Сборник стихов и 6 романов «Почтовый голубь», «Под радугой»
жүктеу/скачать 1.1 Mb.
|
|
«ТОПОР»: - Я - хитрый лис? Спасибо, Ролоьф! Но посмотри на себя в зеркало, если уж оно не треснется от твоего изображения! Ты похож на орангутанга, Рольф! Нет, на гориллу, скорее всего! ГРУППЕНФЮРЕР: - Молчааать! «ТОПОР»: - А твой Гитлер – червь навозный! Ха-ха-ха…. Коричневорубашечники, крича и ругаясь, с трудом загнули руки за спину «Топору» и вытолкнули его из кафе. - Этот Хайнц смелый малый, честное слово! – подумал я. Ирма, конечно, побежала за «Хайнцом-Топором», но вдруг, остановившись у дверей, она обратилась ко всем присутствующим в кафе тихим и спокойным голосом – ИРМА: - Конечно, сегодня я могу оказаться в тюрьме, но и вы, овцы несчастные, не обманывайте себя тем, что находитесь на свободе! Когда государством правит шизофреник, это значит, что вокруг всех нас - колючая проволока! Пейте кофе, а то он остынет! Пейте шнапс до тех пор, пока фюрер не покажется вам Марикой Рёкк! Хайль Гитлер, подонки всех мастей! Потом она резко отмахнулась от рук коричневорубашечника, который старался грубо протолкнуть женщину через дверь, и подруга «Топора» с поднятой головой вышла на улицу. * * * ГРУППЕНФЮРЕР: - Господа! Инцидент исчерпан! Мы очистим Германию от криминальных типов, вроде этого «Топора», его любовницы, от цыган, от евреев, от коммунистов и другой мрази! А сейчас, ЕВРЕЯМ ВСТААААТЬ! Несколько человек поднялись со стульев и молча стали ожидать распоряжений группенфюрера. Штурмовики проверили их паспорта; один из них, почему-то крича, доложил группенфюреру – ШТУРМОВИК: - Мой группенфюрер, в кафе находятся 6 евреев – из них - одна женщина и пятеро мужчин! ГРУППЕНФЮРЕР: - Евреи не могут оставаться в кафе! В-о-о-он! Это моя, личная инициатива! Можете жаловаться, где вам угодно, когда вам угодно! Очень скоро у всех иудеев будут свои «кафе» и свои «ресторанчики» там, где за общим столом сидят 100 человек! Запомните: - после 30 января жизнь в Германии круто изменилась! Каждому - своё! Труд, только ежедневный труд сделает из вас свободных людей! Евреи, в-о-о-о-он! Быстро, быстро…. Евреи встали и тихо вышли из кафе. Мне было очень больно смотреть на всё это: – они вышли молча, ни слова протеста, ни звука, только поникшие головы и молчание. Штурмовики проверяли паспорта посетителей и обслуживающего персонала. Параллельно этому безобразию группенфюрер выкрикивал – ГРУППЕНФЮРЕР: - Мы вернём себе земли Эльзаса и Лотарингии, освободим от славянского гнёта наших братьев из Судет, присоединим к родине-матери Австрию! Ликвидируем безработицу! Построим автобаны, больницы, тоннели, мосты, электрические станции и спортивные площадки для детей-гимнастов! Мы построим новые города с новой архитектурой и новыми памятниками! Хлеб и молоко будут бесплатными! Медицина будет бесплатной! Рабочие места будут доступны всем немцам! Если прикажем, и Рейн потечёт на Восток! От Версальского договора останется клочок бумаги! Мы построим «Тысячелетний Рейх»! Евреи будут знать своё место, а всех коммунистов и пацифистов поставим к стенке! Знамёна ввысь! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Штурмовик ногой толкнул двери кабины туалета и, взяв меня за шиворот, вместе с футляром представил «нас» начальнику. ГРУППЕНФЮРЕР: - Еврей? Я промолчал, но выпрямился и крепко сжал пальцами ручку футляра. ГРУППЕНФЮРЕР: - Паспорт! Я протянул ему паспорт. ГРУППЕНФЮРЕР: - Биньфмин Рознер! Еврей! Открой футляр! Я говорю тебе, открой футляр! Он, увидев скрипку, а не окровавленный нож мясника, разочаровался и махнул рукой. ГРУППЕНФЮРЕР: - Гражданин Австрии? Я: - Гражданин Австрии! Главарь штурмовиков задумался. ГРУППЕНФЮРЕР: - Чем занимаешься? Я: - Студент Высшей Школы музыки в Берлине! ГРУППЕНФЮРЕР: - Высшей? Я: - Высшей Школы музыки! ГРУППЕНФЮРЕР: - Садись на своё место! Можешь остаться! Какая