Вадим Абрамов. Контрразведка. Щит и меч против Абвера и цру

Справка № 1 (по шпионажу)

Настоящая справка касается дипломатического, политического и активного (вредительского) шпионажа иностранных государств против СССР. Борьбу с экономическим шпионажем КРО ОГПУ не ведет.

Все перечисленные выше виды шпионажа ведут против СССР следующие государства: Англия, Германия, Франция, Америка, Япония и Китай, а также Чехословакия, Румыния, Польша, Литва, Латвия, Эстония, Финляндия и Скандинавские страны, не считая Восточных государств, борьбу со шпионажем которых ведет Восточный Отдел.

Иностранные государства ведут энергичную разведку либо через свои официальные учреждения, находящиеся на территории нашего Союза и пользующиеся правом экстерриториальности, таких учреждений в одной Москве насчитывается 25, кроме того, имеется кадр иностранных корреспондентов, в число которых входят 27 американских корреспондентов, занятых исключительно разведывательной работой, либо путем организации резидентур разведывательных отделов своих генштабов вне миссий (немцы практикуют для данной цели организацию специальных коммерческих предприятий, например: виноторговля "Конкордия", оптические магазины, через духовенство и через широкую сеть, организованную в крупнейших немецких колониях; поляки - через католическое духовенство, организацию книжных магазинов, через торговые фирмы; финны - почти исключительно путем посылки в СССР отдельных частных лиц, вербуемых из числа эмигрантов белогвардейцев; китайцы - путем организации различных объединений, как, например, "Союз китайских рабочих", китайские курильни опиума; эстонцы и латыши - путем организации в разных местах меняльных лавок, книжных магазинов, антикварных лавок). Существеннейшую Пользу в деле организации разведывательной сети штабам иностранных государств служат всевозможные смешанные торговые общества и концессионные предприятия ("Юнкерс", "Дерлюфт", "Телеграфен-Унион", "Нунция").

Деятельность иностранных разведок, как было уже сказано выше, осуществляется через указанные организации и учреждения, но характерной особенностью этой деятельности является, во-первых, взаимный обмен получаемой информацией и документами (польский атташе обменивается материалами с турецким военным атташе, эстонский резидент ведет обмен материалами с латышами, литовцами и т. д.), а также и то, что ряд иностранных лимитрофных государств работает не на себя, а на Англию или Францию, и следовательно, располагает для этой работы значительными средствами. Так, например, специально и исключительно для Англии работают разведки - эстонская, финская, латвийская и литовская и, в известной доле, - польская, за последнее время шведы и норвежцы. На французов работают - поляки и румыны; немцы пока работают в одиночку.

Помимо разведки в центре, иностранные государства организуют широкий приграничный шпионаж, главным образом - Польша, Румыния, Эстония, Латвия и Финляндия. В приграничную полосу Западного Военного округа, по точным сведениям, II-й Отдел Польского Генштаба и ряд его экспозитур направил на работу 490 агентов, из них квалифицированных 194, остальные - случайные; Румынский штаб для этой же цели отправил 136 агентов, из них случайных - 80; Чехословакия переправила на нашу территорию 13 агентов-одиночек; на границе Латвии и СССР, на территории Латвии существует 35 меняльных пунктов. Фактически эти лавки являются переправочными пунктами латвийских разведчиков и контрразведчиков, а также монархистов. На границе же существует 5 переправочных пунктов для переправки разведчиков, контрразведчиков и агентов контрреволюционных организаций. Пограничная полоса переполнена контрабандистами и шпионами, которые организуют переходные пункты на сторону СССР. В октябре была переправлена организованная банда в 10 человек, которая имела своей задачей разрушить железнодорожный путь и произвести нападения на поезд, а также ограбить кооперативы и государственные учреждения, 2 участника банды арестованы. На сторону СССР переброшено 120 агентов, из них выявлено 16, с задачами военного и политического характера.

На эстонской территории и пограничной полосе тоже существуют меняльные лавки, которые развивают также разведывательную работу. За 24 год на нашу сторону переброшено 35 человек шпионов и на сторону Эстонии 28 человек. Шпионаж прикрывается контрабандными действиями перешедших границу.

Со стороны Финляндии переброшено 175 агентов, преимущественно в Карелию.

Англичане через "Бюро паспорт-контроль", находящееся в Ревеле, Риге, Гельсингфорсе, а также и Стокгольме, постоянно направляют в СССР отдельных разведчиков со специальными заданиями. Общий принцип английской разведки - разведка на данную сторону производится из соседней страны.

Деятельность иностранных шпионов чрезвычайно разносторонняя, помимо обязательной работы по получению сведений военных, общеполитического и дипломатического характера, ряд иностранных разведок, главным образом английская и лимитрофных стран, которые работают на англичан, специально занят вопросами получения сведений о внутрипартийном положении и деятельности Коминтерна, особо следует остановиться на вредительском характере ряда иностранных разведок, как, например, немецкой, английской и франко-польской.

Вообще следует указать на тот чрезвычайно разнообразный характер деятельности иностранных секретных агентур на территории СССР: через границу иностранные штабы связывались с резидентурой на нашей территории, перебрасывают всевозможных белогвардейцев, эсеров и террористов, здесь в центре, оказывая им поддержку и имея с ними постоянную связь, за что требуют с них информации, через дипломатическую почту идет сношение с заграничными контрреволюционными организациями и монархическими центрами у находящихся на нашей территории организаций контрреволюционного характера и отдельных террористов, через эту же дипломатическую почту идет переправление литературы монархической, эсеровской, меньшевистской и др., а также снабжение контрреволюционных групп оружием и сильно действующими ядами для террористических актов. Документально и фактически установлена такого рода деятельность польской, эстонской, латвийской, финской и, в меньшей степени (только переписка), английской миссии, так же как их консульств в Ленинграде, Минске, Харькове и Тифлисе. Кроме того, ряд дипломатических представительств занимается и вредительской политической деятельностью: немцы распространяют антисоветскую националистическую литературу среди немцев Поволжья, колонистов Юго-Востока и Закавказья, финская миссия работает в этом направлении в Карелии, польское консульство в Минске ведет аналогичную усиленную работу в Белоруссии, Румыния - на Юго-Западе, англичане - в Средней Азии, широко распространили свою работу (сведения о чем имеются в Восточном Отделе ОГПУ).

На основании имеющихся у нас данных приводим следующую справку о расходах иностранных разведок и контрразведок по работе против СССР на 3 месяца в первой четверти 1924 года (в рублях):
№№ п/п Государство Разведка Контрразведка Примечание
1. Англия 300.000 300.000 Цифра приблизительная,

возможно, что на нац.

восточную работу тратится еще 400.000 руб.

2. Латвия 30.000 24.000

3. Литва 9.000 9.000

4. Эстония 18.000 15.000

5. Финляндия 27.000 21.000

6. Германия 200.000 сведений нет

7. Австрия 9.000 6.000

8. Швеция 10.000 6.000

9. Норвегия 12.000 7.500

10. Дания 7.500 6.000

11. Венгрия 15.000 15.000

12. Франция 250.000 сведений нет

13. Польша 72.000 55.000

14. Чехословакия 30.000 сведений нет

15. Румыния 24.000 сведений нет

16. Япония 278.283 32.000

Немецкая разведка значительно расширила свою деятельность и приняла тоже активно-вредительский характер: при помощи концессионных учреждений "Юнкерса" переправляются на нашу территорию воззвания кирилловцев группе Обера, в лице Гучкова, было сделано конкретное предложение заняться в России террористической деятельностью по отношению к крупнейшим советским деятелям, для чего "Юнкерс" представлял все имеющиеся у него средства сношения для переправы на нашу территорию всевозможных газов, ядов и т. п. для террористических актов. Наблюдается также саботаж в исполнении концессионного договора этой же фирмой "Юнкерс".

Немецкое смешанное общество "Конкордия" за последнее время значительно расширило свою активную разведывательную деятельность, главным образом, военного характера в Тифлисе и Ростове, а политического - в Саратове и также Ростове.

Великому князю Николаю Николаевичу немецко-имперское правительство сделало вполне конкретное предложение пользоваться впредь их дипломатической почтой для связи Николая Николаевича с его организациями в Советской России. А также предлагало перебраться из Парижа в Германию.

Контрразведывательным отделом ОГПУ за 1923-24 гг. проделана следующая работа в отношении борьбы с деятельностью иностранных разведок и предотвращения возможности использовать наши различные учреждения в смысле сведений и в смысле установления связи с антисоветскими элементами.

Ниже приводятся следующие данные об арестах и привлечении к ответственности за шпионаж в пользу иностранных государств:

Арестовано иностранцев на территории Союза органами

Из них выслано .............................................………………………….. 463 чел.

Судимо и находится под следствием ............................…………….... 353 чел.

Освобождено ................................................…………………………... 110 чел.

Арестовано за связь с иностранцами

на территории Союза органами ОГПУ ...........................…………….. 449 чел.

Из них выслано ...........................................…………………………..... 243 чел.

Судимо и находится под следствием ......…................……………....... 155 чел.

