Юдин А. В. Ономастикон русских заговоров. Имена собственные в русском магическом фольклоре Москва 1997

Имена собственные в русском магическом фольклоре

Рекомендовано к изданию ученым советом Южноукраинского государственного педагогического университета им. К. Д. Ушинского (г. Одесса).

РЕЦЕНЗЕНТЫ:

Журавлев А. Ф., доктор филологических наук,

Карпенко Ю. А., доктор филологических наук, академик АН высшего образования Украины

Толстая С. М., доктор филологических наук

Перечислим основные структурные элементы текста (или "формулы") восточнославянского заговора, традиционно выделяемые исследователями. Впрочем, эта структура весьма редко оказывается представленной в развернутом, полном виде. Значительно чаще заговорный текст состоит из двух - трех, иногда даже одного из описываемых ниже элементов ². Имеют место и региональные различия: на Русском Севере, например, были распространены большие, сложно структурированные, часто сохранявшиеся только в записанном виде тексты, содержащие все или почти все перечисленные ниже элементы; напротив, "южная часть восточнославянской территории демонстрирует б(льшую склонность своего населения к использованию небольших заклинательных текстов" (Харитонова 1992, 19). Есть особенности и у полесской традиции.

1. Молитвенное вступление - обычно христианская молитва, часто "Отче наш". Оно может быть или полной, развернутой молитвой, способствующей вхождению субъекта в соответствующее психическое состояние, или просто краткой молитвенной формулой, открывающей заговорный текст. В качестве примера приведем здесь и далее структуру текста русского заговора от зубной боли, извлеченного из старинного травника и опубликованного в сборнике Л. Н. Майкова (см.: Майк.) под № 62.

1. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Возможны и другие вступления, например:

2. Зачин - текст нарративного характера, повествующий о входе субъекта в мир магических сил. Содержит описание путешествия заговаривающего из дома в потусторонний мир ³, иногда мотив его волшебного одевания в небесные светила и др. В принципе описание может совпадать с реальными действиями субъекта во время заговаривания (хотя это совершенно необязательно), оказываясь, таким образом, метатекстом, описывающим акциональный текст и воспроизводящим то же магическое содержание. Но реальное воспроизведение описываемых действий (выход из дома, движение в поле на восток и т. п.) при произнесении зачина происходило далеко не всегда, и именно потому, что воспроизводится текст вербальный: поскольку в магическом мире слово и дело фактически тождественны, одного произнесения текста достаточно, чтобы произвести желаемый результат. Ясно к тому же, что невозможно реально отправиться на море Океан к острову Буяну или покрыться небом, подпоясаться зарей и обтыкаться звездами, как это описывают тексты зачинов. Мы имеем дело, таким образом, с текстом и метатекстом одновременно.

Другой типичный вариант севернорусского зачина:

Зачин - факультативный элемент заговорного текста. Восточнославянская традиция знает и более короткие тексты, которые начинались сразу с третьего элемента, а в украинской традиции практически представлены только они ⁴. В русских заговорах эпический зачин, судя по имеющимся записям, также явление достаточно позднее - он возникает не ранее 16-17 в., видимо, под влиянием других фольклорных жанров, а также как описание параллельных ритуальных действий, подкрепляющее их выполнение и способное их заменить при невозможности осуществить полностью требующийся ритуал. Отсутствует зачин и в заговорах других славянских народов.

3. Описание действия в центре магического мира (эпическая часть) - текст нарративного характера, повествующий о том, что и кто находится в центральной области сакрального пространства. Субъект исчезает, появляется персонаж-помощник. В качестве последнего могут выступать самые разные фигуры. Чаще всего это христианские персонажи: Христос (иногда и Бог Саваоф), Богоматерь, архангелы и ангелы, патриархи, пророки, апостолы, святые и др. Но встречаются и демонические персонажи (обычно в текстах "черных", направленных на достижение греховной цели - навести порчу, приворожить любовь или рассорить влюбленных и т. п.): бесы, черти, изредка даже сам сатана. В качестве помощников могут выступать змеи (змеиные цари и царицы), персонифицированные звезды, ветры, огненные стрелы и другие объекты. Представлены в восточнославянских заговорах и низшие демоны, чье появление уже не связывается с "черным" характером текста. Домового, лешего, водяного и пр. скорее нужно умилостивить, чтобы он не вредил, либо нейтрализовать его происки, что тоже могло быть предметом заговора (хотя в некоторых случаях прибегали и к их помощи). Персонаж обычно находится в точке максимальной сакральности: на белом камне, горе, престоле церкви, дереве, кусте и др.; в "черных" присушках, где возникает мотив огня, горения, разжигания страсти, черти могут ковать в трех кузнях, возможны и другие локусы. Например, персонифицированные лихорадки обычно встречаются святому (который их впоследствии заклинает и изгоняет) на берегу моря или озера, откуда они появляются, чтобы вредить человеческому роду.

