Ястребиный орёл

«Летающая баня»

— Твоя просьба для меня весьма неожиданна, — отвечал шах, — некогда дал я зарок оберегать всех от летающей бани, ибо всякий, кто вознамерится разгадать ее тайну, обречен на верную гибель.

…Сегодня видел НЛО. Точнее, — почти видел. В общем, надеялся увидеть… Регион уникальный, народу — никого, самое оно тарелкам полетать…

Так вот, иду сегодня, смотрю по сторонам на родной Туркестан в целом и на родной Копетдаг в частности и вдруг слышу отчетливый гул самолета, а самолетов здесь и в помине не бывает; ни одной трассы наверху.

А тут гудит. Но ничего не видно. Я остановился и думаю: «А вдруг не самолет?.. Вдруг они? Надо их чем-нибудь привлечь».

А чем я могу их привлечь, кроме как зайчиком карманного зеркальца да небывалым всплеском телепатической энергии, заметным на фоне горно-пустынного ландшафта их точным приборам и утонченным чувствам?

Сел на камень, качаю зеркальцем в разные стороны, прислушиваюсь к звуку чего-то невидимого над головой; сосредоточился, сконцентрировал желание войти в контакт с братьями по разуму.

Зеркальце — понятное дело: в солнечном зайчике — миллион свечей, его из космоса заметить можно, а вот с телепатией как? Собрал, можно сказать, конджо в кулак, в критическую массу, чтобы рвануло посильнее, чуть ли не мычу от напряжения. А сам думаю, мол, ну вот прилетят сейчас, а что я им скажу? В зависимости от того, про что они меня спросят? А что они спросят?
— Ты кто?

— Сергей из Балашихи.

— Поверхностно. Надо глубже.

— М-м… Васин и Дашин папа.

— Это точнее. Что про вас всех здесь самое главное?

— Ничего себе…

— Не думай, чувствуй вглубь, в главное.

— То, что мы часто знаем, как надо, как правильно, как хорошо, а делаем все равно как хочется и как привыкли, поэтому — часто плохо.

— Что такое «хорошо» и что такое «плохо»?

— «Хорошо» — это когда по любви и по совести (по вере), а «плохо» — это все остальное.

— Что у вас хорошо?

— Любовь и доброта — вот что хорошо.

— А что плохо?

— М-м… Нехватка чувства меры. И миллионы голодных детей.

— Ты сам хороший или плохой?

— Хороший.

— Всегда думаешь, говоришь и делаешь добро по любви и по совести?

— Нет.

— Нет, я хороший.

— А как тогда узнать?

— А вы не узнавайте, вы чувствуйте вглубь, в главное.

— Из Тебя фиг вынешь главное.

— Ну, если бы до главного в каждом легко было бы добраться, тогда уж точно все были бы хорошие.

— Так вы не все хорошие?

— Не все.

— Почему?

— Не знаю.

— Сдаешься?

— Сдаюсь.

— Потому, что вы не знаете, зачем вы здесь. Зачем живете. И не умеете быть вместе.

— А вы, конечно, знаете, зачем вы там у себя?

— Конечно знаем. Мы изучаем мир вокруг. Самопознание материи.

— И вы конечно же знаете, зачем вы здесь?

— Конечно знаем. Ты сам контакта просил.

— Я думал, вы чего расскажете, а вы только вопросы задаете. Те же самые, что мне дети задают каждый день — детские.

— Все вопросы о Главном — детские.

— Интересное кино… Тогда что же в вас особенного?

— А почему мы должны быть особенные? Потому что летаем на том, чего Ты никогда не видел? Мы такие же. Почему Ты про кино сказал?

— Не важно… Так, значит, у вас тоже, как и у нас: «хотели, как лучше, а получилось, как всегда»?

— Да. У нас просто «как всегда» другое.

— В том смысле, что лучше нашего?

— Не лучше и не хуже. Другое.

— Но техника-то у вас лучше. Вот эта, на которой вы прилетели.

— «Эта», на которой мы прилетели, — не техника. Мы это не строили. Это у нас всегда было. Это и у вас есть. Вы использовать не умеете. Потому что вы здесь не поняли Главного.

— Ну-у, началась философия…

— Это не философия. Это — правда. А не нравится, так нечего и контакта просить, сидеть тужиться. Нам тоже не все нравится.

— И что же вам не нравится?

— Ты хамишь.

— Как я хамлю?!..

— Если уважают, думают «Вы» с большой буквы, а Ты — каждый раз с маленькой.

— Это потому, что с… Вами не поймешь: то ли Вас один… одно, то ли сразу много… Когда говоришь, все время такое ощущение, что Вас несколько. Множественное число.

— Понятно уже, но объяснил Ты плохо. Можешь спросить вопрос.

