Владимир ридигер

- Дай сюда... Ага... Майор ФСБ. Ну, вы мудаки! Как я теперь перед Васей буду отмазываться?!

- Ладно тебе, - успокоил Вовчик, - Мало ли какие у этого Аслахана документы. Сначала удостовериться надо.

- Ты, бля, умный, как Юлий Цезарь. Может, ксиву мне отнести на экспертизу Шельмягину?..

- А насчет того, что тебя уроет Чечня, - успокоил Вовчик, - не ссы, - прорвемся.

Обхватив голову руками, Новиков запричитал:

- Мало мне газетной травли! Теперь повесят и этого жмурика...

Вдруг раздался телефонный звонок. После некоторого замешательства Савелий снял трубку:

- Новиков.

- Савелий? Только что с этого номера мне звонил Аслахан.

- Знаю, Виктор, - не совсем уверенно ответил Новиков. - Он срочно уехал в чеченскую диаспору, здесь, в Лондоне. В Ичкерии федералами взят в плен некто Урусов - полевой командир, свояк Аслахана. Сам понимаешь, эти кавказцы... Аслахан просил меня оприходовать какую-то сумму, которую он снял в "Бизнес-трейде". Твои инкассаторы могут спокойно доставить ее сюда. Все документы будут оформлены, как положено.

- Хорошо, - ответил Румберг. - Я лично привезу тебе деньги.

- Лично? - удивился Новиков.

- Именно так. У меня к тебе разговор.

- Вот как? Что-нибудь стряслось?

- Да, Савелий. Утреннюю прессу читал?

- Читал.

- Мои счета застрахованы.

- Не смеши, Савелий. Твоя наивность впечатляет.

- Что мне делать?

- Не дергайся. Жди меня через двадцать минут. Оставь только наружную охрану. Говорить будем с глазу на глаз.

- К чему такие предосторожности?

- Я на крючке, понятно? Так же, как и ты.

- О, кей! Двигай сюда. Деньги не забудь, - а то Аслахан из меня шашлык поджарит.

- Это не моя забота. Выезжаю...
* * *
Величайший иллюзионист всех времен Джо Вандефул был раздосадован, если не сказать, зол. Давненько артиста никто так открыто не шантажировал, как это делал сейчас старый друг Питер. Вопрос касался двойника Виктора Румберга, - его тело, изрешеченное пулями, обнаружили в лондонском филиале "Бизнес-трейда". Этого парня Вандефул отыскал среди самых что ни на есть отбросов русскоязычного Сохо, затем его переправили в Россию, где - о чем Джо не мог догадываться - двойник прошел всестороннюю подготовку в ФСК. (Собственно, судьба убитого, как знал Питер, была давно предрешена спецслужбами России в Англии, - они сработали быстро и хладнокровно, но... ошиблись Румбергом). Жизнь финансиста висит на волоске. Вопрос теперь стоит так: срочно необходим второй двойник Виктора Румберга. Питер поначалу даже не потрудился объяснить, для какой цели, он просто потребовал от друга в кратчайший срок найти подходящего человека. Подходящего человека! Слыханное ли дело, черт побери, отыскать третьего Румберга?!

- Знаешь, Питер, - негодовал Джо, - наш с тобой договор не предусматривал еще одного двойника. Я правильно говорю?

- Правильно. Однако положение изменилось настолько, что сейчас необходим именно такой вариант. Если ты мне откажешь - это обернется непоправимыми последствиями.

- Для кого?

- В том числе и для тебя.

- Любопытно! И каковы же они будут для меня?

Питер закурил тонкую сигару Вандефула:

- Ты помнишь некую Ирину Свирину, дочку одесского вора в законе Чижика?

- Понятия не имею, о ком идет речь.

- Вот видишь... А Ирина тебя помнит, очень хорошо помнит. И, кстати, растит ребенка, - симпатичную девчушку, как две капли воды похожую на своего легкомысленного отца.

- Это шантаж!!

- Возможно. Но разве не ты принуждаешь меня к нему?

- Какого дьявола вы лезете не в свои дела?! - вскричал Вандефул. - Я думал, ты мне друг, а оказалось, что ты такой же беспринципный негодяй, как твои хозяева!

- Вот здесь ты ошибаешься, Джо. Пусть я и негодяй, но принципиальный. И мои хозяева тут ни при чем.

