Определение языковой ситуации

Как уже говорилось выше, под термином «языковая ситуация» имеется в виду совокупность языковых образо­ваний, обслуживающих континуум общения в определен­ной этнической общности или в административно-терри­ториальном объединении.

Таким образом, не каждую совокупность языков мож­но обозначить этим термином. Так языковую коммуника­цию в Европе обслуживают многие языки: английский, французский, немецкий, польский, чешский, венгерский, русский. Но они не представляют собой элементов языко­вой ситуации, так как функционально не связаны друг с другом и используются в разных политико-территориаль­ных объединениях — государствах. Данную совокупность адекватно отражает другой термин — «этнолингвистиче­ская ситуация».

Под понятие языковой ситуации может подводиться только организованная совокупность языков. Ее органи­зованность состоит в том, что языки оказываются взаимо­связанными не только в силу тесных контактов между языковыми общностями, составляющими население одно­го политико-территориального объединения, но и своим отношением к континууму коммуникации данного обще­ства и друг к другу. Языки могут обслуживать все сферы общения в данной стране или ее регионе и, находясь в равноправных отношениях друг с другом, принадлежать к одно.му функциональному типу, как это имеет место, например, в Швейцарии, где объем частных коммуника­тивных функций по крайней мере немецкого, французско­го и итальянского языков примерно одинаков. Языки мо­гут также рассекать континуум коммуникации на нерав­нозначные части, тем самым устанавливая между собой отношения иерархичности, и принадлежать к разным функциональным типам. Второй тип отношений характе­ризует не только языки, обслуживающие одно общество, но и языковые подсистемы, используемые одноязычной общностью.

Таким образом, языковая ситуация отнюдь не только совокупность социально и функционально распределен­ных языковых систем или подсистем, но и их иерархия. Кроме того, в определение следует включить указание на субъективный аспект языковой ситуации, а именно, имею­щуюся в определении Ч. Фергюсона ссылку на языковые

101

Описание языковых ситуаций и их типология являют­ся одной из актуальных задач социолингвистики. Решение этой задачи имеет большое практическое значение, позво­ляя раскрыть основы и характер языковой политики государства, оценить перспективность того или иного кур­са в отношении языка, прогнозировать тенденции языко­вой жизни страны.

Для создания типологии языковых ситуаций имеет первостепенное значение выделение соответствующих па­раметров. Из общего определения, данного понятию язы­ковой ситуации, следует, что наиболее существенными признаками ее компонентов являются их функциональная нагруженность и социальный статус. Эти признаки уже учитывались нами при классификации языковых систем и подсистем и при вычленении их функциональных типов. Например, понятия этой классификации «язык-макропо­средник» или «местный язык», кроме указания на соотне­сенность со сферами общения, обозначают соответствен­но официально принятое и непринятое для общегосудар­ственного общения средство языковой коммуникации.

Поскольку языковые ситуации могут представлять со­бой совокупности языков или их подсистем, а их компо­ненты бывают функционально равнозначны, либо нахо­дятся в иерархических отношениях, существует два кри­терия для классификации языковых ситуаций.

Прежде всего языковые ситуации распадаются на две группы: а) экзоглоссные — совокупности языков и б) эн-доглоссные — совокупности подсистем одного языка. Экзоглоссные и эндоглоссные ситуации в свою очередь могут быть поделены на две подгруппы: 1) сбалансиро-

10?
ванные языковые ситуации, если составляющие их языки или языковые подсистемы в функциональном отношении равнозначны; 2) несбалансированные языковые ситуа­ции, если их компоненты распределены по сферам обще­ния и социальным группам. Таким образом, теоретически возможны следующие типы языковых ситуаций: 1) экзо-глоссная сбалансированная; 2) экзоглоссная несбаланси­рованная; 3) эндоглоссная сбалансированная; 4) эн-доглоссная несбалансированная.

Наиболее ярким примером экзоглоссной сбалансиро­ванной языковой ситуации, по-видимому, является язы­ковая ситуация в Швейцарии, где объем частных комму­никативных функций немецкого, французского и итальян­ского языков практически одинаков. Исключение пред­ставляет ретороманский язык, который независимо от его положения юридически равноправного языка, никак не может быть поставлен в один ряд с названными тремя языками. Обслуживая всего лишь несколько десятков тысяч человек, он не имеет широкого распространения и не пользуется таким же престижем, как указанные языки.

