Темный Ветер с зеленых холмов Посвящается моей Семье

Черный автомобиль, как один из элементов планируемого сцена-рия, стоял около подъезда с заведенным мотором. Лебедев сел в салон автомобиля вслед за Абраксасом и, когда остальные сопровождаю-щие присоединились к ним, двор за окном медленно тронулся с места, и машина выехала на темный и пустой в это время суток проспект.

Профессор вытянул шею, пытаясь увидеть на прощание окна сво-ей квартиры, но "гэбист", который сидел рядом, вдруг заговорил с ним, не то, спрашивая о чем-то, не то, что-то рассказывая. Лебедев рассеянно слушал, а сам все смотрел на угрюмый дом, стараясь в темноте определить расположение своих окон. Вдруг одно из темных окон осветилось изнутри странным колеблющимся светом, и про-фессор понял, что это огонь, что это горит его квартира. Он посмот-рел сначала на Абраксаса, затем на "гэбиста", словно ожидая от них поддержки. Дико и неприятно было осознавать, что родная кварти-ра покинута им навсегда, и еще более неприятным было осознание того, что она горит сейчас - жадные языки огня пожирают мебель, ковры, шторы, книги в шкафах...

- Что же это происходит? - пробормотал Лебедев, нервно сжимая ладони в кулаки. "Гэбист" понимающе кивнул ему и успокаивающе тихо пробормотал, то ли утешая, то ли просто размышляя вслух:

- Все кончается когда-нибудь, все. Мы все сожгли свои зачумлен-ные гнезда, и ничего тут уже не поделаешь...

Автомобиль стремительно несся по уснувшей Москве, петляя по улочкам и дворам, словно пугая следы, растворяясь во мраке ночи.

1. (Главы-ретроспекции, 1998 г.)

За окном падает крупный январский снег. Максим отложил в сто-рону шариковую ручку и прикрыл руками уставшие глаза, разгля-дывая калейдоскоп узоров, возникающих в беспокойной черноте внутреннего пространства. Карину он почувствовал сразу. Она не-слышно, как ей казалось, ступала босыми ногами по ковровому по-крытию, стараясь появиться на кухне неожиданно. Максим улыб-нулся, не убирая от лица рук. Было забавно ощущать уверенность жены в том, что ее тихие шаги и стена, разделяющая комнату и кух-ню, могут сделать ее появление неожиданным.

"Глаза и уши часто обманывают нас. Их очень легко ввести в заб-луждение. Но невозможно обмануть сердце. Учись доверять ему и тогда ты сможешь уверенно ориентироваться в этом запутанном мире, сотканном из иллюзий...".

Карина заглянула в кухню и по улыбке мужа поняла, что он ее заметил.

- Чем занимаешься?

Максим посмотрел на нее и кивнул на стопку бумаги, испещрен-ной мелким неразборчивым почерком:

- Книгу пишу.

Карина фыркнула и села на стул, разглядывая Коврова с иронич-ной улыбкой:

- Книгу?

Максим пожал плечами и, вздохнув, кивнул:

- Книгу.

- И можно узнать, про что книга?

- Можно. Сказки.

- Сказки?

- Да. Современные сказки. Про нас с тобой. Про волшебников и гномов, про людей и нелюдей. Жена недоверчиво посмотрела на него.

-Ты серьезно? Максим улыбнулся.

- Разве я могу быть серьезным? Карина кивнула.

- Это точно. Серьезности от тебя не дождешься. Так что ты пишешь?

- "Воин-Охотник". Продолжение "Концепций Мироформизма".

- Чего, чего, чего? - Карина удивленно изогнула брови.

- Мироформизма.

- Это что такое? Фантастика?

- Прикладная мифология. Эзотерика неошаманизма. Это теория, основанная на сверхсовременных технологиях и знаниях, которым несколько тысяч лет. Это учение о Взаимосвязи, о зеркальном свой-стве окружающего нас мира. В его основу положен постулат о том, что, формируя и преобразовывая себя, мы формируем и преобразо-вываем мир вокруг нас.

Жена недоверчиво и изумленно посмотрела на него, словно пыта-ясь понять: говорит он всерьез или, как всегда, шутит. Теперь Мак-сим не улыбался. Он смотрел на Карину молча, будто подталкивая ее своими темными мерцающими глазами к совершенно иной реак-ции, менее циничной и более доверительной. Но в очередной раз ее внимание сорвалось, ускользнуло, закрылось в глухой защите, как всегда реагируя на подобные попытки агрессивно:

- И кто же тебе эти знания открыл?

