Шесть дней создавал Господь Бог нашу землю. Устал. На седьмой день решил отдохнуть. Но где? Подумал, и создал Гурзуф. Он обвел его горами, самыми прекрасными в мире. Расположил на берегу моря, самого синего в мире
жүктеу/скачать 0.69 Mb.
|
| . Одно из них именовалось генуэзским и расположено
было на побережье, другое находилось в горах и потому называлось горским. Княжества эти вели между собой беспрерывную войну. Генуэзцы угоняли стада горцев и разоряли селения. Горцы в ответ нападали на генуэзские крепости. Такое положе- ние не могло длиться бесконечно, надо было решить споры. .Но как? Вопрос этот враждующие князья задали своим со-ветникам. Некоторое время спустя генуэзский посол явил- ся со свитой к горскому князю и предложил вечную дружбу. И если горцы действительно искренне ее желают, то пусть выдадут генуэзцам золотую колыбель- священную реликвию горского народа, которая изображена на его знамени. — Мы требуем этого только потому, — сказал генуэзец,— что знаем, как высоко цените вы колыбель. Передайте ее нам — и мы убедимся, что вы дорожите миром больше всего на свете. Услышав это требование, горский князь обнажил саблю и ответил: — Твои слова так оскорбительны, что я готов тебя убить. Неужели ты не знаешь, что в этой колыбели вскор- млены все мы и что у нее клялись в верности своему- наро- ду наши предки? Посол генуэзцев настаивал на своем и добавил: — Мы жаждем согласия с вами и готовы тоже дать вам в залог самое дорогое, что имеем. Вождь горского народа немедленно собрал своих советников, рассказал о предложении генуэзцев. Долго думали горские советники. Они ни за что не хотели расстаться со святыней своего народа, ибо это значило, что они добровольно согласны лишить себя своего имени, свободы и независимости. — Надо попросить у генуэзцев ту бумагу, по которой они владеют землей в Крыму, — решил совет горцев.— Нечего думать, что они на это согласятся. А тогда начнем переговоры о мире на иных условиях. Генуэзскому послу передали ответ горского князя. Посол молча повернулся и со своей свитой отправился на побережье. Прошла еще неделя, и от генуэзского князя явился новый гонец. — Возьмите у нас все, что угодно, — говорил он, — но только не эту бумагу. — А что же дороже ее есть у вас? Ведь осмелились же вы говорить с нами о нашей святыне! — Мы — это другое дело, — сказал посол. — Вы известны, как народ гордый, неустрашимый, и вас можно заставить помириться с нами, только отняв вашу святыню. — Спасибо за доброе слово! — усмехнулся горский князь. — Но почему вы держитесь за клочок бумаги? Что он вам дает?, — А какие же права на землю останутся у нас, если мы лишимся этой бумаги? — Не договоримся мы, наверное, — сказал князь. — Смотри, не озлоби нас. Мы силой заберем вашу святыню, раз вы сами не хотите отдать ее нам. — Ты угрожаешь, — ответил горец, — но легче говорить, чем сделать. Народ наш не боится никого и скорее весь до последнего ляжет в битве, чем продаст свою честь! — Другого ответа я не дождусь? — Нет!
— Мы не хотим этого! — закричали воины. — Не допустим позора, пока жив хоть один из нас! — Друзья мои! — сказал князь. — Пока цела наша святыня, народ живет, хотя бы осталась от него только горстка людей. Поэтому я спрячу святыню так, чтобы ее не нашел никто из врагов. И наложу на нее заклятие, чтобы далась она в руки только тем, кто приблизится к ней с чистыми побуждениями...
