§4. Конфликт культур при заполнении простой анкеты

§4. Конфликт культур при заполнении простой анкеты

Начнем сначала. Имя, фамилия. Отчества в английском языке нет. Это легко, это безэквивалентная лексика в чистом виде. Но имя и фа­милия есть. И как правило, в анкетах, бланках и т. п. пишут first name — имя, last name — фамилия. Но там, где по-русски два разных слова, по-английски одно и то же слово пате, только имя — это «первое», а фа­милия — «последнее». Англичанам легко, они знают, что в их языке и культуре первое и что последнее, у них порядок слов жесткий и фикси­рованный, и имя идет сначала, а затем фамилия. По-русски же порядок слов свободный,то есть Иван Петров звучит так же правильно, как Пет­ров Иван. Поэтому русский человек, заполняя анкету по-английски и зная значения всех слов, не сразу понимает, какое из собственных имен first, а какое last. По-видимому, это трудно и для венгров и китайцев, у которых порядок слов фиксирован прямо противоположно английско­му языку: сначала фамилия, потом имя. Вот как описывается в путево­дителе фирмы «Berlitz» no Будапешту название площади Андраша Хесса: «Hess Andras ter (like the Chinese, the Hungarians put the last name first, we would call the printer Andras Hess [подобно китайцам, венгры сначала пишут фамилию, мы бы назвали художника Андраш Хесс])». Кстати, несмотря на свои относительные свободы в смысле порядка слов,

мы в географическом названии тоже сначала ставим имя, потом фами­лию (улица Алексея Толстого, площадь Индиры Ганди и т. п.).

В качестве не лирического, но культурологического отступления хо­чется отметить, что, например, по китайским традициям нельзя назвать ребенка в честь любимого человека или старших в семье, как принято у русских. Это объясняется тем, что в древнем Китае запрещалось упот­ребление не только имени, которое носил император, но и тех иерогли­фов, которые использовались в его имени. Подобный запрет вошел в культуру и простых людей ¹⁵.

И еще одно отступление — от отступления. Только что объяснив и читателю, и себе самой разницу между относительно свободным мес­том имени и фамилии в русском языке и жестко фиксированным по­рядком (всегда сначала фамилия, потом имя) в китайском, в библио­графической ссылке на коллегу из Китая, подписавшего свои тезисы У Гохуа, я написала Гохуа полностью, приняв вначале это за фамилию. Это лишний раз показывает, как трудно преодолеть разрыв, во-первых, меж­дутеорией и практикой, а во-вторых — между разными культурами. Если следовать общим редакторским правилам (сначала инициалы имени, затем фамилия полностью), ссылку на автора следовало бы оформить так (как бы это ни казалось странным русскому глазу): Г. У. На IX Кон­грессе МАПРЯЛ в Братиславе коллега У из Китая сетовал, что на всех международных мероприятиях к нему обращаются неверно: Гохуа У.

Еще один случай культурных расхождений с формулировкой имени в английском и русском языках — это совершенно неприемлемая для русской культуры манера называть жену именем и фамилией мужа. Од­нажды моя подруга из Америки прислала мне посылку. На ней был на­писан наш адрес и странное для нас сочетание: Mrs. Valentin Fatushenkov. На почте мне, разумеется, эту посылку не выдали, несмотря на свиде­тельство о браке (я сохранила девичью фамилию) и пространные разъяс­нения о различиях культур и «их обычаях». У нас действовали только наши обычаи, что, впрочем, вполне логично, и идти за посылкой при­шлось моему мужу, который был недоволен не столько тем, что его по­беспокоили походом на почту, сколько тем, что моя странная подруга обозвала его «миссис». Культурные ошибки, как уже говорилось, вос­принимаются раздраженно, в отличие от большинства языковых.

Через некоторое время опять произошел конфликт с моим мужем, и опять из-за имени. На этот раз его мужское самолюбие было культурно уязвлено еще больше: в приглашении на прием в Британское посоль­ство он, правда, был «мистер», но теперь его назвали — о ужас! — моим именем, и он стал «мистер Светлана Тер-Минасова». В англоязычной культуре это нормально: если можно назвать жену именем мужа, то по­чему бы (тем более в эпоху расцвета феминизма) и не наоборот? Для нашей культуры это абсолютно неприемлемо, но приглашение гласило:

По случаю Дня рождения Ее Величества Королевы Елизаветы II посол Ее Величества и леди Вуд имеют честь пригласить мистера и миссис Светлану Тер-Минасовых на прием.

