Раздел II. Система «культура» и культурная коммуникация

Возможность культурной коммуникации заложена в самой системе «культура». Среди множества определений культуры, которых разные источники насчитывают от 250 до 500, есть и созданные сторонниками системного метода в культурологии. Общим недостатком определений представляется отсутствие в них указаний на инвариант системы «культура». В то же время было бы недопустимой самоуве-

21

ренностью надеяться, что авторам книги удастся без опоры на опыт предшественников-системников выработать такое 251-е или 501-е определение культуры, которое стало бы общепринятым в кругу культурологов. Поэтому задача раздела о системе «культура» видится в том, чтобы дополнить существующие системные определения культуры с целью «превращения» их из логически абстрактных в логически конкретные.

Большинство культурологов (если не все!) сходятся в том, что продукты культуры (артефакты) создаются человеком для потребления человеком же. Исходя из этого, инвариант культуры можно представить в виде цепи:

производитель продукт потребитель,

где производитель может быть и потребителем созданного им продукта. Особенность производительной деятельности человека состоит в ее осознанной преднамеренности. Поэтому продукт - результат в первую очередь мысли, которая материализуется в процессе творчества.

Представляется справедливым мнение тех исследователей, которые отказываются от противопоставления материальной и духовной форм культуры и усматривают их единство в области мыслительной деятельности человека - ноосфере. Строго говоря, речь идет о двух аспектах - идеальной и материальной реальности - системы «культура». Если мы изучаем один из этих аспектов, то можно отвлечься от другого, но если мы изучаем систему, то нужно учитывать подчиненность материального аспекта по отношению к идеальному. Считать, что в данном случае имеет место отношение взаимной дополнительности, значило бы путать причину со следствием, потому что в человеческой деятельности мысль (намерение) предшествует созданию предмета, а не создание предмета намерению его создать.

Порядок элементов в цепи производитель продукт потребитель обусловлен тем, что потребитель не может воспользоваться продуктом прежде, чем производитель создаст этот продукт. Из того, что продукт творчества производителя адресован потребителю, следует существование прямой связи, идущей от производителя через продукт к потребителю. Последний может признать или не признать ценность продукта и соответственно отнести его либо к «культуре», либо к «не-культуре», о чем писал Ю. М. Лотман. Соответственно производитель будет назван или не назван творцом культурной цен-

22

ности. Эта обратная связь, идущая от потребителя через произведение к творцу, играет исключительно важную роль в системе «культура». Невостребованность продукта есть знак обрыва цепи, фактического отсутствия потребителя. Коммуникативная цепь «работает» лишь в системе прямых и обратных связей:

производитель продукт о потребитель

1. производитель продукт

2. продукт потребитель.

Корреляцию между ними обеспечивает общий член - продукт. Поэтому, если производитель создавал произведение как культурную ценность, а потребитель эту ценность признал, происходит характерное для систем приращение смысла в каждом из элементов. Скромный ремесленник предстает художником-творцом. Ремесленное изделие - произведением искусства. Важно заметить, что «чудо претворения» элементов системы, о котором идет речь, оказывается возможным в результате диалога сознания производителя и потребителя. Диалог этот воплощен в продукте.

Но случай подобного совпадения моментальной «услышаннос-ти» (по выражению M. M. Бахтина), как всякое чудо, исключительная редкость. Историкам хорошо известны случаи, когда произведение культуры не признается современниками и начинает функционировать в роли шедевра лишь через много лет, если ему удается сохраниться. В качестве противоположного примера можно вспомнить глиняные греческие амфоры для хранения вина или зерна. Созданные столетия назад в хозяйственных целях и найденные археологами при раскопках древних городов или в трюмах затонувших кораблей, они перекочевывают в современные музеи. Сходный путь проделывают какие-нибудь предметы крестьянской утвари - донца прялок, пряничные доски, посуда. Диалог сознаний то звучит, то затухает.

Объяснить подобное явление можно характером отношений 1 и 2 при условии связывающей их корреляции. Отношение «производитель -» продукт» - константно. Оно задано производителем и меняется в глазах потребителя лишь при деформации продукта. Амфора может разбиться и превратиться в черепки...