Освобождено ............................................…………………………….... 51 чел.
Примечание: сведения относительно русских граждан, арестованных за сеял с иностранцами, не полные, так как по некоторым округам, Сибирь, Туркестан и Закавказье, точные сведения еще до настоящего времени не установлены.
Данные цифры показывают степень успешности в деле ликвидации шпионажа но основная работа, проделанная КРО, заключается в следующем. Нам удалось поставить свою работу так, что в настоящее время главные штабы иностранных государств (относительно английского, ввиду непроверенности, утверждать мы не можем) снабжаются на 95% материалом, который разрабатывается КРО ОГПУ совместно с Военным Ведомством, по указанию Наркомвоена и НКИД, таким образом, иностранные штабы имеют о Красной армии, ее численности те сведения, которые желательны нам. Это утверждение основано на документальных данных. Кроме того, целый ряд иностранных разведок, как польской, эстонской и отчасти (работа только начинается) финской, находится всецело в наших руках и действует по нашим указаниям. За период 1923-24 гг. удалось окончательно разгромить эстонский и латвийский шпионаж в Ленинграде, в значительной мере подорвать шпионскую деятельность Польского штаба в Белоруссии, сосредоточить в своих руках итальянскую разведку. Нам удалось получить целый ряд шифров и кодов, на основании которых большинство телеграфных сношений иностранных государств нам известно. Нам удалось пресечь в корне и сосредоточить в своих руках сношения ряда монархических организаций, осуществлявшихся через некоторые иностранные миссии. Техническому отделу КРО удалось ряд миссий оборудовать специальными техническими приспособлениями. КРО ОГПУ перлюстрирует периодически ряд иностранных дипломатических почт, а также всю корреспонденцию отдельных иностранцев. Кроме того, проводится оперативная работа в заграничных вагонах.

КРО обслуживает и выявляет неблагонадежный элемент во всех учреждениях Наркоминдела, БИНТа (Бюро иностранной науки и техники ВСНХ в Берлине – Авт.), Коминтерна, Профинтерна (Красный интернационал профсоюзов – Авт.), Межрабпома (организация Международной рабочей помощи в Берлине – Авт.).

Всего в данной работе принимает участие 103 секретных агента. Израсходовано на данную работу за 1923-24 гг. - 139.462 р. 62 к.
А. Артузов
30 ноября 1924 г.⁵
О некоторых (но не обо всех) проведенных Артузовым и его соратниками операциях стало известно через много десятилетий.

Одним из первых новое подразделение ГПУ– КРО успешно провело "Дело № 39". Вместе с украинскими чекистами московские контрразведчики сумели пресечь подрывную деятельность зарубежного петлюровского националистического центра. В то время на территории Польши действовал "Партизанско-повстанческий штаб" ("ППШ"), возглавляемый генералом петлюровской "армии Украинской народной республики" Юрием Тютюнником. ППШ был специальной службой польской разведки и проводил активную диверсионную, террористическую и шпионскую работу против Советской Украины. В 1920 г. Тютюнник был командиром наиболее боеспособной части петлюровской армии – 4-й киевской стрелковой дивизии, после ударов Красной Армии укрывшейся в Польше. В начале ноября 1921 г. Тютюнник во главе отряда из 7000 человек совершил ряд рейдов на территории Украины, призывая крестьян к борьбе против "Советов". После разгрома отряда он вернулся в Польшу, где продолжил свою деятельность.

Чекисты разработали ряд агентурных мероприятий по выводу Тютюнника на советскую территорию. ГПУ был завербован бывший петлюровский офицер Георгий Заярный (в "Деле № 39" выступал под псевдонимом "103"), направленный главой "ППШ" на Украину в качестве помощника полковника Мордалевича, командующего "северным повстанческим фронтом". Украинские чекисты легендировали существование и деятельность "Высшего военного совета" (ВВС), руководимого атаманом Дорошенко (личность вымышленная).

В мае 1922 г. агент "103" встретился в Польше с Тютюнником и доложил ему о "Высшем военном совете". Генерал согласился считать данную организацию центром, координирующим "подрывную работу" на территории Украины. "Представители ВВС" -агенты ГПУ Георгий Заярный и Петр Погиба – установили связи с польской, румынской и французской разведками. Агент "103" был назначен руководителем франко-румынской разведслужбы в секторе Хотин-Могиляны. Под контроль чекистов была поставлена фактически вся деятельность данных разведок по использованию агентурных переправ через Днестр. С Тютюнником было оговорено его вхождение в руководство Высшего военного совета ("Совет трех") и полное подчинение эмигрантской группы этой организации.

Результатом последовавших за этим мероприятий стал разрыв группы Тютюнника с Петлюрой. Тютюнника увлекла перспектива "всеобщего восстания" (при помощи "ВВС"), возглавить которое он намеревался. Заключительный этап операции разрабатывался начальником Секретно-оперативного управления ГПУ Менжинским, Артузовым, руководителями ГПУ Украины Василием Манцевым, Всеволодом Балицким и Ефимом Евдокимовым в контакте с ЦК КП (б) и Совнаркомом Украины.

17 июня 1923 г. Тютюнник и его помощники были выведены на территорию Украины и арестованы. После ареста бывший петлюровский генерал (амнистированный и получивший работу в кинематографии) использовался в мероприятиях по разложению эмигрантских националистических кругов и компрометации Петлюры. На последнем этапе "Дела № 39" было сорвано наметившееся объединение ультраправой националистической группировки "Украинская военная организация" (УВО) Евгена Коновальца (будущего агента спецслужб нацистской Германии, ликвидированного в 1938 г. в Амстердаме Павлом Судоплатовым, знаменитым советским разведчиком) с группой Тютюнника.

Судьбы героев "Дела № 39" сложились трагически. В 1929 году был арестован и в следующем году расстрелян бывший атаман Тютюнник. В 1939 году так же погибли бывшие петлюровцы, ставшие чекистами, Георгий Заярный и Петр Погиба. Были расстреляны и чекисты- руководители операции (Манцев, Балицкий, Евдокимов и Николай Николаев-Журид, прошедший от 1923 до 1938 года карьерный путь от начальника контрразведывательного отдела полпредства ГПУ на Правобережной Украине до руководителя всей контрразведки НКВД СССР и приложивший в этом качестве руку к гибели многих своих соратников по службе).

В то же время началась продлившаяся гораздо дольше и более известная (благодаря книге Льва Никулина "Мертвая зыбь" и многосерийному художественному фильму Сергея Колосова) операция "Трест", первоначально именовавшаяся "Ярославцы". В результате этой оперативной игры чекистам удалось поставить под контроль антисоветское монархическое подполье, проникнуть в белогвардейские центры за рубежом и сдерживать их террористическую активность, обеспечить поставку дезинформации иностранным разведкам.

Каноническая версия начала операции звучит следующим образом. Осенью 1921 года в руках чекистов оказалась копия письма белоэмигранта, бывшего корнета лейб-гвардии Конного полка Юрия Артамонова (переводчика английского паспортного бюро в Ревеле) князю Ширинскому-Шихматову, члену Высшего монархического совета в Берлине. В письме сообщалось о встрече Артамонова (выпускника Александровского лицея) с Александром Александровичем Якушевым, бывшим воспитателем Лицея, до революции- действительным статским советником и директором департамента Министерства путей сообщения. Якушев, работавший в 1920 году начальником Главного управления водного транспорта и помощником начальника Главного управления путей сообщения НКПС РСФСР, а с конца того же года- в Наркомате внешней торговли, рассказал Артамонову о подпольно работающих в Москве и Петрограде организациях, планирующих свержение советской власти. По мнению известного монархиста В.В.Шульгина, письмо в ВЧК попало через жену Артамонова⁶.

Эта информация стала предметом специального обсуждения у председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского, который в качестве наркома путей сообщения был знаком с Якушевым. В итоге чекисты арестовали Якушева по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре и шпионаже и провели с ним ряд бесед (сперва все отрицавший, Александр Александрович, находившийся некоторое время в "камере смертников", сознался после предъявления ему фотокопии письма Артамонова), результатом чего стало планирование операции "Трест" под общим руководством начальника Особого отдела ВЧК В.Р. Менжинского.

Операция началась с поездки в столицу Эстонии сотрудника по особым поручениям Особого отдела ВЧК Виктора Станиславовича Кияковского. Этот чекист (настоящая фамилия – Стецкевич) в 1920 г. был резидентом польской военной разведки в Петрограде (псевдоним "Вик"). Перешедший на сторону ВЧК другой польский резидент Игнатий Добржинский (Сосновский), освобожденный из тюрьмы, и польский коммунист Ежи (Юрий) Маковский убедили Стецкевича сдаться ВЧК. Брат "Вика" был коммунистом и незадолго до этого погиб на фронте, сражаясь против белых в рядах Красной Армии. "Вик", сдавшийся чекистам, сам стал коммунистом и чекистом. В Эстонию он поехал под видом монархиста "Колесникова", с письмом Артамонову от любовницы Якушева Варвары Страшкевич, написанного ею во Внутренней тюрьме ВЧК. В Ревеле Кияковский встретился с Артамоновым и представителем генерала Врангеля в Эстонии В.И.Щелгачевым. Был установлен контакт "московских монархистов" с белоэмигрантами.

Кияковский, ставший вскоре начальником 4-го отделения КРО, предложил «смелый план организации крупной легенды, которая, подкупив штабы лимитрофных государств качеством сведений о Красной Армии в последующем своем развитии при помощи штабов должна подмять под себя все зарубежные монархические центры и навяжет им тактику разработанную ГПУ, которая гарантирует им разложение от бездействия на корню».

Инициатор операции Кияковский вскоре отошел от участия в ней. После разрыва с женой он неудачно стрелялся⁷ (после лечения возглавлял резидентуру советской разведки в Финляндии, работал в полпредстве ОГПУ в Нижне-Волжском крае в Саратове и погиб в 1932 году в Монголии на боевом посту главного инструктора ОГПУ при Государственной внутренней охране МНР). В связи с этим куратором "Треста" стал помощник начальника КРО Владимир Андреевич Стырне.