несправедливость! Он может остаться! Штурмовики удивились, развели руками, одновременно тяжело вздохнули и даже опечалились. Вдруг, этот Рольф уставился глазами на позолоченную цепочку моих часов, которые преспокойно лежали в кармане. Он, не спрашивая меня, достал швейцарский механизм из моего кармана и, держа его в руке, внимательно рассматривая крышку, злостно улыбнулся. Я: - Вы хотите узнать который час? ГРУППЕНФЮРЕР: - Ещё этого не хватало, чтобы ариец спрашивал еврея о том, мол, который час! Ха-ха-ха…. Штурмовики засмеялись. Я: - Дело ваше! К моему удивлению я смекнул, что он не собирался отнимать у меня часов, но предчувствие того, что, вот-вот, в кафе зазвучит «Хава Нагила», меня пугало. Случилось то, что должно было случится – он открыл крышку и моментально зазвучала хасидская мелодия! Механизм работал безотказно! Молодец, Арно! Мелодия звучала достаточно громко! Группенфюрер на циферблат и не посмотрел. Он обратился к своим штурмовикам. ГРУППЕНФЮРЕР: - Друзья! Соратники по общей борьбе! Хитрости евреев нет начала, и нет конца! Посмотрите, послушайте и после этого никогда не осуждайте себя за убийство еврея! Вот, этот «нечеловек» вмонтировал в свои, ха-ха, часы мелодию, ха-ха-ха, «австрийской», точнее, «тирольской» народной песни! Но нет никакой Австрии! Нет никакой Австрии! Австрия – провинция нашей общей родины! Меня не проведёшь! Я бывал в Инсбруке! Штурмовики улыбались и переговаривались друг с другом: - Нашего Рольфа не обманешь! Это немецкая мелодия! Наша музыка! - Он многого повидал на этом свете! - Евреи прикрываются народным творчеством немцев! - Да, именно, немцев! Австрийцев в природе не существует! - Молодец, Рольф! - Он ещё покажет «где раки зимуют» евреям, цыганам, славянам и неграм! - Наш Рольф – «парень не промах»! - Он сидел в тюрьме в месте с нашим дорогим фюрером! - Какая честь! Вот бы мне посидеть в одной камере вместе нашим дорогим фюрером! - У тебя всё впереди! Надейся и жди! - Хайль Гитлер! ГРУППЕНФЮРЕР: - Да, я хорошо знаю эту песню! Её поют тирольские немцы, обычно, в пивных! Она называется «Mein Vater ist ein Appenzeller!» - припев всегда украшается йодлем – горловым пением! Ха-ха-ха… Йо-йо-йо…. Я, конечно, стал сильно сомневаться в нормальном психическом статусе этого типа но, что поделаешь, приходилось стоять и выслушивать полную чушь! Наконец, он вернул мне часы и, как говорится, «закруглился». ГРУППЕНФЮРЕР: - Друзья, он, как видите, паршивый еврей, но он гражданин Австрии! Я, конечно, могу удалить его с этого места, как иудея, и это будет справедливо! Но я же, к моему несчастью, не могу выгнать из кафе гражданина другой страны, ибо подчиняюсь законам! Пока что Австрия независимое государство! Мои соратники по общей борьбе, у вас болят сердца, я вижу ваши слёзы разочарования, но, поймите, я не уполномочен удалять граждан других государств даже из общественных туалетов! А вот, когда Австрия присоединится к Великой Германии, и, если я в то недалёкое, благословенное время увижу этого несчастного скрипача стоящим поблизости с арийским ребёнком, или с немецким общественным туалетом, клянусь нашим общим делом, он будет расстрелян! Хайль Гитлер! ШТУРМОВИКИ : - Хайль Гитлер! Они, с песней «Знамёна ввысь», вышли из кафе. * * * Я сидел на своем месте, тупым взглядом смотрел на высокую чашку с холодным венским кофе. Все молчали, но я заметил, что люди, близко склонив головы к поверхностям столов, ели бутерброды с каким-то остервенением, жадно, уподобясь голодным животным. Мясо, сыр, хлеб запивались пивом, вином, крепкими напитками, кофе, чаем… Они кашляли, чихали, стонали… Мне трудно было подняться на ноги, выйти на улицу. В скором времени я заметил, что сидеть в этом кафе стало неприятным абсолютно для всех: - люди, поникнув головы, начали молча выходить из питейного заведения и уже на улице разбегаться на все четыре стороны.