— Могучие духи! Я и народ мой вверяем вам самое дорогое, чем мы обладаем. Его хотят отнять алчные соседи-генуэзцы, чтобы лишить нас имени, чести и свободы. Горские воины бьются с ними сейчас не на жизнь, а на смерть. Если они не сумеют одолеть жестокого врага и погибнут, прошу вас: примите под свою охрану нашу святыню и сохраните ее для грядуших поколений. — Так будет. '— раздалось в мрачной пустоте пещеры. — Заклинаю вас покарать того, кто захочет взять эту, колыбель ради порабощения другого народа или ради какого-нибудь иного злого умысла. — Так будет! — опять донеслось из мрачной пустоты. — Могучие духи! Я прошу вас открыть место, где хранится колыбель нашего народа, тем людям, которые будут искать ее для возрождения моего народа, его славного имени, его непокорного духа. И помогите мне в битве за жизнь моей семьи, жен и детей моих воинов, за нашу землю, горы, за наши поля и жилища! В этот момент перед князем появился старец в белой одежде и сказал ему: — Не отчаивайся! Тяжелые дни переживает твой народ, но наступят для него и лучшие времена. Это будет не скоро, немало горя испытает он. Однако, смотря вдаль, я вижу его возрожденные поля, шумные города, счастливых людей. Не отчаивайся, если даже потерпишь поражение... — А что будет с генуэзцами, нашими врагами? — Судьба их несчастна, как и всех захватчиков. Они навсегда исчезнут с этой земли. Старец медленно ушел в глубину пещеры, а князь выбрался из нее и поспешил к своим воинам. Долго еще длилась война между двумя народами. И каких бы побед ни достигали генуэзцы, они не добивались своего, не могли захватить золотой колыбели. Ушли последние отряды горцев с родной земли, уступили злобной силе. Но и ряды их врагов ослабли. И когда неожиданно орды новых захватчиков нагрянули на генуэзцев, они с позором бежали, чтобы никогда больше не появляться на крымской земле. А бумагу, которая давала им право владеть ею, унес ветер в далекое море, и исчезла она навеки. Столетие за столетием кипели битвы за горскую землю, а в пещере на горе Басман хранилась чудесная золотая колыбель. Много смельчаков пыталось завладеть ею, но им не удавалось добраться до нее. Они возвращались изуродованные, с помутившимся разумом. Однако наступило время, и раскрыли горы свои богатства. Живущий сегодня в Крыму народ добыл эту колыбель: В его сердце — беззаветная любовь к родине, как у горцев, на знамени которых была когда-то изображена золотая колыбель. Легенда красивая и исторически достоверная. Но несколько натяжек чувствуется. Первая – несовпадение во времени, вторая – в пространстве. Записана сказка в начале двадцатого века в разных вариантах и в разных местах. Это говорит о широком распространении поверья и о его глубоких корнях. Но составители пошли легкой дорогой и отнесли время действий к генуэзскому периоду Крыма. Неправильно по нескольким соображениям. Население ЮБК за 500 лет успело дважды поменять религию и трижды язык. Не спорю, память о заморских пришельцах осталась, Дженевез – Кая в Гурзуфе, например, но подробности перипетий борьбы с захватчиками из памяти народной были стерты. Кем же? Адепты каждой из новых вер физически уничтожали носителей интеллектуального богатства народа - священнослужителей. Одновременно истреблялись и письменные памятники старой религии – приходские книги, фольклорные записи, летописи и т. д. С 1475 года этот процесс произошел дважды. Сначала попы, монахи и дьяконы были выбиты имамами и муллами, затем с последними поступили точно так же чекисты – атеисты. В обоих случаях письменные источники были ликвидированы. А значит, временные рамки создания легенды становятся размытыми. Это может быть любой из отрезков борьбы за берег. А их – множество. Тысячу лет прожило Боспорское царство. И все это время греки пытались колонизовать ЮБК. С переменным успехом длилась война. Победил берег. В 375 году под ударами гуннов Боспор прекратил свое существование. Но в 212 году н. э. была основана Сугдея (Судак), столица аланского государства. Он принял знамя борьбы за берег у ослабевших греков. Тысячу лет экспедиции аланов вторгались на землю тавров. Бывали моменты полного поглощения ЮБК согдийцами. Отсюда в нашем языке множество иранизмов. После четвертого крестового похода Венеция в уплату за свою помощь крестоносным рыцарям получила три восьмых наследия византийских императоров. В их составе оказался и Судак. 