Ведьмак VII владычица озера

Вбежали по лестнице. Кагыр ударом ноги вышиб дверь. Ангулема ворвалась внутрь с боевым криком, одним махом сабли снесла шлем со стоящих у дверей лат, которые приняла за стража. Поняла ошибку и залилась хохотом.

- Ха-ха-ха! Вы только гляньте...

- Ангулема, - утихомирил ее Геральт. - Не стоять! Дальше!

Перед ним отворились двери, за ними замаячили фигуры. Мильва, не раздумывая, натянула тетиву и послала стрелу. Кто-то вскрикнул. Двери захлопнулись. Геральт слышал, как звякнул засов.

- Дальше! Дальше! - крикнул он. - Не стоять!

- Ведьмак, - сказал Регис. - Глупо и бессмысленно бегать вслепую. Я пойду... Полечу на разведку.

- Лети.

Они снова натолкнулись на людей, на этот раз вооруженных. Кагыр и Ангулема с криком кинулись к ним, а люди бросились бежать, скорее всего из-за Кагыра и его шикарного шлема с крыльями.

Вбежали на окружающую внутренний дворик галерею. От ведущего в глубь здания портика оставалось шагов, может, двадцать, когда на противоположной стороне галереи появились люди. Разлетелись эхом крики. И засвистели стрелы.

- Прячься! - крикнул ведьмак.

Стрелы сыпались градом. Фурчали перья, наконечники высекали искры из каменного пола, отбивали штукатурку со стен. Мелкая пыль штукатурки осыпала ведьмака и его команду.

- Падайте! За перила!

Они упали, прячась кто как мог за резными столбиками перил. Но избежать ранений не удалось. Ведьмак слышал, как вскрикнула Ангулема, увидел, как она хватается за плечо, за мгновенно набухший кровью рукав.

- Ангулема!

- Ничего! Прошла сквозь мякоть! - крикнула девушка немного дрожащим голосом, подтвердив то, что он уже знал: если б наконечник стрелы раздробил кость, Ангулема потеряла бы от шока сознание.

Лучники с противоположной стороны галереи стреляли непрерывно, кричали, призывали подкрепление. Несколько человек отбежали вбок, чтобы поражать противника под более острым углом. Геральт выругался, оценил расстояние, отделяющее их от аркады.

Дело выглядело неважно. Но оставаться там, где они были, означало смерть.

- Прыгаем! - крикнул он. - Внимание! Кагыр, помоги Ангулеме.

- Они нас уничтожат!

- Прыгаем! Так надо!

- Нет! - крикнула Мильва, поднимаясь с луком в руке.

Она выпрямилась, заняла стрелецкую позу, истинная статуя, мраморная амазонка с луком. Лучники на галерее заорали.

Мильва спустила тетиву.

Один из лучников отлетел назад, ударился спиной о стену, на стене расцвел кровавый разбрызг, напоминающий огромного осьминога. С галереи долетел крик, рев гнева, злобы и угрозы.

- Великое Солнце... - простонал Кагыр. Геральт сжал ему плечо.

- Прыгаем! Помоги Ангулеме.

Стрелки с галереи сосредоточили весь обстрел на Мильве. Лучница даже не шелохнулась, хотя вокруг нее клубилась пыль от штукатурки, летели осколки мрамора и щепки ломающихся стрел. Она спокойно спустила тетиву. Опять вскрик, второй противник рухнул как тряпичная кукла, обрызгал своих соседей кровью и мозгом.

- Сейчас! - крикнул Геральт, видя, как стражники прыгают с галереи, как падают на каменный пол дворика, скрываясь от неминуемых Мильвиных стрел. Продолжали стрелять лишь трое самых отважных.

Наконечник стрелы ударился о столб, запудрив Мильву пылью штукатурки. Она сдула падающие на лицо волосы, натянула лук.

- Мильва! - Геральт, Ангулема и Кагыр подскочили к аркам. - Оставь! Беги!

