26 июня 1284 гаммельнский крысолов увел всех детей из города после того, как городские власти отказались заплатить ему за спасение города от крыс
жүктеу/скачать 0.66 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ГАМЕЛЬНСКИЙ КРЫСОЛОВ
- МАРИНА ЦВЕТАЕВА КРЫСОЛОВ (Пересказ с комментариями и сокращениями)
| 26 июня 1284
Г  АММЕЛЬНСКИЙ КРЫСОЛОВ УВЕЛ ВСЕХ ДЕТЕЙ ИЗ ГОРОДА ПОСЛЕ ТОГО, КАК ГОРОДСКИЕ ВЛАСТИ ОТКАЗАЛИСЬ ЗАПЛАТИТЬ ЕМУ ЗА СПАСЕНИЕ ГОРОДА ОТ КРЫС.
Есть города, которые стали известны всем, благодаря легендам и сказкам. Город Бремен знаменит благодаря небольшой сказке братьев Гримм «Бременские музыканты». Немецкий город Гамельн известен всему миру, потому что в нём сложилась знаменитая легенда о Гамельнском Крысолове. В немецкий город Гаммельн пришли полчища крыс. Горожане никак не могли справиться с этой бедой и готовились к голодной смерти. И вдруг в городе появился незнакомец и предложил за плату избавить горожан от серой напасти. Горожане радостно согласились, и тогда незнакомец достал из-за пазухи дудочку и принялся насвистывать на ней волшебную мелодию. Услышав волшебные звуки, все крысы повылазили из щелей из подвалов и потянулись к незнакомцу, а тот, не переставая играть, двинулся к берегу реки, забрался в лодку, оттолкнулся подальше от берега. А крысы все шли и шли, словно во сне, и одна за другой входили в воду и безропотно тонули. В городе не осталось ни единой крысы. И тут коварные и скупые горожане решили обмануть незнакомца и не дали ему ничего из обещанной платы. Что ж, не говоря ни слова, незнакомец вновь достал из-за пазухи свою дудочку и вновь заиграл волшебную мелодию, теперь уже другую. И все городские дети, побросав свои игры и дома, вышли на улицу и потянулись за незнакомцем, который, не переставая играть, неторопливо пошел из города вон, все дальше и дальше, и дети, как привязанные, следовали за ним, и никто не смог остановить их – они так и ушли, навсегда, и никто из родителей так никогда их больше и не увидел. У На старой городской ратуше (большое здание, где заседает городской совет) была сделана надпись: «В году 1284 чародей-крысолов выманил из Гамельна звуками своей флейты 130 детей, и все они до одного погибли в глубине земли». Что произошло на самом деле? Никто этого не знает. По разному можно понимать эту легенду.
В сказке про путешествие Нильса с дикими гусями тоже есть момент, очень похожий на историю с Крысоловом. А вот так историю Крысолова рассказали братья Гримм: ГАМЕЛЬНСКИЙ КРЫСОЛОВ 
Славен и богат город Гамельн. На главной площади подпирают небо башни ратуши. Ещё выше тянутся к небу шпили собора святого Бонифация. Перед ратушей фонтан, украшенный каменной статуей Роланда. Мелкими брызгами покрыт доблестный воин Роланд и его знаменитый меч. Отзвонили колокола святого Бонифация. Пёстрая толпа выплывает из высоких стрельчатых дверей собора, растекается по широким ступеням. Идут богатые бюргеры (так называли жителей средневекового города в Западной Европе, горожанин), один толще другого. Блестят золотые цепи на бархатной одежде. Пухлые пальцы унизаны кольцами. Зазывают, заманивают покупателей купцы. Прямо на площади раскинулся рынок. Горами навалена снедь. Сало белее снега. Масло желтее солнца. Золото и жир — вот он каков, славный, богатый город Гамельн! Г  лубоким рвом, высокой стеной с башнями и башенками со всех сторон окружён город. У каждых ворот стражники. Если пуст кошель, на колене заплата, на локте дыра, копьями и алебардами (старинное оружие) от ворот гонят стражники.
Каждый город чем-нибудь да знаменит. Знаменит Гамельн своим богатством, золочёными шпилями своих соборов. А гамельнцы знамениты скупостью. Умеют они, как никто, беречь свои запасы, множить добро, отнимать у бедняка последнюю денежку. Наступил засушливый, неурожайный год. В округе начался голод. А гамельнцам до этого и дела нет. У них амбары полны прошлогодним зерном, гнутся столы от яств. Уже с осени потянулись толпы голодных крестьян в город. Решили хитрые купцы попридержать зерно до весны. К весне прижмёт крестьянина голод, ещё выгодней можно будет продать зерно. оть и был бургомистр Гамельна изр Всю зиму у стен Гамельна, у закрытых ворот, стояли толпы голодных. Лишь стаял снег на полях, приказал бургомистр раскрыть все городские ворота и беспрепятственно пропускать всех.
