Учебное пособие для студен­тов вузов. М.: Академический Проект, 2000. 352 с. (Gaudeamus)

Интерес к бюрократической организации у Вебера не был случайным. Как мы уже знаем, конец XIX — начало XX века — это эпоха зарождения крупномасштабных органи­заций. Но если в США они возникали главным образом в частном секторе экономики, то в отсталой в то время Гер­мании — преимущественно в государственном. Специфи­ка развития капитализма в Германии состояла в том, что она до конца так и не освободилась от феодально-бюрократи­ческой системы. Как государство бюрократическое с остат­ками феодального уклада, Германия была похожа скорее на Францию, нежели на Англию или Соединенные Штаты.

Не только социальные институты, но и образ жиз­ни немцев свидетельствовал об историческом своеобра­зии Германии. Немцы никогда до конца не разделяли принципов индивидуализма, присущих американцам, в большей мере они склонны к службе и в меньшей — к рискованному предпринимательству. Идеалы бюрокра­тической государственной машины — гарантированная занятость, продвижение по службе, аккуратность и пе­дантизм в исполнении своих обязанностей — как нельзя лучше подходили немецкой ментальности.

Естественно, что научная интеллигенция Германии — Вернер Зомбарт, Макс Вебер, Курт Книс, Вильгельм Рошер, Густав Шмоллер, Георг Зиммель — не могла пройти мимо важных политико-экономических вопросов. И самый главный среди них: почему Германия отстает от Англии и других капиталистических стран, в чем своеобразие ее ис­торической судьбы? Может быть, ответ кроется в особен­ностях национального характера или жизненного уклада?

Пытаясь найти объяснение этому явлению, предста­вители немецкой исторической школы политэкономии, среди которых был и М.Вебер, сразу же и вполне одно­значно отвергли не только английский путь развития, но и английский стиль мышления. Что характерно для ост­ровной державы? Почти идеальное развитие рыночной экономики. А что отличает материковую Германию? Огромные наслоения феодализма и бюрократии. Стало быть, система и принципы управления в двух странах различаются. А что свойственно идеям А.Смита и Д.Рикардо ? Оторванность теоретических положений от жиз­ни, абстрактность, спекулятивные построения. Немцы стояли за выявление исторической специфики страны и фактологический путь рассуждений.

В Германии идеи менеджмента, в частности социо­логии организации, развивали не столько инженеры, сколько академические ученые. Кроме Вебера можно назвать таких теоретиков, как Мюнстерберг и Кэттел. Но о них речь пойдет позже. Наконец, внутри социоло­гии организации наиболее тщательно разрабатывалась именно теория бюрократии. Это и понятно, так как Гер­манию можно считать страной, представляющей фео­дально-бюрократическую систему в той же мере, в ка­кой Англию нужно считать представительным типом свободного или классического капитализма, а США — монополистического или современного капитализма.

Концепцию бюрократии Вебера [134] нужно пони­мать в тесной связи с его методологией идеальных типов, учением о социальном действии, рациональном экономи­ческом поведении, организованных экономических груп­пах, разделении и специализации труда, а также в связи с типологией власти и экономической социологией в це­лом. Однако самым важным для понимания бюрократии выступает принцип рационализации.

Историческая миссия рационализации

Рационализацию социального действия Вебер пони­мал как всемирно-исторический процесс. Вовлечение европейских стран в процесс индустриализации свиде­тельствует об этом особенно явно. Одним из характерных проявлений рационализации служит у Вебера за­мена внутренней мотивации и приверженности тради­циям планомерным приспособлением людей к сообра­жениям интереса и выгоды. Аффективные и эмоционально-психологические действия все больше вытесняются целерациональными. Индивид вступает в сделку, завязывает знакомства, поступает на службу, ру­ководствуясь рассудочными соображениями. Он тща­тельно взвешивает все «за» и «против», учитывает из­держки и возможные последствия своего шага.

