Юнус Сэшил (Султан Яшуркаев)

...Дела свои надо делить поровну: на приятные и неприятные. Начинать следует с неприятного, заканчивать - приятным. Любое дело гораздо легче, если по его завершении ожидаешь какое-нибудь вознаграждение. Эти ощущения помогают двигаться. Говоришь себе: иди наполни большую кастрюлю снегом и поставь на печь, и пока снег будет " вариться", пойдешь искать яйца, которые куры откладывают, куда вздумается, найдешь несколько штук - будет приятно. Или, поищи дрова - печь растопится, вода нагреется - можешь взять немного и умыться - приятно. Предвкушая теплое прикосновение воды к заросшему лицу, идешь искать дрова, что-то находишь - настроение другое. Если бы не было этого соблазна, поиск дров стало бы нудным и нервным занятием, скорее всего и безуспешным. "Натаскай заранее скотине сено, а потом, разлегшись в тепле, выкуришь сигарету. Сделай то-то - достанешь себе банку компота... Приберись в комнате - приготовишь яичницу сразу из двух яиц" - все это из того материально-психологического стимулирования, которым занимаешься сам с собой...

Кажется, кот, впервые за несколько лет, приступил к штатным обязанностям. К этому его побудило, видимо, скромное меню нашего общего стола, от которого после различных дележек между мною, Барсиком и им, последнему доставалось не так уж много. Помню, одно время он даже игнорировал наш стол. Обжора он порядочный, во всяком случае был таковым до войны. В настоящее время стал в два раза меньше прежних габаритов и от этого похожим на обыкновенного кота.

Самым вкусным напитком на свете был морс. Пил его раз в жизни, (потому, наверное, и самый). В Казахстане, маленьким мальчиком я потерялся. Через годы отец нашел меня на его другом краю... Мы долго ехали в поезде. Как-то один русский мужчина, случайно, защемил мне палец дверью вагона. Было больно. Мужчина тот очень расстроился и чувствовал себя виноватым. На остановке купил мне большую, перевязанную тонким шпагатом рыбу, как узнал уже через много лет - горячего копчения. Она была такой вкусной, что сколько ни ел после нее в жизни разных рыб, ее вкус так и сохранился во рту. Когда рыба кончилась, очень хотелось, чтобы дядя защемил мне еще один палец, для чего целый день вертелся у двери вагона. Когда в городе Семипалатинске сошли с поезда, отец купил стакан красного напитка, который назывался "морс". В периодической таблице вкусных вещей, которая стала складываться во мне после той рыбы, морс утвердился под №2. Мы уехали в глухое село. Никогда больше выпить морсу не пришлось.

...Известно, любимое дело кавказцев угощать, демонстрировать щедрость, возможности. Если таких возможностей нет, все равно, делает вид, что есть, а потом латает дыры в своем бюджете. Русские обычно в гости прихватывают бутылку. Для чеченца и ингуша приношение гостем бутылки неприемлемо. В былые времена у русских были почти такие же обычаи, что у кавказцев сегодня. Сегодняшний русский, в отличие от " домостроевского", может стать на сторону жены и восстать против родителей, а то и сдать немощных в богадельню. У них часто жена помыкает мужем. У чеченцев, скажем, несколько иначе. Родители у них святы, а жена, даже любимая и хорошая - человек со стороны. Русский может жить в квартире тещи, в качестве примака, чаще всего так и бывает. К чести русских женщин, тещу редко сдают в тот дом. Чеченец или аварец никогда не станет жить с тещей, будучи и бездомным босяком. "Я ворочал камни, но не нашел ничего столь тяжелого как зять, живущий в доме тестя", - сказал кто-то из древних, видимо, выходец из здешних краев. Это позор для мужчины и для рода, из которого он вышел. Большего оскорбления трудно придумать. Русский отдаст получку жене, припрятав себе на бутылку. Чеченка отдаст получку мужу. Муж возвратит ей ее получку, присовокупив к ней и свою. Чеченец, даже пьющий по черному, редко выпивает дома, разве что гости придут. Выпьет в ресторане, в кафе в престижном месте, в гостях - приличной компании, чтобы его видели и он видел. Выпьет умеренно. Среди них пьяница, общероссийского типа и масштаба, редкость, если такой есть, нет сомнения, - долго жил вне дома.