- Еще разочек, - сказала лучница, держа перья стрелы у уголка губ.

Зазвенела тетива. Один из тройки отважных стрелков взвыл, перегнулся через перила и рухнул вниз, на плиты дворика. Остальных тут же покинула отвага. Они повалились на пол и прижались к нему. Подбежавшие на помощь не спешили выходить на галерею и подставлять себя под убийственные Мильвины стрелы.

За исключением одного.

Мильва поняла и оценила его сразу. Невысокий, щуплый, седой. С протертым до блеска наплечником на левом предплечье, с лучничьей перчаткой на правой руке. Она видела, как он подбрасывает красивый композитный лук с профилированным резным седлищем, как мягко его натягивает. Видела, как полностью натянутая тетива пересекает его загорелое лицо, видела, как красное перо стрелы касается его щеки. Она видела, что он целится верно.

Она подкинула лук, мягко натянула тетиву, прицелилась уже во время натяжения. Тетива коснулась ее лица, перо стрелы - уголка губ...
***
- Сильней, сильней, Маришка! До мордашки. Скручивай тетиву пальцами, чтобы стрела не свалилась с седлища. Руку крепче к щеке. Целься. Оба глаза открыты! Теперь сдержи дыхание. Стреляй!

Тетива, несмотря на шерстяной защитник, болезненно укусила левое предплечье.

Отец хотел что-то сказать, но на него напал кашель. Тяжелый, сухой, болезненный кашель. “Он кашляет все страшнее, - подумала Маришка Барринг, опуская лук. - Все страшнее и все чаще. Вчера раскашлялся, когда метился в козла. И на обед из-за этого была вареная лебеда. Терпеть не могу вареной лебеды. Ненавижу голод. И нужду”.

Старый Барринг, хрипя, со стоном втянул воздух.

- В пяди от середки прошла твоя стрела, девка! В целой пяди! А ведь я говорил, чтобы так не дергать, спуская тетиву! А ты скачешь так, будто тебе червяк заполз между полужопками. И целишься слишком долго. Усталой рукой стреляешь! Только стрелы изводишь!

- Так я ж попала! И вовсе даже не в пяди, а всего полпяди от середины.

- Не пищи! Наказали ж меня боги, вместо парня девку-растяпу послав.

- И вовсе не растяпа я!

- Еще увидим. Стрельни еще разок. И помни, что я сказал. Стоять надо, словно в землю врытая. Целиться и стрелять быстро. Ну, чего морщишься?

- Потому что наговариваете на меня!

- Имею право. Я - отец. Стреляй.

Она натянула лук, надувшаяся и готовая разреветься. Он заметил это.

- Я люблю тебя, Маришка, - сказал он глухо. - Помни об этом всегда.

Она отпустила тетиву, как только перо коснулось губ.

- Хорошо, - сказал отец. - Хорошо, дочка. И закашлялся жутко, хрипло.
***
Смуглый лучник на галерее погиб на месте. Стрела Мильвы угодила ему под левую подмышку и вошла глубоко, больше чем на половину древка, ломая ребра, разрывая легкие и сердце.

Выпущенная долей секунды раньше красноперая стрела смуглого стрелка угодила Мильве низко в живот и вышла сзади, разбив таз, разорвав кишки и артерию. Лучница упала на пол, словно ее ударили тараном.

Геральт и Кагыр закричали в один голос. Не обращая внимания на то, что увидевшие падение Мильвы стрелки с галереи снова взялись за луки, они выскочили из-за прикрывающего их портика, схватили лучницу и вытащили, презирая град стрел. Одна из стрел зазвенела, ударив по шлему Кагыра. Другая, Геральт поклялся бы, прочесала ему волосы.

Мильва оставила за собой широкую блестящую полосу крови. В том месте, где ее положили, мгновенно разлилась по полу огромная лужа. Кагыр ругался, руки у него тряслись. Геральт чувствовал, как его охватывает отчаяние. И ярость.