Рационализация становится тотальной реальностью, исторической судьбой западной цивилизации. Однажды вступив на ее путь, Европа уже не способна свернуть с него. Рационализируется способ ведения хозяйства, ра­ционализируется управление — ив сфере частного биз­неса, и в государственном секторе, — рационализируют­ся образ жизни, мышление и чувства людей. Рационализация хозяйства усиливается благодаря отде­лению рабочей силы от средств производства. Отделение и присвоение тесно связаны между собой.

Присвоение обозначает такое состояние, когда рабо­чие в экономической организации, не являясь собствен­никами орудий труда, перестают быть и собственниками контроля над производством. Благодаря чему возможны, с одной стороны, использование рабочих-несобственни­ков другими, теми, кто является собственником, а с дру­гой — субординация и подчинение в сфере труда. При­своение выступает у Вебера одним из центральных элементов категории «социальные условия производ­ства».

Если подходить к оценке экономической реальнос­ти без эмоций, то отчуждение, присвоение и отсутствие контроля у рабочих до известной степени надо признать позитивными явлениями. Они необходимы для рацио­нальной экономики и организации производства. В са­мом деле, рабочие требуют повышения заработной пла­ты, часто не считаясь с тем, каково положение предприятия на рынке, а оно может переживать кризис.

Если бы рабочие владели контролем над производством, то свои узкогрупповые интересы они реализовали бы любой ценой, даже в ущерб процветанию предприятия и удовлетворению потребителей. Они настояли бы на своем мирным путем, если бы владели, например, конт­рольным пакетом акций или решающим голосом в при­нятии управленческих решений. Поскольку же они от­делены и от средств производства, и от управления, у них остается единственный мощный рычаг, но уже не совсем мирный и совсем неконструктивный — забастовки, стачки, рестрикционизм (сознательное ограничение нормы выработки).

Отчуждение работников от средств производства является положительным моментом в той мере, в какой оно, во-первых, ограждает управление от групповых ам­биций и своекорыстных интересов рабочих, во-вторых, высвобождает предпринимателям руки для того, чтобы они занимались главным делом — выпускали высокока­чественную продукцию и удовлетворяли интересы потре­бителей, олицетворяющих собой все общество. Такое положение дел является рациональным. Но если фирма, компания, учреждение или организация отворачивают­ся от потребителя и работают только на себя, то это уже не рациональность, а нечто другое.

Одновременно с Вебером подобные мысли развивал Тейлор. Он также говорил об иррациональности груп­пового эгоизма рабочих, разрушительной силе забасто­вок и рестрикционизма, разумности отделения рабочих от управления. Остается выяснить, почему столь непо­хожие друг на друга ученые, жившие в столь непохожих по своему экономическому укладу странах, высказыва­ли сходные мысли. Возможно, они открыли некие уни­версальные закономерности, присущие любому обще­ству, но в рамках строго ограниченного исторического периода.

Рациональность позитивная, по Веберу, прежде все­го означает калькулируемость, количественный учет всех операций и действий. Рациональность негативная — это рациональность сама по себе, взятая как самоцель, рациональность, оторванная от живых интересов людей. Идеальным воплощением негативной и позитивной ра­циональности выступает бюрократия. Если она функционирует так, что лишь плодит лишние директивы, ука­зы, законы и вообще бумаготворчество, то речь идет о негативной, т. е. нерациональной бюрократии. Позитив­ная, или рациональная бюрократия, напротив, экономит усилия, время, делает все более эффективно и каче­ственно. Она — самая современная машина управления.

Рациональность сама по себе является важной, но не единственной предпосылкой возникновения бю­рократии. Такую же роль играет механизм господства, или власти. С их помощью Вебер обозначает не воен­ные способы подчинения, например, захват, или удер­жание ключевых позиций в обществе, допустим, через насилие, а сугубо мирные. Власть и господство действу­ют экономическими способами, а оно представляет со­бой мирный, конструктивный путь достижения тех це­лей, которые в других обществах решаются военными средствами; известно, что завоевательные походы пред­принимаются ради приобретения дополнительной ра­бочей силы, прибавочного продукта, сырьевых источ­ников и капиталов. Захват населения другой страны и превращение его в рабов, военные трофеи и контри­буции — это тоже экономические акции и цели, но до­стигаемые немирным путем.

