В этой книге представлены важные вехи жизненного пути лидера Исламской Революции

И Хомейни, осознавая свою историческую миссию, предпринял новую акцию. На 4 абана, день рождения монарха, когда было назначено празднество, имам направил послание улемов. Шах забеспокоился, и чтобы предотвратить выступление имама, послал в Кум своего представителя с грозным предупреждением. Послание шаха было вручено аятолле Хадж Arа Мостафе, старшему сыну Хомейни.

Но именно в этот день имам, не обращая внимания на шантаж, произнес одну из самых страстных речей на собрании духовенства в Куме. Эта историческая речь была, в сущности, обвинением против незаконного вмешательства правящих кругов США во внутренние дела исламского Ирана и разоблачение двуличного шаха. Речь имама начиналась звучно и твердо: "Наша честь попрана, нравственное величие Ирана оплевано. В меджлис представлен законопроект, согласно которому мы присоединяемся к Венской конвенции. Все американские военные советники и члены их семей, весь технический персонал не могут быть привлечены к судебной ответственности в Иране, какое бы преступление они не совершили. Я предупреждаю об опасности армию Ирана и иранских политиков! Именем Божьим предупреждаю: всякий, кто не возвысит голос против этого, совершит тяжкий грех. Исламские лидеры, защитите Ислам! Улемы Неджефа и Кума, спасите Ислам!"

Именно в этой речи имам Хомейни дал неприглядную характеристику Вашингтону:

"Америка хуже Англии, Англия хуже Советского Союза, а Советы хуже обеих!!! Но сейчас Америка является воплощением всей мерзости. Пусть президент США знает, что наш народ ненавидит его больше всех... Все наши беды исходят от Америки, и от Израиля".

В этот день 4 абана (26 октября 1964 г.) имам Хомейни опубликовал революционное заявление, в котором говорилось: "Пусть мир знает, что все беды иранского народа и всех мусульман исходят от Америки, от иностранцев. Исламские народы ненавидят иностранцев вообще, а американцев особенно. Это Америка поддерживает Израиль и его сторонников. Это Америка вооружает Израиль, чтобы сделать арабов бездомными..."

Разоблачение подоплеки законопроекта о "капитуляции" привело Иран в месяц абан 1343 года на грань нового восстания. Режим воспользовался опытом подавления восстания 15 хордада и подавил выступление в зародыше. Большинство религиозных и политических деятелей, поддержавших имама Хомейни либо томились в тюрьмах, либо были высланы. Некоторые из авторитетных религиозных деятелей (марджа), которые ранее участвовали в восстании, постепенно сочли для себя целесообразным помалкивать или вовсе уйти с политической сцены. С другой стороны, такие деятели как Ага Шариатмадари, о его неприглядной роли свидетельствуют документы, воспользовался своим влиянием, чтобы дезинформировать и заставить своих сторонников бойкотировать призывы Хомейни.

Безусловно, вероотступники лили воду на мельницу шаха, подтачивали позиции прогрессивных религиозных деятелей. Сколько их, вероотступников, было на пути имама, сколько они рубцов оставили на сердце Хомейни.

Имама боготворили в народе, даже шахская охранка его побаивалась. Никакие инсинуации, наветы не могли заставить его замолчать. Попытка покушения на его жизнь была сочтена бесполезной, поскольку это был прямой путь к стихийному восстанию.

На рассвете 13 абана 1343 года (4 ноября 1964 г.) снова из Тегерана были посланы десантники, чтобы они окружили дом Хомейни в Куме и неожиданно, как и в прошлый раз, арестовали Его Святейшество во время утренней молитвы. Его Святейшество был доставлен прямо в аэропорт Мехрабад, посажен на борт военного самолета, взявшего курс на Анкару.

В тот же день охранка объявила в газетах о высылке имама из страны за действия, подрывающие безопасность Ирана. Но несмотря на удушливую атмосферу, протест против чудовищной акции принял форму демонстраций, отмены уроков в семинарии, телеграмм в международные правозащитные организации от видных религиозных деятелей.

