Шесть дней создавал Господь Бог нашу землю. Устал. На седьмой день решил отдохнуть. Но где? Подумал, и создал Гурзуф. Он обвел его горами, самыми прекрасными в мире. Расположил на берегу моря, самого синего в мире
жүктеу/скачать 0.69 Mb.
|
|
Наконец стихла буря. Но не сделалось легче. Спустился густой туман, закрыл горизонт и небо. Куда плыть? В какую часть света несет корабль? Долго блуждали по морю люди. Нс стало на судах пресной воды, сьедена вся пища, и снова мореплаватели ждали гибели от жажды и голода. Много дней стоял кругом мертвый туман. Отчаяние охватило путешественников, потерявших надежду когда-нибудь встретиться с землей Но однажды утром, с зарей появился ветерок, белая пелена стали рассеиваться, выглянуло солнце,и совсем недалеко греки увидели зеленый берег и горы. — Ялос! Ялос! Берег! Берег! — закричал дозорный. Все на кораблс радостнo приветствовали землю. — Ялос, Ялос!
Легенда достоверная, хотя и записана тысячью годами позже. В восьмом веке новой эры Крым пережил мощную миграцию населения из Малой Азии. В эпоху ожесточенной борьбы иконоборцев с иконопочитателями сюда действительно переселилось множество ревнителей чистоты православной веры. По аналогии с разрушенными храмами и монастырями они воссоздали здесь привычную для себя обстановку. Так возникли крымские пещерные города, были построены скиты, базилики и церкви. Греческий язык по времени делится на: древнегреческий, язык Эллады, среднегреческий, язык византийской империи, и новогреческий язык, на котором говорят в современной Греции. Так вот, на среднегреческом, византийском языке, Ялос – действительно «берег». Суффикс -та является определением местности. Возникла Ялита, Ялта, что переводится как «Прибрежная». Как же быть с таврами? В том-то и суть! Новопоселенцы застали здесь населенный пункт. И не просто поселок, а крепость, город. В отличие от вновь построенного его стали называть Палео Кастро. Что в переводе со среднегреческого означает «Старая крепость». Современное звучание – Поликуровка. Так благочестивые христиане доказали, что тавры действительно проживали на берегу задолго до их появления. Как назывался город, это уже другой вопрос. Вполне вероятно, что Ялта. Ведь множество слов в язык византийцев перекочевало из древней Эллады. Может быть, и Ялос - берег. О ПИСЬМЕНАХ НА КАМНЕ ВБЛИЗИ НИКИТЫ* В небольшой греческой деревушке Массандра, что лежа- ла неподалеку от Никиты, некогда жили семь братьев с единственной сестрой Марией. Они рано осиротели, сами вели свое хозяйство, жили очень дружно и во всем подчи- нялись старшему брату, Константину. Все юноши, как на подбор, были рослыми, статными парнями. Они боготвори- ли свою сестру, которая в шестнадцать лет превратилась в замечательную красавицу. У Марии были пышные золоти- стые волосы, заплетенные в две толстые косы. Когда она смеялась, открывались ровные, красивые, словно жемчуж- ные, зубы. Гибкой и стройной была фигура девушки. Не только братья 'любили девушку. Она была любима всеми жителями за веселый и общительный нрав. Немало юношей тайно вздыхали о Марии. Однако она никому не оказывала предпочтенья, была беззаботна и чистым звон- ким голоском пела свои песенки, хлопоча по хозяйству или поджидая братьев с поля. Но вскоре счастливая и спокойная жизнь Марии и ее братьев была нарушена. Однажды под вечер Мария пошла к источнику набрать воды. Наполнив кувшин холодной влагой, она направилась по тропинке к дому и вдруг услы- шала позади себя конский топот. Оглянувшись, девушка увидела всадника — важного и богато одетого турка, кото- рый попросил у нее напиться. Подав ему кувшин, Мария стояла, потупив взор, чувствуя на себе тяжелый взгляд всадника, отчего сердце ее сжалось тревожным предчувст- вием. Узнав, кто она, турок направился вслед за ней к до- му, где был принят братьями с подобающим радушием и гостеприимством. Каково же было удивление Константина, когда на дру- гой день его гость, оказавшийся турецким пашой, заявил, что имеет намерение отправить Марию в Стамбул. — Для какой надобности? — спросил Константин. Паша надменно ответил: — Султан оказывает вам честь, желая принять сестру вашу в свой гарем. Вы все будете достаточно награждены нашим повелителем. Придя в негодование, юноша вскипел, выхватил кин- жал, вонзил его турку в грудь и выбежал во двор. Там он рассказал остальным братьям и односельчанам о своей рас- праве с пашой. Посоветовавшись, что делать дальше, все решили: братья и Мария должны укрыться в горах, в слу- чае необходимости' молодежь придет им на помощь. В 'тот же день семья перешла к подножию скалы, в глухое место, куда, казалось, и птица не залетача. Чтобы еще лучше ук- репить это место, братья с помощью односельчан выкопали глубокий ров и обложили свое убежище толстой каменной стеной. Несколько дней спустя турки узнали об убийстве в Мас- сандре паши, посланного в Крым для пополнения султан- ского гарема молодыми красавицами. Они направили в селение отряд янычар, чтобы схватить виновных и доста- вить их в Кафу. Узнали об этом жители Массандры и по- спешили уйти в леса, а молодежь, способная носить оружие, присоединилась к семи братьям. Несколько татар, хорошо знакомых с местностью, ука- зали туркам, где укрывались братья. Вскоре янычары по- дошли к укреплению. На предложение начальника отряда сдаться и выдать Марию братья и их товарищи ответили градом камней и стрел. Янычары, вооруженные ружьями, отвечали выстрелами, но пули пока не причиняли вреда осажденным, укрытым стеной.. Константин видел, что силы неравны. Но братья реши- ли защищать сестру и свою жизнь до последнего вздоха. Молодежь поклялась биться вместе с ними. Турки готовились к приступу. Обнажив сабли, греки ждали врагов. Константин подозвал Марию и сказал ей, чтобы она укрылась в надежном месте. Плача обнимала девушка своих любимых братьев и просила позволить ей остаться, чтобы разделить общую участь. В это время янычары с дикими криками кинулись на приступ и пытались взобраться на стену. Братья с друзья- ми уже были в опасных местах, беспощадно рубили, коло- ли и сбрасывали врагов в ров. Но вот уже один из братьев, взмахнув руками, замертво свалился на камни, вот над другим занес свою кривую саблю громадного роста янычар, но подоспевший на выручку самый младший брат кинулся на турка и вонзил ему кинжал в грудь по самую рукоятку. Оба покатились в ров. Встретив такое беспримерное сопротивление, турки от- ступили, притащили небольшую пушку и стали стрелять. по укреплению: Тогда осажденные пошли на вылазку. Би- лись они до тех пор, пока не погибли все. Слезами обливалась Мария, видя смерть своих милых братьев и их друзей, а когда последним пал Константин, из груди ее вырвался яростный крик, Мария взбежала на вершину скалы и стала проклинать турок. Враги были поражены появлением девушки такой нео- быкновенной красоты. Начальник янычар приказал схва- тить ее. Но прежде чем вражья рука коснулась ее одежды, Мария лежала мертвой у подножия скалы... Прошли годы, и жители деревушки тайком описали по- двиг семи братьев и их сестры на скале, — там, где все это случилось. А чтобы враги — татары и турки — не узнали, что рассказано в надписи, они применили свои древнейшие знаки письма. Много ученых пыталось разгадать письмена на камне, но безуспешно. А спросили бы народ — и народ все раскрыл бы... Создана легенда в эпоху владычества в Крыму турок-османов. Но отображает события более древние. На Никитской яйле есть вершина с названием Грамота. В переводе не нуждается. Киевский князь Владимир Святой, «прияша веру от греков», принял и всю христианскую культуру Византии. В том числе и письменность, грамоту. Слово средневекового происхождения, занесено сюда иконопочитателями. Именно они нашли отвесную скалу с пиктограммами. Надпись, высеченную в камне, прочитать не могли. А жаль. Это мог быть единственный образчик письменности тавров. Тезису об их изначальной отсталости был бы нанесен сокрушительный удар. Остается только гадать: что это? Один из вариантов греческого алфавита? Его развитие? Или, наоборот, его предшественник? Ведь известно, что греки научились писать у финикийцев. А они жили рядом с прародиной тавров. Решился бы вопрос и с языком тавров. Диалект ли эллинского? Дорийский ли? Может быть, отдельная ветвь индо – арийских языков, как албанский или язык басков? Уже Паллас, проводивший естественно-научную разведку Крыма, прочитать надпись не мог. Значит, процесс разрушения известняковых горных пород зашел слишком далеко. В случае, если бы надпись создавалась при турках, ее можно было прочитать и сегодня. Несколько раз и я блуждал вокруг вершины, пытаясь найти выход из пещеры, начало которой далеко внизу, в Магараче. Не нашел ни его, ни пиктограмм. Но ведь название-то осталось! ЛЕГЕНДА О МЕДВЕДЬ – ГОРЕ* В отдаленные времена в горах Крыма обитали лишь дикие звери. Много было среди них огромных кровожадных медведей. Хищники уходили далеко за горы, появлялись на равнинах, нападали на живущих там людей. Набрав побольше добычи, опять скрывались в лесных дебрях. На самом берегу моря поселилось стадо огромных зверей. Управлял им вожак — старый и грозный медведь. Однажды возвратились медведи из набега и обнаружили на берегу обломки корабля. Среди этих предметов лежал сверток. Старый вожак развернул его и увидел маленькую девочку. Только она осталась в живых после гибели корабля. Маленькая девочка стала жить среди медведей. Шли годы, она росла и превратилась в красивую девушку. Старый вожак и все медведи очень любили ее. Девушка громко пела песни, резвясь среди дикой природы, а медведи готовы были с утра до ночи слушать ее чудесный голос. Однажды хищники отправились в набег на равнину. В их отсутствие недалеко от медвежьего логова, среди купающихся в воде скал прибило