Stephen king стивен Кинг podpaľAČKA
жүктеу/скачать 3.46 Mb.
|
4x x x„Chcem, aby ste osobne dozreli na posledné dejstvo, Al.“ — Я хочу, Эл, чтобы вы лично довели операцию до конца. „Výborne, pán kapitán.“ — Понял, Кэп. Albert Steinowitz bol drobný človiečik s voskovožltou pokožkou a s veľmi čiernymi vlasmi. V mladších rokoch si ho občas mýlili s hercom Victorom Jorym. Kapitán spolupracoval so Steinowitzom s prestávkami takmer osem rokov – v skutočnosti prišli spolu od námorníctva – a Al mu vždy pripomínal človeka, ktorý práve odchádza do nemocnice, aby tam strávil posledné dni života. Sústavne fajčil, s výnimkou chvíľ strávených tu, kde to bolo zakázané. Kráčal pomalými, vznešenými krokmi, čo mu dodávalo dôstojnosť a pôsobilo dosť nezvyčajne. Nepreniknuteľná dôstojnosť býva zriedkavá. Kapitán, ktorý si prezrel všetky lekárske záznamy agentov prvej triedy, vedel, že dôstojnosť Albertovej chôdze je bluf. Trpel na hemoroidy a bol na ne dvakrát operovaný. Odmietol tretiu operáciu, pretože sa mohla preňho skončiť tak. že až do konca života bude musieť mať vývod. Jeho dôstojná chôdza kapitánovi vždy pripomenula rozprávku o morskej panne, čo sa rozhodla byť ženou aj za cenu bolesti, ktorú musela zaplatiť za nohy. Kapitán si predstavoval, že jej chôdza bola asi rovnako dôstojná. Элберт Стейновиц — маленький человечек с бледно желтоватым лицом и иссиня черными волосами; в молодые годы его иногда принимали за актера Виктора Джори. Кэп сталкивался по работе со Стейновицем на протяжении почти восьми лет — они оба пришли сюда из военно морского флота. Ему всегда казалось, что Эл вот вот ляжет в больницу и больше не выйдет оттуда. Эл курил всегда и везде, но здесь это не разрешалось. Он ходил медленным, величественным шагом, придававшим ему какое то странное подобие достоинства, а достоинство всегда связано в представлении людей с мужественностью. Кэп, видевший все медицинские карты агентов Первого отдела, знал, что величественная поступь Элберта — липа; он страдал от геморроя и уже дважды делал операцию, от третьей отказался: она могла окончиться свищом до конца жизни. Его величественная походка всегда напоминала Кэпу сказку о русалке, хотевшей стать женщиной, и о цене, которую она заплатила за то, что вместо рыбьего хвоста получила ноги. Кэп предполагал, что ее шаг, вероятно, тоже был величественным. „Ako rýchlo môžete byť v Albany?“ spýtal sa teraz Ala. — Когда сможете быть в Олбани? — спросил он Эла. „Za hodinu.“ — Через час после отъезда отсюда. „Dobre. Nezdržím vás dlho. Ako sa to tam vyvíja?“ — Хорошо. Я вас не задержу. Как там дела? Albert si zložil drobné žltkasté ruky do lona. „Polícia s nami skvele spolupracuje. Všetky cesty z Albany sú blokované. Zátarasy sú v sústredných kruhoch, ktorých centrom je Albánske okresné letisko. Polomer päťdesiatpäť kilometrov.“ Элберт зажал свои маленькие желтоватые руки между коленями.— Нам помогает полиция штата. Все дороги, ведущие из Олбани, перекрыты. Пикеты установлены по концентрическим окружностям с аэропортом Олбани в центре. Радиус — тридцать пять миль. „Predpokladáte, že im nevyšiel autostop?“ — Вы исходите из того, что они не поймали попутку. „Presne tak,“ súhlasil Albert. „Ak chytili dobrý stop a niekto ich vzal tristo kilometrov, budeme musieť začať so všetkým odznova. Ale stavím sa, že sú v tomto okruhu.“ — Приходится, — сказал Элберт. — Если же их кто то подобрал и увез за двести миль или больше, то нам, конечно, придется начинать все сначала. Но я уверен, что они внутри этого круга. „Áno? Na základe čoho, Albert?