Методы исследования значений в психосемантике с точки зрения субъекта

Психосемантика реконструирует системы значений, научные, обыденные, индивидуальные и самоорганизующиеся. Наличие и возможность различных систем значений и их самоорганизация объясняются адаптивными принципами, нуждами актуальной деятельности. Культура в этом контексте оказывается системой этих принципов и деятельностей, их продуктом и категоризацией. Системы значений могут «подстраиваться» под контекст деятельности, что выражается в изменении значимости признаков объекта в связи с деятельностью. Категоризация может «перестраиваться … репрезентативные системы функционируют не как жесткие, застывшие структуры (с базисом координатных осей в случае пространств), но как подвижные самонастраивающиеся системы», это означает изменение способа категоризации в зависимости от содержания¹. Категоризация обусловливается деятельностью, в которой ставятся задачи видеть объект так, как это принято в сообществе, категории, задается контекст, в котором субъект подстраивает категории под нужды осуществляемой деятельности. Категоризация осуществляется целостным субъектом, хотя и заданным сообществом, деятельностью и контекстом, но отделенным от них, несущим ответственность по заданным критериям за свое поведение. Категоризация осуществляется для адаптации, для деятельности, для адекватного решения задач. Культурные проблемы индивида могут рассматриваться лишь как одни из многих. Психосемантика не дает альтернативы для известных классификаций потребностей, в которых культурные называются хотя и над всеми прочими, высшими, но все же потребностями. Психосемантика, по мнению исследователей индивидуальных категориальных структур, изменяя сознание человека, давая средства для этого изменения, не рассматривает то, какие культурные проблемы решает человек.

Исследования психосемантики открывают то, как человек осуществляет категоризацию объектов и изменяет категоризацию в разных контекстах деятельности¹. Исследования дают важные выводы и адекватны практическим результатам управления сознанием человека. Надо признать, что человек старается адаптироваться и подстраивается в своей категоризации объектов под контекст деятельности или контекст удовлетворения потребностей. Человек категоризует различно объекты когда дарит и получает подарок, когда обиделся и оказался причиной неприятностей другого, когда трудится и получает результат случайно. Однако возводить эти факты и изменения категоризации к адаптивному принципу, постулировать адаптацию и деятельность, которая удовлетворяет потребности или реализует идеалы сообщества, коллектива (деятельность по А.Н. Леонтьеву коллективна и это постулат советской психологии, человек, который вносит вклад в коллективную деятельность, получает свои возможности адаптации в сообществе), значит полагать адаптивный взгляд на культуру. С этой точки зрения не понятны факты, что слишком много из того, что культура задает, награждает, становится совсем не адаптивным, разрушительным и лишь воспроизводящим культуру, но разрушающим индивидуальность и адаптацию сообщества. Культура оказывается слишком затратной для индивида, сообщества и природы, но работает культура на свой ход установления бинарных оппозиций. Эта задача осуществляется в деятельности, средствами деятельности, за счет стараний деятельности. Много фактов существуют, указывающих на то, что человек согласен на деятельность не для адаптации, но для партисипации к объекту, который существует в данной культуре как объект установления бинарных оппозиций. Это есть установление деятельности, в деятельности и в результате осуществления деятельности есть семиозис, за счет которого культура существует, существует как становление².

Человек не адаптируется в деятельности, но осуществляет деятельность как культурную форму, дающую ему решать проблемы полагания бинарности. Человеку важно в деятельности, в коммуникации, в наслаждении обрести объект партисипации. Это старание и желание человека культура задает, но использует для того, чтобы заставить человека делать то, что ей важно¹. Культура задает и заставляет, получает от человека результат как наработанные системы категорий, действия категоризации, подстраивание и проверку систем категорий в разных контекстах деятельности. Тогда можно заметить, почему, как и в каких случаях выводы психосемантики оказываются верными. Верными настолько, что не только подтверждаются практикой, но даже эту практику задают, выводы психосемантики осмысливаемы в русле идеи семиозиса², психосемантика престижна в научных исследованиях сознания и дискурс психосемантики узнается как актуальный, эффективный и разумный.