170 лет продолжалось господство «Владычицы морей» в Крыму. И в каждом из них - война с прибрежными жителями. Генуэзцы стали в этом ряду только четвертыми, и самыми незначительными. Всего 110 лет продолжалась их экспансия. Они были последними, но самыми известными. Книгопечатание по всему миру разнесло славу об их «деяниях». И к ним авторы отнесли боль горцев. Так ли это? Думаю, нет. Дело в том, что христианство в Крыму восторжествовало уже в первые века новой эры. На первом, Никейском, соборе 325 года Крым был представлен епископом Кадмом. Напомню, Русь приняла христианство только в 988 году. Причем сам князь Владимир с дружиной именно здесь, в Херсонесе. Первым архиепископом (митрополитом) в Киеве стал корсунянин Анастас. С ним прибыл и славяноязычный причт. Он – то и крестил руссов, воздвиг первые храмы, привил письменность и культуру. Но здесь, в Крыму, после окончательной победы христианства священники сотворили то же самое, что позднее ходжи и имамы совершили с ними. Они уничтожили цвет нации, языческое жречество. С ними исчезли и рунические письмена тавров. Местные жители должны были забыть свои прежние святыни. На знаменах и хоругвях теперь были лики святых. Легенда о колыбели ушла в область глухих воспоминаний. Не зря Дорос, Таврида, стал называться Феодоро, божья страна. Был у нее и небесный покровитель. Воин, поражающий копьем поверженного змия. Узнаете московский герб? Догадываетесь, откуда он пришел? Таким образом, упоминание о колыбели как символе государства тавров (или готов) в период отражения агрессии генуэзцев - явный анахронизм. Помнить о ней, как о месте, где родились и выросли их прадревние боги, Аполлон и Артемида, тавры могли только в изначальный период своего развития. До появления христианских миссионеров. Т. е., до новой эры. А тогда главным врагом для них был Боспор. И у него действительно был договор с киммерийцами об основании Пантикапея. Генуэзцы же отобрали в 1365 году Судак у Венеции вооруженным путем. Без всяких там актов. Со временем разобрались. Как же быть с местом? Если уже легенда создана в период борьбы тавров с Боспором, то где? Записана она в нескольких населенных пунктах и место нахождения драгоценной колыбели привязывается именно к ним. Как коренной, в 104 поколении, житель Гурзуфа, берусь доказать, что она не где – то, а конкретно здесь. Первый сборник легенд Крыма советских времен вышел из печати в 1959 г. Многие из старых жителей довоенного Гурзуфа еще были живы. Привезли мы книжку в Среднюю Азию, зачитали ее до дыр. Помню как я, третьеклассник, читал ее пожилым людям. Мои глаза зоркие, речь гладкая. Столько раз прочитать, поневоле наизусть выучишь. Слушал и Эмирсали-харбаба Матараджи с Пролетарской. Участник мировых войн, георгиевский кавалер в первой, кавалер ордена Славы во второй. Но в высылку попал наряду со всеми. Окончил свои дни в далеком Чимионе Ферганской области. Вот что он рассказал. -Зачем через яйлу, в такую даль святыню тащить? Пещер в Гурзуфе много. Самая длинная на Аю-Даге была. Там из-под развалин храма по подземному ходу сразу к морю можно было выйти. Были там и ниши. Некоторые камнем забиты. Колыбель можно было там спрятать. Под Кумбасаном в ущелье пещера была. Там еще скит с алтарем был. За Катоплу пещера, под Шан-кая. Но самая большая – Магарач- Хоба. Там целый город спрятать можно. Несколько галерей отходят от главного ствола. Сам он выходит наверх, на Никитскую яйлу у Алабаш – Кая (пестрая), куда ведут ответвления, никто не знает. В старину (для него ХVIII век еще старина, не история) там пожитки прятали, если набег черкесов ожидался. Черкесы, как вы поняли, донские или запорожские «черкасы». Последние набеги относятся ко времени присоединения Крыма к России. Для дедушки – почти позавчера. Но обычай прятать «сокровища» именно там очень характерен. Есть карстовые воронки наверху. Но тащить священный груз перед лицом надвигающегося врага – безумие. Скорее всего, святыня находилась под храмом Девы – Артемиды в пещере, известной лишь жрецам-хранителям. Монастырь Святых Апостолов был на месте разрушенного храма. Вполне вероятно, что на его фундаменте воздвигли христианскую церковь. Пещера могла быть либо старой, либо вырубленной, новой. Греки были большими мастерами по их созданию. Про нее харбаба мог знать. Иными словами, искать колыбель надо в Гурзуфе. Нужды тащить ее за тридевять земель не было.
