Уполномоченный по правам человека
жүктеу/скачать 6.28 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО НА РАБОЧЕГО 3. (ДОКУМЕНТЫ) № 71 Ордер № 1 Бийского РО НКВД на арест и обыск обвиняемого 3.
ДЕЛО РАБОЧЕГО * Гвоздкова Л. И. История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе. Кемерово, 1997. С. 185-186. ** Приказ № 00447 // Юнге М, Биннер Р. Указ. соч. С. 84. "* ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 6407. В работах, посвященных репрессиям 1930-х гг., обращается внимание на стремление сталинского руководства возложить ответственность за экономические неудачи (производственные аварии и технологические сбои в промышленности и на транспорте, срывы в выполнении нереалистичных завышенных плановых заданий первых пятилеток) на контрреволюционную диверсионную деятельность антисоветских социальных элементов*. Приказом № 00447 антисоветские социальные элементы и, прежде всего «бывшие кулаки», часть из которых переселилась в города и промышленные поселки, представлялись «главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений» не только в колхозах, но и на промышленных и транспортных предприятиях". Так, по изученной нами группе следственных дел (300 дел, отобранных по 5-процентной выборке) около 20 % осужденных алтайской тройкой в 1937-1938 гг. по категории «кулаки» на момент ареста проживали уже не в селах, а в городах и рабочих поселках и изменили к этому времени свой социальный статус — работали на промышленных и транспортных предприятиях. Особенно часто бывшие «кулаки», избежавшие высылки в период коллективизации или вернувшиеся из заключения после отбытия наказания в ИТЛ (как правило, они осуждались на срок до 5 лет), устраивались на работу в заготовительные организации, лесхозы, на горнорудничные предприятия, действовавшие в отдаленных труднодоступных местностях, пытаясь избежать возможных новых репрессий, но и здесь в 1937-1938 гг. их находили, арестовывали и предавали суду тройки. Так, К., после того как в 1931 г. сельсоветом его хозяйство было признано кулацким и распродано, уехал с семьей в Тогульский район на золотые прииски, однако 7 октября 1937 г. он был арестован и постановлением тройки 3 ноября приговорен к расстрелу как член контрреволюционной группы, занимавшейся вредительством и антисоветской агитацией"*. Такая же участь постигла и кулацкого сына О., который проходил службу в армии, когда отца раскулачили и сослали с семьей в Нарым. Когда после окончания службы он вернулся в родное село, то оказался бездомным (по показаниям одного из свидетелей, данным в 1965 г., «жил очень бедно, даже не имел своего дома»), поэтому завербовался на строительство Чуй-ского тракта. В 1937 г., являясь рабочим Бийского дорстроя, был репрессирован по обвинениям в поджоге склада и антисоветской агитации*. Как показывают материалы архивно-следственных дел, среди осужденных по обвинению во вредительской и диверсионной деятельности на промышленных предприятиях, также было немало тех, кто «подводился» работниками госбезопасности в ходе следствия под «кулацкий контингент» — главную мишень приказа № 00447, в действительности не имея кулацких социальных корней**.
