Уроки самоисцеления, извлеченные из опыта работы хирурга с исключительными пациентами

Умереть в мире

Исключительные пациенты научили меня тому, что мы в удивительной степени можем контролировать наше умирание. Даже проведенное недавно широкомасштабное статистическое исследование нескольких тысяч смертей показало, что около половины из них произошло в первые три месяца после дня рождения, и лишь восемь процентов случилось в предыдущем квартале. Я не хочу этим сказать, что мы можем прожить сколько хотим, но мы не должны умирать, пока мы к этому не готовы. Самое очевидное свидетельство этого – это время, когда люди умирают в больнице. Значительное большинство умирает в ранние утренние часы, когда медики-спасители отдыхают, а члены семьи ушли или спят. В этом случае никто не мешает уходу и не испытывает по этому поводу вины. Все мы, особенно те, кто живет с серьезной болезнью или травмой, постоянно колеблемся, взвешивая блага жизни и «стоимость жизни». Одна пациентка сказала мне, что она хотела бы жить, пока у нее остается пять хороших минут в день. Боль и страх смерти происходят главным образом от конфликта, от неоконченного дела и от опасения, что семье будет тебя «недоставать». Мы можем научиться прожить каждый день как единое целое – делать то, что надо делать, давать и получать любовь – и, таким образом, быть всегда готовыми к смерти. Один пациент сказал мне: «Смерть – это не самое плохое. Жизнь без любви гораздо хуже». Усвоив искусство жить день за днем, мы всегда можем найти двадцать четыре часа, если у нас есть важная цель.

Таким образом, смерть можно долго откладывать. По этому поводу я проводил ободряющий разговор с Мелани, сестрой, у которой был рак груди. Она сказала: «Незачем мне это говорить. Когда мне было шестнадцать лет, моя мать пришла однажды домой и сказала: «Девочки, мне сказали, что у меня лейкемия и что я умру в течение года. Но я не собираюсь умирать, пока вы все не выйдете замуж и не уйдете из дома». Через восемь лет она присутствовала на свадьбе своей младшей дочери.

Я много раз присутствовал при смерти людей, вполне научившихся любить. Это мирное безболезненное прощание, где на умирание не тратится время. Но перед тем, как это может произойти, должны быть выполнены два условия: врач как спаситель жизни должен получить указание, когда остановиться, и близкие должны дать пациенту разрешение уйти. Они должны разделять любовь и печаль, но умирающий должен знать, что они смогут пережить его. Иными словами, умирающий не должен получить от своей семьи послание: «Не умирай». Он должен получить их любовь, их поддержку, и должен знать, что любимые им люди переживут его, потому что он их любил. Пример того, кем был умирающий, свидетельствует о ценности жизни, даже когда он с ней расстается.

Теперь я понимаю, что даже смерть может быть формой исцеления. Когда пациент, чье тело устало и изнурено, находится в мире с самим собой и своими близкими, он может выбрать смерть как свою следующую форму лечения. Он не страдает, потому что в его жизни нет конфликта. Он чувствует душевный мир и спокойствие. Часто в такое время с ним происходит «маленькое чудо», и он еще какое-то время живет, потому что испытывает такой мир в душе, что происходит некоторое исцеление. Но когда он умирает, он решает покинуть свое тело, потому что не может больше использовать его для любви. Мой отец рассказал мне о своем дедушке, который в возрасте девяноста одного года сказал: «Соберите моих друзей и дайте мне бутылку водки. Я сегодня вечером умру». Чтобы угодить ему, семья повиновалась. В ночь после вечеринки он поднялся в свою комнату, лег и умер.

У каждого из нас есть этой выбор. Я могу решить, что буду жить, а кто-нибудь другой может решить умереть, но это зависит от того, чтó мы должны завершить и как много любви нам осталось подарить другим. Смерть в этом смысле уже не поражение, а естественный выбор, и поскольку я дал себе новое определение как целителя и учителя, я могу принимать участие в этом выборе, помогая пациентам продолжать жить до тех пор, пока они умрут. Мы должны понять, что люди не живут и не умирают, они живы или мертвы. Если кого-нибудь называют терминальным пациентом, с ним обращаются, как с мертвым. Но это не правильно; если вы живы, вы все еще можете участвовать в любви, смеяться и жить. Если человек, у которого парализованы все конечности, хочет умереть, то прежде чем я соглашусь с его решением, я предложу ему в течение месяца брать уроки искусства у другого такого же больного, рисующего невероятно прекрасные картины, держа кисть во рту.