к берегу челн с молодым красивым юношей. Еще подростком он был угнан в рабство воинами одного из разбойничьих племен, обитавших на другом берегу моря. Теперь юноша решился на бегство, надеясь вернуться на родину. Буря долго носила его челн по волнам, пока не выбросила на крымский берег. Обессиленный голодом и жаждой, юноша лежал без движения на дне челна. Девушка перенесла юношу в укромное место, напоила и накормила, а челн спрятала в кустах под прибрежной скалой, чтобы медведи ни о чем не догадались. Много раз приносила девушка юноше еду и питье. Юноша рассказывал ей, как живут люди в его родных краях. С интересом слушала девушка, глядя в ясные синие глаза юноши. Она пела для него свои любимые песни. И в эти дни вошла пылкая любовь в сердца обоих. Юноша сказал девушке: «В моем челне хватит места для двоих. Хочешь поплыть со мной на мою родину?» И девушка ответила: «Хочу. Я готова плыть с тобою куда угодно». Юноша уже окреп, к нему вернулись силы. Он смастерил мачту, сделал парус из звериных шкур. Влюбленные ждали теперь попутного ветра, чтобы покинуть медвежий берег. И вот подул попутный ветер. Юноша и девушка столкнули челн в воду, сели в него. Вот уже между челном и береговыми скалами легла широкая голубая гладь... Тут задрожала земля под тяжелыми лапами, заколебался воздух от грозного рева. Это вернулись на берег из далекого похода медведи и не обнаружили девушки. Вожак посмотрел на море и понял все. Любовь к юному . пришельцу, тяга к людям победили в душе девушки все прошлые привязанности. Навсегда увозит теперь челн любимицу медвежьего племени. Старый медведь яростно взревел. Вне себя от гнева стадо заметалось по берегу, оглашая окрестности громовым ревом. Вожак опустил огромную пасть в голубую влагу и с силой стал втягивать воду. Его примеру последовали остальные. Через некоторое время море стало заметно мелеть. Течение увлекало челн обратно к берегу. Девушка видела: ее возлюбленному не избежать страшной участи, его растерзают медведи. И девушка запела. Как только донесся до зверей ее голос, они подняли головы от воды и заслушались. Лишь старый вожак продолжал свое дело. Еще глубже погрузил он передние лапы и морду в холодные волны. Бурлило море в его пасти, вливаясь в нее широкими потоками. Заклинала в песне девушка все силы земные и небесные стать на защиту ее первой, чистой любви. Умоляла она старого медведя пощадить юношу. И так горяча была мольба девушки, что страшный зверь перестал тянуть в себя воду. Но не захотел он оставлять берега, продолжал лежать, всматриваясь вдаль,, где исчезал челн с существом, к которому он привязался. И лежит старый медведь на берегу уже тысячи лет. Окаменело его могучее тело. Мощные бока превратились в отвесные пропасти, высокая спина стала вершиной горы, достигающей облаков, голова сделалась острой скалой, гус- тая шерсть обратилась в дремучий лес. Старый вожак-медведь стал Медведь-горою. Вот это уже первая легенда из таврских времен. Этноним Артек, арткос по древнегречески и есть «медведь» Этим словом окрестили тавры неповторимый абрис несостоявшегося вулкана. Среди крымских краеведов ведется бесконечная дискуссия: следует считать гору медведем или нет? Дело в том, что согласно лоциям – периплам она в древние времена называлась верблюдом. Попытаюсь объяснить. Согласно современной системе координат месторасположение Гурзуфа обозначается четко: 44о 31’ с. ш., 34о 18’ в. д. Иными словами, географы условно назвали гринвичский меридиан «нулевым». Все, что к востоку от него – восточная долгота, к западу – западная. Точно так же поступили с экватором. Он – нулевая параллель. К северу – северная широта, к югу – южная. Градусная сетка позволяет определить любое место на карте. У эллинов подобного исчисления не было. За точку отсчета принимался определенный репер, от которого в стадиях измерялось расстояние в стороны света. С течением времени принятые реперы изменялись и, соответственно, пропадала вся система исчислений. В нашем случае исходной точкой отсчета был мыс Криуметопон, Бараний лоб. От него шел отсчет дней пути, стадиев и т. д. Но какой из крымских мысов нужно считать Бараньим лбом? На его роль претендуют полдюжины географических точек. По одной из версий это мыс Ай – Тодор. Тогда, в соответствующем количестве стадиев, Верблюд – это Медведь-гора. Я сомневаюсь чисто в мореходном плане. Не могли греки, сами отличные моряки, избрать точкой отсчета мыс, неразличимый с моря на фоне яйлинской гряды. Зато, подходя к полуострову от Босфора, мимо мыса Сарыч пройти невозможно. А вот от него в расстоянии тех же стадиев Верблюд – это горбатая гора Кошка над Симеизом. Само же слово Артек – явно трехтысячелетнее. Ранее здесь не было тавров, позднее термин был заменен на латинизированную форму «Урзуф», тоже медведь. Следующий вопрос не дает мне покоя. Уважаемые археологи О. Домбровский и Л. Кондрашенко затратили немалые усилия на поиски остатков таврской цивилизации. На основе анализа материалов произведенных раскопок сделан важный вывод: в окрестностях Аю –Дага следов материальной культуры времен Эллады нет. Отсюда - подтверждение тезиса о первобытной дикости тавров. Геродот, Эврипид, Овидий, Птолемей и прочие авторы правы. Кровожадные тавры не имели городов, каменных жилищ, вообще материальной культуры. Несчастных греков, попавших к ним в лапы, убивали ударами дубинок по голове. Насчет жертвоприношений отдельный разговор. Для кого – цивилизаторы, а кому-то колонизаторы. Торговые экспедиции тогда мало чем отличались от пиратских набегов. Торговали, конечно, но не брезговали и открытым грабежом. Отсюда – расцвет работорговли на Черном море. Как ответная реакция – ненависть коренного населения к захватчикам. Но как же быть с ненайденными поселениями? На помощь приходят те же О. Домбровский и Л. Кондрашенко. На одном из холмов, окаймляющих артековскую котловину, они нашли таврские захоронения дольменного типа. Что это такое? Выкопанная яма обсаживается по всем четырем сторонам вертикально поставленными плоскими камнями. После произведенного захоронения яма закрывается пятой плитой. Склепы были фамильными. В некоторых из них находили до 15 скелетов. Сложность обряда свидетельствует о высоком уровне культуры народа. Находки орудий труда, предметы быта, украшения характеризуют тавров как оседлое, земледельческое племя. Ему были доступны ремесленные производства, торговля, искусство. Да и храмы в честь богини Девы – Артемиды свидетельствуют о том же. Не зря она в эпоху классицизма имела прозвище Тавропола. Покровительница тавров. Но где же город? Наличие обширного могильника говорит о том, что население его было многочисленным. Существовал он несколько столетий. Так где же? Тут мы подходим к стороне абсолютно неисследованной. Тема ее - крымские землетрясения. Всегда ли береговая черта выглядела так, как сейчас? Всегда ли горные ориентиры выглядели так, как они видятся нам? Всегда города располагались там, где мы их застали? Оказывается, нет. Крымские горы вздыбились не случайно. Полуостров расположен в зоне активной сейсмичности. Под берегом, в морской глубине, находится гигантский разлом. Глубина его, учитывая высоту хребта, более 3.5 километра. Как он образовался? Что с ним происходит и чем он нам грозит? Даже поверхностно проштудировав тектонику, обнаруживаем: материки и континенты состоят из огромных плит, которые имеют свойство мигрировать. Южная Америка отдаляется от Африки, Австралия уходит от Антарктиды и т.д. Есть плиты поменьше. Т.н. субматерики: Мадагаскар, Аравия, Исландия. Они тоже дрейфуют по поверхности Земли. В данном конкретном случае нас интересует небольшой в масштабах планеты субматерик Малая Азия. А вот он ни как не может успокоиться «гуляет» себе то в сторону африканской платформы, то движется на север, в сторону Европы. Блуждал бы себе спокойно, так нет! Двинется на восток – Кавказ возникает, поплыл на запад – Балканы встают. Для Крыма опасны меридиональные его поиски. После каждого из заплывов на север – встают очередные гряды Крымских гор. Географы насчитали их 4. Пойдет Малая Азия на юг, и сползает полуостров в морскую впадину. Последний миллион лет он движется к Африке. Черное море углубляется, Яйла медленно сползает вниз. Миллиметрами в год, почти незаметно. Но время от времени происходит резкий скачек. Тогда жди беды. Землетрясения, подобные Ялтинскому 1927года происходят каждые 70-100 лет. К таким явлениям люди привыкли и особенно их не боятся. Но раз в 700-800 лет явление приобретает характер катастрофы. И тогда происходит ужасное. Рушатся горы, тонут города, исчезают реки. За время наблюдения исторической науки таких катаклизмов в Крыму известны 3. 63год до н.э., 740год н.э. и, уже недавно, 1435год. В год смерти Митридата Евпатора только в Боспорском царстве ушло под воду более 70 городов, заполнилась чаша Сиваша. Масштаб разрушений на Южном берегу учету не поддается. Была уничтожена почти вся цивилизация тавров. Ни одного города, замка, храма. Все поглотило море. После второго землетрясения на полуострове не осталось ни одного каменного сооружения. После третьего исчезли Херсонес и Боспор, Заполнилась водой Северная бухта. Так вот. Если археологи, найдя могильники, не нашли городов, значит, они не там искали. Древнейший Артек находится на дне бухты. Его поглотили волны Черного моря, его занесло многометровым слоем наносов, он навсегда скрыт от людских глаз. Любительские потуги аквалангистов результатов принести не могут. Найдут амфору, фрагмент плиты или колонны... И все тут. Никакой Шлиман тут не поможет. А Жака Ива Кусто уже нет. Да и стоит ли теребить усопших? Чтобы закончить тему о медведях, приведем еще один вариант легенды. Их известно полдесятка, но остальные совсем уже «притянуты за уши».