Языковая ситуация этого типа сложилась также в Бельгии. Она характеризуется софункционированием двух основных языков — французского и фламандского, каждый из которых официально признан и юридически равноправен (оба языка используются в государственном управлении и в армии, на них издаются законы). Но в связи с конкретно-историческим развитием данной стра­ны этническая общность франкоязычных валлонов долгое время доминировала в экономическом и социально-поли­тическом отношениях. Поэтому несмотря на то, что она по сравнению с фламандцами составляет меньшинство (42% валлонов и 53% фламандцев, остальные 5% пред­ставляют немцы и другие национальные меньшинства), французский язык фактически стал доминирующим офи­циальным языком. О его ведущей роли свидетельствует тот факт, что двуязычие в Бельгии развивается главным образом за счет усвоения французского языка фламанд­цами, 1/3 которых знает и использует этот язык.

Другое положение сложилось в Финляндии, где доми­нирует язык большинства. Известно, что в этой стране

103

официальными языками являются финский и шведский. Но поскольку финны составляют 90% населения, а швед-скоязычная общность — менее 7%, финский язык преоб­ладает во всех сферах общения. Таким образом, языки, являющиеся компонентами экзоглоссных сбалансирован­ных ситуаций, при равенстве в своем юридическом поло­жении могут несколько различаться функционально, объемом своих частных коммуникативных функций.

Экзоглоссные несбалансированные языковые ситуа­ции представляют наиболее массовый случай. Преобла­дая в количественном отношении, они вместе с тем вклю­чают совокупности языков разных функциональных ти­пов, а также разное их число. Поэтому этот тип языковой ситуации содержит несколько разновидностей, общим для которых является функциональная неравноценность их компонентов.

Основанием для выделения разновидностей служит число языков, занимающих в функциональной классифи­кации определенное место. По числу языков, обслужи­вающих общение в той или иной стране, различаются двухкомпонентные, трехкомпонентиые ¹ и четырехкомпо-нентные языковые ситуации.

Двухкомпонентные языковые ситуации. Их конституи­рующими компонентами являются: 1) языки, которые обслуживают обиходную речь, т. е. согласно принятой нами функциональной классификации, относятся к мест­ным; 2) язык-макропосредник. Примером такого местно­го языка могут быть уэльский в Англии, бретонский во Франции, который используется крестьянами и моряками на полуострове Бретань, и по существу есть совокупность четырех территориальных диалектов, ни один из которых не является литературным. Отсутствие литературного языка восполняется здесь использованием французского в школе, при ведении административных дел, в области культуры и науки. Как следствие такого распределения языков коммуникация в пределах бретонской этно­лингвистической общности носит двухступенчатый харак­тер: во внутриэтническом общении может функциониро-

¹ Двух- и трехкомпонентные языковые ситуации выделяются, например, Э. Найдой и У. Уондерли [180].

104

Двухкомпонентность свойственна и языковой ситуа­ции, сложившейся в Парагвае, где разговорным языком для 95% населения служит гуарани, а испанский язык, которым владеет 52%, является средством официального и письменного общения. Двухкомпоиентная разновид­ность может существовать в каком-то районе страны, языковая ситуация в которой в целом более сложна. Та­кая языковая ситуация сложилась в новом штате Ин­дии — Нагалэнде, где в качестве официального регио­нального языка принят английский, а язык нага — все еще преимущественно обиходно-разговорный. Иными словами, Двухкомпонентность языковой ситуации обу­словлена совпадением регионального языка с общеиндий­ским макропосредником.

Такого же рода, но неустойчивая по другим причинам, языковая ситуация существует сейчас в Танзании. В этой стране сфера функционирования английского языка, ко­торый в колониальный период был первым., если не един-

105

ственным официальным языком для территории, ныне занимаемой данным независимым государством, посте­пенно сокращается. Его вытесняет из некоторых сфер быстро развивающийся и распространяющийся суахили. Этот местный язык, который с давних пор используется как лингва франка (общий язык), в период после осво­бождения был провозглашен национальным языком Тан­зании и со временем должен заменить английский во мно­гих сферах коммуникации.