Максим расфокусировал глаза и заговорил ровно и спокойно, не обращая внимания на иронию в голосе жены:

- Один очень мудрый человек.

- А-а, это тот алтайский шаман, про которого ты мне рассказывал, да?

- М-м, да. Тот самый шаман.

- И что?

- Что - что?

- Ну и что это за знания?

- Я тебе рассказывал об этом много раз.

- Ничего подобного, неправда.

- Правда. Много раз. Но каждый раз ты не обращала на мои слова ровным счетом никакого внимания.

- Ну, расскажи еще раз.

- Что рассказать-то?

- Ну, про эти знания.

Максим смотрел на нее и чувствовал, что эта красивая женщина не понимает его. Да и как можно попять то, чего и попять-то вовсе нельзя. Можно только почувствовать. И этот разговор ни к чему не приведет, разве что к очередной ссоре. Он ощущал эту глухую стену непонима-ния, отгораживающую их друг от друга. Так было всегда, стоило ему начать рассказывать хоть что-то о себе, о ней, о многом... Ирония, сар-казм, претензии, ссора. "Черная Охота". Полина предупреждала его, что будет именно так. Общество пытается влиять на "чужаков" преж-де всего через ближайшее окружение. Но он не поверил, все рассчиты-вал на свои силы, на свои возможности. Не получилось. Уже тогда, в их первую ночь, когда он незаметно капнул в кофе Карины пару тем-ных капель Корчуна, а она почувствовала это и обвинила Коврова в попытке отравить ее. Пришлось тогда выпить этот кофе самому. Ведь уже тогда все было ясно. Карина отказывалась от него, не поверила ему. Это был не просто досадный эпизод, это был Знак, который пре-дупреждал тайшина: "Осторожно. Принимай решения, тщательно взвесив свои возможности". Максим вспомнил, как сидел тогда на кухне поздно ночью и под испытывающим взглядом Карины мелки-ми глотками, не торопясь, пил обжигающий черный кофе, одна чашка которого могла тогда изменить навсегда всю их жизнь.

- Дай ей Корчун. Совсем немного. Используй экстракт, он более мягко воздействует на тело, нежели дым. Желательно делать это ночью или в сумерках. У твоей девушки сильный потенциал, она дол-жна клюнуть на это. Если она выпьет его, то сразу вспомнит все, что предшествовало вашей встрече. Но будь внимателен, не отходи от нее ни на шаг. Используя свою Силу, ты должен вести ее медлен-но-медленно от одного воспоминания к другому, пока не уведешь в особую область, где ее АРС откроет для нее совершенно другой мир.

- А если она не выпьет его?

- Тогда много раз подумай и взвесь возможность и перспективы ваших дальнейших отношений.

- Полина, но ведь нельзя же так. Делать категорические выводы из-за простого отказа.

- Макс, это "Черная Охота". Если она не использует ту частоту вибраций, на которую настроен ты, значит, она подчиняется управ-ляющему влиянию Общества, которое считает тебя "чужаком". Вы будете говорить на разных языках, думать по-разному, по-разному чувствовать.

- Но ведь это не означает, что мы должны расстаться? Я так долго искал ее.

- Нет, конечно. Войти в область ИТУ-ТАЙ, еще вовсе не означает стать тайшином. ИТУ-ТАЙ - это "Язык Ощущений", и начать изу-чать его, значит начать прислушиваться к миру внутри нас и вовне. Другое дело, что приступить к его изучению не так просто, как мо-жет это показаться на первый взгляд. Вот здесь и возникает вопрос дисциплины, помогающей сделать первый шаг, создающей условия и стимулы движения. Это и есть Тай-Шин. Ты ведь тоже не сразу стал тайшином. Человека надо завлекать в область ИТУ-ТАЙ, таковы последствия нашего разделения на две сферы. Но мы возились с то-бой долгие годы, несмотря на разочарования и неудачи, мы вели тебя и добились успеха - ты стал одним из нас. И если ты вознамеришься шить на себя подобную ответственность и попытаешься завести ее в границы нашего мироощущения, то тебе придется многое пере-жить. Это очень сложный процесс, напоминающий изгнание дьявола из наших мозгов. Если ты чувствуешь в себе силы и мастерство экзорциста, что ж, тебе решать, но запомни - люди и дуэнерги не мо-гут быть вместе, я имею в виду близкие отношения. Это аксиома. У нас разное миропонимание, разный уровень энергии. И если подобный союз возможен, то только при одном обязательном условии - чело-век должен стать дуэнергом...