Легенда создана в ближайшую сотню лет и является попыткой объяснить неповторимый облик горы глубокими познаниями в природоведении. Аю-Даг действительно напоминает медведя. Но не российского, бурого, а его северного собрата, белого. Взяли и заставили несчастное животное покинуть родную Арктику, разорить цветущий Крым и улечься в морской пучине. Переосмыслили и осовременили. Невдомек авторам, что не надо было таврам три тысячи лет назад делать слепки с северного медведя за три тысячи верст. После последнего оледенения гризли вполне могли застать на Черном море. Так же, как застряла их вечная добыча – тюлени. Вплоть до начала двадцатого столетия их встречали в Киркинитском заливе. А на Адриатике они живут до сих пор. Продолжаем знакомство с местностью. Хочется увидеть ее глазами тавров, но не всегда это удается. Приведем пример.
— Что тебе надо, дорогой? — Я пришел с вами проститься. Ухожу. Не уговаривайте меня, на то не моя воля. А на прощание даю вам по подарку. Вы постигнете тайну живущего. узнаете, как устроен мир и из чего он состоит. Но помните: никогда не пользуйтесь этим даром с корыстной целью, для какого бы то ни было насилия, пусть он служит вам только для радости познания.
— Не заставляйте нас горевать, не мучайте нас... Ска- жите, что хотите вы за свою любовь? Гордо отвернулись от них сестры, долго молчали, одна, с виду постарше, сказала, не глядя: — Свободу раньше дайте нам. А потом будем говорить как равные с равными. Переглянулись братья и покачали головами. — Нет! Чего только не делали молодые князья, чтобы заставить улыбнуться красавиц-сестер. Они по-прежнему были хо- лодны и молчаливы, словно камни на дне морском. Затосковали братья. Думали в кровавых битвах забыть о девушках — не помогло: как шип железный, торчит в сердце отвергнутая любовь. Думали в попойках потушить тоску — не потушили. Перед глазами стоят красавицы, как судьи смотрят на братьев. Говорит брат брату: — Может быть, скажем им о наших ларцах, о жезле и крыльях? Они узнают. кто мы с тобой, и допустят нас в свои сердца. Согласился брат и добавил: — Скажи им, мы властны подняться к самому солнцу и их поднять туда, мы можем опуститься в глубины моря и их увлечь за собой. Так и сделал брат. Одна сестра как будто заинтересова лась. — До самого солнца? И в самую глубь морскую? Дико- винно, если правда это. Другая тоже посмотрела на князя. Всю ночь не спали братья. Они помнили завет Нимфо- лиса, который предупреждал' их, чтобы не пользовались они волшебными предметами с корыстной целью. И тихо рассуждали, как отнесется к их поступку старый слуга. — Он нас не осудит, — сказал Георгий. — Ведь он, на- верное, знает, как тяжело нам 'живется и как нужна нам дружба этих женщин. Нет, не ради корысти, а ради счастья и покоя решаемся мы показать то, что скрыто от глаз человеческих. На другой день подвязал Георгий коню крылья, уселись на коня братья с сестрами и поднялись ввысь. Не одно облако они задели, не одна молния проносилась мимо них на землю, а все выше поднимались дерзкие. К вечеру, словно гора алмазов, засветились перед ними солнечные чертоги и прянул на людей, опаляя, солнечный луч. Раздался голос старого Нимфолиса: — Назад! Задрожал Георгий, побледнел в первый раз в жизни и повернул коня. Словно вихрь неслись они вниз. Дух занялся у сестер, закрылись голубые глаза, без чувств опустил их на землю Георгий. Но очнулись они и заговорили насмешливо и дерзко: — Не поднял нас до солнца, бежал, как трусливый заяц. Как женщина слабая, поступил. Недостойны ни ты, ни брат твой нашей любви. Вот пойдем мы в море, опустимся в пучину и опять не дойдем мы до конца, не увидим царя морского. Передернуло обидой лицо Георгия, гневно глянули черные очи, страшно загремел его тяжелый меч о вымощенный каменными плитами пол. Но ничего не сказал князь, гордо вышел из покоя. Затуманился Петр. Задумался о завтрашнем дне, о жизни, которая была и которая будет, нахмурил брови... На другой день запряг Петр в колесницу коней и повез сестер и брата к бурному морю. Поднял жезл, расступилась пучина, и понеслись они по дну вглубь, где дивный высился дворец. Недалеко еще отъехали от берега, как явился к Петру незримый для красавиц Нимфолис в зеленом плаще и сказал: — Петр, с нечистым замыслом опустился ты в глубину. Приказываю тебе вернуться, если не хочешь погибнуть сам и погубить всех. Ничего не ответил Петр, хлестнул быстрых коней. Сестры смеялись всю дорогу. И решились братья: едем дальше. Разгневался царь пучин, грянул трезубцем один раз — и убил братьев, грянул второй — и убил сестер. Но не погибли они. Всплыли их тела, соединились навеки в камне. И люди увидели в море скалы-близнецы Адалары. Повествуют эти скалы о том, как скорбно кончаются попытки взять что-либо силой от души человеческой. Тема вселенских катастроф вам уже известна. А по ней получается, что три тысячи лет назад этой легенды быть не могло. Потому, что не было и самих островов. Дно артековской бухты было приморской равниной, на ней располагался античный город Артек. С запада он окаймлялся гористой грядой с Камнем Шаляпина и Айдаларами. Судя по глубине Северной бухты берег опустился минимум на 15 метров. Гряда обрушилась. Мягкие породы вымыло волнами. Уцелели только пики вершин. Они-то и составили известные острова. Случилось это в 1435 году. А через 40 лет здесь появились турки. Этноним носит явно тюркские следы. Ода-остров, -лар суффикс множественного числа. Отсюда – Адалары, острова. ЛЕГЕНДА О ДЕВЕ Вы не видели ростральные колонны? Значит, вы не были в Петербурге. Стоят они на стрелке Васильевского острова перед Морским музеем и символизируют победу молодого русского флота над шведской эскадрой у полуострова Гангут в 1714 году. Почему такой необычной формы избран монумент? Самой обычной, утверждаем мы. Такие же колонны были возведены в Риме после победы над флотом карфагенян у мыса Акций в 256 г. до н. э. Почему именно ростры, носовая часть корабля, избраны для триумфа победителей? Потому, что именно в них в древние времена заключалась душа корабля. Там, под бушпритом, ваяли моряки всех племен и народов статую бога или богини каждого корабля. Они, эти боги, были призваны охранять корабль, экипаж, грузы и пассажиров. Во времена, когда из трех отправленных в плаванье судов с удачей возвращался лишь один, это было далеко не лишним. Надо отдать должное древним зодчим. Каждый экипаж буквально изощрялся в стремлении украсить свою богиню. Сами статуи изготавливались из дерева. Выбирались самые ценные породы. Затем она обшивалась медными листами. Медь, естественно, надраивалась до сияющего блеска. Затем добавлялось серебро для волос, золото для лица, драгоценные камни для глаз. И все это для того, чтобы угодить богине. А заодно – доказать всем остальным, что их корабль и их богиня - лучшие во всех волнах стихии. Такое произведение искусства требовало неусыпной охраны. Любое поползновение в сторону ростр значило оскорбление для всего экипажа. Тавры были опытными мореходами. Вахта на баке была круглосуточной. Днем ее несли опытные впередсмотрящие, ночью – молодые моряки. Надо вам признаться, что движущей силой старого мореплаванья были весла. Рифы на парусах брать еще не умели, ставили их только при попутном ветре. Моряки, поэтому, очень уставали. Ночью корабль приставал к берегу, взрослые моряки отдыхали, вахту несли юнги. В нашем случае судно «Патрокл» с трудом обогнуло Аю – Даг и бросило якорь в бухте с восточной стороны массива. В ночную смену заступил Леандр, сын кибернетоса (лоцмана) Алкея. Мальчик не был новичком в своем деле. Детский организм требует сна. Поэтому, чтобы не упасть в море, он обвязал веревкой себя, бушприт и руку статуи. В правой руке богиня держала факел, который указывал путь в море. А имя ее было Дева Артемида. Вы, наверное, сами догадались. Кто еще мог быть покровительницей корабля тавров, если и прозвище у богини было Тавропола? Крепок сон младенца. Только перед утром размежил он усталые веки. Вроде бы, все нормально. Невдалеке бьется прибой. Покачивается судно. Спят моряки. Чего- то не хватает. С трудом сообразил мальчик: ослаб один конец веревки. Тот, что соединялся с богиней. Дернул его юнга, а он обрезан! Закричал он от страха, разбудил команду. Принесли огонь. Горю команды не было предела. Что может быть позорнее для моряка, чем факт проспать свою любимицу? В ярости схватили они мальчика. Не смог бы его спасти и отец. Позор ложился на все судно, на каждого члена команды. Но тот показывал обрывок, клялся и божился, что ничего не слышал. Бросились моряки на бак. Действительно, чтобы отодрать статую от корпуса корабля, надо сломать стальные качели, которыми пришита богиня. Нет, костыли на месте, а статуи нет! Задумались морские волки. Чтобы с шумом похитить богиню, не разбудив при этом команду? Такого еще не бывало. Не сама же она освободилась? Близка была разгадка. Еще не поднялось солнце из морской пучины. Но первые его лучики уже коснулись вершины мрачной скалы над бухтой. А там, в облаках предрассветного тумана стоит она, Дева Артемида. В ее поднятой руке – путеводный факел, а на плече – петля с обрывком веревки. Ахнули моряки. Многие из них прошли огни и воды. Многие заглядывали в глаза смерти. Но подобного не видели. Первое объяснение - мальчик сотворил кражу. Оглядев тоненькое детское тельце, разуверились. Не под силу ему. Второе - была целая группа сообщников. Но как отбуксировать к берегу обитую медью статую? Она бы сразу утонула. Да и поднять ее на отвесную скалу без толстого каната невозможно. А тут - тонкая веревка. Вывод один: божественный промысел! Дева сама покинула корабль и взлетела на вершину утеса. Значит, это место ей