Такова, по-видимому, языковая ситуация в Эфиопии, где местные языки представлены письменным тигрэ и бес­письменными тиграй, галла, языками группы сидама; роль регионального языка, во всяком случае в Эритрее, играет итальянский; макропосредником является амхар-ский язык; в качестве религиозного языка выступает ны­не мертвый геэз, а широко используемый английский язык — по существу средство общения интеллигенции, ко­торым овладевают люди из имущих классов, готовящие­ся к работе в государственном аппарате, в области науки и техники, внешней торговли; см. подробнее [99]. Так или иначе английский язык в Эфиопии несет иные функции, не совпадающие с теми, которые он и другие западные языки выполняют в развивающихся странах, возникших на территории бывших колоний и полуколоний. Там один из западных языков употребляется прежде всего как средство межэтнического общения. Здесь же английский язык выступает в другой роли: он — орудие, главным образом, сословие-профессиональной коммуникации Ч

106

Основным признаком эндоглоссных сбалансирован­ных языковых ситуаций является наличие нескольких подсистем национального языка, которые совершенно равноценны в функциональном отношении или, иными словами, обслуживают все сферы общения в ряде языко­вых общностей, живущих в пределах одного территори­ально-политического объединения.

В наше время языковая ситуация этого типа вряд ли вообще существует в какой-либо стране, поскольку ста­новление государства даже на территории, населенной родственными этнолингвистическими общностями, неми­нуемо сопровождается выдвижением одной из форм речи на роль средства общегосударственного общения. Тем не менее, по-видимому, более или менее приближается к это­му типу языковая ситуация в Сомали, где национальный язык пока представлен совокупностью территориальных диалектов, и общая форма национального сомалийского языка еще не сложилась. Но и в этой стране отсутствие общего языка компенсируется западноевропейскими язы­ками, которые временно используются в роли официаль­ных.

Более явные случаи эндоглоссных сбалансированных языковых ситуаций могут быть найдены только в прош­лом. Такие ситуации складывались в однонациональной стране в период становления централизованного государ­ства, когда только начинали объединяться феодальные земли, обособленные в экономическом и политическом отношениях, а их формы речи были функционально рав­ноценны, не составляя еще иерархии подсистем в преде-

107

лах языка народности. Наиболее ярким примером в этом отношении является Германия донационального периода, в которой не сложилось еще собственного общегерман­ского средства общения, а всю коммуникацию в «землях» обеспечивали местные формы речи.

Эндоглоссные несбалансированные языковые ситуа­ции обнаруживаются в абсолютном большинстве относи­тельно немногочисленных по сравнению с многонацио­нальными однонациональных стран, в которых во всех сферах коммуникации используется единственный нацио­нальный язык. Однако степень дифференциации нацио­нального языка и ее характер, т. е. число и функциональ­ная нагрузка обособляющихся подсистем, разнятся от страны к стране, определяясь степенью национальной консолидации, стратификацией общества и уровнем раз­вития экономики и культуры. Поэтому, как и в случае с экзоглоссными несбалансированными языковыми ситуа-j циями, данный тип в действительности объединяет не­сколько разновидностей.

Принципом для вычленения разновидностей так же, как и при выделении разных видов экзоглоссных языко­вых ситуаций, служит число, но не языков, а языковых подсистем и их принадлежность к определенному функ­циональному типу. Однако при современной изученности вопроса построить даже предварительную классифика­цию типа предложенной выше представляется невозмож­ным, так как разграничивать подсистемы одного языка во много раз труднее, чем языки, различия между кото­рыми в большинстве случаев самоочевидны. По этим..] причинам мы ограничиваемся лишь выделением трех раз­новидностей в данном типе языковых ситуаций и считаем, что более подробную, и главное, более точную классифи­кацию разновидностей удастся создать лишь после де­тального описания языковых ситуаций в каждой однона­циональной стране. Также в связи с изложенными обстоя-' тельствами при выделении разновидностей мы будем учитывать только подъязыки, поскольку вычленение функциональных стилей и установление их числа в каж­дом национальном языке невозможны без осуществления предварительных конкретных исследований.