Один пожилой джентльмен упал с лестницы и был принят в больницу в состоянии комы. Он и его жена жили в браке больше шестидесяти лет. На следующий день с ней случился сердечный приступ, и ей оказали медицинскую помощь. У него была кома, а она лежала с респиратором, и они находились на разных этажах. Я предложил врачу сообщать каждому из них о состоянии другого, поскольку прямое сообщение между ними было очевидно невозможно. Я сказал: «Если один умрет, другой должен об этом знать». Все врачи решили, что это ужасно, и я шепнул на ухо каждому из них, что случилось с другим. На следующий день я пришел в больницу, и дежурный врач сказал: «Знаете ли вы, что случилось?» Я сказал: «Нет, а что?» Он сказал: «Мистер Смит умер и я позвонил дежурному врачу на другой этаж, чтобы узнать телефон его племянницы, ближайшей родственницы. Тот сказал: «Это любопытно. Я как раз ищу его. А зачем он вам нужен?» Мистер Смит только что умер, и врач сказал мне, что его жена только что умерла. Жена последовала за ним через пять минут». Что за джентльмен – он взял с собой жену, и они ушли вместе.

Затянувшаяся живая смерть происходит, когда чувства не высказаны, конфликты остаются неразрешенными, а жизнь продолжается лишь ради других. Это происходит, когда умирающий получает послания: «Не умирай», определяющие смерть как неправильный поступок, как нечто, что должно быть сделано втайне, когда врачи и близкие отсутствуют.

Когда человек достигает мира с самим собой и другими, он получает право умереть, «расслабиться и насладиться этим», как выразился один из моих пациентов. Но парадоксальным образом, как обнаружил доктор Эллербрук, самое принятие смерти может привести к исцелению. Я полагал, что Валери осталось жить лишь около сорока восьми часов, и поскольку ее муж не мог принять эту ситуацию, я решил собрать семью вместе. Во вторник вечером я объяснил ситуацию ее мужу и предложил ему вызвать из колледжа их дочерей. Он обещал это сделать.

В среду вечером Валери говорила со мной о своем муже: «Знаете ли вы, что он говорит, когда вы выходите? Он говорит: «Не умирай, не умирай»» . Я спросил ее: «Вы сделали что-нибудь для себя в своей жизни?»

«Нет»

Я вернулся позже в тот же вечер. Валери встала с кровати. Показывая на своего мужа, стоявшего у окна, она сказала: «Я просто сказала ему кое-что, чего он не хотел слышать».

В четверг утром она прекрасно выглядела и сказала мне: «У меня два вопроса. Откуда пришла ко мне вся эта энергия? И почему сестры все время в моей комнате?»

Я сказал ей: «Сестры в вашей комнате потому, что вы уже не умираете, а энергия происходит оттого, что вы разрешили конфликт со своим мужем. Не знаю, произошло ли чудо, но я думаю, что вы должны встать и идти домой».

«Это немножко жутко, – сказала она, – я думала, что должна сегодня умереть!»

Как показали тесты, реакции сестер на так называемых терминальных пациентов значительно замедленны. Но это вовсе не порицание в адрес сестер. Когда они входят в комнату, где некто считается «умирающим», они должны столкнуться лицом к лицу со своей собственной смертностью, а это трудно для всех нас, пока мы не примирились со своей смертностью.

Ремиссия Валери продолжалась два или три месяца («маленькое чудо»), в течение которых она жила у себя дома, сделав чудесные вещи в своей семье. Затем она мирно умерла дома, окруженная любовью. Этот пример дал больше медицинскому персоналу, чем любые лекции. Они увидели, что происходит, когда человек разрешает свои конфликты и находит новую энергию исцеления. Если бы мы могли делать это со всеми нашими пациентами на ранней стадии, они не только жили бы дольше и лучше, но вероятно мы резко увеличили бы число самоизлечений.

Удивительно, как редко больничный персонал посещает пациентов, близких к смерти. Если закрыть дверь, то никто не входит.

Из-за этой боязни увидеть смерть меня даже однажды допрашивали по поводу убийства. Я был на заседании, когда мне позвонила Мьюрьель, молодая женщина, почти не способная дышать и близкая к смерти от обширного рака. Она сказала мне: «Вы сказали, что умереть легко. Я посмотрела на небо и сказала: «Я готова», но ничего не произошло».

Тогда я объяснил: «Это потому, что вы слишком возбуждены. Я не могу быть у вас до пяти часов, но потом я приду и помогу вам». Если пациенты хотят ждать, они ждут.

Когда я вошел, она была полна страха и обиды, и нисколько не расслабилась. Я попытался сказать ей, что трудно умирать в раздражении и страхе. Это направляет ваши мысли на ваше тело. Вы должны расслабиться и разрешить себе уйти. Затем я попросил морфина, небольшую порцию, чтобы успокоить ее и облегчить ее боли.

Это была страшная сцена для сестер, из-за молодости Мьюриель. Они должны были думать: «В этой кровати могла бы быть одна из нас». Кроме меня и семьи пациентки там была лишь одна храбрая студентка медицинского факультета. После того, как морфин подействовал, ее дыхание стало легче, и мы провели там чудесную пару часов, наполненных любовью и смехом. Она буквально вернулась к жизни, и был момент, когда она сказала, что она станет первой женщиной-президентом.