Отношение «продукт  потребитель», напротив, изменчиво в силу неоднородности круга потребителей, существующего в пространстве и во времени. Корреляция представляет собою статистичес-

23

кую, или вероятностную, зависимость между константным отношением «производитель -» продукт» и лишенным константности отношением «продукт -> потребитель».

Существует тенденция к согласию потребителя с производителем, задумавшим продукт в качестве произведения культуры. Она будет проявляться тем полнее и ярче, чем шире будет круг потребителей и чем дольше будет функционировать продукт. В таком случае принято говорить о проверке произведения временем.

Корреляционной зависимостью между отношениями 1 и 2 обусловлено и то, что «продукты» природы (пейзаж, атмосферные явления, цветы и т. д.) могут функционировать в качестве произведений культуры. Таковы, например, горы, море или бури в культуре романтизма.

2. Культурная коммуникация

Существование системы коммуникации задано наличием прямой связи в инварианте системы «культура».

Инвариант - абстрактное выражение сущности. Инвариант не существует в действительности. Соответственно в реальности существуют только варианты - виды культуры, но не существует система мыследеятельности, которую мы именуем культурой.

Систематизация форм, видов и подвидов культуры имеет смысл постольку, поскольку у разных народов в разные периоды, как и в разных регионах (европейская культура, африканская культура), существуют свои иерархии видов культур, т. е. системы. Нас, однако, интересуют не они, а межвидовая и межкультурная коммуникации как системообразующий фактор. Но наряду с возможностью коммуникации существует условие, необходимое для успешного ее осуществления, - наличие кода, позволяющего зашифровать и дешифровать высказывание субъектом сознания, находящимся на входе и выходе системы «культура». В том случае, когда вид культуры пользуется естественным языком, роль такого кода играют, как думается, концепты этого языка - сгустки смысла, вкладываемого в слова носителями языка. Поскольку иные виды культуры пользуются языка-

24

ми, надстроенными над естественным языком, представляя собой вторичные моделирующие системы, успешность коммуникации продолжает зависеть от концептов естественного языка, но уже в конечном итоге. Сложнее обстоит дело в случае перевода с одного естественного языка на другой, потому что концепты одного языка никогда не могут полностью совпадать с концептами другого языка в силу различия и неповторимости истории народов - носителей языка. Следует различать культурную внутривидовую, культурную межвидовую коммуникации, имеющие место в культуре с одним и тем же естественным языком, и межкультурную коммуникацию, связывающую культуры с разными естественными языками. Примером первой могут служить иллюстрированная книга, оратория, опера и т. д. В случае с иллюстрированной книгой мы имеем дело либо с переводом произведения с языка литературы (не путать с литературным языком!) на язык книжной графики, либо с переводом произведения книжной графики на язык литературы (таковы комиксы). В обоих случаях существует перевод с языка на метаязык.

Здесь читатель произведения является художником, создающим книжную иллюстрацию, помещенную в книге.

В читательско-зрительском восприятии произведение и мета-произведение соединяются в единую иерархическую систему, в которой ведущую роль играет литературный текст.

25

В зрительско-читательском восприятии произведение и мета-произведение тоже соединяются в иерархическую систему, в которой ведущая роль принадлежит не литературному тексту, а серии иллюстраций (текст есть лишь дополнение к иллюстрациям).

Интересна история создания «Посмертных записок Пиквикского клуба» Ч. Диккенса, которые были начаты как комикс, а после смерти художника были продолжены как самостоятельное литературное произведение, что нашло отражение в особенностях текста романа.

То же самое можно было бы сказать о тексте оперных арий и хоров, с одной стороны, и музыке - с другой, или об ораториях.

Важно отметить, что в случае межвидовой культурной коммуникации имеет место синтез видов, приводящий к рождению новой системы видов культуры.

Иная ситуация имеет место в межкультурной коммуникации¹⁰. Примером может служить перевод литературного произведения на иностранный язык, когда прототекст принадлежит одной литературе, а метатекст (перевод) - другой, о чем писал Н. И. Конрад. В этом случае нет иерархии и нет синтезирования новой системы из двух литератур, но есть другое, более сложное явление. Оно представляет особый интерес: в современных национальных литературах присутствует корпус произведений-переводов из других национальных литератур. При этом читатель знакомится с языком других национальных литератур, превращаясь в читателя мировой литературы. Автор учитывает возможность перевода своих произведений. Используя «языки» других литератур, он становится писателем мировой литературы, а произведение, оставаясь явлением национальной литературы, - произведением мировой литературы. Здесь мы имеем дело с унификацией «языка литературы», который все время обогащается за счет его развития в национальных литературах.