понравилось, и она указывает морякам, что это - конец их скитаниям. Надо обживаться здесь. На месте Полета Богини. Так эта бухта и называется поныне: Диване Хонду. Полет Богини. Так возник Партенит. В честь факела в руке богини названы Биюк - и Кючук – Ламбад. Большой и Малый Маяк. Тысячи лет они указывают путь заплутавшим морякам. Охраняют невинные души. Позже вырубили тавры 40 ступеней в скале, поставили колонны, водрузили алтарь. Этот храм вдохновлял Еврипида и Овидия, Пушкина и Гейне, Тициана и Рембрандта. В христианскую эпоху на склоне Аю – Дага построили храм Святых Апостолов. Но название у города так и осталось языческим - Партенит. В честь Девы – Партенос Артемиды Таврополы, покровительницы тавров. Интересно, что местные жители Диване Хонду, полет богини, каждый раз связывают с разными скалами в Партенитской бухте. Это и мыс Плака, и Кале – Поти, и Медвежонок. Не осталось ни каменных ступеней, ни колонн, ни храма. Каждый экскурсовод волен выбрать свою точку. Отсюда и расхождения. Отсюда и бесконечные поиски. Не ищите. Знайте. Конец эпохи античности и начала средних веков характеризовался вторжениями на ЮБК множества племен и народностей. Началось с того, что в 108 году до н. э. побережье было захвачено греками Понтийского царства. Впервые в своей истории тавры потеряли независимость. Завоеватели пытались включить аборигенов в состав эллинистического мира. Привить им новый язык, религию и культуру. Усвоили тавры только одно: они включились в общемировой экономический процесс. Период самоизоляции закончился. Во всем остальном греки просчитались. Таврский диалект остался языком общения не только сельских округ, но и их столицы, Херсонеса. Навязанный культ богини плодородия Аттики, Деметры, не нашел себе адептов. Греческий снобизм в отношении варваров не смог стать самодовлеющим в Крыму, окруженном инородцами. Наоборот. Именно они стали союзниками тавров в отражении агрессии. Давние хозяйственные, соседские и родственные связи привели к тому, что тавры против Боспора и Понта выступали в союзе со скифами. Их союз был настолько прочным, что в следующую тысячу лет население ЮБК прочно называлось тавроскифами или скифотаврами. Без разделительной черточки. Взаимовыгодный синтез народов (оседлые - скотоводы) привел к нивелировке хозяйственных, культурных и языковых различий. Особенно прочным он стал после вторжения очередных завоевателей: сарматов и аланов. Скифы вынуждены были покинуть привольные степи и подняться в горы. Чересполосные поселения раскопаны по всей предгорной и горной стороне Крыма. Все три новых для нас племени говорили на иранских наречиях. Отсюда в нашем языке масса слов из «фарси»: кале, керман, кая, дере и т. д. Далее были готы. Тем тоже понравились плодороднее долины. Они оттеснили ираноязычные племена на окраины ареала и заложили основы германской государственности в Крыму. Их княжество Феодоро существовало до 1475 года, до завоеваний турок – османов. Но до них тут уже поселились потомки гуннов, болгаров, хазаров, печенегов, половцев, татар и т. д. Тюркский компонент стал доминирующим на полуострове. ЮБК жил обособленной жизнью. После гибели Митридата VI Евпатора в 63 году до н. э. он вошел в состав Римской империи. На мысе Ай – Тодор была построена крепость Харакс с их гарнизоном. Отсюда – обилие латинизмов в языке южнобережных татар. В середине третьего века новой эры императоры бросили полуостров на произвол судьбы. Им грозило Великое переселение народов и собственная гибель. Но в середине шестого века новой эры они вернулись уже в новом качестве. Назывались по-прежнему, урумы, римляне, но были, скорее, византийцами. Во- вторых, христианами. На целое тысячелетие затянулся процесс христианизации населения Крыма. Зато прочно. Во всех картах мира навсегда утвердились географические пункты, где Ай – святой и имя святого греко – урумского. Отсюда святые Петр, Илья, Георгий, Никита и т. д. Все это процессы нашли свое отображение в народном творчестве. Каждый новый народ адаптировался в новой обстановке. Непонятное заимствование у предшественников. Если аналогов не было, создавалось свое, самобытное. Так рождались новые легенды.
— О небо. — взмолились родители. — Есть ли силы, которые смогли бы защитить нас от наших же детей! Не успели они произнести эти слова, как неизвестно от- куда раздался голос: — Тополина! Ты клянешь своих родителей за то, что родилась карлицей. Так стань же высочайшим деревом, которое всегда будет без цветов и плодов. Ни одна птица. кроме ворона, не будет вить на тебе гнезда...; — Граната. 'Твое желание тоже сбудется. Ты станешь деревом с розовыми цветами, и все будут останавливаться и восхищаться ими. Но никто не наклонится, чтобы поню- хать эти красивые цветы, потому что они не будут иметь запаха. Плоды твои, ярко - красныс в середине, не насытят никого и не утолят ничьей жажды, потому что они не бу- дут созревать... — Кипариса! Тебя постигнет участь твоих сестер. Ты сетовала на свой веселый нрав — ты станешь растением красивым и печальным... Перепуганные насмерть девушки бросились из хижины. За ними выбежали родители. Но детей своих они уже не увидели: во дворе стояли три дотоле неизвестных дерева. Одно взметнуло ввысь свои ветви, словно хотело стать еще выше, другое было усыпано розовыми цветами, а третье застыло в грустном молчании. И назвали люди эти деревья именами трех дочерей - тополь, гранат и кипарис. Видно из далекой степи прибыли переселенцы. Если гранат и кипарис действительно растут только в средиземноморском климате и неизвестны в Восточной Европе, то серебристый тополь широко представлен в южной Украине. Не знать его мог лишь житель Азии. Раз не ведомо, значит, надо объяснить. Очередная сказка готова. Есть о чем вечером внукам поведать. А, заодно, и воспитательный процесс осуществить. Почитайте старших, детки. Такими же дикими оказались создатели еще одной легенды. О маслине. Эта культура известна в Крыму с незапамятных времен. Известны деревья возрастом около двух тысяч лет. В развалинах античных городов найдены амфоры с оливковым маслом. Ему около 3 тысяч лет. Неприхотливое дерево служило единственным источником растительного масла. Колумб, мы уверены, Америку с подсолнечником еще не открыл. А достаточных площадей под лен на ЮБК нет. Да и капризен он. Полива требует. А с водой в Крыму всегда туго было. Маслина же ничего не просит. Растет на косогоре, в камнях, под жгучим солнцем. Наоборот. Чем ярче свет, тем лучше урожай. МАСЛИНА Пришли новые завоеватели на берег. Обжились в брошенных домах, принялись за хозяйство. Вырубили виноградники, засеяли поля родной пшеницей да овсом. В садах тоже разобрались. Под топор пошли ювесь и хурма - во рту вяжет, орех - горит хорошо и маслина – горькая. Посадили привычные им яблони, вишни, черешни. Для красоты повтыкали милые березы да елки. Да вот незадача: без знания да умения все наперекосяк пошло. Высохли на корню злаковые. Надо знать¸ где источники, ведать надо, как водопроводы, кула по - местному, воду на поля ведут. Не растет здесь без полива ничего. В садах тоже незадача. Не знали новопоселяне, что семечковые здесь прививаются на местную айву, а косточковые – на горький миндаль. Пропали деревья. И с красотой ничего не получилось. Не приняла крымская почва чужестранцев. Поникли ели и осины. Поняли поселяне, что не правы. Созвали уцелевших старожилов. Стали родники чистить, водопроводы укладывать. Быстро восстановили площади под фасолью, перцем, баклажанами. Стали наедаться досыта. Но что на продажу везти? В Сугдее на базаре ни шерсть, ни кожи не в почете. В степи стад – несчитано. Своего добра хватает. Но нужны соль, топоры, ткани. За что их покупать? Научились и за садами ухаживать. Труднее всего с маслиной пришлось. Если фрукты за 5-10 лет достаток в дома принесли, то та никак плодоносить не хотела. Послушали местных. Те поведали: «Сажает дед, ухаживает отец, плоды пожинает внук». Не поверили. Вырубили саженцы. Чахлыми показались. Привезли новые. Ждут – пождут, нет результата. А каши- то задобрить нечем! И светильник зажечь не удастся. Налить в каганец – нечего. Стоят растеньица, ни куст, ни дерево. Даже тени от него нет. Срубили и эти. Осталось одно- единственное деревце. Не заметили в кустарнике. Не год -два прошли. Два поколения сменились. Только в третье ягоды появились. Попробовали на вкус – горечь горькая. Хотели и это топором смахнуть. Решили поспрашивать. Из прежних жителей никого не осталось. За море людей послали. Там и узнали: в 40 водах промыть, в 40 солях протереть, 40 дней подождать. Потом есть можно. Попробовали – получилось. И масло давить можно. А по времени так и получилось: сажает – дед, ухаживает сын, плоды ест внук. Дерево же бессмертно. КИЗИЛ – ШАЙТАНОВА ЯГОДА* Когда Аллах сотворил мир и, сделав 'эту очень ответст- венную работу, лег отдыхать, на земле настала блаженная весна. Зазеленели деревья, начали распускаться почки, по- явились цветы. Тогда потянулось к райским цветущим садам все живое и поднялся большой шум. Тот хватает одно, тот тянет дру- гое, ссорятся между собой, ругаются. Одним словом, ни- какого порядка нет. Не выдержал Аллах, поднялся со своего ложа, где он отдыхал, и стал наводить порядок. Первым долгом позвал он всех к себе и сказал так: — Неразумные дети мои! Вы перепортите все сады. По- велеваю каждому из вас выбрать себе какое-нибудь одно растение, чтобы потом только им и пользоваться. Поду- майте хорошенько, подходите ко мне и просите. Что здесь было после слов Аллаха! Всякая живая тварь засуетилась, заволновалась, как бы не прогадать. Тот про- сит вишню, тот яблоню, тот персик, тот абрикос. Подошел к Аллаху и Шайтан, — И ты здесь? — спросил Аллах. — И я здесь, — ответил нечистый, скосив хитрый глаз. — Подумал? — Подумал. — И что же ты выбрал? — Кизил. — Кизил? Почему кизил? — Так, — не хотел сказать правду Шайтан. — Хорошо, бери кизил, - решил Аллах. Весело запрыгал Шайтан, завилял хвостом от радости. Еще бы, он так ловко обхитрил. всех, выпросив для себя кизил. Кизил первым зацвел, значит, раньше других рас- тений даст урожай. А первая ягода-самая дорогая. Пове- зет он свой кизил на базар, продаст втридорога, денег много загребет. Богаче всех будет Шайтан! Настало лето, начали созревать плоды — вишни и че- решни, яблоки и груши, персики и абрикосы, А кизил все не зрел, по-прежнему оставался зеленым и твердым. Сидит Шайтан под деревом, злится: — Да созревай скорее, шайтанова ягода! Не зреет кизил. Тогда стал Шайтан дуть на ягоды, и сделались они красными-красными, словно пламя. Но, как и раньше, они были твердыми и кислыми. — Ну, как твой кизил? — спрашивали Шайтана люди. — Гадость, а не ягода, берите ее лучше себе, — ответил