Мирный путь — это способ действий, при котором вы получаете то же самое (рабочую силу, сырье, обору­дование, прибыль) за счет рационального, умелого ве­дения дела.

Господство как социологическая категория власти у Макса Вебера — довольно противоречивое явление. Из­вестно, что короля создает окружение, которое доброволь­но подчиняется ему. Он издает указы, ожидая, что их бу­дут добровольно выполнять. Но добровольно ли? Ответ на этот вопрос служит ключом к выделению нескольких ти­пов господства. Если подданные подчиняются в силу обы­чая, то это патриархальный тип государства, если в силу принуждения, то принудительный, если в силу удивитель­ных качеств личности руководителя, то харизматический, если в силу признания верховенства закона над всеми гражданами, — то легитимный тип господства. Но в любом случае господство само по себе — это обязательно мирный способ установления взаимоотношений. А власть — это лишь часть, форма, элемент, проявление господства.

Выделив несколько типов господства, Вебер подчер­кивает, что важнейший из них — легальный, или леги­тимный, с одной стороны, покоится на силе конститу­ционных законов, и с другой — на целерациональном действии индивидов, внутренним мотивом которого выступает не совесть, сострадание или аффект, а сооб­ражения интереса. Современные парламентские госу­дарства — Англия, Франция, США — относятся именно к такому типу. В подобном государстве подчиняются не конкретной личности, наделенной сверхъестественны­ми качествами, например, освященной церковью особе императора, а установленным законам. Перед ними все равны, на службе у легального порядка в равной мере находятся и управляемые, и управляющие (чиновники).

Наилучшим воплощением позитивной бюрократии является государственный аппарат управления. Если он состоит из людей честных и неподкупных, если его шта­ты набираются из специально обученных чиновников, то они будут относиться ко всем одинаково и действовать «невзирая на лица». На таком формально-рациональном принципе — перед законом все равны — основано и ка­питалистическое предприятие, и государственные орга­ны власти. Если, конечно, они не превращаются в свою противоположность — негативную, или вырожденную бюрократию (квазибюрократию).

Бюрократия воплощает идеальный тип легального господства и формальной рациональности. Бюрократи­ческая организация рассматривается Вебером как без­личный механизм, основное правило которого —четкое и безошибочное функционирование, направленное на максимизацию прибыли. Чтобы достичь такой цели, не­обходимо знать, что: 1) организация свободна в выборе любого средства для обеспечения своей устойчивости (например, жесткой централизации власти); 2) индивиды работают таким образом, что могут быть заменимы­ми, поэтому каждый обязан выполнять только одну за­дачу; 3) труд представляет собой наиболее подходящую меру успеха индивида и является для него основой су­ществования; 4) поведение исполнителей полностью де­терминировано рациональной схемой, которая обеспе­чивает точность и однозначность действий, позволяет избежать предубежденности и личных симпатий во вза­имоотношениях.

Однако перед нами лишь внешний каркас, который в конкретные исторические эпохи наполнялся конкрет­ным содержанием. Теоретически бюрократия является самым лучшим творением человеческой цивилизации. Она представляет собой высшую точку длительного ис­торического пути, по которому двигалась европейская цивилизация. На своем пути она отбросила другие типы социального устройства как ошибочные, предпочтя им легитимное господство. Чем лучше бюрократии, скажем, патриархальное господство, основанное наличной зави­симости подданных от господина? Основанием для на­значения на должность здесь служит не профессиональ­ная компетентность и служебная дисциплина, а личная верность. Не многим лучше сословная структура управ­ления. Правда, здесь действует принцип сословной чес­ти и отсутствует личная зависимость, но продвижение основано на имущественном цензе и личных отношени­ях. Не лучше и харизматический тип господства — власть выдающейся личности, которая требует чуть ли не слепого поклонения и безграничной преданности. История отбросила как несовершенный и этот тип уп­равления. Она остановила свой выбор на бюрократии и легальном типе господства.