- Тетечка! - крикнула Ангулема. - Тетечка, не умирай! Тетечка!

Мария Барринг открыла рот, ужасно кашлянула, выплевывая кровь на подбородок.

- Я тоже люблю тебя, папка, - сказала она совершенно отчетливо.

И скончалась.

Но это только разъярило остальных. Цири получила кулаком по шее, раскрытой ладонью по лицу. Ее перевернули, кто-то крепко пнул в бедро, кто-то уселся на лодыжки. Один из бритых аколитов, молодой, со злыми желто-зелеными глазами, придавил коленями ее грудь, вцепился в волосы и крепко рванул. Цири взвыла.

Аколит тоже взвыл. И вытаращился. Цири увидела, как из его бритой головы фонтаном брызнула кровь, пачкая белый лабораторный халат чудовищным рисунком.

В следующее мгновение в лаборатории разверзся ад.

Загрохотала выворачиваемая мебель. Пронзительный звон и хруст бьющегося стекла слился с безумным воем людей. Разливающиеся по столам и полу декокты, фильтры, эликсиры, экстракты и другие магические субстанции перемешивались и соединялись, некоторые при соприкосновении шипели и взрывались клубами желтого дыма. Помещение мгновенно заполнил ядовитый смрад.

Сквозь дым, сквозь проступившие от вони слезы Цири с ужасом видела, как по помещению с невероятной быстротой мечется что-то черное, напоминающее гигантского нетопыря. Видела, как нетопырь на лету задевает за людей, как те, кого он задевает, с криком валятся на пол. На ее глазах пытавшегося бежать прислужника подхватило с пола и швырнуло на стол, где он извивался, брызгал кровью и хрипел, окруженный разбитыми ретортами, перегонными кубами, пробирками и колбами.

Разлившиеся смеси брызнули на лампу. Зашипело, завоняло, и в лаборатории неожиданно вспыхнул огонь. Волна жара развеяла дым. Цири стиснула зубы, чтобы не закричать.

На стальном кресле, том, что предназначалось для нее, сидел худощавый седовласый, одетый в элегантный черный костюм, мужчина. Он спокойно грыз и сосал шею перекинутого через колено бритого аколита. Тот тоненько попискивал и конвульсивно подрагивал. Напряженные ноги и руки у него ритмично подергивались.

Мертвенно-синие язычки пламени плясали по металлической крышке стола. Реторты и колбы с гулом взрывались одна за другой.

Вампир оторвал острые клыки от шеи жертвы, уставился на Цири черными, как агаты, глазами.

- Бывают обстоятельства, - проговорил он менторским тоном, слизывая кровь с губ, - когда просто невозможно не напиться. И не пугайся, - улыбнулся он, видя ее мину. - Не пугайся, Цири. Я рад, что нашел тебя. Меня зовут Эмиель Регис. Я, сколь странным это ни покажется, друг ведьмака Геральта. Прибыл вместе с ним, чтобы тебя спасти.

В пылающую лабораторию влетел вооруженный наемник. Друг Геральта повернул к нему голову, зашипел и выставил клыки. Наемник дико взвыл. Его вой долго еще не стихал вдали.

Эмиель Регис сбросил с колена неподвижное, обмякшее как тряпка тело аколита, встал и совсем по-кошачьи потянулся.

- И кто бы мог подумать? - проговорил он. - Такой хмырь, а до чего шикарная в нем была кровь. Это называется “скрытые достоинства”. Разреши, Цирилла, проводить тебя к Геральту.

- Нет, - буркнула Цири.

- Тебе незачем меня бояться.

- А я и не боюсь, - возразила она, героически сражаясь с зубами, которые принялись было отбивать дробь. - Не в этом дело. Но где-то здесь в узилище находится Йеннифэр. Я должна ее как можно скорее освободить. Я боюсь за Йеннифэр... Пожалуйста, господин...