Легендированная организация была создана в Москве сотрудниками ОГПУ и их агентами под названием "Монархическая организация Центральной России" (МОЦР). Формально не существующая, она "включала" в свой политсовет видных деятелей царской России: одного из бывших руководителей военной разведки и контрразведки Генштаба генерал-лейтенанта Николая Михайловича Потапова (псевдоним "Волков"), нефтепромышленника Мирзоева, балтийского барона Остен-Сакена и других. Председателем политсовета "был назначен" А.А. Якушев ("Федоров"), а главой МОЦР – генерал от инфантерии царской армии, известный военный историк Андрей Медардович Зайончковский, также завербованный чекистами (сексотом органов госбезопасности была также его дочь Ольга Попова-Зайончковская, "освещавшая" крупных военных деятелей, среди которых у нее были широкие связи). По мнению некоторых историков, "Трест" консультировал бывший товарищ министра внутренних дел, жандармский генерал-лейтенант В.Ф.Джунковский, еще в 1918 г. привлеченный Дзержинским к сотрудничеству с ВЧК.

14 ноября 1922 г. по заданию Контрразведывательного отдела ГПУ Якушевым был установлен контакт с руководителями Высшего монархического совета в Берлине. Этот орган действовал с 1921 года во главе с бывшим крайне правым депутатом Государственной думы Н.Е. Марковым-2-м (его дочь, медик Лидия Шишелова, оставшаяся в России, стала сотрудницей Спецотдела ОГПУ). ВМС и действовавшие с ним в контакте части бывшей "белой армии", находившиеся в то время под командованием барона Петра Врангеля в Югославии, поддерживали в качестве претендента на российский престол великого князя Николая Николаевича, двоюродного дядю Николая II. Свержение советской власти, по убеждению лидеров монархистов, могло осуществиться только путем террора против активных большевиков.

Информация о дееспособности МОЦР и ее политической платформе, а также протокол якобы проведенного в РСФСР в марте 1922 г. "Съезда монархистов" позволили прийти к заключению соглашения о сотрудничестве деятелей эмиграции с монархическим подпольем в России. Были организованы представительства "Треста" в Париже, Ревеле, Варшаве, Кенигсберге. Якушев сообщил Маркову о сильных позициях МОЦР в Красной Армии ("до 25 % в западных районах, от 15 до 18 % в Москве и Петрограде", в том числе такие известные военачальники, как С.С.Каменев, П.П.Лебедев, М.Н.Тухачевский, который "числился" в составе "Треста" до конца 1923-начала 1924 гг., до получения указания высших советских руководителей о выводе последнего из операции, что и было сделано под предлогом осложнения его отношений с Зайончковским, "не допускавшим" его к "активной деятельности" в организации). Позднее, уже в марте 1927 г., перед концом операции, польской разведке был передан доклад Тухачевского, ставшего к этому времени начальником Штаба РККА, наркомвоенмору и председателю РВС СССР К.Е.Ворошилову, в котором, наряду с дезинформацией, имелись и подлинные данные.

Контакты членов МОЦР с представителями ВМС приводили к выявлению сторонников свержения советской власти, пониманию их тактики и к пресечению террористической деятельности на территории СССР.

Этому способствовала программа МОЦР, сформулированная на Лубянке. Согласно ей, "будущий государственный строй России, основываясь на коренных русских началах: православии, народности, и самодержавии, должен иметь соответствующие самобытные формы". Террор "следует признать... не достигающим своей цели, а поэтому недопустимым", интервенция допускалась "только при наличии…полной согласованности действий внутри страны и извне", "повстанческое движение и местные восстания способствуют распылению сил…следует отказаться от их применения и беречь силы для более серьезных организованных действий", "в отношении путей и способов добывания средств следует признать совершенно недопустимым экспроприации и грабежи".

Личные встречи и переписка "представителей" из Советского Союза с известными деятелями эмиграции убеждали последних в надежности "Монархической организации Центральной России". Агенты ОГПУ под прикрытием МОЦР – Н.М.Потапов (в октябре 1923 г. вместе с Якушевым установил связь с генштабом польской армии), эстонский дипломат, бывший штабс-капитан царской армии Роман Бирк (ему в феврале 1922 г. была передана дезинформация о существовании МОЦР, с апреля того же года Бирк, завербованный Кияковским, стал секретным сотрудником КРО ГПУ под оперативным псевдонимом "Груша", в июне 1923 г. он установил связь с сотрудниками английской разведки в Ревеле – резидентом Микли Джоном и его помощником белоэмигрантом Житковым), сотрудник Оперативного управления Штаба РККА Дмитрий Зуев (бывший полковник лейб-гвардии Преображенского полка) и другие налаживали отношения с лидерами белоэмигрантов: Н.Е.Марковым, генералами П.Н.Врангелем и А.П.Кутеповым, начальником врангелевской контрразведки (бывшим директором Департамента полиции царского МВД) генералом Е.К.Климовичем, "местоблюстителем русского престола" великим князем Николаем Николаевичем. Бывший полковник царской армии Александр Флейшер, также завербованный чекистами (после ареста в 1919 году по известному делу "Национального центра"), в мае 1922 г. побывал в Эстонии, где установил контакт с белоэмигрантами и контрразведкой генштаба эстонской армии, начальнику которой Лаурицу он передал подготовленные чекистами сведения о структуре Штаба Красной Армии, Главного управления военно-учебных заведений РККА, штабов военных округов и характеристики советских военных руководителей, в частности Л.Д.Троцкого, Э.М.Склянского и С.С.Каменева.

Одной из целей операции планировалась дезорганизация совместной работы эмигрантских монархических организаций, их раскол. Для этого были использованы противоречиями между Врангелем и его "Организацией русской армии" и главой ВМС Марковым-2-м. В 1923 г. Якушев встретился в Берлине с представителями Врангеля, заинтересованными в МОЦР. Марков расценил встречу как ориентирование МОЦР только на ОРА и ослабление ее контактов с ВМС. Парижские переговоры Якушева с руководителями "Организации русской армии" генералом Е.К.Миллером, Н.А.Монкевицем и И.А.Хольмсеном (начальником разведки монархистов-сторонников великого князя Николая Николаевича – "николаевцев") с подписанием соглашения о деятельности этого объединения на территории СССР усилили неприязнь ВМС к МОЦР. Кроме того, Миллеру и Хольмсену были показаны письма, содержащие сведения об интригах ВМС против Врангеля.

Проведение операции "Трест" осложнялось приездами в СССР представителей монархических организаций. Осенью 1923 г. руководители ОРА решили проверить действенность МОЦР. Знакомые офицеры (сотрудники ОГПУ) полковника "Сидорова"–Жуковского, которого направил в Петроград Хольмсен, доложили о возможности создания монархических ячеек в подразделениях Красной Армии. Представители генерала Кутепова супруги Мария Захарченко-Шульц (о которой часто пишут, по-видимому ошибочно, как о племяннице Кутепова) и Георгий Радкевич (бывшие белые офицеры), неоднократно появлявшиеся в СССР, были взяты под особый контроль органов ОГПУ (прислугой на квартире, где они проживали, была родственница одного из руководителей операции "Трест" помощника Артузова Владимира Андреевича Стырне). Параллельно "Тресту" проводилось несколько операций, способствующих достижению целей ОГПУ.

Велась работа по доставке дезинформации разведывательным службам Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии и Англии, которые передавали получаемые сведения разведкам Италии, США, Франции, Германии и Японии. По свидетельству В.А.Стырне (в служебной записке в декабре 1924 г.), "при этом мощь Красной Армии была показана значительно сильней фактической". Еще в 1922 г. Бирк и ведавший в "Тресте" финансами, канцелярией и шифровальной работой бывший савинковец Эдуард Оттович Опперпут-Стауниц (также секретный сотрудник ОГПУ) по заданию ГПУ установили контакт с английскими дипломатами в Москве (вскоре во избежание провала по распоряжению Дзержинского и Менжинского связь с англичанами была прекращена) и с польским военным атташе в Ревеле Дриммером. Виктор Кияковский (в то время начальник отделения КРО ОГПУ) в конце 1926 г. в Ревеле неудачно пытался завербовать английского разведчика белоэмигранта Жидкова (имелись данные о планировавшемся англичанами увольнении Жидкова). После отказа Жидкова и предпринятой им "встречной вербовки" Кияковский спешно уехал из Эстонии.

ОГПУ располагало данными (полученными Иностранным отделом) о подготовке новой интервенции против Советского Союза. Потому в сведениях об обороноспособности СССР сильно преувеличивался реальный потенциал технического оснащения Красной Армии. ОГПУ и Разведупром РККА были подготовлены для передачи иностранным разведкам "дезинформирующие" документы (подготовленные Дезинформационным бюро при Разведупре Штаба РККА во главе с Оскаром Стигга и Евгением Рея⁸) о мобилизационной готовности армии, дислокации, численности, штатном составе и вооружению и воинских частей, персональные данные о командном составе корпусов и дивизий, техническая информация о военных перевозках по железным дорогам, военной промышленности (в переданных в 1925 г. материалах данные по производству вооружения были завышены на 40-150 %) и т.д. Наряду с ложной информацией одновременно из опасения раскрытия настоящего характера операции передавались и подлинные военные документы. Стырне в своем обзоре операции "Трест" (1931) упоминал как "подлинные приказы или копии с них, поскольку таковые уже имелись у противников, или подлинные, передача которых вызывалась "тактическими" соображениями". Также практиковалась передача иностранным разведкам сфальсифицированных документов с подлинными подписями военных руководителей, например, в конце 1923 г. польская разведка получила "доклад с подробными цифрами обеспечения техническим снабжением Красной Армии военного времени", подписанный главкомом РККА С.С.Каменевым, членом РВС СССР И.С.Уншлихтом и заместителем начальника Штаба РККА Б.М.Шапошниковым. По свидетельству того же Стырне, этот документ "имел не только в данный тревожный политический момент весьма большое значение, но и во всей нашей дальнейшей работе, поскольку эти цифровые данные..... легли в основу последующих работ польского и французского генеральных штабов и специального совещания представителей французского и польского генеральных штабов осенью 1924 года".