Сегодня встретился Николай, которому печь дал, сказал, что завтра нас будут бить пуще. Дал мне спички. Откуда-то тащил их на тележке, целый ящик. Воровство, видимо, будет продолжаться до тех пор, пока, как сказал Горький, кто-нибудь не украдет все... Сегодня ходил вниз за хлебом. Нарвался на полный его фургон-Москвич. Купил пять булок. Мелкие, но хорошо испеченные и не черные. Одну по дороге съел, несколько дней без хлеба жил. Попробовал сам испечь лепешку. Тесто вроде месил нормально, но результат вышел сырым и жестким одновременно. Съел обгорелые краешки, а остальное отдал Барсику.

Стрельба где-то рядом и лихорадочная. Пулеметы, автоматы, танки бьют без пауз, будто лает огромная свора собак. Вчера вертолеты били в районе завода "Электроприбор", что по нашему шоссе, к западу, в сторону Моздока...

...У чеченцев традиции давать детям имена народов. Герман - Германия, Япо - Япония, Зихи - адыгеец, Галго - ингуш, Арби - араб, Гумки - кумык, Турко - турок, Гюрже - грузин, Ного - ногаец, Геберто - кабардинец, Росе - Россия, Гирми - Крым, Миср - Египет и т. д. У чеченцев, безусловно, была богатая мифология, которая в целом потеряна и, видимо, давно. Ее, надо полагать, стерли тысячелетия и наслоившийся Ислам. Частицы древних мифов сохраняются у чеченцев в именах. Из восемнадцати имен предков, которых знаю, только у отца имя было мусульманское.

...Чеченцы исторически привыкли к разрушениям, выселениям, переселениям. Первый дом чеченец строит наспех, обычно без денег, из подручного материала, чтобы крыша над головой была. Потом присматривается к нему, замечает архитектурные неудачи. Поразмыслив, продает тому, кто нуждается в срочной крыше. Начинает строить другой. Новым он доволен, в нем учтены прежние недочеты и на первых порах ходит удовлетворенный, чувствуя себя гораздо значительней. Походит так и видит, что кто-то выстроил красивый дом, да еще большой такой, будто на весь род рассчитан. В нем предусмотрены совершенно неожиданные удобства, о которых он и не подозревал. Огорчается сильно, ходит некоторое время сам не свой, в собственный заходит, как в неволю. Вдруг, не спрашивая домочадцев, выводит мелом на воротах: "Дом продается". Покупатель появляется. Начинает строить новый. Днем и ночью будет работать - выстроит в рекордно короткие сроки, и пойдет к тому дому, который видел раньше, а там, глядишь, что-то пристроено - придет домой и начнет строить пристройку. Закончит - идет смотреть, а там уже навес, с комнатой в углу, вырос. Вернется, построит навес с двумя комнатами и снова - смотреть, а там еще.... а он еще ... так всю жизнь и строит. В большом, главном доме обычно и не живет - он на всякий случай, когда беда или радость придут. Обитает в тех двух комнатках, которые пристроил к дому... В них и умрет. В большом доме похоронный обряд будут совершать или свадьбу сына, после которой и сын перейдет в те две комнаты. Чеченец, мечтающий построить самый большой в мире дом, при необходимости, может вырыть землянку и жить в ней, сколько надо, чтобы возводить мечту с нулевой отметки... Когда-то его идеалом были: черкеска из престижного материла, импортировавшегося из самого Ирана и называвшегося "исхар", ворсистая бурка, скатанная женщинами из Анди, папаха из бухарского каракуля, гнедой скакун, седло, сработанное шорниками черкесскими, и оружие, изготовленное лучшими мастерами: кинжал, шашка, кремневые пистолет, ружье - отделанные серебром. Недаром, в костюме чеченца любили щеголять русские генералы, даже цари. Разумеется, сегодня этот гардероб, соответствующе, перекроился...

...Сегодня армия нанесла еще один "стратегический" удар по Грозному - разрушила дом старшего брата Дудаева. Целый день его расстреливали, поджигали. Это в трех кварталах от нас, по прямой - в нескольких сотнях метрах. Дом свой тот построил, когда вкалывал рабочим на "Чермете", думать не думая, что у Чечни будет свой президент, а он его братом...