— Просчитался Шайтан! — Маху дал Шайтан! — Сам себя перехитрил Шайтан! А Шайтан тем временем бесился от злости и думал, как бы отомстить людям, чтобы они запомнили этот кизил раз и навсегда. И придумал. На следующую осень Шайтан сделал так, что кизила уродилось вдвое больше. И чтобы он созрел, потребовалось вдвое больше солнечного тепла. Обрадовались люди большому урожаю кизила, не подо- зревая, что это проделка Шайтана. А солнце, истощившись за лето, не смогло уже послать на землю достаточно тепла. И наступила такая суровая зи- ма, что позамерзали сады, а люди чуть живы остались. С тех пор существует примета: если большой урожай на кизил — быть холодной зиме. Записана легенда значительно позже своего возникновения. Ко времени господства на ЮБК мусульманства здесь уже все периоды Великого переселения народов были благополучно пройдены. Народы Крыма прочно утвердились в отведенных им историей нишах и привыкли к местному климату, окружающей природе, флоре и фауне. Дикорастущий кизил был окультурен, поселился в садах и огородах. Мало того, он кардинально изменился. Это касалось и величины ягод, и времени созревания, и обилия сортов (известно более 20 разновидностей) и способов употребления. Варенья, настойки, сушка и т. д. А вот в начале новой эры кизил был действительно непонятным растением. Раньше всех зацветал, позже всех созревал. Это и стало сюжетом рассказа. ПОЧЕМУ ЧЕРНОЕ МОРЕ БУРЛИВОЕ* Давно это было, кто знает, когда все это было… Жил на земле сказочный богатырь, силы неслыханной, смелости невиданной. Имел он оружие удивительное - волшебную стрелу. Но не тем стрела славилась, что была из чистого золота выкована, драгоценными камнями усыпана , а тем, что обладала чудесным свойством. Стоило бо- гатырю взять свой лук, натянуть тугую тетиву — и летела стрела на край света с такой быстротой, что человеческий' глаз не замечал полета ее. И там где она проносилась, вспыхивал воздух, закипала вода, плавилась земля, гибло, все живое. Страшное было это оружие! К счастью. находилось оно в надежных руках. Богатырь был человеком благоразум ным, справедливым и огненную стрелу без надобности в руки не брал. На другие страны он не покушался, а на его отечество враги не нападали — боялись. Боялись и в то же время мечтали завладеть этим смер тоносным оружием, чтобы чужие земли покорить. Но не тут-то было! Крепко берег волшебную стрелу богатырь, спрятав ее глубоко в подземелье за десятью пудовыми зам ками. Много-много лет жил на земле богатырь и много лет не усыпно оберегал чудодейственную стрелу. Но вот пришло время расстаться ему с жизнью. Задумался богатырь, кому передать стрелу? Сыновьям-наследникам? Нельзя. Хотя они воины честные и смелые, но молоды и больно уж горя- чи. Не удержаться им от соблазна испробовать силу ору жия — и вспыхнет тогда братоубийственная война. Кому же еще? Есть ли на земле человек, достаточно сильный и благоразумный, которому можно было бы дове- рить стрелу, не опасаясь, что он использует ее во зло че- ловечеству? Нет такого человека, не родился еще! Нельзя оставлять на земле огненную стрелу, ибо злые. алчные люди, завладев таким страшным оружием, могут поджечь весь мир, разрушить его до основания. И решил богатырь спрятать волшебную стрелу, да так, чтобы ее никто не смог отыскать на протяжении тысячеле- тий. И лишь тогда, когда люди, наконец устанут воевать, когда научится ценить и беречь мир, — тогда они найдут стрелу, чтобы использовать ее чудодейственную силу в мирном труде. Позвал богатырь сыновей своих и говорит им: — Дети мои я стар и тяжко болен. Недолго осталось жить мне на свете. Слушайте же мое последнее повеление: откройте подземелье вот этими ключами, возьмите золо- тую стрелу. О страшной силе которой вы слыхали, и брось- те ее посредине Черного моря, самого глубокого моря в мире. Выполняя волю умирающего отца, воины взяли волшеб- ную стрелу и той же ночью отправились в путь. Долго ли шли они, коротко ли, только вот впереди по- казались синие горы. Своими высокими вершинами они подпирали голубое, прозрачное. Будто из хрусталя, небо. Взобрались братья на синие горы, поднялись к голубому небу, и взорам их открылась величественная картина: да- леко-далеко внизу простиралось огромное безбрежное мо- ре. Окутанное утренней розоватой дымкой, оно еще спало. В его тихих водах отражался красный шар поднимающего- ся солнца. Это было Черное море. И вдруг братья почувствовали, что жаль им расставаться с драгоценной стрелой. И честолюбивые мечты овладели ими. — Послушай, брат, — осторожно начал младший, зачем выбрасывать такое богатство в море? Ведь это на- следство наше... — Да, — подхватил старший, — волшебная стрела по праву должна принадлежать нам, и глупо было бы так просто отказаться от нее... — А если бы мы обладали огненной стрелой, — продол- жал младший брат, — мы завоевали бы эту красивую страну, построили бы на вершине этой горы большой за- мок. взяли бы себе в жены прекраснейших из прекрас- ных... — Дa что одну страну! — воскликнул старший брат.— Мы покорили бы все страны, которые знаем и которых еще не знаем. Мы имели бы много жен, нам безропотно подчи- нялись бы все. Мы стали бы властелинами мира... И договорились братья, что спрячут они стрелу в горах, а отцу, если тот к их возвращению не умрет, скажут, что исполнили его волю. Как договорились, так и сделали, Оставили они чудо- действенную стрелу в пещере, привалили вход огромным камнем и отправились в обратный путь. Каково же было их удивление, когда, возвратившись до- мой, они узнали, что отец каким-то образом раскрыл их замысел. С негодованием набросился старик на своих сы- новей, обвиняя их в родительском непослушании. — Не будет вам моего благословения, — сказал он,— пока чудодейственная стрела не ляжет на дно Черного моря. Тогда сыновья, убедившись в том, что невозможно со- хранить у себя волшебное оружие, снова отправились к бе- регам далекого моря и с грустью исполнили приказание отца. Огненная стрела опустилась в бездну морскую. Потем- нело от гнева море, закипело, заволновались его тихие воды. И с тех пор не может успокоиться Черное море. Нет-нет да и снова забурлит оно, заклокочет, подымет громадные волны, тщетно пытаясь выбросить из недр своих смерто- носное оружие. Эта легенда более правдиво отображает действительность. Кочевники переселялись сюда из глубинных районов Азии. Там нет морей, равных Черному. Нет, конечно же, и таких штормов. Азовское, Аральское, север Каспийского морей мелководны. Нет такой глубины, с которой ветер смог бы поднять гигантские валы. А тут – 2-3 раза в год такие ураганы проносятся! Куда там известным цунами! Факт требовал объяснения, родилась легенда. Еще один факт. Волшебная стрела. В первые времена новопоселенцы применяли привычные виды оружия. Скифский лук, сарматское копье, готский меч. Но вскоре переходили к местным приемам ведения войны. Они лучше были применены к местным условиям. Что делать с длинным копьем в горах? Тяжелый меч в ножнах не даст передвигаться в зарослях карагача, ежевики, арчи. Стрелы, задевая оперением за бесчисленные ветви, изменяют направление полета. Поэтому быстро находили применение короткие мечи, акинаки, пики и праща. Тавры были известны во всем древнем мире как великолепные пращники. Из них великие полководцы, вплоть до Брасида и Александра, набирали легкую пехоту. Благо, что особых приспособлений для них не требовалось. Кожаный ремень и куча камней под ногами. Ноги у выносливых горцев были крепкими. Они выступали в бой первыми. Прикрывали развертывание и перестроение главных сил. До появления пороха именно праща была главным оружием крымчан. Отсюда в каждом из раскопанных городищ или исаров кучи крупной гальки. Своего рода склад боеприпасов. Создатели легенды еще пользовались луком… Любопытных новоселов интересовала не только растительность. В первую очередь надо было определиться с местностью, в которую они попали. Удивительно живуч оказался термин Таврос, горы. Две тысячи лет назад различие в фонетике индоарийских языков еще не приобрели антагонистического характера. Во всех наречиях сохранилось понятие «тура», «дорос» в значении «гора», «горная страна». Поэтому вот уже 3 тысячи лет из народа в народ переливается название «Таврида», «Дорос», «Феодоро». Последнее – в соединении с «Тео», «Бог» образовало «Божьи горы». Так Крым называли греки, тавры, римляне, скифы, готы, генуэзцы. Так же легко перекочевали в новые языки Грамота – Сикита и Артек – Урзуф. Но вот дальше простора для творчества становилось больше. Типично местные наименования претерпели значительные изменения. Некоторые, Путамис, например, перекочевали безоговорочно. Другие, не