Юрий Дойков Памятная книжка Красный террор в советской Арктике 1920–1923
§ 18 Судьбы белых контрразведчиков
жүктеу/скачать 2.33 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- «По обвинению Рындина М. К., Страховского Л. Н. и других. – Начато 6 июня 1920 г. Кончено 4 августа 1920 г.»
- Рындин Михаил Константинович
- Страховский Леонид Николаевич
- Янцев Александр Григорьевич
- Бабаев Алексей Иванович
- Карташев Константин Сергеевич
- Рындина, Страховского , Кузьмичева, Янцева, Рокосовского, Юлию Романову
- Карташев
- Журан, Мартемьянов
- Им было категорически запрещено переписываться со своими родными или получать от них посылки с едой или одеждой. Все письма уничтожались. А пища и прочее пожирались и использовались лагерной охраной.
- И к концу 1922 года все помещения «Белого дома» были наполнены трупами до самого потолка.
- Палачи в Холмогорах и Пертоминске прибегали и к другому способу уничтожения заключённых – они их топили. Из всего множества случаев, мне известных, я остановлюсь на следующих.
- Массовые убийства на этом острове продолжались довольно долго. Как и «Белый дом», он был завален трупами.
- Если новоприбывший заключённый был прилично одет, его тут же расстреливали для того, чтобы поскорее забрать одежду.
- В августе 1922 года оставшихся контрреволюционер под надёжной охраной перевели по р. Кеми из Пертоминска и Холмогор на Соловецкие острова». § 20 Архив ФСБ наглухо закрыт
- (Капитан II ранга Иван Ризнич) «Вероятно, его расстреляли у вас в Архангельске в 1920-м», – сказал мне несколько лет назад в Москве покойный ныне кавторанг Владимир Лобыцын.
- Память с детства хранит это имя. Красавице-одесситке Амали Ризнич, жене купца из Триеста, посвятил Пушкин свой шедевр «Для берегов отчизны дальной».
- «Юрий Всеволодович, сколько времени понадобилось обществоведам в архангельских вузах, чтобы перестроиться и избавиться от коммунистической баланды»
- «Хорошо жить в Архангельске на проспекте Дзержинского и заниматься историей Красного террора и ГУЛАГа»
- «История русского Севера в XX веке».
- «Уезжай в свой Архангельск»
- «...высылка исследователям копий архивных документов не предусмотрена»
- «за публичную агитацию против Советской власти и призыв к свержению таковой».
- «У чекистов свои ведомственные инструкции, а Ваше обращение к Фридинскому в Москву вернётся ко мне на рассмотрение».
- «Мы на это
- Никому и в голову не пришло отдать этого человека под суд в Москве, Варшаве или где-нибудь ещё».