История свидетельствует, что чиновники впервые появились не в капиталистической Европе, а в Древнем Египте и Китае. О Египте мы говорили, а что касается Китая, то известно, что здесь уже в VII веке сделали по­пытку отдать управление на откуп профессионально подготовленным чиновникам. Но профессиональный менеджмент оставался для Китая явлением случайным, эмоциональная вера в магию и волшебство вытесняла рациональные соображения [8, с.213]. Рациональная бюрократия современного типа не пустила здесь глубо­ких корней.

В отличие от других типов управления, бюрократия в принципе исключает личную зависимость, субъектив­ный произвели бесправие человека. Категория «приви­легии» здесь заменяется категорией «компетентность», поклонение и преданность личности руководителя — служебной дисциплиной и корпоративным духом. Глав­ными в рациональном устройстве становятся не вера в харизму (божественный дар) или личная зависимость, а задачи организации, которые распределяются среди различных исполнителей как официальные обязаннос­ти. Четкое разделение труда делает возможными специ­ализацию и повышение квалификации служащих. Слу­жебные обязанности, круг задач четко определены и измерены. Они вписываются в контракт, они объектив­ны, по ним можно отстаивать свои права в суде. В зави­симости от того, как точно вы исполняете точно указан­ные задачи, вас аттестуют, продвигают, награждают, депремируют или увольняют. Все поддается расчету, гласности, все проверяемо и перепроверяемо. Чиновни­ки конкурируют между собой, а руководство сравнива­ет их дипломы, квалификацию, стаж, результаты рабо­ты. Это означает, что организация может отбирать на конкурсной основе и с помощью профессионального тестирования самых достойных.

Должностные позиции в бюрократической органи­зации строго подчинены друг другу и расположены в иерархическом порядке. Каждое должностное лицо от­ветственно перед вышестоящим начальством и за свои личные решения, и за действия подчиненных. Величина власти руководителя над починенными четко обозначе­на. Его действия ограничены соответствующими прави­лами и инструкциями. Приказы начальника — не прояв­ление его личной прихоти, а воплощение общих целей организации, т. е. всего коллектива, выражение общих интересов. Если директор увольняет своим приказом ло­дыря, то выигрывают все. Языком приказа с подчинен­ными разговаривают цели и задачи организации.

Формальные инструкции — не менее важный ком­понент бюрократии. Благодаря им возможны единообра­зие и согласованность в действиях подчиненных. Они же обеспечивают взаимозаменяемость работников (в случае болезни или увольнения) и непрерывность деятельности организации. Если сотрудник уволился или заболел, орга­низация не должна останавливаться. Гарантом непрерыв­ного и бесперебойного функционирования выступает специальный административный штат, который ориен­тирован на обслуживание, с одной стороны, внутрифир­менного персонала, в том числе рабочих и инженерно-технических работников, а с другой — внешних агентов, т. е. клиентов. И к «внутренним», и к «внешним» участ­никам должностное лицо обязано относиться одинаково беспристрастно, отбросив субъективные оценки. Беспри­страстность призвана предохранить рациональные по своему характеру решения и действия сотрудников от влияния личных чувств и настроений. Сведение счетов начальника с неугодным подчиненным через увольнение последнего — пример скорее иррациональной, нежели рациональной бюрократии.

Что же получается? Рациональная бюрократия — это мощная система фильтров и защитных экранов. Она усложняет жизнь сотрудников, но одновременно пре­дохраняет их от множества бед. Она бесчеловечна, но зато объективна и справедлива. Там нет места эмоциям, но нет места и произволу. Она тщательно сортирует и фильтрует людей, но делает это по совершенно объек­тивным критериям. Такова идеальная модель рациональ­ной бюрократии. А все, что нарушает или отклоняется от нее, это уже негативная, нерациональная или даже иррациональная бюрократия.