Нельзя, однако, забывать, что перевод - это не тождество, а подобие переводимому произведению. Это касается и «языка литературы», который не может быть тождественным в прототексте и мета-тексте. Из этого можно сделать вывод о том, что система «мировая литература» - это метасистема (автор¹  произведение¹  чита-

¹⁰ См.: Проблемы межкультурной коммуникации: Материалы международного семинара 28-29 сентября 2000 года. Часть 1. Отв. ред. Н. В. Макшанцева. Нижний Новгород, НГЛУ, 2000.

26

тель¹) по отношению к системе «национальная литература» (автор  произведение  читатель).

Процесс унификации языков культуры в настоящее время имеет тенденцию к росту за счет признания английского, французского, русского и китайского мировыми языками. Но эти языки культур -подобия языков национальных культур (поэтому и возможно бесконечно большое количество переводов одного и того же произведения, стремящихся добиться адекватности). Следовательно, «мировая научная литература» или «мировая политическая литература» - тоже метасистемы, существующие благодаря наличию национальных литератур и обреченных на небытие без них. Получается то «единство в разнообразии», которое представляется наиболее продуктивным с точки зрения синергетики (самоорганизации систем).

Самым сложным и интересным является вопрос о коммуникации с помощью языков-посредников (на Европу приходится три из четырех мировых языков). Здесь дело не только в культурном обмене, но и в том, что это обмен без перевода, если мы имеем дело с билингвизмом или хотя бы достаточно хорошим знанием иностранного языка. Но проблема перевода сразу же возникает при материализации понимания - мыслепонимания, тогда обнаруживается избыточность билингвизма как двуязычия. Иначе говоря, обмен без перевода хорош только в мыследеятельности, потому что там он обеспечивает диалог сознаний, но нереален в сфере коммуникации -за пределами этого диалога.

Раздел III. Культурная и межкультурная коммуникация

Возможности культурной и межкультурной коммуникации не случайно привлекают сегодня пристальное внимание. Коммуникация входит сегодня в повседневную жизнь в новом и широком смысле этого слова, связанном с термином «коммуникация», но не тождественным ему. Наряду с ранее существовавшими и ставшими классическими средствами коммуникации возникли и распространяются средства массовой коммуникации, способные вовлекать в коммуникативный процесс широчайшую аудиторию. Но что особенно важно - они превращают культуру в общественную потребность, соединяют воедино информацию о состоянии мира и развлечение. Достаточно вспомнить о настоящей панике, охватившей Москву, когда из-за аварии Остан-

27

кинская телебашня перестала вести трансляцию программ в привычном для москвичей объеме. Жители многомиллионного города остались без ряда информационных передач, телесериалов, футбольных матчей и прочего, что вошло и успело укорениться в их жизни, и это тревожило их больше, чем невозможность для городских служб скорой помощи и пожарных команд работать в прежнем режиме, переставших получать радиосигналы из Останкино.

Благодаря масс-медиа за последние десятилетия возникло новое культурное пространство - мир слова, звука и изображения, - оказывающее огромное влияние на общественное сознание. «Культурная вселенная» не только резко расширилась, но и преобразилась, когда коммерциализация и глобализация культуры оказались тесно связанными между собою, когда великие державы втянулись в гонку в сфере аудиовизуальной информации, не знающей сейчас государственных границ. Коммуникация между культурами, став новой реальностью, соединяет и разрушает национальные традиции, создавая традицию «интеркультуры».

За всем этим стоят две разнонаправленные тенденции, из которых одна - экспансия в область инонациональной культуры, так или иначе ведущая к ассимиляции, другая - стремление к единству в разнообразии, ведущее к образованию «общей культуры» наряду с национальными культурами. Проблема типов культурной и межкультурной коммуникации, которая будет рассмотрена ниже, не стоит в стороне от тех общих вопросов, волнующих современных культурологов и не только их, а и людей, далеких от культурологии как науки. Типология культурной и межкультурной коммуникации тесно связана с общими проблемами культурологии, но связь эта проходит не только на уровне теории, затрагивая и историю культуры, и ее современное состояние.