Вообще в Красной Армии МОЦР планировала заняться «…упрочнением монархических и националистических идей в Красной Армии, завоеванием кадровым офицерством командных постов, борьбой с единоначалием в Красной Армии.., упразднением комиссарского состава…, созданием организационных ячеек в частях, насаждением наших людей во все арсеналы и склады боевых припасов и снаряжения».

За такую "важную" для иностранных разведок работу члены МОЦР награждались и поощрялись. Восемь "трестовцев" (три сотрудника КРО ОГПУ и пять агентов) получили часы от эстонского военного атташе в Москве, а Якушев и Потапов – пистолеты-браунинги с золотыми монограммами от польской военной разведки.

Одним из результатов операции "Трест" явился арест хорошо известного чекистам (по "заговору послов" 1918 года) отставного сотрудника английской разведки "Сикрет интеллидженс сервис" (СИС) Сиднея Рейли. Этому предшествовало переданное Рейли через агента английской разведки в Финляндии белоэмигранта Н.Н. Бунакова (брат его, оставшийся в России, был секретным сотрудником ОГПУ, "по каналам "Треста"" братья встречались в Хельсинки) письмо Якушеву, с различными советами по борьбе с большевиками. Встретившись в Хельсинки с Рейли, Якушев и Мария Захарченко убедили его приехать в Москву, где он, после встреч с руководителями "Треста", в том числе Н.М. Потаповым и помощниками начальника КРО Стырне и Сергеем Васильевичем Пузицким, и был арестован 27 сентября 1925 г. На Лубянке его допросы вели Артузов, Стырне, начальник отделения КРО В.А.Уколов (впоследствии сотрудник советского генерального консульства в Пекине, убит китайскими реакционерами вместе с другими советскими дипломатами в декабре 1927 года), участвовали также зампред ОГПУ Г.Г.Ягода и начальник ИНО ОГПУ М.А.Трилиссер. Смертный приговор, вынесенный Верховным трибуналом еще в 1918 г., привели в исполнение 3 ноября 1925 г. Для обеспокоенных исчезновением Рейли лиц была выдумана легенда о несчастном случае на финской границе. Легенда подтверждалась статьей из петроградской "Красной газеты" и "комментариями очевидцев". Следственная комиссия "Треста", в которую вошел кутеповский представитель Радкевич, подтвердила факт гибели Рейли.

Сотрудникам советской разведки приходилось подкреплять пошатнувшуюся веру в существование МОЦР. ОГПУ организовало беспрепятственную поездку в СССР в декабре 1925 г. бывшему депутату Государственной думы, публицисту Василию Витальевичу Шульгину, убежденному монархисту, в прошлом крупному помещику, известному в кругах белой эмиграции. Посетив под именем И.К. Шварца ряд городов, в том числе Киев, Москву и Ленинград (вместе с секретным сотрудником КРО-бывшим товарищем прокурора Киевского суда С.В.Дорожинским), Шульгин издал в 1926 г. книгу "Три столицы" об изменившейся в стране обстановке. Идея написания произведения принадлежала "членам МОЦР" (а им была подсказана В.Р.Менжинским). Перед публикацией книгу прочли чекисты.

Через "Трест" ОГПУ контролировало одно из течений белой эмиграции – евразийство. В "Тресте" руководителем евразийцев был секретный сотрудник КРО ОГПУ Александр Алексеевич Ланговой, сотрудник Разведупра Штаба Красной Армии и родной брат сотрудницы Наркоминдела Наталии Рославец (во время гражданской войны члена коллегии Московской и Всеукраинской ЧК, жены известного советского дипломата А.М.Устинова). Он неоднократно выезжал в Польшу и Германию на встречи с эмигрантами-евразийцами вместе с Стырне (псевдоним "Козлов"). В 1926 г. "Трест" устроил "нелегальный" приезд в Москву лидера зарубежных евразийцев Юрия Арапова, которому была продемонстрирована "деятельность" МОЦР.

В 1927 г. сотрудники ОГПУ стремились предотвратить готовящиеся зарубежными монархическими организациями массовые отравления делегатов съезда Советов (Захарченко обсуждала с бывшим военным министром Временного правительства А.И.Гучковым план закупки в Германии отравляющих веществ) и захват Кремля отрядом из 200 офицеров-кутеповцев. Сомнения Захарченко-Шульц в надежности Якушева и двойная игра (выявившаяся впоследствии) агента ОГПУ Опперпута создавали напряженную обстановку. В марте 1927 г. ОГПУ направило на переговоры с генералом Кутеповым Потапова и "военно-морского представителя МОЦР" Зиновьева, сотрудника Разведывательного управления Штаба Красной Армии. Предложение Кутепова о посылке в СССР группы террористов (20 – 30 человек) отклонить было невозможно.

Ускоренному завершению операции "Трест" способствовало предательство и бегство в апреле 1927 г. в Финляндию Опперпута, сопровождавшего Захарченко-Шульц во время переправы через "окно" на границе. Опперпут и Захарченко сообщили финской и английской разведкам о созданной ОГПУ "Монархической организации Центральной России". В рижской газете "Сегодня" появилась статья Опперпута о "Тресте". После этого некоторые иностранные газеты опубликовали инспирированные ОГПУ сведения о работе Опперпута (уже после побега) на советскую разведку, что способствовало компрометации и подрыву доверия к нему. Также были предприняты меры, чтобы вызвать подозрения относительно Захарченко-Шульц. Стремясь реабилитировать себя, Опперпут и Захарченко решили нелегально пробраться на советскую территорию для организации терактов.

Э. О. Опперпут (Александр Упениньш), бывший штабс-капитан царской армии, служил в Красной Армии и к 1920 г. был помощником начальника штаба войск внутренней службы Западного фронта. Тогда же он вступил в савинковскую организацию "Народный союз защиты Родины и свободы" и познакомился с самим Савинковым. Уже будучи начальником Минского укрепрайона, Опперпут был арестован ЧК, и, находясь в тюрьме на Лубянке, начал сотрудничать с чекистами. Выдав личный состав организации, он написал разоблачающую Савинкова брошюру. После освобождения в 1922 г. жил в Москве, занимался коммерцией, и, став секретным сотрудником ГПУ под фамилией Стауниц, сообщал иностранным посольствам подготовленную чекистами дезинформацию. Опасаясь за свое будущее и не доверяя чекистам, Опперпут начал двойную игру. Этому способствовал слабый контроль и чрезмерное доверие к нему со стороны чекистов. В последнее время некоторые исследователи ставят под сомнение официальную версию измены Опперпута, но, думается, стоит вспомнить принцип Оккама и не "умножать сущности". Старейший чекист Борис Игнатьевич Гудзь, работавший в 1927 году в КРО, летом того же года сидел в засаде на квартире Стырне на Кропоткинской улице- на случай появления Оперпута, знавшего адрес помощника Артузова. Этот пример о многом говорит.

В мае, июне и августе 1927 г. зарубежные монархисты перебросили несколько агентов на территорию СССР при помощи проводников разведки Финляндии, с задачей совершить ряд диверсий и террористических актов в отношении советских государственных деятелей. Опперпут, Захарченко и еще один "ровсовец" Н.Н. Вознесенский (он же Ю. Петерс) неудачно пытались взорвать общежитие сотрудников ОГПУ на Малой Лубянке (взрывной снаряд английского производства и зажигательные бомбы были обезврежены в ночь на 3 июня 1927 г. после взрыва первой меленитовой шашки).

7 июня 1927 г. в Ленинграде в Центральном партийном клубе (набережная реки Мойки, д.59) во время заседания семинара по историческому материализму философской секции научно-исследовательского института трое террористов (В.А.Ларионов, С.В. Соловьев, Д.С. Мономахов) бросили две бомбы, одна из которых взорвалась и ранила около 30 участников заседания, и смертельно ранили пытавшегося их задержать научного работника И.С.Ямпольского. Террористам удалось уйти в Финляндию.

При задержании сотрудниками ОГПУ некоторые из контрреволюционеров были убиты (Опперпут, Захарченко и Вознесенский в июне 1927 г. в Смоленской губернии; А.А. Шарин и С.В. Соловьев на финской границе в августе того же года). Остальных террористов (А.А. Сольского, А.Б. Болмасова, Н.П. Строева, В.А. Самойлова и фон Адеркаса) Верховный суд СССР в сентябре 1927 года приговорил к высшей мере наказания.

В июле 1928 г. белоэмигранты Радкевич (бывший муж Захарченко-Шульц) и Д.С. Мономахов с помощью румынской разведки перебрались через границу и в Москве бросили бомбу в здание бюро пропусков ОГПУ. Во время преследования в г. Подольске Московской губ. опергруппой ОГПУ (во главе с начальником 2-го отделения Секретного отдела ОГПУ Петром Иосифовичем Колосовским-Ковшиком) Радкевич застрелился, Мономахов был захвачен и впоследствии расстрелян.

Один из главных героев "Треста" Якушев, работавший экономистом в лесозаготовительных организациях, был 14 декабря 1929 года арестован сотрудниками ОГПУ (без санкции прокурора и без ордера на арест) по обвинению в том, что он «…состоя секретным сотрудником ОГПУ вошел в контрреволюционных целях в преступную связь с видными деятелями белой эмиграции». 5 апреля 1934 года Коллегия ОГПУ СССР приговорила Якушева к 10 годам лишения свободы. Тяжело больной, он был отправлен в Соловецкий лагерь ОГПУ, где и умер в феврале 1937 года. Посмертно реабилитирован в 1957 году.

