Тысяча врачей мира против экспериментов на животных Ганс Рюш

«Нет таких аргументов или соображений, которые могли бы оправдать боль, причиняемую несчастным, беззащитным животным. К тому, что такие практики абсолютно бесчеловечны, нечего добавить, если, конечно, отождествление себя с человеком еще что-то значит в моральном плане. Государство, в котором они применяются, должно осуждать их однозначно и безоговорочно».

«Имею честь приложить свидетельство против вивисекции… жестокой и ненужной».

«Глупо считать, что вивисекционные эксперименты необходимы или полезны для научного прогресса: условия проведения вивисекции слишком произвольны для того, чтобы она представляла реальный интерес, а реакции экспериментальных животных не могут быть идентичны реакциям человека».

«Мне не кажется, что польза вивисекции полностью доказана. Продукция, прошедшая испытания на животных, оказывается бесполезной для человека».

«Я готов помочь Вам в том, что касается ужасной практики маньяков и неоученых. Люди считают, что можно изучить физиологию, мучая животных и формулируя теоретические выводы, которые в большинстве случаев оказываются совершенно ошибочными».

«Я категорически против вивисекции и экспериментов на животных; у меня никогда не было сомнений в том, что они жестоки и бесполезны».

«В нашей лаборатории собак приходится девокализировать, так как в соседних палатах лежат люди. Для того, чтобы лишить более 3000 животных возможности издавать голос, мы используем электронож».

«Недавно опытным путем выяснилось, что несколько лекарств оказывают тератогенное действие на животных. Последними препаратами, не прошедшими испытания in-vivo, оказались салицилаты и аспирин – профессор Ф.С.Фрейзер (F.C.Fraser) из Университета Макджилл (McGill University) установил, что у мышей они вызывают врожденные уродства.

Одно и тоже лекарство для одного вида может быть тератогенным, а для другого – нет. Мы не должны сразу же делать вывод, что аспирин вызывает врожденные уродства у человека. Ежегодно в Англии потребляется около 4 миллиардов таблеток аспирина и препаратов, в состав которых он входит. Если бы это лекарство было для человека тератогенным, то за последние годы частота врожденных уродств бы значительно возросла – однако этого не случилось…»
Lancet, 26 января 1963 года, с. 222 («Эксперименты на животных на тератогенность» (Animal tests for teratogenicity) (врожденные уродства):

«На самом деле, ошибка заключается в том, что при отсутствии тератогенного эффекта на “достаточном количестве разных видов лабораторных животных”, все же невозможно быть уверенным в том, как препарат повлияет на внутриутробное развитие плода у человека, который всегда является конечной целью исследования».

«В течение последних 10 лет неуклонно росло количество штаммов стафилококков, обладающих резистентностью к пенициллину. Особенно это заметно в больницах, где мы можем своими глазами видеть, каких размеров достигают серьезные стафилококковые инфекции, возникающие при лечении самых различных заболеваний, и как часто это происходит. Не лучше ситуация и в родильных домах, где подобные эпидемии уже приобрели катастрофические масштабы. А виноваты в непрерывном распространении заболеваний, вызванных стафилококками, современные методы лечения, которые были, по крайней мере, изначально предназначены для борьбы с инфекцией… События приобретают еще более драматический оборот, если подобная ситуация спровоцирована приемом антибиотиков, которые врач назначал для лечения безвредной инфекции, которая прошла бы и без лекарств. Посредством такой терапии, медицина, несомненно, становится причиной гибели».

«Современная медицина находится в конце своего пути. Ее больше нельзя трансформировать, модифицировать, реорганизовывать. Это пытались сделать слишком часто. Современная медицина должна умереть, чтобы родиться заново. Мы должны подготовить ее полное обновление».