Аятолла Хадж Ага Мостафа Хомейни, сын имама, был арестован в тот же день, когда выслали его отца. Его посадили в тюрьму и 3 января 1965 г. депортировали в Турцию. Пребывание имама в Турции было тяжким и неприятным. Ему даже запретили носить одежду, положенную по сану. Но никакие притеснения не могли склонить имама к компромиссу.

Всего сутки имам занимал номер 514 на четвертом этаже отеля "Бульвар Даллас" в Анкаре. На другое утро, чтобы скрыть его местопребывание, имама перевели на Авеню Ататюрка. А через несколько дней 12 ноября 1964 года, чтобы совсем его изолировать, имама перевезли в. Бурсу. Естественно в этих условиях невозможна была никакая политическая деятельность, поскольку имам находился под пристальным наблюдением ищеек из Ирана и турецких органов безопасности.

Пребывание имама в Турции продолжалось 11 месяцев. В отсутствие имама срочно осуществлялись реформы под приглядом американских спецслужб, окопавшихся в - посольстве США в Тегеране. Правда, под давлением народа режим все-таки был вынужден разрешить представителям улемов посетить имама, дабы они убедились, что Хомейни жив и здоров.

Тем временем имам писал письма родственникам и улемам, в которых иносказательно, в виде молитв, напоминал им о стойкости, которую надо проявлять в кампаниях протеста, и просил присылать книги с текстами молитв и по "фикху".

Вынужденное пребывание имама в Турции позволило ему собрать и отредактировать труды под названием "Тахрир ал-Васила". В книгу вошли размышления по юридическим вопросам и проблемам джихада, о природе добра и зла, весьма оригинальные суждения о религиозном долге. Однако следует упомянуть, что мнения имама по вопросам мусульманского правоведения (фикха) были сформулированы в его различных трудах еще задолго до кончины аятоллы Боруджерди. Они настолько актуальны для нашего времени, что по праву вошли в сокровищницу религиозной духовной мысли.

ВЫСЫЛКА ИМАМА ХОМЕЙНИ ИЗ ТУРЦИИ В ИРАК

Ославить, упечь в другие края — излюбленная тактика деспотов, дабы подавить в стране инакомыслие. Не избежал этой участи и Хомейни. 13 мехра 1344 года (13 октября 1965 г.) Его Святейшество в сопровождении сына аятоллы Хадж Ага Мостафы был выслан из Турции дальше, в Ирак.

А причины были таковы: постоянное давление на правительство со стороны богословских центров, призывы иностранных студентов-мусульман вызволить из неволи имама, желание шаха продемонстрировать на весь мир, что жизнь в стране нормализовалась и самое время продолжить реформы по-американски. Отметим и проблемы, возникшие у турецкого правительства с безопасностью опального имама, призывы турецкого духовенства не испытывать Божье терпение. Но самая главная причина — это самонадеянная уверенность шаха в том, что антииранская позиция Багдада создаст непреодолимые препятствия для Хомейни, которые скажутся на популярности имама во всем мусульманском мире.

Прибыв в Ирак, имам Хомейни отправился поклониться священным гробницам непорочных имамов в Каземейне, Самарре и Кербеле. А неделей позже Хомейни поселился в своей резиденции в Неджефе.

Теплый прием, оказанный имаму показал, что, вопреки ожиданиям шаха, послание имама о восстании 15 хордада находит поддержку и в Неджефе.

Краткая беседа с представителем Арефа, президента Ирака, и отказ имама от интервью по телевидению, подтвердили с самого начала, что имам не тот человек, который собирается стать разменной монетой между Багдадом и Тегераном. Солидный и взвешенный подход к любым политическим веяниям имам демонстрировал в течение всего срока ссылки в Неджеф, не ввязываясь ни в какие политические интриги. Имам Хомейни неустанно призывал: "Будьте дружелюбными и ласковыми с рабами Божьими, которые наделены милостью Всевышнего, обращены в Ислам и украшены верой".

Когда разногласия между Ираком и Ираном обострились и достигли своего апогея, стоило бы имаму пойти хоть на какое-нибудь попустительство - уж ему бы предоставили самые богатые возможности для борьбы с шахом. Однако, Хомейни не пошел на этот шаг, он сражался на двух фронтах одновременно, вступая в горячие схватки и с багдадским режимом.