ная смерть», поэтому «надо бросать эти колхозы и жить индивидуально». Немногим лучше представлялось 3. положение рабочих, для эксплуатации которых «советское правительство придумало метод стахановской работы, что рабочие работают круглые сутки и перевыполняют нормы, а за это получают копейки и живут на эту зарплату впроголодь на сухом хлебе». Из материалов дела можно также заключить, что еще одной из возможных причин ареста 3. было «пятно» в его биографии, связанное с судимостью отца, который в 1932 г. был осужден как «участник банды», т. е. по-видимому, за участие в сопротивлении насильственному насаждению колхозного строя в деревне. В обвинительном заключении указывалось, что отец 3. был «кулаком», осужденным за контрреволюционную агитацию, в связи с чем в вину 3. ставилось, что «он скрыл свое социальное положение», хотя никаких документальных подтверждений кулацкого происхождения 3. в ходе проведения следствия не было представлено и соответствующие справки с его прежнего места жительства не запрашивались. Помимо обвинения в контрреволюционной агитации, сокрытии кулацкого происхождения, в обвинительное заключение по делу 3. вошло и основанное на показаниях свидетелей обвинение во «вредительстве»: «умышленно в режущие ножи бросил камень и поломал 3 ножа», в «результате вредительских действий завод недополучил несколько центнеров сахара». Приговор тройки - 8 лет заключения в исправительно-трудовом лагере. Следственное дело 3. относится к тем, составляющим меньшинство, делам, по которым проводилось доследование в период реабилитационных мероприятий 1939-1941 гг., осуществлявшихся после завершения операций по приказу № 00447 и другим репрессивным приказам. В деле отложились документы, позволяющие судить как о процедуре самого доследования, так и о качестве следственных действий, проводившихся в рамках реабилитационных мероприятий того времени. Доследование проводилось следователем Бийского горотдела управления НКВД по Алтайскому краю по предписанию прокуратуры Алтайского края, сделанному на основании заявления осужденного 3. о пересмотре дела, и имело во многом формальный характер. Следователь ограничился повторным допросом тех свидетелей, которые давали обвинительные показания на 3. в 1937 г., сославшись на то, что «допросить новых свидетелей, которые могли бы подтвердить <...> факты антисоветской деятельности 3. не представляется возможным, так как старых рабочих, которые бы имели близкие отношения с 3., на заводе не осталось». В ходе доследования было снято обвине ние 3. во вредительстве ввиду его явной надуманности. Передопрошенные в ходе доследования свидетели А. и Б. отказались от своих прежних, данных в 1937 году, показаний о поломке 3. свек-лорежущих механизмов. Как свидетельствовал Н., занимавший должность инструктора-наборщика свеклоперерабатывающего цеха, в обязанности которого входил контроль за соблюдением технологии, хотя и были «такие случаи, когда камни попадали в режущие инструменты, в результате чего выходили из строя ножи, однако в этом 3. никакого отношения не имел, ибо он работал на фильтпрессах в сокоочистительном цехе». Вместе с тем в заключение, подготовленное по итогам доследования, не было включено и содержащее в допросе одного из свидетелей указание на еще один факт «вредительства» 3., связанный уже с действительным местом его работы — в сокоочистительном цехе: «работая на очистке грязных прессов, умышленно не очищал прессы от грязи, в результате сахар мешался вместе с грязью и шел в отбросы, в результате чего утеря сахара выражалась от 20 до 30 %, чем самым наносил ущерб государству». Видимо, это объясняется тем обстоятельством, что для подтверждения такого рода обвинений теперь, в период реабилитационного доследования, прокуратура требовала документальных подтверждений «вредительства» в виде соответствующим образом оформленных актов, протоколов и пр., что было далеко не обязательным в 1937-1938 гг. (в публикуемом деле таких документов нет). В ходе доследования отдел НКВД Алтайского района и Куяган-ский сельсовет подтвердили факт осуждения отца 3. «за бандитизм». Вместе с тем не подтвердился факт кулацкого происхождения 3.: согласно справке, представленной Куяганским сельсоветом (от 5 октября 1940 г.), в ведомстве которого 3. проживал до переезда в Бийск, он был «по социальному] происхождению из крестьян-середняков, единоличник. Избирательных прав не лишался. Сродственников-кулаков нет». Несмотря на то что ряд обвинений в отношении 3. в ходе дополнительной проверки не нашли подтверждения, следователь Бийского горотдела НКВД пришел к заключению: «решение судебной тройки УНКВД Алт[айского] края от 28 ноября 1937 года в отношении 3. оставить в силе». Прокуратура Алтайского края в своем заключении от 26 октября 1940 г., отметив, что в деле имеются нарушения ряда статей УПК, но «принимая во внимание, что <...