- Еще не легче... Тогда ради кого ты так стараешься, что готов втоптать в грязь лучшего друга?

Питер мягко улыбнулся:

- Сначала ответь - поможешь мне? Джо, поверь, если бы это не было столь важно, я бы... не старался. Играю в открытую.

- Черт с тобой...

Обняв за плечи приятеля, Питер проговорил:

- Спасибо, Джо. Стараюсь я ради одной женщины, которую давно и безответно люблю.

Вандефул покачал головой:

- Какой же ты, Питер, глупец! Так бы и сказал - для женщины. А то начал шантажировать Свириной. Не волнуйся, живут они нормально, не бедствуют. Кстати, какое отношение твоя безответная любовь имеет к этому Румбергу?

- Отложим на потом? Румбергу надо скрыться таким образом, чтобы ни одна душа не смогла докопаться до него. Однажды он уже пренебрег моим советом и лишь по чистой случайности остался жив.

- Охотились за ним, а убили двойника?

- Именно так. Банкир должен исчезнуть из поля зрения...

- Задача двойника - направить охотников по ложному следу?

Питер заметил:

- С твоими способностями ты бы мог стать президентом США.

- Вряд ли. Я слишком сентиментален...

- Так что мы решим?

Немного поразмыслив, Джо Вандефул произнес:

- Думаю, у меня есть подходящий трюк.

* * *

При виде банкира Новиков аж разинул рот:

Не обращая внимания на молчание гостя, Савелий откупорил бутыль с темно-коричневым напитком и разлил по кружкам.

- Может, желаете водочки, господин финансист? - заулыбался он. - Вы у нас редкий желанный гость, так что выбирайте. А я хлебну кваску. За всю мою госдумовскую фракцию!

Он поднял кружку и жадно, большими глотками принялся пить. Затем, утолив жажду, вытер рот рукавом пиджака и блаженно откинулся в кресле, уставившись на кейс в руках Румберга:

- Итак, мы одни, - я твою просьбу выполнил. Может, у меня что-то со зрением, но почему-то не видно тех зеленых, которые ждет Аслахан? А! Понял. Тебе необходима его доверенность? Сдается, между старыми друзьями это лишне. Кстати, только что доставили вечерние газеты. В них замелькало и твое имя. Иными словами, наш цивильный общак приказал долго жить. Что скажешь, банкир? Опять молчишь? Я так считаю, что все только начинается. Мы расслабились, поддались соблазну легких денег. А про конкурентов совсем забыли. Эти ошибки слишком дорого стоят, чтобы их повторять в будущем. (Он налил себе еще кваса и сделал несколько торопливых глотков). Чем больше пьешь, тем больше жажда. Так и с деньгами - никогда много не бывает. М-да... Все эти шельмягины и калашины, будь они прокляты, разбегутся, как корабельные крысы. Их место займут другие, еще более жадные и беспринципные, они найдут следующего подходящего пахана, сменят нынешнего и продолжится эта бесовская круговерть. Я гладко говорю? Нам же только останется пересидеть, переждать, накопить силенок и ринуться в бой вместе с новыми российскими козлами. Под их знаменами, понимаешь ли... Фейс у тебя, прямо скажу, какой-то поганый, больной. Ладно. Давай сюда баксы, я распишусь в получении и разбежимся. Дел много... Ну?! Чего ты на меня уставился, как баран на шестисотый "мерседес"?!

- Ты убил моего сына, - тихо произнес Румберг.

Савелий сначала удивленно поднял брови, затем кашлянул и беспечно засмеялся:

- А твоего племянника я еще не успел убить?

- Ты убил моего сына, - повторил Румберг.

- Послушай, как тебя там, - вспылил Новиков, - я позову своего доктора. Вижу, у тебя съезжает крыша, нужны релаксанты. Только сначала давай рассчитаемся и...

Увидев дуло пистолета, нацеленное на него, Новиков оторопел.

- Мой сын, - процедил банкир, - умер от наркоты. Не двигаться, скотина!

- Что ты в натуре... С- сижу на месте, не двигаюсь... - он понемногу приходил в себя. - Так и скажи: не видать тебе, Савелий, баксов. Я ведь понятливый. Раз такое горе, возьми эти деньги себе. Только... при чем же тут я? В чем дело? Мой бизнес тебе хорошо известен, ты имеешь с него большую прибыль. Забирай все, если тебе своего мало. С Аслаханом сам разберешься.