изменив звучания, приобрели новый смысл. Балготур, например. Отдельные были скалькированы. Попросту переведены. Сюнар – Путам, снежная речка стала Суук – Су, холодная вода. Первое – греческое, второе – тюркское. Множество примеров, когда в одном топониме сразу два языка. Токата Хыр. Токата - текущая, фарси, хыр – горб, тюркское. Холм реки Токаты. Урочища вигла – стража греческий и вильга - пустырь, готское. Начнем с главной реки Гурзуфа – Авунды. Если помните, это санскрит, «вода (река) в долине». На рубеже эр она стала Салгиром. Отсюда и пушкинское «брега веселые Салгира». Это уже фарси, занесенное сюда скифами. «Сал» на их языке – поток. В русском языке закрепилось как «сель». «Гир» - гора. Это и без перевода ясно. В целом – горный поток. Их таких по Крыму известно 5. Гурзуфский - самый живописный. Но и самый опасный. В древности не существовало системы водозаборов. Курортов еще не было. Как не было и кубокилометровых водохранилищ для их обслуживания. Источники изливались сами собой и наполняли реку хрустальными струями. Но во время дождя сток увеличивался в десятки раз. Дождевые потоки скатывались с громад яйлы и устремлялись по естественному руслу. За тысячи лет оно стало глубже и шире. Но всего объема воды вместить не могло. Журчавший во все время года Салгир вдруг вырывался на волю и сносил все на своем пути. Коварство было еще и в том, что гроза могла пройти не на берегу, а высоко в горах. В этом случае люди, оказывались застигнутыми стихией вдали от дома, в полях, в садах, в огородах. Наученные частыми землетрясениями и наводнениями, гурзуфские жители строились на горе, на месте старой застройки. Причем так плотно, что крыша нижнего дома становилась двором для верхнего. Поэтому угодья находились вне городской черты. Особенным почтением пользовалась пойма Салгира. Современные санатории Гурзуфский и Пушкинский – это сплошные «чаиры». Сады. Почва, удобренная паводками, арычная система полива. Урожаи такие, что и в Египте таких не бывало. Поля требуют ухода. День – деньской трудились люди в чаирах. А тут вдруг – пути назад нет. С упорством пчелиного улья каждый год люди строили мосты через реку. С неистовством стихии Салгир эти мосты регулярно сносил. Что оставалось делать людям? Переходить реку вброд. Но это сейчас сделать легко. Перепрыгнуть с камня на камень, и дома. А без водозаборов? Да в паводок? Иногда и с головой приходилось окунаться. И вот тут-то и родилась поговорка: Озене тюшюп, сахалыны яхты. Попробую перевести, а заодно и объяснить это выражение. ЛЕГЕНДА ОБ ОБОЖЖЕННОЙ БОРОДЕ С особым почитанием относились на ЮБК к мужской бороде. Не было злейшего оскорбления, чем вознести на нее незаслуженную хулу. Носить ее разрешалось только почтенным мужчинам, хозяевам своих домов и домочадцев. Надо вам сказать, что жениться разрешалось парням только после того, как он дом построит. Само понятие «завести семью» звучало как «дом поставил». Иногда процесс этот растягивался на годы, а то и на десятилетия. Поэтому и разводов не было. Ценил и сам муж свои усилия, благодарна за то и жена молодая. Идет человек с бородой – всем ясно: с достатком человек, с семьей, с домом, с полем и стадом. Детей кормит. Разные бороды бывали. Черные, русые, рыжие. Лопатой, клинышком, окладистые. Чем богаче борода, тем больше уважения. Абсолютное почитание – седой волос. Хозяин уже и внуков имеет. Электричества не было. Детей помногу было. Еще младшие не подросли, а старшие свое потомство производят. В Аша- мале, на нижней улице, жил себе Амза – харбаба. Дедушка Амза. В молодости бороду имел черную, потому и прозвище получил – Кара Амза. Его потомок в столицу уехал. Книги писал. Историю, кажется. Фамилия у него по деду была – Карамзин. Теперь у старика борода совсем седая стала. Но пышная. Каждая прядь в свою сторону завивалась. Чтобы не помять ее во сне, на ночь дед чехол на нее одевал. Заботился. Даже внукам не разрешал теребить ее. Только жена по утрам крупным гребнем расчесывала. В порядок приводила. А огород его, чаир, как раз на той стороне речки и находился. Работает себе дед, трудится. Там вскопал, там подрезал, тут полил. Солнце светит, листва шелестит. Где- то вдали гроза громыхает. А здесь тихо, пчелы жужжат. Уже вечер. Собрался дед домой идти. Подходит к мосту, ан нет его! Шумит Салгир, издевается. Только верхушки свай из воды торчат. Настила как и не было. По течению – камни ворочаются, целые стволы деревьев ныряют. Тихим словом помянул Амза непокорную речку. Громко нельзя, Салгир разбушуется. Делать нечего. Надо раздеваться. Между опорами издавна трос натянут. На всякий случай. Так по веревке и пошел старик. Не тут- то было. Там, где с детства знакомый камень стоял, нет ничего. Яма. Раз нырнул. Там, где ровное место было, новая булыга вросла. Еще раз воды глотнул. Без сил выбрался на городской берег. Отряхивается, воду отжимает. Зеваки собрались, помогают. Один сорванец и поднял панику: «Озене тюшюп, сахалыны яхты». «В реку упал, бороду обжег». Не понял Амза поначалу. Потом дошло. В воде борода слиплась, прилипла к телу. Стоит он теперь среди толпы как юнец безусый, позор на всю округу. До темноты сидел в зарослях. Стыдно через город идти, засмеют. Уже в ночь до дома добрался. А там вся детвора в сборе. Переживают. Жена успокаивает. Соседи вздыхают. А сами улыбки прячут, бессовестные! Им- то, конечно, весело. В воде бороду обжечь – это же суметь надо! А у деда слезы закипают. Хоть из дома беги. А куда уйдешь? Ты отсюда – ногами, а слава впереди – крылами. Так и помер здесь Амза – харбаба. Дед, который в воде бороду обжег. Тюркское звучание легенды говорит о том, что легенда создавалась относительно недавно. Но это на первый взгляд. И. И. Фундуклей и П. И. Губонин построили через реку каменные мосты. В двадцатом веке ее вообще хотели подземной сделать. Значит, возникла поговорка значительно ранее и переведена была позже. Зато речка, Салгир, осталась. Кстати, река имеет и еще одно название. Получила она его позже, уже во времена тюркского заселения. Но, раз взялись за водную стихию, доведем все до логического завершения. В верховьях называется она еще и Буланых – Узень. На ум сразу же пришло Булганак. Со степных наречий - мутный. Так там называют речки и источники. Отсюда и люди, осевшие на их берегах, прозвища получали. Потом, когда татары в массовом порядке переходили на службу к московским государям, появились на Руси многочисленные Булгаковы. Но к Авунде, я думаю, это отношения не имеет. Чем выше в горы, тем прозрачнее поток. Некому его там загрязнять. А имя свое она приобрела от оленя, Буланых. Отсюда и конская масть – буланая. Цвета оленя. А олени в Крыму есть. И воду им пить надо. Поэтому речка, в которой они копыта мочили и стала называться Буланых – Узень. Оленья речка. Вот откуда и легенда об Олене – мокрые копытца. ОЛЕНЬ - МОКРЫЕ КОПЫТЦА Затравили люди оленье стадо. Мешают благородные леса и горы осваивать. Травят посевы, вытаптывают пастбища, рушат кула – арыки для полива. То собак на них напустят, то капканы поставят, то вживую охотятся. Совсем невмоготу стало. Ни травки пощипать, ни водички глотнуть. Забились в чащобу, голодают. Молоденький олененок устал сухие сосцы матери жевать. Нет молока. А пить хочется. Маленький – маленький, а сообразил, как влагу раздобыть. Нашел зеленый кустарник, под ним падун – траву. Остановился. Понюхал. Одним копытцем ямку вырыл, другим углубил ее. И забил из- под земли ключик хрустальный. Подошли взрослые олени. Напились, отдохнули, отправились пастись. Дивятся люди. Вроде бы всех оленей извели. Пусто стало. Ан нет! Опять кусты обглоданы, опять травы нет. Поставили капканы, посадили у источника пса на цепь. А утром – уже в другом месте лежки остались. Вновь побывали. Может быть, это другие? Из- за яйлы пришли? Присмотрелись к следам, нет- таки. Это – отец Благородные рога, это – мать- олениха, это важенка. А это чьи мокрые копытца? Пошли по следу и - чудо! Опять в укромном месте ручеек журчит. А вчера его не было. Еще один пес на цепи. Еще пара капканов. А на следующий день, уже в другом месте – то же самое. Поняли люди, что не простые это копытца. С водой в Крыму всегда плохо было. Каждый источник на учете. Около него – сад, огород, а то и целое поле. Стали уже сознательно оленей приглашать. Крупной соли на камнях насыпят, сена в стожок сложат. Убрали собак, сняли капканы, сторожам приказали не тревожить буланых. По утрам все тропинки исследуют. Где появятся Мокрые копытца, туда всей гурьбой бегут. С мотыгами, лескерами, кетменями. Где найдут олений подарок, там и чокрак, родник обустроят. Обкопают его, камнем выложат, арычек от него отведут. Так и подружились люди и олени. На любую дичь можно охотиться: на кабанов, зайцев, барсуков. А оленей трогать нельзя. Наоборот. Идут люди в лес, за дровами, грибами или ягодами. Внимательно смотрят на следы. А вдруг опять Мокрые копытца появятся? Продолжим речную тему. В Артеке в море изливается речка Суук – Су. Там же, не ее берегу имение Крым – Гиреев. Перевод простой, из тюркского, Холодная вода. Более раннее, из византийских времен, Ай- Ян. Святой Ян или Януарий. Культ Яна восходит к дохристианским верованиям римлян, балканцев и малоазийцев. У них Ян был хранителем домашнего очага, собственно дома и его хозяев. Двуликий Янус в Риме смотрел и в прошлое, и в будущее. Возможно, культ попал сюда с переселением тавров. Но окончательно каноническую святость приобрел уже в византийские времена. Топоним Айян широко распространен по всему Крыму. Не исключено, что в истоках или устье артековской речки существовал храм в честь святого. Отсюда и название. Но мне хочется привести еще одну