| § 18
Судьбы белых контрразведчиков (Н. К. Рындин, Л. Н. Страховский и др.) В 1996 году в Военно-морском архиве в Петербурге среди многих других «дел» одного из бесчисленных чекистских «ревтрибуналов» нашёл я и дело «По обвинению Рындина М. К., Страховского Л. Н. и других. – Начато 6 июня 1920 г. Кончено 4 августа 1920 г.». Огромное, почти на 400 листов, дело. Есть в нём и фотография Рындина. Для историков масса сведений в самых различных областях. Сначала о самом Рындине. На одном из допросов он показал: «С апреля 1908 года и по день переворота 1917 г. беспрерывно был в Архангельской губернии, сначала в должности мирового судьи первого и второго участков Мезенского уезда, а с мая 1912 года – судебного следователя округа города Архангельска Архангельского окружного суда. До мая 1917 года я продолжал исполнять обязанности судебного следователя, а с указанного времени приказом начальника морской контрразведывательной службы Виноградова назначен начальником Беломорского контрразведывательного отделения и был в этой должности до 1 августа 1918 года». Несколько пояснений о структуре российской морской разведки, контрразведки дореволюционного периода. В преддверии приближающейся мировой войны в 1907 году на морской Генеральный штаб (Генмор) была возложена организация морской разведки в странах вероятного противника. С 1911 года Генмор занимался и контрразведкой. Сначала всей этой работой руководил начальник иностранного отдела, а в мае 1914 года был создан специальный отдел, так называемое особое делопроизводство. В начале войны в составе особого делопроизводства специально для руководства контрразведкой была создана морская регистрационная служба. Тогда же на Балтийском и Черноморском флотах, флотилии Северного Ледовитого океана, при штабах флотов, крепостей и портов созданы органы контрразведки с подчинением их морской Регистрационной службе Генмора. Архангельское контрразведывательное отделение было создано при главноначальствующем Архангельска и района Белого моря в мае 1915 года. Разместилось оно по адресу: Полицейская, 9 (ныне это улица Свободы). Во главе его был поставлен штабс-капитан Петров. Архив этого учреждения частично сохранился и находится всё в том же ВМА. В нём немало любопытного. Петрову пришлось работать в трудной обстановке. Взрывы в Архангельском порту следовали один за другим. Взлетали на воздух корабли со столь нужным фронту вооружением, привезённым из США… В этой обстановке даже начальник губернского жандармского управления генерал-майор С. И. Мочалов оказался под подозрением из-за чересчур тесных связей с местной немецкой колонией и был отправлен в Вятку… В начале 1917 года Архангельское контрразведывательное отделение было переименовано в Беломорское контрразведывательное отделение. Тогда же его возглавил М. К. Рындин. В России произошла демократическая февральская революция, и известный своими либеральными взглядами Рындин был подходящей фигурой на этот пост. Когда вскоре власть в стране захватили большевики, Рындин и при них оставался на своей должности вплоть до знаменитого антибольшевистского переворота 2 августа 1918 года, осуществлённого подпольными организациями капитана второго ранга Георгия Чаплина и правых эсеров во главе с Н. В. Чайковским. Отмечу, что при Советской власти Рындин возглавил ещё и контрразведку Целедфлота. Была такая в то время мощная пробольшевистская организация в Архангельске. Профессиональные знания Рындина были настолько обширны, что и при правительстве Чайковского, а затем и Е. К. Миллера Беломорское контрразведывательное отделение продолжало действовать под его началом. Сферой деятельности отделения был сам город Архангельск и порт. Что касается фронта и тыла, то ими занималось союзное разведывательное бюро. Рындин же по-прежнему занимался борьбой с немецким шпионажем. И только в январе 1919 года, поскольку от населения было много нареканий на деятельность союзного разведбюро, Миллер приказал Рындину создать военно-регистрационную службу штаба Главнокомандующего войсками Северной области. Функции