Эпизод № 21 14 апреля 1933 года 11.30
Я вышел последним и направился в сторону консерватории, осознав в тот день впервые, что берлинские улицы представляли для меня опасность из-за одной, единственной причины – Я - ЕВРЕЙ. Я боялся, что, вот-вот, появившиеся из разных углов коричневорубашечники отнимут у меня скрипку мастера Клотца. Отнимут по одной, единственной причине – Я - ЕВРЕЙ, а это значило, что на территории Германии я не имею права держать в руках инструмент работы немецкого мастера, без разрешения на то властей. Более того, Я «открыл» для себя совсем уж «непонятное»: - Я- ЕВРЕЙ, а это значит, что в этой стране Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА заниматься моим любимым делом (пусть это будет даже рыбалка, или хождение по канату, или, скажем, составление гербария и т. д.) без разрешения властей. Лопата, кирка, мотыга! – Пожалуйста, господин Рознер, выбирайте! Концерт в Миттенвальде, судьба семьи Гирш не давали мне право спастись бегством. Для меня принципиально важным было достичь задуманного. В противном случае всё пошло бы на смарку – я потерял бы уважение к себе! Да, именно скрипку работы мастера Клотца я должен был держать в руках во время концерта, назначенного на 20 апреля, в четверг, в Миттенвальде. Другого выбора не было. Но, вспоминая историю с «Ножницами Гирша», всё «переворачивалось» во мне. По дороге в Консерваторию два вопроса мучили меня: Отнимут скрипку? Не отнимут скрипку? Отнимут скрипку? Не отнимут скрипку? * * * Да уж, «Комплекс ножниц Гирша», завладевший моей психикой с утра, и внедрившийся в мой мозг, как вредоносный вирус, не давал мне покоя. Направляясь в консерваторию, я думал, увы, не о музыкальных пассажах. Короче говоря, размышлял обо всём, но только не о музыке. Докатился! – Чуть ли не вскрикнул я, когда осознал, «на какое расстояние» удалился от Мендельсона. Видя, вдали от меня, находившихся на другой стороне проспекта коричневорубашечников, я прятался в подъездах, двориках, приседал за мусорными урнами, стоял прилипший к кроне больших деревьев, клал футляр на бордюр тротуара и садился на него сверху, таким образом, пряча «своё добро» от назойливых взглядов штурмовиков или «добропорядочных» граждан, готовых писать доносы «по поводу» и «без повода». Да, я старался во время ходьбы сдвигать шляпу на глаза, не афишируя даже «намёков» на семитское лицо. Надо было добраться до консерватории и оставить инструмент работы мастера Матиаса Клотца в кабинете маэстро, в укромном местечке, в сейфе – хотя бы несколько часов, до отъезда в Миттенвальд. Задумка мне понравилась. Успокаивало меня лишь одно обстоятельство - Фестиваль скрипичной музыки являлся международным смотром музыкантов-исполнителей, и там, по моему мнению, нацистам делать было нечего. ……………………………………… Так или иначе, я передвигался по улицам Берлина зигзагами и какими-то «каракулями»; моё поведение было эксцентричным, привлекающим внимание прохожих. Люди провожали меня мнительными взглядами. В конце концов, всё закончилось свиданием с полицейским. ……………………………………. Ознакомившись с моим паспортом, блюститель порядка внимательно посмотрел мне глаза, почти приложив свой нос к моему лицу, и убедившись в том, что я абсолютно трезвый, он улыбнулся. «Улыбка» полицейского меня так удивила, что я готов был обнять и расцеловать его. Да, коричневорубашечники здорово меня напугали. Следует отметить, что полицейская система Германии начала 1933 года была старой, т.е. нацисты там ещё не «командовали парадом». ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Вам помочь? Я: - Что вы сказали, гер полицейский? ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Вам помочь? Он улыбнулся во второй раз. Господи, неожиданная доброжелательность представителя немецких властей к еврею меня чуть не свела с ума до такой степени, что я же был готов подарить ему скрипку мастера Клотца! Шучу, конечно, но мои симпатии к «полицаю» были безграничны. ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Может проводить вас до места? Какое внимание! Какое внимание к субъекту другой, «враждебно настроенной» к немцам национальности! Дрожь прошла по моему телу. Я: - Проводить? Шутите? Не надо смеяться над скрипачом-евреем. ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Мы следуем инструкциям. Мы помогаем людям. Мне вспомнилось выражение лица чокнутого группенфюрера по имени Рольф из кафе « У Медведя» и я задал полицейскому глупый, но в условиях «Новой Германии» вполне правомерный(?) вопрос. Я: - Вы считаете, что евреи в Германии люди? ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Безусловно! Я: - Повторите, пожалуйста! ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Евреи в Германии люди! Я: - Откуда вы взялись такой хороший? ПОЛИЦЕЙСКИЙ ( с тупым выражением лица): - Я родился в Цвикау! Я: - Нет, нет, вы родились в Америке! Вы американский полицейский! ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Это ещё почему? Конечно, этот страж порядка был неизлечимо глупым, но очень уж добрым. Это весьма и весьма импонировало мне! Я: - Почему? Скажите, пожалуйста, почему вы евреев считаете людьми! ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - А что? Новых указаний на этот счет у меня нет! Вот, у нас, в «Управлении» несколько дней тому назад было заседание; там с речью выступал главный инспектор Вернике, который дал нижестоящим чинам новые установки; про евреев ничего не сказано. Я: - А тогда почему штурмовики бесятся? Объясните, пожалуйста, гер «Добрый полицейский». ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Они повторяют то, о чем неустанно говорит новый канцлер, ну… этот…как его…тьфу… с усиками! Я: - Адольф Гитлер! ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Гитлер! Точно, Гитлер! Я: - Ну? ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - А кто его слушает? И вы тоже успокойтесь господин…. Я: - Рознер! ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Господин Рознер, смотрю я на вас глазами полицейского и думаю: - какой то вы нервный молодой человек! Постоянно подмигиваете мне, и руки у вас трясутся! Кроме того, что вы еврей, вы ещё и больны? Я: - Сегодня у меня - трудный день! ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Куда направляемся? Я: - На репетицию, в консерваторию! Я скрипач – тра-ля-ля, тра-ля-ля… ПОЛИЦЕЙСКИЙ:- И всё-таки. Я вас провожу. Чёрт его знает, что может с вами случится. Молодой, а нервный! Знаете, вам надо отдохнуть хорошенько. Лучше в горах! Самое замечательное место – Миттенвальд! Там тётка моя живёт. Хотите, дам адрес. Поезжайте, успокойтесь, пейте парное молоко и рано ложитесь спать. Вы запомните адрес фрау Грайнер, или лучше запишите? Я к вашим услугам. Миттенвальд! Это рядом с Гармиш-Партенкирхеном – 30 минут езды на поезде! Я: - На границе с Австрией. ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Так точно. Да, оттуда и на родину можете перебраться пешком! Я: - Непременно поеду, Гер «Добрый полицейский»! Тётку не надо беспокоить. Я как-нибудь устроюсь. ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Дело ваше, гер скрипач. Можно было помочь…. А сейчас провожу-ка вас, а то вы под трамвай попадете! Я: - Ну, тогда, пошли! Мы двинулись с места. Он шёл впереди и своей огромной фигурой целиком заслонял меня – я был за его спиной, как невидимка - в полной безопасности. Моему счастью не было предела: - приятно ходить по улице, зная, что к тебе не пристанут, тебя не арестуют, у тебя не отнимут чего-то и тебя не стукнут по голове. Чувствуя свою защищённость, я уж совсем обнаглел. Вот, на встречу нам шли коричневорубашечники; их было человек четыре; я, решив позабавиться, дразня, высунул им язык и в тот же миг штурмовики, как «псы сторожевые», приготовились к нападению, но, догадавшись, что я и этот огромный полицейский находимся « в одной упряжке», они замешкались, подумав, что блюститель порядка провожает в полицейский участок какого-то сумасшедшего. А мы продолжили путь и в скором времени я, поблагодарив «моего защитника», направился к парадной двери здания Консерватории, но, вмиг обернувшись назад, закричал - Я: - Эй, спасибо, добрый полицеёский! Скажите, как вас зовут? ПОЛИЦЕЙСКИЙ: - Адольф! Неприятные ассоциации с Гитлером меня моментально вернули в клинический статус пресловутого «Синдрома Гирша»! Я вбежал в просторный холл первого этажа; начал вертеться, крутиться между мраморных столбов, пока немного не успокоился. После чего, я пошёл в сторону репетиционного зала, где меня дожидались маэстро и состав студенческого симфонического оркестра.