Хоть и был бургомистр Гамельна изрядно толст и неповоротлив, но ничего не скажешь — умом крепок. Порой только руками разводили гамельнцы: до чего ж умён, хитёр! И вот, поразмыслив, приказал бургомистр: чтобы избавить Гамельн от нежданной беды, свезти в город со всей округи котов и кошек. Скрипят телеги по дорогам в Гамельн. На телегах наспех сколоченные деревянные клетки. А в клетках не откормленные гуси и утки на продажу, а коты и кошки. Всех мастей и пород, худые, голодные. Въехали телеги на площадь перед ратушей. Стражники открыли клетки. Во все стороны побежали коты, серые, рыжие, чёрные, полосатые. С облегчением вздохнули бюргеры и, успокоившись, неспешно разошлись по домам. Но ничего из этой мудрой затеи не вышло. Коты испугались столь обильного угощенья. В страхе бежали они от крысиных полчищ. Прятались кто куда, забирались на островерхие черепичные крыши. Худой чёрный кот залез на кровлю собора святого Бонифация и мяукал всю ночь напролёт. Наутро был вывешен приказ: котов в город заманивать лаской и салом, а из города не выпускать ни одного. Но куда там! Уже через три дня в Гамельне не осталось ни одного кота. Что ж, одно не помогло — надо придумать другое. Не сидеть же сложа руки, глядя, как гибнет добро, любовно скопленное, сбережённое, столько раз считанное! Над Гамельном плывёт звон колоколов. Во всех церквах служат молебны от засилья крыс. На папертях монахи продают амулеты. Кто обзавёлся таким амулетом — живи спокойно: крыса не подойдет и на сто шагов. Но ничего не помогало: ни молебны, ни амулеты. С утра на площади глашатаи трубят в трубы, вызывают на суд крысиного короля. К городской ратуше стекается народ. Идут купцы со слугами и домочадцами, мастера со своими подмастерьями. Весь город собрался перед ратушей. Сегодня суд над крысами. Ждут, что прибудет в ратушу сам крысиный король. Говорят, пятнадцать голов у него и одно тело. На каждой голове искуснейшей работы золотая корона размером с лесной орех. В ратушу набилось столько народу — яблоку негде упасть. Один за другим вошли судьи и расселись под балдахином на золочёных креслах. В чёрных бархатных мантиях, в чёрных шапочках, лица у всех важные, строгие, неподкупные — дрожи крысиный король и вся крысиная братия! Писцы очинили перья. Все ждали. На малейший звук, даже на шелест упавшей перчатки, разом поворачивались все головы. Не знали, откуда появится преступный король: из дверей, из тёмного угла или из-за судейского кресла. Ждали до вечера. От жары и духоты пожелтели лица судей. Но крысиный король так и не явился. Делать нечего. Тут же за дверьми изловили большущую усатую крысу. Посадили в железную клетку, а клетку поставили посреди стола. Крыса, пометавшись, затихла в покорной тоске. Забилась в угол. Главный судья Каспар Геллер поднялся с места. Вытер платком взмокшее лицо. Пять амбаров с зерном подчистую разграбили у него крысы, опустошили все погреба. Долго громовым голосом обличал крысиное племя судья Каспар Геллер. Протянув руку над клеткой с крысой, перечислял все преступления, злодеяния и козни проклятых крыс. После него встал судья Гангель Мун, похожий на разжиревшую лису: длинный нос, масленые глазки. Был он хитрее всех в Гамельне. Всё, чем владел, хранил в сундуках, обитых железом, недоступных крысиному зубу. И теперь смотрел он на всех лукаво, под сочувствием скрывая злорадство. — Ах, милостивейшие судьи! — сказал Гангель Мун голосом сладким и печальным. — Строгостью к виновным, милосердием к безвинным должен прославить себя судья. Потому не следует забывать нам, что крысы тоже божьи твари, и к тому же не наделены они человеческим разумом... Но главный судья Каспар Геллер резко оборвал его: — Замолчи, судья Гангель Мун! Всем извеси сотворены дьяволом. Долго совещались судьи. Наконец Каспар Геллер встал и громким голосом огласил приговор: — «Мы, милостью божьей судьи города Гамельна, повсеместно прославлены своей неподкупной честностью и справедливостью. Среди всех иных тягот, кои великим грузом лежат на наших плечах, озабочены мы также бесчинствами, учинёнными в нашем славном городе Гамельне мерзкими тварями, носящими богопротивное имя — крысы Mus rattus. Мы, судьи города Гамельна, признаём их виновными в нарушении порядка и благочестия, а