Специальная рабочая сессия «внешнеэкономическая стратегия россии и глобализация российского бизнеса»

Сергей КАРАГАНОВ

Коллеги, у меня есть несколько замечаний и по поводу сегодняшней дискуссии, и по поводу большой дискуссии, которая произошла у нас на Форуме.

Первое. Шувалов произнес сегодня замечательную речь, но он сказал, что прежде всего нужно решать проблемы внутри страны и знать эти проблемы. Конечно, это правда. Но для меня как человека, который всю жизнь занимается миром, не меньшей правдой является то обстоятельство, что нужно знать мир гораздо лучше, чем мы знаем, и приспосабливать свою стратегию к тому, что это мир будет, из-за того, что мы в растущей степени будем от него зависеть, и использовать этот мировой опыт.

Напомню вам несколько простых вещей. Еще 10 лет назад все у нас в стране ратовали за то, чтобы прокладывать волоконные кабели. Некоторые люди, зная, куда идет мир, я был, к счастью, среди этих людей, говорили, что не надо эти кабели закладывать в землю, это закопанные деньги. Так и оказалось. Мы сейчас самая телефонизированная страна мира, хотя по километражу волоконных кабелей мы отстаем. Поэтому знание внешнего мира и его опыта является обязательным условием не только развития внешнеэкономической стратегии, но и развития вообще экономической стратегии. А наша экономическая стратегия 2020 замечательно хороша, я согласен и голосую за нее двумя руками, кроме того, что она не учитывает международный опыт.

Например, нас все призываю строить средний класс. Да кто же против? Но, господа, средний класс в мире развивается и уничтожается, и возникает новый средний класс. Так, может быть, в России нужно строить новый средний класс, то есть с самого начала супербогатых интеллектуалов, которые будут выигрывать в новой конкуренции, а к ним готовить и нынешний средний класс, который будет их обслуживать? Может быть, такую стратегию принять? Это, конечно, для политика невозможная вещь, но эксперты должны такую проблему обсуждать.

Только сегодня Чубайс говорил о том, что давайте проведем промышленную революцию. Господа, какая промышленная революция в России? В Китае и Индии уже рождено и не использованы почти 800 миллионов рабочих, которые готовы поступить на рынок, и еще будет рождено 200 – 300 миллионов. Поэтому России и другим странам мира нужно пользоваться этим опытом, чтобы строить те отрасли, где мы можем конкурировать через 5 – 10 лет. Из-за того, что мы начинаем, у нас есть конкурентное преимущество, мы можем смотреть вперед.

Поэтому я очень рад инициативе Министерства экономической стратегии, которое начало не только писать новую внешнеэкономическую стратегию России, но и начало писать ее на новой философской базе. Раньше все стратегии, насколько я знаю, писались от того, чего мы хотим, а сейчас стратегии пишутся из двух колонок – что требует мир, какой он будет, и что в этих условиях можно сделать. Уже это, я вас уверяю, я немножко знаю эту стратегию, кроме секретных частей в силу ряда причин, дело здесь совершенно другое, совершенно новаторское. И, конечно же, ее нужно публиковать, потому что одной из задач нашего МЭРа должно стать обучение нашей элиты тому, каким будет мир, чтобы наша элита шла туда с открытыми глазами.

И последнее. Коллеги, меня сегодня неприятно потряс наш Форум, который в принципе великолепен, тем, что на нем практически не было людей из Азии, практически не говорили об инвестициях в Азию. Это означает, что у нас в головах, при всей нашей любви и уважении к Европе, что-то неправильно. Мы очень ментально устарели. Потому что растущие рынки там, более открытые рынки там, более дешевая рабочая сила там, и вкладывать нужно прежде всего туда. А гордость наших компаний, которые вложили на старые рынки, мне понятна, но это гордость догоняющей цивилизации, а нам нужно начать перегонять, и идти, соответственно, впереди других в Азию. Хотя мы, конечно, европейцы, и любим, особенно в Петербурге, старую Европу. Спасибо.

(Аплодисменты)
Алексей ПУШКОВ

Спасибо. Я лично считаю, что не надо публиковать всю внешнеэкономическую стратегию, должна быть обязательно секретная часть, потому что так гораздо интереснее. Я как человек, который занимается изучением политики в течение уже 30 лет, гораздо с большим интересом реагирую на какие-то секретные документы, чтобы организовывать периодически различные утечки. Скажем, секретная утечка: мы идем в Азию, мы идем на Тайвань, какие-то такие вещи. И это будет предметом больших дискуссий. Можно организовывать обеды. Мне кажется, если у вас все будет открыто, то кому вы будете нужны? Вас просто закрою за ненадобностью. Но будем надеяться, что секретная часть обязательно есть, и мы будем о ней узнавать постепенно.

В связи с этим я хочу предоставить слово директору Центра Евразии, России и Восточной Европы Джорджтауновского университета США, профессору Анжеле Стент, и задать ей два вопроса. Анжела, вы понимаете по-русски, насколько я помню? Два вопроса.

Первое. Какова секретная внешнеэкономическая стратегия Соединенных Штатов? Признайтесь, мы давно хотим знать. Я уже 30 лет занимаюсь Америкой и не знаю, какова эта секретная часть. Это первое.