Изучение инварианта системы «культура» позволяет выделить три основных типа коммуникации - внутрикультурную коммуникацию, межвидовую коммуникацию на уровне одной и той же культуры или на уровне различных культур и межкультурную коммуникацию на уровне разного вида культуры, к рассмотрению которых мы перейдем в этой части работы. Если первый тип коммуникации не имеет прямого отношения к межкультурной коммуникации, то два последующих типа касаются ее самым непосредственным образом.

Возможность внутрикультурной коммуникации задана существованием прямой связи в цепи производитель   артефакт   потре-

28

Обратимся к концепту «дом». Даже в случаях, когда речь идет о словах, обозначающих явления, эквивалентные в разных культурах, эквивалентность эта мнимая, потому что понятия об этих явлениях строятся на разных представлениях в национально-отличных сознаниях. Так, предложенное русским, украинским и австрийским студентам понятие «дом» вызвало вовсе не тождественные представления. Для большинства городских студентов из Нижнего Новгорода дом - это многоэтажное и многоквартирное строение из железобетонных блоков и из кирпича (80%), для одесситов такие же представления составили 65%; около трети опрошенных назвали старые дома с коммунальными квартирами в исторической части города. Приехавшие из русской деревни вспомнили деревянные дома - избы, немногие украинцы - хаты. Для большинства австрийцев (85%) домом оказался загородный особняк с лужайкой и гаражом. Дом в названной ситуации не только слово-понятие, но слово-представление, не тождественное по значению - месту для жилья.

" Т. Г. Стефаненко. Этнопсихология. М., 1999, с. 33.

¹² 3. Д. Попова, И. А. Стернин. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях.

Воронеж, 1999, с. 4.

29

Представим себе автора (архитектора, строителя) и потребителя (заказчика) дома. Заказчик не только называет «дом» и уславливается о цене, но и выступает в роли создателя «метатекстов» - наставлений и инструкций относительно того дома («артефакта»), который он желает получить. В известной мере он соавтор. У дома может быть два лица, отражающих вкус архитектора и хозяина. Так зарождается метакоммуникация в ее простейшем варианте.

Примером межвидовой коммуникации можно назвать статьи В. Г. Белинского о произведениях А. С. Пушкина. Здесь присутствуют две системы: первая - автор (А. С. Пушкин) <-» сочинения «-» читатель; во второй в качестве читателя выступает и В. Г. Белинский, автор статей «Сочинения Александра Пушкина» (ст. 1-11, 1843-1846 гг.). «Неистовый Виссарион» - не только «субъект восхищающийся» (по терминологии Гегеля) творчеством недавно погибшего русского гения. Он и сам автор, связанный с собственным читателем прямой и обратной связью, учитывающий настроения в русском обществе и создающий собственные статьи как под влиянием творчества Пушкина, так и под влиянием общественного мнения сороковых годов XIX века.

Статьи Белинского - метатекст, обязанный своим существованием процессу метакоммуникации:

автор (В. Г. Белинский) <-» статьи о Пушкине (1-11) <-» читатель

В результате межвидовой культурной коммуникации может появиться и новый вариант системы «культура», новое произведение, не тождественное ни протопроизведению, ни метапроизведению.

Но есть и более сложный вариант внутрикультурной метакоммуникации, при котором человек, «прочитывающий» прототекст одного произведения культуры, становится создателем принадлежащего к тому же виду культуры нового произведения - метатекста. В подобной ситуации оказывается любой профессионал, от которого требуется - и это уже стало признаком профессиональной культуры - знакомство с произведениями, созданными его предшественниками по роду его профессиональной деятельности.

Верное понимание концепта в процессе внутрикультурной коммуникации вовсе не означает полного единообразия в его интерпретации потребителями. Текст - это система, адекватное познание которой требует построения множества различных моделей, каждая из которых описывает лишь определенный аспект системы. Поэтому

30

возможны не совпадающие между собою, но и не противоречащие друг другу верные интерпретации потребителями одного и того же артефакта. Топорище делает плотницкий топор рубящим инструментом, но, как известно, его используют и в качестве режущего инструмента, и даже в качестве бритвы, поскольку топор имеет лезвие, присущее и режущему инструменту, и ножу, и бритве. Концепт артефакта «топор» интерпретируется при этом либо с учетом того, что топор - рубящий инструмент, который имеет лезвие, либо как только рубящий инструмент, либо как только режущий инструмент, а то и как молоток, потому что обухом топора можно забивать гвозди, либо с учетом всех перечисленных смыслов, хотя значение слова «топор» определяется иным образом: «Орудие для рубки в виде насаженной на деревянную рукоять толстой железной лопасти с лезвием с одной стороны и обухом - с другой»".

