3 13 38 49 71 79 93 Введение Песни любви и страданий в поисках идеала Не только о себе Тяжелые отметины Даргинский фольклор и самобытность поэта «Отец даргинской поэзии» Абакарова Фатима Омаровна

Песни любви и страданий

В поисках идеала

Не только о себе

Тяжелые отметины

Даргинский фольклор и самобытность поэта

«Отец даргинской поэзии»

Абакарова Фатима Омаровна

А13 Батырай. Махачкала, Даг. кн. изд.-во, 1977. 96 с

8С(Даг)

В очерке рассматривается творческая эволюция даргинского поэта XIX века О. Батырая. Освещены основные тематические цик­лы его поэзии.

О Батырае теперь уже сказано много. Его признали «классиком», «отцом даргинской поэзии», не только ве­ликим поэтом, но и мудрецом, значительно ранее своих современников порвавшим с миром средневековья, с официальной авторитарностью общественных норм.

Батырай к тому же был очень веселым человеком. В его сердце жила неистребимая жизнелюбивость, жаж­да творчества, горение неуемного человеческого духа.

Поэт жил по своим, никому не подвластным, зако­нам. Именно потому сегодня его поклонникам так импо­нирует беззастенчивая прямота, дерзость, с которой он, ни перед чем не останавливаясь, овладевал всеми радо­стями жизни: «Я ношу в груди огонь, бурю я ношу в глазах». Максимализм, с которым поэт делал одно за другим свои поэтические заявления, таил огромную ху­дожественно-идеологическую силу. Они подрывали об­щественную узаконенность официальных установлений, бросали дерзкий вызов ханжеской проповеди клерика­лов, лживой, человеконенавистнической государственной морали, узаконившей хищнический образ жизни.

Батырай явился идеологическим противником своего времени и одновременно сыном своего века, века конф­ликтного, во многом переломного, чреватого противо-

борством уже отживших и зарождающихся в недрах¹ разрушающегося феодализма новых духовных сил, когда человек под влиянием объективных условий все более освобождался от канонов патриархальных связей и от­ношений, начинал осознавать значение собственной ин­дивидуальности, возможность собственной активности. В Дагестане этому движению мысли в огромной степе­ни способствовало присоединение к России, которое несло с собой не только политическое завоевание края, но изменение самого экономического уклада, в который все более внедрялся капиталистический способ хозяй­ствования. И уже никакие средневековые «крепости», зиждящиеся на закабалении человеческого сознания догмами религиозного фанатизма и мракобесия, не мог­ли остановить размывания структуры феодальных уста­новлений, эмансипации мышления.

На гребне этого исторического разлома возрастала поэзия великого Батырая, великого в своем чутком вос­приятии перемен, предвосхитившего возвращение чело­века к самому себе, к реальному миру с его подлинными земными противоречиями. Не случайно же в творчестве художника постоянно возникает конфликтность, возбуж­дающая мысль об имущественном неравенстве, проти­воборстве классов, их извечном, грозящем взрывом про­тивостоянии.

Рождающийся в его художественном видении анализ общественных отношений, естественно, повлек за собой решение новой для даргинской литературы эстетической задачи — создания живого, социально детерминирован­ного образа человека.

В творчестве Батырая, однако, менее всего обнару­живал себя рационализм. Он, несомненно, в конце кон­цов, как в творчестве любого художника, имел место, но был погружен в глубины струн его поэтической лиры, корректируясь превосходством брызжущего свободо­мыслия, широко льющейся любви к жизни, хвалой

чувства, гармонии, восславлением полноценного и полно­кровного человека с гуманистических, народных пози­ций.

Народность творчества Батырая оживала в самой непосредственной обращенности к реальной действи­тельности, горскому быту, системе художественной об­разности, обогащалась из животворного источника фольклорной традиции.

В этой безудержной, неувядаемой любви к жизни был не только вызов схоластическому образу мышления, религиозному аскетизму, но и расчет на живительные творческие силы человека.

Нетрудно представить, каким желанным поэтом явился своему народу Батырай с его вольной, свободо­любивой стихией поэтического духа, его дерзким, яро­стным вызовом царству неправды.

* * *

В последнее время проделана большая работа по со­биранию и изучению поэзии Батырая '.

издание стихов Батырая. Его составителем И автором предисловия был Г. Г. Османов.

Третье, наиболее удачное издание сборника стихов Батырая было осуществлено в 1964 г. Его составитель, редактор и автор предисловия — даргинский поэт М. X. Гамидов. Стихи Батырая размещены в сборнике по циклам. В сборник вошли новые стихи Батырая, до этого еще не бывшие в научном обороте. Предисловие восполняет биографические факты из жизни Батырая.