Длительное тринадцатилетнее пребывание имама Хомейни в Неджефе начиналось в условиях, когда не было явных ограничений, какие его преследовали на протяжении всей его ссылки в Турцию. Оппозиция и псевдодуховность рядились в Неджефе в религиозные ризы и были столь бесцеремонными и щеголеватыми, что имам, несмотря на свое долготерпение, позже несколько раз вспоминал об этом с горечью.

Имам понимал, что в этой атмосфере тотальной слежки, какие-либо разговоры о протесте и восстании — бессмысленны. Он понимал, что ему придется начинать все сначала, как это было в Иране в Кумском богословском центре, задолго до 15 хордада: с постепенной реформы, изменений условий, воспитания молодого поколения, которое сможет воспринять его идеалы. Поэтому имам Хомейни начинает читать лекции по правоведению в месяце абане 1344 года (ноябрь 1965 г.) в неджефской мечети Шейха Ансари, несмотря на возражения и чинимые препятствия.

Имам не прекращал свою просветительскую деятельность до самого своего отъезда во Францию. Знания имама Хомейни в области мусульманского правоведения были столь глубоки и уникальны, что за короткое время его лекции в богословских центрах Неджефа назвали выдающимся явлением. Божьей милостью.

Ежедневно лекции имама слушали семинаристы из Ирана, Пакистана, Ирака, Афганистана, Индии, стран региона Персидского залива. Преданные имаму сотрудники иранских богословских центров даже подумывали коллективно переехать в Неджеф, но воздержались от этого по рекомендации Хомейни. Имам считал необходимым сохранить активные богословские центры в Иране.

Постепенно в Неджефе сформировалось ядро революционно настроенных деятелей, которые верили в правильность пути имама. Сподвижники Хомейни и взяли на себя ответственность за распространение боевых посланий имама в годы реакции.

Практиковал имам Хомейни и передачу писем с курьерами в Иран, дабы поддерживать контакты с богословами, которым он советовал оставаться непреклонными в осуществлении целей восстания 15 хордада.

Удивительно, как точно в своих письмах имам предсказывал социальный и политический взрыв на родине. Хомейни призывал иранское духовенство быть готовым взять на себя ответственность за руководство иранским обществом в самом ближайшем и обозримом будущем. Заметим, что эти предсказания были сделаны в те времена, когда не оставалось никакой надежды, поскольку шахский режим никого не жаловал.

Черный период шахского произвола начался с высылки имама Хомейни и жестокого подавления противников монарха. Охранка была орудием абсолютной власти, да таким, что прием на службу самого мелкого чиновника разрешался лишь с одобрения САВАК. От трех ветвей конституционной власти остались лишь одни названия. Монарх лично, да еще несколько придворных сосредоточили в своих руках всю полноту власти. Однако, судя по признаниям шаха и его сообщников, членов семьи Пехлеви, армейских генералов и деятелей режима, мемуарам, опубликованным после падения монархии, а также по документам, обнаруженным в американском посольстве, невозможно было сомневаться, что шах и его придворные были лишь орудиями и безвольными агентами спецслужб США. Любое перемещение в высших эшелонах власти, назначение министров, армейских генералов, составление законопроектов осуществлялось под пристальным оком американского посланника в Тегеране.

Приведем признание самого шаха, который не скрывал своих симпатий к Вашингтону и Лондону: "Американский и английский послы говорили нам при каждой встрече: "Мы поддержим вас". Во время событий 1978-1979 годов они поощряли открытость в политической жизни двора".

И здесь следует отметить, что эту, так называемую открытость, дозировали сами американцы. Монарх пребывал в неведении, ему все еще казалось, что он самостоятельно управляет государством. Самонадеянный шах, он даже не подозревал, что его давно подключили к автопилоту власти чужедальной страны, и все команды исходят из Вашингтона.

Монарх был одержим манией величия — он пытался повторить в своей стране японское чудо, превратить Иран в пятое по военно-политической мощи государство в мире. Заморское стало вытеснять родное. Исчезли вывески на фарси, их заменили на англоязычные.