Корчун холодной волной растекался по телу. Его доза была слиш-ком мала, чтобы воздействовать на АРС тайшина, но определенное влияние он все-таки оказывал: в глазах появились цветные вспыш-ки, на периферии зрения замигал далекий зеленоватый свет - АРС начал медленное движение с привычного месторасположения.

Карина смотрела на него своими красивыми глазами, в которых читалось недоумение, подозрение, ожидание. Максим пил и улы-бался, но если бы она знала, скольких сил стоила ему эта улыбка.

"После пробуждения, она станет совсем другим человеком".

"У твоей девушки сильный потенциал...".

"...человек должен стать дуэнергом...".

- Ну что, вкусно? - разочарованно спросила Карина, все еще пытаясь определить по возможным последствиям содержание этой зло-получной чашки.

- Не то слово! Такого кофе я не пил ни разу, - ровным голосом ответил Максим и, улыбаясь, кивнул на пустую чашечку. - На меня яд не действует.

- Почему так? - Карина смягчилась, но все равно в ней ощуща-лись остатки былого напряжения.

- Я же тебе рассказывал.

Карина нахмурила лоб, словно вспоминая, а затем рассмеялась:

- А да, точно. Ты же этот... как его... "кор... ти... никер"?

-Томминокер.

- Да-да-да. Томминокер, точно. Существо с другой стороны. Химера. Призрак. Максим тоже рассмеялся. Это была их очередная шутка. Инцидент был исчерпан, но не забыт...

- Нет, нет. Не надо уходить от разговора. Имей совесть. Не отмал-чивайся. Могу я знать, что ты делаешь, вместо того чтобы посвятить это время ребенку, например?

Максим вздохнул, чувствуя какое-то обреченное отчаяние, и по-пытался в очередной раз что-то изменить... впрочем, без особых на-дежд на успех. "Черная Охота".

- Карина, то, что я делаю, это очень важно для меня.

- А для меня?

- И для тебя тоже.

- Не ощущаю этой важности ни капельки. Пора уже отойти от сказок, пора, наконец, уже взять на себя ответственность за семью, за ребенка, за свою работу. Если бы ты за эту свою писанину деньги получал, я бы еще поняла. Но этот твой "мироформизм", кому он нужен? Кто эти сказки читать будет?

Максим кивнул головой и отрешенно спросил:

- Ты читала?

Карина нервно дернула плечами:

- Да что ты можешь нового написать? Если то, про что ты мне рассказываешь иногда, то тогда точно твоя аудитория - психбольница. Про то, как ты жил у алтайского шамана и общался с духами? Максим, очнись! Ты же взрослый человек! У тебя ребенок!

"...Она будет совсем другим... другим...".

- Чему ты ее научишь? Этим вот сказкам? Чтобы у нее тоже мозги съехали? Когда ты повзрослеешь, наконец? Какие-то шаманы... ситы... О чем мы с тобой говорим? Ты живешь в собственном выдуманном мире и пытаешься эти свои фантазии навязать мне. А я не хочу. Понимаешь, не хочу! Жизнь проходит, а мы что... вот, пожалуй-ста - сидим на кухне, пописываем сказки про шаманов и охотни-ков... "Люди и дуэнерги не могут быть вместе... не могут... вместе...".

- Я хочу, наконец, услышать от тебя.

- Что ты хочешь услышать? - пробормотал Максим и задумчиво посмотрел на снегопад за окном.

- Я хочу услышать твои планы относительно нашей дальнейшей совместной жизни. Если я тебе не важна, то о ребенке ты должен хоть как-то побеспокоиться?

Максим взял в руки бумаги с набросками "Воина" и, аккуратно сложив их в стопку, опять положил на стол.

- Я и беспокоюсь.

- И все?

-Все.

Карина вскочила и, еле сдерживая себя, чтобы не швырнуть эти бумаги мужу в лицо, раздраженно бросила:

Максим взмахнул рукой и остановил ее в воздухе, сделав стран-ный жест. Карина мгновенно замолчала, раздраженно глядя на него.