В 1974 г. было осуществлено новое издание произведений поэта на родном языке. Составитель и ав­тор предисловия С. Г. Алиева многое сделала в собира­нии произведений и фактов биографии поэта.

Сборник, составленный ею, более объемист, в нем много новых песен. Но, к сожалению, в сборнике нашли место и произведения фольклора, даже такие, которые противоречат духу творчества поэта.

Читатель ждет более компактный, составленный с учетом достижений батыраеведения сборник на родном

языке.

Есть также необходимость издания произведений даргинского поэта на русском языке. В свое время адек­ватные переводы были сделаны Э. и Н. Калиевыми. Те­перь плодотворно над переводами стихов Батырая рабо­тает М.-З. Аминов.

Ко всем трем изданиям стихов Батырая на русском языке предпосланы статьи-предисловия где, она с при­сущей ей добросовестностью рассматривает творчество

поэта со всеми индивидуальными особенностями его художественного облика.

Подробному анализу подвергнуто творчество Баты­рая в книге Ф. О. Абакаровой «Очерки даргинской до­революционной литературы» (1963).

А. Алиханова, исследуя проблему становления и раз­вития жанров в даргинской литературе в кандидатской диссертации и в статьях, опубликованных в альманахе «Дружба» на даргинском языке, сделала интересные наблюдения о роли фольклора в зарождении литератур­ных жанров на примере произведений Батырая.

Обстоятельную работу о жизни и творчестве Баты­рая написал 3. А. Магомедов (Жизнь и творчество Ба­тырая. Махачкала, 1971). Исследователь собрал новые сведения о жизни поэта, приобщил новые материалы к его творческой биографии, рассмотрел его творчест­во как продукт времени и в контакте всей словесной культуры даргинцев; показал оригинальность творчест­ва поэта, явившегося как синтез фольклорной поэтики и индивидуального восприятия жизни и достигшего реалистического изображения действительности.

В книге М.-Р. Расулова «Батырай, Сукур Курбан, Рабадан Нуров» («Вопросы мастерства и новаторских тенденций», Махачкала, 1971) и «Гъайла устни» («Ма­стера слова», Махачкала, 1974) дан анализ песен о ге­роях, любовной лирики и поэм Батырая и показаны новые приемы «эстетического воссоздания жизни».

В книге А. М. Вагидова «Далайличибад поэмаличи» («От песни к поэме», 1974) поэтическое творчество Ба­тырая анализируется как промежуточное звено между фольклором и письменной литературой, показываются художественные особенности песен Батырая в сравне­нии, с фольклорными, очерчивается движение художест­венного мышления поэта от фольклорного к литератур­но-реалистическому, раскрываются особенности реализ­ма его творчества.

В некотором смысле интересный фактически биогра­фический материал с попытками датирования и объяс­нения творческой истории произведений собран в книге С. Г. Алиевой «Непогасшая звезда» (Махачкала, 1975).

Итак, о Батырае написано много работ. Но худо­жественно-идеологическая сила его поэзии содержит еще большие и неисследованные глубины и новые аспек­ты изучения.

Родился Батырай в 1825 году, от второго брака гор­ского крестьянина среднего достатка Омара с дочерью бедного крестьянина Шамай. Родина поэта—аул Урахи, расположенный в красивой долине гор. Поэт рано осознал прелести окружающей природы. В жизни род­ного народа он черпал свое вдохновение. С детства лю­бовался природой и душевной красотой скромных тру­жеников села.

По свидетельству современников, Батырай начал петь песни уже в 8 лет. В развитии его поэтических способностей большую роль сыграла его семья, где все, кроме отца, увлекались песнями. Лишь отец Батырая считал стихотворство не только делом несерьезным, но и недостойным. Он отличался необыкновенной трудоспо­собностью, всю жизнь, все время работал. Для него са­мым серьезным делом было пахать землю. Но зато дру­гие члены семьи --и мать, и братья, и сестры любили песни. Шамай — мать будущего поэта — женщина ода­ренная не только способностью слагать песни, но и лич­ным обаянием, сыграла важную роль в жизни Баты­рая. Она славилась незаурядными способностями испол­нительницы народных песен.

Отец будущего поэта хотел видеть сына в чалме хаджия и должности кадия села, и поэтому мальчик был отдал сначала в родном селе, потом в Санчи (ны-

не Кайтагский район) и Урари (ныне Дахадаевский район) в примечетскую школу. Но Батырай так и не завершил свое богословское образование. Он был обви­нен в нарушении шариатских установлений—отвлечении молодежи от религиозных занятий и порчу их нравов своими песнями. Батырай был выслан из Урари.