Безусловно, шаху доложили, что опальный имам пишет в Неджефе свою знаменитую книгу "Исламская власть", в которой отдается предпочтение власти Бога на земле, а престолонаследие считается анахронизмом. Пройдет время и весь мир убедится, что всемогущ только Всевышний, а не кучка общечеловеков определенной направленности и не их прислужница Америка.

Но вернемся к воспоминаниям шаха: "Когда я принимал американских дипломатов или эмиссаров, они неизменно предлагали, чтобы я оставался твердым и всеми возможными средствами оказывал сопротивление. А когда я принял нового представителя ЦРУ в Тегеране и мы начали рассуждать об открытой политической атмосфере, то я заметил улыбку на его лице... Во всяком случае, наши многолетние верные друзья припасли для меня поразительные сюрпризы..."

Как заметил наблюдательный читатель, шах в своих воспоминаниях пытается приписать падение своего режима каким-то бессмысленным сюрпризам. Он утверждал, что генерал Рабин, главком ВВС, сказал перед казнью судьям: "Генерал Хайзер вышвырнул шаха из страны как дохлую крысу!"

Подобное высказывание искажает историю, чему есть документальные подтверждения, и более того, признания самого Хайзера в его мемуарах о том, что он прибыл в Тегеран с миссией - спасти монархию! Каким образом генерал пытался спасти шаха? Организовать в стране переворот. Перевороты американцы выпекали как блины, и на любой вкус. Так что вышвырнуть шаха из Ирана — всего на всего вздор, фантазии историков.

Президент США Дж. Картер охарактеризовал Иран в конце 1977 года как "остров стабильности в одном из самых бушующих уголков мира". Всего один год понадобился, чтобы этот остров стал твердыней Ислама. Имам Хомейни наставлял верующих: "Поведайте своим замкнутым и очерненным сердцам, что мир от великого до малого является эманацией Всевышнего и в его власти".

Если монарх пал благодаря козням США, то почему же шах не ответил Истории на один вопрос? Как же он, восклицавший: "Спи, о Кир, потому что мы бодрствуем!" — много наговоривший о независимости страны за 37 лет своего правления, дал возможность второразрядному американскому генералу за два дня пребывания в Тегеране вышвырнуть монарха как дохлую крысу?!

Во всяком случае, после подавления восстания 15 хордада и высылки имама Хомейни - шах не знал удержу. Страна пребывала в таком коллапсе, что кадровыми вопросами занимались придворные дамы: назначали министров, депутатов, слуг Фемиды. Украшением хроник, самого высочайшего скандального престижа называли журналисты сестру шаха Ашраф Пехлеви, торговку наркотиками. Странно выглядело и назначение на пост премьер-министра сына бехаиста по имени Амир Аббас Ховейда, чьим девизом было - "Преданность Вашему Величеству превыше всего". Это означало, что конституционная власть и демократия в Иране - фикция.

Похоже что шах ехал на старинной четырехконной колеснице к воображаемой великой цивилизации и модернизации, вовсе не замечая, как его страна погрязла в коррупции и проституции, как беззастенчиво разворовывают ее национальные богатства, как, наконец, вытесняют селян в предместье больших городов, где они превращаются в бездельников. Нет, горе народа не волновало монарха, он спешил угодить Вашингтону. Подобно грибам на древней земле персов вырастали военные базы американцев, которые занимались шпионажем в странах Персидского залива.

Между 1970 - 1977 годами только на американское военное снаряжение было израсходовано более 26 миллиардов долларов. В одном 1980 году по приказу шаха собирались потратить 12 миллиардов долларов на вооружение из США, которое предназначалось для защиты американских интересов в регионе Персидского залива. Для эксплуатации систем вооружения монарх пригласил 60 тысяч советников, исключительно американцев.

В пик стабильности добычи нефти промыслы Ирана выдавали по 6 миллионов баррелей нефти в день. Цена нефти перевалила за 30 долларов за баррель, в разгаре была арабо-израильская война. Но, несмотря на нефтяной бум, на главных дорогах Ирана не было асфальта, большая часть страны обходилась без электричества. Даже когда праздновали 2500 лет иранской монархии, когда на церемонию съехались главы правительств со всего мира, десятки тысяч трудящихся жили на окраине столицы в обитых жестью хибарах. К югу от тегеранского аэропорта, на подступах к столице ютились нищие и бродяги.