Когда меня назвали его именем, это вызвало легкое недоумение (раз­личие культур), когда его назвали моим именем, это вызвало бурное негодование (конфликт культур). Вряд ли нужно добавлять, что ни разу мой обиженный муж не принял приглашение. Впрочем, один раз он все же сделал исключение. Когда королева Елизавета II приехала в Москву и мы были приглашены в Британское посольство на прием в ее честь, мой муж тяжело вздохнул и сказал: «Ну ладно, пойду, хоть потом вну­кам буду рассказывать, как я встречался с английской королевой». Кон­фликта культур (в том числе и семейного) не было...

Вернемся к заполнению простейших анкет, бланков на английском языке. В некоторых из них (посадочных картах в самолетах, иммигра­ционных карточках при пересечении границ, анкетах при устройстве на работу и т. п.) после имен — «первых» и «последних» — идет слово nationality, которое все легко и радостно узнают по общему с русским словом национальность корню. Однако радость эта, как правило, преж­девременна. Дело в том, что nationality подразумевает не этни­ческую национальность, а граж­данство, официальную принад­лежность к стране. Поэтому рос­сийские украинцы, татары, евреи, чеченцы и т. п. должны писать в этой графе Russian, если у них рос­сийский паспорт. Англоязычный мир не интересуется, кто вы по крови, по этнической принадлеж­ности, а только тем, каково ваше гражданство.

Во времена Советского Союза эти культурные коннотации слова nationality вызывали споры, ссоры, конфликты. В 1973 году, заполняя

иммиграционную карточку при пересечении границы Великобритании в составе делегации советских стажеров, я была свидетельницей бур­ного возмущения членов нашей делегации из Литвы, Грузии, Армении, которым британские пограничники вычеркнули слова Lithuanian, Georgian, Armenian и написали Russian, причем сделали это без ожидае­мого нами стереотипного британского хладнокровия, а с нескрываемым раздражением. Увы! Со словами «There are no such countries as Lithuania, Georgia or Armenia on the map! [На карте нет таких стран — Литва, Гру­зия, Армения!]» они вынудили замолчать представителей этих респуб­лик, хотя страны Russia в то время на карте тоже не было. Если бы по­граничники написали Soviet по названию страны, конфликт был бы куда менее острым, так как речь шла бы о гражданстве. Но они просто заме­нили одну этническую национальность на другую.

Сейчас, когда на карте мира есть страна Россия, заполнение графы nationality на официальных бланках не вызывает скандалов, но служит

причиной недоразумений и культурного дискомфорта, чтобы не сказать конфликта.

Слово адрес представляет собой большие культурные проблемы. Это слово заимствовано русским языком из французского (adressé) и име­ется во всех европейских языках. Значение, стилистические коннота­ции этого слова, даже коллокационные связи его совпадают в разных языках. Но вот недавно моя коллега пришла устраиваться на работу в иностранную фирму и не смогла заполнить простейшую анкету, где сто­яли вопросы: имя, фамилия, адрес, а потом неожиданно для нее — го­род, страна. «Какой город? Какая страна? — повторяла она в растерян­ности. — Я ведь уже написала адрес».

Коммуникация не состоялась из-за «конфликта культур», вызванно­го не только сужением значения английского слова address до конкрет­ного местоположения жилища: улица, номер дома, номер квартиры, но и главным образом из-за того, что в русской реальной жизни адрес пи­шется в обратном порядке по отношению к европейским традициям — от общего к частному: страна, город, улица, номер дома, квартиры, имя адресата. Русский адрес уже включал и страну, и город, поэтому моя коллега и попала в тупик.

Наконец, дата. Казалось бы, что может быть формальнее даты? Здесь даже и не слова, а заменяющие их цифры, хотя иногда название месяца пишется словом. Но и в этом как бы «простейшем» случае межкультур­ная коммуникация осложнена различием культур. Ведь в американс­кой культуре цифра месяца пишется перед цифрой дня. Поэтому, если у вас на фотографии ваш заграничный фотоаппарат напишет что-нибудь вроде 03.18.97. или 10.30.98, не пугайтесь: он работает нормально. Просто в первом случае это 18 марта 1997 года, а во втором 30 октября 1998 года. Впрочем, это как раз просто. Хуже, когда обе цифры — до 12: 05.06.99 может быть 5 июня, если это наша или европейская культу­ра и 6 мая, если американская. Как обычно, чужая культура вызывает недоумение и пожимание плечами. И почему они не могут все делать, как надо, то есть по-нашему, по требованиям нашей культуры?!