В семь часов Мьюриэль выглядела настолько лучше, что, как мне показалось, она переменила настроение. Я спросил ее: «Вы не возражаете, если я пойду пообедать?» Она сказала, что не возражает. Через полчаса я вернулся, и она только что умерла. Я знаю, что она хотела облегчить мою задачу.

Сестры объявили, что она умерла, но когда я вошел в комнату, глаза Мьюрьель были открыты, внутривенный насос все еще работал, и все остальное было подключено, как будто она была еще жива. Сестрам трудно далась ее смерть.

Позже тем же вечером мне сказали, что одна из сестер звонила администратору и пожаловалась, что я, возможно, убил пациентку морфином. Администратор не стал меня вызывать, поскольку он был не врач. Таким образом дело дошло до медицинского руководителя персонала, который был в гостях.

На следующий день руководитель персонала, хорошо меня знавший, вызвал меня, и я объяснил ему, что случилось. Но что меня неприятно поразило, так это неспособность сестер войти в эту комнату. Они увидели бы, как прекрасны были последние часы Мьюрьель. Эти часы были даром любви, который помог жить дальше тем, кто это видел. Одна недавно умершая пациентка оставила мне записку: «Благодарю вас за любовь. Я могу взять ее с собой». Она исцеляла меня и свою семью, и всех, кто с ней общался.

Эту любовь, происходящую от завершаемой в мире жизни прекрасно выразила в своем стихотворении Джульет Берч, теперь студентка колледжа Сент Джон. Оно было написано у постели ее отца, умершего через два дня.
Сидя с папой

Человеком, который был и есть мой отец

Его затрудненное, ритмическое дыхание

Его худая фигура теперь

Я держу его теплую руку и

В этой комнате мир

Здесь совсем нет

страха

мирное место, чтобы умереть.

Я

наконец

был так силен.

Медитация

комната, в которую

трудно войти,

но как-то

тяжело уйти.

Он открыл глаза.

Он здесь

но что происходит внутри его?

Перерыв в метрономе дыхания

Я слушаю внимательно.

И затем ритм

подобно усталым часам

возвращается.

Я спрашиваю себя

не плачет ли он

внутри. Неужели он совсем

не испуган?

Я меньше беспокоюсь –

потому что я смотрю и вижу

теперь руку, которую он держит

мою.
Контраст между естественной, мирной смертью, и смертью, искусственно продолженной и лишенной достоинства, выразила в аналогичном стихотворении Джоан Нит Джордж.
Бабушка, Когда твой ребенок Умирал
Бабушка, когда твой ребенок умирал

горячий рядом с тобой

в твоей узкой кровати,

его тяжелое дыхание не давало

тебе покоя

и разбудило тебя когда

он вздохнул

и перестал дышать.

и утром

ты лила слезы, но ты не плакала

пока наконец он не лег

среди диких ирисов в землю

душа его непостижимо ушла к Богу. Аминь.
Но бабушка, когда мой ребенок умирал

сладостный Иисус, он умирал трудно.

Мотор рядом

с его стерильной кроватью

стонал, шипел и жужжал

когда он пел о своей боли –

низкими нотами и высокими нотами

медленной чредой

проскальзывавшей через облако лекарства.

Мои слезы, напрасные,

медленно капали

как глюкоза или кровь

из бутылочки.

И когда он умер

мои глаза были сухи

и боги в белых халатах

отвернулись.
Новый смысл жизни и смерти
Рассказывают историю о двух бизнесменах, которые ехали на важное заседание. Каждый из них должен был получить там $50 000, свободных от налогов, но они должны были приехать туда через час. По пути у обоих лопнули шины. Первый бизнесмен вылез из машины, заглянул в багажник, но там не было домкрата. Он посмотрел на часы, увидел, что должен быть на месте через десять минут, и с ним тут же случился сердечный приступ. Второй бизнесмен, заглянул в багажник и тоже увидел, что там не было домкрата. Он встал возле машины. Другая машина остановилась, ему помогли сменить шину и он приехал вовремя.

Я разделяю представление Юнга о синхронизме, или осмысленном совпадении. Я полагаю, что случайности очень редки. После одной из моих бесед мужчина протянул мне карточку, на которой было написано: «Совпадение – это анонимность, избранная Богом». Если жизнь идет в разладе сама с собой, то события, как можно подумать, сговариваются, чтобы все шло как можно хуже, но таким же образом они удивительно содействуют вам, когда вы начинаете счастливое время. Не стоит взбираться по лестнице успеха, чтобы добравшись до верху, обнаружить, что вы приставили лестницу не к той стене. Если вы начинаете жить своей собственной жизнью, рискуете делать то, что вы в самом деле хотите делать, то все оказывается «как нарочно» на своем месте в свое время. Даже дверь лифта начинает открываться, когда вы подходите.