Широко раскинувшиеся "бидонвилли" (халаби-абад) представляли собой такое убогое зрелище, что шах распорядился на время празднества скрыть их от взоров именитых гостей декорациями, дабы хибары не портили картины "великой цивилизации".

Особенно давала о себе знать в Тегеране проблема с водой: на один колодец претендовали сразу несколько сотен семей. А если учесть, что в стране было много неграмотных, то можно представить, какое наследство шах оставил после себя.

За 15 лет "Белой революции" и американизированных реформ, несмотря на бойкую торговлю нефтью, Иран не только не избавился от зависимости, но с каждым днем все больше попадал в экономическую и промышленную кабалу. Политически шах превратил Иран в самую подневольную от Запада страну, особенно от Америки.

И во время ссылки, несмотря на бесконечную череду проблем, имам Хомейни в своих речах и посланиях старался не дать угаснуть свету надежды на победу. 27 фарвардина 1345 года (16 апреля 1967 г.) в обращении к богословским центрам имам писал: "Я заверяю вас, господа, и иранский народ, что режим потерпит поражение. Шахских предшественников смел Ислам и монарха сметет... Стойте на своем твердо, не поддавайтесь угнетению. Угнетатели уйдут, а вы останетесь... Эти тупые заемные мечи будут вложены в ножны!".

В этот же день имам Хомейни написал открытое письмо Амиру Аббасу Ховейде, премьер-министру, в котором перечислил преступные действия режима. Анализируя международную политику шаха, имам призывал: "Не заключайте братских соглашений с Израилем, этим врагом Ислама, который сделал бездомными более миллиона мусульман. Не раньте чувства мусульман. Не давайте больше Израилю и его агентам запускать руки в рынки мусульман. Не подвергайте опасности экономику страны ради благоденствия Израиля и его агентов. Не жертвуйте культурой ради удовлетворения греховных желаний... Бойтесь гнева Божьего, гнева народа... "Твой Господь все видит" (Коран, сура Аль-Фаджр /Заря/, стих 4)".

Но монарх не обратил внимание на предостережение имама, хотя мусульманские страны были на грани войны с Израилем. Израильские товары пользовались в Иране режимом наибольшего благоприятствования, в Тегеране на прилавках лежали яйца, фрукты и почему-то тощие куры из Израиля. По этому поводу тегеранские острословы шутили, мол, тель-авивские куры потому отощали, что долго аплодировали ирано-израильской дружбе, своему шаху.

В послании 7 июня 1967 года по случаю шестидневной войны между израильтянами и арабами, имам запретил любые политические и коммерческие отношения с Израилем, потребление израильских товаров в исламских общинах. Этот декрет нанес сокрушающий удар по расширяющимся отношениям между шахом и Израилем. Не дремали и семинаристы, они послали в адрес монарха телеграммы, осуждающие дружбу с Тель-Авивом.

Вскоре режим пошел еще на одно злодеяние: напав на дом имама в Куме, шахские "интеллектуалы" изъяли книги, архивные документы Хомейни. Но это была прелюдия, молодчики совершили налеты и на исламские семинарии в Куме, уничтожили труды и портреты Хомейни. Видно монарх уже познакомился с выборочными страницами из будущей книги имама "Исламское правление".

Во время налетов были арестованы сын имама Хомейни ходжат ол-эслам Хадж сейед Ахмад Хомейни и ходжат ол-эслам Хадж Шейх Хасан Санеи, а также ныне покойный аятолла Эслами Торбати, доверенное лицо имама. Патриоты мужественно сопротивлялись, они сорвали попытки охранки не допустить пересылку имаму Хомейни стипендии и законных народных денег, которые принято переадресовывать авторитетным религиозным деятелям. Ситуация была тревожной. Ходжат ол-эслама Хаджа сейеда Ахмада Хомейни, который ездил в Неджеф за посланиями имама, уже не раз арестовывали на границе, он даже отсидел некоторое время в тюрьме Гизил Гале. Охранка ретиво выполняла задание: обрубить связи имама с его последователями в Иране, пресечь поток денежных поступлений и пожертвований в его адрес.