- Эмиель Регис.

- Предупредите, добрый господин, Геральта, что здесь Вильгефорц. Это чародей. Могущественный чародей. Пусть Геральт будет внимательным.
***
- Тебе следует быть внимательным, - повторил Регис, глядя на тело Мильвы. - Потому что Вильгефорц - могущественный чародей. А она освобождает Йеннифэр.

Геральт выругался.

- Дальше! - крикнул он, чтобы криком поднять у своих упавший дух. - Вперед!

- Я чувствую в себе, - зашипел вампир, жутко улыбаясь, - такую силу, что мог бы, наверное, весь этот замок развалить! Ведьмак подозрительно глянул на него.

- Ну, вряд ли надо так-то уж, - сказал он. - Но пробейтесь на верхние этажи и наделайте немного шума, чтобы отвлечь от меня внимание. Я попытаюсь отыскать Цири. Не нравится мне, ох не нравится, что ты оставил ее одну, вампир.

- Она потребовала, - спокойно объяснил Регис, - таким тоном и поведением, которые исключали дискуссию. Признаться, она меня удивила.

- Знаю. Идите на верхние этажи. Держитесь! Я попробую ее отыскать. Ее либо Йеннифэр.

Он нашел, к тому же очень быстро.

Налетел на них случайно, совершенно неожиданно, выбежав из-за поворота коридора. И увидел. И картина эта вызвала такой приток адреналина, что у него прямо-таки закололо в сосудах на кончиках пальцев.

По коридору несколько верзил волокли Йеннифэр. Чародейка была избита и закована в цепи, что, однако, не мешало ей вырываться, брыкаться и ругаться не хуже портового грузчика.

Геральт не дал верзилам очухаться от неожиданности. Ударил только один раз, только одного, коротко, от локтя. Мужик заскулил по-собачьи, завертелся и с грохотом и звоном врезался головой в стоящие в нише латы, сполз по ним, размазывая кровь по пластинам.

Остальные - их было трое - отпустили Йеннифэр и отскочили. Кроме четвертого, который схватил чародейку за волосы и приставил ей нож к горлу над самым двимеритовым ошейником.

- Не подходи, - заорал он. - Я зарежу ее! Я не шучу!

- Я тоже. - Геральт закрутил мечом мельницу и заглянул дылде в глаза. То не выдержал. Отпустил Йеннифэр и присоединился к дружкам. У всех в руках уже было оружие. Один сорвал со стенного паноплия древнюю, но грозную на вид алебарду. Все, ссутулившись, не могли решить: нападать или обороняться.

- Я знала, что ты придешь, - сказала Йеннифэр, гордо выпрямляясь. - Покажи, Геральт, этим мерзавцам, на что способен ведьмачий меч.

Она высоко подняла скованные руки, натянув связывающую наручники цепь. Геральт схватил сигилль обеими руками, немного наклонился, примерился и рубанул. Так быстро, что никто не заметил движения клинка. Оковы со звоном упали на пол. Кто-то из наемников громко выдохнул. Геральт крепче сжал рукоять, положил указательный палец на эфес.

- Стань тверже, Йен. Голову немного набок, пожалуйста. Чародейка даже не дрогнула. Звон металла, по которому ударил меч, был едва слышен.

Двимеритовый ошейник упал рядом с кандалами. На шее у Йеннифэр расцвела одна - одна-единственная! - красная капелька.

Она засмеялась, массируя кисти. И повернулась к мужчинам. Ни один не выдержал ее взгляда.

Тот, что держал алебарду, осторожно, словно опасаясь, чтобы она не зазвенела, положил древнее орудие на пол.

- С такими, - проворчал он, - пусть Филин дерется сам. А мне моя жизнь дорога.

- Нам приказали, - забормотал, пятясь, другой. - Велели нам... Мы по приказу...

- Я ж ничего не сделал, - облизнул губы третий, - вам, госпожа... В вашей камере... Заступитесь за нас...