— Не «спросить» вопрос, а «задать» вопрос.

— Не отвлекайся на неглавное. Можешь задать вопрос.

— Что для Вас красиво?

— Это где Ты чувствуешь, что там Красиво. Как здесь. Чувствуешь?

— Чувствую…

— Красиво?

— Красиво… Так, значит, Вы друг другу можете дать почувствовать то, как сами чувствуете?

— Мы Тебе можем дать почувствовать, друг другу нам не надо. Мы и так друг друга чувствуем. Мы — все разные, но мы — одно. Ты тоже можешь.

— Я не могу.

— Ты не пробовал.

— Все-то Вы знаете.

— Не все. Но Ты не пробовал. Задай еще вопрос.

— Так кто же Вы такие?

— А это важно? В «Науку и Религию» хочешь написать? Или в «Сайнс»?

— А сами не хамите?

— Не обижайся.

— Я не обижаюсь.

— Обижаешься.

— Опять все знаете?

— Не все. Но обиделся Ты очень заветно.

— Не «заветно», а «заметно».

— Заметно. Оговорки всегда возможны, «Бедность — не порок».

— Это не про то.

— Сами уже видим, что не про то. А где Балашиха?

— На север отсюда, в Московской области.

— Значит, Ты — «ЧМО березовое»?

— Сами Вы — «чмо».

— Мы — не ЧМО. А Ты — ЧМО: Человек Московской Области.

— Очень остроумно.

— Это не остроумно. Это правда. Можешь задать еще вопрос.

— Я уже задал: что про Вас там самое главное?

— У нас все по-другому.

— Как?

— А еще что не так?

— У вас всегда все с чего-то начинается и чем-то заканчивается. И жизнь, и кино, и зима, и дружба. У нас не так.

— А как?

— Мы тоже иногда грустим о пространстве.

— Нет, вы грустите о времени, когда в этом пространстве находились.

— Но уж без времени материи точно не бывает. Материя и время неразрывны.

— Теоретик, Ты лучше в своих жаворонках разбирайся, если до сих пор думаешь, что это возможно.

— Все равно время — это основополагающий атрибут бытия. Теория относительности.

— Вашего бытия и вашей относительности. Для вас время очевидно, для нас его нет. Для вас Бог создал заповедник в пространстве (сад на востоке Эдема), для нас – заповедник во времени. Вне времени.

— Ну так мы в свой заповедник при жизни не попадаем. А Вы? Вот именно конкретный… конкретные Вы, Вы уже того?.. Покойники?

— Нет, мы не покойники, мы так в обычной жизни живем. Просто вы прокололись в самом начале (подставила девушка вашего Адама), мы – пока нет. И у нас труднее: нам изначальный грех назван не был. Так и живем, гадаем, чего можно, а чего нельзя; стараемся быть хорошими. А как ошибемся — и нас туда же, как и вас, – в бытие со временем. Подумать страшно...

— У Вас… от Вас… кусок, вон, слева исчезает…

— Это кажется. Просто изменение мерности; такое постоянно происходит. От настроения.

— Ну так Вы хоть живые, или как?

— Живые. Но другие. Другая природа жизни; это не главное.

— Ничего себе! Мы как раз про это и гадаем…

— Вы заняты не тем. Форм жизни много, их суть одна.

— И в чем же суть?

— Первое: каждый вносит свою корпускулу в субстанцию добра. Второе: вносит больше, чем берет.

— Не ново.

— Все Главное — не ново.

— «Главное — не главное»… Так если мы такие разные, то и главное у нас разное.

— Главное — одно для всех форм.

— Субстанция добра?

— Упрощенно — да.

— Для всех форм?

— Да. Кстати, у вас здесь деревья, дождевые черви и почвенные артроподы особенно добрые, сразу видно. И они скромнее вас.

— Как это?

— Все прощают вам.

— У нас такое антропоморфизмом называется.

— У вас много чего как называется.

— А еще что главное?

— Еще — Быстрое Начало, Первый Шаг. Каждый старается внести добро первым.

— Это просто. Что еще?

— Это не просто. И это все пока. Пока… Пока, Сергей из Балашихи, Васин и Дашин папа. Смысл запомни, про саму встречу забудь.

— Так как же я про нее забуду?!

— Ты уже забыл. Ты про мозоль запомнишь. Будь не болен!
Так я ничего в тот раз и не высидел со своим зеркальцем и дружескими воззваниями на телепатических лозунгах. И не видел ничего. А ведь гремело над головой совершенно отчетливо.

Зато на обратном пути ногу стер. Сильно. Первый раз за все время. Сам не понимаю как. Шел-шел, ничего не замечал, думал о чем-то. А домой прихожу — волдырь. Странно…

Но зажило быстро».

◄