Савелий Новиков вдруг уставился на Румберга, его глазки, до этого трусливо бегающие, неожиданно сверкнули открытой ненавистью:

- Кто ты такой, Румберг? Кто ты, мать твою разтак?! Откуда ты взялся? Тебя Васька Шельмягин вытащил из говна, отлакировал да еще нехилую работенку подкинул. Ты явился сюда вершить правый суд, но взгляни сначала на себя, - ты такой же, и ничуть не лучше меня. Обычное дерьмо в конфетной обертке! Видишь, дело дрянь, - очиститься решил...

- Ты убил моего сына.

- А скольких сыновей поубивал ты?! Что ты бубнишь, как попугай? Или тебе, маньяку, не приходит в голову, что ты - мой соучастник? Или башка твоя под тыкву заточена? Шланг гофрированный...

Румберг прищурился:

- Кажется, непонятно, о чем идет речь?

- Да, убивай, убивай! - закричал Новиков в надежде, что кто-нибудь из своих его услышит. - Убьешь меня, останутся сотни тысяч таких, как я. И тебя найдут, не волнуйся! Или мои братки, или Васины менты. Так что спрячь свою пушку пока не поздно и поговорим по человечески... - он перешел на визг: - Я не убивал твоего сына!! - и быстро затараторил: - У меня у самого сын от Катьки, да, от Катьки, он тоже того, ширяется, ты ведь ее любишь... ты ведь любишь ее...

Новиков увидел, как побледнел Румберг, как тяжело он дышит, а пистолет пляшет мелкой дрожью в его руке.

- Ты ведь... больной, - осторожно проговорил Савелий. - Смотри, тебе совсем худо. Пот бежит со лба. Сейчас ты умрешь...

Воспользовавшись столь неожиданным поворотом, Новиков без труда вмиг обогнул стол и, очутившись перед обессиленным банкиром, ловко выхватил пистолет.

- Ха, ха, ха!! Чмо недорезанное! - засмеялся он. - Куда тебе играть в эти игры, - на кладбище пора!

Открыв кейс Румберга, он оторопел:

- Значит... денег ты не взял. Здесь пусто...

- Ты... убил моего... сына, - еле прошептал Румберг, хватая воздух ртом.

Новиков глядел на гостя с открытым презрением:

- Я и тебя, пентюх сраный, сейчас убью... Мне считать до трех или сам сосчитаешь?

- Ты... убил...

- Раз... два... три...

Несколько приглушенных хлопков раздались в комнате. Новиков сначала наклонился, затем, неестественно скорчившись, рухнул на ковер. Он еще дышал.

- Нам надо спешить, Филдин! - голос у Сомова казался каким-то искусственным. Он свинчивал глушитель со ствола.

- Я не могу...

- Примите таблетки, поскорее, прошу вас. У отеля в машине ждет Питер.

Филдин вдохнул аэрозоль кордикета.

- Вы можете идти? - спросил Сомов. - В нашем распоряжении четыре минуты.

- Только... очень медленно.

...Отстреливаться не пришлось, - они как раз тогда сели в машину, когда какие-то бесцеремонные люди, чуть не сбив швейцара, ворвались в отель.

- Я снял всю новиковскую охрану, - сказал Сомов Питеру на повороте. - А его шестерку - головореза Вовчика - просто укондохал.

- Забыл, что означает "укондохал", - признался Питер.

- Значит, придушил, - пояснил Филдин. - Или прибил.

Питер улыбнулся:

- Тебе уже легче?

- Лучшее лекарство - хорошая новость.

- Не радуйтесь преждевременно, - Сомов внимательно глядел в боковое зеркало. - У нас на хвосте команда Воробьева.

- Здесь не Москва, - заметил Питер.

- Вряд ли они станут с этим считаться.

- Станут или не станут - их проблемы.

Он тормознул рядом с тучным констеблем и показал свое удостоверение:

- Сделайте одолжение, сержант, проверьте следующий за нами зеленоватый "ситроен" на предмет наличия неучтенного оружия. Только обязательно вызовите подкрепление, - русские мафиози не слишком щепетильны.