союзного бюро перешли к новой службе, которую Рындин создавал, естественно, на основе прежней морской контрразведки. Он привлёк к работе в ней несколько молодых офицеров с юридическим образованием. Сфера ответственности Рындина значительно расширилась. Он стал начальником всего фронта контрразведки за исключением Мезенского и Печорского уездов. Создал 8 отделений. Архангельское – начальник Бастраков,* полковник; Холмогорское, Пинежское – начальник Орловский, поручик; Двинское – Кабанов, прапорщик; Онежское (тыловое) – Саламатов, юнкер; Онежское (войсковое) – Попов, прапорщик; Тарасовское – Днепровский, чиновник; Железнодорожное – Богунов, капитан. В сентябре 1919 года было создано девятое Мурманское направление. С белыми в 1920-м Рындин (как сделали это многие его коллеги: ближайший помощник штабс-капитан Сергей Михайлович Сорокин, есаул Самсонов,** кадет Чайников, мичман Окрэнтом, чиновник Зуевский и другие) не эвакуировался. В апреле 1920 года Рындин, больной тифом, сидел в Вологодской тюрьме и числился за особым отделом 6-й армии. В мае его отконвоировали в Архангельск в военно-морской трибунал. Здесь его дело вёл следователь Мартынов, а обвинительное заключение составил член Ревтрибунала Маурин. Обвинялся Рындин в создании шпионской организации и в том, что через него «прошли громкие дела» военмора Марухина, дело об открытии фронта на Железнодорожном участке, дело о сдаче Северного полка, дело о попытке открыть фронт на Тарасовском направлении, дело мартовской организации… Всего по делу Рындина проходило 10 человек. Приведу их имена, как они перечислены в обвинительном заключении:
Приговор был вынесен 4 августа 1920 года. Рындина, Страховского, Кузьмичева, Янцева, Рокосовского, Юлию Романову «как злейших и гнусных врагов трудового народа к ВМН (высшая мера наказания) – расстрелу». Бабаев – 10 лет, Карташев – 1 год условно, Сенченков – строгий выговор, Романова Клавдия – наказанию не подвергать. 22-летней Юлии Романовой ВМН заменили 20 годами тюрьмы. Остальные пятеро были расстреляны в 4 часа утра 7 августа 1920 года. Современный историк российских спецслужб В. И. Ильин* писал: «После освобождения Архангельской губернии от интервентов и белогвардейцев чекистам удалось разоблачить не так много бывших секретных агентов спецслужб интервентов и белых. Арестованные Губчека офицеры белой контрразведки в т. ч. и сам М. К. Рындин практически не выдали ни одного сколько-нибудь серьёзного агента. Те фамилии, которых они называли на допросах либо эвакуировались и находились вне пределов досягаемости ЧК, либо сами расконспирировались и были уже известны чекистам».2 В «Энциклопедическом словаре российских спецслужб» о М. К. Рындине всего лишь: «Рындин М. К. (? –?). Русский контрразведчик колежский ассесор. До Октябрьской революции служил начальником военно-морского контроля. С весны 1918 до весны 1919 года возглавлял контрразведку на белогвардейском Севере. Она была создана на основе аппарата морской контрразведки русской армии».3 Умолчав о расстреле Рындина и других контрразведчиков В. Н. Иль-ин пишет: «Контрразведывательная работа в пределах Северной области М. К. Рындиным была поставлена достаточно хорошо. Исправно работала отлаженная система контроля за населением и воинскими частями. Жителям предоставлялась свобода передвижения, в том числе и подозреваемым в просоветской деятельности».4 По постановлению президиума Петроградской ЧК были расстреляны архангельские контрразведчики Журан, Мартемьянов Бессрочно отправлен в концлагерь Габшевич. Оказался в руках чекистов контрразведчик Жилинский.5 § 19 Первый свидетель: штаб-ротмистр Ингушского конного полка Созерко Мальсагов* Групповой побег с Соловков (18.05–23.06.1925) в Финляндию Бессонова, Мальбродского, Мальсагова, Приблудина, Созонова – первый успешный. В ноябре–декабре 1925 года в рижской газете «Сегодня» (№№ 269–293) были опубликованы очерки Мальсагова «Соловки – остров пытки и смерти». В 1926 году в Лондоне на английском языке вышла его книга «An Island Hell: a Soviet prison in the Far North». Общественное