Психосемантика обладает методами исследования, нереализуемыми в традиционном подходе. В психосемантике исследуются субъективные семантические пространства, которые могли исследоваться в традиционной психометрике лишь объектно. «Традиционная психодиагностика личности всегда находилась перед дилеммой: либо стандартизация, либо индивидуализация диагностической процедуры», применяя массовые стандарты, сформулированные «в результате статистической обработки массовых, популяционных результатов выполнения теста». Психосемантические методы решают дилемму³. А.Г. Шмелев рассматривает психосемантику как репрезентирующую субъектную парадигму. Традиционная психометрика, как объектная парадигма использует данные, описываемые в прямоугольной таблице «индивид — характеристика». «Экспериментальная психосемантика оперирует объемными трехсторонними матрицами типа «объект — категория — индивид», что создает объективные возможности для построения эмпирических моделей на основе принципа «субъектности»⁴. «Однако не… любая трехсторонняя матрица данных вводит исследователя в субъектную парадигму…. о субъектной парадигме имеет смысл говорить тогда, когда… стимульный объект из набора стимулов получает в эксперименте регулярное разнообразие значений по различным субъективным характеристикам в рамках одного индивида»⁵. «На уровне человека отражение … опирается на единицы, аккумулирующие общественный опыт,— значения. В этом смысле естественно сформулировать задачу эмпирического метода — не описывать человека как объект со свойствами или только лишь как носителя чувственных форм отражения, но вскрывать субъективную систему значений, с которой человек подходит к взаимодействию с объектом»⁶.

Психосемантика, становясь альтернативой бихевиористическому подходу, описывающему реакции на стимулы, рассматривает регуляцию деятельности человека со стороны образной модели, реконструируемой в психосемантике в категориальном содержании. Данная модель не сводится к отражению стимула. Психосемантика включает приемы «парной оценки сходства (или свободной классификации)», «испытуемый получает полную свободу в выборе критериев сходства»¹. А.Г. Шмелев, называя деятельностный подход в качестве методологической основы психосемантики, указывает на предметность как важный принцип в исследовании значения, понимаемое как «описание действий субъекта на языке возможностей», которые составляет объект. «Означивая объект, субъект превращает его в предмет деятельности, конкретизирует его функциональный статус в системе деятельности»². «С точки зрения теории деятельности, акт категоризации внешнего предмета (или события) состоит главным образом в том, чтобы определить, какое функциональное место займет данный предмет в структуре деятельности субъекта: место мотива, цели, условия, способа деятельности (исходного материала, продукта, … условия и т. п.)»³. «Субъектная парадигма анализа данных, активно развивающаяся в экспериментальной психосемантике, является релевантной теоретико-методологическим схемам, в которых постулируется активный характер психического отражения». Индивид рассматривается как «самоорганизующаяся и саморегулирующаяся система — как субъект деятельности»⁴. Психосемантика решает проблему того, что субъект, обладая саморегуляцией, не подчиняется воздействию и не включен в действие закономерностей объективного мира. Субъект оказывается вне системы закономерностей и объективных фактов, устанавливаемых науками. На этот вопрос отвечает психосемантика: «закономерный характер этих фактов… исследователю установить только реконструкция той актуальной системы значений, которая направляет процессы регуляции поведения субъекта в данный момент. Означивая ситуацию, приписывая ее объектам определенные значения, субъект фактически актуализирует определенные алгоритмы поведения в отношении этих объектов…» Актуализация алгоритмов, как метафорически выражается А.Г. Шмелев ««разговаривает» на языке тех признаков объектов, которые имеют для субъекта функциональное … значение. Поиск приемов научно объективной реконструкции систем значений осуществляется в экспериментальной психосемантике»⁵.

Любая деятельность зарождается с потребности человека, предприятия, социума, затем развивается, видоизменяется и превращается в фактор исторической тенденции (структурированной), что является неотъемлемой частью будущего. Это очень сложный, но интересный процесс. Анализ исторических эпох и тенденций развития передового опыта управления знаниями позволяет лучше понять настоящее, определить пути выхода из сложившейся кризисной ситуации и спрогнозировать развитие в будущем. Учреждения, которые стремятся стать передовыми в своей сфере, должны активизировать свой внутренний потенциал, использовать все, ранее невостребованные средства. Основной ресурс для повышения конкурентоспособности организации при равных финансовых возможностях предприятий – знания. Обращение к человеческому фактору, к знаниям - это революционный переворот в науке управления и менеджмента. Поэтому изучение истории развития менеджмента, а менеджмента знаний в частности, крайне актуально.