“ kapitán sa naklonil dopredu. Ak vynecháme Rainbirda, bol Albert Steinowitz spomedzi zamestnancov Firmy nepochybne najlepší agent. Mal intuíciu, bol pohotový – a bezohľadný, ak si to práca vyžadovala. — Да? Почему же, Элберт? — Кэп подался вперед. Элберт Стейновиц был, без сомнения, лучшим агентом в Конторе, если не считать Рэйнберда: умен, с прекрасно развитой интуицией и — если требовало дело — безжалостен. „Čiastočne je to predtucha,“ povedal Albert. „Čiastočne vychádzam z podkladov, ktoré nám dal počítač, keď sme mu podali všetky údaje o posledných troch rokoch života Andyho McGeea. Žiadali sme, nech nám vyberie všetky modely, ako mohol Andy McGee využiť v praxi schopnosť, o ktorej predpokladá, že ju má.“ — Отчасти интуиция, — сказал Элберт. — Отчасти данные, полученные от компьютера, в который мы заложили все, что знали о трех последних годах жизни Эндрю Макги. Мы запросили у машины сведения о любых ситуациях, какие могут возникнуть, исходя из его предполагаемых особых способностей. „Lenže on ju naozaj má, Al,“ zľahka prehodil kapitán. „Práve preto je táto operácia taká pekelne delikátna.“ — У него они есть, Эл, — мягко произнес Кэп. — Вот почему эта операция так чертовски деликатна. „V poriadku, má ju,“ odpovedal Al. „Ale počítačové výpisy naznačili, že schopnosť použiť ju je veľmi obmedzená. Keď ju príliš využíva, spôsobuje mu to nevoľnosť.“ — Да, они есть, — сказал Эл. — Но данные компьютера наводят на мысль, что его возможности пользоваться ими чрезвычайно ограниченны. Если он прибегает к ним слишком активно, то заболевает. „V poriadku. S tým rátame.“ — Правильно. На это мы и рассчитываем. „V New Yorku viedol obdobnú akciu ako Dale Carnegie.“ — Он занимался вполне легальным делом в Нью Йорке, чем то похожим на группы Дейла Карнеги. Kapitán prikývol. Spolok Sebadôvera, akcia zameraná predovšetkým na pomoc málo výbojným vedúcim pracovníkom. Len aby sebe a dcérke zabezpečil chlieb, mäso a mlieko, ale nič viac. Кэп кивнул. «Поверь в себя» — курс, предназначенный в основном для застенчивых администраторов. Он давал ему и девочке средства на кусок хлеба с маслом, не более. „Vypočúvali sme jeho poslednú skupinu,“ poznamenal Albert Steinovvitz. „Bolo ich šestnásť a všetci platili poplatok za konzultácie na dva razy – sto dolárov ako zápisné a ďalších sto po prvej polovici, keď mali pocit, že im konzultácie pomáhajú. A zaplatili, samozrejme, všetci.“ — Мы опросили его последнюю группу, — сказал Элберт Стейновиц. — Шестнадцать человек; они платили за обучение двумя отдельными взносами — сто долларов при поступлении, сто по ходу занятий, если результат был очевиден. Конечно же, он был очевиден. Kapitán prikývol. McGeeov talent sa obdivuhodne hodil práve na to, aby naplnil ľudí sebadôverou. Priamo ju do nich vtlačil. Кэп кивнул. Способности Макги очень подходили для того, чтобы вселять в людей уверенность. Он буквально ВТАЛКИВАЛ в них эту уверенность. „Ich odpovede na jednotlivé kľúčové otázky sme vložili do počítača. Otázky zneli: Cítili ste sa lepšie v období počas konzultácií v spolku Sebadôvera? Spomínate si na pracovné dni, ktoré nasledovali po schôdzkach v spolku Sebadôvera, keď ste sa cítili ako tiger? Dosiahli ste…“ — Мы заложили в компьютер их ответы на несколько ключевых вопросов. Вопросы были такие: появлялась ли у вас вера в себя и в результаты курса «Поверь в себя» в какие то конкретные моменты? Можете ли вы вспомнить рабочие дни сразу после посещения занятий на курсе, когда вы чувствовали себя так, словно в вас вселился тигр? Были ли вы… „Cítili ako tiger?“ spýtal sa kapitán. „Preboha, to ste sa ich pýtali, či sa cítili ako tiger?“ — Чувствовали себя словно тигр? — повторил Кэп. — Боже, вы спрашивали их, чувствовали ли они себя тиграми? „Voľbu slov navrhuje počítač.“ — Слово нам подсказал компьютер. „No dobre, pokračujme.