мнение и власти Запада, пожалуй, впервые восприняли правду о советских концлагерях. Впервые со времён процесса эсеров (1922) начались протесты. Английский парламент на повестку дня поставил вопрос «о прекращении рабского труда в СССР». Конгресс США запретил ввоз советского леса и прекратил торговые отношения с СССР… Бурная реакция Запада – отдельный разговор… Здесь свидетельство Мальсагова о Холмогорском лагере смерти. Впервые в СССР опубликовано в «Алма-АТС» в 1991-ом. В 1996-ом – в Нальчике, Кабардино-Балкарии… Теперь и в Архангельске. «До 1922 года Холмогоры и Пертоминск выполняли функцию, которая сейчас возложена на Соловки. Когда я попал на Соловки в начале 1924 года, я встретил несколько человек, осужденных по статье «контрреволюция» и оставшихся в живых. Они находились в заключении в этих местах. На Соловки их переместили в 1922 году. Я бы хотел коротко остановиться на том, что рассказывали эти, чудом уцелевшие, люди. Концлагеря в Холмогорах и Пертоминске были созданы советским правительством в конце 1919 г. Люди направлялись туда из всех уголков России и должны были жить в наскоро выстроенных бараках. Это были никогда не отапливаемые, даже в самую сильную зимнюю стужу, помещения (когда температура в этих северных широтах снижалась до -50, -60 градусов по Цельсию, от 90–1000 по Фаренгейту). Заключённым выдавался следующий паёк: одна картофелина на завтрак, картофельные очистки, сваренные в воде, на обед и одна картофелина на ужин. Ни кусочка хлеба, ни унции сахара, не говоря уже о мясе или масле. И эти люди, доведённые муками голода до отчаяния, поедали кору на деревьях. Они вынуждены были из-за пыток и расстрелов соглашаться выполнять самую тяжёлую работу: корчевать пни, работать в каменоломнях, сплавлять лес. Им было категорически запрещено переписываться со своими родными или получать от них посылки с едой или одеждой. Все письма уничтожались. А пища и прочее пожирались и использовались лагерной охраной. После поражения генерала Деникина и Врангеля (соответственно в конце 1919 и в 1920 годах) взятые в плен белые офицеры и солдаты, а также гражданские лица с отвоёванных у белых территорий – мужчины, женщины и дети – ссылались в Холмогоры этап за этапом. А после подавления Кронштадтского восстания в апреле 1921 года все матросы, взятые под стражу большевиками в количестве около 2 тысяч человек, тоже, были присланы туда. Остатки колчаковской армии, различные сибирские и украинские атаманы, крестьяне из Тамбовской губернии, примкнувшие к антоновскому движению, десятки тысяч представителей интеллигенции всех национальностей, и вероисповеданий, кубанские и донские казаки – все стекались широким потоком в Холмогоры и Пертоминск. Высшее начальство в этих лагерях назначалось Москвой и исполняло предписания, полученные оттуда. Средний и низший персонал состоял из арестованных чекистов, которые были сосланы по причине слишком очевидного грабежа, взяточничества, пьянства и других нарушений. Эти ребята, потеряв выгодные должности в Чрезвычайных Комиссиях центральной России, свою неимоверную злость с неописуемой жестокостью вымещали на лагерных заключённых. Помощник коменданта в Холмогорах поляк Квициньский был особенно свиреп. Этот палач-садист имеет на своей совести ужасы так называемого «Белого дома» в окружностях Холмогор. «Белый дом» – так называлось имение, покинутое его владельцами, здание, выбеленное в белый цвет. В нём в течение двух лет, с 1920 по 1922 годы, по распоряжению Квициньского ежедневно производились расстрелы. Ужасная слава «Белого дома» удваивалась ещё и потому, что тела казнённых не убирались. И к концу 1922 года все помещения «Белого дома» были наполнены трупами до самого потолка. Две тысячи матросов из Кронштадта были расстреляны в 3 дня. Запах разложившихся тел отравлял воздух на целые километры вокруг. Смрад, который не уменьшался ни днём, ни ночью, заставлял заключённых в лагере задыхаться и даже терять сознание. Три четверти жителей города Холмогоры оказались не в состоянии вынести всё это и покинули свои дома. Без всякого