- Пошли вон, - бросила Йеннифэр. Освобожденная от двимеритовых оков, выпрямившаяся, с гордо поднятой головой, она смотрелась как сестра титанов. Черной растрепанной гривой она, казалось, касается потолка.

Верзилы исчезли. Уменьшившись до нормальных размеров, Йеннифэр кинулась Геральту на шею.

- Я знала, что ты придешь за мной, - мурлыкала она, отыскивая губами его губы. - Что ты придешь в любом случае.

- Пошли, - сказал он минуту погодя, с трудом ловя воздух. - Теперь - Цири.

- Цири, - подтвердила она. А через миг в ее глазах разгорелось пугающее фиолетовое пламя. - И Вильгефорц.

- Куда, Йен?

Чародейка прикрыла глаза, сосредоточилась.

- Туда. По лестнице.

- Ты уверена?

- Да.

- Все в порядке, Йен?

- Более чем!

Под архивольтом стоял Вильгефорц.

- Это впечатляет, - сказал он спокойно и звучно. - Я восхищен. Честное слово, я восхищен, ведьмак. Ты наивен и безнадежно глуп, но техникой своей действительно можешь вызвать восхищение.

- Твои разбойники, - так же спокойно ответила Йеннифэр, - только что ретировались, бросив тебя на нашу милость. Отдай мне Цири, и мы подарим тебе здоровье.

- Знаешь, Йеннифэр, - осклабился чародей, - это уже второе за сегодняшний день столь великодушное предложение. Благодарю, благодарю. А вот и мой ответ.

- Берегись! - крикнула Йеннифэр, отскакивая. Геральт отскочил тоже. Вовремя. Вырвавшийся из рук чародея огненный шар превратил в черную шипящую жижу то место, где они только что стояли. Ведьмак смахнул с лица сажу и остатки бровей. Увидел, что Вильгефорц протягивает руку. Нырнул вбок, припал к полу за основанием колонны. Громыхнуло так, что закололо в ушах, а замок задрожал до основания.

У прибежавших со стороны вестибюля наемников в глазах стоял дикий ужас. Стефан Скеллен остудил их грозным взглядом, привел в порядок воинственной миной и решительным голосом.

- Что там? Говорите!

- Господин коронер, - прохрипел один. - Ужасть там! Это ж демоны и дьяволы... Из луков бьють без промашки... Рубять страшно... Смерть там... Все красное от кровищи!

- С десяток пало... Может, и поболе... А там... Слышите? Загудело снова, замок задрожал.

- Магия, - пробормотал Скеллен. - Вильгефорц... Ну, посмотрим. Поглядим, кто кого.

Прибежал еще один солдат, бледный и опорошенный штукатуркой. Он долго не мог выговорить ни слова, а когда наконец заговорил, то руки у него тряслись и дрожал голос.

- Там... Там... Чудовище... Господин коронер... Все равно как огромный черный летучий мышь! У меня на глазах головы людям отрывал... Кровь - фонтаном. А он свистить и хохочеть... Во-от такие у него зубищи!

- Не сносить нам голов... - прошептал кто-то за спиной у Филина.

- Господин коронер, - решился заговорить Бореас Мун. - Это упыри. Я видел... молодого графа Кагыра аэп Кеаллаха. А ведь он мертв.

Скеллен молча взглянул на него.

- Господин Стефан... - еле внятно пробормотал Дакре Си-лифант. - С кем нам здесь воевать досталось?

- Это не люди, - простонал один из наемников. - Адские черти они, вот кто! Не одолеет их человеческая сила...

Филин скрестил руки на груди, повел по солдатам смелым и властным взглядом.

- Значит, не станем, - заявил он громко и отчетливо, - вмешиваться в конфликт адских сил! Пусть себе дерутся демоны с демонами, чародейки с чародеями, а упыри - с восставшими из могил мертвяками. Не станем им мешать! Мы спокойно переждем здесь результат боя.

