» [8, с. 12]. 5. Установление Земским Собором постоянной формы правления: монархии; «Русь Святая нуждается в Царе Православном, Помазаннике Божьем». Березовский выражал уверенность, что подавляющее большинство народа поддержит это «заветное упование» казачества: «Просветленный тяжким страданием и вразумленный Божьим попущением, русский народ вернется на свою историческую стезю, так прославленную в прошлом и, верим, еще более возвеличенную в будущем» [8, с. 12-13]. 6. Сохранить казачий «образ служения Российскому Государству доколе в силах, в согласии с заветами наших славных предков на пользу Отечеству и Вере Православной и во славу казачьего имени». Причем, Ефим Прокопьевич считал, что посткоммунистическая Россия будет нуждаться «в верном служении казачества» более чем когда-либо.

Для решения этих задач Е.П. Березовский предлагал два основных средства:

1. Казачье единство. Ефим Прокопьевич писал: «Казачий Союз призывает всех казаков во имя блага Родины и во славу доблестного казачества крепче сплотить свои ряды, помня, что в единении казачества – его сила. Казаки должны быть едины, только тогда они будут той великой созидательной силой, какой хочет видеть их наша Родина. Она ждет от нас жертв и беззаветной преданности и верности. Служением Отечеству в грозный час его судьбы казачество стяжает себе славу и признательность Отечества».

2. Общерусское единство. Березовский призывал всех русских людей идти против общего врага: захватившего Россию Интернационала, – «широким единым фронтом». При этом он напоминал завет Царя-Мученика. В своем манифесте об отречении от престола Николай II завещал русским людям тесное единение и сплочение всех сил народных для преодоления величайшей государственной беды в тяжелую пору всенародного испытания [8, с. 13].

Все политические идеи Ефима Прокопьевича были органично связаны с религиозными. Он был твердо убежден в следующем: «Только укоренением в Боге народ русский обретет свое спасение и сможет восстановить свое государственное существование. Тогда он, наученный горьким опытом лихолетья и просветленный перенесенными страданиями, построит свою новую государственную и общественную жизнь в согласии с Божьей правдой и будет крепко беречь новый государственный порядок от потрясений. <…> Россия возродится и продолжит свой исторический путь, предначертанный ей свыше. <…> Как и в XVII веке, казачество поможет русскому народу вымолить у Господа милости – посадить на царство царя – помазанника Божия. После такого страшного крушения и провала государственного бытия, какие обрушились на Россию в 1917 г., только Монархия, в согласии с Церковью Христовой, может скоро освободить страну, замирить и успокоить ее, возродив к новому государственному существованию». Е.П. Березовский полагал, что «монархом новой России должен быть носитель исторического имени – Романовых, покрывших наше Отечество славой»: «Он придет и поднимет знамя не красное и не белое, он поднимет трехцветное знамя, где белая и красная полосы ПРИМИРЕНЫ – СИНЕЙ полосой неба, обращенности к Богу и исторической дали» [7, с. 26].

В заключение следует сказать, что живущие в Австралии потомки Ефима Прокопьевича верны его православно-монархическим убеждениям и продолжают, по мере сил, «хранить Православную Веру» и поддерживать русскую патриотическую настроенность. В частности, опубликована книга «Претенденты на Российский Престол: Анализ», принадлежащая перу Вадима Александровича Малеевского, зятя Е.П. Березовского, мужа его дочери Татьяны Ефимовны.

Литература:

1. Архив Управления ФСБ по Свердловской области. Д. П. 41323.

2. Архив Управления ФСБ по Свердловской области. Д. П. 41323. Анкета БРЭМ, 1935 г.

3. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 6679. Оп. 1. Д. 33.

4. Заря (Харбин). 1941. 19 марта.

5. Ачаир А. Русская – казачья – идея// Станица: Общеказачья газета. М., 1994. № 1 (14).

6. Баженов А.Д. Казачьи думы и надежды// Зов казака: Издание Штаба Союза казаков на Дальнем Востоке/ Составитель Л.Л. Черных. Харбин, 1938 (5-й год Кан-Дэ). С. 16-17.

7. Березовский Е.П. Монархия и казачество// Луч Азии. Харбин, 1938. № 42/2 (февраль). С. 23-26.

8. Березовский Е.П. Наша линия// Казачий клич: Орган Союза казаков на Дальнем Востоке. Харбин, 1938. Октябрь. С. 12-13.

9. История казачества Азиатской России. Екатеринбург, 1995. Т. 3. XX век.

10. От Войскового Представительства (Вместо предисловия) // Сибирский казак: Войсковой сборник/ Под ред. Е.П. Березовского. Харбин: Изд. Войскового представительства Сиб. каз. войска, 1934. Вып. 1. С. 1-4.

11. Уроки революции// Сибирский казак (Омск). 1919. № 29 от 14 окт. С. 2.

12. Шулдяков В.А. Вожди белоказаков Сибирского войска: Краткие биографические справки// Белая Армия. Белое Дело. Екатеринбург, 1999. № 6. С. 62-72.

13. Шулдяков В.А. Гибель Сибирского казачьего войска. М., 2004. Кн. 1. 1917–1920.

14. Шулдяков В.А. Полковник Сибирского казачьего войска Е.П. Березовский: путь русского офицера // Инновационное образование и экономика: Научно-практ. ж-л Омского экон. ин-та. Омск, 2008. № 3 (14). С. 109-113.