Владимир ридигер

Филдин торопился и встреча с Савелием никак не входила в его планы.

- Чья это новая тачка у твоего подъезда стоит?

- Какая именно?

- Последний "BMW".

- Моя.

- Извини, я спешу, - Дмитрию было неприятно столь бесцеремонное вторжение.

- Когда спешу я, - заметил Новиков, пряча пистолет, - я, блин, оставляю время и для старых друзей. Что сегодня было? Ну-ка!

- Сегодня? А сегодня что-то было?

Новиков петухом прошелся по комнате:

- Сегодня было подведение итогов по результатам выборов в Госдуму. Знаменательное событие в жизни России! Въезжаешь?

- Не очень. Я действительно тороплюсь.

Приятель вынул из внутреннего кармана пиджака плоскую флягу водки "Абсолют" и радостно фыркнул:

- Закуска в доме есть?

- Да, черт с ними, с выборами!

- Как это "черт с ними"? Вы, уважаемый господин, разговариваете с депутатом Госдумы по Новофиглевскому избирательному округу, с лидером фракции "Любителей кваса"!..

Взгляд Новикова остановился на мобильном телефоне:

- И твои дела, вижу, пошли в гору... Значит, выпить есть за что! Кстати, минут через пять подлетит Вовчик, Катька...

- Катя?

- Да ничего...

- За сюжетом не поспеваешь?

Войдя в квартиру вместе с Катей, Вовчик демонстративно облапил девушку.

- Всегда на стреме! - гаркнул он. - Привет депутату и его скромному почитателю!

- Скромному? - съязвил Савелий. - Видал у подъезда новую тачку?

- Ну?

- А ты говоришь - скромному. Придется мне как депутату заняться небольшим расследованием доходов одного господина. И если обнаружится, что доходы нетрудовые...

- И напьюсь же я сегодня! - воскликнула Катя.

Боже праведный... Это "и напьюсь же я сегодня!" - из его давнишнего сна. Кажется, про Софочку, про такую же милую и чистую душой девушку, возникшую в его воображении, чтобы уйти раз и навсегда...

- Теперь я буду защищать интересы нашего забитого народа, - то ли в шутку, то ли всерьез заявил Савелий Новиков, разливая водку.

- Что тебе мешало защищать его интересы раньше? - спросила Катя.

- Раньше... Может, мне не хватало уверенности в жизни, - опорожнив стопку, ответил депутат. - Кем я был? Забитым до смерти сапогами совдепии зеком, без прав на будущее. Только благодаря братве я и вырос похожим на этих надутых фазанов, вместе с которыми мне теперь восседать в Госдуме. Я стану элегантен, как рояль! В моих мыслях появится много свежего и прогрессивного -- народ это любит. Я буду драть глотку не хуже, если не лучше, чем все тамошние крикуны и холеные демократики. Буду раскланиваться с умными учеными девками - такими же блядовитыми, как их идейные покровители. Вообще, сделаюсь в доску своим, рубахой-парнем, готовым выполнить любой хорошо оплаченный заказ.

- В натуре, Сава, ты о чем? - промычал Вовчик. - Зачем нам мокруха?

- Он догадливый, - стукнув по плечу друга, сказал Новиков. - Ни к чему пачкать свои аристократические пальцы в каком-то дерьме. Пускай сами пачкают!

Савелий подбоченился и задал в пустоту вопрос:

- Почему бы нет? Не боги обжигают горшки, - еще ой как поработаем. Теперь мы в одном купе!

"Каким образом они сюда вошли? - думал Дмитрий. - Предположим, Катя дала мой адрес. А дальше?"

- За милых дам! - провозгласил Вовчик.

"Теперь Савелий депутат... - продолжал рассуждать Филдин. - Ему как раз и необходима депутатская неприкосновенность. В России отныне можно купить все - вплоть до неприкосновенности. Впрочем, только ли в России?"

Когда веселье было в самом разгаре и опьяневший Савелий полез целоваться с Вовчиком, Катя пригласила Дмитрия на кухню покурить. Держалась она просто, хоть и было заметно, что под алкоголем. Разговор поначалу не клеился, носил общий характер, затем перешел на отца Алексея, но... думали они об одном. Это было понятно между слов, по мимолетным быстрым взглядам, которыми они как бы невзначай обменивались.