По мнению историка М.А.Тумшиса, "арест и долгое сидение Якушева в тюремных застенках было связано с попыткой компрометации председателя ОГПУ СССР В.Р.Менжинского. Якушев, как активнейший участник контрразведывательной операции «Трест», прямым куратором которой был сам Менжинский, мог при желании дать массу разнообразнейших подробностей о якобы вредительской линии поведения самого председателя ОГПУ. Интересно то, что в тюрьме Якушев просидел четыре года (с 1929 по 1934 год). Это время было для советских органов государственной безопасности периодом жесточайшей междоусобной войны нескольких чекистских «кланов». И если инициатором ареста Якушева выступил лишь «плохой» Ягода (как это подается сейчас рядом исследователей), то период с 1931 по 1933 годы, когда влияние Ягоды было ослаблено, ничто не мешало противникам последнего освободить Якушева. А в дальнейшем даже выставить этого бывшего секретного сотрудника ОГПУ жертвой интриг Генриха Григорьевича. Но Якушев так и не был освобожден. Не вышел он на свободу вероятно потому, что представители каждого чекистского клана желали держать в своих руках источник информации о секретных операциях ОГПУ 20-х годов, когда Менжинский еще руководил Секретно-оперативным управлением и выступал куратором всех наиболее серьезных и успешных операций советских органов госбезопасности"⁹. Никто из бывших начальников Якушева в КРО, включая Артузова, не захотел (или не смог) помочь ему.

"Трест" был одной из первых, во многом типовой, операцией только зарождавшейся советской контрразведки. В ходе операции чекистам удалось достичь поставленных целей. В то же время такие "успехи" легендированного подполья ставили под удар внешнюю политику СССР, поскольку правительства недружественных капиталистических стран, получая от своих спецслужб соответствующие донесения, начинали считать советский режим слабым и неустойчивым, что в перспективе могло бы привести и к новой интервенции. Это понимали руководители партии и государства, начинали понимать и чекисты. Впоследствии, в 1930-х гг., в своих лекциях в Центральной школе ОГПУ такую опасность признавал и А.Х.Артузов, в частности, мотивировавший этим необходимость задержания Рейли, чтобы англичане слишком не доверяли "Тресту". В официальной чекистской историографии эта опасность обычно не акцентировалась. В целом операция "Трест", несколько затянувшаяся, была успешным и широкомасштабным дебютом советской контрразведки.

Параллельно "Тресту" по схожему шаблону была проведена операция ОГПУ "Синдикат-2" по поимке Б.В. Савинкова. Деятельность Бориса Викторовича Савинкова, бывшего в начале ХХ в. одним из руководителей партии эсеров, активным участником террористических актов против крупных царских чиновников, а с 1917 г. ставшего смертельным врагом большевиков, в начале 1920-х гг. заключалась в подготовке, совершении антисоветских заговоров и мятежей, террористических актов в отношении Ленина, Троцкого, Сталина, Каменева, Чичерина. Эти цели ставила перед собой созданная Савинковым весной 1921 г. организация "Народный союз защиты родины и свободы" (НСЗРиС), базировавшаяся в Польше и имевшая свои подпольные отделения на Западе и Северо-Западе РСФСР. Савинков тесно сотрудничал с разведками и политическими лидерами государств, финансировавших его антибольшевистскую деятельность. Связи Савинкова с лидером фашизма в Италии Бенито Муссолини, бывшим военным министром Англии Уинстоном Черчиллем, бывшим французским послом в России Жозефом Нулансом, президентом Чехословакии Томашем Масариком, сотрудниками английской разведки Сиднеем Рейли и Робертом Локкартом, представителями белоэмигрантского "Торгово-промышленного комитета" Нобелем и Эльвенгреном убеждали чекистов в серьезности и опасности этого человека.

Проведением оперативной игры по захвату Савинкова занимались Артузов, его заместитель Роман Александрович Пилляр и помощник Сергей Васильевич Пузицкий (он выступал в роли руководителя военного отдела легендированной организации "ЛД" ("Либеральные демократы") профессора артиллерийской академии Новицкого), а также личный состав 6-го отделения КРО ГПУ: начальник отделения Игнатий Игнатьевич Сосновский, его помощник Николай Иванович Демиденко, старший оперуполномоченный Андрей Павлович Федоров, уполномоченные Григорий Сергеевич Сыроежкин, Семен Григорьевич Гендин, оперуполномоченный Полномочного представительства ОГПУ по Западному краю Иван Петрович Крикман. Общее руководство операцией осуществляли Ф.Э. Дзержинский и В.Р. Менжинский.

Операция началась летом 1922 г. с ареста одного из деятелей "НСЗРиС", адъютанта Савинкова, бывшего царского офицера Леонида Шешени. Шешеня перешел советско-польскую границу для связи с савинковскими агентами М.Н.Зекуновым и бывшим штабс-капитаном В.И. Герасимовым. На допросе в ГПУ он рассказал о деятельности "НСЗРиС" на советской территории. На основании показаний Шешени было ликвидировано несколько ячеек этой организации в Западном крае (Белорусская ССР, Смоленская, Брянская, Витебская, Гомельская губернии) и арестованы связники Савинкова. Герасимов был осужден, а Зекунов завербован ГПУ для проведения операции "Синдикат-2". Были присвоены псевдонимы новым агентам: Зекунову – "Михайловский", а Шешене – "Искра". Следующим этапом оперативной игры стало легендирование антисоветской организации "Либеральные демократы" в Москве ("ЛД"). Лидером "ЛД" был назначен сотрудник КРО по закордонной работе А.П. Федоров (псевдоним "Петров-Мухин"), для контакта с "НСЗРиС" представляемый как белый офицер.

Информация о составе и деятельности "ЛД" была предоставлена в письме, адресованном родственнику Шешени в Варшаве, члену "НСЗРиС" Ивану Фомичеву. Поездка Зекунова в декабре 1922 – январе 1923 гг. в Польшу дала следующие результаты: передача письма, содержащего дезинформацию о московской либерально-демократической группе, установление контакта с руководителями варшавского "НСЗРиС" И.Т. Фомичевым, Д.В.Философовым, бывшим членом Одесского военно-окружного суда Е.С. Шевченко и писателем, автором известного порнографического романа "Санин" М.П. Арцыбашевым. Также Зекуновым была возобновлена связь с польской разведкой (он передал ее представителям полученный от "Новицкого" – С.В.Пузицкого "подлинный" приказ по артиллерии РККА об обследовании артскладов в Московском военном округе и копию докладной записки о создании при Штабе РККА отделения по изучению польской армии), выявлены планы ее подрывной работы против СССР и установлены агенты Савинкова на советской территории: Веселов, Горелов, Нагель-Нейман, Росселевич и другие (впоследствии арестованные сотрудниками ОГПУ). Также были арестованы и осуждены посланные Савинковым в СССР для организации терактов против советских руководителей бывшие офицеры В.И.Свежевский и М.Н.Гнилорыбов (находясь во Внутренней тюрьме на Лубянке, полковник Гнилорыбов, обезоружив охранника, случайно чуть было не проник в кабинет Ф.Э.Дзержинского, но был схвачен чекистами Абрамом Беленьким и Борисом Алтайским).

Переговоры с варшавским, парижским центрами контрреволюционной организации и польской разведкой привели Савинкова к убеждению возглавить "ЛД". На встрече Фомичева с деятелями фиктивной советской группы в Москве (апрель 1923г.) было принято решение создать "Московский комитет "НСЗРиС" и направить в Париж к Савинкову представителей "Либерально-демократической организации". Также Фомичев был снабжен военной дезинформацией для польской разведки. "Михайловский" (Зекунов) вместе с Федоровым ("Мухин-Петров") по приезде в Польшу встретились с капитаном Секундой из экспозитуры (пограничного пункта) № 1, который согласился оплачивать информацию о Красной Армии и передал Шешене деньги для выполнения особого задания. Получив "разведывательные материалы", польские спецслужбы предложили Федорову сотрудничество. Для закрепления связи чекистов и Шешени Зекунов привез из Польши в Москву жену последнего, Александру Зайченок. В июле 1923 г. состоялся ряд встреч Федорова (в ходе операции совершившего 10 поездок за границу) с Савинковым в Париже. Английская и польская разведки к тому времени резко сократили финансирование "НСЗРиС". Необходимость в "кадрах" вынуждала Савинкова уделить пристальное внимание "Либерально-демократической организации". Он представил "членов" этой группы бывшему агенту английской спецслужбы СИС Рейли и своему помощнику полковнику Сергею Павловскому. Лидеру "НСЗРиС" доложили о "назревании идеологического кризиса" в "ЛД" и высказали предложения по решению этого вопроса. Для проверки деятельности московской организации Савинков отправил в СССР Павловского, указав адрес "Искры" (Шешени). ГПУ было осведомлено о приезде члена "НСЗРиС". В сентябре 1923 г. Павловский был арестован в Москве на явочной квартире Шешени. По прошествии некоторого времени Павловский дал согласие на сотрудничество с ГПУ. Следующий этап операции "Синдикат-2" был отмечен активным привлечением к деятельности "ЛД" и заманиванием в СССР самого Савинкова. В Варшаву выезжал "курьер ЦК ЛД Серебряков" (сотрудник КРО Г.С.Сыроежкин), передавший капитану Секунде "разведданные" и докладную записку Шешени. Затем в Париже побывал сам Шешеня, также убеждавший Савинкова в необходимости приезда в Россию. В Ростове-на-Дону были организованы встречи Фомичева с "лидером антисоветской группы" Султан-Гиреем (сотрудником КРО Ибрагимом Абиссаловым), в Минеральных Водах – с руководителем местной организации "ЛД" "Борисюком" (начальник 6-го отделения КРО Игнатий Сосновский). Встреча с Павловским, который "ввиду ранения при попытке вооруженного ограбления банка в Ростове не смог приехать в Париж", не состоялась, так как он "был вывезен в Москву" (откуда на самом деле не выезжал). По возвращении в Москву Фомичев встретился с Павловским (под негласным контролем чекистов). Павловский "настаивал" на приезде Савинкова в Советский Союз.