- Карина, а тебе не кажется странной такая резкая смена настрое-ния? Минуту назад ты шла ко мне, чтобы поцеловать, а сейчас гото-ва расцарапать мне лицо. Тебя это не удивляет?

- Да потому что надоело все. Надоел ты со своим бредом. Надоела жизнь такая безрадостная. Все надоело! Максим тихо и твердо произнес, убирая руку в сторону:

- Тут дело в другом, дорогая. Хочешь, я скажу в чем? Карина вызывающе кивнула головой.

- Сейчас ты чувствуешь, что я другой. Тебе даже может казаться, что я угрожаю тебе, всем вам. Ты считаешь, что я утопист и фантазер, потому что я действительно живу в двух мирах - том, в котором мы находимся сейчас и другом, незнакомом для тебя. Не суди о нем, не испытав его. Попробуй, а потом будешь делать выводы. Я не" угро-жаю тебе. Просто сейчас ты повторяешь какие-то чужие слова, кото-рые тебе нашептывает...

Девушка резким движением схватила стакан с водой, стоявший на столе, и плеснула его содержимое в Коврова. Вода тут же залила страницы рукописного текста, от чего синие чернила расплылись по бумаге бесформенными пятнами.

- Гад ты, - произнесла она и выбежала из кухни, заплакав.

Максим медленно вытер мокрое лицо рукавом халата и, закрыв глаза, откинулся на спинку дивана.

Противоборствующие лагери... Два полушария... Страхи... Разноплановые виды...

"Мм ищем гармонию. Мы связываем личное с общественным. В нас нет противоречия, которое разбивает людей изнутри. ИТУ-ТАЙ подразумевает создание действительно трепетных семейных от-ношений. Это происходит потому, что тайшины ценят свое время, они уважительно относятся к силам, которые ведут их по этой земле. Потому что они не просто смотрят на мир, они ощущают его, и это ощущение не позволяет им скатиться к тем последстви-ям, которые, испытывают люди, объединившиеся в семьи, пусть даже благополучные с виду. Мы не замыкаемся в рамках, которые люди называют "устоями", "семейственностью", "домовитостью". Это категории, навязанные Ситанами. Замкнуться в своем мирке, отго-родиться от всех, зациклиться на интересах своей семьи, создавай вокруг себя и своих близких прочную стену отчуждения. Кидать всех и вся, учитывая только свои меркантильные интересы - вот кредо современного человека. Ирана или поздно, это отношение проециру-ется и на своего ближайшего партнера. Мы же, наоборот, расширя-ем свои границы, мы раскрепощаем свой разум от шаблонов, навя-занных хищниками. В этом залог настоящих чувств. Когда находишь-ся на лезвии меча, нет времени для пустых придирок и претензий, остается место только для самой чистой и преданной Любви. Мы реализуем такую любовь к своей семье, к обществу, к планете, осно-ванную не на "устоях", выдуманных неизвестно кем, а на понимании внутреннего содержания этого чувства. Мы создали систему, предназначенную обеспечить тайшину полнокровную насыщенную жизнь, какую еще только можно прожить в наше время. Здесь и боевое искус-ство, и тайные знания, и интересная работа, и невероятные возможности, и новые ощущения, и новое отношение к миру, людям, животным... своим детям, наконец. Ведь мы так мало даем им нашей любви. Здесь и магия, которая незримо присутствует вокруг тыся-чи лет, ожидая, когда же, наконец, люди почувствуют ее и использу-ют для своего развития. Но человечество слишком глубоко увязло в собственном болоте. Мы называем состояние ума, свойственное левополушарным людям - "бычий ум" и стремимся всячески избавить-ся от него, поменяв на "открытое сердце". Этот бодливый ум очень похож на хорошо защищаемую крепость. Правда остается непонятным, от кого ее защищают, и самое главное - кто? Ломаешь одну стену, а за ней - другая, высокая, отвесная, обороняемая осажденными с яростью обреченных...".

Максим вошел в темную комнату, не включая свет, и сразу увидел ее. Карина стояла у окна, ее изящный силуэт отчетливо выделялся на белом фоне снегопада. Максим подошел к ней и примирительно обнял сзади:

-Карин...

Она уже не плакала. Просто стояла и смотрела на улицу за окном.