- Катя... - начал Дмитрий, - я... не знаю, что на меня тогда нашло.

- Когда? - казалось, она его подзадоривает.

- Ты же прекрасно понимаешь, о чем я. Моя вина...

- Брось, Дима. Похоже, ты чем-то расстроен? Послушай меня: ты ни в чем, понимаешь, ни в чем не виноват, если имеешь в виду нашу последнюю встречу. Ты ведь это подразумеваешь?

- Именно это.

- Вот и хорошо. Я серьезно - все с твоей стороны было правильно и обосновано. И дело здесь вовсе не в тебе.

- А в ком?

- Только во мне, - Катя глубоко затянулась сигаретой. - Однажды ступив на т.н. дурной путь, я прекрасно отдавала себе отчет в том, чем это чревато для моей будущей личной жизни. Даже полюби я святого ангела, уж не говоря о замужестве, меня мучили бы угрызения совести --достойна ли я лучшей участи? Ответ один: не достойна, потому что знала, на что идешь. Поверь, то, что между нами случилось... в общем, морально я к этому была вполне готова...

- Нет! Я видел твои слезы.

- Мои слезы? Наверно, как всегда, подвела тушь для ресниц. Дело привычное.

- Нет, Катя... Нет.

- Но даже, если нет. Что это меняет? Для меня - ничего.

- А для меня - многое.

- Вот как? Что же, объясни?

Филдин посмотрел ей в глаза:

- Я тебя люблю, Катя.

Отведя взгляд, девушка тихо произнесла:

- Меня многие любят.

- А по-настоящему только я, - сказал Дмитрий. - Ты мне веришь?

Неожиданно она расхохоталась, истерично и как-то искусственно:

- Только ты... по-настоящему?! Извини, смешно стало...

- Я тебя люблю такой, какая ты есть.

На кухню ввалились Вовчик и Савелий.

- О чем чирикаете, голубки?! - завопили они. - Почто нас кинули одних?

- Я люблю тебя, Катя, - громко повторил Дмитрий.

Савелий скривил рожу:

- Что-то не врублюсь, кому здесь признаются в любви?

Нарочито тяжко вздохнув, Вовчик хихикнул:

- Куда тебе, народному депутату, врубаться? Ты теперь думай о народе, о борьбе с проституцией.

- Спасибо, братан, - в тон ему ответил Новиков. - Знаешь, как я искореню это зло?

- Расскажи!

Савелий стал шептать Вовчику на ухо, тот поначалу разинул рот, затем дико захохотал. Не выдержал и депутат - присоединился к приятелю.

Катя стояла бледная, хмель мигом улетучился с ее облика. Она глядела в пол, прикусив губу.

Как будто чем-то острым резануло Филдина. Не помня себя, он кинулся на гостей, но, споткнувшись о подножку Вовчика, больно растянулся на полу прямо перед ботинками Савелия. Один ботинок приподнялся, размахнулся и сильно ударил Дмитрия в висок. Второй удар пришелся по лбу. Третий удар Филдин не чувствовал - сознание замутилось и померкло...

* * *
Полковник Сомов поставил на столе перед Полиной стакан с газированной водой.

- Выпей, выпей, - предложил он. - Тебе сразу полегчает.

Девушка поднесла платок к носу и всхлипнула:

- Зачем... такое издевательство? Я ведь догадывалась, что это не Дима!

- Не издевательство, а оперативное действие, без которого не получилось бы главного.
- Чего главного?

Сомов загадочно улыбнулся:

- Вот теперь мы поняли, что ты достойна связать свою судьбу с Дмитрием.

- Опять со Лжедмитрием? Спасибо!

- С настоящим Дмитрием Филдиным, которого ты действительно любишь.

- Я вам не верю.

- И напрасно. Разве те десять тысяч баксов, которые ты взяла из сейфа, оттянули твой карман?

- Мне их возвратить?

- Зачем - они по праву принадлежат тебе. Распоряжайся, как считаешь нужным, ты их заслужила...