ещё в воровстве и грабеже. Также весьма нам прискорбно, что его величество крысиный король, нарушив наш строгий приказ, на суд не явился, что несомненно свидетельствует о его злонамеренности, нечистой совести и низости душевной. Посему приказываем и повелеваем: всем упомянутым крысам, а также королю всего крысиного племени к полудню завтрашнего дня под страхом смертной казни покинуть наш славный город, а также все земли, принадлежащие ему. Дано в Гамельне 5 апреля 1284 года». Потом крысу, подпалив ей хвост, отпустили, чтобы передала всему своему роду строгий приказ гамельнского суда. Крыса мелькнула чёрной молнией и пропала. И все опять, успокоившись, разошлись по домам. На другой день с утра нет-нет да и подходили к окнам жители. Ждали, что двинутся крысы вон из города. Но только напрасно ждали. Солнце стало уже клониться к закату, а проклятое племя и не думало исполнять судебный приговор. А тут вдруг пронеслась страшная весть! Неслыханное дело! В ночь, как состоялся суд, сожрали крысы у главного судьи Каспара Геллера судейскую мантию и шапочку в придачу. От такой наглости все только рты пооткрывали. Быть беде! И в самом деле, крыс в Гамельне всё прибывало и прибывало. По ночам во многих окнах мигали свечи. Догорит одна свеча — от огарка зажигали другую, и так до утра. Сидели бюргеры на высоких пуховиках, не решаясь спустить ноги с постели. Уже никого не боясь, шныряли крысы повсюду. Привлечённые ароматом жаркого, пробирались на кухни. Выглядывали из углов, поводя носами, принюхиваясь: «Чем тут пахнет?» Прыгали на столы, прямо с блюд норовили утащить лучший кусок. Добирались даже до окороков и колбас, подвешенных к потолку. Чего ни хватишься — всё сожрали, проклятые. И уже в двери многих домов костлявым пальцем постучал голод. А тут ещё приснился бургомистру такой сон: будто выгнали крысы из домов прежних хозяев. Он, почтенный бургомистр города Гамельна, бредёт с нищенской сумой. За ним жена, дети. Робко постучал в дверь своего дома. Дверь распахнулась — на пороге крыса в рост человека. На груди — золотая бургомистрова цепь. Махнула лапой — набросились на них другие крысы в шлемах, с алебардами: «Вон отсюда! Нищие! Голодранцы!» Наутро собрал в ратуше бургомистр всех советников, рассказал свой сон. С тревогой переглянулись бюргеры: «Ох, не к добру это!» Хоть и были бюргеры один скупей другого, но тут решили: ничего не жалеть, лишь бы избавить город от страшной напасти. По всем улицам Гамельна прошли глашатаи. Шли они, нарушив строй и порядок, сбившись в кучу, друг к другу поближе. Город как вымер. На пустынных площадях, на пустынных улицах, на мостах в полной тишине странно и зловеще звучали трубы и голоса глашатаев: — Кто избавит славный город Гамельн от крыс, получит от магистрата столько золота, сколько сможет унести! Но прошло три дня, а в ратушу так никто и не явился. На четвёртый день колокол снова собрал всех бюргеров в ратушу. Бургомистр долго тряс рукавами, подбирал края плаща — не забралась ли крыса? Осунулись, побледнели бюргеры, под глазами чёрные круги. Куда девались румянец и толстые щёки? Если уж не помогает обещанная награда, видно, больше ждать спасения неоткуда. Не выдержав, закрыл лицо руками бургомистр и глухо зарыдал. Всё, конец! Погибает добрый, старый Гамельн! И вдруг все услыхали какие-то голоса, шум и движенье внизу, на площади. В зал вбежал стражник и крикнул: — Крысолов! В дверь, прихрамывая, вошёл странный человек. Был незнакомец высок и худ. Лицом тёмен, словно хорошенько прокоптили его над огнём. Взгляд пронзительный. От такого взгляда холод пробегал по спине. На плечах короткий плащ. Одна половина камзола чёрная, как ночь, другая красная, как огонь. В чёрную шапочку сбоку воткнуто петушиное перо. В руке же незнакомец держал старинную, потемневшую от времени дудку. В другое время, конечно, осторожные бюргеры поостереглись бы такого странного гостя: не доверяли они тощим бродягам. Но сейчас все обрадовались ему, как самому желанному гостю. Бургомистр, назвав его «любезный мой господин», сам придвинул ему кресло. Судья Каспар Геллер попробовал даже хлопнуть его по плечу. Но тут же, громко вскрикнув, отдёрнул руку — ладонь словно огнём обожгло. Слуги спустились в подвалы и принесли