ЧАСТЬ 5. ПРЕДЕЛЫ АДАПТАЦИИ Глава 15. ШОК БУДУЩЕГО: ФИЗИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

РЕАКЦИЯ НА НОВОЕ

разводом, или смертью члена семьи, или сменой работы и даже отпуском, мы говорим о серьезных жизненных событи­ях. Но, как известно каждому, в жизни масса очень мелких событий, постоянный поток которых как бы пронизывает и обтекает наше восприятие. Некоторое жизненное изменение воспринимается как сильное только потому, что оно обруши­вается на нас водопадом небольших жизненных изменений, а они в свою очередь состоят из более мелких и мельчайших изменений. Для того чтобы бороться с трудностями в уско­ренно развивающемся обществе, нам нужно видеть, что про­исходит практически каждую минуту, отслеживать «микроизменения» нашей жизни.

Что же происходит, когда что-то изменяется в окру­жающей нас среде? Каждый из нас постоянно буквально купается под ливнем сигналов, идущих от нее: визуаль­ных, слуховых, осязательных и т. д. Большинство из них имеет обычный, повторяющийся характер. Когда что-то изменяется в пределах наших восприятий, характер сиг­налов, идущих по каналам наших органов чувств в нашу нервную систему, тоже изменяется. Когда обычные, по­вторяющиеся сигналы прерываются, мы реагируем на это особенно резко.

Существенно то, что, когда некий новый набор возбу­дителей «ударяет» по нам, наше тело и наш рассудок узна­ют—и всегда моментально, — что это нечто новое. Изменение может быть лишь цветовым отблеском, отме­ченным краешком глаза. Это может быть осязание, как будто некто любящий нежно прикоснулся к нам, чтобы снять пылинку с лица или одежды кончиками пальцев, но мгно­венно отдернул руку. Каким бы ни было изменение, в игру вступает громадный суммарный механизм физического воз­действия.

Когда собака слышит незнакомый голос, она поднима­ет уши и поворачивает голову. Мы делаем то же самое. Из­менение — это спусковой механизм возбуждения, то, что в экспериментальной психологии называют «ориентирован­ной реакцией». Ориентированная реакция (в дальнейшем будем употреблять аббревиатуру ОР) — это комплексный,

361

даже общефизиологический процесс, в котором участвует весь организм. Зрачки глаз расширяются. На ретине возни­кают фотохимические изменения. Наш слух моментально становится более острым. Мы непроизвольно используем наши мышцы, чтобы направить действие наших органов чувств в сторону источника звука, или прищуриваемся, чтобы лучше видеть. Общий тонус наших мышц реагирует на лю­бые изменения, все это, кстати, можно увидеть на энцефа­лограмме. Наши пальцы рук и ног холодеют, когда их вены и артерии сужаются. Наши ладони потеют. Кровь прилива­ет к голове. Наше дыхание и работа сердца учащаются.

Все это может произойти с нами при определенных об­стоятельствах, более того, именно такова «реакция на ис­пуг». Но даже когда нет причин для настороженности, эти физиологические изменения возникнут у нас всякий раз, когда мы ощутим нечто новое в окружающей нас среде.

Очевидно, в нашем мозгу имеется «специально встро­енная аппаратура», своеобразный «детектор новизны», ко­торый лишь сейчас привлек внимание неврологов. Российский ученый E. H. Соколов был первым, кто под­робно описал, как проходит процесс ориентированной ре­акции человека. Он высказал идею, что нервные клетки мозга хранят информацию о силе, продолжительности, ка­честве и последовательности приходящих возбуждений. Когда приходят очередные возбуждения, они находят ана­логичные среди построенных в коре головного мозга «не­рвных моделей». Совсем новые возбуждения не находят аналогии ни с какой существующей в коре головного мозга моделью, и тогда происходит ОР. Если же процесс сравне­ния показывает полное совпадение с ранее созданными моделями, сигналы проникают в кору головного мозга, в ретикулярную (сетчатую) систему активизации, передавая ей, по существу, приказ «воздержаться от реакции»⁴.

Отсюда следует, что уровень новизны воздействия на нас окружающей среды определяет и физические последствия. Более того, жизненно важно сознавать, что ОР не является чем-то необычным. Она происходит у большинства людей буквально тысячи раз в течение обычного дня как реакция на

362

различные изменения окружающей среды вокруг нас. Снова и снова ОР вспыхивает, даже во время сна.