версию. Задолго до мировых войн и революций речка имела и другое имя: Черкес – Узень. Черкесская речка. Надо думать, к населению западного Кавказа гидроним не имеет никакого отношения. Во времена Крымского ханства черкесы могли появиться на полуострове только в гвардейских частях при особе государя. Отслужившие свой срок ветераны имели право поселиться здесь. Отсюда Черкес- кой под Бахчисараем. На ЮБК черкесы, не имевшие навыков мореходства, попасть не могли. Зато были другие черкесы или, вернее, черкасы, которые были частыми гостями на полуострове. Настолько частыми, что даже селились тут. У мыса Ай – Мартьян известна местность Русскофиль – Кале. Что переводится как крепость русской округи. Что общего между черкесами и русскими, спросите вы. В названии. С тюркского «чери – киши» - воинственный народ. В позднем средневековье так называли не только кавказцев, но и казаков. Донских и днепровских. Даже столицы их так и назывались. Черкассы, Черкасск. Какая связь между Доном, Днепром и Суук – Су? В эпоху многовековых войн между славянством и мусульманством казаки часто вырывались на морские просторы и громили черноморские берега. Особенно доставалось ЮБК. В силу географической близости, разумеется. Не помогали никакие оборонительные меры. В каждом населенном пункте есть Караул– Оба (караульная башня), Баха – Таш (смотровая скала), Вигла – Кале (сторожевой замок) и т. д. Работала система оповещений. Многие казаки жили в Крыму. Некоторые были его коренными уроженцами. Такими, как Ильяш Караимович, или Ермак Тимофеевич. Поэтому великолепно разбирались в тонкостях обороны. Постоянная угроза погромов привела к тому, что население ЮБК помимо общегосударственных налогов платило еще и специальную дань Войску Запорожскому. Впрочем, это не спасало его от погромов со стороны Войска Донского. Симбиоз сотрудничества казаков с местными жителями привел к тому, что в Гурзуфе, почти легально, существовал рабовладельческий рынок. Здесь, в Артековской бухте, в устье Суук – Су часто бросали якорь флотилии запорожцев. Команды здесь отдыхали после трудов «праведных», запасались пресной водой, готовились к новым «свершениям». Заодно сбывали награбленное. Домой желательно возвращаться налегке. Прорыв мимо фортов Очакова или Азова требовал максимальной скорости, а чайки и струги глубоко проседали от тяжести. Поэтому медные и чугунные котлы и казаны желательно было обменять на благородные металлы. То же самое касалось товаров, скота, и, главной добычи, людей. Ясырь старались выменять на единоплеменников. При обилии его – просто продать. На ярмарку стекалось все население ЮБК, приплывали гости из Кафы и Стамбула. Кто искал родственников, кто - обогащения. Конечно же, появилась и своеобразная корысть. Отсюда и легенда. ЕНИ ХАРЫМ. НОВАЯ ЖЕНА Неистощимы на выдумки были казачьи атаманы. Их ждут из- за Ай- Тодора, они приходят с Меганома. Их ждут ночью, они нападают на рассвете. От них защищаются с моря, они заходят со стороны гор. Взрослого мужчину им не догнать. В незнакомой местности никакая облава не поможет. Потому охотятся они на женщин и детей. За стариков копейки никто не заплатит. А уж из дома все вынесут, от маша (щипцов) до лескера (лопаты). Всем горе. Одному Амету в радость. Каждый год жену меняет. После очередного набега является на Черкес - Узень и жену ищет. Да норовит взять не свою, старую, а молодую, красивую. Торопится пораньше прибежать, пока выбор больше. Заприметили и казаки его. Что ни год - он опять здесь. Решили проучить. Пока он выбирал девушку да торговался с атаманом, они спросили потихоньку у пленниц: кто же его настоящая жена? Посмотрели они, узнали. Ба, это ведь прошлогодняя наша добыча! Ах ты старый хрыч, думают. Мы тебя проучим. Когда, довольный покупкой, Амет собрался домой, они вывели и первую покупку. В довесок к сегодняшней. Взмолился Амет: если одна мне за год плешь проела, то вдвоем они меня вообще со света сживут. Еле – еле казаки его из лагеря выпихнули. В поселке женщины, подружившись, выставили многоженца за дверь, а сами зажили счастливо. Обе потом замуж вышли, детей народили. А Амет сам в казаки подался. У них ведь жизнь спокойная. Жен нет. Никто хловом (скалкой) по голове не съездит. Все довольны остались. Вот к чему любвеобильный характер приводит. Две реки через Гурзуф не протекают. Но их долины окаймляют с востока и запада наш амфитеатр. Это партенитская Токата и ялтинская Гува. Надо сделать еще одно отступление. Оба гидронима имеют корни на фарси, т. е. привнесены скифами, сарматами или аланами. Но славянские языки оторвались от индо-арийской общности совсем недавно. Поэтому многие слова даже в современном, русском языке не просто созвучны терминам из фарси, но являются прямым развитием их. Так «Ра» стала рекой, «ва» стала водой, «да» развилось до дол, долина и т. д. А представляете, что было полторы тысячи лет назад? Праславяне и скифы понимали друг друга без переводчиков. Поэтому множество топонимов по Украине можно смело читать на фарси. Киев – скальный, горный, Харьков – восточная река, Уды – Авунда - река в долине, Ворскла - местность кипящих ключей. И многое, многое другое. В нашем случае Токата, чистое фарси – текучая. В русском языке «сток», «течь». Гува от иранского «гув», «гов» - говорить. В русском варианте добавлены суффикс и окончание. Отсюда – говорливая вода. Первая впадает в море к востоку от Аю-Дага, в партенитской бухте. Путь ее от истоков до устья едва ли не самый короткий на ЮБК. Дебит приличный. На перепаде высот образовались несколько водопадов. Это обстоятельство с древности использовалось человеком. По ее течению и притокам с античных времен строились мельницы. Старое название села Запрудное – Дерменкой. Где дермень – мельница, кой – село. Еще ранее существовало аналогичное греческое название – Милохория, или, еще проще, Милляри. Мельница, мельничное село. Надо думать, тысячи лет со всего ЮБК возилось зерно туда на помол. На производство муки использовались жернова «долап», на крупу – «караджа». Но закрепилось в эпосе Крыма речка не мельницами. Это и так понятно. Легенда создана по другому поводу. СВАРЛИВАЯ ЖЕНА Неуживчивый характер имел веселый острослов Ходжа Насреддин. Изгнали его эмир бухарский и хан хорезмский, обрекли на плаху халиф багдадский и султан турецкий, грозили веревкой Тимур Аксак и Баязид Молниеносный. Надоели ему вечные скитания, решил пожить мирной жизнью. Без сильных мира сего. Приехал в Крым, осмотрелся. Понравилось ему на побережье. Ни толстых беков, ни чванливых мурз. Остановился он в Дерменкое. Тут, около мельниц, можно прокормиться. Кому мешки поднесешь, кому муки подсыпешь. Построил «эвь», дом. Камня, глины и дров здесь – хоть отбавляй. Женился. Взял в подруги вдову старого Шушая из Биюк – Лампада. Не думал даже, почему овдовела. Когда понял, поздно уж было. Дети пошли. Что бы ни сказал, о чем бы ни спросил ходжа, на все у нее ответ готов. Да такой, что весь Дерменкой слышал. – Где дети? – Глаза бы твои ослепли! Только и умеешь, что детей творить! А смотреть за ними я должна?... и т. д. Не рад, что и спросил. – Скоро ли ужин? - Когда свет месяца горячим станет! Не видишь, огня под казаном нет! Дров опять не принес?... Принес охапку, опять не так. – Куда ты бросил? Неужели не видно: рис перебираю!... И так каждый день. Шушай терпел и нам велел. Почернел ходжа, осунулся. Молчаливым стал, не до острот. Но и в его темном царстве лучик блеснул. Пошла жена белье стирать и не вернулась. Вечер, ночь. Уже и утро. Позвал соседей Насреддин, пошли ее искать. Жалко ведь, мать его детей. На берегу нашли корзину с бельем, валек, рубель. Самой нет. Утонула, наверное. Пошли соседи вниз по течению, утопленницу ищут. Насреддин отправился вверх. Удивились люди. -Эй, Оджа, - говорят. - Все, что заберет река, к морю несет. Ты куда идешь? - Э, койдешлер, - отвечает, - вы моей жены не знаете. Она все наперекор делает. У нее свой закон есть. Как в воду смотрел Насреддин. У мельницы его благоверная с арбы слазит. У матери ночевала. Земляки в Биюк – Лампад отвезли. С ними и вернулась. - Ты что, не слышал, пень глухой? Я ведь тебе кричала, что утром буду! Не подумала, кто Токату перекричит?... Гува известна уже тем, что тоже четырежды имя меняет. Исток ее на самой яйле. Напитанная десятками источников, по глубокому Малому каньону течет. Сыхтлар называется. Сжатие. Огибая скалу Балан – Кая, принимает ее имя. Мимо Ай – Василя она бежит, как Балан – каяси – Узень. Речка высокой скалы. Приняв слева у троллейбусного парка полноводную Гуву, далее она течет под ее именем. В среднем течении она уже Дерекойлю – Узень. Дерекойка. От поселка Дерекой. Где «дере» - ущелье, фарси, «кой» - село, тюркское. К исполкому она принимает уже официально название: Ущельная. Кому- то в 1944 году не понравилось нерусское имя. Сделали перевод. Не привилось. Но так и осталось. В Ялте она известна не только этим. Есть в истоках речки холм. А на нем руины не то храма, не то крепости. Для обороны укрепление никакого значения не имеет. Скрытое в лесу, далекое от жилья. А вот культовое предназначение просматривается четко. Родилась легенда. ТАЙНЫ МОНАСТЫРЯ В священной роще вокруг развалин древнего храма в истоках речки Гувы тихо и пустынно. Ни тропы, ни следа. Внимательно вглядываюсь в деревья. Нет, не они свидетели предвенчальных обрядов, не на этих ветвях развевались девичьи ленты, не к этим корням склонялись идущие в поход воины. Самому старому из дубов и грабов не более ста лет, а святилищу Артемиды-Таврополы около трех тысяч. Новые деревья не расскажут мне о торжествах в честь богини — соперницы Олимпа. Но о них может рассказать огромный валун, что врос в землю шагах в десяти