В этой книге представлены биографии и воззрения ста крупнейших мыслителей всех

госпиталя Св Анны С тех пор на много лет установилась дружеская связь между Фуко

и Альтюссером

В 1948 году в Сорбонне Фуко получил степень лиценциата по философии, в следующем

году - такую же степень по психологии и одновременно диплом Парижского института

психологии В 1952 году тот же институт выдал ему диплом по психопатологии Он

близко общался со швейцарскими психиатрами экзистенциалистской ориентации,

работал психологом в госпитале Св Анны В связи с этой деятельностью он впервые

переступил порог тюрьмы, принимая участие в обследовании больных заключенных В

1982 году в одном из интервью Фуко отвечал на вопрос, оставил ли у него

госпиталь Св Анны ужасное впечатление "О нет, - сказал тогда Фуко - Это большой

и совершенно типичный госпиталь, и я должен вам сказать, что он лучше, чем

большинство крупных провинциальных госпиталей, которые я посещал впоследствии

Нет, в нем не было ничего ужасного В этом-то все и дело Если бы я проводил всю

эту работу в маленьком провинциальном госпитале, я бы думал, что все эти изъяны

вытекают из его географического положения и специфических проблем"

Когда в 1951-1955 годах Фуко сам преподавал психологию в университете города

Лилля и в Высшей нормальной школе, он также водил слушателей своих лекций в

госпиталь Св Анны на демонстрацию больных

676

В то время, когда Фуко был студентом, и позднее, когда он работал над текстом

"Истории безумия", в философском пейзаже Франции доминировали экзистенциализм и

феноменология, а также марксизм. Самой влиятельной фигурой французской философии

был Ж.-П. Сартр И экзистенциализм, и марксизм, каждый на свой лад, рассматривали

отчуждение в связи с сущностью человека. Фуко в молодости отдал дань увлечению

как первым, так и вторым. Одно время он находился под очень глубоким

впечатлением от учения М. Хайдеггера. Он даже выучил немецкий язык, чтобы

изучать его работы, а также и труды Э. Гуссерля.

Интересно, что именно чтение Хайдеггера привело Фуко к Ницше. В дальнейшем

отношение Фуко к экзистенциализму и к феноменологии изменилось, но глубочайшее

почтение к Ницше осталось на всю жизнь. Влияние идей Ницше на его творчество

оказалось довольно своеобразным. Оно было опосредовано и философским климатом, в

котором формировался Фуко, и его духовными поисками. Прежде всего, Фуко увидел у

Ницше идею генеалогии. В известной работе "К генеалогии морали" Ницше ставит

своей целью исследовать происхождение морального сознания. Для большинства

читателей главным содержанием этой работы Ницше является утверждение о

происхождении морали из духа злобности и зависти. Но для Фуко главным ее

содержанием стала сама идея генеалогии.

Связь своих исследований с генеалогическим подходом Ницше неоднократно

подчеркивалась самим Фуко. Впрочем, в его исследованиях можно увидеть еще и

другое влияние - гегельянство. Фуко в молодости очень почитал своего учителя

Жана Ипполита, виднейшего французского гегельянца. Недаром Фуко писал диплом по

"Феноменологии духа" Гегеля.

Фуко прочитал работу Ницше как открывающую перспективу исследований генезиса

"человека", о котором говорят экзистенциализм и марксизм, которого подразумевает

феноменология. Фактически речь будет идти о генезисе современного европейского

человека.