> дополнительной проверкой к-р деятельность 3. подтверждена», постановила: «решение тройки УНКВД А[лтайского] к[рая] от 28/XI-[19]37 г. и заключение УНКВД от 10 октября 1940 года в отношении 3. признать правильным». Формализм реабилитационных расследований, проводившихся в предвоенный период, объясняется тем, что их главной целью было не освобождение безвинно осужденных, а поиск компрометирующих работников НКВД материалов с тем, чтобы переложить с партии на НКВД ответственность за массовые репрессии*. Документы, помещенные в данном разделе как дополнения к публикуемому архивно-следственному делу, расширяют представление о мотивах и проявлениях репрессий в отношении работников промышленности Алтая. * Подробнее об этом см. комментарии к разделу о реабилитации. " Данилов В. П. Советская деревня в годы Большого террора // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. Т. 5. 1937-1939. Кн. 1. 1937. М, 2004. С. 43. Вопрос об открытых судебных процессах на Алтае еще не изучен. В источниках имеются упоминания о проведении таких процессов в Марушинском, Уч-Пристан-ском, Тальменском районах. Распространенными в сельскохозяйственных регионах страны, в том числе и в Алтайском крае, в 1937-1938 гг. являлись осуждения по обвинению во «вредительстве» в хранении и переработке зерна. В конце августа 1937 г. партийно-хозяйственному руководству на местах вплоть до районных уполномоченных заготовительных организаций, заведующих элеваторами, складами и мельницами была разослана подписанная Сталиным и Молотовым директива «О борьбе с клещом», в которой от них требовалось организовать борьбу с клещом под угрозой привлечения к «уголовной ответственности как вредителей и врагов народа». Эта угроза в дальнейшем была подтверждена циркуляром Прокуратуры СССР, разосланным 2 сентября и обязавшим прокурорские органы на местах по «сигналам о неблагополучии на складах <...> немедленно проводить расследование, окончанием в 5-дневный срок, привлекая виновных по статье 58-7 <...> как вредителей, врагов народа»". Так как надлежащие условия для хранения и очистки зерна на большинстве элеваторов, из-за не выделения финансовых средств в достаточных размерах, отсутствовали, это открывало следственным органам широкие возможности для фабрикации дел по «вредительству» на элеваторах и пунктах заготзерно. В Алтайском крае в октябре 1937 — марте 1938 гг. практически на всех крупных элеваторах работниками прокуратуры и НКВД были «раскрыты» контрреволюционные группы «вредителей», которые составлялись, как правило, из руководителей, инженеров и нескольких рядовых рабочих хлебоприемных пунктов. Часть из них осуждалась в судебном порядке, в том числе и через показательные судебные процессы***, другая часть проходила через тройки*. Публикуемые в данном разделе документы (акт о вредительской деятельности и обвинительное заключение по делу работников Каменского элеватора) дают наглядное представление о содержании типичных обвинений, предъявлявшихся работникам элеваторов. Смешение сортов пшеницы при засыпке зерна в склады, явившееся результатом халатных действий некоторых сотрудников Каменского элеватора, было квалифицировано как политическое преступление — «вредительство», а в ходе расследования участникам «контрреволюционной фашистско-диверсионно-повстанческой организации», якобы созданной на Каменском элеваторе, приписали и другие преступные намерения: срыв подготовки складских помещений к приему зерна, заражение зерна клещом, подготовка поджога элеватора, для чего «была подготовлена бочка с керосином» и др. (документ № 97). В жернова репрессий попадали также работники предприятий других отраслей алтайской промышленности. Так, в 1938 г. по обвинению во вредительской деятельности и контрреволюционной агитации были арестованы и осуждены 28 работников судоремонтного завода в пос. Затон. В этом же году по обвинению во вредительской и диверсионной деятельности в рамках одного из дел были осуждены алтайской тройкой 56 работников хлебозавода, лесозавода и сахарозавода г. Бийска и спиртзавода с. Соколово".
Действителен 2 суток. Сотруднику Бийского РО Тов[арищу] Михайлову Вам поручается произвести обыск и арест гр. 3. Проживающей] [на] сахзаводе Всем органам Советской власти и гражданам СССР надлежит оказывать законное содействие предъявителю ордера при исполнении возложенных на него поручений. Нач[альник] (подпись) Секретарь (подпись) ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 12750. Л. 1. Подлинник, типографский бланк, заполненный от руки.
Я, сотрудник Бийского РО НКВД Михайлов, на основании ордера РО НКВД за № 1 произвел обыск у гр. 3., проживающего на Бийском сахзаводе, барак № 24, кв. № 26. При производстве обыска присутствовали гр. гр. Л. Согласно полученным указаниям задержаны гр. гр. 3.  Изъято для предъявления в Бийское РО НКВД следующее: Жалобы на неправильности, допущенные при производстве обыска на пропажу вещей, ценностей и документов, не имею. В протокол все занесено правильно, таковой нам прочитан, в чем подписываемся: Представитель домоуправления (подпись) Производивший обыск (подпись) Копию протокола получил (подпись) ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 12750. Л. 2, 2 об. Подлинник, типографский бланк, заполненный от руки.