Может быть это лишь другой способ сказать, что вы создаете свои возможности из того же материала, из которого другие создают свои поражения. Я называю эти кажущиеся препятствия «духовными проколами» – это неожиданные происшествия, имеющие положительный или отрицательный исход в зависимости от того, как вы них реагируете. Например, получасовая задержка может спасти вас от автомобильной аварии, а человек, останавливающийся, чтобы помочь сменить вам шину, может оказаться как раз тем, кого вам надо было встретить. Такие случаи учат нас не считать события просто хорошими или плохими, правильными или неправильными, а разрешать жизни идти своим чередом. Родитель, больной раком может беспокоиться, как это действует на ребенка. Писатель с несчастливым детством может обнаружить, что это лучший источник его таланта, потому что из его страдания возникнет в будущем бестселлер, который поможет другим людям, а ему доставит финансовый успех. Только мы сами решаем, что нам делать с нашим страданием. Все дело в том, чтó мы выбираем.

Я поясню свою мысль еще одним примером. Однажды утром Роза, студентка, работавшая со мной, села в машину, чтобы помочь мне во время операции. Ее машина сломалась, она взяла свой велосипед, и тот тоже оказался сломанным. Тогда она сказала себе: «Ну что ж, если верить Берни, то я должна остаться дома». Она вернулась, и как только она вошла в квартиру, зазвонил телефон.

Это был ее брат, бывший наркоман, звонивший из штата Мэн. Он сказал: «Слава Богу, ты здесь. Я чуть не уехал в Нью-Йорк, чтобы вернуться к наркотикам». Они говорили около часа. Она успокоила его и обещала быть с ним, пока им сможет заняться другой член семьи.

Потом она вышла к своей машине и подняла капот, говоря самой себе: «Не знаю, зачем я это делаю. Я ничего не понимаю в моторах». В этот момент подъехал другой ее брат и сказал: «Я как раз ехал по парковой дороге и какой-то голос сказал мне: «Остановись у дома сестры»». Он исправил ее машину, и она приехала в больницу с широко открытыми глазами. Ей уже не понадобится другая проповедь.

Стать подлинным, духовным человеком – значит открыть путь нашей интуиции, той части человека, которая знает. Как сказала Элизабет Кюблер-Росс, решения, основанные лишь на холодном рассудке, принимаются обычно, чтобы удовлетворить других. Но интуитивные решения доставляют хорошие ощущения нам самим, даже если другие считают, что мы спятили. Когда вы становитесь подлинным человеком, вы больше не беспокоитесь о том, что думают другие.

У женщины по имени Конни, учительницы математики в школе наших детей, развилась болезнь Ходжкина. Ее муж развелся с ней, и она осталась со своей закладной и своей учительской должностью, боясь любого изменения или передвижения. Я говорил с ней, посылал ей книги и пытался заставить ее переменить направление жизни. Однажды вечером, на родительском собрании я решил поговорить с ней начистоту, хотя она и не учила больше наших детей. Когда я вошел в ее комнату, она сказала: «Я хотела вас видеть». Я сказал: «Я знаю, потому я и пришел».

Мы сели, и она сказала: «Знаете, я решила сделать, как вы мне сказали. Одна из вещей, интересовавших меня, было вождение самолета. Я начала брать уроки. Однажды в воскресенье в два часа дня я подходила к аэропорту, и из другого самолета вышел красивый мужчина. Я подумала: «Что за парень! Я могла бы выйти за него замуж. Короче говоря, мы собираемся пожениться, и я с ним уезжаю».

Я сказал: «Что же заставило вас поехать в аэропорт в два часа в воскресенье? Почему вы не поехали на урок в час дня в субботу?» И мы оба рассмеялись. Если вы делаете то, что вам кажется правильным, то ваша жизнь расцветает. Она показывает вам всех людей, которых можно любить и которые могут любить вас, людей, которых вы никогда раньше не видели, хотя они все время были здесь.

После одной из моих бесед ко мне подошел человек по имени Эйрон и сказал, что он просто не может поверить, чтобы в его жизни было какое-нибудь духовное руководство, у него не было веры в то, что дела могут пойти на лад, если он осмелится выбрать путь по собственному желанию. Он был очень несчастен и дома, и на работе. Он ужасно хотел переменить то и другое, но боялся расстаться со старым и искать новое. Я обещал ему: «Как только вы бросите свою работу, сразу же явится другая».

«Хорошо, – сказал он, – я попробую», и ушел. В воскресенье он пошел в церковь, что с ним случалось редко, и человек, сидевший рядом с ним сказал: «Я слышал, что вы ушли с работы». Эйрон подтвердил это и сказал ему, какая это была работа, и тот мужчина сказал: «Мне нужен такой человек, как вы». Эйрон получил работу.