В случае системы «культура» ситуация осложняется тем, что в ней артефакт становится ценностью - произведением культуры. Здесь, помимо кода того или иного вида культуры, присутствует ценностный код культуры. Такой вывод напрашивается из рассуждения И. Пригожина о человеческих системах, к числу которых принадлежит культура. Ученый рассматривает человеческие системы не в понятиях равновесия или как «механизмы», а как креативный мир с неполной информацией и изменяющимися ценностями, мир, в котором будущее может быть представлено во многих вариантах. «Социальная проблема ценностей в широких пределах может связываться с нелинейностью. Ценности - это коды, которые мы используем, чтобы удержать социальную систему на некоторой линии развития, которая выбрана историей. Системы ценностей всегда противостоят дестабилизирующим эффектам флуктуации, которые порождаются самой социальной системой, это и придает процессу в целом черты необратимости и непредсказуемости»¹⁴.

В настоящее время состав и структура элемента «культурная традиция» еще не описан, но процитированный фрагмент статьи И. Пригожина наводит на мысль о том, что традицию можно представить в виде системы ценностей, состоящей из произведений куль-

7/1991.-М., 1991, с. 36.

31

туры - текстов и возвышающейся над нею системы ценностных кодов, единых для текста культурной традиции. Такое описание элемента «традиция» при всей его приблизительности кажется небесполезным, потому что позволяет проследить как стабилизирующую роль традиции в системе «культура», так и стандартизацию оценок в этой системе. Во внутрикультурной коммуникации традиция, будучи общей для автора и потребителя, создает возможность понимания смысла произведения культуры потребителем, и она же обеспечивает последнего набором кодов-критериев оценки, которыми он может воспользоваться, чтобы из множества артефактов выделить корпус произведений культуры.

Выше мы уже обратили внимание на константность отношения «автор - произведение». Говоря о культурной традиции, остается подчеркнуть видимую связь с традицией и автора-производителя, и произведения-артефакта. «Автор проецирует своим произведением, - пишет В. С. Библер, - будущего читателя, читатель «вычитывает» в этом произведении прошлого, уже ушедшего из жизни или ушедшего в другую комнату автора...»¹⁵ В этом суждении известного философа совмещены пример из области литературы и вывод, касающийся культуры, взятой в целом. Существование константы в системе «культура» связывает эту систему с тяготеющей к стабильности культурной традицией и создает предпосылки для надвременного и наднационального бытия культуры и культурной коммуникации.

Это заметил в свое время и очень тонко обозначил Л. П. Карсавин, когда писал, что «всякая культура взаимодействует (и всегда несовершенно, но несовершенно она и раскрывается) не только с «предшествующими» и «одновременными», а и с «последующими», живет не только в прошлом и «преимущественно своем» настоящем и в будущем»¹⁶.

Межвидовая культурная коммуникация позволяет реализовать возможность коммуникации как в границах одной и той же национальной культуры одного и того же времени, так и за их пределами во времени и в национальном пространстве. Межвидовая коммуникация рождается тогда, когда потребитель произведения, принадле-

¹⁵ В. С. Библер. От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в

двадцать первый век. - М., 1991, с. 296.

"Л. П. Карсавин. Философия истории. - М., 1993, с. 165.

32

жащего к одному виду культуры, создает его модель, пользуясь языком другого вида культуры. Схема межвидовой культурной коммуникации такова:

В результате межвидовой культурной коммуникации появляется новый вариант системы «культура», новое произведение культуры, не тождественное ни протопроизведению, ни метапроизведе-нию.