Стреляют уже близко и горит близко. Ждем - мы и наши дома. Все уже вкопались в подвалы, я держусь пока в своей комнатушке и слышно как снаряды шумят или шипят, перед тем как взорваться.

...Чеченцы в массе неприхотливы к еде. Главная трапеза у них ужин. Ужинали плотно. Напрочь игнорировали известный постулат: "ужин отдай врагу", разве, что могли поделиться с гостем. Если есть мясо - на ужин. Ужин - спокойная обстановка - впереди долгая ночь. Чеченцы не знали табака, водки, картошки, которые рыхлят, истощают, надрывают силу организма. У них, да и у всех народов Северного Кавказа, нет культа еды. Повседневной пищей чеченцев были: чурек из кукурузной муки, мамалыга, молоко во всех видах, особенно простокваша, творог, сыр, чеснок, лук, редька, фрукты, дикорастущие плоды, различные травы - приправы. В Чечне, в любое время года, что - нибудь съедобное растет. В первые морозы поспевает мушмула - дикорастущий плод размером с дикую грушу, очень сытный. Держится долго. В январе-феврале появляется черемша. Молодая крапива - важный компонент национального питания. В Чечне растут многие разновидности грибов, но чеченцы их не едят. Все они называются "собачьими невестами". Считается, что растут там, где мочилась собака. Отказались от их употребления в пищу, видимо, после случаев отравления. Раньше на зиму закладывали в деревянные кадки лесную грушу. Описанное национальное вполне спартанское, но оно делало чеченца работоспособным, выносливым, легким на подъем, поджарым, готовым всегда к какой-нибудь деятельности. Молочная и растительная пища всегда доминировала в рационе чеченца. Чисто чеченским изобретением был молокопровод. Скот держали в горах, а надои спускались в аул, по молокопроводу, сооружаемого из деревянных труб, которые назывались "апари". Важным "стратегическим" продуктом у чеченцев является толокно. Его готовят из жареной кукурузы, а до ее появления готовили из сушеной дикой груши, и сейчас изредка готовят. Собирающийся в дорогу или на войну, всегда брал собой толокно. Это исключительно питательный и целебный продукт. Проголодавшись в пути, человек мочил его водой и сытно обедал. Вторым "стратегическим" продуктом был соленый творог. Толокно и творог хранятся долго.

У чеченцев одинаково осуждалось, когда мужчина занимался женским, а женщина мужским делом. Если мужчина исполнял женскую работу - показывал этим, что заниматься мужской не способен. Если женщина занималась, имея мужа, мужским делом - как бы извещала всех, что ее муж не способен заниматься своими делами, что было для его престижа серьезным уроном.

Горные тропы, подъемы, спуски прекрасно тренируют человеческое тело. Среди чеченцев совсем не было толстых, обрюзглых. Чеченские женщины были как русские борзые, или, если надо сказать поэтичней, стройны как лани - быстры, легки, красивы. Жили чеченцы долго. Многие за сто лет. Лекарства изготавливали из трав и другого природного сырья . Широко применялись: раствор соли, как антисептик, молочная сыворотка, шерсть, курдюк и т. д. Зачем курдюк? Например, пробитую голову очищали от мелких осколков костей и закладывали это место соответствующе обработанным курдюком, пластинки из царского червонца закладывали в голову. (Это все я слышал от стариков, а детали, к сожалению, не знаю). И срасталось! Жил человек! Один старик показывал мне такую голову, свою, которую починил мой дед, (чеченцы не говорят вылечил, а - "починил", что на инвентарь, что на человека).

Чеченцы - самый многочисленный народ Северного Кавказа и то, что у них не было князей и прочих феодальных институтов, не свидетельство отсталости этого общества и господства в нем анархии. Конечно, среди них были состоятельные и богатые, но они никогда не были знатью, властью. Каждый был поборником равенства члена общества по отношению к другому. Всеобъемлющим институтом был адат - неписаное обычное право. Хотя оно было и неписаным, но его хорошо знали, главное подчинялись ему - непринужденно исполняли его установления. Чеченцы никогда не согласились бы жить по законам, навязанным одним человеком, какими бы качествами он ни обладал. Их психология требовала "коллективного Ликурга". Таковой был найден в лице "Мехка кхел". Этот институт был коллективным общественным органом, куда, по очень строгому отбору, входили честнейшие и мудрейшие старцы народа. Разумеется, избранные в этот орган не получали каких-либо материальных выгод - на них возлагалась лишь огромная ответственность.