«Ну что ж, – сказал он мне, – вы должны признать, что это могло быть совпадением».

И я сказал ему: «Теперь продайте свой дом, и вы найдете другой». Он выставил свой дом на продажу, но никто его не покупал. Он назначил распродажу, чтобы избавиться от кое-какой мебели, но потом решил отменить ее, поскольку никто не интересовался его домом. Я ободрил его и посоветовал ему все же провести эту распродажу. Один из покупателей спросил Эйрона, почему он продает эти вещи.

«Я пытаюсь продать этот дом, потому что мне нужен другой», – ответил Эйрон. Покупатель сказал ему: «А я как раз продаю дом, который может вас заинтересовать». Это оказалось как раз то, что искал Эйрон. Он купил этот дом, и вскоре продал свой.

Но опять-таки, вы подумаете, что это могло быть совпадением. Если у человека нет веры, это всегда будут совпадения. Как же узнать, есть ли у вас вера? Я могу объяснить это вам только историей человека, который свалился со скалы, схватился за маленький кустик и висел там, видя, как корни куста постепенно вырываются. В этот момент он обратился к небу и сказал: «Боже, спаси меня» и прекрасный мелодический голос ответил: «Не беспокойся, сын мой, я тебя спасу. Делай то, что нужно». Этот человек снова посмотрел вверх и сказал: «Там есть кто-нибудь сверху?» Если вам не нужно задавать этот второй вопрос, у вас есть вера.

Как целитель я пытаюсь внушить людям веру в их собственную жизнь и в весь процесс жизни. Вы можете действовать, опираясь на эту веру, и сделать оставшуюся вам жизнь простой, или вы можете продолжать сомневаться, и сделать вашу оставшуюся жизнь трудной. Что бы хорошее не случилось, вы всегда можете сказать: «Это могло быть случайностью», и вы никогда не испытаете благодати. Вместо этого я советую вам переменить направление, совершить прыжок веры и лететь. Пусть случайный духовный прокол даст вашей жизни другое направление. Это то, что делают выжившие. У них не бывает неудач. У них бывают задержки и перемены направления.

Выбор духовного руководства поможет вам также понять, что человеческие умы и души связаны между собой, но эта связь обычно затемняется нашим повседневным зрением. Изоляция, которую испытывают многие из нас, иллюзорна, и преодоление ее делает жизнь более осмысленной. Ботаник Руперт Шелдрейк предложил недавно «морфогенетические поля» как средство коммуникации, для объяснения некоторых загадочных экспериментов, не поддающиеся другому истолкованию. По-видимому, когда крысы в некоторой лаборатории изучили определенный лабиринт, все другие крысы, во всем мире, без всякого контакта с первоначальными крысами осваивают этот лабиринт быстрее. Как полагает Шелдрейк, в этом может быть причина, почему важные открытия часто делаются одновременно и независимо разными людьми в разных частях мира.

Есть скрытые каналы коммуникации, связывающие наше подсознание с сознанием. Как я уже раньше сказал, Юнг написал: «Будущее подсознательно приготовляется задолго до него, и потому его могут угадать ясновидящие». С тех пор как я дал понять пациентам, что мне можно безопасно рассказывать любые переживания, я много раз встречался со случаями предвидения. Некоторые пациенты рисуют или описывают точные подробности будущей операции, вплоть до точного расположения оборудования и персонала, без всякого знания комнаты и процедуры.

Несколько лет назад меня пригласили к Дженет, беременной женщине, муж которой только что погиб в автомобильной катастрофе. Во время разговора я сказал: «Ваш муж ведь знал, что он должен умереть».

«Вы в самом деле в это верите?», – спросила она.

«Конечно».

Я доставил ей некоторое утешение, поскольку она лучше поняла, почему ее муж настаивал, чтобы она получила аттестат няни и приобрела независимый заработок. Она вспомнила также, что за несколько недель до смерти мужа у них был разговор о катастрофах, и он сказал: «Если у меня будет когда-нибудь повреждение мозга, я не захочу жить. Я могу потерять руку или ногу и все-таки жить, но с повреждением мозга я жить не захочу». Как показало вскрытие, у него было обширное повреждение мозга.

Как я сказал также Дженет, я верю, что дух ее мужа существует. И она снова спросила: «Вы в самом деле верите в это?» И я сказал: «Да, я верю». «Ну так вот, – сказала она, – я сидела в столовой. Он опоздал к обеду, и завыла пожарная сирена. Я знала, что это о нем. Я подпрыгнула и услышала его голос, говоривший мне: «Не выходи из комнаты в течение часа». Так что я сидела и ждала. Когда я оказалась на месте происшествия, они как раз вынимали его тело из машины. Я сказала себе: «Если бы я была здесь час назад, я бы ни за что не выжила».