Констебль козырнул:

- Будет исполнено, сэр!

В боковом зеркале было видно, как полицейский вежливо тормознул "ситроен" и, вызвав по рации подкрепление, приступил к осмотру багажника.

- У ФБР существует межведомственный договор с Интеллидженс-Сервис, - пояснил Питер, - согласно которому все террористы в Штатах и Соединенном королевстве считаются общими. Кстати, не очень приятно об этом говорить, но господин Румберг не далее как вчера с подачи русских является особо опасным преступником, разыскиваемым по линии Интерпола.

- Это мне известно, - сказал Сомов. - Как знать, быть может, и моя фамилия скоро замелькает в списках Интерпола.

- Вы точно решили порвать с ФСБ? - спросил Питер.

- Нет вариантов: передо мной поставили выбор, - либо Новиков меня, либо я Новикова. Так своеобразно начальство оценило мою четвертьвековую службу в КГБ.

Некоторое время молчали.

- Питер, - вспомнил банкир, - мне необходимо срочно заехать в здешний филиал "Бизнес-трейда".

- По-моему, ты совсем недавно оттуда.

- Я имею в виду другой, тот, что рядом с Трафальгар-сквер.

- Очень опасно, - ответил Питер. - Мы не можем так рисковать.

- Прошу тебя! Пожалуйста, всего на несколько минут.

- Я прикрою, - заверил Сомов, - если так необходимо.

...Первое, что бросилось в глаза, - странная реакция охранника. При виде шефа он сначала оторопел, затем, перекрестившись, пропустил вошедших. Старший менеджер филиала - приятная немолодая женщина, - увидав Румберга, испустила громкий стон и потеряла сознание. Очнувшись, она пролепетала: "Воскрес из мертвых...". Двое других служащих сбивчиво объяснили, что три дня назад шеф, который сейчас стоит перед ними живой и невредимый, был в упор расстрелян неизвестным посетителем в своем кабинете. Убийце удалось скрыться, но удивительно, что полиция и газеты, будто в рот воды набрали, - ни слова об убийстве. Более того, персоналу банка приказано молчать.

- Как вы себя чувствуете? - спросил Румберг старшего менеджера, которая, пригубив немного виски, постепенно приходила в себя. - Мне необходимо сделать два срочных перевода. Вот банковские реквизиты европейского отделения "Антиспида", а это - расчетный счет организации "Помощь наркоманам". Прошу вас, миссис, сейчас же перевести на их счета соответственно пятьсот и шестьсот пятьдесят миллионов долларов из наших корреспондентских активов.

- Мы разорим всех своих клиентов! - воскликнула женщина. - Я не могу...

- Делайте, что вам сказано, - отрезал Сомов, - если сами не хотите воскреснуть из мертвых.

Несчастная дама, опустошив полбокала виски, оперативно провела переводы.

Накануне представления Джо Вандефул вызвал начальника секьюрити собственной службы и попросил его втрое увеличить число агентов, которые под видом зрителей присутствуют на каждом его шоу.

- Я могу мотивировать свою просьбу лишь тем, что в зале будет находиться мой друг. Ему угрожает реальная опасность, - сказал Вандефул.

- Может, вашему другу не следует приходить на шоу?

- Может, и не следует... Но тогда он не минует угрозы в другом месте.

- Вы не могли бы, сэр, показать его фотографию?

Иллюзионист протянул пачку газет, где на первых полосах красовались портреты Румберга под скандальными заголовками.

- Конечно, это только мое мнение, сэр, но от таких друзей сейчас лучше держаться подальше.

- У вас новое представление о дружбе.

- Извините, сэр. Мы сделаем все, чтобы обезопасить вашего приятеля.

...Гарольд Вильсон-холл - так назывался этот огромный восьмидесятитысячный зал - был настолько переполнен, что в проходах пришлось устанавливать дополнительные кресла. Единственное гастрольное представление, которое Джо Вандефул давал в Лондоне, вызвало небывалый ажиотаж. Цены на билеты подскочили до астрономических цифр, но это не помешало обычно невозмутимой английской публике раскупить все места в зале за месяц до волнующего события. Собственно, почти месяц уходил у режиссеров и продюсеров Джо на подготовку шоу: в это время реклама шла по всем направлениям, на телеканалах демонстрировались фрагменты новых потрясающих номеров, без которых не обходились очередные гастроли. То была принципиальная политика самого Вандефула и его команды, - привносить нечто сногсшибательное в каждое выступление. Поговаривали, что неукротимый на фантазию Джо и на сей раз припас для зрителей какой-то невероятный умопомрачительный сюрприз, давать рекламу которому запретил сам кудесник...