"Мехке кхел" решал вопросы войны и мира, вводил нормы общественной морали. Эти нормы становились обязательными для всех, так как принимались почитаемыми людьми. Переступать общественное мнение не решался никто, и не от страха перед неким физическим наказанием, которое не предусматривалось ни одной нормой чеченского общества, а от смущения перед общественным порицанием. В чеченском обществе трудно или совсем невозможно избавиться от однажды полученной оценки личности. Она будет жить не только в современниках, но и передаваться поколениям. Чеченцы помнят предков до двадцать пятого колена, а помнить последних семерых должен и самый захудалый. Если несколько чеченцев встретятся и заведут беседу - главной темой будут рассказы о предках. И говорить о своих будете не вы, а присутствующие, которые не хуже вас знают их, а порою знают о них и то, что не знаете вы. Любого чеченца другой чеченец может упрекнуть поступком предка, совершенным полтора века назад и тому будет неловко за прапрапрапра...отца, в некоторых случаях этот упрек может перейти в серьезный инцидент - придется восстанавливать репутацию предка, так сказать, силовыми методами. Если потомок справится с этой задачей, далее упрекать его делами предка никто не станет. Беречь имя отца - беречь свое, которое должен передать сыну, а тот - своему. Обрыв в этой цепи - позор, самоказнь личности...

Но полностью за таких предков никогда так и не оправдаться. Помимо отрицательных и предосудительных качеств, ваши предки могли иметь какие-то причуды, человеческие слабости. За них вас тоже будут упрекать, но уже шутливо. Такого рода шутки самые частые и отвечают на них не обидой, а парируя ударами того же свойства, в адрес предков оппонента. И порою шутки бывают столь остры, что каждому приходится решать: обидеться или нет? Шутка и ирония - часть культуры. Чеченский язык способен в этом жанре на тончайшую вязь. Аварец имам Шамиль говорил, что шутит только на чеченском. Для чеченцев человек, говорящий необразно, без некоторой иронии и остроумной шутки, не интересен, какие бы истины не изрекал. Столь образный, выразительный язык должен был породить интереснейшую литературу. И породил бы, наверное.

Кровная месть, называющаяся у чеченцев "чIир", была исключительно важным институтом. Если бы не было кровной мести, не исключено, что чеченцы давно покончили бы сами с собой. Кровная месть была выражением инстинкта самосохранения народа, который отказался от государства как аппарата насилия и его правовых институтов, а вовсе не признаком дикости и отсталости в развитии. В силу наличия данного института в среде чеченцев убийств было мало. Оно было делом, несущим катастрофические последствия не только для совершившего его, но и для сородичей, из которых каждый мог быть убит по праву "чIир", особенно, если непосредственный виновник скрывался. Следует отметить, что за убийство женщины пострадавшие имели право убить двух мужчин.

В случаях убийства приходилось сниматься с места не только убийце, но и всем его родственникам, на которых могла пасть месть. Это называлось "лураволар", то есть скрываться от мести. Если родственник убил человека, то для его сородича проживание в ауле, на виду у кровников, было несоблюдением положенного приличия. Среди соседних народов много чеченцев, переселившихся из-за кровной мести и в настоящее время считающихся грузинами, кабардинцами, осетинами, казаками.

Все стали писать на воротах: "Проживают люди". Чтобы танки по домам не стреляли...