Сотрудники организации — прежде всего наемные работники. Статус наемного работника выгоден подчи­ненному, поскольку не ставит его в личную зависимость от «шефа», но зато оставляет его под опекой и защитой законов государства и законов организации. Последняя может нанимать и увольнять работников, повышать или понижать в должности, сообразуясь не с личными инте­ресами вышестоящего лица, а исключительно с целями организации. Статус наемного работника не позволяет организации использовать индивида сверх меры и по произволу. Должностное лицо имеет четко установлен­ный рабочий день, сверх которого без добровольного согласия его никто не имеет права занимать.

Должностные лица в бюрократической организа­ции не выбираются на позиции, а назначаются. Поэто­му они зависят от выше-, а не от нижестоящих. Назна­чение предполагает, что всю полноту ответственности за подчиненного отныне берет на себя вышестоящее должностное лицо. Причем ответственность не следу­ет путать с властью. Начальник не может по своему ус­мотрению, без достаточных на то оснований (иногда очень серьезных), уволить сотрудника. Последний заключает контракт на длительный срок, наделяется важными правами и подлежит защите от произвольно­го увольнения. Вознаграждение ему выделяется в виде жалования, а после отставки по возрасту назначается пенсия. Продвижение по службе, говорит Вебер, про­исходит либо по принципу старшинства, либо в зави­симости от успехов в работе, либо по обоим принци­пам одновременно [134, с.334].

Бюрократия как идеальный тип

Сравнение бюрократии и легитимного господства со всеми ранее существовавшими типами — патриар­хальным, сословным, харизматическим — убеждает в несомненном преимуществе первых. Бюрократия яв­ляется самым сложным и рациональным устройством, когда-либо придуманным человечеством. Вебер был убежден в этом, но вместе с тем он прекрасно понимал, что в чистом виде рациональная бюрократия — иерар­хическая организация высококвалифицированных экс­пертов — в реальности не существует. Он предупреждал, что описывает только ее идеальный тип. Если вспомнить картину бесхозяйственности и нерацио­нальности, изображенную Эмерсоном, то станет яс­ным, что даже такая передовая страна, как США, по крайней мере в начале XX века, была далека от совер­шенства. Еще дальше отстояла от него Россия — и цар­ская, и советская. Западной бюрократии здесь практи­чески никогда не было. Вместо нее существовал некий паллиатив, синтез рационально-формального управле­ния с патриархальным и феодально-сословным. А по­добное смешение, как известно, приносит вреда гораз­до больше, чем пользы.

Вебер утверждал, что социализм в гораздо большей мере, чем рыночный капитализм, требует бюрократии. Но то имеется несколько причин. Первая — наличие цен­трализованного политического контроля над плановой, или бюджетной экономикой. Вторая — охват иерархичес­кими отношениями не отдельных сегментов, а всего орга­низма общества. Государство как основной поставщик бюрократов пронизывает сначала институт собственно­сти (огосударствление собственности), а затем производ­ство и социальную жизнь. Государственное распределе­ние ресурсов и продуктов труда предполагает замену формальной рациональности материальной, что в конеч­ном итоге ведет к нарастанию иррациональности в управ­лении. В управлении экономикой начинают преобладать мотивы политического и идеологического престижа типа «первая в мире страна рабочих и крестьян», «самое де­мократическое государство». Большое значение приоб­ретают уравнительные тенденции в психологии масс, стремление последних идентифицировать себя с могуще­ством и властью, использование политической элитой массовых стереотипов, символов «нации» и «державы» [135, с.624—625].

При таких условиях бюрократия из института ра­ционального управления, технического инструмента эффективного руководства превращается в господству­ющую силу— «монократическую бюрократию».