Быстро взглянув на Полину, Сомов понял, что попал в десятку.

- Кстати, если уж говорить начистоту, - продолжал он, - цель, которую ты сможешь быстро достичь, стоит несоизмеримо больше. И не только в денежном исчислении.

- Объясните. пожалуйста, на что вы намекаете? - неуверенно произнесла Полина.

- Не думаю намекать. Одновременно получишь и настоящего Филдина, и шикарную жизнь, - это ли не предел твоих мечтаний?

- Но... для чего так нужно?

Вопрос развеселил полковника:

- Мне нравится твоя сообразительность! Значит, отдаешь себе отчет в том, что на свете случайно ничего не происходит. Правильно я говорю?

- Наверное.

- Поэтому, Поленька, тебе придется отрабатывать свою новую жизнь, отрабатывать вдумчиво, аккуратно и серьезно. Я или кто-либо другой будем постоянно с тобой на связи. Это значит, что все инструкции, данные нами, ты обязана неукоснительно выполнять.

- А если я не сумею?

- Научишься. Научить можно и осла, но вот доверить... А ты у нас - очень умная, надежная и незаурядная женщина. Далеко не каждой мы доверили бы то, что доверяем тебе.

И на сей раз лесть Сомова не пропала даром. Полина зарделась и ощутила себя более раскованной.

- А как вы узнали, - спросила она, - что Дмитрий называл меня воробышком?

- Ты не обидишься?

- Нет.

- Значит, вы наблюдали и слушали, как я... как мы...

- Наблюдали. И слышали. Такова реальность. Знаешь ли, профессионально сработанная порнуха смотрится куда интересней.

Грубая откровенность Сомова, его незатейливая прямота вызывали определенную симпатию и расположение. Он как бы говорил: с таким, как я можно и нужно иметь дело. Однако Полина еще не сдалась:

- Я поняла все, кроме одного.

- Что тебе непонятно?

- Зачем Диме нужен... двойник?

- Ну, представь, Дима занемог - поднялась температура. А важнейший, к примеру, международный форум бизнесменов не отменишь, он должен быть там во что бы то ни стало.

- Я и спать должна с этим двойником в отсутствии Димы?! - вскрикнула Полина.

Сомов и бровью не повел:

- Разве ты с ним еще не спала?

Преодолев естественное замешательство, девушка произнесла:

- Выходит, таковы ваши условия...

- Можешь считать это одним из наших условий. Как быстро, просто на лету, ты все схватываешь!

- А настоящий Дима будет знать о двойнике?

Полковник, наконец, дождался самого трудного вопроса, от правильного ответа на который зависело очень многое. Он выдержал паузу и доверительно спросил:

- А как бы желала ты? Твое мнение может здесь стать решающим.

Немного поразмыслив, Полина ответила:

- Просто в растерянности... Возможно, Диме не стоит об этом знать.

- Почему?

- Он слишком восприимчив, иногда очень ревнив.

- Вполне логично, - заметил Сомов. - Ты абсолютно права. Будь по- твоему.!

Ему показалось, что результат достигнут без особого труда. "Психология - великая наука", - улыбнулся сам себе полковник.
* * *

Обстоятельства, миссис Грейвс, зачастую опережают планы, - изрек Эдвард Коллинз и добавил: - Супруга для вашего Филдса нашлась.

- Простите, что значит "нашлась"?

Для Линды слышать это было равносильно вселенскому потопу, краху ее последних надежд. "Вашего Филдса"... А разве он уже не ваш, мистер Коллинз?

- "Нашлась", значит, нашлась. Хотим мы того или не хотим.

- То есть, если понимать правильно, жену отыскали помимо вашей воли, сэр?

- Линда, ведь я не бог. И прошу заметить, не герой. Я только офицер, выполняющий приказ. Мне приказали - я взял под козырек. Полагаю, вам это ясно?

- Но как же я? Ведь мне, именно мне, вы прочили совместную упряжку с Филдсом. Робертс из кожи лез вон, чтобы я стала на вас работать. И не просто потому, что вам так в голову взбрело, а именно по той причине, что я, и только я, достаточно хорошо знаю Джона, чтобы в нужный момент ему помочь.