Впрочем, генеалогию темы власти в творчестве Фуко нельзя сводить исключительно к

влиянию Ницше, упуская из виду то влияние, которое оказал на него марксизм. Фуко

не только изучал в студенческие годы Маркса, но и вступил в 1950 году во

Французскую коммунистическую партию. Он вышел из нее, разочаровавшись в этой

партии, спустя несколько месяцев после смерти Сталина. Так что его пребывание в

рядах французских коммунистов не было долгим Надо, правда, учесть, что он

пытался вступить в партию еще в 1947 году, но его тогда не приняли. Дело в том,

что тогда он готов был бороться за переустройство буржуазного общества в любой

партячейке Парижа, кроме своей студенческой. Вступив в конце концов в ФКП, Фуко

стал фактическим лидером целого кружка более молодых студентов Нормальной школы,

тоже вступивших в компартию. Это было время необычайной политизации молодежи.

(Впрочем, Фуко оставался до мозга костей политизированным всю свою жизнь )

Коридоры и дворик Нормальной школы превратились в арену непрерывных политических

дискуссий, в которых заметную роль играл задиристый Мишель Фуко. Умонастроения

молодых людей той поры можно в какой-то мере объяснить тем, что они взрослели

после войны. Подростками они видели перед собой и героизм, и подлую трусость

взрослых Большинство из них испытыва-

МИШЕЛЬ ФУКО

677

ли некоторый комплекс неполноценности из-за того, что по возрасту не могли

всячески подчеркивала свою роль в Сопротивлении. Среди студенческой молодежи

очень многие не могли простить обществу, в которое им предстояло вступить,

заигрывания с фашизмом и капитуляцию перед ним; им претила перспектива

профессиональной карьеры буржуазного типа. Это вызывало реакцию тотального

отвержения окружающего общества. В те годы почти каждый пятый студент Нормальной

школы был членом компартии.

Изучение работ К. Маркса, опыт столкновения с авторитаризмом и догматизмом в

работе партячейки, "дело Лысенко" и его активное обсуждение в среде французских

интеллектуалов - все это также привлекало внимание Фуко к роли властных

отношений в формировании различных типов знания. Привлекало внимание, однако

преломилось в творчестве зрелого Фуко вполне оригинальным образом. Его

исследования концентрируются на тех властных отношениях, которые игнорирует

классический марксизм: например, на отношениях между врачом и пациентом,

учителем и учеником, родителями и детьми, администрацией тюрьмы и заключенными

Важное место среди властных отношений такого типа занимают и отношения между

психиатром и психически больным или между психоаналитиком и его пациентом. Фуко

на протяжении всей своей творческой эволюции осмысливал эти отношения

Следующий период жизни Фуко можно было бы назвать годами странствий. В эти годы

он ощущал себя вечным скитальцем Он находил атмосферу французской жизни

непереносимой для себя и немало лет провел за границей: работал во французских

культурных представительствах в городах Уппса-ла (Швеция), в Варшаве, Гамбурге.

Именно в эти годы и в этих городах Фуко писал "Историю безумия". В 1966-1968

годах он преподавал в Тунисе, читая там курс "Человек в западной мысли";

неоднократно бывал с лекциями в Бразилии, Японии, Канаде, США.

Что же касается счастья... Любой человек надеется на счастье и ищет его В

последние годы своей жизни Фуко нашел для себя счастливый край: США, особенно

Калифорния. Там гомосексуалисты держались уверенно, были организованы,

решительно отстаивали свои права, издавали свои журналы, создавали собственную

субкультуру. Последняя поездка Фуко в США состоялась осенью 1983 года. А зимой

он, по свидетельству одного из близких друзей, уже сознавал, что болен СПИДом.

Фуко умер 25 июня 1984 года.

Возвращаясь к годам, которые предшествовали появлению "Истории безумия", надо

отметить, что тогда многие французские философы проявляли интерес к психиатрии.