* * *
14 апреля 1933 года. 13.00
Репетиция. Небольшой зал, где проводилась «черновая работа» студенческих оркестров и капелл. Дирижировал маэстро Флеш. Мы, если можно так выразиться, «шлифовали» первую часть концерта скрипки с оркестром Феликса Мендельсона – Allegro molto appassionato (ми минор). Умея всегда сконцентрироваться на рабочем процессе, я полностью смог избавиться от дневных перипетий и, мне казалось, что скрипка мастера Клотца звучала вполне подобающе великой музыке. В техническом плане у меня никогда не было проблем, а вдохновения совсем не надо было занимать на стороне, ибо я всем сердцем чувствовал близость гения Мендельсона. Короче говоря, мне казалось, что маэстро был доволен. Скрипка звучала без изъянов - чисто, певуче, заполняя волшебными звуками всё пространство зала, и мне представлялось, каков будет эффект в более просторном, концертном помещении, где инструмент мастера Клотца разносторонне покажет то, на что он способен. Да, бессмертная музыка нуждается в инструментах высочайшего класса! Иногда профессор, дирижируя, выкрикивал – ФЛЕШ: - Tempo, tempo…. Это было сказано в адрес оркестра. В мою сторону он и не смотрел, боясь «оскорбить» меня взмахами дирижерской палочки – он был уверен в мастерстве Рознера – исполнителя и фактически не контролировал партию солиста. Наоборот: - профессор в основном работал с оркестром, подстраивал гармоничное звучание всех инструментов к скрипке работы мастера Клотца. Во время «передышек» маэстро присаживался рядом со мной, молчал и клал свою руку на моё плечо – этот жест был выше всех похвал! Да, Миттенвальд ещё узнает кто таков БЕННИ РОЗНЕР! Через два часа мы перешли на повторение третьей части: - Allegretto non troppo – Allegro molto vivace (ми мажор). Мне показалось, что и тут, так или иначе, со мной не было проблем, а вот, с оркестром надо было немного поработать. Скрипку мастера Клотца Я получил в пользование на 10 лет в конце 1932 года и в течение трёх с половиной месяцев мы (я и скрипка) стали одним целым «организмом»! Маэстро убеждал меня, что «смычковые» Страдивари или Амати звучат особенно завораживающе, и что в не столь отдалённом будущем я непременно буду играть на фактически идеальных инструментах. До «Страдивари» было пока далеко, а «Клотц» в моих руках вытворял чудеса. Разумеется, без этой замечательной скрипки ехать в Миттенвальд не имело бы смысла. Человек, привыкший витать в облаках на пегасе, на осла не пересядет! Держа в руках что-то менее «совершенное», я мог бы, и «провалиться», как исполнитель. …………………….. В процессе творческого экстаза, когда я играл финальную часть концерта, дверь репетиционного зала чуть не снесли от стука; стук упорно повторился несколько раз. Нам пришлось открыть двери. ……………………..