от входа в храм. Он изрядно пострадал от стихий и времени и все-таки могуч. Это не простой изъеденный дождями камень. Это бывший алтарь. Страшно подумать, что на него бросали тела пленников, перебитых в честь Артемиды. Рядом валили в кучу добытые в боях меха, ткани, сыпали золото и серебро. Тавры, почитатели богини-воительницы, вели отчаянную борьбу с Грецией за независимость. Поэтому лежали на этом алтаре современники и соплеменники великого Еврипида. Именно он воспел Артемиду, Таврию, девушку-патриотку Ифигению. Благодаря ему была в древние времена так популярна Таврида. Греки все-таки утвердились в Крыму. Храм был разрушен, и на его месте возведен новый, в честь ионийской богини Деметры. Изменились обряды. Теперь здесь просили благополучного разрешения от бремени, приносили новорожденных. Богиня - покровительница материнства и плодородия. Земледельцы доставляли сюда плоды своих трудов, рыбаки - часть улова. Однако вера живуча. Нет-нет, да и оставит местная девушка прядь волос на ветвях. Смилостивится старая богиня, пошлет жениха. Охотники, люди по сути своей суеверные, тоже на всякий случай оставляли в священных зарослях пух и перья. Так на территории одного храма совместились два культа: Святой Девы и Всеобщей Матери. И оба они пали перед новым культом - христианским. Среди служителей последнего глупцов никогда не было. Поэтому, наряду со строительством новых храмов, они не обходили вниманием старые. Как же иначе? Ведь к ним люди привыкли, всех поклоняющихся не перехватишь. Будут тайком ходить. Поэтому среди сонма святых искали такого, который по своим качествам походил бы на старого бога. Ему храм и посвящался. Обряды менялись, вера, оставалась. Здесь такой святой стала Айя - София. Она обладала качествами и Артемиды, и Деметры. Теперь уже не надо было развешивать локоны и ленты, достаточно было поставить свечку у ее иконы. А жертвоприношение превратилось в монеты церковных кружек. Но сильна, человеческая натура. Главной обязанностью монахов монастыря Святой Софии оказалось уничтожение следов верности обычаям предков. Вместо утренней зарядки, они, до прихода молящихся, собирали в корзины зерно и мясо, рыбу и пеленки, монеты и пояски. А роща каждый день давала монахам обильную жатву. Страждущие тоже были рады: жертвы приняты, все будет в порядке. После принятия местным населением мусульманства дела монастыря стали похуже. Нет у правоверных женщин святых, запрещает Коран молиться чуждым богам. Опустели святые пущи. Обветшали и обвалились стены, И все-таки появляется иногда корочка хлеба на алтаре, положит кто-то стреляную птицу. Кое-что от культов и сейчас осталось. На ветвях деревьев тут и там висят ленточки. Это уже экскурсанты оставляют. А кому? Артемиде, Деметре, Софии... Чтобы окончательно отойти от водной тематики расскажем и о речке Корбеклинке. Находится она в Алуште, и никакого отношения к Гурзуфу не имеет. Но уж больно замысловатая судьба у нее. Начнем с названия. На современном крымско – татарском языке переводится она так: «кор» - кривой, бек – дворянский титул. Получается кривой бек. А при чем тут речка? Придумали версию: некогда жил на ее берегах одноглазый барин, который и дал название потоку. А были ли дворяне на ЮБК в обозримые времена? Нет. ЮБК счастливо избежал и рабовладение, и феодализм. Изначала, с таврских времен, его поселения состояли из равноправных членов общин. Они составляли хорос, округу. Ни одно из завоеваний ЮБК существовавшего порядка изменить не смогли. Названия менялись, но суть оставалась прежней. Община существует и сейчас. С арабским термином «джемаат». Но мусульманские нововведения не смогли вытеснить древние понятия. Отсюда на географической карте Крыма - бесчисленные «хоро», «коро». Кореиз, Мисхор, Хапсихор, Курпаты, Палеокуриос. Из этого ряда, несомненно, корень Кор - бокль. Округа или община чего – то. Есть и другой вариант: «кор» из таврского – проглотить, спрятать. Приемлемы оба значения. Но и тут - укрытие, тайна чего? Слава богу, известно о проживании в крымских горах готов. И о том, что полторы тысячи лет они сохраняли свой язык. Алушта все это время была пограничным пунктом между готским княжеством Феодоро и аланской республикой Сугдеей. Значит, готы наверняка большую часть времени проживали в Алуште. Искать перевода местных топонимов нужно в немецких словарях. А там и скрыта разгадка. «Бек» или «бок» в староготских наречиях – ручей. В соединении с тюркским суффиксом «ль» - край, местность, получаем по первому варианту: община (город) края ручьев, по второму: район укрытых родников. Конечно же и легенда по этому поводу. СВЯЩЕННЫЙ ЗМИЙ Кто в Крыму не знает урочища и одноименного источника Савлух – Су? В переводе с крымско – татарского, здоровая (целебная) вода. Кто сам побывал, кто святой водицы испил, кто по рассказам слышал. В начале двадцатого века в день поминовения святых мучеников Космы и Дамиана, отмечаемого православной церковью 14 июля по новому стилю, собиралось до 20 тысяч паломников. Чем же были знамениты великомученики? Чудотворцы и бессребреники, братья Косма и Дамиан выбрали для себя поприще врачевания. Они изучали болезни, узнавали целебные свойства растений и вскоре стали искусными врачами. Возлагая руки на больных, братья возвращали им здоровье. Многих обращали они ко Христу. Получившие здоровье по своей вере принимали христианство. Всех без исключения братья лечили бесплатно. За это называли их бессребрениками или безмездными врачами. Во время повальных гонений на христиан в 284 году н. э. по приходу римского императора Карина они подверглись мучительной казни. Во всем христианском мире их подвиг почитается всеми конфессиями. Их считают покровителями медицины и медиков. Монастырь в честь страстотерпцев в 1856 году был открыт благодаря энергии и настойчивости архиепископа Херсоно – Таврической епархии владыки Иннокентия. Интересный факт. Киновия (вновь созданная) была только восстановлена. Монастырь на этом месте существовала тысячу лет до того. Основан он был в честь тех же братьев еще в середине первого тысячелетия по рождеству Христову. Всего их почитается 3 пары. Косма и Дамиан аравийские, асийские и румские. В Крыму более известны были последние. После высылки урумов, крымских христиан, в 1777 году в Приазовье монастырь пришел в запустение. В девятнадцатом веке его обустроили, привели в порядок. А почему? Потому что не заростала к источнику народная тропа. Здесь лечились христиане, мусульмане, иудеи. Святой воде безразлично, кого исцелять. Оказывается, и византийцы не были первооткрывателями. Храм существовал задолго до появления их на полуострове. Волшебные свойства целебной воды хорошо были известны первым поселенцам Крыма, таврам. Во времена до троянской войны, в период проживания народа на берегах Эгейского моря у тавров очень популярен был культ врачевателя и целителя Аскления (Эскулапа по римской версии). Центрами почитания его были города Эпидавр. Эпический, т. е. древний Тавр, это новый, и малоазийский Пергам, существовавший на коренных таврских землях, это старый, первоначальный. Асклепий был богом врачевания, сыном Аполлона. Лучшие качества медика он получил от отца, Феба. Славился тем, что, благодаря его стараниям, воскресали даже мертвые. Кстати, за полторы тысячи лет до того, как его подвиг повторил Иисус Христос. За это его молнией поразил Зевс. Не вмешивайся в промысел Божий. Думаю, что это происки ионийцев. Они старались унизить дорийцев. Низвергали их святыни. На самом деле Асклепий еще долго совершал свои подвиги в земной жизни. Сказать точно, когда тавры перенесли на полуостров центр культа, не могу. По традиции дорийское вторжение в Грецию началось с третьего поколения после Троянской войны. Значит, и в Крыму Эскулап мог появиться на рубеже второго и первого тысячелетий до н. э. Вполне естественно, что храм был возведен рядом с целебным источником. И после смерти Доктор обязан был помогать страждущим. А родник и делал это с участием бога и без оного. В пациентах недостатка не было. Жизнь тавров, полная войн, лишений и невзгод давала Асклепию толпы почитателей и страждущих. Культ бога широко распространился среди греков, скифов, сарматов и других народов. Какого вида был храм, никто уже не скажет. Много воды утекло. Изображался ли там врачеватель один, сопровождали ли его дочери Гигия (гигиена) и Панакия (панацея), юный демон выздоровления Телесфор, не знаю. Народная память сохранила одну существенную деталь. У каждого бога был свой излюбленный зверь. У Асклепия это – змея. Только ее изображали на статуях бога. Она обвивалась на посохе врачевателя. До сих пор змея – символ медицины, заметили? Так вот. Нет больше ни первого храма, ни второго. А змий ежегодно возвращается в урочище. Не привязывайтесь к 14 июля. Когда он путешествовал от больного к больному с Асклепием, христианских братьев и в помине не было. Является он весной. Когда мак расцветает. Обовьется вокруг ветки и ждет: когда его вновь в дорогу позовут. Легенда о священном змие живуча в народе. Кому же не хочется исцелиться от всех недугов. Даже если невегласы разрушили храмы Асклепия, первый и второй святых Космы и Дамиана. А змий, имеется в виду наш, крымский серый уж, все равно живет. И лечит, как может. С гидронимами наконец – то окончили, переходим к названиям гор, урочищ, пещер и т. д. Начнем с уже известной легенды о волшебной колыбели. В начале книги вы уже познакомились с ее предысторией. Теперь – развитие темы. Судьба колыбели на крымских берегах. О КОЛЫБЕЛИ, СПРЯТАНОЙ НА ГОРЕ БАСМАН* Когда-то а Крыму существовали два сильных княжест- ва жүктеу/скачать 0.69 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|