бутылки с мальвазией, рейнским и мозельским. Пришелец схватил бутылку мальвазии, зубами вытащил восковую затычку и, запрокинув голову, одним глотком выпил драгоценное вино. Не останавливаясь, опорожнил подряд девять бутылок. — А не найдётся ли у вас ещё хорошей бочки вина? — спросил незнакомец. — После, после, любезный мой господин, — медовым голосом сказал Гангель Мун, — сначала дело, а потом уже пир. А бургомистр, уже не в силах сдержать нетерпение, спросил незнакомца напрямик: — Скажи, можешь ли ты увести крысиное племя из нашего города? — Могу, — усмехнулся крысолов. — Эти твари мне подвластны. — Как? Все до единой?.. — Бургомистр даже привстал с места. — Я очищу ваш город от крыс. Слово мое, крысолова, крепко. Но и вы своё сдержите. За это дадите мне столько золота, сколько смогу унести. — Худ как жердь да и хром в придачу. Такой много не унесёт... — шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру. А потом уже, повернувшись к крысолову, сказал громко и важно: — Всё, как договорились, почтенный наш гость. Обмана не будет. — Так смотрите не вздумайте нарушить своё слово, — сказал крысолов и вышел из ратуши. Небо стало вдруг серым и мрачным. Всё заволоклось мутным туманом. Вороны, облепившие шпили собора святого Бонифация, поднялись, закружились, усыпали всё небо с зловещим карканьем. Крысолов поднёс к губам дудку. Протяжные звуки полились из дудки. Слышался в этих звуках щекочущий шорох зерна, струйкой текущего из прорехи в мешке. Весёлое щёлканье масла на сковороде. Хруст сухаря под острыми зубами. Бюргеры, стоявшие у окон, ахнули и невольно подались назад. Потому что на звуки дудки из всех домов стали выбегать крысы. Выползали из подвалов, прыгали с чердаков. Крысы окружили крысолова со всех сторон. А тот равнодушно пошёл, прихрамывая, с площади. И все до одной крысы побежали вслед за ним. Стоило только умолкнуть дудке, как всё несметное крысиное полчище останавливалось. Но опять начинала петь дудка. И снова крысы покорно устремлялись вслед за крысоловом. Из улочки в улочку шёл крысолов. Крыс становилось всё больше и больше. Выглядывали из окон мясники, колбасники, сапожники, золотых дел мастера. Ухмылялись. Что ни говори, а приятно смотреть вслед уходящей беде! Трактирщик Иоганн Брандт встал в дверях трактира. Крысы так и хлынули из дверей, чуть не сбив с ног толстяка. Вслед за крысоловом все крысы двинулись к городским воротам. Стражники едва успели укрыться в башнях. Крысы вышли из города и чёрной лентой растянулись по дороге. Последние, отставшие, перебегали через подъёмный мост — и вдогонку за крысоловом. Всё заволоклось пылью. Несколько раз мелькнул чёрный плащ крысолова, рука с дудкой, петушиное перо... Удаляясь, всё тише и тише звучала дудка. Через час прибежали в город пастухи. Перебивая друг друга, рассказали: — Крысолов вышел на берег реки Везер. Прыгнул в лодчонку, которая покачивалась тут же у берега. Не переставая играть на дудке, выплыл крысолов на середину Везера. Крысы бросились в воду и поплыли за ним, и плыли они до тех пор, пока не утонули все до одной. А было их такое множество, что из берегов вышел могучий Везер. Ликует освобожденный от крыс город. Радостно звучат колокола на всех соборах. Весёлыми толпами идут по улицам горожане. Спасён славный Гамельн! Спасён богатый Гамельн! В ратуше слуги разливают вино в серебряные кубки. Сейчас не грех и выпить. Вдруг из-за угла появился крысолов и пошёл через площадь прямо к ратуше. Всё также была у него в руке дудка. Только одет он был иначе: в зелёном костюме охотника. Переглянулись бюргеры. Платить? Э нет... — Жилист и крепок этот крысолов, — шепнул бургомистр судье Каспару Геллеру, — такой хоть и хром, а унесёт всю казну... Крысолов вошёл в ратушу. Никто и не поглядел в его сторону. Бургомистр отвернулся, Каспар Геллер уставился в окно. Но, видно, крысолова было не так-то легко смутить. С ухмылкой вытащил он из-за пазухи мешок. Показался этот мешок бюргерам бездонным. — Я своё слово сдержал. Теперь дело за вами, — сказал крысолов. — Как договорились. Столько золота, сколько смогу унести... — Милейший... — Бургомистр в замешательстве развёл руками, оглянулся на Гангеля Муна. — Вот как? Не кошель, не суму — целый мешок золота?.. — хихикнул