Вопросы к главе

1. Сравните подходы к управлению Тейлора и Вебера. В чем они сходны и чем различаются?

2. Приведите аргументы «за» и «против» отстранения рабочих от участия в управлении.

3. Постройте сравнительную таблицу для рациональной и ирра­циональной бюрократии. Выпишите их характерные черты.

4. Прочитав дополнительную литературу, сопоставьте социалис­тический и капиталистический типы бюрократии. Чем они раз­личаются?

5. Проследите историческую эволюцию характера, приемов, сти­ля и методов функционирования бюрократии от Древнего Егип­та до постиндустриальной Америки. Выделите основные вехи.

Социальное положение и материальное благополучие египтянина зависело от того, какую ступеньку в служеб­ной иерархии он занимал. Доступ к службе был облегчен для знати, хотя не был закрыт для других сословий. Он за­висел от уровня образования, поэтому счастливчики, по­павшие в правительственную придворную школу, могли дослужиться до высших постов и завещать свой статус детям. Последние автоматически вступали в ряды ари­стократии, но служебную карьеру должны были начинать снизу— с должности обыкновенного писца.

Несмотря на множество должностей, точного раз­граничения функций не существовало. Отсюда споры и вражда между отдельными ведомствами. Характерная черта египетской бюрократии — широкое совместитель­ство и параллельное существование системы должнос­тей и системы чинов. Управление провинциями лежало на номархах, совмещавших судебную власть и сбор по­датей. Они назывались «начальниками поручений». Во главе чиновной знати стоял визирь, соединявший судеб­ную, административную и полицейскую власть. Его име­новали «начальником всего государства» либо «созер­цающим тайны неба». На него возлагались обязанности издавать законы, повышать в чинах, устанавливать пограничные камни, улаживать конфликты между чинов­никами. В его ведении находились государственный ар­хив и шесть судебных палат.

Важным вельможей был также хранитель печати, или казначей. Его титул — «заведующий всем, что есть и чего нет». Под его началом состояли смотрители «двух житниц», рядовые писцы, «начальник царских угодий», заведующие царскими виноградниками, министр обще­ственных работ (начальник работ), военный и морской министры. Кроме них были коменданты крепостей, на­чальники караванов, главы замков, округов и деревень, начальники жрецов.

Представители знати носили титул «стоящий над людьми», обозначавший принадлежность к высшему сословию. Верхушка знати — князья — имели кроме того придворные титулы: «царский знакомый», «друг», «единственный друг». Венец карьеры чиновника — по­лучение сана «имахи» — подданного царя. Он имел пра­во еще при жизни строить себе гробницу. Обычным воз­награждением для верных подданных были саркофаг из казенных каменоломен, жертвенная доска, фасад гроб­ницы для заупокойного культа, участок земли. За осо­бые заслуги жаловались целые города. В своих посмерт­ных автобиографиях, начертанных на стенах гробниц, вельможи обязательно перечисляли как свои заслуги, так и царские милости. В сохранившейся автобиографии вельможи Птамепсеса говорится, что он был воспитан во дворце вместе с царевичами, женился на старшей царевне, сделался верховным жрецом в Мемфисе и на­столько возвысился, что «его величество позволил ему целовать свои ноги и не позволил ему целовать пол».

Чиновникам — гражданским и духовным — могли быть пожалованы особые привилегии — освобождение от повинностей (переноска тяжестей, выполнение по­ручений), кормления скота, полевых работ, постоя ку­рьеров. За это они должны были не только ревностно выполнять свои обязанности, но и следить за благополу­чием своих подданных. В автобиографиях номархи гор­дились не только тем, что их любит фараон, но и тем, что отечески заботились о жителях вверенных им городов. В знак благодарности подданные называли своих детей именами любимых правителей.