«ОР велика! — говорит психолог-исследователь Арди Любин, эксперт по механизмам сна. — Весь организм за­тронут. И когда у вас возрастает ощущение новизны в воз­действии окружающей среды (это зависит от того, какое количество изменений мы имеем в виду), вы получаете не­прерывную ОР. Вероятно, это ведет организм к стрессу. Это чертовски тяжелый груз для организма.

Если вы перегружены воздействием новых изменений в окружающей вас среде, вы одержимы страхом так же, как им одержимы невротики — люди, чья нервная система не­прерывно «заливается» адреналином, у которых сердце по­стоянно пульсирует и готово выпрыгнуть из груди, руки ледяные, растет сокращение и дрожание мышц — все это обычные характеристики ОР»⁵.

Ориентированная реакция — не катастрофа. Это обыч­ная, данная от природы способность человека — один из ключевых адаптационных механизмов. ОР позволяет чело­веку становиться более чувствительным, получать и пере­рабатывать большее количество информации — например, лучше видеть и слышать. Она готовит его мышцы к неожи­данным напряжениям, если это будет необходимо. Короче, эта реакция готовит человека для битвы. Конечно, как под­черкивает Любин, каждая ОР оказывает утомляющее воз­действие на человеческий организм, поскольку она требует энергетических затрат.

Таким образом, единственным результатом ОР является передача по нервам импульса энергии, предваряющего пе­ренапряжение организма. Накопленная энергия есть в каж­дом активном центре, таком как мышцы или потовые железы. Как только нервная система возбудится в ответ на сигнал, ее синаптические везикулы* лопаются, выделяя малые количества адреналина и норадреналина. Эти гормо­ны в свою очередь работают как триггер, частями высво­бождая накопленную энергию. Короче, каждая ОР не только

* пузырьки на синаптических нервных окончаниях. — При­меч. пер.

363

высвобождает ограниченные запасы жизненной энергии человеческого организма, но даже привлекает к действию более ограниченные запасы энергии тех механизмов, кото­рые осуществляют это высвобождение.

Необходимо подчеркнуть, кроме того, что ОР не просто реакция на обыкновенные сенсорные входные сигналы*. Она возникает тогда, когда мы воспринимаем, буквально «проди­раемся сквозь» новые идеи или новую информацию — новые картины или звуки. Новая порция служебных сплетен, некая общая концепция или идея, даже новый анекдот или своеоб­разный оборот в услышанной фразе — все это может стиму­лировать такую реакцию.

Особым образом ОР приводит к стрессу, когда новое событие или факт затрагивает все сложившееся мироощу­щение человека. Возьмем тщательно разработанную идео­логию, католицизм, марксизм или что-то подобное, и мы сразу увидим (или подумаем, что увидели) хорошо знако­мые черты в некоем противоположном новом раздражите­ле, и это успокоит нас. На самом деле идеологии могут рассматриваться как большие картотеки для хранения мен­тальной информации, в которых есть свободные ящики или щели для карточек, ждущие поступления новых данных. Поэтому идеологии способны уменьшить интенсивность и частоту ОР.

Но ОР происходит только тогда, когда новый факт не ожидается, когда он «сопротивляется» введению в нашу «кар­тотеку». Классический пример: религиозный человек, вос­питанный в вере в доброту Господа, неожиданно сталкивается со случаем, буквально потрясшим его, — с бес­смысленным злом.

До тех пор, пока новый факт не будет примирен с его мироощущением или его мироощущение не изменится, он будет испытывать острое возбуждение, смятение и страх.

Мы любим разнообразие ощущений и впечатлений, когда новизна переполняет нас, поэтому ОР является по своей природе стрессовой. На уровне идей и познания это — «ага!-

* на обыкновенную информацию, воспринятую органами чувств. — Примеч. пер.

реакция», озарение в момент открытия, когда мы оконча­тельно понимаем то, что было для нас проблемой, загад­кой. Мы можем быть подготовлены к озарению только и исключительно случайно, но и ОР, и «ага!-реакция» непре­рывно возникают, когда снижается уровень сознания*.

Следовательно, новость — некая воспринимаемая но­вость — вызывает бурную активность в организме человека, особенно в его нервной системе. Вспышка ОР подобна фо­товспышкам внутри нас, она (ОР) оценивает и определяет, что это случилось вне нас. Человек и окружающая его среда постоянно взаимодействуют, трепеща в ожидании.