судья Гангель Мун и в притворном испуге выпучил глаза. Кто-то ещё негромко засмеялся. Ай да хитрец Гангель Мун! Вот как, значит, надо повернуть дело! Золото было обещано в шутку. А бедняга, видно, совсем ума решился: поверил всему. Да ещё захватил с собою мешок. Тут захохотали все. Бургомистр, советники, цеховые старшины 6. — Мешок золота? — Ха-ха-ха! — Целый мешок! — А за что? — За дурацкие песни? За дудку? — Уморил! — Золото ему подавай! А не хочешь ли пинка? Долго смеялись бюргеры. А странный пришелец молча стоял, и какая-то злобная радость проступала у него на лице. Добро бы просил, требовал обещанное!.. Нет, он молчал. Хитрец Гангель Мун, с опаской косясь на крысолова, наклонился к уху бургомистра: — Может, отсыпать ему горсть золота? Так... немного, для виду... А потом обложить податью людей победнее, кто вовсе не пострадал от крыс, потому что и так ничем не владел. Но бургомистр от него отмахнулся. Откашлялся и голосом важным, но отечески ласковым сказал: — Дело сделано. Надо, как обещано, расплатиться. По трудам и плата. Кошель серебра и выход из города через любые ворота. А незнакомец тут же показал себя полным невежей. Кошелька не взял и, даже не поклонившись, повернулся спиной и вышел из зала. После него осталось слабое облачко серного дыма. Тут уж совсем развеселились бюргеры. Славно вышло: разом избавились и от крыс и от крысолова. Громко звонят колокола святого Бонифация. Все бюргеры с жёнами и слугами отправились в собор к воскресной обедне. И никто из них не слышит, что снова на площади запела дудка. «Можно! Можно! Можно! — поёт дудка. — Сегодня всё можно! Я поведу вас в зелёные рощи! На медовые заливные луга! Босиком по лужам! Зарыться в сено! Можно! Можно! Можно!» Топот маленьких башмаков по деревянным лестницам, по каменным ступеням... Из всех дверей выбегают дети. Бросив игру, бросив прялку, на бегу подтягивая чулок, дети бегут за крысоловом, жадно ловя звуки дудки. Из каждого дома — дети. На каждой улице — дети. Падают, разбивают коленки, потрут, подуют и бегут дальше. Весёлые, с липкими пальцами, за щекой сласти, в кулаке горсть орехов — дети, сокровище Гамельна. По улице бежит дочь бургомистра Марта. Розовое платье раздувает ветер. А одна нога не обута, только один башмачок натянула в спешке. Вот уже городские ворота. Дети с топотом пробежали по подъёмному мосту. А крысолов уводит их по дороге, мимо вересковых холмов всё дальше, дальше... Шли годы. Однажды забрёл в осиротевший Гамельн слепой странник. За несколько медных монет пустил его трактирщик погреться у тёплого очага. Слышал слепой, как стучат о деревянный стол кружки с пивом. И кто-то сказал: — Откуда ты пришёл, старик? Потешь нас рассказом почуднее, и я, так и быть, поднесу и тебе кружку с пивом. И слепой старик начал рассказ: — Много земель исходил я, и вот куда однажды привела меня судьба. Трудно слепцу вести счёт времени: по теплу, идущему от солнца, по холоду, идущему от ночного неба, отличаю я день от ночи. Долго блуждал я по дремучему лесу. Вдруг услышал я звон колоколов. Для слепца звуки то же, что для кормчего свет маяка. Так, идя на звон колоколов, подошёл я к какому-то городу. Стражники не окликнули меня. Я вошёл в ворота и побрёл по улице. Чутко прислушивался я ко всем звукам, стараясь понять, не завела ли меня судьба в недоброе место. И не мог я не подивиться. Слышал я вокруг себя только молодые голоса. Как птица летал вокруг меня смех. В этом городе больше бегали, чем ходили. Кто-то вприпрыжку обгонял меня. Кто-то бежал мне навстречу. Слышал я, как мяч ударялся в стену. Все голоса были звонкие. Все шаги лёгкие, быстрые. И тогда понял я, что этот город населён одними юношами и девушками. И показалось мне: сложен весь этот город из светлого камня и солнечных лучей. Был я радушно принят в первом же доме, куда постучал. А когда спросил я, как зовётся этот город, странную сказку рассказал мне мой юный хозяин. Думаю, посмеялся он над бедным стариком, но я не сержусь на доброго юношу. Вот что рассказал он. Когда были они маленькими детьми, увёл их из родного города человек в зелёной одежде, игравший на дудке. Видно, был это сам дьявол, потому что завёл он их прямо в глубину высокой горы. Но не хватило у него власти, чтобы