...Чеченцы любят состязания. Наверно, самое любимое дело чеченцев - стрельба в цель - снайпера по рождению. Состязания, демонстрация удали были у них издревле главным развлечением. Бороться, ломать на спор крепкие кости животных, поднимать тяжести попасть из лука в кружок женской серьги, завалить быка, укротить бешеного коня. В основном, состязания проводились среди родственников, внутри тейпа, так как потерпеть поражение от представителя другого тейпа было нежелательно - начатое как забава могло закончиться конфликтом. Были у чеченцев и свои общенациональные "олимпийские игры", проводившиеся на предгорной равнине, около аула Большие Атаги. В программе были скачки, стрельба, силовые виды. Например, стрельба из пистолета проводилась так. Выкапывалась лунка, в нее клалась двадцатикопеечная серебряная монета - "эппаза", и всадник на полном скаку должен был попасть в эту цель из пистолета, кремневого. Детей готовили к таким делам чуть ли не с пеленок. Когда ребенку исполнялось два-три года, его сажали на коня, водружали между рогами быка - чтоб не боялся. В детях воспитывалась выдержка и смелость. Например, после бритья головы у ребенка спрашивали: чем освежить голову, солью или маслом? Если тот, не дай Бог, говорил "маслом", над ним подтрунивали, говорили, что из него не получится мужчина, и тот, конечно, никогда больше не просил "масла", а терпел уже на свежебритой голове густой, жгучий раствор соли. И сегодня так. Поэтому среди чеченцев совсем не было облысевших. У каждого аула имеется место, считающееся жильем чертей и прочей нечисти. Обычно пацанов семи-восьми лет спрашивали: "ты трус?" Кто ответит "да"? Тогда предлагали пойти в указанное место и оставить там свою шапку. Тот, как бы ни боялся, шел, и клал, ибо знал, что над ним будут смеяться и взрослые, и сверстники, если побоится это сделать. После его возвращения, другого посылали за шапкой...

О корысти и неорганизованности у чеченцев есть свои исторические притчи - примеры-назидания. Как-то напали они на казачью станицу Петропавловскую и стали бить казаков. У тех дело туго, паника, отступили с позиций и не знают что делать. Послали за советом к старому казаку и рассказали ему, так, мол и так, бьют нас "гололобые". "А вы навстречу им скотину", - посоветовал бывалый казак. Те согнали станичный скот и - на позиции чеченцев. Те выскочили навстречу и давай хватать ее, делать метки: "это мой... этот тоже ...". Казаки увидели такое дело, пришли в себя и перестреляли "маркировщиков"...

Своих нищих, попрошаек, бродяг в Чечне не было и быть не могло. У чеченца не бывало необходимости просить милостыню, так как он принадлежал определенному роду-племени и родичи никогда не позволяли собрату дойти до такого. Вряд ли можно придумать большее оскорбление для рода, чем упрек в том, что их человек побирается. Если родственник бедствовал, а такое случалось нередко: у человека мог пасть скот, сгореть дом , другие советовались между собой и делились с собратом тем, что у них есть. Наверное, тот, кто действительно хочет понять народ, высветить его нравственные качества, прежде всего должен присмотреться, как он относится к своим неимущим, обездоленным, сиротам. Если человек умрет и у него останутся дети, весь аул берет над ними опеку. Сироты - дети, лишившиеся отца, оставшимся без матери сочувствуют, но они не сироты. Наличие у детей матери, даже материально обеспеченной, не имеет особого значения - они сироты и им полагается доля от каждого родственника, односельчанина, чеченца. Каждый житель аула выделяет им все, что может. Раньше давали зерно, скотину, овцу, ягненка, козленка, курицу, индюшку... инвентарь. О том, чтобы кто-нибудь физически или материально обидел сироту, не могло быть и речи. Особое внимание уделялось больным и инвалидам. Им и сено накосят, дрова привезут, вспашут, посеют, пожнут, словом, сделают все, чтобы облегчить их проблемы, вернее, аул берет их на себя.

...Есть у чеченцев понятие: чеченство - "нохчолла" - является как бы критерием их определения и тоже входит в описанный нами "яхь". Тот, в ком обнаруживается несоответствие его нормам, не воспринимается чеченцем, какую бы генеалогическую схему не представил. К сожалению, на сегодня образовался довольно толстый слой тех, кого народ мысленно исключил из названного института. Называют их "пайда боцу х1уманаш", что в переводе: "люди, из которых нечего делать". Конечно, это мера общественного порицания, ведь никто не может отобрать у этих людей паспорта и выдать другие, в которых указано "нохчо вац" - "нечеченец "...