Еще одна легенда, свидетельствующая о способности народной памяти сохранять события глубокой старины даже без письменных источников. Для примера скажу. В запеве «Слова о полку Игоревом» говорится о славном траяновом веке. Император Траян властвовал на рубеже первого – второго веков н. э. Иными словами, за тысячу лет до создания «Слова». Рим тогда вел успешные «маркоманские» войны на Дунае. Предки славян участвовали в них в качестве федератов и получили за это плодородные дунайские степи. Об этом и вспоминает безвестный автор поэмы. Как могли славяне, не имея письменности, донести эту память через 10 веков бурной истории? Наш случай - яркий образчик такого явления. Вначале я принимал поговорку как некую константу. Смысл ее – «нарыв лопнул», «зло наказано». Позже, при изучении географии выяснил, что Афьонов несколько. Помимо крымского, это город в Малой Азии и Святая гора в Греции. Увязать их между собой не мог. Так они и сосуществовали в моем сознании раздельно. Затем, при более глубоком изучении истории древней Греции в университете выяснил, что Афинеонами (Малыми Афинами) называли колонии или форпосты Афин Великих. Опять-таки, где «полис», город, а где «зло», «нарыв», не понял. И только изучая перипетии Пелопонесской войны узнал, что в Тавриде был свой Афинеон. Но, по порядку. ТАК БЫЛ ОСНОВАН ХЕРСОНЕС ТАВРИЧЕСКИЙ Принято считать, что в античные времена Крым представлял из себя медвежий угол цивилизованного мира. Вернее даже омут, в который не доходили волны политическим бурь древнего мира. Взгляд этот давно устоялся, но, тем не менее, критики не выдерживает. Население нашего полуострова было активным участником событий классического периода, иногда оно выдвигалось и на самую авансцену истории. Так случилось во время Пелопонесской войны. Велась она между лидерами двух племен, составляющим народ Греции, ионийцев и дорийцев. Между Афинами и Спартой. Незадолго до этого они совместными усилиями отразили агрессию Персии. Жажда реванша звала греков в поход на Сузы. Но кто его возглавит? Ионийцы, взлелеявшие за годы войны непобедимый флот? Или дорийцы, имевшие лучшие на тот момент сухопутные силы? Афины образовали Морской союз. Спарта, в ответ, возглавила Пелопонесский. Борьба между антагонистами началась привлечением в свои ряды нейтральных общин и территорий. Велась она, по возможности, политическими средствами с частыми демонстрациями военной силы. Одной из них стала экспедиция стратега и фактического правителя Афин, Перикла, в бассейн Черного моря. Причин для похода было много. Командующий исходил из того, что конфликт со Спартой обязательно станет затяжным. Лакония мало уязвима. Хозяйство ведет натуральное, торговли нет. Рабы-илоты собственнымии руками одевают, обувают, кормят и вооружают спартиотов. Афинам же торговля жизненно необходима. Бесплодная Аттика не в состоянии прокормить собственную метрополию. Что уж тут говорить об армии, флоте, неизбежных беженцах? Чтобы победить дорийцев, нужно иметь крепкий и надежный тыл. А им для Афин издавна был бассейн Черного моря, Оттуда в Грецию сплошным потоком двигались грузы: хлеб, лес, рыба, "живой товар, рабы. Без этого источника Ионии в противостоянии с дорийским союзом не выстоять. У самого входа в Понт Эвксинос стоит город Гераклея Понтийская. Среди десятков ионийских колоний она - единственная дорийская. И выведена она главным торговым конкурентом Афин, городом Мегары на Истме. Нет сомнений, что в случае войны Гераклея удавкой затянет Босфор и Дарданеллы и перекроет Афинам питание. Перикл явился под стены города во главе эскадры в 200 вымпелов. Боевых триер было больше, чем во время Саламинской битвы с персами. Десять тысяч тяжеловооруженных гоплитов ждали сигнала на кораблях. Но война еще не началась. Перикл выжидал. Знать города была за дорийское единство. Но без поддержки Спарты, Мегар и Коринфа противостоять всему Морскому союзу невозможно. В городе произошел государственный переворот. К власти пришли демократы. Те заявили о нейтралитете Гераклеи и блокада города была снята. Второй задачей Перикла было установление крепких связей с Боспором. Основная часть черноморского экспорта поступала именно оттуда. А там политическая нестабильность. Греки конфликтовали между собой, коренным населением и с внешними врагами - скифами и таврами. 