Так, Жан Ипполит, наиболее яркий представитель гегельянства во Франции и любимый

учитель Фуко, говорил в 1955 году: "Я придерживаюсь идеи, что изучение безумия -

отчуждения в глубоком смысле этого слова - находится в центре антропологии, в

центре изучения человека Сумасшедший дом есть приют для тех, кто не может больше

жить в нашей бесчеловечной среде". Эти слова ярко обрисовывают круг идей, от

которого отталкивался в своей книге Мишель Фуко. Как-то, разъясняя ее основную

мысль, он писал' "Мой замысел не в том, чтобы написать историю развития науки

психиатрии Это скорее история социального, морального и ассоциативного

контекста, в котором развивалась эта наука. Ибо мне кажется, что до XIX века,

если

100 ВЕЛИКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ

не сказать - до наших дней, не было объективного знания безумия, а была всего

лишь формулировка в терминах, аналогичных научным, определенного (морального,

социального) опыта неразумия". В высказывании Ипполита интересно убеждение в

глубокой связи безумия и сущности человека вообще: эта связь выражается в том,

что безумие есть крайнее проявление отчуждения, а отчуждение вообще принадлежит

сущности человека.

Такова в общих чертах картина разнообразных впечатлений, переживаний,

интеллектуальных традиций и политических споров, в которых постепенно

складывался неповторимый проект Фуко, ставший делом всей его жизни: исследование

генезиса современного европейского человека. Первым шагом на пути реализации

этого проекта и явилась книга "История безумия".

В этой книге изощренный анализ Фуко направлен на то, чтобы показать, как

постепенно формируется опыт психической болезни, играющий столь заметную роль в

современном искусстве и философии. Современная культура часто обращается к опыту

психической болезни, ища в ней, как в некоем объективном факте, разгадку тайны

собственной сущности. Фуко же показывает, что начиная с XIX века современная

культура непреднамеренно, неосознанно создавала такой образ психической

болезни,'в который можно вглядываться, ища разгадки собственной сущности, ибо

психическая болезнь понимается как проявление этой скрытой сущности. Данный

образ лежит в основе представлений о психической болезни в искусстве, философии,

а также, как стремится показать Фуко, в основе проблем и концепций собственно

психиатрии.

Фуко показывает историчность этого опыта, обрисовывая его глубокие отличия от

представлений XVII-XVIII веков. Только подобное сравнение может заставить нас

осознать, сколь не самоочевиден этот опыт. Фуко на основании обильного

исторического материала показывает, что для людей XVI-XVII веков фактически не

существовало эквивалента современного понятия психически больного. Существовало

общее представление о неразумии, объединяющее все виды отклоняющегося поведения:

бродяжничество, попрог шайничество, венерические заболевания, колдовство,

занятия алхимией и т. д. "Психически больной" как определенная культурная

реальность действительно есть продукт новейшего времени.

Эти темы получили дальнейшее развитие в последующих работах Фуко, прежде всего в

книге "Надзирать и карать: рождение тюрьмы" (1975) и в первом томе "Истории

сексуальности", имеющем название "Воля к знанию" В этих трудах Фуко продолжает

исследование генезиса современного человека. Его труд выливается в конце концов

в грандиозную концепцию формирования современного общества, которое складывается

в XIX веке как наследник эпохи Просвещения и буржуазных революций. Он

показывает, что это общество отличается особой, ранее небывалой системой власти

- "власть над живым как биологическим видом (bio-pouvoir)". Такая власть

функционирует как постоянно действующий и стремящийся к максимальной

эффективности механизм всеобъемлющего контроля.

Новые технологии власти создавались постепенно и непреднамеренно сразу в разных

сферах общественной жизни. Одной из важнейших технологий власти была

"дисциплинарная власть", или дисциплина, понятие о которой Фуко подробно

развивает к книге "Надзирать и карать: рождение тюрьмы".