сомнения, Советское правительство знало о тех ужасах, которые творились в Холмогорах и Пертоминске (не могло не знать!). Но, будучи заинтересованным в безжалостном уничтожении своих врагов, подлинных и мнимых, руководители Коммунистической партии ограничились лишь умыванием рук. Казни осуществлялись не только в «Белом доме», но и в других местах. Чекисты практиковали следующий метод: они входили к заключенным и, указывая на будущие жертвы, произносили: «Один, два, три». «Один» значило, что заключённый будет расстрелян в тот же день», «два» – его расстреляют завтра, «три» – казнят послезавтра. Это обычно делалось, когда прибывала новая большая партия, и появлялась острая необходимость в камерах для вновь прибывших. Согласно свидетельству очевидцев, около 10 000 человек были расстреляны в Холмогорах и Пертоминске. Как это ни ужасно, но в этой цифре нет ничего поразительного. Ибо в течение трёх лет подряд до своего расформирования эти лагеря составляли главную тюрьму всей Советской России. В огромные этапы из всех уголков европейской и азиатской России попадали те, кого по каким-либо причинам было нежелательно убивать на месте, например, все те, кто был «амнистирован» местными властями. Палачи в Холмогорах и Пертоминске прибегали и к другому способу уничтожения заключённых – они их топили. Из всего множества случаев, мне известных, я остановлюсь на следующих. В 1921 годе четыре тысячи бывших офицеров и солдат армии Врангеля были погружены на баржу, и это потопили в устье Двины. Те, которые были ещё в состоянии удержаться на поверхности воды, были расстреляны. В 1922 годе несколько барж загрузили заключёнными, которых потопили в Двине прямо на глазах у всех. Несчастные пассажиры с других, непотопленных барж, среди которых было много женщин, были высажены на одном из островов около Холмогор и расстреляны из пулемётов прямо с барж. Массовые убийства на этом острове продолжались довольно долго. Как и «Белый дом», он был завален трупами. Тех, кто избежал расстрела, охотящиеся за смертью чекисты уничтожали непосильным трудом. Заключённым полагался упомянутый паёк,а среди них были старики и женщины, которые работали по 12-ть часов, Считалось большой удачей найти гнилой картофель в поле, он прямо сырым с жадностью поедался на месте. Когда чекисты заметили, что местные жители (саами, зыряне, самоеды) бросали хлеб в толпу заключённых, когда те проходили мимо их хижин, они стали водить их на работу иным маршрутом, через густой лес и болота. Если новоприбывший заключённый был прилично одет, его тут же расстреливали для того, чтобы поскорее забрать одежду. Ранним летом 1922 года матрос из Кронштадта, который, к счастью, остался жив, бежал из холмогорского концлагеря. Ему удалось добраться до Москвы, где он, используя старые связи, добился приёма во ВЦИКе* и сказал Калинину: «Делайте со мной, что хотите, но обратите внимание на те ужасы, которые творятся в советских лагерях». А к этому времени чекисты уже уничтожили 90 % всех заключённых. «Человеколюбие» коммунистов было доказано с полной очевидностью, и ВЦИК, сменив гнев на милость, снисходительно выслушал мольбы беглого матроса. В конце июля из Москвы в Холмогоры была направлена комиссия для инспекции лагеря. Её представителем стал некий Фельдман. Сам Фельдман не сумел скрыть своего ужаса от того, что он увидел и услышал в этих местах. Он расстрелял коменданта лагеря, а их помощников и прочий персонал направил в Москву, якобы для расследования. Но, однако, все чекисты были помилованы и получили ответственные должности в учрёждениях ГПУ в южной России. Полностью осознавая, что и «Белый дом», и десятки тысяч его трупов были грузом на совести Москвы, Фельдману пришлось уничтожить все следы того, что там произошло. Поэтому он распорядился сжечь всё. Комиссия Фельдмана была уполномочена ВЦИКом амнистировать заключённых в обоих лагерях, и только обычные уголовники (шпана) получила свободу. Никто из контрреволюционеров не был амнистирован. В августе 1922 года оставшихся контрреволюционер под надёжной охраной перевели по р. Кеми из