Лица наемников посветлели. Самочувствие их заметно поправилось.

- Эта лестница, - громко продолжал Скеллен, - единственная. Другого хода нет. Подождем здесь. Посмотрим, кому придет нужда по ней спускаться.

Наверху раздался ужасающий грохот, со свода шумно посыпалась штукатурка. Запахло серой и гарью.

- Слишком здесь темно! - воскликнул Филин громко и храбро, чтобы поднять дух своему войску. - Быстро зажечь, что только можно! Факелы, лучины! Надо толком видеть, кто появится на лестнице! Заполнить чем-нибудь горючим вон те железные корзины!

- Каким горючим, господин? Скеллен молча показал каким.

- Картинами? - недоверчиво спросил наемник. - Изображениями?

- Именно! - фыркнул Филин, - Ну, что вы смотрите! Искусство умерло!

В щепки превратились рамы, в тряпки - полотна. Хорошо просохшее дерево и промасленная материя занялись сразу, взвились ярким пламенем.

Бореас Мун смотрел. Он для себя уже все решил. Окончательно.

Вильгефорц шел прямо на них, его плащ развевался драконьими крыльями.

- Ну, Йеннифэр меня не удивляет, - говорил он на ходу. - Она - женщина, существо в эволюционном смысле более низкое, управляемое гормональной неразберихой, сумбуром. Но ты-то, Геральт, ты же не просто мужчина рассудительный от природы, но к тому же еще и мутант, эволюции неподвластный.

Он взмахнул рукой. Загудело, блеснуло. Молния отскочила от вычарованного Йеннифэр щита.

- Несмотря на свою рассудительность и рассудочность, - продолжал Вильгефорц, переливая из руки в руку огонь, - в одном ты проявляешь поразительную и глупейшую последовательность: тебя постоянно тянет плыть против течения и мочиться против ветра. Это должно было кончиться скверно. Знай же, что сегодня, здесь, в замке Стигга, ты мочился против бури.

Где-то на нижних этажах кипел бой, кто-то жутко кричал, скулил, выл от боли. Что-то горело. Цири вдыхала дым и запах гари, чувствовала дуновение теплого воздуха.

Громыхнуло с такой силой, что задрожали поддерживавшие потолок колонны, а со стен посыпался алебастр.

Цири осторожно выглянула из-за угла. Коридор был пуст. Она быстро и тихо пошла вдоль стоящих справа и слева в нишах скульптур. Когда-то она уже видела эти скульптуры.

В снах.

Выходя из коридора, наткнулась на человека с дротиком. Отскочила, готовая к сальто и вольтам. И тут же сообразила, что это не человек с дротиком, а седая, худая и согбенная женщина. И что в руках у нее не дротик, а метла.

Женщина с метлой долго молча шевелила губами, словно что-то жевала.

- Откедова ж мне-то знать, голубица? - промямлила она наконец. - Я туточки токмо прибираюсь. Ничего боле, токмо прибираю опосля их и прибираю, - повторила она, вообще не глядя на Цири. - А они хучь бы што, токмо поганють и поганють. Глянь-кось сама, голубица.

Цири глянула. На полу извивалась размазанная зигзагом полоса крови. Через несколько шагов полоса обрывалась около скорчившегося у стены трупа. Дальше лежали еще два - один свернувшийся клубком, другой - совершенно противоестественно раскинувшийся крестом. Рядом с ними валялись арбалеты.

- Ничего боле, как токмо пачкають да пачкають. - Женщина взяла ушат и тряпку, опустилась на колени, принялась вытирать. - Грязь и ничегошеньки боле, токмо грязь, грязь да грязь. А ты тут, понимаешь, убирай и мой. Когда-нито будет тому конец?

- Нет, - глухо сказала Цири. - Никогда. Таков уж этот мир.

Женщина перестала вытирать. Но головы не подняла.