Я беспокоился о ней, но когда через несколько месяцев я рассказал ее историю на конференции по рисункам, один врач сказал мне, что он принял у не ребенка и что она прекрасно с этим справилась. Недавно Дженет написала мне письмо, предложив свою помощь кому-нибудь в таком же кризисе, какой она пережила.

Этот врач отвел меня в угол и рассказал мне о случае предсказания. Когда его жена была беременна, она сказала ему: «Я должна выучить язык для глухих». Он сказал: «Милая, зачем это нужно?» Она ответила: «Я должна». И, конечно, их первый ребенок родился глухим. Так что этот врач был верующий, но все-таки отвел меня в угол, чтобы рассказать мне об этом. Я знаю, что многие врачи делают движение пальцем, означающее: «Я согласен с вами, но неудобно рассказывать об этом перед другими».

Время от времени в моем общении с пациентами я обнаруживаю подсознательное знание будущего. Однажды в понедельник я оперировал человека по имени Майк, у которого было массивное кровоизлияние от аневризмы пищевода. Невозможно было остановить кровотечение, и он умер. Когда я говорил с его женой, она сказала: «Знаете, в воскресенье мы весь день обсуждали его похороны и его завещание. И я сказала ему: «Почему нам надо говорить о всех этих мрачных делах? А теперь я знаю».

Как я обнаружил, в нескольких случаях близкие родственники знали о смерти человека до того, как получили об этом сведения. Мой отец, которому теперь почти восемьдесят, рассказал мне несколько лет назад, что его мать посетила его – духовно – однажды во время работы, когда он был молодым человеком. Она с ним попрощалась. Он понял, что она умерла и страшно огорчился. Его сотрудники заметили это, но он не мог сказать им, чтó произошло, потому что это звучало безумно. Как только он вернулся домой, позвонил телефон, и его сестра сказала, что мать умерла.

Сэнди, о которой я упоминал в Главе 4, рассказала мне о таком же интуитивном знании. Ее муж Гарри всегда отвозил детей в школу, но однажды все трое запоздали с одеванием. Он рассердился и уехал без них, и через несколько минут погиб в катастрофе. Мне кажется очевидным, что у каждого из этих детей было подсознательное представление, что в этот день им не надо одеваться и ехать с отцом.

Когда Сэнди позвонила матери Гарри в Мэн и начала говорить, его мать сказала: «Да, я знаю. Гарри умер». Когда она спросила, откуда она это знает, та ответила: «Его отец – который умер год назад – пришел ко мне прошлой ночью и сказал: «Завтра я должен забрать нашего сына»». Такие вещи пациенты рассказывают мне, привилегированному слушателю.Это переживания, которые могут открыть целую новую область в нашем сознании и системе верований.

Однажды вечером, во время лекции все мои заметки лежали передо мной. И все же, когда я говорил, я понял, что в некотором смысле читаю две лекции. В одной из них я пытался продолжать мою тему, но в другой из моих уст выходило нечто иное. Я понял, что другая лекция была лучше, и в конце концов разрешил себе ее прочесть.

Когда я сошел с трибуны, я сказал Бобби: «Не знаю, кто сегодня говорил. Это был не я». Женщина, сидевшая поблизости, подошла ко мне и сказала: «Я слушала вас раньше, но сегодня вы говорили более трогательно, чем обычно». Ко мне подошла третья женщина и сказала: «Я медиум, и когда вы читали письмо Лойс Беккер, на вас наложилась и смотрела с публику вот эта фигура. Я нарисовала ее для вас». И она показала мне изображение моего руководителя Джорджа.

Известный экстрасенс Ольга Уоррел также описала Джорджа и другого руководителя моих медитаций, даже с одеждой, которую они носили – падающие свободными складками одеяния и старые еврейские молитвенные шапочки. Когда освобождается эмоциональный и духовный разум, то исчезают различия между «мистическим» и «мирским».

Этот опыт научил меня, что подсознание может со всем справиться, и с тех пор мне больше не надо готовиться к лекциям. Существует ли Джордж как духовный руководитель, или он просто существует во мне как часть моего коллективного подсознания или интуиции, эта сила доступна всем нам, если мы позволим ей проявиться. Когда Сократа спросили, подготовил ли он свою защиту, он сказал: «Что надо сказать, будет сказано».

Одна женщина с раком груди сказала мне, что в ее семье ее считают помешанной. Я спросил, почему, и она рассказала мне несколько историй. Одной из них было сновидение, в котором ей явилась Смерть и сказала, что ее муж завтра умрет. Она возразила Смерти и сказала: «Нет. Каждого предупреждают за две недели». Ее муж умер в точности через две недели.