Первая часть шоу великого артиста изобиловала известными на весь мир номерами: распиленная на четыре части девушка весело общалась с залом, раздавая искрометные признания в любви испуганным кавалерам; невозмутимого Джо, закованного в кандалы, бросали в огромный аквариум, кишащий акулами и осьминогами, затем аквариум накрывался материей, после чего он благополучно исчезал со сцены, а любимец публики вдруг возникал в вечернем смокинге на противоположном конце зала; или разъяренные дикие медведи гризли вдруг начинали гоняться по сцене за Джо, а тот, рискуя быть растерзанным, легко взлетал над хищниками, приводя в недоумение и зверей, и публику. Были и другие необъяснимые, волшебные номера. И чем больше предлагалось чудес, тем больше зритель исподволь сознавал собственное бессилие перед могучим интеллектом чародея.

Наконец, во второй части шоу, наступил именно тот момент, которого с таким нетерпением ждали зрители - момент премьеры Великого Мага. Зал притих, когда Джо Вандефул своим неотразимым голосом обратился к присутствующим:

- Уважаемые гости! Кажется, сегодня вы видели многое, чему невозможно дать вразумительного объяснения. И, тем не менее, каждый эпизод нашего шоу пронизан единым смыслом - каким бы загадочным ни был окружающий мир, людям по силам его разгадать. Достаточно лишь поверить в собственную правоту, собрать всю волю и разум, чтобы получить желаемый результат... Сейчас на сцене вы наблюдаете весьма неприятные приготовления: этот красивый и мрачный гроб, висящий в пространстве, предназначен для человека, активная жизнь которого, возможно, подходит к концу. Кто из сидящих в зале готов в него лечь? Я не могу дать никаких гарантий относительно последствий такого захоронения... Так кто же? Кто считает свою песенку спетой, приглашаю в гости... Не вижу смельчаков?.. Никто не желает быть заживо погребенным?.. Ага! Из первого ряда встал господин... он приближается сюда, поднимается на сцену. Это, безусловно, отчаяный человек! Рад вас приветствовать, сэр, на шоу Джо Вандефула! Представьтесь, пожалуйста.

- Мое имя Виктор Румберг. Здравствуйте, мистер Вандефул!

Тишина в огромном зале стала ощутимой. Скандально нечистоплотный финансист, честолюбивый богач, имя которого у всех на слуху, безропотно ложится в гроб - это ли не сенсация?!

- Прошу вас, господин Румберг!

Все происходило удивительно четко и отлажено: банкир лег в гроб, ассистенты громко заколотили крышку гвоздями и Джо, приблизившись вплотную, воздал руки к небесам:

- Да простит мое кощунство святая церковь!

Гроб стал медленно тускнеть, меркнуть, растворяться в воздухе и... окончательно исчез. Джо выразительно произнес:

- Похоже, мистер Румберг желает выбраться из этого зала? Глядите - он уже под сводом Гарольд Вильсон-холла!!

Взоры зрителей метнулись вверх, где, почти касаясь головой металлических конструкций крыши, на тонкой перекладине, удерживая равновесие, стоял, покачиваясь... Виктор Румберг. Было в этом что-то мистически жуткое, аналогия с вознесением души на небо стала более чем очевидной. Низкий гул прошелся по рядам зрителей. В зале царило явное замешательство...

Неожиданно, это было трудно различимо со зрительских мест, сначала на черном пиджаке Румберга, потом на его лице, на лбу заплясал красный лучик лазерного прицела. Никто не услышал выстрел, только внезапно человек под сводом... сорвался в гудящую бездну зала. Это произошло молниеносно: стук упавшего тела и следом - оглушительная овация. Трюк великого иллюзиониста завершился эффектным низвержением, буквальным падением Виктора Румберга с огромной недосягаемой воображению высоты, где тот возвышался над простыми людьми даже не столько в этом зале, сколько в их повседневной серой жизни.