3. ... в восточной стороне святая гора; на той святой горе стоит святая церковь; в той святой церкве лежит гроб; в том гробе лежит мертвец; круг того гроба ходит поп с кадилом и говорит такия речи: (...).

Зачин и эпическую часть вместе также называют исходным описанием ситуации, экспозицией или повествовательной частью.

4. Заклинание (пожелание) - текст ненарративного характера, заклинающий персонажа, т. е. принуждающий его к выполнению воли субъекта, который возвращается в текст (обычно в виде падежных форм местоимения 1 лица). Заклинательная часть нередко бывает основана на так называемом двучленном параллелизме, то есть по принципу как ... так ... Приведем один пример, демонстрирующий неразрывную связь слова и действия в магической практике: при головной боли берут руку покойника и обводят ею три раза вокруг головы, произнося: "как твоя рука замерла, так пусть замрет моя голова" (Попов, 214). Такие формулы сравнительно-сопоставительного характера, базирующиеся на закрытых двучленных синтаксических конструкциях, не присоединяющих дополнительных частей, но склонных к внутреннему расширению (см. пример ниже), В. И. Харитонова предлагает называть заговорно-заклинательными формулами. В качестве заклинания могут выступать и формулы другого рода, выражающие приказание или просьбу к потусторонним силам без использования параллелизма и основанные на одночленных открытых синтаксических структурах, способных значительно распространяться, присоединяя дополнительные части. Например, в русском заговоре от укушения змеи (из дополнения к сборнику Майкова) после эпической части следует следующая формула: "Ой ты, скрипия-змея, уйми своих детищев, пестрыих, перепелесьих, полевыих, луговыих, дворовыих, водяныих, боровыих! Ой ты скрипия-змея, уйми своих детищев всех, а то буду Михайле Архангелу просить: Бог громом убьет, огнем сожжет!". Такие формулы В. И. Харитонова называет заклинательными паремиями (см: Харитонова 1992, 34-36).

4. "Как у этого мертвеца не болят зубы, не опухают чирки, не отекают десны, не бьет червь коренновая и верховая в день при солнце, в ноче при мисяце, на ветху и на молоду, о полном перекрое, о изошлих днях, о полночь пробужаючи, - так у этого раба Божия (имя рек) не болили бы зубы, не отекали бы десны, не била бы червь коренновая и верховая в день при солнце, в ночи при мисяце, на ветху и на молоду, о полном перекрое, о изошлих днях, о полночь пробужаючи. Сколь порна ⁵ небесная высота, и сколь порна зеленая широта, и сколько порна морская глубина, столь бы у этого раба Божия (имя рек) зубы порны, сколь бы крепки, столь бы лепки" (...).

5. Закрепка (концовка) - метатекст ненарративного характера, магически закрепляющий действие всего предыдущего текста и нейтрализующий допущенные в нем возможные ошибки.

Существовало множество вариантов закрепок. Вот еще несколько (из разных источников):

• А все эти слова до слова заключаю замком крепким и ключ в воду.

• Будьте эти все мои слова, которые я договорила и которые недоговорила, и которые переговорила, слово в слово, передние на переде, задние на заде и середнее в середке. В чистое поле, в синее море и ключ с замком.

• Будь ты, мой приворот, крепче камня, крепче железа, отныне и до века. Аминь.

Мы видим, что во всех этих текстах упоминаются "слова", "приворот", т. е. сам заговаривающий осмысливает эту часть как метатекст по отношению к основному тексту заговора.

6. Молитвенное завершение - аналогично вступлению, но является еще более факультативным элементом. Иногда оно сводится к одному слову аминь после закрепки и называется тогда зааминиванием.