Концептуальный каркас, составляющий краеугольный камень современного менеджмента, все чаще и чаще оказывается неадекватным современным задачам и даже самой их постановке. А. И. Уемов, ссылаясь на источники XIX века, отмечает, что Лейбниц был последним человеком, знавшим «все на свете»¹. Действительно, еще в XVIII в. объем знаний был таков, что ученые того времени могли знать несколько языков, проводить опыты и делать открытия одновременно по многим дисциплинам, а в дополнение к этому заниматься поэзией. В настоящее же время, знания разрослись до такой степени, что не представляется возможным охватить не только весь их объем, но даже и отдельные его области.

Еще в 1891г. академик Е. С. Федоров отмечал, что главным средством прогресса является не приспособленность к определенным условиям, а способность к приспособлению. На современном этапе развития общества именно способность сохранять, создавать, передавать, а самое главное, правильно использовать скрытый внутренний резерв компании (знания), является главной конкурентной силой предприятия. Благодаря рациональному использованию знаний работников учреждения могут не просто занять лидирующие положения на рынке, а выйти на новый постиндустриальный этап развития, свойственный новому информационному обществу. В настоящее время в Российской Федерации государственные бюджетные учреждения, в большинстве своем, по уровню и качеству менеджмента застыли в прошлой эпохе, эпохе индустриализации.

Используя систематический подход с применением хронологического принципа, в развитии теории и практики управления выделяют два крупных исторических периода: донаучный и научный. Первый период – донаучный период –  был наиболее длительный: начиная с 9-го – 7-го тысячелетия до н.э. и примерно до XVIII в. Второй период – научный (1776 г. – до настоящего времени).

В результате развития общественной мысли донаучного периода культура смогла выразить себя в философии, через которую оказала непосредственное влияние на формирование систем управления человеческими ресурсами. Яркой иллюстрацией этому служит целая плеяда таких блестящих философов, так или иначе высказывавшихся об обществе и о роли управления человеческими ресурсами в его структуре, как Платон, Аристотель, Гераклит, Демокрит. Их работы четко дают понять отношение государства, как правящей силы, к системе управления человеческим капиталом в то время.

Одним из первых, кто дал «универсальную» характеристику управления знаниями как особой сферы деятельности, был Сократ (470-399гг. до н.э.). До него «знанием» в основном считалась житейская мудрость и житейский опыт. У Сократа дается понимание управления человеческим капиталом как особой сферы деятельности управления. Он отмечал, что главным в управлении является поставить нужного человека, обладающего определенным опытом и знаниями, на нужное место и добиться выполнения поставленных перед ним задач.

Более четкому осознанию ценности знаний способствовало стремление вычленить из всего массива наличной информации того времени, определенное знание, которое обособляется в специализированное, и составляет основное содержание научно-теоретической деятельности по управлению знаниями.

Изучению «знания», как фактора достижения высоких социальных результатов, посвящены труды Конфуция (551 – 79 гг. до н.э.). Созданная Конфуцием и его учениками этическая система, основанная на пиетете перед древностью и накопленными знаниями, с течением времени обрела силу официальной идеологии и нормативной системы поведения: сохранение и передача накопленных знаний от поколения к поколению.

В России, так же, начиная с XVII в., уделялось серьезное внимание вопросам управления. Заметный след в истории России и улучшении ее системы управления оставили известный русский экономист А.Л. Ордин-Нащокин (1605-1680 гг.), А.П. Волынский (1689- 1740 гг.) (кабинет-министр с 1738 г. по 1740 г.), В.Н. Татищев (1686- 1750 гг.) (главный управляющий горных заводов в Сибирской и Казанской губерниях (с 1730 г. по 1740 г.) и выдающийся русский ученый М.В. Ломоносов (1711 – 1765 гг.).

Научный период начался с попыток истолковать управление человеческими ресурсами как особую деятельность. Эти попытки впервые появляются в литературе, относящейся к началу индустриального периода. Так, Сен-Симон (1760- 1825 гг.) в ряде своих трудов («О промышленной системе», «Катехизис промышленников», «Организатор» и др.) выдвинул и попытался обосновать идею о том, что управление человеческим капиталом должно стать делом всех людей, обладающих необходимыми для этого позитивными знаниями и навыками.