В июне 1924 г. в Париже состоялись решающие переговоры Федорова и Фомичева с Савинковым, результатом которых стало намерение последнего приехать в СССР с целью проведения террористических актов в отношении советских руководителей. Также Савинков планировал убийства находившегося в Италии в апреле 1924 г. председателя СНК СССР А.И. Рыкова (и был огорчен сообщением Федорова-"Мухина" о возвращении Рыкова в Москву) и полпреда СССР в Лондоне Х.Г. Раковского, надеясь, что этот теракт приведет к разрыву англо-советских отношений.

Операция "Синдикат-2" вступила в заключительную стадию. 15 августа 1924 г. лидер "НСЗРиС" со своими помощниками супругами Александром и Любовью Дикгоф-Деренталями, Фомичевым и "Мухиным" перешел польскую границу. С советской стороны переход обеспечивал сотрудник полпредства ОГПУ по Западному краю И.П. Крикман (по легенде – член "ЛД" пограничник Батов). "Гостей" на границе встречали чекисты Пузицкий и Демиденко. Фомичев был арестован в тот же день в гостинице (впоследствии освобожден, жил в деревне, уже будучи крестьянином-середняком, был арестован и расстрелян в 1929 г.). На следующий день сотрудники ОГПУ арестовали Савинкова и супругов Деренталь на заранее подготовленной конспиративной квартире в Минске (при участии Р.А. Пилляра и полпреда ОГПУ по Западному краю Филиппа Демьяновича Медведя). 27 августа 1924 г. Савинков предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР, которой и был приговорен к расстрелу, замененному 10 годами заключения.

Удар по савинковскому центру привел к разложению ряда антисоветских организаций за рубежом и в Советском Союзе. "Народный союз защиты родины и свободы" прекратил существование.

Постановлением Президиума ЦИК СССР 5 сентября 1924 г. В.Р.Менжинский, Р.А. Пилляр, С.В. Пузицкий, Н.И. Демиденко, А.П.Федоров, Г.С. Сыроежкин были награждены орденами Красного Знамени. А.Х. Артузов, И.И.Сосновский, С.Г. Гендин и И.П. Крикман были удостоены благодарности правительства СССР.

Вместе с Иностранным отделом КРО провел в 1924-1928 гг. операцию "Д-7"- оперативную игру с "Русским общевоинским союзом". Задачей операции являлось установление морским путем контакта с английской разведкой, с последующим выявлением эмиссаров председателя РОВС генерала А. П. Кутепова.

Объектом "Д-7" стала группа бывших офицеров Преображенского полка, служивших в штабе Петроградского военного округа. Завербованные ОГПУ бывший офицер, сын царского генерала Д.Д. Зуев (псевдоним "Аккуратный") и Н.А. Муравьев ("Беб") связались с эмиссаром Кутепова уже упоминавшимся полковником Жуковским, приезжавшим весной 1924 г. из Парижа в Ленинград.

Летом 1926 г. через Латвию в СССР прибыли курьеры РОВС Майданович и Буров. Последнего сотрудники ОГПУ устроили матросом на пароход, совершавший заграничные рейды. Майдановича с письмом от "военной организации" отправили обратно в Париж. В ноябре кутеповского эмиссара арестовали советские пограничники при очередном прибытии в СССР. На допросе Майданович рассказал о своей деятельности по поручению латвийской разведки и генерала Монкевица, помощника председателя РОВС. Сотрудники ОГПУ отправили Майдановича в Латвию, где тот установил связь с бывшим офицером Полянским. Полянский также являлся сообщником Кутепова и работал на латвийскую разведку. Его задержали в январе 1927 г. Полянский был завербован ОГПУ под псевдонимом "Андронов". Вскоре сотрудники советской разведки от имени "военной организации" скомпрометировали его перед председателем РОВС. В марте 1927 г. был задержан очередной эмиссар – Самойлов, направленный Кутеповым для продолжительной работы в СССР.

Лидеры белоэмигрантов подозревали своих курьеров в сотрудничестве с ОГПУ. Материалы суда над арестованными Самойловым и Буровым в Ленинграде были представлены Кутепову. Вина за провалы в подрывной работе против СССР возлагалась на его эмиссаров. Деятельность "военной организации", от которой были переданы материалы судебного процесса, продолжалась. В ноябре 1927 г. Кутепов намеревался отправить в Ленинград нового курьера, но ответ "сообщников" был отрицательным. В 1928 г. несколько представителей белоэмигрантов, прибывших в Советский Союз, были арестованы. ИНО ОГПУ рассчитывал на внедрение своих агентов в латвийскую разведку и РОВС. Осуществлению этого плана помешали сомнения Кутепова в отношении "Беба". "Аккуратный" сообщил председателю РОВС об оперативной игре советских контрразведчиков (это также было частью плана, об этом свидетельствует арест Зуева в 1930 г. с последующим освобождением в 1931 г.). Став бесперспективной, "Д-7" была прекращена по приказу руководства ОГПУ.

Также известны и описаны в литературе операции КРО по выводу на территорию СССР белогвардейского атамана Б. Анненкова, изготовителя антисоветских фальшивок С. Дружиловского и др. Успешно велась работа против разведок Англии, Франции, Германии и других государств. Велось наблюдение за неофициальным представителем немецкой военной разведки в СССР полковником О.фон Нидермайером, был раскрыт его осведомитель командир Красной Армии Готфрид. Были разоблачены в 1925 г. немецкие студенты, готовившие покушение на И.В.Сталина и Л.Д.Троцкого. Советская контрразведка завербовала польского военного атташе в Москве Кобылянского.

Работа против иностранного шпионажа велась на основе советского законодательства. Еще в октябре 1921 г. СНК РСФСР издал декрет о проверке личного состава иностранных торговых судов, о пропусках для иностранных моряков в портовых городах. Задачи эти возлагались на органы ВЧК.

Приняв предложение «Американской администрации помощи» о завозе и распределении продовольствия в районах, охваченных голодом, Политбюро ЦК РКП(б) потребовало от чекистов не допустить развертывания работы американской разведки под прикрытием этой организации. Используя агентуру, наружную разведку и перлюстрацию корреспонденции, контрразведчики разоблачили нескольких американских разведчиков и завербованных ими агентов в Среднем Поволжье.

Контрразведывательная работа проводилась также в пограничных военных округах, на Украине, в Средней Азии. В 1921—1924 гг. были арестованы сотни агентов французской, английской, польской, турецкой и др. иностранных разведок, в том числе пытавшихся нелегально или по каналам репатриации проникнуть в СССР.

В 1924 – 1930 гг. была проведена операция «Синдикат-4»- (агентурное проникновение в английскую разведку под прикрытием легендированной организации «ВРНО». «Синдикат-4», в отличие от «Треста», был ориентирован не против «николаевцев» — сторонников великого князя Николая Николаевича, а приверженцев другого претендента на престол, великого князя Кирилла Владиимровича – «кирилловцев». В ходе операции по легенде, разработанной ОГПУ, в СССР якобы действовала мощная, разветвленная антисоветская организация - Внутренняя национальная российская организация. На территории страны чекистами было создано 46 «явок» для связи с зарубежьем — в Москве, Одессе, Ташкенте, Хабаровске, Харькове, Баку, Краснодаре, Киеве, Нахичевани, Ростове-на-Дону, Ленинграде, Пскове и др., что позволило ОГПУ держать под контролем основные каналы проникновения эмиссаров эмигрантских центров.

Сотрудниками КРО были также выявлены и арестованы нелегально проникшие в СССР один из лидеров кадетской партии князь П.Д.Долгоруков, деятели РОВС штаб-ротмистр Г.Е. Эльвенгрен, полковник И.М.Сусалин, бывший офицер армии Юденича В.И.Анненков («Махров», «Арсеньев»), расстрелянные по приговору Коллегии ОГПУ в июне 1927 г. (в качестве заложников после теракта 7 июня в Ленинграде).

Контрразведчикам приходилось также вести борьбу с бандитизмом, антисоветскими мятежами (например, в Якутии в 1927 г., при подавлении которого отличились помощник начальника КРО С.В.Пузицкий и известный по операции «Синдикат-2» Г.С.Сыроежкин).

С марта 1926 г. в ведение КРО из Восточного отдела ОГПУ были переданы вопросы борьбы с турецким, персидским и афганским шпионажем.

Резидентуры КРО действовали при дипломатических представительствах СССР за границей. Контрразведчики под видом дипломатов обеспечивали безопасность полпредств и консульств. В 1926 г. эти функции были переданы ИНО ОГПУ.

Сотрудники КРО работали за границей и нелегально. В 1924-1926 гг. под видом купца В.И.Шилова находился на работе по линии КРО в Харбине контрразведчик Василий Иванович Пудин, установивший обширные связи среди белогвардейцев, завербовавший ценную агентуру. Через агентов и лично путем негласных выемок Пудин добыл сотни секретных документов, в том числе около 20 японских и китайских шифров.

Артузов руководил контрразведкой в течение 5 лет. Летом 1927 г. Артузов был назначен по совместительству 2-м помощником начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ Генриха Ягоды, а уже через 4 месяца, в ноябре, он был освобожден от работы в КРО, что, видимо, было связано с не совсем удачным завершением операции "Трест".

В январе 1930 г. Артузов, работавший все это время в СОУ ОГПУ, был назначен по совместительству заместителем начальника Иностранного отдела ОГПУ, которым с ноября 1929 г. был 2-й зампред ОГПУ Станислав Мессинг. В конце того же года он участвовал в следствии по делу "Промпартии", о котором через год, в декабре 1931 года, в личном письме Менжинскому скажет, "я всеми силами старался путем допросов вскрыть отдельные противоречия материалов следствия. По отдельным фактам у меня возникали сомнения". Далее там же он ставит себе в заслугу то, что "со своим сомнением" пошел только к Менжинскому и Ягоде¹⁰. Видимо, ведомственная, чекистская мораль превалировала в сознании Артузова над коммунистической, иначе он пошел бы в ЦК. А может быть, он понимал причины готовившегося процесса, его социальный заказ.