Коллинз утвердительно закивал:

- Да, все верно! Я и сейчас считаю - лучшей кандидатуры, чем вы, не найти, пусть вы когда-то и засветились в России. Но, черт побери, вмешались другие весьма солидные люди. Они так решили. Причем, решили на самом высоком уровне - такова их мера ответственности.

- Здесь или в России?

Директор ФБР помялся:

- Здесь было все решено.

- Мы пляшем под их дудку?

- Какая разница, под чью дудку мы пляшем?! - Коллинз был взволнован и раздражен. - Повторяю, мы выполняем приказ.

Линда пошла ва-банк:

- Значит, о нашу контрразведку кто-то на высшем уровне в России вытер ноги?

Эдвард Коллинз встал из-за стола. Кресло черной кожи завертелось вокруг своей оси.

- Будь все так просто, я решил бы вопрос с вице-президентом. Поймите, сейчас мы работаем в автономном режиме. Здесь и наша сила, и наша уязвимость. Перехвати инициативу ЦРУ - беды не оберешься! Я разговаривал с Мелони Алерт. Аналитики в госдепе уже взяли след. Скверно! Пришлось, как говорят русские, компостировать мозги.

- И что же Алерт?

- Кажется, успокоилась. Мы ведь давно знаем друг друга.

"Давние знакомства не есть гарантия спокойствия" - пришло на ум Линде. А что, собственно, гарантировано в этом мире? Пожалуй, кроме смерти - ничего.

- Мне бы очень хотелось, - вкрадчиво начал Коллинз, - чтобы все, что вам известно по данной операции, не вышло за пределы этого кабинета.

- Вы мне не доверяете?

Он возмутился:

- Полноте! Какие глупости. Но... всякое случается - неосторожное слово, полунамек. Ведь для чего, собственно, нами была затеяна эта бесовская игра, где алчность русских нуворишей станет их битой картой? Россия, кто бы там ни правил, так и останется страной загубленного, никчемного народа. И это необходимо постоянно вдалбливать всем: и Европе, и Америке, и Японии, и Китаю и... Вы меня понимаете? Надо, чтобы все мировое сообщество постоянно помнило об опасности возрождения русского милитаризма. Дать им волю - значит поставить под угрозу собственное благополучие. Слишком высокая цена за все, что достигнуто предыдущими поколениями людей. Их надо держать в постоянном напряжении, нужде и беспросветности. Иначе, почувствовав силу, медведь поднимется на ноги и начнет пожирать все подряд без разбору. Хотите коньяку?

- Благодарю, нет.

- Сравните наш цивилизованный капитализм и русский, - Коллинз сделал глоток из огромного бокала, где на дне плескался горячительный напиток. - Здесь, в Штатах, - ум и трудолюбие, помноженные на огромный интеллектуальный потенциал. А в России? Беспредельное воровство из государственного кармана, на котором посредственные личности сказочно обогащаются. А многие миллионы зомбированных совковых людей радуются, словно младенцы, когда им вовремя бросают положенную кость - нищенскую зарплату. В Америке рабство было уничтожено на корню, в России - продолжает наращивать обороты. Если и можно любить Россию, то, как больного, умственно отсталого ребенка, который доверчив и беззащитен.

Он сделал еще один глоток из бокала:

- Ленин не видел иного выхода для русских, чем твердая диктатура и нэп. Это был величайший ум! Сталин просто уничтожал свой народ (самостоятельно и с помощью Гитлера) как неполноценный, - здесь проявился его холодный рационализм: меньше ртов, больше еды. А теперь? Вакханалия и хаос, сдобренные бесконечной пустой болтовней о демократии.

Линда, порядком уставшая от рассуждений шефа, подумала, что, окажись сейчас на месте Коллинза покойный Уикли, он говорил бы слово в слово то же самое. Как все они схожи, эти представительные мужчины, в стремлении умно резонерствовать, обобщать и делать прогнозы.

- О чем вы думаете? - спросил Коллинз и, не дождавшись ответа, предложил: - Не пообедать ли нам сегодня вместе?