Пертоминска и Холмогор на Соловецкие острова». § 20 Архив ФСБ наглухо закрыт? (Капитан II ранга Иван Ризнич) «Вероятно, его расстреляли у вас в Архангельске в 1920-м», – сказал мне несколько лет назад в Москве покойный ныне кавторанг Владимир Лобыцын. Память с детства хранит это имя. Красавице-одесситке Амали Ризнич, жене купца из Триеста, посвятил Пушкин свой шедевр «Для берегов отчизны дальной». ...5 июля 1915 года газета «Архангельск» опубликовала статью «Мины в Белом море». Шла Первая мировая война, и от немецких мин и подлодок одно за другим уходили на дно транспорты союзников с амуницией и снарядами, так необходимыми на Восточном фронте... Для защиты Севера были нужны современные подводные лодки. В Специю (Италия) за субмариной «Святой Георгий» отправляется старший лейтенант Ризнич с командой из 14 человек. Специя и весь тот берег с весёлыми городами Триест, Фоссальта, Тревизо, Монфальконе мне давно хорошо знакомы. Когда-то там ходил и Ризнич со своей командой... А 9 сентября 1917 года под духовой оркестр и звон колоколов Троицкого собора на Соборной пристани в Архангельске ошвартовался «Святой Георгий». Ризнич из старших лейтенантов был сразу произведён в кавторанги, награждён орденом... Первый в истории Российского флота океанский переход подлодки был успешно завершён. Здесь в Архангельске в 1917-м Ризнич обвенчался с француженкой Марией Бернар... И, как принято у моряков, сразу должен был идти в экспедицию в Сибирь со своим другом Борисом Вилькицким... Но шла Гражданская война, и следы Ризнича теряются в 1918 году. Ксения Гемп видела его тогда в последний раз и очень хотела знать о дальнейшей судьбе бесстрашного Ризнича... Что с ним стало? ...В свой последний поход он ушёл в 1920-м всё с той же знаменитой Соборной пристани в Архангельске. На «Барже смерти» вместе с десятками других офицеров его вывезли в Белое море и утопили. В Украине киевского дворянина Ивана Ризнича считают подводником номер 1. В украинских степях есть даже памятник героям Цусимы... И только в Архангельске нет ничего... Даже имени отважного Ризнича никто не помнит...
Бывший мэр Москвы Юрий Лужков в 2002 году предлагал восстановить на Лубянской площади памятник Дзержинскому… Лет 10 назад матёрый американский дипломат* (войну с нацистами закончил в 1945-ом в Торгау, в 1970-х курировал советских диссидентов в Москве, горд знакомством с академиком А.Д. Сахаровым) спросил: «Юрий Всеволодович, сколько времени понадобилось обществоведам в архангельских вузах, чтобы перестроиться и избавиться от коммунистической баланды?» «Никто не «перестраивался». Все затаились, но это в лучшем случае. Вообще же, как «учили» – так и продолжают «учить»... За минувшие годы сложилась даже «архангельская историческая школа» во главе с проректором местного госуниверситета. Продолжают «обществоведы» дело покойного Исаака Минца... Ситуация типична для всей РФ... Не до «науки», тем более, не до жертв Красного террора. Упомянутый «проректор по науке» обсуждает в интервью местной газете – каким должен быть памятник в Архангельске «символу советской цивилизации» Сталину... Памятник Ленину в центре Архангельска под окнами губернатора, мэра, депутатов городского и областных собраний... Тоже продолжают дело покойного... Редакторша одного из архангельских глянцевых журналов оказалась даже более «продвинутой», чем проректор. Опубликовала в своём журнале статью о палаче из Архангельского НКВД: «честно делал своё дело» в 1937-ом... Местные коммунисты под руководством ветерана ГБ за последние годы «украсили» Архангельск мемориальными досками в честь чекистов-энкавэдистов, секретарей КПСС, еtс. После монумента Сталину планируют, видимо, поставить монумент (улица уже давно есть) «подпольщику, воину, чекисту Кедрову»... В архангельской «научной» библиотеке списывают за «ненадобностью» первое (1905 г.) издание сочинений Герцена в России, книги Веры Фигнер... Архангельская «писательская организация» прославилась своим «обращением» «Руки прочь от Ирака» (2003 г.), то есть от диктатора, который дождался своего Нюрнберга.