“ — Хорошо, продолжайте. „Tretia kľúčová otázka bola: Dosiahli ste nejaký špecificky merateľný úspech v zamestnaní odvtedy, ako ste absolvovali konzultácie v spolku Sebadôvera? To boli otázky, ktoré mali všetci zodpovedať čo najobjektívnejšie a najspoľahlivejšie, pretože ľudia majú sklon pamätať si deň, keď ich povýšia alebo ich šéf potľapká po pleci. Nevedeli sa dočkať, až o tom budú môcť rozprávať. Trochu ma to celé desí, pán kapitán. Naozaj splnil, čo sľuboval. Bolo ich šestnásť a jedenástich z nich povýšili – jedenástich. Z ostatných piatich majú traja zamestnania, v ktorých sa povyšuje len v určitých časových intervaloch.“ — Третий ключевой вопрос: добились ли вы каких нибудь конкретных успехов в работе после прохождения курса «Поверь в себя»? На этот вопрос они все могли ответить объективно и точно: люди склонны помнить день, когда они получили надбавку к жалованью или босс похлопал их по плечу. Они отвечали охотно. Мне показалось это даже немного страшноватым, Кэп. Он действительно выполнял свое обещание. Одиннадцать из шестнадцати получили повышение, обратите внимание — одиннадцать. Трое из оставшихся пятерых работают в таких местах, где повышают крайне редко. „Nik nepochybuje o McGeeovej schopnosti,“ vyhlásil kapitán. „Vôbec nik.“ — Никто не оспаривает способности Макги, — сказал Кэп. — Уже не оспаривает. „Fajn. Ostanem ešte pri tomto bode a rozoberiem ho. Konzultácie trvalí šesť týždňov. Na základe odpovedí na kľúčové otázky vybral počítač štyri vrcholové dátumy. A sú to dni, keď McGee pravdepodobne pridal k zvyčajným ťahom (typu hiphiphurázvládnetetolentoskúste) aj to, že ich poriadne pritlačil. Dátumy, ktoré máme sú: sedemnásty august, prvý september, devätnásty september… a štvrtý október.“ — Хорошо. Продолжим. Курс был шестинедельный. Используя ответы на наши вопросы, компьютер указал четыре ключевые даты… то есть дни, когда Макги, вероятно, добавлял к обычным хи хип ура вы можете это сделать если постараетесь довольно сильный мысленный посыл. Этими датами были семнадцатое августа, первое сентября, девятнадцатое сентября… и четвертое октября. „Čo s tým?“ — И что это доказывает? „Včera v noci pritlačil taxikára. A poriadne. Ten frajer je ešte vždy otrasený a vyvedený z miery. Odhadujeme, že Andy McGee je celkom hotový. Je mu zle. Asi sa stiahol z obehu.“ Albert sa pozorne zahľadel na kapitána. „Počítač udáva dvadsaťšesťpercentnú možnosť, že je mŕtvy.“ — Ну, он мысленно обработал прошлой ночью того водителя такси. Обработал здорово. Этот парень до сих пор не опомнился. Мы полагаем, что Энди Макги выдохся. Болен. Может, даже не в состоянии двигаться. — Эл в упор посмотрел на Кэпа. — Компьютер показал нам двадцать шесть процентов вероятности его смерти. „Čo?“ — Что? „Tak je. Prehnal to už raz predtým a skončil v posteli. Robí sa mu pritom niečo s mozgom. Možno si spôsobuje drobné krvácania. Môže to byť progresívna záležitosť. Počítač odhaduje, že je tu možnosť o málo viac ako jedna k trom, že zomrel. Možno na infarkt myokardu, no najskôr na mozgovú mŕtvicu.“ — Ну, так уже бывало. Он выкладывался до такой степени, что заболевал. Эти посылы наносят какой то ущерб его мозгу… Бог его знает, какой. Вероятно, происходят точечные кровоизлияния. Все это может прогрессировать. По подсчету компьютера, чуть выше одного из четырех шансов, что он умер либо от инфаркта, либо, что более вероятно, от инсульта. „Vybil sa, prv než sa mohol znovu dobiť,“ povedal kapitán. — Ему пришлось расходовать свою энергию до того, как он ее восстановил, — сказал Кэп. Albert prikývol a čosi vytiahol z vrecka. Bolo to v priehradnom plastikovom puzdre. Podal to kapitánovi, ktorý na to pozrel, a zasa mu to vrátil. Элберт кивнул и вынул из кармана какой то предмет — в конверте из гибкого прозрачного пластика. Он передал его Кэпу, тот взглянул и возвратил. „Čo to má byť?