Номархи с удовольствием повествовали о добрых делах. Один из них, по имени Амени, уверял: «Не было дочери бедняка, которую бы я обидел, не было вдовы, которую бы я утеснил..., не было голодного в мое вре­мя». Забота о подданных не оставалась незамеченной фараоном. Он щедро награждал чиновников, помня о том, что сильная центральная власть, патерналистский стиль управления препятствовали развитию центробеж­ных сил и сепаратистских устремлений.

Повышение в должности сопровождалось не толь­ко дополнительными привилегиями (лично чиновнику и его подданным), но и эмоциональным подъемом, высо­кой мотивацией. Вельможа Сиренповет возвысился до того, что стал «вторым из двух и третьим из трех на этой земле». «Я сильно кланялся, пока горло не лишилось дыхания. Я ликовал, когда меня подняли до неба,... пля­сал подобно планетам. Мой город ликовал, мои войска ликовали, ...старики вместе с детьми были в радости».

1. Какие наиболее важные ступени управленческой пирамиды можно выделить в Древнем Египте?

2. Каким образом происходило разграничение функций у выс­ших должностных лиц?

3. Рассмотрите описанный в примере механизм повышения в должности и систему привилегий. Проведите параллели с совре­менностью и с концепцией бюрократии Вебера.

«Выслушивая подчиненных, визирь должен сидеть на своем седалище. На полу должен быть ковер, за спиной и под ногами — подушка, в руках — палка. Перед ним дол­жны быть развернуты 40 кожаных свитков с законами. По обе стороны стоят вельможи Юга, начальник кабине­та — справа, докладчик — слева, секретари — рядом. Каж­дый выслушивается по очереди. Говорящего представляет курьер визиря. Визирю докладывают о положении дел в крепостях Юга и Севера, закрытии и открытии присут­ственного места, входящих и выходящих из царского дома. Ему докладывают о своей деятельности столона­чальники.

После этого он должен идти на совет к царю и войти в покои раньше главного казначея, который должен ожи­дать у северного фасада. Когда оба сановника доложат друг другу о положении дел на текущий момент, визирь посылает открыть все двери царского дома, чтобы все могли входить и выходить с ведома курьера. Курьер дол­жен распорядиться, чтобы все это было записано.

Всякое прошение на имя царя излагается в письмен­ном виде и подается визирю. Когда к нему обращаются по поводу земельных отношений, визирь должен послать к просителю своего курьера — сверх слушания дела у поземельного инспектора уездного совета. Согласно за­кону, визирь должен вынести решение для земли Севе­ра и Юга в течение двух месяцев, вблизи столицы — в течение четырех дней. Визирь регулярно заслушивает местных чиновников о поземельных отношениях в их уездах. Коменданты и сельские старшины обязаны пись­менно докладывать визирю в первый день каждого че­тырехмесячного периода. Заведующий царским столом и военный совет являются к нему, чтобы получить инст­рукцию об управлении войсками.

Все чиновники, от первого до последнего, являются в залу визиря, чтобы спросить его совета. Ему доклады­вают обо всем и он выслушивает все дела. Он назначает военных и гражданских чиновников для царской адми­нистрации. Визирь принимает и хранит у себя все доку­менты номов, контракты, документы о храмовых дохо­дах и налогах граждан, он составляет списки всех быков, наблюдает за каналами в первый день каждой декады, заботится о водоснабжении страны, разбирает тяжбы и дела об арестах, приграничные конфликты. Он заведу­ет наблюдением выхода Сириуса и поднятия Нила. Ему предоставляют отчет все служащие на флоте от высших до низших чинов».

Этот текст, запечатленный на гробнице визиря Рехмира, является достаточно традиционным и стереотип­ным. Подробные описания своих должностных обязан­ностей и функций оставляли многие чиновники Древне­го Египта. Иногда эти инструкции иллюстрированы изоб­ражением деловых сцен: прием посетителей, тексты за­конов и списки должностей, дворцовый ритуал.

1. Можно ли считать, что визирь перегружен должностными обя­занностями и функциями?

2. Как бы вы оценили уровень централизации власти (высокий, средний, низкий) у высших должностных лиц в Египте?