По настоянию соседей побрился. Удалил с лица джунгли трехмесячной вечности - из "дедушки" превратился в "молодого" худого дядю. На лице прибавилось морщин. Большими ножницами сам себя и обстриг. Стало легче. А ровно или не ровно, какая тут разница, хотя получилось не так уж и плохо. Говорят, бородатых хватают. Неудачно выразился сказавший "мои года - мое богатство"...

Вчера выглянуло солнце и с крыш начало капать. Подставил под драгоценные капли все, что есть в хозяйстве, вплоть до граненных стаканов. Зато напоил скотину и запасся водой на целую неделю! Жаль, что у нас только две бочки. В обед заскочил к Сапарби и выкурил сигарету. Угощал меня рассказами об амурных похождениях сорокалетней давности. Большой скабрезник, но что-то есть в нем и симпатичное. Минут за десять поведал, как он, (по его же выражению), "случался" в Казахстане, работая шофером, и несколько сальных анекдотов той эпохи. По его рассказам получается, что жил не в Казахстане, а в Содоме и Гоморре. Между прочим собирался сделать запись о крайне целомудренной жизни чеченцев в Казахстане, но он все испортил...

...Все на исходе. Корова, вот-вот, отелится. Каждое утро заходишь к ней со страхом и затаенной надеждой, что этот акт еще не свершился и видишь, что он может состояться в любую минуту. Даже ящика нет, чтоб уложить новорожденного. Со скотом ему будет холодно, могут и затоптать. Хотя бы дней десять подождала. Куры начали было нести яйца, но перестали. Пушки, что ли, мешают? Иногда настороженно поднимают головы на близкую стрельбу, а так без особой реакции. Может, они войны и не боятся? Вот Барсик - большой "пастор Шлак", сторонник мирных решений всех конфликтов и готов примкнуть к любому движению за мир...

Солдаты ходили по домам. Дугурхан вышла с кошкой на руках и тоже наблюдала эту величественную картину. Почему-то показалась похожей на Клеопатру, со змей на груди. Смотрелась символически, торжественно. Ниже, по улице Энтузиастов, взорвали три дома. Они горели и над поселком долго, коромыслом, висел дым. Говорят, что взрывают дома, в которых находят даже гильзу. И другие люди были на улице. Солдаты с танка держали всех нас под прицелом. В нашу сторону были направлены четыре автомата, один ручной пулемет и гранатомет... У меня была поставлена вариться тыква, найденная случайно в сарае, не совсем уже здоровая, и она стала гореть. В детстве варил тыкву много раз, в Казахстане она была главным лакомством, а теперь забыл - сперва налил много воды, потом слил ее и вот...

...Ходит бабка Совнаби и душу щиплет - причитает, что нет воды для скота. А у них девять голов. Мужу и ей за восемдесят. Живут по нашей улице, на несколько домов дальше от перекрестка. Сколько было воды, она споила. Снега нет. А муж не помощник, у него почти отнялись ноги. Жалко старушку... Женились они в 1937-ом. Сыновей у них нет. Одна дочь, замужем, и живет где-то далеко, в России. Ходит Совнаби по улице и вроде бы не человек, а куча тряпок, надетые одна на другую. Откуда-то из глубины этого хлама виднеется еще одна скомканная тряпочка, которая когда-то была лицом, может быть, даже красивым. Да, жалко, но не можешь свою воду отдать. У тебя такая же скотина. Дал ей палочку нашей сухой домашней колбасы и она ушла, угнетая бесконечными благодарностями. Раньше и не знал ее, но она говорит, что знает мою мать. Она ушла и как-то неловко, и помочь ей ничем не можешь...

Не выдержал и отнес им два ведра воды. Они были очень рады да и сам испытал облегчение, хотя и отобрал воду у своей живности. Сказали бы бедным людям сразу, что будем воевать, режьте или гоните скотину, куда хотите, и сами... куда хотите. У дома Совнаби, как и у всех наших домов, металлические ворота. Они как огромное решето - от осколочных пробоин. Сперва не совсем понял и глупо спросил, что это у них за ворота такие. Старушка стала мне показывать дыры от осколков в стенах и так ветхого дома, сарая, навеса, стойла скота. Ноги нескольких коров в осколочных ранах. Одна не может и встать. Они ее не прирезают - кожа да кости. Печка во времянке плохая, не греется, они топят во дворе и там же готовят. Муж Совнаби Сайдхамзат совсем сдал.