Прагматическая соотнесенность элементов текста

Текст "полного" заговора по сути состоит из трех блоков - "морфем", сочлененных друг с другом ({1-2}+{3-4}+{5-6}). Формулы {1-2}, образующие своего рода "префикс", преамбулу текста, имеют клишированную, стандартную форму и могут присоединяться к самым разным с функциональной точки зрения текстам. Это относится и к "суффиксу" {5-6}. Оба эти блока факультативны в заговорном тексте. Основой его, исполняющей магическую функцию, является "корневая часть" {3-4}, ядро которой составляет заклинание (пожелание) {4}. Сакральность текста явно возрастает от первого к четвертому элементу и затем вновь падает (как и в случае слова, где корневая морфема является носителем основной семантики). Выделенные элементы-формулы могут (хотя это не обязательно) в непосредственной магической практике соотноситься с конкретными этапами заговорно-заклинательного акта. В. И. Харитонова выделяет (для "лечебного" акта) семь таких этапов. Из-за труднодоступности источника (ротапринтное издание конспектов лекций во Львовском университете) приведем большую цитату (с некоторыми сокращениями):

"1. Подготовительный этап. Это приготовления заклинателя к процессу заклинания, проходящие пока еще в обычном для него бытовом варианте поведения (для специалиста оно ритуализованное). Знахарь в это время общается с пациентом, готовит помещение и необходимые средства к работе.

2. Переходный этап. Ведун начинает работу, пытаясь ввести себя в особое состояние. Он переходит от ритуализованного поведения к ритуальному. Это связано обычно с чтением молитвы или молитвенного вступления (здесь и далее подчеркнуто нами - А. Ю.) (...).

3. Этап подготовки к непосредственному "энергетическому" воздействию. Заклинатель, находящийся в состоянии, близком к трансовому, (...) проделывает необходимые подготовительные акции, берет в руки нужные ему предметы и одновременно вычитывает ту часть текста, которая чаще всего является повествованием (т. е. зачин и эпическую часть - А. Ю.).

4. Основной этап заклинательного воздействия. Это своеобразная затяжная кульминация заговорно-заклинательного акта. Она включает наиболее интенсивные действия и важнейшие с точки зрения знахаря слова. (...) Заклинательные формулы и паремии (которые составляют заклинание-пожелание - А. Ю.), выражающие основной смысл всего вербального текста, приходятся именно на эту часть (...).

5. Закрепляющий этап. Здесь могут проводиться дополнительные акции по закреплению основного воздействия. Вербальная же часть обязательно включает слова-закрепки, завершающие основной заговорный текст.

6. Этап выхода из рабочего состояния. Он включает финальные действия, выводящие пациента из полугипнотического состояния, в котором тот иногда может оказаться, и выход самого целителя из состояния, близкого к трансовому. Обычно в это время читаются заключительные молитвы или произносятся молитвенные формулы (...)."

7. Заключительный этап акта, когда ведун убирает помещение и параллельно выясняет состояние пациента (Харитонова 1992, 45-46).

Мы видим, таким образом, четкую привязку структурных элементов текста заговора к этапам заговорно-заклинательного акта, которым в значительной степени именно вербальная часть придает осмысленность, сакральность и функциональную направленность.

Впрочем, нужно заметить, что далеко не каждый заговорный текст был сопряжен со столь сложным комплексом ритуальных и ритуализованных действий. Это характерно прежде всего для лечебных заговоров, применяемых в знахарской практике. Абсолютное большинство известных нам заговорных текстов снабжены лишь краткими рекомендациями по их применению, которые передавались изустно или при переходе заговора в письменную форму записывались перед началом текста. ⁶ Рассмотрим некоторые виды таких рекомендаций (на примерах из сборника Л. Н. Майкова).

Тексты любовных заговоров-присушек :

№ 1. Говорится на пряник, который должен быть подарен любимой девушке.

№ 2. Говорить на три зори: утреннюю, вечернюю и утреннюю (нередко совмещается с рекомендацией № 1).

№ 3. Наговаривается на хлеб, вино и проч., что дается привораживаемому, также на его следы (чрезвычайно распространенный комментарий).

№ 9. Говорить над кольцем или крестом и положить их к себе за пазуху или в платок (к заговору, построенному по принципу параллелизма: как люди смотрят на кресты, маковки и образ Богородицы, так бы раба Божия на меня - кольцо или крест символизируют тут первый элемент сравнения, представленный сакральными христианскими атрибутами, передавая при помощи слова их сакральность субъекту).

№ 15. Подают в три церкви поминание за упокой того человека, которому хотят нагнать любовную тоску, и потом в течение трех дней, выходя по утренним зорям, бросают на ветер горсть земли, взятой с какого-нибудь кладбища и притом каждый раз говорят - текст "черного" заговора, привораживающего любовь при помощи символики смерти (ветер от трех гробов на трех камнях навевает тоску = любовь на объект чарования).

№ 22. Молодец ловит и колет голубя, достает из него сало, на сале месит тесто, печет из него калачик (...) и этим кормит любимую девушку, приговаривая: "Как живут между собою голубки, так же бы любила меня раба Божия (имя рек) (здесь перед нами по сути не заговор, а короткий приговор, но тем не менее именно он сообщает акциональной части недостающее семантическое звено параллелизма).