МИШЕЛЬ ФУКО

679

На этом понятии, являющемся итогом всего цикла исследований Фуко, следует

знанию". Фуко напоминает прежде всего, что в течение долгих веков,

предшествующих эпохе Просвещения и буржуазных революций, отличительной чертой

права суверена было право на жизнь и смерть его подданных. Точнее, это было

право на то, чтобы умертвить или оставить жить. Так, суверен мог лишить

подданного жизни, если тот выйдет из повиновения и осмелится угрожать жизни

суверена. Право суверена означало в сущности право взять у подданного все что

угодно: имущество, время, тело и, наконец, самую его жизнь. Но в классическую

эпоху Запад пережил глубокую трансформацию подобных механизмов власти. Отбирание

у подданных того, что им принадлежит, перестало быть главной формой

осуществления власти. Зато сформировалось большое количество других форм:

побуждение, поддержка, контроль, надзор, управление и организация. Право

отобрать у подданного жизнь сменилось разнообразными формами управления его

жизнью и жизнью социального тела вообще.

Если раньше право на смерть подданного защищало жизнь суверена, то теперь оно

стало оборотной стороной права социального тела на защиту своей жизни, ее

поддержку и развитие. Фуко обращает внимание на то, что никогда ранее войны не

были такими кровавыми, как с начала с XIX века, и даже с учетом всех пропорций

никогда прежде никакие режимы не устраивали подобных истреблений собственного

населения. Но это чудовищное право на смерть выступает теперь как дополнение

власти, которая осуществляет положительное управление жизнью, распоряжается ею,

усиливает и умножает, контролируя и регулируя ее. Военный принцип: убить, чтобы

выжить, - становится принципом отношений между государствами. Но при этом, как

подчеркивает Фуко, речь идет о жизни не в юридическом, а в биологическом смысле:

власть теперь располагается на уровне жизни, биологического вида, расы и

популяции. Оборотной стороной этого оказывается то, что геноцид, то есть

истребление чужой популяции ради сохранения своей, становится мечтой многих

правительств Нового времени.

В XIX веке медицина, педагогика, юриспруденция уделяют отклонениям все большее и

большее внимание, а психиатрия начинает открывать все больше и больше различных

типов отклонений. Перед лицом такого множества возможных отклонений мобилизуются

различные формы власти, контролирующие индивида и сверяющие его с нормой: власть

врачей, психиатров, педагогов, родителей. Все эти направления и типы власти

поддерживают, обусловливают, подкрепляют друг друга. Эти процессы происходят на

уровне семьи и частной жизни человека. Но они поддерживают систему власти и сами

поддерживаются ею в масштабе всего общества, потому что постоянный контроль за

сексуальной нормальностью как ничто другое приучает человека быть объектом

процедур власти, быть под неусыпным надзором, сопоставлять себя с нормой и

оценивать себя по степени соответствия ей.

Отсюда вытекает совместная стратегия всех этих многочисленных, действующих в

собственных интересах инстанций: всячески подчеркивать сексуальность человека,

глубину и силу сексуальных побуждений, акцентировать внимание на теле и его

инстинктах, возбуждать постоянную тревогу по поводу

680

возможных отклонений и несовместимости инстинктов с моральными нормами и

социальными требованиями.

В таком контексте становится объяснимым формирование представления о безумии как

приоткрывающем опасную тайну сущности человека, связанную с его телом и

инстинктами, о чем Фуко рассуждает в главе "Антропологический круг" "Истории

безумия". Так более поздние исследования Фуко проливают новый свет на более

ранние, вписывая их в главный проект Фуко - исследование генезиса современного

человека.

При этом Фуко полагает, что в своих исследованиях он выступает не как историк,

но именно как философ. "В самом деле, что такое сегодня философия - я хочу

сказать: философская деятельность, - как не критическая работа мысли над самой

собой?" Это означает, что философия должна исследовать истоки сложившегося

знания и его структур и попытаться понять, могло ли наше знание иметь иную

структуру. Философские исследования не могут формулировать законы и нормы для

каких бы то ни было иных областей знания. Философское исследование - это всегда

"эссе". Но эссе в своем первоначальном буквальном значении - это "попытка".