Бийское райотделение НКВД
5. Местожительство (адрес): Бийский сахарный завод, барак № 24, квартира № 26 6. Профессия и специальность: хлебороб 7. Место службы и должность или род занятий: работал на Бий-
10. Социальное положение: а) до революции: сын кулака б) после революции: в 1932 году отец раскулачен и осужден по ли-
16. Каким репрессиям подвергался при соввласти: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что): нет 17. Состав семьи: 2 человека: жена, 23-х лет, сын, 15-дневный. Проживают Бийский сахзавод, барак № 24, квартира № 26 Подпись арестованного(иодтось)
Подпись сотрудника, заполнившего анкету (подпись) ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. 12750. Л. 3, 3 об. Подлинник, типографский бланк, заполненный от руки. № 74 Постановление Бийского РО НКВД об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения 3. 10 ноября 1937 г. Я, сотрудник Бийского РО НКВД Денисов, Управления государственной безопасности УНКВД по Запсибкраю, рассмотрев следственный материал по делу № и приняв во внимание, что гр. 3., 1912 года рождения, ур[оженец] с. Куяган Алт[айского] района достаточно изобличается в том, что является сыном крупного кулака, раскулаченного и выселенного в Нарым в 1929 году, затем бежавшего с места ссылки и за к-р деятельность в 1932 г. осужденного на 10 лет. Сам 3. также бежал с места ссылки и скрыв свое кулацкое к[онтрреволюционное прошлое устроился работать на Бийском сахзаводе, где систематически вел к-р пораженческую агитацию, в этом же духе обрабатывал свое окружение, говоря о скорой войне и гибели соввласти. Постановил: гр. 3. привлечь в качестве обвиняемого по ст. ст. 58-10 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Бийской тюрьме. Сотрудник Бийского РО НКВД Денисов Согласен: нач[альник] районного отделения] НКВД, мл[адший] лейт[енант] госбезопасности (подпись) № 75 Протокол допроса обвиняемого 3. 13 ноября 1937 г. Я, сотрудник РО НКВД Михайлов, допросил в качестве обвиняемого
6. Национальность] и гражданство] (подданство): русский, гр-н СССР
10. Социальное положение (род занятий и имущественное поло- жение): а) до революции: сын кулака б) после революции: в 1932 году отец раскулачен и осужден на
а) до революции: нет б) после революции: нет
Показания обвиняемого 3. от 13 ноября 1937 г. Вопрос: Вам предъявляется обвинение в том, что, будучи на Бий-ском сахзаводе, распространяли контрреволюционную агитацию, направленную против мероприятий партии и правительства. Признаете себя виновным в этом? Ответ: В этом я себя виновным не признаю. Вопрос: Следствием установлено, что вы, будучи на Бийском сахарозаводе, активно распространяли контрреволюционную агитацию с целью срыва мероприятий Бийского сахзавода, подтверждаете это? Ответ: Это я отрицаю. Вопрос: Показаниями свидетелей вы изобличаетесь в том, что вы являетесь сыном кулака, раскулаченного в 1932 году и осужденного по линии б[ывшего] ОГПУ за контрреволюционную агитацию на 10 лет, а вы с места жительства бежали, и укрыв свое социальное] положение, устроившись на Бийском сахзаводе, где среди рабочих и своего окружения систематически распространяли контрреволюционную агитацию, направленную против мероприятий партии и советского правительства. Это подтверждают свидетели Б. и А. Намерены ли вы дальше уклоняться от следствия? Ответ: Дальше уклоняться от следствия я не намерен и буду говорить следствию всю правду. Вопрос: Говорите. Ответ: Я, будучи враждебно настроен к Советской власти с 1932 года, т. к. в 1932 году нас вместе с отцом раскулачили и отца осудили по линии б[ывшего] ОГПУ сроком на 10 лет. С этого времени я ставил своей задачей отомстить Советской власти за то, что она нас осудила и раскулачила моего отца. Вскоре после этого я со своей деревни Куяган сбежал, укрыл свое социальное] положение и устроился на Бийский сахарозавод, где среди рабочих и своего окружения систематически распространял контрреволюционную агитацию против мероприятий партии и правительства, против существующего советски-колхозного строя. Задачу своей контрреволюционной агитации я ставил: саботаж и развал труд[овой] дисциплины на предприятиях с целью срыва производственных мероприятий. Контрреволюционная агитация среди