После выступления Мессинга против Ягоды (в компании с другими руководителями ОГПУ) Артузов сменил его на посту начальника ИНО 1 августа 1931 г. За день до этого, 31 июля, Артузов был назначен членом Коллегии ОГПУ.

В ИНО заместителями Артузова были Абрам Слуцкий, сменивший его в 1935 г., и Михаил Горб, которого в 1933 г. заменил Валерий Горожанин (работавший до этого начальником Секретного отдела ГПУ Украины и заместителем начальника Секретно-политического отдела ОГПУ). Помощником Артузова с 1934 г. был Борис Берман, бывший резидент в Берлине и Риме. Вместе с Артузовым пришли в ИНО ряд сотрудников КРО, в том числе из территориальных органов ОГПУ. Помощником начальника стал Сергей Пузицкий, начальниками отделений- Отто Штейнбрюк и Андрей Федоров, на загранработу были посланы Теодор Малли (нелегальный резидент в Лондоне), Георгий Косенко (позднее резидент вПариже), Натан Шнеерсон (заместитель резидента в Берлине, затем помощник начальника ИНО), Борис Гудзь (резидент в Токио). Основным содержанием работы Артузова в ИНО было проведение им в жизнь директивы Политбюро (январь 1930) о переходе в разведке за границей преимущественно на нелегальные методы работы. Основная ставка делалась на нелегалов. Именно этот период историки называют "эпохой великих нелегалов". Артузов лично курировал работу таких известных сегодня разведчиков, как Дмитрий Быстролетов (которого именно Артузов и помощник начальника ИНО Михаил Горб привлекли к работе в разведке в 1925 году), Александр Орлов-Никольский (именно в этот период, вместе с Арнольдом Дейчем, Теодором Малли и Игнатием Рейфом завербовавший "кембриджскую пятерку"), Василий и Елизавета Зарубины (работавшие в Берлине с ценнейшим агентом Вилли Леманом, руководившим в гестапо подразделением контрразведки в военной промышленности). Была проведена в 1931 г. совместно с Экономическим управлением ОГПУ операция по проникновению в руководство нацистской партии, тогда ещё не пришедшей к власти – секретный сотрудник ЭКУ инженер текстильного директората ВСНХ Александр Добров под видом руководителя легендированной антисоветской подпольной организации установил связь с соратником Гитлера Альфредом Розенбергом.

Резидент ИНО в Вене Игорь Лебединский через агента Г/42 внедрился в разведывательную организацию «Союз свободного хозяйства» (ССХ) бывшего шефа разведки Австро-Венгрии Ронге, финансировавшуюся Ватиканом и правыми кругами Англии, Германии и Польши.

Нелегальная группа №1 Бертольда Илька («Беера»), которая из Германии вела разведку в странах Восточной Европы от Прибалтики до Балкан, была переориентирована на Англию и Францию. Уже к началу 1932 г. она имела во Франции шесть источников (в МИДе, минобороны, телеграфном агентстве Гавас, сенатских кругах, в чехословацкой разведке и крупных европейских телеграфных агентствах). «Беер» ставил перед собой задачу проникновения в британскую разведку.

В странах Юго-Восточной Европы действовала резидентура Ивана Каминского («Монда»), которой отошла часть агентуры Беера.

Во Франции развернула работу нелегальная группа № 2 Федора Карина («Джека»), базировавшаяся в Берлине.

В Германии заместителю Карина Эриху Такке («Бому») были переданы от сотрудника «легальной» резидентуры Павла Корнеля (Михальского), их завербовавшего, два наиболее ценных источника по линии контрразведки -- «Брайтенбах» и «Рауппе». Когда же Карин, ввиду опасности расшифровки, решил вывести из страны Такке, бывшего коминтерновца, его заменил Клесмет. Он проработал с «Брайтенбахом» и другими ценными источниками до своего отъезда осенью 1933 г.

Во Франции резидентура Василия Зарубина наладила через Елизавету Зарубину получение секретных документов из посольства Германии в Париже.

Технической разведкой занимался Гайк Овакимян, аспирант МВТУ, с 1931 г. сотрудник ИНО, работавший в Берлине, где приобрел несколько ценных источников. Одним из них был талантливый ученый Ганс Куммеров, получивший псевдоним «Фильтр». В фирме «Ауэр» Куммеров разрабатывал фильтры и поглотители ядовитых веществ, включая все известные боевые отравляющие вещества. Его противогаз был принят на вооружение рейхсвера. Сотрудничество с Куммеровым продолжалось до 1942 г.

Другой источник Герберт Муравкин (псевдоним «Атом») был разработчиком высоковольтных генераторов в лаборатории доктора Ланге в Физическом институте Берлинского университета, решавшей проблему расщепления атомного ядра. С помощью материалов, переданных Муравкиным, Харьковский физико-технический институт впервые в мире расщепил в 1932 году атом лития.

В Германии с начала 1930 г. находился нелегал Роман Бирк, бывший агент КРО, участвовавший в оперативных играх с разведками Германии, Италии, Чехословакии, и Англии (СИС) стремились к сотрудничеству с Бирком. В конце 1930 г. Бирк завербовал на «американский» флаг своего соученика по дипломатической академии в Вене Франца Талера, близкого к руководителю австрийского «хеймвера» (полувоенной организации типа штурмовиков) князю Штарембергу.

Бирк также завербовал Хаймзота, близкого друга командира штурмовых отрядов и начальника гитлеровского штаба Рема, на «финскую и эстонскую разведки». Весной 1933 г. Хаймзот был перевербован на советский флаг¹¹.

Недавно стало известно об операции "Тарантелла". Эта операция была проведена силами нескольких подразделений ОГПУ (Иностранный отдел, контрразведка, оперативно-технические подразделения, территориальные органы, пограничные отряды ОГПУ) в 1930-х гг. Цель ее заключалась в пресечении деятельности секретной английской службы "Сикрет интеллидженс сервис" (СИС) против СССР и в продвижении через подставленную агентуру направленной информации в британские руководящие круги. Операция носила долговременный и масштабный характер. Конечная задача состояла в содействии развитию экономических связей государств Запада с Советским Союзом и достижении договоренностей по проблемам коллективной безопасности.

Поводом для начала операции "Тарантелла" послужила ориентированная информация об агентурной деятельности по СССР В.В.Богомольца, помощника регионального резидента СИС Г.Гибсона. Многолетнее сотрудничество с румынской, польской и английской разведками характеризовало Богомольца как профессионала, человека с серьезными связями во влиятельных кругах ряда европейских стран. Пристальное внимание к его персоне позволило Артузову скоординировать действия по пресечению деятельности СИС против СССР.

Ключевой фигурой операции являлся Борис Федорович Лаго-Колпаков, секретный сотрудник ИНО. Его жизнь в эмиграции была отмечена активным сотрудничеством с сигуранцей (тайной полицией Румынии), противниками большевиков (в частности, с бывшим народником, известным "охотником за провокаторами" В.Л. Бурцевым; известным дипломатом-невозвращенцем, бывшим украинским левым эсером Г. Беседовским), агентами "Интеллидженс сервис". Разведывательная деятельность Лаго осуществлялась в тесном контакте с ОГПУ.

Кроме агента А/243 (такой псевдоним среди прочих был у Лаго) в операции "Тарантелла" были задействованы и другие сотрудники внешней разведки СССР: Архаров, Бигорова, Вишневский, Калужский, Княжин, "Консул" (П.Ф.Калюжный), Поповских, "Теплов", "Тамарин", "Флейта". ОГПУ наполняло эти каналы направленными сведениями и дезинформацией по государственным вопросам, предназначенными для "Интеллидженс сервис". Затрагивались вопросы о золотом запасе и добыче золота в СССР, развитии оборонной промышленности, положении в высшем руководстве страны, внутриполитических настроениях, советской авиации, обстановке в регионах Советского Союза и др.

В свою очередь ОГПУ получало важную и достоверную информацию от своих зарубежных агентов, имевших контакты с "Интеллидженс сервис". Восприятие или игнорирование ее позволяло укреплять безопасность СССР, не противореча при этом принципам безопасности других государств. Все это дало определенные результаты: раскрытие планов и практической деятельности В.Л. Бурцева, изъятие похищенных секретных документов советских государственных ведомств, предотвращение ареста работника Коминтерна во время его нелегального пребывания во Франции, ликвидация связников иностранных спецслужб при проведении агентурных мероприятий на советской территории, информирование о деятельности эмигрантских организаций (включая группу Беседовского), похищение председателя РОВС генерала Миллера. По вопросам внешней политики были получены сведения: резюме доклада о тактике японского Генштаба на случай войны с СССР, отчет о франко-германских переговорах (о плебисците в Саарской области). Политическому руководству Советского Союза были представлены документы, добытые английской разведкой, которые содержали секретную информацию о мероприятиях по комплектованию рейхсвера и вспомогательных формирований как основы для развертывания вооруженных сил Германии по нормам военного времени. Осведомленность британской службы "Интеллидженс сервис" об установлении дипломатических отношений (ноябрь 1933 г.) и последующем взаимовыгодном экономическом сотрудничестве между США и СССР также являлась крайне значимой информацией для ОГПУ. О некоторых специальных мероприятиях операции "Тарантелла" докладывалось лично Сталину. Например, информация о совместной работе Великобритании и Польши против СССР: поддержке польским руководителем маршалом Пилсудским сепаратистских настроений среди русских эмигрантов, переговорах с одним генералом, авторитетным среди белоказаков, о создании независимого казачьего государства на юге Советского Союза, "Вольной Казакии" (путем расширения территории прежней Области войска Донского с присоединением к ней Калмыкии, Кубани и других соседних регионов), которое предполагалось осуществить при материальной поддержке Англии и Польши. Благодаря деятельности агентов ОГПУ и отказу казачьего генерала от работы в польском Генштабе данный проект не состоялся.