42 года назад была произведена попытка создать в Керченском проливе государственную структуру - Боспор под властью династии Археанактидов. Но образование было рыхлым, непрочным. В обозе у Перикла находился представитель Фракийской династии, Спарток Первый. Он подходил Афинам по всем параметрам. Род царский, и это должно льстить местным племенам, потомкам киммерийцев. Поставлен на трон главой морского союза, и это примирит ионийские колонии между собой .Живя на пограничье, Спарток хорошо знал скифов. Он смог бы уладить спорные вопросы с кочевниками, а происхождение из рода прародителя тавров (Геракла) сулило мир и с этими морскими ' разбойниками. Таким образом, и на Боспоре произошел государственный переворот. Династия Спартокидов царствовала там вплоть до Великого переселения народов. Последним вопросом Перикла были тавры. Они происходили из общего с дорийцами корня, имели общих предков и, безусловно, в предстоящей войне стали бы на сторону соплеменников. Со времен Троянской войны они смертельно ненавидели ионийцев. Их борьба с боспорскими колониями приводила к тому, что временами связь с метрополией прерывалась полностью. Терпеть этого Афины не могли. Поэтому в главной гавани тавров, Судакской бухте, была основана клерухия (колония Афинеон - Малые Афины). Удар был, что называется, смертельный. С Меганома просматривается побережье от Ай-Тодора до Феодосии. Ни одно судно не могло вьшти в море без ведома коменданта крепости. Гарнизон ее держал под угрозой все поселения горцев. Тавры были крайне стеснены в своих действиях. Серьезно угрожать Боспору они уже не могли. Тяжелая борьба с Афинеоном так врезалась в сознание тавров, что когда он в 63 году до новой эры был разрушен землетрясением, родилась поговорка; 'Афьен патлады", в значении "нарыв лопнул", "зло наказано", "Афинеон разрушен". Жива присказка у южнобережных татар и до сих пор. А пока, в 438 году до новой эры, Перикл со спокойной душой возвратился в Афины. Вскоре началась Пелопонесская война. Протекала она с переменным успехом для обеих сторон, Перикл умер. Избыток демократии не позволил Афинам создать твердое управление боевыми действиями. Чашу весов на сторону Спарты решительно склонил энергичный спартанский стратег, молодой Брасид. В 422 году до новой эры он с небольшим, но сплоченным отрядом вторгся во Фракию. Это приблизило войну к жизненно важной для Афин артерии - к Дарданеллам. Первые победы полководца привели к тому, что от Морского союза отпали несколько Балканских городов. В первую очередь - Гераклея Понтийская. Едва лишь под Амфиполем прозвенели победные трубы дорийцев, как в городе произошел новый переворот. На этот раз олигархический. Одесос, Тира, Ольвия, Севастополис и Боспор вынуждены были свернуть торговлю с Афинами. В Ионии начался голод, эпидемии довершили дело. Аттика обезлюдела. Еще 18 лет Афины мужественно сопротивлялись спартанцам. Они переплавили в звонкую монету сокровища храмов Зевса и Афины, они контрабандой ввозили хлеб из персидского Египта, они одерживали частные победы. Но исход войны был предрешен. В 404 году до новой эры Афины капитулировали. Свергнутым демократам из Гераклеи некуда было податься. Бегство в ионийские города вело к денационализации. В Мегары после измены путь был заказан, Остались тавры. Те уже обессилили от войны с Боспором, Афинеоном и скифами. «Повинную голову меч не сечет», - так ответили их басилеи беженцам. Им отвели место, помогли отстроиться. Чтобы закрепить союз, для поселенцев была написана и высечена в камне клятва. Она определяла приоритеты для бывших гераклейцев. Различия балканских и крымских дорийцев в языке, культуре и вере преодолевались в пользу аборигенов. Например, в отличие от своих сородичей, тавры из близнецов Аполлона и Артемиды более почитали Луноликую Деву и клятвой обязали граждан следовать этому неукоснительно. Географически территорией колонии объявлялся Херсонес (полуостров), образуемый бухтами Северной и Балаклавской. В политическом плане херсонеситы брали на себя ответственность за весь периметр владений тавров. От Калос Лимена (Черноморское) до