Примерами в данном случае могут служить системы «иллюстрированная книга» и система «комикс». В первом случае художник-график является читателем литературного произведения и его иллюстратором, который, подобно переводчику, адаптирует и интерпретирует текст иллюстрируемого произведения. Текст литературного произведения с иллюстрациями к нему образует новое произведение - иллюстрированную книгу. Читатель такой книги становится одновременно зрителем по отношению к помещенным в ней иллюстрациям, и в его восприятии текст и иллюстрации к нему образуют единое целое - систему «иллюстрированная книга». Схема восприятия иллюстрированной книги читателем выглядит следующим образом:

Иллюстрируемое литературное произведение и иллюстрации к нему могут принадлежать к одной и той же национальной культуре одного и того же периода (например, иллюстрации И. Лады к «Похождениям бравого солдата Швейка» Я. Гашека) или к разным национальным культурам разных исторических эпох (например, иллюстрации Г. Доре

33

к Библии). При этом в случае комикса ведущая роль принадлежит художнику - автору серии рисунков, а не автору литературного текста, что и отличает систему «комикс» от системы «иллюстрированная книга».

Синтез произведения и метапроизведения, однако, не обязателен при межвидовой коммуникации: литературное произведение может существовать и быть издано без иллюстраций к нему. Статья о каком-либо научном сочинении может быть опубликована не в качестве предисловия к этому сочинению, а литературно-критические статьи могут существовать в виде отдельной книги, как «Литературные портреты» Ш.-О. Сент-Бева, хотя все они представляют собой метатекс-ты, обязанные своим существованием процессу метакоммуникации.

Межкультурная коммуникация на уровне одного и того же вида культуры

При межкультурной коммуникации прототекст, будучи переведенным на иностранный язык, в качестве метатекста входит в корпус произведений той национальной культуры, которой принадлежит язык перевода. Это заметил и очень четко описал Н. И. Конрад, оперировавший примером из межкультурной коммуникации на уровне художественной литературы: «"Г-жа Бовари" в своем французском языковом облике - частица французской литературы, в русском языковом облике - достояние русского литературного мира, в японском - японского, а в своем многоязычном облике - частица мировой литературы»".

Положение, высказанное Н. И. Конрадом, легко проиллюстрировать схемой:

Метакоммуникация,Коммуникация

которая может быть продолжена переводами как одного и того же произведения, так и других произведений, включая произведения из иных культур.

От межвидовой межкультурная коммуникация отличается тем,

34

что здесь возможен лишь перевод с одного национального языка на другой. Происходит не только унификация языков видов культуры, но и их взаимное обогащение, что особенно заметно в языках науки и техники, где рождение нового понятия, как правило, сопровождается появлением нового термина, входящего в международный обиход.

В уточнении нуждается, на наш взгляд, лишь представление о «языковом облике» произведения в переводе. Между прототекстом и метатекстом существует отношение подобия и не возникает отношение тождества, поскольку переводится не значение слова как такового, а концепт. По этой причине оказываются возможными и необходимыми многократные переводы одного и того же текста на один и тот же язык. Роман Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» существовал в разных переводах, пока не приблизился к оригиналу в переводе Н. Любимова. Переводы сонетов Шекспира, выполненные С. Я. Маршаком, завоевали многих сторонников и противников. Переводы Ч. Диккенса или Ж. Б. Мольера способствовали обогащению русского языка и одновременно отразили его развитие, как и демонстрировали совершенствование искусства перевода. Сравнивая межвидовую культурную коммуникацию с межкультурной коммуникацией на уровне одного и того же вида, можно заметить, что они существенно разнятся по своим возможностям, а потому не отрицают, но дополняют друг друга в процессе обогащения культуры. Здесь представляется важным оговориться, что обогащение культуры не тождественно их синтезу, о котором сейчас часто говорится в культурологической литературе. Синтез, если не превращать этот термин в метафору, возникает лишь при межвидовой коммуникации и вовсе не как ее неизбежное следствие, а лишь как возможность, которую в отдельных случаях используют творцы культурных ценностей. Выше говорилось о том, что при межкультурной коммуникации на уровне одного и того же вида культуры возможен лишь перевод произведения с одного национального языка на другой, но ничего не было сказано о причинах такого ограничения. Языки видов, представленных в национальных культурах мира, отличаются один от другого, и перевод с одного из таких языков на другой возможен. Но дело в том, что такой перевод порождал бы не синтез культур, а подражания; и чем формально тождественнее был бы перевод, тем дальше он отстоял бы от достояния чужой культуры. Поэтому будущее культуры (как и будущее национальных языков) видится не как синтез нацио-