"Значит, вот оно как, - горько усмехнулась про себя Линда. - Сэм Уикли возвращается в образе Эдварда Коллинза?"

Отобедав в престижном ресторане "Ритц", Коллинз, как галантный кавалер, подвез Линду до дверей ее дома и, получив от дамы недвусмысленный намек на продолжение дружбы... но в дальнейшем, с сожалением раскланялся.

...В который раз набрав номер телефона московской квартиры Филдса, Линда услышала знакомое: "Аппарат абонента выключен или находится вне видимости связи". Что ж, шансы Коллинза стать ее очередным любовником, похоже, возрастают...

* * *

На следующий же день, как только банкир после побоев перебрался с помощью неизвестных людей в свое шикарное жилище, к нему пожаловали Савелий Новиков и Вовчик с тысячью извинениями за кухонный инцидент. Депутат Госдумы просто не находил себе места от стыда и волнения, часто смолил "косячок" и шумно дышал. Вовчик разве что не ползал на коленях, умоляя простить двух напившихся дураков. Оба передали горячие приветы от Кати, которая не смогла приехать, и высказали мнение, что лучшей жены для бизнесмена не сыскать. Уходя, они заверили господина Румберга, что готовы лоббировать его интересы в Госдуме, если таковые возникнут, а так же оставили скромный денежный подарок (двадцать пять тысяч долларов) на мелкие расходы. Таким образом, неловкость была сглажена.

Травмированного ежедневно навещали специалисты совершенно разного профиля: одни посвящали его в суть банковских операций, другие занимались развитием деловой речи, третьи работали над новым имиджем восходящей финансовой фигуры, четвертые прививали психологию безупречной респектабельности. Все это было для него ново, интересно и поучительно. Ему постоянно вдалбливали: человек обретает уверенность в себе при наличии трех факторов - денег, денег и еще раз денег. Все остальное покупается на те же самые деньги. И даже любовь? На столь наивный вопрос пятидесятилетнего господина специалисты просто улыбались или отшучивались - это не входило в их компетенцию.

Как-то наведался генерал Воробьев. Он шумно обнял Румберга, по-простецки распил с ним бутылочку и заметил, что если раньше, в далекие-предалекие времена они являлись антагонистами, то нынче вот так потихоньку стали хорошими друзьями. Кстати, это он, Воробьев, приструнил распустившего руки, то бишь, ноги, депутата и заставил законодателя извиниться перед бизнесменом. Ведь мы живем в правовом государстве, не так ли?

На вопрос Румберга, куда подевался Вездесущинский, генерал ответил в том смысле, что нет надобности вообще о нем вспоминать - свое отпахал. Причем, не самым лучшим образом. Ошибки в нашем деле, какими бы они ни были, так или иначе приводят к отрицательному результату.

Вспомнив разговор с Питером и его более чем прозрачные намеки на явную привязку к данной операции, Румберг осторожно прощупал Воробьева на предмет причастности иностранных спецслужб. Ответ был категоричен: никаких спецслужб, только ФСК! Ведь, собственно, к чему его, Румберга, готовят? Да еще так основательно? Что, в России мало опытных банкиров, бизнесменов? Как собак нерезаных! С той лишь только разницей, что в отличие от Румберга (нашего Румберга!) они станут заниматься одним единственным делом - набивать собственные карманы. Хоть миллионный оклад им положи, а все норовят запустить свои грязные лапы в чужой сейф. Государственный, разумеется. Нет! Нужны не столько грамотные, сколько честные люди, способные наладить финансовую деятельность без оглядки на коньюнктуру и политику, по прямому назначению. В этом и будет заключаться основа работы новой структуры. Можно, конечно, прибегнув к языку газетчиков, назвать создаваемый банк неким промежуточным инструментом отмывания чьих-то денег. Но если Румберг повнимательнее взглянет на фамилии своих будущих клиентов, то... всякие вопросы, без сомнения, отпадут. Только одно имя этих людей является стопроцентной гарантией безопасности и спокойствия для деятельности любой коммерческой организации. Разумеется, не все фамилии будут раскрыты по понятным причинам. Суть в другом: работать нужно абсолютно спокойно, возможные варианты просчитаны вдоль и поперек. Конечно, учесть абсолютно все - непросто. А родные мозги? Ими необходимо постоянно шевелить, - деньги платят немалые. Помощь ФСК, если что не так, будет сверхоперативная. Господин Румберг может положиться на мастерство и опыт своих друзей. Сейчас нужно решить еще один важный и неотложный вопрос - подобрать нормальную спокойную бабу. Жену, иными словами. Чтобы понимала, любила, прощала. И чтобы в высоких кругах могла производить благоприятное впечатление. Думали тут о... Катерине. Да, да, службу знаем. Думали... но, как ни крути, - проститутка. Не самый надежный вариант, хоть девка эффектная и неглупая. Если выбирать баб из картотеки ФСК - могут продать. Раз продались нам, значит, и другим продадутся. Да и привыкать новоиспеченному банкиру следует не к незнакомой бабе, а в первую очередь к своей новой роли. Вот тут и возникла проблема. Но, известно, безвыходных ситуаций не бывает. Нашлась нормальная, красивая, умная, любящая. Причем, любящая не понаслышке, а, как говорится, по старой памяти. Кто такая? А это - сюрприз...