Важным моментом операции "Тарантелла" стала попытка завербовать В.В. Богомольца ИНО ОГПУ. В марте 1934 г. с этой целью в Париж выезжал сотрудник ИНО М.О. Штейнберг (под псевдонимом "Макс"). Он сообщил Богомольцу все известные детали деятельности "Интеллидженс сервис", в течение нескольких лет предоставляемые органам госбезопасности СССР Лаго и другими агентами ОГПУ. Потрясенный осведомленностью советской разведки, Богомолец, тем не менее, отказал ей в своих услугах. "Интеллидженс сервис" незамедлительно узнала о дискредитации своего сотрудника и отстранила его от работы, занявшись выяснением утечки информации. Лаго и других агентов ОГПУ "вывело" из оперативной игры. В операцию "Тарантелла" на разных этапах времени были вовлечены спецслужбы Австрии, Англии, Германии, Польши, Португалии, Румынии, Франции, Швейцарии. События, связанные непосредственно с судьбами ее участников, развернулись позднее в Китае и на Ближнем Востоке¹².

Именно в период руководства Артузова были внедрены агенты в Софийский отдел РОВС (Николай Абрамов), создана знаменитая впоследствии организация немецких антифашистов "Красная капелла", завербованы ценные агенты в Германии (барон Поссанер и Ганс Куммеров), в парижских белоэмигрантских организациях (бывший колчаковский министр Сергей Третьяков и генерал Николай Скоблин). Многие операции, ставшие классикой советской внешней разведки, начинались при Артузове.

25 мая 1934 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о работе военной разведки (в связи с многочисленными провалами последнего времени) и приняло следующее постановление :

"1.Признать, что система построения агентсети IVУправления, основанная на принципе объединения обслуживающей ту или иную страну агентуры в крупные резидентуры, а также сосредоточения в одном пункте линий связи с целым рядом резидентур – неправильна и влечет за собой, в случае провала отдельного агента, провал всей резидентуры. Переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилось грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавало предпосылки для провалов одновременно в ряде стран.

Начальник ИНО ОГПУ Артур Христианович Артузов был тогда назначен по совместительству заместителем Яна Берзина, к тому времени уже 10 лет возглавлявшего Разведупр Штаба Красной Армии. Такое совмещение было и остается уникальным в истории спецслужб.

21 мая 1935 г. Артузов был освобожден от обязанностей начальника ИНО ГУГБ НКВД и полностью сосредоточился на работе в военной разведке, которую с апреля 1935 г. возглавлял Семен Петрович Урицкий. С Артузовым в Разведупр РККА пришли разведчики из ИНО ГУГБ НКВД — Отто Штейнбрюк и Федор Карин, возглавившие соответственно Западный и Восточный отделы, Сергей Пузицкий и Лев Мейер-Захаров, (работавший с Артузовым в Особом отделе ВЧК), назначенные помощниками начальника РУ, бывший резидент в Париже и Риме Аристарх Ригин, бывший резидент в Риме Борис Эльман, бывший резидент в Токио Борис Гудзь, бывший резидент в Вене Михаил Панкратов, сотрудники ИНО и КРО-ОО Александр Полуэктов-Прозоров, Данциг Балдаев, Павел Воропинов, Август Маншейт, Найдис, Онуфриев, Нефедов, Сиверцев, Букин и другие, примерно 20-30 человек.

Артузов проанализировал работу Разведупра и сделал ряд неутешительных выводов. По его мнению, изложенному в докладе Ворошилову и Сталину от 23 июня 1934 г., нелегальная агентурная военная разведка прекратила существование в Англии, Франции, Румынии, Финляндии, Латвии, Эстонии, США и Италии. Главными причинами он считал текучесть кадров, их слабую подготовку, связь с иностранными компартиями, что и приводило к провалам.

Ошибкой Артузова стала ликвидация 3-го (информационно-статистического) отдела Разведупра, которого не было также в ИНО, структуру которого и воспроизвел бывший начальник разведки. Предложенное Артузовым сокращение апарата РУ с 301 до 245 человек привело затем к увеличению до 400 человек.

Но были и несомненные успехи. При Артузове пришли в военную разведку в 1935 г. Ян Черняк, который в течение двенадцати лет возглавлял крупнейшую агентурную сеть, охватывавшую несколько стран Европы, и впоследствии был удостоен звания Героя России, известный картограф Шандор Радо. Как сам писал впоследствии Артузов в письме к Сталину, в это время были завербованы сотрудник немецкого посольства в Варшаве (Рудольф фон Шелиа), немецкий морской офицер и офицер мобилизационного подразделения немецких войск в Восточной Пруссии. В Берлине же были завербованы эстонский, латвийский и болгарский дипломаты, в Швейцарии - армейский генерал, в США - сотрудник госдепартамента. Война в Испании началась в период работы Артузова в РУ. Он руководил отправкой в Испанию кораблей с оружием (пушками, пулеметами и противогазами, этим занимался сотрудник Разведупра Борис Эльман, бывший чекист). В это же время военная разведка, как и другие советские спецслужбы, сотрудничала с разведкой Чехословакии (после заключения в мае 1935 г. советско-чехословацкого договора о взаимопомощи). "Дружили" разведки против немцев. В 1935 и 1936 гг. в Праге побывали группы сотрудников Разведупра во главе с Артузовым и Никоновым. В Праге в 1936-1938 гг. действовал совместный разведцентр "Вонапо", находившийся на вилле его руководителя майора К.Палечека. Центр имел 33 агента в Германии и Австрии. Летом и осенью 1936 г. чешская делегация побывала в Москве, где встречалась с Тухачевским, Урицким и Никоновым, а также посетила радиоразведывательную станцию в Ленинградской области.Чехи помогали переправлять в Испанию советских военных (по фальшивым документам). С советской стороны работой по этой линии руководили (до своего отзыва в Москву) военный атташе полковник Л.А.Шнитман и его заместитель военный инженер 1-го ранга В.В.Ветвицкий, с чешской - полковники Дргач, Соукуп, Ф.Гаек и Ф.Моравец. С октября 1936 г. в Праге также действовала советская военная миссия во главе с подполковником Порубовским. Кроме него в миссию входили 3 офицера, которых после их отзыва в 1937 г. заменили подполковник Климцов, майор Ляховский, капитаны Андреев и Смигельский. Это многообещающее сотрудничество прекратилось после Мюнхена¹⁴.

По некоторым данным, Артузов также побывал в Париже, где пытался способствовать заключению франко-советского договора о военном союзе. Но правительство радикал-социалистов, как и пришедший ему на смену Народный фронт, больше боялись коммунистов, чем немцев.

К сожалению, так же как в НКВД с Ягодой и Слуцким, у Артузова не сложились отношения с начальником Разведупра Урицким и наркомом обороны Ворошиловым, в чем сказалась ведомственная рознь.

26 сентября 1936 г. наркомом внутренних дел стал Николай Ежов, заменив на этом посту Генриха Ягоду. Отношения между военными и чекистами в Разведупре резко обострились, их стали именовать "людьми Ягоды". 11 января 1937 года по предложению Ворошилова Политбюро приняло решение об освобождении Артузова и Штейнбрюка от работы в Разведупре и направлении его в НКВД, где он был назначен научным сотрудником 8-го (учетно-статистического) отдела ГУГБ, на правах помощника начальника отдела. Впрочем, снятие Артузова с работы было вызвано не только и не столько распрями с военными. В это время начиналась чистка НКВД, первыми жертвами которой стали поляки, работавшие вместе с Артузовым на Западном фронте в 1920 г. и в покровительстве которым его обвинял заместитель Ежова Михаил Фриновский. Артузов признавал свою вину и в то же время пытался оправдаться, писал письма Ежову и Сталину, продолжал работать в НКВД, занимаясь подготовкой истории ВЧК-НКВД к 20-летнему юбилею. В марте он выступил на собрании актива НКВД, защищаясь от резкой критики своего преемника Слуцкого. Он взаимно раскритиковал Слуцкого, бывшего наркома, еще не арестованного Ягоду, которого назвал хорошим хозяйственником, оказавшимся не на своем месте, и работу руководства НКВД в целом.

В ночь с 12 на 13 мая 1937 г. Артур Христианович был арестован в своем кабинете в наркомате после выступления на активе Фриновского, обвинившего Артузова в шпионаже. Содержался он в Лефортовской тюрьме и через 2 недели признался в работе на немецкую разведку с 1925 года (завербован Штейнбрюком), а еще через 2 недели - в шпионаже в пользу Англии с 1913 (!) г., Франции с 1919 г., Польши с 1932 г. Понятно, какими методами вели следствие начальник Секретариата НКВД комиссар госбезопасности 3-го ранга Яков Дейч (репрессирован в 1938 г.) и лейтенант Виктор Аленцев (в 1955 г. -полковник, заместитель начальника УКГБ по Московской области). 21 августа того же года "тройка" в составе председателя Военной коллегии (бывшего заместителя Артузова по КРО ГПУ в 1922-1923 гг.) Василия Ульриха, заместителя наркома НКВД старого чекиста (с 1918-го) Льва Бельского и заместителя Прокурора СССР Григория Рогинского приговорила Артузова (Фраучи) Артура Христиановича и с ним еще 7 человек (в том числе Штейнбрюка, Карина, Горба, бывшего резидента ИНО в Берлине Бориса Гордона) к высшей мере наказания. Приговор был приведён в исполнение в тот же день, суда не было. Реабилитировали Артура Артузова в феврале 1956-го, сразу после ХХ съезда КПСС¹⁵.