А тем временем доверенные лица имама Эслами Торбати Хадж Шейх Мухаммед Садек Техрани (Карбачи) и аятолла Пасандиде, несмотря на угрозы, аресты и ссылки, продолжали оказывать шахским сатрапам сопротивление. Не остались в стороне и члены семьи имама, они входили в признанное ядро восстания 15 хордада, а сын Хомейни прославился тем, что часто срывал планы реакции. На охранку наводило ужас даже имя имама и потому филеры с утра до ночи дежурили возле дома Хомейни в Куме.

Но последователей имама не страшили облавы, они превратили дом Хомейни в крепость, где витал дух Ислама. Видимо это раздражало шаха и его новых дружков из Тель-Авива, и в апреле 1967 года режим замыслил перевести имама из Неджефа в далекую Индию. Но эта операция охранки была сорвана благодаря сенсационным разоблачениям погрязших в коррупции членов правительственного кабинета, да и прогрессивные политические силы в самом Иране не позволили шаху на сей раз нарушить права человека.

Другие времена наступили и в Ираке. С приходом к власти партии БААС 17 июля 1967 года, которая с подозрением взирала на религиозные круги, перед движением имама Хомейни возникли новые трудности. Но имам от борьбы не отошел. Временное пребывание в Неджефе и настроения в исламском мире во время арабо-израильской войны позволили Хомейни весьма широко распространять свои идеи, а это означало возрождение веры и верности в столь многотрудные времена.

19 мехра 1347 года (9 октября 1968 г.) на встрече с представителем палестинской организации Ал-Фатх он высказал свое мнение относительно палестинской проблемы. Имам объявил о необходимости выделять часть денежных средств, получаемых духовенством для распределения среди бедных — и палестинским партизанам.

В начале 1969 года осложнились отношения между шахским режимом и партией БААС, причина - пограничные споры по реке Шатт-аль-Араб. Санкционировали иракские власти и кампанию по выдворению из страны иранцев.

Имам догадывался: вот-вот нагрянут функционеры из партии БААС, посоветуют активизировать борьбу с шахом, пообещают финансовую поддержку и золотые горы. Да и монарх не дремлет, ищет повод, любую зацепку, чтобы расколоть движение.

Но имам воспротивился этой интриге весьма мудро. Аятолла Хадж Ага Мостафа официально вручил послание имама иракскому президенту Хасану Ал-Бакру. Хомейни выразил протест по поводу выдворения из Ирака семинаристов и отказывался пойти на какой-либо компромисс с партией БААС. На сей раз лидеры БААС заняли выжидательную позицию, как говорится - "Еще не вечер!"

21 августа 1969 года экстремисты-сионисты сожгли часть мечети Масджид ал-Акса. Под давлением общественного мнения шах вдруг расщедрился, выразил желание оплатить все расходы, связанные с ремонтом мечети, чтобы, во-первых, помочь Израилю, попавшему в весьма щекотливое положение, а во-вторых, утихомирить разгневанных мусульман.

Хомейни разгадал подоплеку благотворительной акции шаха, он сделал контрпредложение: "Поскольку Палестина не освобождена, мусульмане не должны восстанавливать мечеть. Пусть преступление Израиля остается наглядным для мусульман и станет еще одной побудительной причиной освобождения Палестины".

Четыре года преподавательской работы имама Хомейни до некоторой степени изменили атмосферу в неджефском богословском центре. Отныне к бесчисленным борцам в самом Иране присоединились и сочувствующие движению верующие из Ирака, Ливии и других исламских государствах, которые боготворили имама Хомейни, восторгаясь его политическим опытом и взвешенными решениями.

Имам Хомейни щедро делился своими знаниями, в январе 1970 года он прочитал цикл лекций об исламском правлении. Публикация сборника этих лекций под названием "Велайят-е Факих" или "Исламское правление" привлекла внимание многих ученых. Во время хаджа книгу Хомейни назвали учебником жизни для исламских государств. Израильские спецслужбы рыскали по всем букинистическим лавкам Парижа, Вены, Лондона, дабы изъять этот уникальный труд, приоткрывающий глаза мусульманам на новый мировой порядок. Один физик-ядерщик из Тель-Авива позже признается, что за книгой Хомейни охотились как за атомными секретами.