- Карин, не сердись, не надо... - Максим поцеловал ее в шею, слов-но пробуя губами на вкус нежную бархатистую кожу и с удоволь-ствием вдыхая терпкий аромат ее волос. Все-таки она была невероят-но красива, даже когда сердилась. Ее невозможно было не желать, не любить, не восхищаться. Но теперь все это было чужим.

Карина отстранилась, выскользнув из его объятий, и со вздохом пошла к выходу из комнаты. В дверях она обернулась и сказала в пространство сухим казенным гоном:

- Если тебе на меня плевать, подумай о Нике. Пока еще не поздно, - добавила она многозначительно и вышла, оставив в комнате гон-кий, еле уловимый аромат французских духов.

"Ее отказ от Корчуна - тревожный признак, но не более. Редко кто из тайшинов так вот легко приходил в Тай-Шин. Наше Учение - это запретная область для людей. Победить "бычий ум" можно толь-ко ценой многолетней борьбы. Если ты берешься за это, то иди до конца. Примени свое лучшее искусство, все свое мастерство, созда-вая ситуацию, благоприятную для того, чтобы предложить челове-ку Выбор. Если ты помнишь, мы не инициировали тебя силой. Своими манипуляциями мы лишь вывели тебя на уровень, благоприятный для того, чтобы открыть тебе истинное положение дел, а уже затем предложить альтернативу. Хищники - Сатаны, Шииги, Мангысы или еще какие-нибудь более сильные твари - такой альтернативы не предлагают. Они силой, коварством и обманом удерживают челове-ка в рамках той реальности, которую им выгодно удерживать. "Бы-чий ум", наше логическое левое полушарие мозга, изначально запрог-раммировано на бескомпромиссное суждение о той малой части ок-ружающего нас мира, которая, по мнению человека, и является ми-ром как таковым. Выбор в данном случае невозможен. Для людей иных вариантов просто не существует. Поэтому, если ты хочешь открыть своей избраннице мир ИТУ-ТАЙ, наберись терпения, выбе-ри оптимальную стратегию и действуй безупречно. Она отказалась от самого простого варианта. Значит, нужно подготовить другой, с учетом ошибок первого. Будь рядом с ней, разрушай мир, который ее окружает, медленно и неуклонно. Будь жестким там, где она ожи-дает мягкости, меняй мнение о себе так часто, сколько необходимо для того, чтобы она перестала, наконец, понимать, где настоящий ты. Человеческое общество и "бычий ум" должны отчасти уступить контроль над ее сознанием. И вот тогда настанет время для реша-ющего удара - для предоставления Выбора...".

Максим скинул махровый халат, повесил его на вешалку в ванной и, вернувшись в комнату, открыл шифоньер, достав оттуда джинсы, теплую рубашку и шерстяной исландский свитер. Быстро оделся и, погасив в комнате свет, вышел в коридор. Кир, огромная немецкая овчарка, уже сидел перед дверью, рассеянно вращая большой лобас-той головой. Этот пес очень напоминал Коврову его Курана, кото-рый теперь появлялся только в сновидениях, и то, в последнее время, крайне редко.

- Пойдем, дружище, погуляем.

Пес радостно вильнул хвостом и, взяв с тумбочки брезентовый поводок с массивным карабином на конце, подошел и уткнулся мок-рым холодным носом хозяину в руку. Максим намотал поводок на ладонь, но к ошейнику пристегивать не стал. Подумал мгновение и, решив не надевать на собаку намордник, тихо открыл входную дверь. В это время в парке около дома было безлюдно и пустынно, так что они могли совершенно спокойно гулять, не стесненные чужим вни-манием. Пес побегает, наслаждаясь свободным движением, никому не доставляя при этом беспокойства.

На улице было сказочно красиво. Максим пожалел, что рядом нет Карины и Ники. От окружающего великолепия захватывало дух. На трех сумрачных вязах, окаймляющих выезд на проспект, сверкали разноцветные огни гирлянд, вплетенные в гущу узловатых ветвей. Праздничную иллюминацию еще не демонтировали после Нового года, и теперь она очень красиво смотрелась в буйстве снегопада. Вдалеке бежала неоновыми вспышками мозаика оформленной дюралайтом витрины супермаркета. А сверху сплошной стеной шел снег, засыпая крупными хлопьями ночной Барнаул.