Феодосии. Так в 421 году до новой эры в Крыму был основан Херсонес Таврический. Таким образом, возраст поговорки – две с половиной тысячи лет. Приведенные ранее - древнее, но их нельзя идентифицировать. Приблизительно и умозрительно – да. Исторической привязки нет. Но это и не функция фольклора. Это не хроники, не летописи. Легенды фиксируют наиболее яркие, значимые факты. Часто даже без упоминания имен собственных. Личность конкретного исторического деятеля теряется на фоне событий и их влияния на судьбы народов. Так произошло и со следующей легендой. Она повествует о переселении готов в Крым. По Иордану Готскому известны имена каганов и королей. Но в легенде и следа от них нет. Разве это существенно? ОЛЕНЬ – ЗОЛОТЫЕ РОГА Начало новой эры отмечено бурными событиями в истории Крымского полуострова. Он оказался важнейшим перекрестком на пути Великого переселения народов. На далеких азиатских просторах клокотали политические бури. Возникали и рушились гигантские империи. Массы людей снимались с обжитых мест и отправлялись в дальние странствия. Их гнали страх, голод, надежда уцелеть, Китайцы сбросили со своей шеи многовековое ярмо гуннов. Ханьцы не только выбили захватчиков из пределов Поднебесной, но и опустошили их территорию на Алтае. Гунны вынуждены были откочевать к западу. А там, на бескрайних просторах Центральной Азии, обитали племена саков - массагетов. В давние времена они прославились при отражении агрессии персов. Отрубленную голову незадачливого Кира они бросили в мешок с кровью со словами; "Ты ее хотел, так напейся вволю". Недоступными оказались их степи и непобедимому Александру. Македонцы сохранили честь, но потеряли славу. Несолоно хлебавши, вернулся Искендер из похода. Массагеты вновь отстояли свою независимость. С тех пор много воды утекло. Растеряли геты боевые качества. Полюбили покой и достаток. Стали пахать землю и сажать силы, Обозленные неудачами, гунны набросились на них как стая голодных псов. Геты оказались перед выбором; стать рабами кочевников или покинуть Родину. Они выбрали второе. Через Каспийские ворота (пространство между Уральскими горами и морем) они перешли в Европу. Трудно представить себе миллионную массу людей в движении. Повозки со скарбом, табуны лошадей, отары скота занимали десятки верст по фронту и сотни верст в глубину. Тучи пыли, неумолчный рев скотины, плач детей, скрип колес, В арьергарде одичавшие собаки и волки пожирали тела павших... И все это - под палящим солнцем летом и в злую стужу зимой. Великое переселение народов. Как мало мы о нем знаем! Кипящий котел племен, горнило современных наций С большими потерями геты (массагеты - великие геты) пересекли Волгу. Предкавказье показалось для измученных людей землей обетованной. Мягкий климат, обильные нивы, просторные пастбища. Одна незадача: край был заселен. Здесь расположились ушедшие ранее аланы и аорсы. Местные племена черкесов и чеченов. а в городах приморья - греки. Но это не беда. Двести тысяч вооруженных бойцов способны смести любые преграды. За каждым из них - голодные жены, матери, дети, С особым пафосом Иордан, историк готов, описывает удачные войны с аланами и "росомонами". Попутно отметим две немаловажные детали. Аланов Иордан называет славянами, хотя сам термин появился значительно позже. И второе: аорсов - рось он противопоставляет готам, но не отождествляет со славянами. И "славянисты", и "норманисты", две ветви спорящих на тему происхождения варягов-руси должны были бы внимательно присмотреться к запискам очевидца. В итоге геты - готы покорили и тех, и других. Аборигенов они оттеснили в горы. Разделив завоеванную территорию между собой, победители заложили новые города, вспахали поля и огороды. Готское государство вошло в силу и даже проводило активную внешнюю политику. С Римской империей считаться приходилось, но пощипывать ее уже было можно. Боспорские города препятствовали внешним связям - их разрушали до основания. Так в 175 году н.э. был уничтожен Пантикапей. В 263 году н.э .объединенным флотом готов, русов и аланов остров Родос, центр работорговли древнего мира, был ограблен до нитки. жүктеу/скачать 0.69 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|