«Я предъявляю официальное обвинение Гарвардскому университету (Harvard University), Северо-восточному университету (Northwestern University), Чикагскому университету (Chicago University), Университету Крейтон (Craighton University), Университету Питтсбурга (University of Pittsburgh), Национальным институтам здравоохранения (National Institutes of Health), Университету Западного резервного района (Western Reserve University) – я знаю, что каждое из этих заведений виновно в пренебрежительном отношении к животным и ненадлежащем обращении с ними. Я могу сообщить Комитету детали и сделаю это в такой мере, в какой он пожелает … В Университете Джона Хопкинса (John Hopkins University) я видел собак, находящихся в тесных клетках, страдающих от запущенной чесотки с кровоточащими язвами, но их никто не лечил. В Университете Тулейна (Tulane University) мы обнаружили подвешенные к потолку клетки с кошками, причем расстояние между проволоками сетки пола было настолько большим, что те, кто в них находился, не могли нормально ходить, стоять и лежать. В выходной день я часами бродил по нескольким этажам Нью-Йоркского университета (New York University), где находились клетки с собаками, кошками, обезьянами, крысами, кроликами, овцами и другими животными, многие из которых были в бинтах после серьезных хирургических операций, а многие, очевидно, серьезно больны, однако я ни разу не встретил ни врача, ни ветеринара, ни уборщика… В Детской больнице г. Цинциннати один из наших исследователей обнаружил маленьких макак-резус привязанными за шею в клетках, которые были настолько тесными, что животные едва могли двигаться… Я сам видел людей, не имеющих ученой степени и даже не претендующих на профессиональную квалификацию, которые, тем не менее, работали хирургами в лаборатории Национальных институтов здравоохранения (National Institutes of Health). Я видел собаку, лежащую на цементном полу коридора той же лаборатории в полном сознании с открытым разрезом в грудине и брюшной полости. Животное отчаянно корчилось от боли, но не могло подняться, а в это время мимо нее проходили мужчины и женщины, не взглянув на нее даже мельком …»

«Мы должны признать тот факт, что даже самое тщательное исследование новых продуктов на животных мало что может рассказать об их воздействии на человека. Не вызывает сомнения, что талидомид изучался очень подробно. Я лично принимал участие в его испытании на возможное зобогенное действие – британский дистрибьютор препарата принимал в расчет даже такие маловероятные риски. Не существует лекарств, которые приносят только пользу и никогда не наносят вреда. С помощью экспериментов на животных этот риск устранить невозможно. Более того, их проведение может воспрепятствовать применению замечательных веществ. Мы должны принять существование определенной опасности или же, избрать, вероятно, более мудрый путь – обойтись без новых лекарств».

«…Ценность эмпирических испытаний лекарств на токсичность, выполненных на нескольких видах животных с целью оценки безопасности лекарственных средств, вызывает большие сомнения, потому что результаты, полученные на животных, редко удается экстраполировать на человека».

«Применение информации, полученной на животных, к человеку сопровождается многочисленными трудностями. Одной из наиболее серьезных проблем является фактор межвидовых различий в метаболизме лекарств.

Прежде чем попасть на рынок, талидомид тестировался на многих тысячах животных. Time Magazine от 23 февраля 1962 года – в это время на мировой арене появились первые признаки грядущей трагедии – сообщает, что до поступления в продажу талидомид «на протяжении трех лет тестировался на животных».
В своих лекциях, с которыми он выступает по всему миру, англичанин доктор Гарри Лилли (Harry Lillie), известный как врач-терапевт и хирург, подчеркивает, что торговля ядовитыми для живых существ веществами и производство новых болезней в настоящее время стало серьезным бизнесом. «Я могу особо подчеркнуть, что, причиняя страдания другим живым существам, мы не помогаем отыскать способы лечения заболеваний, возникших от неправильного образа жизни. Я не знаю никакой долгосрочной – я подчеркиваю – долгосрочной выгоды, которую человечество извлекло бы в прошлом из исследований, связанных с такими страданиями других существ» (Town and Country, февраль 1962 года).
В 1962 году правительство США опубликовало документ, который, занимал 392 страницы и как ни странно, назывался «Гуманное обращение с животными, используемыми в исследованиях: слушания Подкомитета по внутренней и внешней торговле, Палата представителей. Правительственная типография США, Вашингтон, округ Колумбия» (Humane Treatment of Animals Used in Research: Hearings before a Subcommittee on Interstate and Foreign Commerce, House of Representatives. U.S. Govt. Printing Office, Washington D.C.). Вот некоторые цитаты из него:

«В любой группе студентов-медиков можно выделить несколько человек, с садистскими наклонностями» (с. 218).

