Тамара Токомбаева
жүктеу/скачать 0.88 Mb. Pdf көрінісі
|
| Т.Токомбаева Аалы Токомбаев
Аалы Токомбаева хранятся эти красноречивые «вещдоки» ничем не запятнанной правоты народного поэта Кыргызстана. Когда я переводила на русский язык эти «вышитые» кровью сердца строки о Пушкине, я просто физически ощущала, как под напором поэтического ритма рассыпаются кристаллические решётки тюремных стен и времени, которое по сути тоже является тюрьмой многомерной человеческой личности, полной творчества и вечного покоя истины: «К тебе, собрат мой вечный, обратиться в темнице надоумила звезда…». Это, пожалуй, единственное тюремное стихотворение Аалы Токомбаева, переведённое мною на русский «слово в слово». Вообще-то, он написал именно во время своего заключения множество замечательных стихов, которые вошли в его печально знаменитый сборник «Момия» на кыргызском языке, сразу после выхода в свет запрещённый запоздало проснувшейся цензурой и изъятый из продажи и библиотечного пользования… Для того чтобы обойти цензуру в русских сборниках, мы с Аалы Токомбаевичем немного хитрили: так многие тюремные стихи, чуть подправленные пером самого Мастера, я перевела как «больничный цикл»: серый цвет мы превратили в белый, кровяные розы возвели в настоящие, матерщину допрашивающих – в латынь, излюбленные нквдистами «сталинки» – в белые халаты… Но не только сам поэт, его переводчик и близкие люди могли видеть между строк истинный предмет поэтического размышления: неотвратимое приближение смерти, чётко обозначенные признаки социальной болезни общества с определившимся летальным исходом, и, тем не менее, противостояние человеческой воли этой безысходности, страсть к творчеству, вера в жизнь… Да и год, поставленный под стихотворением, говорил сам за себя. Поговорка «Глупый не поймёт, умный промолчит» оказалась правильной: стихи эти вошли в сборники «Древо» – Кыргосиздат, 1978г., «Надежда» – издательство «Мектеп», 1980 г., «Мастер» – Москва, издательство «Советский писатель», 1982г., «Избранное» – Москва, «Художественная литература», 1984 г… Я сказал, уходя, обернувшись с порога: «Это несколько дней, я совсем ненадолго»… Только несколько дней обернулись в недели. Каждый день, как к седлу, приторочен к постели, Каждый день – протяжённостью в долгие мысли, Каждый день, словно месяц, над пропастью виснет… Это долгая, белого цвета пустыня. Запах роз и лекарств в отголосках латыни… Я сказал, уходя, что вернусь очень скоро… Как в горах, бродит эхо в пустых коридорах. Очень белые стены и белые своды. Дни и белые ночи длинны, словно годы… Люди в белых халатах, как белые тени, Стерегут мои дни, удлиняя в недели, Удлиняя их в годы без цвета и света… В бесконечности белой повисла планета. Я сказал, уходя, обернувшись с порога: «У меня на столе ты бумаги не трогай, Я вернусь очень скоро… Это меньше недели…». Каждый день, как к седлу, приторочен к постели, Каждый день – словно год. Но из тягостных дней Год сложился как день – белой ночи бледней… 53 Т.Токомбаева Аалы Токомбаев Люди в белом не скажут о завтрашнем дне: Это завтра туманно, как тень на стене… На рабочем столе в ожидании строгом Пожелтели листы и состарились строки: Жемчуг слов не нанизан на нить размышлений… В мыслях белых, бесцветных, – безвременья пленник, – Всё считаю я дни и считаю я ночи. Знаю только, что вечность не станет короче… Эта вечность и была по-настоящему его домом: мне порою казалось, что Аалы Токомбаевич, общаясь с нами, словно оборачивается из какой-то немыслимой, неведомой дали. И его точные определения настоящего и не менее точные предсказания будущего казались чем-то естественным, но свойственным только ему… «Пленник безвременья»! Только через многие десятки лет историки и политики откроют для себя это определение эпохи сталинских застенков…». жүктеу/скачать 0.88 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|