Боже праведный! Лучше было бы мне увидеть пляскуахжО БЫодался сполнителямнено в условиях тогдашней Германии вполне логичный вопрос. тысяча чертей на «Лысой горе»! Я согласился бы лицезреть мессира Папюса (с его козлиными рогами и копытами), чем «наткнутся» опять-таки на группенфюрера Рольфа, нагрянувшему несколько часов тому назад в кафе «У медведя», и «приласкавшему» евреев по своему, по «национал-социалистическому образцу»! …………………………. ГРУППЕНФЮРЕР: - А-а-а-а-а, гражданин Австрии? Я вас узнал! Рознер ваша фамилия, и я не ошибаюсь! Что вы здесь делаете? Нелегальное собрание? Печатаете антиправительственные листовки? ФЛЕШ: - Господа, здесь проводится репетиция оркестра «Высшей Школы Музыки»! Будьте добры, покиньте зал! ГРУППЕНФЮРЕР: - Вы тоже еврей, как и господин Рознер? ФЛЕШ: - Я профессор Консерватории Карл Флеш! ГРУППЕНФЮРЕР: - Вы уклоняетесь от ответа! ФЛЕШ: - Да, я еврей и этим горжусь! ГРУППЕНФЮРЕР (обращаясь к штурмовикам): - Нашёл, чем гордится! Ха-ха-ха… ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Будь мы евреями, мы бы все повесились! ГРУППЕНФЮРЕР (обращаясь к штурмовикам): - Вы абсолютно правы, мои сподвижники по общей борьбе! Я бы тоже повесился! Ха-ха-ха…. ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Благодарим за доверие, гер группенфюрер! ФЛЕШ: - Прошу вас… ГРУППЕНФЮРЕР: - Погодите, погодите, не надо торопиться! Итак, что вы называете репетицией? ФЛЕШ: - Это…. ГРУППЕНФЮРЕР: - А-а-а-а, трудно ответить? Я подскажу! Вы хотите отравить население славного города Берлина! ФЛЕШ: - Это абсурд, гражданин военный! ГРУППЕНФЮРЕР: - Я не военный! Я представитель «Вспомогательной полиции»! ФЛЕШ: - Тем более, вы должны знать, что в наши намерения не входит отравление населения города, где мы проживаем! Пока проживаем! ГРУППЕНФЮРЕР: - Вот, именно! «Пока»! Вы отравляете наш героический город «неправильной музыкой»! Ха-ха-ха…. ШТУРМОВИКИ (в один голос): - «Неправильной музыкой»! ГРУППЕНФЮРЕР: - Мы получили сигнал от верного члена национал-социалистической партии, что здесь играют музыку заклятого врага всего немецкого народа, еврея Мендельсона! ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Это недопустимо! ГРУППЕНФЮРЕР:- Мы получили сигнал, что дирижер и солист – евреи! Ха-ха-ха… ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Это недопустимо! ГРУППЕНФЮРЕР: - Мы получили ещё один сигнал, что для претворения в жизнь этого безобразия используется скрипка немецкого мастера Клотца – истинного арийца в десятом поколении! ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Как? Немецкий инструмент в руках еврея? Вы шутите, гер группенфюрер? Это невообразимо! Скажите, что вы шутите, и мы успокоимся! ГРУППЕНФЮРЕР: - Весь ужас заключается в том, что пока я не имею особых указаний конфисковать инструмент и, тем самым, не могу обезопасить арийскую скрипку от сионистского заговора! ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Почему? ГРУППЕНФЮРЕР: - Мои верные товарищи! Мы ещё не так сильны, чтобы помешать распространению «неправильной музыки», т. е. «музыки врагов»! Ведь, нет и трёх месяцев, как наш Фюрер находится у власти! Я: - Извольте объяснить, что такое тогда «правильная музыка»? ГРУППЕНФЮРЕР: - Народная музыка и наши марши! Ну, может быть, ещё этот… Вагнер! ФЛЕШ: - От имени Вагнера благодарю вас! ШТУРМОВИКИ (в один голос): - Он смеётся над нами! ГРУППЕНФЮРЕР: - Мои соратники по борьбе! Покажите этим «музыкантам» пример «правильной музыки»! Пусть они очистят свои мозги от всякого мусора! Ха-ха-ха…. Слушайте и учитесь у немецкого народа! Ха-ха-ха… Штурмовики громко, в один голос спели народную песню «О, прекрасный Вестервальд»:
« Мы хотим маршировать, Дружно по лесу шагать. Мы идем к плечу плечом, Ветра свист нам нипочем.
Пляшут танец озорной Ганс и Грета в выходной. Под веселый перепляс Сердце радуется в нас.
После танцев сам собой Возникает мордобой. Нет под глазом фонаря - Значит, вечер прожит зря.»
«O, du schöner Westerwald» «Heute wollen wir marschirґn, einen neuen Marsch probieren, in dem schönen Westerwald, ja da pfeift der Wind so kalt Und die Grete und der Hans Gehen des Sonntags gern zum tanz, Weil das Tanzen Freude macht Und das Herz im Leibe lacht.
Ist das Tanzen dann vorbei, Gibt es meistens Schlägerei, Und dem Bursch, den das nicht freut Sagt man, er hat keinen Schneid!» * * *
ГРУППЕНФЮРЕР: - Я получил заряд бодрости! Вот,вам образец «правильной» музыки! Потом неожиданно, к удивлению самих штурмовиков, группенфюрер, повернувшись лицом к музыкантам (они стояли, переглядывались друг на друга и тайком улыбались!), диким голосом закричал. жүктеу/скачать 1.1 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|