загубить невинных детей, и после долгих скитаний во мраке прошли дети сквозь гору и очутились в безлюдном, диком месте. Тогда из лесу пришли лани и кормили самых маленьких своим молоком. Без труда приручались дикие козы. Сначала жили дети в шалашах, а потом стали строить город. И легко поднимали они огромные камни, словно камни сами хотели сложиться в стены и башни... И когда кончил слепец свой рассказ, услышал он старческие вздохи, глухие рыдания, идущие из самой глубины души. Глухой кашель и стоны. Тогда понял странник, что вокруг него одни старики. И весь город показался ему мрачным, печальным и сложенным из тёмного камня. В волнении, прерывающимися от слёз голосами стали спрашивать старики: — Но где же, где же, в какой стороне лежит тот юный, светлый город? Но ничего не мог им сказать нищий, слепой странник. МАРИНА ЦВЕТАЕВА КРЫСОЛОВ (Пересказ с комментариями и сокращениями) ПЕРЕД ТЕМ КАК РЕШИТЬ, ЧИТАТЬ ИЛИ НЕ ЧИТАТЬ РЕБЕНКУ, РОДИТЕЛЯМ СТОИТ ОЗНАКОМИТЬСЯ САМИМ
Словом скромен, делом строг, Верен в малом, верен в главном: Гаммельн - славный городок! В ночь, как быть должно комете, Спал без про'сыпу и сплошь. Прочно строен, чисто ме'тен, До умильности похож В городе Гаммельне дешево шить: Только один покрой в нем. В городе Гаммельне дешево жить И помирать спокойно. Гривенник - туша, пятак - кувшин Сливок, полушка - тво'рог. В городе Гаммельне, знай, один Только товар и дорог: Город грядок - Гаммельн, нравов добрых, складов полных, - Рай - город...
Гаммельн, здравых - город, правых - город...
город, благость- город, Авель- город. - Рай- город...
и не жарок, прямо в Гаммельн поезжай В моих (через - край-город) Мужья видят дев Морских, жены - Байронов,
Служанки - наездников... А ну-ка, Морфей, Что' - гаммельнцам грезится Безгрешным, - а ну'? - Востры - да не дюже! Муж видит жену, Жена видит мужа, Младенец - сосок, Краса толстощекая - Отцовский носок, Который заштопала. Повар - пробует, Обер - требует. Все как следует, Все как следует. Вдоль спицы петля' - Так все у них плавно! Павл видит Петра, А Петр видит Павла, Конечно - внучат Дед (точку - прозаик), Служанка - очаг И добрых хозяев. Пуды колбасы Колбасник (со шпэком), Суд видит весы, Весы же - аптекарь, - А сам бургомистр? - Что въяве - то в дрме. Раз он бургомистр, Так что ж ему кроме Как бюргеров зреть, Вассалов своих? А сам бургомистр - Своих крепостных. Дело слаженное, Платье сложенное, - По-положенному! По-положенному! ========== (Чем больше богатства – тем больше забот. Того кто заботится только о том чтобы больше нажить, ничего не радует. Богач не тот у кого полные закрома, а тот кто сердцем богат. Про это в Гаммельне забыли. Крысы – это заботы и напасти, которые не дают радоваться жазни. Заставляют запирать замки, строить стены, отгородится от всех) Город грядок Гаммельн, нравов добрых, складов полных -
Пересмеялся - хнычь! Перегордился - в грязь! Да соразмерит князь
Переобедал - резь, (Лысина - перескреб), Перепостился - гроб, Мера и сантиметр! Вот он, разумных лет Лозунг, наш тугендбунд.
Вреден излишек. Переполнения ж складов - рисом - Следствием - крысы. Не сыт и не спит, (Крысиная сыпь), По сытеньким - прыг, (Крысиная прыть). Дом. Склад. Съедят
До крох. (Крысиный горох). Зря - крал, Зря - клал, Зря - греб (Крысиный галоп). Глав - глад - Крысиный набат. Глав - гвалт - Крысиный обвал. Куль! Рвись: Глав - крыс! (…) - Ух, бессовестные! - Ух, нахрапистые! Все'-то соусники Перепакостили!
- Ух, обшарпанные! Все'-то сахарницы Пообхаркивали! - Целый мир грозятся стрескать! ========== (Жители города погрязли в суете и быте. И вот в город пришел Поэт. Он пришел чтобы напомнить про Красоту, про Душу, научить Радоваться жизни, Весилиться. Не Копить а Жить) В тот же час - вините будочника: Что ж он не усторожил?! - В город медленно входил Человек в зеленом - с дудочкой. - Ти-ри-ли - - По рассадам германской земли, - Ти-ри-рам- По ее городам - Красотой ни один не оставлен -
Госпожу свою - Музыку - славлю. Нынче - здесь, Да и то половинку, не весь! - Ти-ри-рам - Завтра - там, И хотя повсеместно оболган -
Равнодушно никто не внимал И никто не отказывал в долгом
Только там хорошо, где нас нет! - Сердцелов! - Только там хорошо, где ты нов: Не заведом, не дознан, не вызван.