Крик ужаса зритеей, сидящих в проеме, куда упал мертвец, утонул в общем вопле восторга и ликования...

* * *
На пути в Лондонский аэропорт Хитроу Питер заметил:

- За тобой, Филдин, тянется шлейф смертей... Не смогли уберечь актера ни мы, ни служба охраны. Как теперь смотреть в глаза Джо?

- Знаю, чьих рук работа, - сказал Сомов. - Если они считают, что следующим буду я, то сильно ошибаются.

- Как насчет перехода к нам, в ФБР? - спросил его Питер.

- Не думаю, что для ФБР я стал бы ценным приобретением. Прежде чем решиться на такой шаг, следует позаботиться о семье, - их тоже могут не пощадить.

Проехав еще с полкилометра, Питер заглушил мотор:

- Итак, друзья, наша встреча подходит к концу. Тебе, Филдин, я приготовил новый паспорт, - здесь все чисто, не подкопаешься. Вот, держи... Немного грима - и тебя не узнать. Выбирай, куда полетишь: в Перу или Австралию? На первое время там будет надежная крыша, а через год-другой, если захочешь, помогу пристроиться в шоу-бизнесе. Личная благодарность мистеру Сомову

- Спасибо, Питер. Мне еще предстоит побыть в Лондоне. Здесь находится Татьяна, девушека Новикова, одна из заблудших овечек нашего депутата...А вы что скажете, полковник??

Он не сразу понял вопрос, - впервые после долгих лет к нему обратились по званию.

- Куда полетишь, бизнесмен? - улыбнулся Питер.

- Куда полечу... - он помедлил с ответом. - В Россию, куда же еще. По паспорту Дмитрия Филдина.

Питер заволновался:

- Может, тебя лучше сразу скинуть в Темзу? Или просто сдать людям Воробьева? Не собираюсь брать на себя еще и твою гибель.

- Полечу в Россию, - твердо сказал Филдин. - Иначе моя жизнь теряет всякий смысл.

- Хоть отдаешь себе отчет, в логово какого зверя собираешься вернуться?! - с досады крикнул Питер. - Ты болен, слаб. Кому и что стремишься доказать?!

- Я полечу только в Россию, в Москву. Извини, Питер.

- Погодите... - Сомов, похоже, что-то надумал. - Пускай летит в Россию. Паспорт Филдина сработает, а Румберга уже нет в живых. В Москве дам надежный адрес - можно перебыть какое-то время. А дальше... сами решайте. Обязательно позвоните моим, весточку передайте. В общем, как говорится, с Богом! Глядишь, еще и встретимся.

- Удачи тебе, - вымолвил Питер. - И здоровья. Можно на два слова?

Выйдя из машины, они закурили. Питер сказал:

- Не подумай, что я филантроп, Филдс. Твой ангел-хранитель...

- Линда Грейвс? Поцелуй ее за меня.

Он кивнул.

- И еще... Объясни, как растворился гроб, в котором ты лежал?

- Я обещал Джо Вандефулу никому не раскрывать этот секрет. Кстати, стоимость трюка приближается к двум миллионам... Возьми восемь тысяч фунтов. (Он протянул деньги Питеру) Передай семье погибшего актера. Кроме денег на самолет больше ничего не осталось.

...Боинг взял курс на Россию, когда вслед за "фордом" Питера, соблюдая приличную дистанцию, двинулся зеленоватый "ситроен".

* * *

В квартире Филдина, выходящей окнами во двор, Генрих Швайковский, он же Пеленгас, в который раз перелистывал единственный экземпляр неоконченной рукописи Дмитрия. Ноутбук с дискетами - подарок Полины - наспех оставленный Румбергом в отеле Флориды, вряд ли когда-нибудь обретет бывшего хозяина. Эта рукопись - последнее звено, связывающее автора с его прежней жизнью.

- Что могу сказать... - Швайковский глубокомысленно сдвинул брови, уставившись на листки. - Любопытно. Местами, даже интересно. Не ожидал... Твой полет фантазии, особенно в Части первой, заслуживает похвалы. И юморок такой, я бы отметил, специфический. Смешно. Кое-где проглядывает мой собственный, если не ошибаюсь, портрет.

- Ты уж не серчай.