Я сказал ей, что люблю ее, и что мне нравится все, чем она делится со мной. Когда мы вышли из кабинета, члены ее семьи ожидали, что я скажу нечто отрицательное об их помешанной матери. Но я сказал им: «Она замечательна и поразительна». Это привело к новой открытости и признанию со стороны семьи, к согласию принять ее и все, чем она могла поделиться с ними.

Для этого интуитивного, духовного познания, смерть не является препятствием. Оно продолжается после смерти, связывая мертвых с живыми. Айрис, слепая с диабетом, у которой развился рак, пережила подобный опыт. Однажды она вызвала своих двух дочерей в больничную палату и сказала им: «Девочки, я снова вижу. Мои мать и отец пришли ко мне и протянули мне яблоко. Они сказали, что если я откушу от него, я с ними соединюсь. Я сказала им, что во вторник день рождения моего внука и что затем я к ним присоединюсь». Она умерла во вторник после торжества.

Перед ее кончиной одна из ее дочерей сказала: «Мама, если ты умрешь, я тоже хочу умереть. Я не могу без тебя жить». Через две недели Айрис явилась своей дочери и сказала: «Послушай, у меня десять минут. Это против правил. Я в прекрасном месте и меня любят. Я не хочу волноваться, что ты сделаешь какую-нибудь глупость».

Открывшись верованиям моих пациентам, я получил много посланий от умерших. Джози была чудесная женщина, дарившая всем, кого она знала, свою любовь и свой юмор. Например, когда она была в хосписе²⁸, ей показалось, что она слышит голос, и спросила, нет ли кого-нибудь за дверью. Сестра сказала.: «Я просто толкнула вашу корзинку». Джози ответила: «Я здесь пытаюсь оттолкнуть мою корзинку, а вам это легко». Она была из числа тех исключительных людей, которые жили до самого момента смерти.

Джози просила меня произнести речь на ее похоронах. Я сказал ей, что это для меня большая честь, но я не уверен, позволит ли мне это сделать расписание, особенно потому, что похороны должны были состояться в Нью-Йорке. За несколько месяцев до этого я договорился, что буду в Нью-Йорке для доклада в определенную пятницу. Это был единственный день в году, когда я должен был быть в Нью-Йорке. Затем организатор радиопередач просил меня прочесть в полдень того же дня часовую лекцию, раз уж я буду в этом городе. Я согласился, но в понедельник перед этой передачей кто-то позвонил мне с радиостанции и сказал, что программа отменяется. Я сказал жене, что похороны Джози состоятся в это время, хотя она еще не умерла.

Во вторник вечером муж Джози спросил меня, как помочь ей уйти из мира. Ей трудно было уйти при постоянных посещениях и выражениях любви. Я посоветовал ему сказать ей, что он любит ее, что он и мальчики будут в порядке, и что если она готова, то может уйти. Он сказал ей это на следующее утро, а затем вышел, чтобы принести ей завтрак. Когда он вернулся, она была мертва.

Сын Джози позвонил мне и сказал, что она умерла, а затем мы обсудили, устроить ли похороны в пятницу, или в воскресенье. Я сказал: «Ваша мать хочет, чтобы это было в пятницу в полдень». Он сказал: «Понятия не имею, как вы это узнали, но мы решили именно так».

Когда я узнал о смерти Джози, я отправился медитировать в больничную капеллу, маленькую комнату вроде шкафа без окон. Внезапно табличка на стене начала шататься без видимой причины. Я посмотрел на нее и прочел послание: «Я с тобой среди жизни». Я понял, что это послание от Джози. В пятницу, в конце моей речи на похоронах, громкоговоритель в похоронном зале вдруг умолк. Я почувствовал, что это еще одно послание от Джози, говорящее: «Уже довольно!»

Паула, из нашей группы ИРП, рассказала мне о подобном переживании после того, как ее дочь была убита при нападении на ее колледж. Во время суда над убийцей в окне появилась птица, производившая ужасный шум и расстраивавшая церемонию. Паула поняла, что это ее дочь, потому что она всегда требовала много внимания. Позже, на свадьбе другой дочери Паулы, появилась еще одна птица, пронзительно закудахтавшая и прервавшая церемонию на открытом воздухе. После того, как Паула рассказала эту историю в группе, какая-то птица начала пронзительно кричать у окна, и все, повернувшись к Пауле, сказали: «Это, наверное, опять ваша дочь».

Недавно я бегал трусцой в холодное, темное декабрьское утро. За мной полчаса летела птица, чирикая и говоря со мной. Когда я вернулся домой, я сказал Бобби: «Кто-то умер и только что со мной попрощался». В среду мне сказали по телефону, что в это время умер один очень близкий мен пациент, который был в другом штате.