Эта слизь называется - жизнью! - Переезд! - Не жалейте насиженных мест! Через мост! Не жалейте насиженных гнезд! Так флейтист, - провались, бережливость! - Перемен! - Так павлин Не считает своих переливов. - Ти-ри-ли! Провалитесь, мешки и кули! - Ти-ри-ли! - Проломитесь, мучные лари! Вместо гаммельнских - флейта не ферма! -
Лип и круп, Есть индийские пальмы и перлы.
Человек не ключарь кладовых! Половик, Червь, а не человек - тыловик! Это - Гаммельн, а есть Гималаи: Райский сад. Так да сяк - Этот шлак называется - Раем! Оторвись! По дорогам цветет остролист! Отвались! По оврагам цветет барбарис - Кисловатый.
Не водитеся с сытостью: съест! Крысы, с глаз! Осаждаемый сытостью - сдаст Шпагу... О крысоловах злословят! Без борьбы человек не живет. - У меня отрастает живот: До колен, как у царских крыс. - У меня - так совсем отвис. - Без борьбы человек не жилец! - У меня разминулся жилет С животом: не разлад, а брешь. - У меня объявилась плешь. - Житие - не жысть! - Разучился грызть! - Не поход, а сласть! - Разучился красть! - Утром - булки, не меньше двух. - У меня пропадает слух. - У меня пошатнулся зуб. - У меня остывает зуд В зубах...
- Есть такая дорога - большак... - Без борьбы и овраг - острог... - Хорошо без сапог! - Без обид, без злоб... - Назревает зоб... - Чуть обут-одет - Уж опять обед Из трех блюд... (Флейта разогнала заботы. Волшебная музыка дразнила, манила, звала за собой) Лучше озеро, чем закром, Сплыл, чем сгнил! Тина? Полно! Коралл! Берилл! Изумруд... Что тело? Тени тень! Век тела - пены трель! Воздух душен, вода свежа. Где-то каждый из нас раджа. Раджа па радже! Но крыс тех уже - Никто и нигде: Круги на воде. Тайные, статские - Здравствуйте, ратсгерры! Старого Гаммельна Стены избавлены От даровых жильцов.
Шествие про'твеней, - Крысы утоплены!
Радуйтесь, ратсгерры! Ибо очищены Склады - от хищников, Головы - от идей.
Празднуйте, ратсгерры, - Цукром с цикорием - Чудо-викторию Без кулаков, без пуль.
Делать нечего Вам - исполненное, Мне - обещанное. Трепеток. Шепоток.
Раты - вкось, Герры - в бок. Щеки - мак, Брови - еж: - То есть - как? - То есть - что ж? - Что же - собственно? Что же - именно? - Ясно и точно, без некто и где-то: В собственность деву, по имени Грета. - Грету? Не Греты у нас и нет: В землях живем германских. В городе Гаммельне столько ж Грет, Сколько, к примеру, Гансов. - Шутите! Чью же, думали, высвистывал Грету - как не бургомистрову? Сто кабанов захрюкало: Заколыхали брюхами. - Ой насмешил! Утешил же! Заполыхали плешами. - В эдаком фартучке Девоньку? - Так-таки.
Девоньку? - В точности. «Будь то хоть бес, хоть жид, Тот, кто освободит Город - хоть слеп, хоть спятил! - В дом бургомистра зятем Вступит, в графу особ В городе – первых»... - Стоп!
Где же про музыканта Сказано?
Только не в роли зятя.
Шутка! Ребенок сладит! - Что' есть музыка? - Шум в ушах. - Увеселенье свадеб. - Беспоследственный дребезг струн. - Скука и крики браво. - Что есть музыка? Не каплун, А к каплуну - приправа. Нежель душу. - Камыш, шурши! Не видать как своей души. (Жителей города уже не изменить. Вся жизнь пройдет по привычке. Но дети еще помнят что такое «сказка», «волшебство». они готовы сменить ужин на чудо. Они смогут отказаться от быта, повседневности и … взлететь) Розан ал, студень гол, А будильник - зол.
В класс! в класс! в класс! (…) Что это? Новый звук! Книги летят из рук - Мимо - и прямо в печь. Руки хотят от плеч, Слезы хотят из глаз, Звуки! Звуки! Как из лейки! Как из тучи! Как из глаз! Это флейта, это флейта Это флейта залилась! Скоки! Скоки! Как из стойла! Топот-при'топ, топот пряд - Флейта, лей нам! Флейта, пой нам! - Жеребят, козлят, телят. Вольница. Конница.