- Я токмо убираюсь, - сказала она. - Ничегошеньки боле. Но тебе, голубица, скажу, что тебе надыть прямо идтить, а опосля налево.

- Благодарю.

Женщина еще ниже опустила голову и принялась за свое дело.

Она была одна. Одна, одинокая, затерявшаяся в путанице коридоров.

- Госпожа Йеннифэ-э-эр!

До сих пор она блюла тишину, боясь привлечь людей Вильгефорца. Но теперь...

- Йеннифэ-э-эр!

Ей показалось, будто она что-то услышала. Да, конечно!

Она вбежала на галерею, оттуда - в большой холл со стройными колоннами. В ноздри снова полез запах горелого.

Бонарт, словно дух, вышел из ниши и ударил ее по лицу. Она покачнулась, а он ястребом кинулся на нее, схватил за горло, предплечьем прижал к стене. Цири глянула в его рыбьи глаза и почувствовала, как сердце опускается у нее вниз, под живот.

- Я б тебя не нашел, если б ты не орала, - прохрипел Бонарт. - Но ты орала, к тому же тоскливо! Уж не по мне ли ты тосковала, милочка?

Продолжая прижимать ее к стене, он запустил ей руку в волосы на затылке. Цири дернула головой. Охотник ощерился. Проехал рукой по плечу, груди, грубо схватил за промежность. Потом отпустил, толкнул так, что она сползла по стене.

И бросил ей под ноги меч. Ее Ласточку. А она мгновенно поняла, чего он хочет.

- Я предпочел бы на арене, - процедил он. - Как завершение, как финал множества превосходных представлений. Ведьмачка против Лео Бонарта. Эх, и платили бы людишки, чтобы увидеть нечто подобное. Ну же! Подними железяку и вытащи ее из шагрени!

Так она и сделала. Но не вытянула меч из ножен, только перевесила за спину так, чтобы до рукояти можно было дотянуться.

Бонарт отступил на шаг.

- Я думал, - сказал он, - что мне достаточно будет натешиться видами тех процедур, которые готовит для тебя Вильгефорц. Я ошибся. Я должен почувствовать, как твоя жизнь стекает по моему клинку. Плевать я хотел на чары и заговоры, на предназначения и предсказания, на судьбы мира. Плевать я хотел на старшую и младшую кровь. Что мне все эти ворожбы и чары? Какой мне от них прок? Никакого! Ничто не может сравниться с удовольствием...

Îн осекся. Она видела, как он стиснул зубы, как зловеще блеснули его глаза.

- Я выпущу из тебя кровь, ведьмачка, - зашипел он. - А потом, прежде чем ты окоченеешь, мы отпразднуем свадьбу. Ты - моя. И умрешь моей. Доставай оружие.

Послышался далекий грохот, замок задрожал.

- Вильгефорц, - пояснил с каменным лицом Бонарт, - делает там фарш из твоих ведьмачьих спасителей. Ну, давай, девка, доставай меч.

"Бежать, - подумала она, коченея от ужаса. - Бежать в другие места и другие времена, только бы подальше от него, только бы подальше”. Она ощутила стыд. Как же так - бежать? Бросить на произвол судьбы, оставить в их руках Йеннифэр и Геральта? Но рассудок подсказывал: “Мертвая, я ненамного им сгожусь..."

Она сконцентрировалась, прижала кулаки к вискам. Бонарт моментально понял, что ему светит, кинулся к ней. Но поздно. В ушах у Цири зашумело, что-то сверкнуло. “Получилось”, - подумала она торжествующе.

И сразу же поняла, что торжествовала преждевременно. Поняла это, слыша яростные крики и ругань. Виной фиаско была, вероятно, злая, враждебная и парализующая аура этого места. Она перенеслась, но недалеко. Совсем недалеко от Бонарта. Но все же за пределы досягаемости его рук и меча. По крайней мере - на какое-то время.

Подгоняемая его ревом, она повернулась и побежала.