108

Двухкомпонентная языковая ситуация существует так­же в КНДР. Она включает в качестве компонентов подъ­языки национального языка, а именно северо-восточный, северо-западный и центральный и литературный язык.

Яркий пример такой языковой ситуации — ситуация, которая сложилась в Италии. В этой стране диалекты, обслуживающие главным образом устное общение (ряд диалектов: венецианский, неаполитанский, миланский, сицилийский имеют письменно-литературные варианты), представлены тремя группами: северной, центрально-южной и тосканской. Общеитальянский литературный язык сложился в XIV в. на основе флорентийского диа­лекта. Однако вне Тосканы он использовался лишь в письменной форме, поскольку в Италии до 1871 г. отсут-

109

ствовал единый административный и культурный центр. С начала XX века посредством радио и телевидения уст­ная форма итальянского литературного языка проникает на периферию и оттесняет диалекты из многих сфер об­щения. Вместе с тем итальянский литературный язык под влиянием местных диалектов подвергается изменениям, в результате чего возникают так называемые italiano regionale — его региональные формы [97].

Языковая ситуация представляет собой отражение объективно существующего распределения социальных позиций между языковыми коллективами (см. определе­ние в разделе о понятийном аппарате социолингвистики). Фактически за каждой языковой ситуацией стоят языко­вые и речевые общности, и, следовательно, она (языковая ситуация) отражает социальное взаимодействие опреде­ленных групп людей. Иначе говоря, функциональное распределение языковых образований является также следствием распределения людей по областям социаль­ной деятельности в соответствии с их социальной ролью.

Как эндоглоссные, так и экзоглоссные языковые си­туации подвержены определенным изменениям, которые вызывает в них передвижение того или иного языкового образования по ступеням функциональной иерархии.

Языковая ситуация изменяется вследствие изменения социально-экономических и политических позиций, зани­маемых языковыми или этнолингвистическими общностя­ми, а также под воздействием мер, принимаемых государ­ством с целью функционального перераспределения язы­ков и форм их существования. Короче говоря, языковая ситуация в целом и социально-функциональное распреде­ление ее компонентов зависят как от объективных соци­ально-экономических процессов, так и от субъективного фактора — проводимой в государстве языковой политики.

Понятия «билингвизм» и «диглоссия» нуждаются в уточнении. Дело в том, что термин «билингвизм» (дву­язычие) и соотнесенные с ним термины «одноязычие» и

110

«многоязычие» иногда употребляются по отношению к данной стране или к данному обществу в целом, а иногда их применяют по отношению к индивиду, владеющему одним, двумя или несколькими языками. Поэтому немец­кий ученый Г. Клосс [165] предлагает различать «нацио­нальное одноязычие, двуязычие (билингвизм) и много­язычие», с одной стороны, и «индивидуальное одноязычие, двуязычие (билингвизм) и многоязычие», с другой.

Билингвизм представляет собой сложное явление, рассматриваемое во многих аспектах — лингвистическом, психологическом, социолингвистическом [35, 28]. Исходя из социолингвистического аспекта рассмотрения билинг­визма, следует ограничить анализ лишь билингвизмом как социальным феноменом. Индивидуальный билинг­визм представляет интерес для социолингвистики лишь как конкретная реализация билингвизма социального.

Социолингвистическое определение билингвизма опи­рается на понятия языкового (речевого) коллектива и со­циально-коммуникативной системы. Билингвизм — это сосуществование двух языков в рамках одного языкового (речевого) коллектива, использующего эти языки в раз­личных коммуникативных сферах, в зависимости от со­циальной ситуации и других параметров коммуникатив­ного акта. Оба языка, обслуживая единый коллектив, образуют единую социально-коммуникативную систему и находятся в отношении функциональной дополнитель­ности друг к другу.

Отсюда следует, что билингвизм коллектива обяза­тельно предполагает индивидуальный билингвизм его членов. Если в государстве используются различные язы­ки, но при этом индивидуальное двуязычие отсутствует, то это означает, что население данной страны распадается на ряд одноязычных коллективов с собственной социаль­но-коммуникативной системой.