ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫЙ ДИСКУРС В МАТЕРИАЛАХ ТАТАРСКОГО ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ И ТАТАРСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ (АНАЛИЗ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ)

ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫЙ ДИСКУРС В МАТЕРИАЛАХ ТАТАРСКОГО ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ И ТАТАРСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ (АНАЛИЗ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ)

В данной публикации я постараюсь наметить основные методологические подходы к решению этой задачи. Предметом исследования выступят Татарский энциклопедический словарь (1999) и Татарская энциклопедия. Данные издания принадлежат к т.н. региональным энциклопедиям, число которых в целом по России с 1991 по 2011 г. достигло 282¹. На каждый субъект федерации приходится в среднем более трех энциклопедий. Такая значительная цифра, на мой взгляд, с одной стороны, является показателем развития краеведческих исследований, с другой — отражает особенно бурно протекавшие в 1990-е гг. процессы федерализации и укрепления позиций местных политических элит. Как известно, в Татарстане бывшая партийная номенклатура особенно активно боролась за ресурсы республики, привлекая для этих целей значительные людские ресурсы (митинги) и создавая (посредством «административного ресурса») национально-общественные организации. Собственная энциклопедия должна была стать одним из идеологических козырей в политической борьбе, и еще в 1989 г. Кабинетом министров ТАССР было принято решение о создании Татарской Советской энциклопедии². Данное издание задумывалось как «противовес» БСЭ, которая, как выяснилось именно в период «борьбы за суверенитет», не могла полностью отразить специфику различных народов страны³. Усиленное внимание к народам (в этническом смысле этого слова) означало окончательный поворот к этнонационализму, как обеспечивающему легитимацию идеологии правящего режима.

Главным звеном этой идеологической доктрины выступает концепт «народ» (он же этнос, нация, национальность). Нельзя не отметить внутренней противоречивости дискурса: часто народом именуется все население республики (используется выражение «многонациональный народ Татарстана»), но также часто по отдельности русский⁴, татарский и другие народы. Слово «народ» употребляется как нечто само собой разумеющееся, не требующее объяснений — в Татарском энциклопедическом словаре и Татарской энциклопедии не дано определений терминам «народ», «этнос», «нация», «национальность», хотя они являются базовыми для всего издания. Неопределенность основных понятий — не редкость для идеологических систем. Этим достигается «свобода маневра» в политической риторике и возможность использовать идеологемы для объяснения как можно большего количества ситуаций.

Использование словосочетаний «народы Татарстана» или «многонациональный народ Татарстана» призвано подчеркнуть разделенность, но в то же время единство населения республики. Разделенность ассоциируется с языком, религией, происхождением (по родству определяются т.н. «национальности»). Единство связывается с государственной организацией, во главе которой стоит замкнутый круг лиц. Ставшие привычными упоминания о толерантных взаимоотношениях, дружбе народов подспудно несут мысль об их возможном, даже якобы закономерном в силу культурных различий и «исторических обид» конфликте. Последний не допускается мудрым и опытным (т.е. не часто сменяемым) руководством, которое работает для народа(ов) или даже служит ему(им). Эти построения отличаются антииндивидуальной направленностью: человек принадлежит своему народу по факту рождения, должен быть его достойным сыном и не может перейти в другой народ (сама эта мысль может показаться более чем странной). Структурно такое разделение людей на трудно проницаемые группы напоминает типичные для древнего и средневекового Востока и феодальной Европы касты и сословия. Необходимость их существования обычно обосновывалась религиозно-мифической доктриной, а лица, стоявшие на вершине социальной пирамиды, выступали исполнителями воли Бога или богов. Неравенство устанавливалось исходя из степени заслуг перед высшими силами.

В этом плане понятия «Бог» («боги») и «народ» («народы») имеют много общего. Народа(ов) объективно не существует, реальны люди, верящие в свою национальную принадлежность, то же касается и Бога(ов), — реальные верующие христиане, мусульмане и т.п. Если ранее земля и все, что на ней находилось, принадлежало Богу, то теперь это позиционируется как народное достояние. На смену божьей воле пришли требования и чаянья народа; следование народным обычаям и традициям сходно с соблюдением религиозных обрядов, наконец, если ранее власть правителю даровалась Богом, то теперь это делает народ.