Наибольшая заслуга в развитии представлений об управлении в этот период  принадлежит А.Смиту (1723-1790 гг.). Он является не только представителем классической политической экономии, но и специалистом  в области управления, т.к. сделал анализ  различных форм разделения труда, выделив людей, которые обладают определенными знаниями в отдельную группу.

Большое  влияние на формирование многих научных направлений и школ менеджмента оказало учение Р.Оуэна (1771 – 1858 гг.). Его идеи гуманизации  управления, а также признание необходимости обучения, наставничества, «патроната» улучшения условий труда актуальны и сегодня. Р. Оуэн был реформатором менеджмента в том смысле, что он первым обратил внимание на людей. («Essay on the Formation of Character», 1812)

В явной форме вопрос о научном подходе к управлению сложными системами накопленных знаний первым поставил М. А. Ампер (1775- 1836 гг.). В своей работе «Опыт о философии наук, или аналитическое изложение классификации всех человеческих знаний» при построении и классификации всевозможных, в том числе и не существовавших тогда, знаний, он выделил специальную науку об управлении человеческим капиталом и государством, назвав ее кибернетикой. Однако первый по-настоящему научный труд по этой тематике написал польский философ-гегельянец Б. Трентовский (1780- 1869 гг). В 1843г. он опубликовал книгу «Отношение философии к кибернетике как искусству управления народом». Он подчеркивал, что действительно эффективное управление должно учитывать все важнейшие внешние и внутренние факторы, влияющие на объект управления. Главная сложность управления, по мнению Трентовского, связана со сложностью поведения людей. Используя знания диалектики, Трентовский утверждал, что общество, коллектив, да и сам человек- это система накопленной информации, обладающая единством противоречий, разрешение которых и есть развитие.

Однако в середине XIX века знания Трентовского оказались невостребованными. Практика управления еще могла обходиться без науки управления.

Первый переворот в теории и практике управления как производства, так и человеческими ресурсами связан с созданием и использованием вычислительной техники. В 1833г. английский математик Ч. Беббидж (1791 – 1771 гг.)  разработал проект «аналитической машины» - прообраз современной цифровой вычислительной техники, с помощью которой  уже тогда управленческие решения принимались более оперативно. Именно этот факт иллюстрирует возможность достижения нового уровня развития научно- управленческой мысли с помощью знаний индивидуума, выразившихся в создании технически сложного прибора для того времени.

На формирование теории управления в социалисти­ческом обществе большое влияние оказали труды К. Маркса(1818 – 1883 гг.) и Ф. Энгельса (1820-1895 гг.). В этот же период времени Ф. Энгельс указал на то, что следует различать управление вещами и управление людьми. От этого тезиса в дальнейшем будут отталки­ваться многие ученые в своих исследованиях.

Возникновение современной науки управления отно­сится к началу XX в. и связано с именами Ф. У. Тейлора (1856- 1915 гг.), Френка Гилбрет( (1868 -1924 гг.) и Генри Гантта(1861 – 1919 гг.). Их важной заслугой была разработка положения о том, что управлять можно «научно», опираясь на экономический, технический и социальный эксперимент, а также на на­учный анализ явлений и фактов управленческого про­цесса и их обобщение.

Следующая ступень в изучении системности развития менеджмента знаний как самостоятельного предмета связана с именем А. А. Богданова (1873 – 1928 гг.). С 1911 по1925гг. вышли три тома книги «Всеобщая организационная наука». Богданову принадлежит идея о том, что все существующие объекты и знания имеют определенную степень, уровень организованности. Все явления рассматриваются как непрерывные процессы организации и дезорганизации. Богданову принадлежит ценнейшее открытие, что уровень организации тем выше, чем сильнее свойства целого отличаются от простой суммы свойств его частей. Именно это открытие аддитивности знания (информации) лежит в основе многих работ современных исследователей менеджмента знаний. Особенностью тектологии Богданова является то, что основное внимание уделяется закономерностям развития организации, рассмотрению соотношений устойчивого и изменчивого, значению обратных связей информационных потоков, учету собственных целей организации, роли открытых систем, которые позволяют передавать накопленный опыт и знания.

Большой вклад в развитие научной мысли по совершенствованию подходов в управлении организацией и персоналом внес Анри Файоль