№ 23. Мужчина должен хорошенько вспотеть и, обтерши пот платком, тем же платком должен утереть любимую женщину, приговаривая про себя: "Как у меня, раба Божия, пот кипит и горит, тако же бы у рабы Божией кипело и горело сердце обо мне, рабе Божием".

№ 25. Плюнуть на руку и говорить наговор на слюну, потом ударить невздогадь девицу или женщину против сердца; или же наговорить на кушанье или на питье и дать ей пить или съесть.

№ 26. Говорить трижды на иглу новую, которою еще не шили, и на суровую нитку, продетую игле в уши; наговоря, продеть иглу и с ниткой сквозь платья женскаго, против сердца, сзади или спереди.

Этот ряд можно было бы продолжать. На примере приведенных ритуальных рекомендаций мы видим, что заговорное слово выступает в качестве носителя некой "любовной субстанции" (тоски, кручины, сухоты), а акциональная часть передает это слово при помощи какого-либо "материального носителя" объекту чар. Этот же принцип может использоваться не только в любовной, но и медицинской и других видах магии. В качестве передатчика мог выступать и ветер. Существовали, например, заговоры, предназначенные для того, чтобы девушку все считали красавицей. Их девицы в Великий четверг на улице "пускали по ветру" (Иван., 37). Известен и другой вариант чарования, когда в печи поджаривают платок, которым был вытерт пот любимого, либо часть его одежды, либо его выкопанный след, даже прут от веника, через который он переступил, произнося при этом текст, построенный на параллелизме понятий огня, жара, сухости и любви (ср. сохнуть по кому-либо).

Существенным являлось место, где читается заговор, а также пространственная ориентация чарующего ⁷. Нередко тексты специально требовалось произносить, как и указано в зачине, в чистом поле (вариант - на перекрестке дорог, на берегу реки у воды), повернувшись лицом на восток (а при использовании антисакральной черной магии - на запад). Бывали и более экзотические места для колдовства. Например, младенца лечили от бессонницы заговором, который произносили над ним под куриным насестом, причем вечером лицом на запад, а утром - на восток (№ 57 из собрания Майкова). Иногда при этом просто обращались к курам, предлагая им взять у ребенка свой крик ⁸. Лечебные заговоры регулярно связаны с различными действиями типа прикладывания пальца к больному месту, очерчивания его пальцем, ножом, "мертвым" мылом (т. е. тем, которым омывали мертвеца) или другим предметом, иногда они наговариваются на воду, которую пьют, воск, который прикладывают, и т. п. В качестве лечебного средства может выступать и сам записанный текст заговора, сохраняющий в этом виде свою целительную и апотропеическую силу. Например, пространный заговор от 12 лихорадок (№ 104 у Майкова), снабжен таким комментарием:

Заговоры апотропеического характера, защищающие храм, дом, стадо и др., также нередко сопряжены с ритуальными действиями, чаще всего - имеющими семантику проведения магического круга, установления защиты (тот же мотив может параллельно появляться и в тексте). Например, чтобы лошади не уходили с пастбища в другое место, нужно взять палку из муравейника и объехать с нею вокруг стада три раза, а потом воткнуть посередине круга и сказать: "Заговариваю я (имя рек), сей заговор над моим табуном. Как мураши где ни ходят, ни гуляют, а приходят и не отлучаются от своего гнезда, - так бы мои добрые кони, вороные, гнедые, не вышли бы из сего круга; век по веку..., - после чего читается обычный заговор на оберег стада (№ 287). В магический круг можно было поймать и вора, что вновь требует параллельного использования вербального, реального и акционального кодов. Чтобы вор не вышел из круга, сделанного около чего-нибудь, должно взять из савана нитку и смерять ею длину мертвеца; обойти три раза около дома, кладовой, и так далее, потом нитку обернуть около палочки, которую воткнуть в середине обойденного пространства, и сказать следующее: "Как сей мертвец, раб Божий (имя рек), не встает и не выходит из могилы, так бы сей заблужденный раб не вышел из сего круга". Далее следовала закрепка (№ 352).

Мы видим, таким образом, что роль заговорного слова в структуре и семантике всего ритуала чарования чрезвычайно велика. Четко соотносясь со структурными компонентами акциональной части, часть вербальная отчасти дублирует (соответственно - подкрепляет) ее магическую семантику, отчасти ее формирует. Ритмическая основа словесного текста оказывается основным ритмообразующим фактором, вводящим чарующего в психическое (биоэнергетическое) состояние, требующееся для успеха всего заговорно-заклинательного акта.

Значение и функции имен собственных в заговорных текстах