“ spýtal sa. — Ну, и что это значит? — спросил он. „Nič veľké,“ odpovedal Al a pozeral pritom meditatívne na bankovku v plastikovom obale. „Len to, že McGee týmto zaplatil cestu taxíkom.“ — Не очень много, — сказал Эл, задумчиво глядя на купюру в пластиковом конверте. — Только то, что этим Макги расплатился за поездку на такси. „Z New Yorku do Albany platil jednodolárovkou?“ kapitán po nej opäť siahol a prezeral si ju s novonadobudnutým záujmom. „Cestovné muselo byť… čo, do pekla!“ Pustil bankovku v plastiku na písací stôl, oprel sa dozadu a prižmúril oči. — Он доехал до Олбани из Нью Йорка за один доллар, а? — Кэп снова взял купюру и посмотрел на нее уже с интересом. — Плата наверняка должна была равняться… что за черт! — Он уронил купюру в пластике на стол, словно обжегшись, и сидел, моргая глазами. „Vy tiež, čo?“ spýtal sa Al. „Videli ste to?“ — Вы тоже, да? — сказал Эл. — Видели? „Kristepane, sám neviem, čo som videl,“ zahlásil kapitán a siahol do keramickej dózy, kde mal tabletky proti žalúdočnej kyseline. „Jednu chvíľu to vôbec nevyzeralo ako jednodolárovka.“ — Боже, не пойму, что я видел, — сказал Кэп и потянулся к керамической коробочке, где держал таблетки от изжоги. — На какое то мгновение она и мне показалась не похожей на однодолларовую бумажку. „Ale teraz už vyzerá?“ — А теперь похожа? Kapitán vyvaľoval oči na bankovku. Кэп уставился на купюру. „Celkom naisto. Je tam George Wash… Kristepane!“ Odsadol si dozadu, tentoraz tak prudko, až takmer vrazil hlavou do obloženia z tmavého dreva za písacím stolom. Pozeral na Ala. „Tá tvár… zdá sa, akoby sa každú chvíľu menila. Dostávala okuliare, či čo. Je to nejaký trik?“ — Конечно, похожа. Это же Джордж, все… Боже! — Он откинулся в кресле с такой силой, что чуть не стукнулся головой о панельную обшивку стены, посмотрел на Эла. — Лицо… как будто на мгновение изменилось, надел очки, что ли. Это трюк? „Ó, to je bohovsky dobrý trik,“ povedal Al a vzal si bankovku späť. „Videl som to dosť dobre, hoci len jediný raz. Myslím, že už som to rozlúskol… hoci – nech sa prepadnem, keď viem ako. Na tomto nie je, samozrejme, zmenené nič. Celé je to len akási bláznivá halucinácia. Prišiel som dokonca na to, čo je to za tvár. Je to Ben Franklin.“ — Чертовски классный трюк, — сказал Эл, забирая назад купюру. — Мне тоже привиделось, хотя это больше не повторяется. Наверное, пригляделся… хотя убей меня бог, если знаю, как. Конечно, какая то дурацкая галлюцинация. Я даже не узнал лицо. Это Бен Франклин. „Dostali ste ju od toho taxikára?“ spýtal sa kapitán a fascinovane pozeral na bankovku v očakávaní, že sa znovu premení. Ale bol na nej len George Washington. — Вы взяли ее у водителя такси? — спросил Кэп, завороженно глядя на купюру в надежде вновь увидеть смену картинки. Но там был все тот же Джордж Вашингтон. Эл засмеялся. Al sa zasmial. „Jasné,“ dodal. „Vzali sme si bankovku a dali sme mu šek na päťsto dolárov. Dobre na tom zarobil, naozaj!“ — Да, — сказал он. — Мы взяли купюру и выписали ему чек на пятьдесят долларов. Ему действительно повезло. „Prečo?“ — Почему? „Ben Franklin nie je na päťstovke, ale na stovke. McGee to zjavne nevedel.“ — Бен Франклин не на пятисотдолларовой бумажке, а на сотенной. Очевидно, Макги не знал. „Ukážte, nech sa pozriem ešte raz.