Философское исследование, говорит Фуко, это попытка изменить самого себя (а не

другого). Эссе - "это живое тело философии, если она остается тем, чем была

некогда, то есть "аскезой" и упражнением собственной мысли". В этом смысле

предпринятое Фуко исследование современного человека является философской

деятельно--стью, ибо "это попытка исследовать, в какой мере работа мысли над

своей собственной историей может освобождать мысль от ее молчаливых допущений и

позволять ей мыслить иначе".

В своей инаугурационной речи в Коллеж де Франс (1970) "Порядки дискурса" он

впервые ввел понятие "власти", под углом зрения которой в своей следующей работе

"Надзор и наказание" (1975) он анализирует происхожде-• ние современной тюрьмы и

связанные с ней дисциплинарные меры и практики. Фуко рассматривает тюрьму как

область практики, в которой науки о челрвеке и их методы нормализации

человеческих отношений могли бы получить применение, прежде чем их деятельность

распространилась бы на все остальное общество.

Во 2-м и 3-м томах "Истории сексуальности", опубликованных за месяц до смерти,

Фуко продолжает исследовать происхождение моральной деятельности через

исследование сексуальной этики. Однако здесь он значительно меньше подчеркивает

деятельность власти. Два новых тома "Истории сексуальности" дают описание

последовательных трансформаций сексуальности субъектов и показывают, что наша

современная одержимость сексом очень далека от свидетельства нашего

освобождения, и указывают на отсутствие у нас какого-либо непринудительного

понятия о том, как мы должны жить.

ЛИТЕРАТУРА

Азаркин Н.М. Монтескье. М., Юридическая литература, 1988;

Акимова А.А. Дидро. М, Молодая гвардия, 1963;

Алъ-Газали А-Х. Воскрешение наук о вере. М., Наука, 1980;

Андроник (Трубачев), П.В. Флоренский. Павел Александрович Флоренский. // М.,

Литературная газета. 1988. № 48;

Барабанов Е. Василий Розанов: "Ненавижу цветные одежды". // М Наше наследие.

1989. № 6;

Баскин МЛ. Монтескье. М., Юридическая литература, 1975;

Беленький М.С. Спиноза. М., Молодая гвардия, 1969;

Белов А. Через костры и пытки. М., 1985;

Бернаскони ?., Слепчук Е. Зигмунд Фрейд, исследователь душ. // М., Эхо планеты.

1998. № 6;

Бимель В. Мартин Хайдеггер. Челябинск, Урал, 1998;

Блинников Л.В. Великие философы. М., Логос, 1998;

Блюменкрани М.А. Как остановить Колесо Иксиона. - В кн.: Шопенгауэр А. Афоризмы

и максимы. М., ЭКСМО-Пресс - Харьков, Фолио, 1998;

Богуславский В.М. Ламетри. М., Мысль, 1977;

Боннар А. Греческая цивилизация. В 2 тт. Ростов-на-Дону, Феникс, 1994; Боргош Ю.

Фома Аквинский. М., Мысль, 1975; Бур М. Фихте. М., Мысль, 1965; Быховский Б.Э.

Джордж Беркли. М., Мысль, 1970; Быховский Б.Э. Кьеркегор. М., Мысль, 1972;

Быховский Б.Э. Людвиг Фейербах. М., Мысль, 1967; Бычков В.В. Эстетика Аврелия

Августина. М., Искусство, 1984; Валовой Д., Лапшина Г. Имена на обелиске. М.,

Советская Россия, 1985; Василькова Ю.В. Фурье. М., Молодая гвардия, 1978; Ватсон

Э.К. А. Шопенгауэр. СПб., 1891;

Вейиман Е.М. Великий английский материалист Томас Гоббс. М., Знание, 1960; Вер

Г. Карл Густав Юнг. Челябинск, Урал LTD, 1998; Виц Б.Б. Демокрит. М., Мысль,

1979;

Гайденко П.П. Жизнь и творчество Иоганна Готлиба Фихте. - В кн.: Иоганн Готлиб

Гайденко П.П. Человек и история в экзистенциальной философии Карла Ясперса. - В

кн.: Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., Политиздат, 1991; ГалевиД.