АДАПТИВНАЯ РЕАКЦИЯ

Но что будет, если оно не спадет? Что происходит, когда мы попадаем в ситуацию, которая требует целого набора физических и психологических реакций и в кото­рой давление на наш организм поддерживается непре­рывно и постоянно? Что происходит, если, например, ваш начальник ежедневно придирается к вам? Что происхо­дит, когда серьезно заболел один из ваших детей? Или когда мы напряженно ждем «великой даты» или важного события в нашем деле?

* Имеется в виду переход деятельности мозга на подсозна­тельный уровень, а не снижение уровня понимания решаемой проблемы. — Примеч. пер.

365

Такие ситуации не могут контролироваться быстрым приливом энергии, осуществляемым ОР, для этого у нас есть то, что нужно называть «адаптивной реакцией». Она очень близка к ОР. Однако эти два процесса столь тесно связаны, что ОР можно считать частью или первой фазой процесса адаптивной реакции. Но в той фазе, когда ОР ока­зывается основной для нервной системы, адаптивная реак­ция существенно зависит от работы эндокринных желез и гормонов, которые эти железы вносят в поток крови. Пер­вая линия защиты связана с нервной системой, вторая — с гормональной.

Когда люди вынуждены снова и снова приспосабливаться к новому, а особенно когда они вынуждены адаптиро­ваться в ситуациях, включающих конфликт и неопреде­ленность, начинает работать маленькая железа размером с горошину — гипофиз, — вырабатывая свои гормоны. Один из этих гормонов, АКТГ (адренокортикотропный гормон*), поступает в надпочечники. Это в свою очередь приводит к тому, что вырабатываются определенные химические соеди­нения, называемые кортикостероидами (гормоны коры над­почечников). Когда это происходит, убыстряется метаболизм организма. Поднимается кровяное давление. Эти же гормо­ны посылают в кровь противовоспалительные субстраты, которые борются с инфекцией в местах ранения, например. И они же начинают преобразовывать жиры и протеины в энер­гию, которая затем собирается в человеческом организме в резервном хранилище биоэнергии. Реакция приспособления предусматривает наличие гораздо большего по силе и дли­тельности накопления количества энергии, чем ОР.

Подобно ориентированной реакции, адаптивная реак­ция — явление нередкое. Она дольше возбуждается и длит­ся дольше, но случается несчетное число раз даже в течение одного дня, соответствуя изменениям нашей природной и социальной окружающей среды⁶. Адаптивная реакция вре­менами известна под более драматичным названием —

* гормон передней доли гипофиза, активизирующий деятель­ность коркового слоя другой железы внутренней секреции — над­почечников. — Примеч. пер.

366

«стресс», она может быть вызвана изменениями и переме­нами в психологическом климате вокруг нас. Беспокойство, потрясение, конфликт, неопределенность, даже предчувствие счастья, веселье и радость — все эти факторы заставляют железу гипофиз работать и выделять АКТГ. Сильное ожи­дание перемен может послужить спусковым крючком к дей­ствию адаптивной реакции. Необходимость изменить привычный жизненный уклад, сменить прежнюю работу на новую, влияние социальной среды, изменение социального статуса, преобразование образа жизни, конечно, все это ста­вит нас перед лицом неизвестности и может «включить» адаптивную реакцию.

Д-р Леннарт Леви, директор клинической лаборатории изучения стресса при Каролинском госпитале в Стокголь­ме, показал, например, что даже очень малые изменения в эмоциональном климате или в межличностных связях мо­гут вызвать заметные изменения в химизме человеческого организма. Стресс часто измеряли количеством кортикостероидов и катехоламинов (адреналин и норадреналин, на­пример), обнаруженных в крови и моче. В одной серии экспериментов д-р Леви использовал кинофильмы для воз­буждения эмоций; затем он строил графики зависимости химических изменений в организме от этих эмоций⁷.

Группе шведских студентов-медиков мужского пола были показаны фильмы, насыщенные сценами убийств, драк, пыток, издевательств и жестокого обращения с животны­ми. Был зафиксирован рост содержания адреналина в их моче в среднем на 70% при измерениях до и после сеанса. Рост норадреналина в среднем составил 35%. Следующей группе — женщинам-служащим — показали четыре различ­ных фильма за четыре вечера. Первым был милый фильм о путешествиях. Испытуемые описали ощущение спокойствия и невозмутимости, а их показатель катехоламина снизился. Второй вечер: они смотрели фильм Стэнли Кубрика «Доро­ги славы» и отметили ощущение возбуждения и гнева. Со­держание адреналина пошло вверх. Третий вечер: они смотрели классическую «Тетку Чарлея» и оглушительно хохотали, покатывались со смеху над этой комедией. Не-

смотря на полученное удовольствие и отсутствие сцен на­силия и проявления неистовства, их показатель катехоламина снова значительно вырос. Вечером четвертого дня они смотрели «Маску Дьявола», триллер, и по-настоящему кри­чали от страха. Естественно, их показатель катехоламина буквально взлетел вверх. Короче, эмоциональный отзыв, по­чти независимо от его характера, сопровождается (может быть, рефлекторно) активизацией работы желез внутрен­ней секреции — надпочечников).