В родном Архангельске директор местного государственного архива 20 лет назад не позволял мне работать с материалами архива по теме: «История русского Севера в XX веке». ...В архив бывшего президента США Джеральда Форда в Энн-Арборе, штат Мичиган, я пришёл в 9 утра к открытию читального зала. В 930 весь мой огромный стол был завален документами... В «Пушкинском Доме» в Петербурге выдают только пять дел в день, а сам архив открыт только 2–3 дня в неделю… В Российской национальной библиотеке в Петербурге меня избили милиционеры со словами: «Уезжай в свой Архангельск», а директор* лишил права пользования библиотекой на пять лет... Ныне «власть» Путина «мочит» (жаргон президента РФ) целые города (Благовещенск. Что сделали с Грозным, Сенаки – весь мир видел) и «федеральные округа»... Как насчёт архива НКВД? Наглухо закрыт. Много лет я собираю материалы к книге о Питириме Сорокине. Начальник Центрального архива ФСБ А. В. Тюрин отказался прислать мне даже копию «Заключения» о «реабилитации» Питирима Сорокина, дескать, «...высылка исследователям копий архивных документов не предусмотрена». Не прислала эту копию и Генпрокуратура РФ, «реабилитировавшая» П. А. Сорокина... Это в РФ. А как в США? Когда в 1995 г. в соответствии с законом США «Frееdоm оf Infоrmаtiоn Асt» (Закон о свободе информации) я обратился в Федеральное бюро расследований (ФБР) США с просьбой ознакомиться с досье русско-американского социолога, профессора Гарвардского университета и директора Исследовательского центра альтруистической интеграции и творчества Питирима Сорокина, то пакет с копией дела (около 100 листов) был получен мною незамедлительно. Германия открывает архивы Холокоста о преступлениях нацистов... Секретные службы США и Великобритании регулярно рассекречивают всё новые и новые документы. Польша, избавляясь от мрачного наследия, расширяет действие закона о люстрации и приступает к публикации имён агентов коммунистической ГБ... От сталинской баланды этой страны предстоит избавляться ещё долго... За годы с начала перестройки М.С. Горбачёва подросло новое поколение, нежелающее знать о миллионах погибших в годы ленинско-сталинского Красного террора. Что им Соловецкий концлагерь (они там песенные конкурсы проводят) или колымские лагеря смерти... Сейчас уже и не вспомнить – где, когда, в какой стране смотрел я «Ночи Кабирии» Феллини. Прощальная улыбка римской проститутки, с её немым вопросом «За что?» Ещё более «проблемным оказался доступ к «АУД» подполковника Хиле (см. «Пинежский список № 1») для его правнука Андрея Ивановича Хиле. Через А. И. Хиле мне пришлось напомнить чекистам-архивистам номер дела… Только тогда выдали…
Не ознакомив меня с «АУД» Коншина, «архангельцы» отправили «дело» обратно в Вологду. Что разрешено в Вологде, нельзя в Архангельске… Коншин был «реабилитирован» в 1991 году. Двадцать лет назад. Расстрелян 92 года назад. Даже по «законам» РФ срок «секретности» – 75 лет. Нынешние архангельские «меченосцы» скрывают и заметают следы своих прошлых «героических побед»… На мой устный запрос о доступе к архивно-следственным делам УФСБ по АО (и конкретно ситуации с «делом» Коншина) архангельский военный прокурор О. В. Бойко ответил:
25 мая 2011 жүктеу/скачать 2.33 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|