«Попытки вызвать у собак конвульсии ужасны. Впрочем, я знаю, что Вам не дадут это увидеть. Эксперименты с шоковым воздействием, удаление органов, блокирование кишечника или путей выхода мочи до разрыва мочевого пузыря – это лишь самые банальные вещи. Вы удивитесь, если услышите, до чего могут додуматься профессора и некоторые студенты. Ночью я думал о собаках. Представьте себе, что после серьезного хирургического вмешательства Вы находитесь на грани между жизнью и смертью…, и на Вашем маленьком участке холодного, насквозь продуваемого цементного пола, делают уборку, используя для этого шланг с холодной водой, которая льется прямо через вас. От нее собаки промокают – собаки, только начинающие оправляться после операции. Неудивительно, что большинство из них умирают. Если же они выживают, через пару дней или через неделю их используют для следующего эксперимента. Одна собака пережила семь операций (с. 250)».

«Я студент, изучающий ветеринарию. Я никогда не состоял и сейчас не состою ни в каком защитном обществе… Это крик души и мольба молодого человека, все еще придерживающегося некоторых идеалов, в которые меня учили верить – и я начинаю задаваться вопросом, а есть ли вообще в людях настоящая доброта. Я не сентименталист, не участник общественной кампании и не фанатик; но я не могу мириться с тем, что видел за несколько коротких лет ни при каком законодательстве и ни при каком образе человеческой жизни» (с. 251).

«Не существует никакой проверки на предмет бесполезного повторения экспериментов, за которые платят налогоплательщики; никто не следит, насколько рационально осуществляется планирование; нет контроля за откровенными садистами, которые окутывают свой истинный подсознательный мотив туманом научных терминов (с. 264)

«Недавно я спросил молодого врача, как новоиспеченные студенты-медики определяют, нужны ли болеутоляющие средства, если собака, выражаясь научным языком, «девокализирована». Его ответ был потрясающим. Он сказал: «В настоящее время в медицинских школах превалирует точка зрения, согласно которой собаки не могут чувствовать боль – они не страдают» (с. 311).

«В прошлом сентябре я учился в Медицинской школе г. Чикаго (Chicago Medical School). Я ушел оттуда по собственному желанию… Одной из причин, вызвавшей мое презрение к этому заведению, было жестокое отношение к экспериментальным животным» (с. 346).
Доктор Рональд Т. Грант (Ronald T.Grant), Медицинская школа при больнице Гая (Guy’s Hospital Medical School), Лондон (Federation Proceedings, том 20, №2, часть 3, приложение 9, июль 1961года):

«Людей нужно изучать на людях. Я думаю, мы со временем будем более отчетливо понимать… что разные животные, а также животные и люди, очень сильно отличаются, причем не только анатомически, но и физиологически – и телесно, и духовно».

«Исследования строго подчинены получению сиюминутной коммерческой выгоды. В настоящее время для фармацевтической промышленности болезнь является одним из главных источников прибыли, и врачи охотно выступают в роли агентов для ее получения».

«Когда же они поймут, что лекарств слишком много? В настоящее время применяется не менее 150000 препаратов. Ежегодно на рынке появляется около 15000 новых композиций и дозировок, а около 12000 – его покидают. У нас просто нет такого количества заболеваний. В настоящее время самыми полезными являются новые лекарства, которые нейтрализуют неблагоприятное действие других новых лекарств» (Time, 26 мая 1961 года).

«Я ненавижу вивисекцию. Ее нужно отменить. Я не знаю ни одного достижения, которое бы воплотилось в жизнь благодаря вивисекции, ни одного научного открытия, которое было бы невозможно без этого варварства и жестокости. Это – зло».

«Вивисекция взывает к самым низменным инстинктам – чувствам страха и трусости. Перед судом справедливости она обвиняется по трем основным пунктам: жестокость к животным, бесполезность для человека и препятствование получению истинных знаний».

«Задумайтесь, что мы делаем во имя науки, и все станет понятно. Во имя науки мы без наркоза топим и душим животных. Во имя науки мы выясняем, как долго животное, не получившее анестезии, выдержит жестокое обращение, прежде чем погибнет».