Аналогичные выводы были сделаны после вновь и вновь повторяющихся экспериментов с мужчинами и женщинами (не говоря уже о крысах, собаках, оленях и других подопыт­ных животных), причем намеренно путались «реальность» и отличные от нее и «замещающие» ее переживания. Матросы-подводники из учебных подрывных отрядов, люди, побывав­шие на отдаленных станциях в Антарктике, астронавты, заводские рабочие, руководящие работники — все имели оди­наковые показатели химизма реагирования на изменения внешней окружающей среды.

Истинный смысл этого едва начал проясняться, но уже растут доказательства того, что повторяющееся воспроиз­ведение адаптивной реакции может серьезно навредить орга­низму; чрезмерное возбуждение эндокринной системы может повлечь за собой необратимое утомление (вплоть до истощения) организма. Так, д-р Рене Дюбо в своей книге «Человек приспосабливающийся» предупреждает нас, что такие изменяющиеся обстоятельства, как «ситуации конку­рентности, существование и деятельность в перенаселен­ной среде — суть изменения, которые вызывают очень своеобразную секрецию гормональной системы. Это мож­но прочитать по анализам крови и мочи. Обычный контакт с общечеловеческой ситуацией автоматически дает почти полное представление об этом — это возбуждение всей эн­докринной системы».

Что из этого следует? «Это, — заявляет Дюбо, — совер­шенно ясно показывает, что может перевозбудить эндо­кринную систему, и это имеет физиологические последствия, которые длятся всю последующую жизнь организма»⁸.

368

Многими годами раньше д-р Ханс Селье, пионер ис­следований адаптивных реакций человеческого организма, писал, что «животные, у которых возникает и продолжается состояние стресса, испытывают его, по мнению некоторых ученых, из-за сексуальных расстройств... Клинические ис­следования подтверждают тот факт, что реакция людей, подверженных стрессу, во всех отношениях очень похожа на реакцию подопытных животных. У женщин во время стресса менструации становятся нерегулярными или совсем прекращаются, а у детей недостаточно вырабатывается фер­мент лактозы, перерабатывающий молоко. У мужчин при стрессе уменьшается сексуальное влечение и образование сперматозоидов»⁹.

С тех пор представительные коллективы экспертов и экологов не раз предъявляли доказательные заключения, что в подверженных сильному стрессу группах крыс, оленей и людей более низкие способности к оплодотворению, чем в подверженных менее сильному стрессу контрольных груп­пах. Например, собирая большие группы, постоянно под­держивали высокий уровень межличностных связей и создавали условия, вызывающие сильные адаптивные ре­акции; по крайней мере у животных при этом повышалось содержание в крови адреналина и заметно падала способ­ность к оплодотворению¹⁰.

Повторно вызванные ОР и адаптивные реакции, полу­чаемые перенагрузкой нервной и эндокринных систем, сразу негативно сказывались на физическом состоянии организ­ма. Быстрые, резкие изменения в окружающей среде при­водили в действие запасы скрытой энергии организма. Это влекло за собой ускорение метаболизма жиров. В свою оче­редь это создавало серьезные трудности для людей больных или предрасположенных к диабету. Заметное изменение окружающей среды вызывало даже симптомы простудных заболеваний. В отчете об исследованиях д-ра Хинкля было отмечено, что частые насморки у женщин-работниц в Нью-Йорке, которые коррелируют с «изменениями в настрое­нии и характере деятельности женщины, случаются в ответ

на изменение связей с окружающими ее людьми и даже с тем, что она с кем-то ссорится»¹¹.