Фридрих Ницше. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998;

Гальиева Р. Николай Александрович Бердяев. М., Литературная газета. 1989. № 31;

Герцык Е.К. Лев Шестов. // М., Наше наследие. 1989. № 11;

Гиленсон Б. Три страсти Бертрана Рассела. - В кн Рассел Б. Практика и теория

большевизма. Черчилль У. Вторая мировая война. Избранные страницы. М., Панорама,

1998;

Гончарова ТВ. Эпикур. М., Молодая гвардия, 1988; Гринишин ДМ. Иммануил Кант. Л.,

Гулыга А.В. Владимир Сергеевич Соловьев. М., Литературная газета. 1989. № 3;

Гулыга А.В. Кант. М., Молодая Гвардия, 1981; Гулыга А.В. Русская идея и ее

творцы. М., Соратник, 1995,

682

100 ВЕЛИКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ

Краткая история этики. М., Мысль, 1987; Дадун Р. Фрейд. М., Изд-во "X. Г. С",

1994; Дворцов А.Т. Жан Жак Руссо. М , Наука, 1980;

Дж. Бруно, Бэкон, Локк, Лейбниц, Монтескье. Биогр. повествование. Челябинск,

Урал, 1996;

Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., Мысль,

1998;

Длугач Т.Е. Дени Дидро. М., Мысль, 1986;

Антонин. Размышления. СПб., Наука, 1993;

Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагоризме СПб., Изд-во "ВГК",

Изд-во "Алетейя", 1994;

Загуменных Б. Шанкара и учение джняна-йоги. // М., Азия и Африка сегодня 1988.

№ 10;

Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 тт. Ростов-на-Дону, Феникс,

1999; Исаева Н.В. Шанкара и индийская философия. М., Наука, 1991; История

государства Российского. Жизнеописания. XIX век. М., 1997; История китайской

философии. М., Прогресс, 1989; Касымжанов А.Х. Абу Наср аль-Фараби. М., Наука,

1982; Кессиди Ф.Х. Гераклит. М., Мысль, 1982; Кисселъ М.А. Джамбаттиста Вико.

М., Мысль, 1980;

Коган-Бернштейн Ф.А. Мишель Монтень и его "Опыты". - В кн.: Монтень М. Опыты.

Кн. 3. СПб., Кристалл; СПб., Респекс, 1998; Костюченко B.C. Вивекананда. М.,

Мысль, 1977; Кочарян М.Т. Поль Гольбах. М., Мысль, 1978;

Кошелев В.А. Парадоксы Хомякова. - В кн.: Собр. соч. Т. 1. Работы по

историософи-и. М., Медиум, 1994;

Краткая история философии. М., Олимп; М., ACT, 1996; Кузнецов В.И. Франсуа Мари

Вольтер. М., Мысль, 1978;

Купреева И.В. Ансельм Кентерберийский - В кн.: Ансельм Кентерберийский.

Сочинения. М., Канон, 1995;

Курантов А.П., Стяжкин НИ. Уильям Оккам. М., Мысль, 1978; Лазарев В.В. Чаадаев.

М., Юридическая литература, 1986;

Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Жизнеописание. М., Детская литература, 1977;

Лосев А.Ф. Вл. Соловьев. М., Мысль, 1983;

Лукьянов А.Е. Лао-цзы. М., Изд-во Университета дружбы народов, 1991; Людвиг

Витгенштейн: человек и мыслитель. СПб., М., Прогресс; М., Культура, 1983, Ляткер

Я.А. Декарт. М., Мысль, 1975;

Майоров Г.Г. Судьба и дело Боэция. - В кн.: Боэций. "Утешение философией" и

другие трактаты. М., Наука, 1990;