35

нальных культур, а как «единство в разнообразии», образец которого А. Рапопорт усматривает в европейской культуре: «...культурное объединение Европы заключается в том, что различия воспринимаются не как повод к борьбе за идеологическую гегемонию, не как призыв к искоренению «ереси», а, наоборот, - как обогащение общей культуры. Взаимное понимание и уважение различий укрепляют основу объединения европейской культуры, которая со временем станет зачатком глобальной культуры»¹⁸. Мы не столь оптимистично смотрим на будущее культуры, потому что, перефразируя слова И. Пригожина¹⁹, склонны считать коммуникацию наиболее обратимым из процессов, доступных человеческому разуму. Открытая, дис-сипативная система «культура» столь же способна к самоорганизации, сколь и к «бифуркации» - непредсказуемому кризису, взрыву. Ссылки на историю культуры сторонников идеи синтеза культур мало что проясняют в вопросе о путях развития культуры. История часто шутит с историками: диссипация «выжигает», по меткому выражению философа, все возможные варианты развития системы, кроме одного, который и представляется потом единственно возможным из-за того, что от других вариантов не осталось и следа²⁰. Но это вовсе не означает, что других вариантов развития не было или не могло быть. Из того, что существует тенденция к унификации культуры, или к культурной ассимиляции, известной под названиями насильственной и естественной, или добровольной, еще никак не следует вывод о том, что это единственные или лучшие пути эволюции культуры.

Ассимиляция вредна прежде всего тем, что она упрощает систему коммуникации: упрощение и нежизнеспособность системы взаимосвязаны.

Еще более сложен и интересен вопрос о коммуникации культуры и не-культуры. Он присутствует на всех уровнях внутривидовой и межкультурной коммуникации. Путь к его решению видится в том, чтобы разграничить субъективную сторону, когда не понимают, что

36

имеют дело с культурой и не-культурой или, наоборот, с не-культу-рой и культурой, и объективную сторону, состоящую в том, что некультура - это всегда упрощение системы, не выдерживающее испытания временем, историей. Такие системы распадаются быстро (по историческим меркам), оказываются изолированными, а потому не могут возродиться. Здесь дело обстоит как в романе «Сто лет одиночества»: «Тот род, который прожил сто лет в одиночестве, никогда не возродится». «Одиночество» органически необходимо не-культу-ре, потому что она не выдерживает конкуренции, но оно же губит ее навсегда, когда система «не-культура» распадается. Эволюционировать она не может из-за своей неспособности к самоорганизации. Последняя присуща только открытым системам.

Межкультурная коммуникация - не панацея от кризиса культуры. Но в результате ее можно попытаться понять иноземную культуру и сократить трагический разрыв концептов «свой» и «чужой».

Таким образом, с известной долей осторожности можно предположить, что в случае межкультурной коммуникации происходит переход одной системы в другую систему. Переход этот может осуществляться в пределах одного вида культуры (обучение иностранному языку с целью создания вторичной языковой личности, перевод, дирижирование...)²¹. Это оказывается возможным благодаря открытости и непредсказуемости системы «культура». В случае языка «мы покидаем системно-детерминистский мир привычного представления языкового строя, его грамматики и лексики, и вступаем в вероятностный мир языковой личности»²².

Межкультурная коммуникация может быть разновидовой (литература и живопись, литература и музыка, дизайн, телевизионный клип...). Во втором случае виды культуры могут далеко отстоять друг от друга. Они могут выходить за пределы языка и его ассоциативно-вербальной сети. Они могут даже принадлежать материальной и духовной сферам (дом как архитектурное сооружение и материальный продукт труда).

Отношения в межкультурной коммуникации не только сложны, но противоречивы, подчас агрессивны. Понятия и смысл могут рас-

²¹ Герман Дехант. Дирижирование. Теория и практика музыкальной интерпретации. / Пер. с нем. под ред. В. Г. Зусмана, Н. Д. Зусман. Нижний Новгород, 2000.

²² См.: Ю. Н. Караулов. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М., 1999, с. 7.

37

ходиться. Но для сохранения межкультурной коммуникации расхождение это не должно быть фатальным. Связующим звеном оказывается концепт.