приезжающих колхозников, групповой выход из колхоза колхозников с целью развала колхозов, этим самым отомстить Советской власти за издевательство над народом, и это я проводил до ареста меня. Вопрос: Расскажите о практических действиях вашей контрреволюционной деятельности. Ответ: Практически по этому вопросу проделано следующее: В августе месяце с/г, примерно 17 числа, в магазине среди рабочих я высказывал контрреволюционную клевету на руководителей партии и правительства. Я говорил, что партия и правительство обманывают рабочих и крестьян, что говорят все о хорошей жизни, а фактически ничего нет, что рабочие и крестьяне, колхозники, ходят все оборванные как нищие и купить нечего и негде, что в магазине кроме черного хлеба ничего нет, который также размалывают из отходов и продают рабочим по рыночной цене, т. е. дерут с рабочих последние копейки. В начале сентября месяца с/г, числа не помню какого, среди группы приехавших колхозников со свеклой я распространял контрреволюционную агитацию за выход из колхоза, что вы являетесь колхозными нищими и пока будете работать в этих советских эксплуататорских колхозах, вы от нищеты и голода не освободитесь. Несмотря на то что в этом году урожай хороший, но колхозникам на трудодни ничего не придется, т. к. осенью советское правительство весь хлеб заберет в конце уборочной, и вы опять будете голодовать и подыхать с голоду. Здесь же я говорил, что обещаний большевиков ждать нечего, а нужно бросать всю работу, пускай сгинет ихний хлеб, и выходить из колхозов. Видя невыгодность колхозного хозяйства, советское правительство колхозы распустит и восстановит индивидуальное крестьянское хозяйство, этим самым освободятся крестьяне-колхозники от эксплуатации колхозов и голода. В сентябре месяце с/г, числа примерно 16-го, я с целью вредительства в режущие ножи вместе со свеклой бросил камень, который поломал 3 ножа и вывел из строя режущий цех на 3 часа. В результате 3-часового простоя режущего цеха завод недополучил несколько центнеров чистого сахара, этим нанесен большой ущерб заводу и государству. В августе месяце с/г работал я в очистительном цехе на очистке грязных прессов, где я умышленно с целью вредительства не очищал от грязи прессы, в результате от 20 до 30 % сахара уходило вместе с грязью в отходе, этим также нанесен большой ущерб заводу и государству. В июле месяце с/г 5-го числа во время получения зарплаты рабочими и платы за заем обороны я открыто выступал и говорил, что советское правительство и партия под предлогом разных займов, кулътсборов и др. отбирает последние копейки у рабочих, что нам обороняться не от кого и платить за заем не надо, пускай пишутся на заем обороны большевики и ихняя власть и пускай они ее охраняют. Этим я преследовал срыв распространения займа обороны СССР. Помимо этого я также распространял контрреволюционную агитацию против стахановского движения. Например, в октябре месяце с/г, примерно 14-го числа, среди группы рабочих в машинном отделении я говорил, что для большей эксплуатации рабочих советское государство придумало методы стахановской работы, что рабочие и крестьяне-колхозники работают день и ночь и перевыполняют нормы, а за это получают ничтожную зарплату, а крестьяне-колхозники совсем ничего не получают, и что этими эксплуататорскими методами и колхозным строем превратили всех рабочих и крестьян в голодных нищих. При этом восхвалял старые монархические порядки, я говорил, что при монархических порядках жили каждый сам по себе хозяин и не испытывали такой эксплуатации, нищеты и голода, как сейчас при советской колхозной жизни. Вопрос: Расскажите, с кем вы были связаны по своей контрреволюционной работе? Ответ: По контрреволюционной работе у меня связи ни с кем не было. Вопрос: Расскажите цели вашей контрреволюционной работы. Ответ: Цели моей контрреволюционной деятельности следующие: саботаж и развал трудовой дисциплины с целью срыва производственных мероприятий, групповой выход из колхозов и развал колхозов, этим самым отомстить советскому правительству и партии за то, что она нас растрепала. В протоколе записано с моих слов верно, мною прочитано.
№ 76 жүктеу/скачать 6.28 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|