Школьники. Школьницы. Прочь из нор! Мотылек - не сурок, не бобер. Прочь из школ! Ведь еще первоцвет не отцвел. Есть у меня - не в службу, а в дружбу! - Для девочек куклы, для мальчиков ружья, - Глубокая ловля и быстрая гребля, - Для девочек - иглы, для мальчиков - кегли, Наряд и доспех, И - вафли - для всех. Младшим - сладости, старшим - пряности, На все тайности, на все странности. Под родительскою крышею Вы там-там бессонный слышали? Под родительскою кровлею Кто шербет блаженный пробовал? Дом - тесный загон Для львов и для жен. Есть у меня - сказал, так в ладони! - Для девочек лани, для мальчиков кони, Плоды Соломона и розы Саади, Для мальчиков - войны, для девочек - свадьбы, Весь мир - нараспев И ласка для всех. - Говорят, что он в зеленом! - Где ж он? - Я иду за звоном. - Он в жару меня баюкал. - Где ж он? - Я иду за звуком. - Я за красною фатой. - Я за старшею сестрой. - Я - чтоб детство наверстать. - Не остаться. - Не отстать. - За отчаявшимся кладом. - Я - за славой. Я - за стадом. - Потому что в школе бьют. - Потому что все' идут. - Ночевать хотел бы в сене. - Я - за Францем. Я - за всеми. - Воевать хотел бы с львами. - Я? не знаю. Ноги сами. На всякие нужды! на всякие вкусы! Для мальчиков - пули, для девочек - бусы. На всякие жажды! на всякие масти! Для мальчиков - игры, для девочек - страсти. - Говорят, что он заводит, Топит. (Ворочай, народец!) - Заведет, потом загубит! Ветер в полы! Мимо школы! Целым цирком - мимо кирки. Точно облачко перистое, Шепот: Грета бургомистрова! Школьный дом уже с горошину! На' руки берите крошечных Братцев аистовых... - Не раскаиваться! Вроде благовеста... - Не оглядываться! Вот он, в просторы стай, Города самый край. - Зарастай, След от ног наших. Спросят - в Китай. Враний грай, Голоса и шаги заглушай. Вы, кусты, Не храните одежд лоскуты. Ветер, ты Голоса и шаги относи. Без следа! Говорят, что сегодня среда: День труда. В том краю воскресенье всегда. В царстве моем - ни тюрем, ни боен, - Одно ледяное! одно голубое! В царстве моем - ни свинки, ни кори, Ни высших материй, ни средних историй, Ни расовой розни, ни Гусовой казни, Ни детских болезней, ни детских боязней: Тише, тише, дети! Отданы В школу тихую, подводную. Лейтесь, лейтесь, розы щечные, В воду вечную, проточную. Кто-то: мел! кто-то: ил! Кто-то: ноги промочил! Кто-то: вал! кто-то: гул! Кто-то: озера хлебнул! А вода уже по пальчики Водолазам и купальщицам... Жемчуга навстречу сыплются. А вода уже по щиколку... Под коленочки норовит. - Хри - зо - лит! Красные мхи, лазурные ниши... (А ноги все ниже, а небо все выше...) Зеркальные ложи, хрустальные зальца... А что-то все ближе, а что-то все дальше... - Берегись! По колено ввяз! - Хри - зо - праз! А вода уже по плечико Мышкам в будничном и в клетчатом. Выше, выше, носик вздернутый! А вода уже по горлышко, - Хороши чертоги выстроил Нищий - дочке бургомистровой? - Вечные сны, бесследные чащи... А сердце все тише, а флейта все слаще... - Не думай, а следуй, не думай, а слушай. А флейта все слаще, а сердце все глуше... - Муттер, ужинать не зови! Пу - зы - ри. (Те, кто сумел отказаться от привычной жизни ради неизвестности, кого увел Поэт, никогда не вернутся. Для старой жизни они умерли. Больше ничего не связывает с родным городом. Только воспоминания, похожие на старый сон. Незачем возвращаться… Поэзия способна увести слушателей в другие миры. В те миры, где нету ничего невозможнного, скучного, обыденного. И только в детстве — и больше никогда — человек можешь получить прививку, метку на душе, которая не даст никогда в жизни отказаться от Красоты ради Богатства. Перепутать достаток и богатство души. забыть что нету настоящего богатства без щедрости.) жүктеу/скачать 0.66 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
лица, по которой дети ушли из Гамельна, ещё в XVIII веке называлась Беззвучной улицей. На ней никогда не раздавались звуки песен или музыкальных инструментов. 