Народ, как и Бог, становится главным мифическим образом, через призму которого «пропускается» вся реальность. Сами названия «Татарский энциклопедический словарь» и «Татарская энциклопедия» подчеркивают важность этничности. Через нее осмысливается физико-географическое (включая природу) и политическое пространство. Материал о каждом населенном пункте начинается со справки о его национальном составе (в процентах). Эта информация предшествует сообщениям о достопримечательностях, промышленных объектах, экономическом и культурном развитии местности.

Воображаемые сообщества (по Б. Андерсону) обязательно наделяются государственными атрибутами, что приводит к установлению опасной зависимости между политическими правами человека и его идентификацией с набором символов по имени «народ». Например, в «ключевых» статьях рассматриваемых энциклопедических изданий красной нитью проходит идея о государственности татарского народа¹. Ссылаясь на других исследователей, мне приходилось отмечать ненаучность данного подхода, основанного на сталинском понимании нации как продолжения этнического сообщества и неправильной трактовки пресловутого «права народов на самоопределение» (возможно, речь идет о неправильном переводе с английского фразы о «праве людей (а не народов! — А.О.) на самоопределение»)¹.

«Народ» — мифологема, обращение к которой вызвано политической необходимостью. Как и любой миф, образы народов со временем изменяются. Происходит их постоянное конструирование интеллектуальной и политическими элитами. Проследим этот процесс на примере изменений образа татар в энциклопедиях последних ста лет.

В классическом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона констатируется, что «татар, как отдельного народа, не существует; слово «татары» является собирательным именем для целого ряда народов монгольского и, главным образом, тюркского происхождения, говорящих на тюркском языке и исповедующих коран»². Обратим внимание на использование термина «тюркский язык», а не татарский. Сами тюрки понимались как «группа народностей, говорящих на различных диалектах тюркского языка»³. Синонимом слова «тюрки» выступали «тюрко-татары» или «турецко-татарские народы»⁴. Отмечалось, что название «татары» сохранилось за входящими в состав Российской империи тюркскими народностями по историческому недоразумению⁵. Авторы энциклопедического словаря приводят точку зрения некоторых ученых того времени, предлагавших «адербайджанских татар» именовать адербайджанцами, алтайских татар — алтайцами, но тут же указывают, что «это пока не привилось»⁶.

В первом издании Большой Советской энциклопедии татары представлялись общим наименованием «группы народов, говорящих на тюрко-татарском языке, но в ряде случаев совершенно различных по происхождению и культуре»¹. Автор статьи В.Белицер констатировала, что проживающие в СССР татары не представляют по «культуре, типу и языку единого целого»². Предлагалась их классификация на две группы: поволжскую (в племенном и языковом отношениях подразделялась на казанских, астраханских и касимовских татар) и сибирскую (включала в себя тюменских, тобольских, тарских, томских, барабинских татар и бухарцев)³. Отметим, что статьи «Татарский язык» в этом издании БСЭ не было.

Во втором издании БСЭ происходят, с первого взгляда, незначительные изменения. Слово «татары» по-прежнему обозначает «наименование некоторых тюркоязычных народов»⁴, но появляется статья «Татарский язык». Складывалась странная ситуация: разные народы, обозначаемые татарами, говорят на одном языке, диалектами которого выступают языки поволжских, сибирских татар и мишарей⁵.

Противоречие можно было разрешить объединением татар в один народ, что и случилось в третьем издании БСЭ. Статья «Татарский язык» начиналась с утверждения, что это «язык татар»⁶. Сами татары позиционировались как одно целое, состоящее из нескольких групп, причем внимание на различиях между группами не акцентировалось. Наоборот, указывалось, что татары Среднего Поволжья и Приуралья к концу XIX в. сложились в буржуазную нацию, а «в конце XIX — нач. XX вв. большинство групп татар включилось в процесс консолидации с татарами Среднего Поволжья и Приуралья, получившими после Октябрьской революции 1917 г. автономию… и сформировавшимися в социалистическую нацию»¹.

На протяжении трех изданий БСЭ (соответствующие тома 1946, 1956 и 1976 гг. выпуска) наблюдалось постепенное конструирование образа единого татарского народа. «Переломной» мне представляется статья «Татары» 1976 г., написанная казанскими исследователями Р.Г. Мухамедовой и А.Х. Халиковым. Именно в 1970-е гг. наблюдались процессы консолидации верхушки номенклатуры ТАССР под руководством Ф.А. Табеева. Сюжет о том, что республика является выразительницей государственности многомиллионного татарского народа, усиливал идеологические позиции местной власти.

М.Э.Ситдыкова, Ф.Ф.Нуриева