Может быть самое трогательное из моих переживаний посмертного общения относится к Биллу, врачу, о котором я упоминал в Главе 2; он знал, что у него рак, после первой же трудности с глотанием. Он вступил в ИРП, но всегда оставался несколько отчужденным, спокойным и наблюдательным. Его жена сказала другим членам группы: «Он никогда не мог этого принять».

Через три месяца после того, как Билл умер от рака, ко мне в кабинет пришла молодая студентка колледжа, чтобы поговорить со мной. Она сказала, что накануне вечером была в лечебном кружке, и поскольку там знали, что она увидится со мной на следующий день, медиум, руководивший кружком, спросил, есть ли какое-нибудь послание для меня. И она подала мне открытку:
Берни

От Билла

Если бы я знал, что это

так легко, я бы принял

все это давно

и не стал бы

столько сопротивляться.

Но как бы вы не объясняли эти переживания, невозможно отрицать, что страх смерти можно победить, научившись любить, и что это высвобождает невероятную энергию исцеления. Ключом к этому являются завершающие строчки проповеди Эммета Фокса: «Если вы сможете достаточно любить, то вы будете самым счастливым и самым могущественным существом на свете…». Вы станете неуязвимы. Это, как я полагаю, подлинное будущее медицины. Ученые часто говорят, что надо видеть, чтобы верить, но я знаю, что надо верить, чтобы любить. Когда я был в колледже и избрал лекции по философии и религии, наш учитель говорил однажды о святом Августине, сказавшем, что надо любить, чтобы видеть. Я поднял руку и сказал: «А я думал, что любовь слепа». Я так и не получил удовлетворительного ответа от учителя. Теперь я знаю, что надо и любить, и верить, то есть быть открытым, чтобы сделать возможной подлинную откровенность, и тогда вы увидите то, что стоит перед вами. В медицине и науке нам обычно говорят: «Видеть – значит верить», а потом нам говорят, чтó мы должны видеть, и велят пренебрегать всем остальным. Но духовное послание, ведомое подлинному исследователю и художнику, гласит, что мы должны открыть свои глаза и видеть больше того, что существует по мнению наших наставников.

Как я страстно надеюсь, показывая взрослым, что разум и дух могут исцелять тело и придавать цену жизни, я помогу родителям, одним из которых я являюсь, вырастить поколение детей, запрограммированных быть любящими и здоровыми. Слишком много детей получают все, что хотят, и ничего, что им нужно. Послание, которое я прошепчу ребенку на ухо, будет простым: «Я люблю тебя безусловно (а не при условии, что ты получишь пятерку, или станешь врачом). Жизнь полна трудностей, но что бы ни случилось, ты их преодолеешь». Далее, приучите их к некоторой дисциплине, но без наказаний. В советской Грузии люди провозглашают тост: «За твой трехсотлетний юбилей». Нам следует перенять этот обычай.

Весь мир должен справиться с этим, потому что ядерное оружие угрожает миру так же, как рак угрожает отдельному человеку. Если мы решимся любить, у нас будут намного бóльшие шансы выжить. Любя, мы будем контролировать тех немногих, кто получает удовольствие от убийства. Как сказал Ганди, «Мы должны убить не наших врагов, а их желание убивать".

В Индии рассказывают историю о святом человеке, который оставался в своем монастыре, когда некая армия проходила через страну, убивая всех святых. Генерал сказал ему: «Разве ты не знаешь, что я могу проткнуть моим мечем твой живот?», на что он ответил: «Разве ты не знаешь, что я могу окружить моим животом твой меч?». Если мы достаточно любим, мы становимся неуязвимы, мы можем окружить меч своими животами и спасти мир. В Индии есть также традиционное изречение: «Когда ты родился, ты плакал, а мир радовался. Проживи свою жизнь так, чтобы когда ты будешь умирать, мир плакал, а ты радовался». Если мы сможем жить в соответствии с этим простым учением, мы выживем как индивиды, и точно так же выживет мир. Как сказал Джордж Ритчи в заключении своей книги Возвращение из завтра, «Бог занят созданием человеческого вида, умеющего любить. Я полагаю, что судьба всей Земли зависит от того, насколько это удастся – и что для этого очень мало времени».

Учитель Ганди Муктананда заметил, что в санскрите нет слова, означающего исключение. Если мы сможем убить в себе желание убивать, если мы научимся никого не исключать, то мир изменится, и мы вернемся к тому, откуда мы пришли – к энергии, решившей любить собственным разумом.

Торнтон Уайлдер выразил это конце книги Мост в Сент Луис Рей:

Но лишь в это решающее время может явиться архетип чуда. Если верят в любовь и чудеса, то может произойти божественное вмешательство.

Перед нами бесконечное разнообразие выборов, но лишь конечное число завершений. Это либо разрушение и смерть, либо любовь и исцеление. Если мы выберем путь любви, мы спасем себя и вселенную.

Выберем же любовь и жизнь.