“ — Дайте ка взглянуть снова. Al natiahol ruku s bankovkou ku kapitánovi, a ten na ňu pozeral dlho a uprene takmer celé dve minúty. Až keď ju vracal naspäť, akoby znepokojujúco zablikala. No nakoniec cítil, že blikanie existuje naozaj len v jeho mysli, a nie v bankovke, či na nej, či niekde inde. Эл протянул долларовую купюру Кэпу, и тот минуты две пристально вглядывался в нее. Когда он уже собирался отдать ее, она на миг снова будто изменилась, стала другой. Но по крайней мере на сей раз он был уверен, что все это произошло у него в голове, а не в купюре… на купюре или где то там еще. „Aj ja vám niečo poviem,“ dodal kapitán. „Myslím, že Franklin je na tej bankovke bez okuliarov, inak je to…“ Stratil súvis a nevedel, ako dokončiť myšlienku. Do mysle sa mu vkrádali slová bohovsky čudné, a on to odmietal. — Скажу вам больше, — сказал Кэп. — Не уверен, что Франклин на купюре в очках. Иначе говоря, это… — Он замолчал, не зная, как закончить свою мысль. В голову пришло нечто чертовски сверхъестественное, и он отбросил его. „Jasnačka,“ povedal Al. „Ale nech je to čo chce, efekt sa rozptyľuje. Ráno som ju ukázal možno šiestim ľuďom. Niekoľkí si mysleli, že niečo vidia, ale nie tak, ako ten taxikár a dievča, čo s ním žije.“ — Да, — сказал Эл. — Что бы это ни было, оно постепенно исчезает. Сегодня утром я показал ее, вероятно, шестерым. Двоим показалось, будто мелькнуло что то, но совсем не то, что видели водитель и девица, с которой он живет. „A preto máte dojem, že ho pritlačil poriadne silno?“ — Так вы считаете, что его посыл был слишком сильным? „Áno. Pochybujem, že potom ešte vládal niekam odísť. Mohli prespať v lese alebo v zastrčenom moteli. Mohli sa vlámať do nejakej letnej chaty. Ale myslím, že sú v tom okolí a že budeme schopní bez väčších ťažkostí ich zbaliť.“ — Да. Он вряд ли в состоянии двигаться после этого. Они могли переночевать в лесу или в каком то отдаленном мотеле. Могли проникнуть в один из дачных домиков округи. Думаю, они где то рядом и мы захватим их без особого труда. „Koľko ľudí potrebujete na tú prácu?“ — Сколько людей нужно для этого? „Máme, koľko treba,“ odvetil Al. „Keď prirátam políciu, je to viac ako sedemsto ľudí na malom domácom večierku. Má to absolútnu prioritu. Chodia z dverí do dverí, z domu do domu. Skontrolovali sme už všetky hotely a motely priamo v Albany a blízkom okolí – viac ako štyridsať. Teraz sme sa rozptýlili po susedných mestách. Muž a dievčatko, tí sú nápadní ako modrina pod okom. Dostaneme ich. Alebo dievča, ak je on mŕtvy,“ Albert vstal. „A myslím, že pôjdem. Chcel by som tam byť, keď sa to rozbehne.“ — Людей достаточно, — сказал Эл. — С учетом полиции штата в этом семейном пикнике участвует более семисот человек. В боевой готовности. Они обойдут все дома, постучатся в каждую дверь. Мы уже проверили все отели и мотели в близлежащем к Олбани районе — более сорока. Теперь прочесываем соседние городки. Мужчина и девочка… их видно, как волдырь на большом пальце. Поймаем. Или одну девочку, если он умер. — Элберт встал. — Мне пора. Хотелось бы присутствовать при завершении операции. „Samozrejme. Priveďte mi ich, Al.“ — Конечно. Доставьте их мне, Эл. „Privediem,“ odpovedal Albert a vykročil ku dverám. — Обязательно, — сказал Элберт и направился к двери. „Albert?“ — Элберт? Obrátil sa. Človiečik s nezdravou žltou pokožkou. Он повернулся — маленький человек с нездоровым желтым лицом. „Kto je na päťstodolárovke? Zistili ste to?“ — Кто же на самом деле на пятисотенной? Вы это проверили? Albert Steinowitz sa usmial. „McKinley,“ dodal. „Ten, čo ho úkladne zavraždili.“ Элберт Стейновиц улыбнулся. — Маккинли, — сказал он. — Его убили. Vyšiel, zavrel za sebou ticho dvere a nechal kapitána rozmýšľať. Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь и оставив Кэпа погруженным в раздумье. жүктеу/скачать 3.46 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|