Короче, если мы поймем цепь биологических событий, имеющих отношение к нашим возможностям приспосаб­ливаться к изменениям и новостям, мы сможем понять, почему здоровье и изменение окружающей среды нераз­рывно связаны друг с другом. Открытия Холмса, Рейха, Артура и других ученых, изучающих жизненные измене­ния, ныне соединились с исследованиями в области эндо­кринологии и экспериментальной психологии. Совершенно ясно, что увеличение скорости изменений в обществе или усиление новизны социальных отношений приведет к оп­ределенным и довольно значительным изменениям в хи­мизме человеческого организма у любого члена этого общества. С ростом научных, технических и социальных изменений мы вторгаемся в сферу химической и биологи­ческой устойчивости человеческой расы.

Но нужно тут же добавить, что это не обязательно вос­принимать как нечто плохое. «Есть вещи худшие, чем бо­лезни», — напоминает нам д-р Холмс, криво улыбаясь. «Никто не может жить, не переживая все время определен­ной степени стресса», — писал д-р Селье¹². Для того чтобы исключить ОР и адаптивные реакции, нужно исключить все изменения, включая рост, саморазвитие и достижение зре­лости. Это предполагает полную статику. Изменения — не просто необходимый элемент жизни, а сама жизнь. Образ­но говоря, жизнь есть адаптация, приспособляемость.

Однако существуют определенные пределы адаптации. Когда мы меняем стиль нашей жизни, когда мы создаем или рвем связи с вещами, местами или людьми, когда мы как одержимые проносимся сквозь организованное геогра­фическое пространство, где находится наше общество, ког­да мы воспринимаем новую информацию и новые идеи — мы приспосабливаемся, мы живем. Все это происходит в определенных границах — ведь мы не бесконечно «упруги». Каждая ориентированная реакция, каждая адаптивная ре­акция требует определенную плату, изнашивая человечес-

370

кий организм постепенно, ежеминутно, пока нанесенные повреждения не станут явно заметными.

Так человек остается в конце концов с тем, с чего он начинает в начале жизни: это биосистема с ограниченной способностью к изменениям. Когда эта способность сокру­шена — последствие одно: шок будущего.

¹ Термин «экология человека» в приложении к медицине об­суждается в статье The Doctor, His Patient, and the Environment, by Lawrence E. Hinkle, Jr.; The American Journal of Public Health, January, 1964, c. 11.

² Материал об исследовании жизненных изменений основан частично на интервью с д-ром Т. Холмсом в Медицинской школе университета штата Вашингтон, а также с д-рами Р. Артуром и Э. Гендерсоном из Военно-морской медицинской невропсихиатрической исследовательской группы в Сан-Диего (штат Вашинг­тон). Кроме того, см. следующие статьи в журнале Journal of Psychosomatic Research: A Longitudinal Study of Life-Change and Illness Patterns by R.H. Rahe, J.D. McKean, Jr., and R.J. Arthur. Vol. 10, 1967, c. 355-366. The Social Readjustment Rating Scale by Т.Н. Holmes and R.H. Rahe. Vol. 11, 1967, c. 213-218. Magnitude Estimations of Social Readjustment by М. Masuda and Т.Н. Holmes. Vol. 11, 1967, c. 219-225. The Social Readjustment Rating Scale: A Cross-Cultural Study of Japanese and Americans by М. Masuda and Т.Н. Holmes. Vol. 11, 1967, c. 227-237. Quantitative Study of Recall of Life Events by R.L. Casey, М. Masuda and Т.Н. Holmes. Vol. 11, 1967, c. 239-247. Seriousness of Illness Rating Scale by A.R. Wyler, М. Masuda and Т.Н. Holmes. Vol. 11, 1968, c. 363-374, а также: Social and Environmental Factors in Illness Behavior by E.K.E. Gunderson, R.H. Rahe and R.J. Arthur. Статья представлена на ежегодный съезд Западной психологической ассоциации, Сан-Диего, Калифорния, март 1968. Life Crisis and Disease Onset — I. Qualitative and Quantitative Definition of the Life Crisis and its Association with Health Change; II. A Prospective Study of Life Crisis and Health Changes by R.H. Rahe and Т.Н. Holmes (оттиск). Department of Psychiatry, University of Washington School of Medicine, Seattle, Washington (штат).

Общие закономерности, полученные благодаря этим иссле­дованиям, основаны на открытиях Джорджа Брауна (George Brown) и Бейли (J.L.T. Beiley) из Social Psychiatry Unit, Maudsley Hospital,

London. Браун и Бейли изучали случаи шизофренического реци­дива и связь их с жизненными изменениями. См.: Journal of Health and Social Behavior, vol. 9, № 3 (1968), c. 263.

Краткий параграф об АКТГ и его связи со стрессом появился в [10], с. 306. См. также [12], с. 330-334.