Гармонию зимней ночи нарушил стремительный Кир - метнув-шись сразу через кустарник на площадку паркового газона и пропа-хав в сугробе длинную колею, выхватил из-под снега кривую рогати-ну изломанной ветки. Максим любовался псом, машинально вспо-миная черного Арчи и их прогулки. Вспоминалось также, как они обычно ездили в ленточный бор кататься с Кариной, Никой и Киром на санках. Карина стояла рядом с автомобилем и, улыбаясь, наблю-дала, как Макс бежит, по колено утопая в сугробах, разгоняя санки до предкриковой скорости. Ника хохочет. Она счастлива. Рядом ог-ромными прыжками несется Кир, оглушительно гавкая и пытаясь перевернуть санки.

Это было видение из другого мира, недоступного уже и безумно счастливого. Тот мир, в котором сейчас жили они, рушился на гла-зах. Максим зажмурился, чувствуя, как кристаллики снежинок боль-но режут глаза ледяными микроскопическими гранями.

...Ника хватает пса за широкий ошейник и пытается притянуть к окну автомобиля, чтобы заставить выслеживать белок, снующих иногда в кронах высоченных сосен и елей.

- Кир, если ты найдешь белочку, - Ника кряхтит и, краснея от натуги, тянет упирающуюся собаку к краю сиденья, - я дам тебе конфету.

Пес и сам не прочь поохотиться на этих рыжих прохвосток, но по-добная навязчивость его раздражает.

- А если ты поймаешь ее, я дам тебе... - Ника хитро улыбается, делая большие загадочные глаза, - я тебе дам, - она лихорадочно соображает, чем можно соблазнить Кира на подобную авантюру. Пес насторожился, наклонив голову и с нетерпением ожидая продолжения.

"Это у них игра такая, - понял Максим и улыбнулся, - сейчас она предложит бедному Киру овсяное печенье".

-Я тебе да-а-ам... овсяное печенье!!

Пес радостно повизгивает и начинает метаться по заднему сиде-нью. Он уже готов переловить всех белок в окрестном лесу и сложить их к ногам своей маленькой повелительницы.

Карина поворачивается и грозит им пальцем. Кир затихает, а на лице Ники блуждает довольная улыбка...

Мир мог бы стать таким, если бы...

Басовито гавкнул Кир. Максим вздрогнул и открыл глаза. Пес за-мер в настороженной позе, широко расставив мощные лапы и выг-нув мускулистую грудь. Там, куда он смотрел, кто-то был. В пятиде-сяти метрах от них, в гуще кустов, гаражей и мусорных баков, на окраине парка. Максим тоже почувствовал чье-то присутствие, осоз-навая, что ощущение опасности появилось у него уже несколько минут назад, но он, отвлеченный внезапными воспоминаниями, его игнорировал. Расфокусировав глаза и остановив течение мыслей, он принялся неторопливо, метр за метром, сканировать тьму, скры-вающую чужака. Мелькание снежинок очень отвлекало внимание, и Максим понял, что уже не сможет обнаружить и идентифициро-вать опасность. Уже не тот уровень энергии, не та реакция. После-дние несколько лет значительно ослабили его, сделали рассеянным и несобранным. Сжав от злости на самого себя зубы, он положил руку на вздыбившуюся спину собаки и успокаивающе погладил ее. Спросил чуть слышно:

- Кто там, Кир?

Пес ответил утробным рычанием. Он чувствовал опасность и те-перь лишь ждал команды хозяина, напряженный как стрела, гото-вый к мгновенной атаке.

Максим распустил брезентовую ленту поводка, одновременно при-кидывая расстояние до подъезда и до предполагаемого противника, решая, что же делать дальше - вернуться домой или все-таки бро-ситься вперед, навстречу неизвестности и прояснить для себя источ-ник опасений.

Через минуту все прошло. Что-то неуловимо изменилось, и Кир, облегченно фыркнув, снова закрутил хвостом, цепляя острыми зуба-ми ветку и прыгая вокруг хозяина. Он лишь изредка поглядывал в том направлении, готовый к любым неожиданностям. Максим по-нял, что тот, кто стоял там, в темноте, разглядывая их, ушел. Остава-лось теперь только гадать, кто это мог быть, и что ему было нужно. Человек внутри шептал, что это надуманные атавистические стра-хи, аберрации нервной системы. Тайшин отложил это происшествие в памяти, чтобы потом вернуться к нему, проанализировать свои ощущения, сделать выводы.

Максим внезапно схватился рукой за корягу и с силой потянул на себя вместе с упирающимся псом. Он принимал игру.