И второе. В какой степени соображения безопасности и политики, это уже серьезная часть вопроса, влияют на подход в Соединенных Штатах Америки к российским инвестициям? Господин Верона сказал, что влияние минимальное. Согласны ли вы с этим, тем более, что были некоторые прецеденты, правда, они касались не России, но, в частности, по соображениям безопасности крупнейшей в мире Дубайской компании было отказано в контракте по обслуживанию американских портов. То есть соображения безопасности – это нормальный элемент и открытой, и секретной внешнеэкономической стратегии. В какой степени Россия может пострадать от соображений безопасности, закономерно присутствующих в Соединенных Штатах, как и в любой другой стране? Спасибо.

Анжела СТЕНТ

Но если говорить серьезно, здесь очень приятно находиться. Я второй раз на Экономическом форуме, и я вижу определенную разницу даже между прошлым годом и сегодняшним в том, что касается достижений успеха и развития российской экономики, а также самой природы обсуждений. Мне будет очень интересно поделиться этой дискуссией с коллегами у себя дома.

Меня попросили говорить о том, как американский частный бизнес рассматривает Россию, и как этот взгляд отличается от взгляда политической элиты в Соединенных Штатах. Я не думаю, что есть какой-то единый взгляд или единое отношение к России как в экономических кругах и в деловых кругах, так и в политических кругах, точно так же, как и в любой другой стране, как и в самой России. Поэтому мне придется здесь немножечко в общем говорить.

В целом я могу сказать, что частный сектор с большим энтузиазмом относится к России, может быть, за частичным исключением энергетического сектора. Один из примеров будет то, что где-то в декабре у нас был визит Александра Медведева в Джорджтаун. Обычно на таком мероприятии порядка 40 – 50 человек, а здесь у нас было 400 участников, и мы организовали презентацию в большом зале, где обычно выступают только президенты и премьер-министры. Поэтому мы видим, какой уровень интереса.

Деловое сообщество Соединенных Штатов, как я уже сказала, с большим энтузиазмом относится к рынку потребительских товаров, к рынку недвижимости и подобным рынкам в России, а также немножко с большей осторожностью на Россию смотрят представители энергетического сектора. Но все равно мы видим, что такие компании, как, например, «Филипс», с достаточно большим энтузиазмом оценивает свои перспективы в России. Но по контрасту с некоторыми направлениями, которые принимает обсуждение в политических кругах, я думаю, что Алексей именно это и имел в виду. Наше деловое сообщество сравнивает свой опыт в России со своим опытом в Европе, Индии и России, и видит Россию как развивающуюся демократию, видит Россию, где увеличивается средний класс, растет средний класс, но считает, что необходимо время для того, чтобы такие институты, как гражданское общество и соблюдение законности, стали действительно неотъемлемой частью развития общества.

Таким образом, я бы сказала, что это очень важно. Поэтому, когда у меня были встречи с людьми из частного сектора, когда я говорила о России, о различиях в будущем, я также посетила некоторые встречи, где участвовали представители правительства, и я сказала бы, что сейчас вопрос заключается в том, что различные точки зрения должны все-таки как-то сблизиться. Что касается взгляда на Россию как инвестора, вопрос, почему частный сектор в России будет более эффективен с законодательной точки зрения. Опять-таки, если мы сейчас сравним эту ситуацию с Китаем, я думаю, что часть ответа на этот вопрос заключается в том, что у нас гораздо более развита экономика. И, конечно, у нас есть сейчас новый лидер, который возглавляет этот процесс. Не будут говорить об ограничении Джексона-Веника. Это все касается Горбачева, когда началась эмиграция, и, конечно, это органично связано с вашим вопросом.

Есть, конечно, более широкие вопросы, которые касаются России и отношений между Россией и Соединенными Штатами. Если мы сейчас говорим об ограничении Джексона-Веника, конечно же, ситуация должна измениться в связи с тем, что сейчас происходит в России. Это связано с президентскими выборами, и так же, возможно, произойдет присоединение России к ВТО. В этом случае мы думаем, что сейчас у России нет нормального торгового статуса, он только предстоит. И поэтому сейчас, заглядывая в будущее, я как раз говорила с моим коллегой, который занимался проблемами международного экспорта, и как раз он говорил о различных мнениях, которые имеются у американской администрации касательно России, российского бизнеса и экономики. Существует, конечно, желание установить более стабильные отношения в этом направлении. И, конечно, меня поразили микропланы, которые сейчас остаются. Возможно, это некий брэнд России в Соединенных Штатах. И мы не так хорошо знакомы с российской ситуацией. Поэтому нам нужно более хорошо знакомиться с российскими проектами.

(Аплодисменты)

Спасибо, Анжела, но я опасаюсь одной вещи. Если вы будете сохранять поправку Джексона-Веника, пока будет сохраняться вопрос, что происходит в России, то, я полагаю, она будет еще очень долго длиться, потому что у нас постоянно что-то происходит. Поэтому, мне кажется, что не надо увязывать вместе слишком жестко эти два вопроса.

Сейчас, поскольку речь заходила об энергетике, я хотел бы предоставить слово Валерию Драганову, который в Государственной Думе является заместителем руководителя Комитета по энергетике. Господин Драганов, совпадают ли ваши ощущения или даже, говоря шире, представления, которые доминируют в Государственной Думе, с теми мотивами, которые мы слышали сегодня в выступлениях, в частности, наших зарубежных коллег? Спасибо.