Воробьев позвонил по мобильному и бросил одно слово: "Давай!"

Не прошло и пяти минут, как перед собеседниками будто бы сошла из модного журнала томная красавица-фотомодель. Румберг всматривался в столь узнаваемые знакомые черты и... не верил своим глазам. - Полина!! Просто чудеса, да и только! Сколько тонкого вкуса, изящества, благородства, шарма!

Девушка не сводила с него глаз, но взгляд ее не был вызывающим, - в нем сквозила и легкая грусть, и тихая радость и, что приятно поразило Румберга, уверенность в себе.

- Здравствуй, Виктор, - произнесла Полина. - Как ты себя чувствуешь?

Виктор... Прозвучало непривычно, словно она обратилась к кому-то другому.

Генерал вдруг вспомнил, что его ждут неотложные дела и быстро распрощался, многозначительно прищурив левый глаз.

Первые минуты они молчали, не зная, с чего начать разговор. Потом беседа потекла сама собой, о всяких пустяках, о Москве, затем перекинулась на инфляцию, политику, новости культуры. Полина интересовалась, не забросил ли он свое писательское творчество, просила почитать рукопись. Их общение могло походить на все что угодно, только не на супружескую воркотню. Мешала непонятная скованность, внутреннее напряжение. Затем Полина неожиданно встала, извинилась за свой глупый звонок и, чмокнув Румберга в щеку, уехала, как она выразилась, "в краткосрочную командировку", вконец озадачив новоиспеченного финансиста. Странно как-то - взяла и уехала... Тут же позвонил Воробьев: "Все в порядке?.. Уехала? Ну, это нормально, не придавай значения. Тебе сейчас надо трудиться над собой. Еще успеете накувыркаться...".

Румберг попробовал связаться с Катей, но ее телефон не отвечал. Молчал он и на следующий день, и еще через день, будто девушка сквозь землю провалилась.

...Мало по малу он стал работать с документами, подписывать кое-какие бумаги. Ему для начала предоставили небольшой уютный офис в центре города, а собственно банковско-секретарские операции осуществляли двое милых сотрудников - женщина средних лет и молодой человек с безупречными манерами. В дверях, как положено, сидел дородный охранник с дубинкой и автоматическим пистолетом. Клиенты в банк не приходили, стояла тишина, только телефакс беспрерывно выдавал мониторинг финансового состояния мировой экономики, да по интернет- связи шли биржевые сводки.

Но вот однажды появился и первый посетитель - с иголочки одетый пожилой господин в затемненных очках. Он представился как исполнительный директор ОАО "Красный Октябрь лтд.".

- Видите ли, - пояснил он, - в названии нашей фирмы сохранилась старое "Красный Октябрь" и появилось новое "лтд. - сокращенно лимитед". Таковы теперешние веяния. А цель моего прихода, как вы наверно догадались, просить кредит. С чем же еще ходит в банк директор фирмы?