В Урахах его ждала карьера духовного лица. Но несмотря на долгие уговоры религиозных служителей, Батырай отказался от этого места. И этим выразил свое скептическое отношение к религии и духовному са­ну. Этим поступком он восстановил против себя сель­скую знать, желавшую слышать его приятный голос на различных религиозных службах, а не в кругу про­стых людей, как того хотел сам Батырай. Поэту важнее были не благорасположение сельской верхушки и ду­ховный сан, а любовь и уважение народа.

Однажды Батырай шел из очередного скитания в свой аул и услышал свою песню:

Да не встретится любовь Там, где ей не суждено, Ибо жалости в любви Нет, как в пасмурных лесах Жалости у волка нет К уворованной овце ².

Пела ее горянка, возвращаясь к родителям от нелюби­мого мужа.

Батырай прослушал песню до конца, пришел на го-декан, где проводили свой досуг аульчане, и заплакал. Это были слезы восторга и радости. Народ понимал его.

Другим поступком, обозлившим урахинских богатеев, было похищение Аминат — дочери состоятельного чело-

века. Песнетворчество поэта, досаждавшее сельской верхушке, явилось основной причиной недовольства бо­гатеев, которые выселили дерзкого певца из родного се­ла. И Батырай вынужден был проводить свою жизнь в хуторе Ая-Махи, где и скончался в 1901 г.

Но тяга народа к поэту и его песням была огром­ной. И родная земля дарила поэту вдохновение. Он столь же много отдавал ей, сколь и брал у нее, может быть поэтому многие стихи, принадлежавшие ему, рас­творились в народной поэзии, стали достоянием не его личным, но его родины. Впрочем, они принадлежали народу еще при жизни Батырая. Поэт пел их людям, и песни улетали от него как часть его души.

Когда же Батыраю запрещали петь, люди «выкупа­ли» его песни у селькой верхушки, отдавая за них при­обретенного вскладчину быка, которым Батырая, как правило, штрафовали за песни. Поэт в одном из своих произведений свидетельствует:

Мне б штрафных быков иметь Больше, нежели волос. Чтоб старшинам Урахи Каждый день давать троих.

Поэт пользовался в народе большим почетом. Его приглашали для разрешения различных споров и он всегда оставался неподкупным и справедливым, отстаи­вал интересы народа, чем снискал любовь и уважение к себе. Батырай был не только хорошим поэтом, но и прекрасным певцом-исполнителем. Рассказывают, что однажды Батырай повстречался в пути со знакомыми. Среди них был незнакомый Батыраю кумык. И когда последний узнал о способности поэта, он иронически произнес: «Петь на родном языке всякий может, пусть ваш певец попробует спеть по-кумыкски».

Батырай запел. Песня его заполнила ущелье. Она

10

не была ни кумыкской, ни даргинской, но песня соеди­няла в себе мелодии двух соседних народов: жителей высоких гор — даргинцев и широких степей — кумыков. Она была могучая, звонкая, как горы, и широкая, раз­дольная, как степь.

Батырай кончил петь. Слушатели долго молчали. Безмолвен был и кумык, боясь нарушить это торжест­венное молчание. И в этом молчании было признание. Первые песни поэта были посвящены традиционным темам интимной лирики. Любовная лирика Батырая с самого начала была 'близкой и понятной народу. Секрет заключался в характере батыраевской лирики. Она проникала в самые глубокие тайники человеческих сердец. Увлечение Батырая любовной лирикой было за­кономерным. Оно отвечало как настроению самого мо­лодого поэта, страстно влюбленного в свою будущую жену Аминат, так и настроению народа, всегда нахо­дившего утешение в любовных песнях.

В творчестве Батырая несомненно присутствуют за­чатки анализа существовавших общественных отноше­ний. Его поэзия была наполнена жизнеутверждающими мотивами, питаемыми живыми соками земли. Нет, он не закрывает бездумно глаза на жестокость, царящую в мире, (он об этом напишет), на лишения, страдания, подлость. Но они не подавляют в нем природной неуем­ности, веселости, смелости радоваться жизни, смеяться и высмеивать. В каждом горце, наверное, жил Насрет-дин, в Батырае он «поселился» особенно охотно.

Великий гуманист, он возвращал сознание к собст­венным силам человека в поисках защиты от зла. Не­уемный вольнодумец, он предлагал человеку ту празд­ничную хвалу любви, чувственности, наслаждениям, ко­торыми был одержим сам. Убежденный правдолюбец и насмешник, он со здравым презреньем клеймит духов­ную косность властолюбия привилегированных. Неуто­мимый путешественник и искатель приключений, он на

все смотрел трезво, обвораживая своим обаянием тру­довой люд и раздражая дерзостью аульскую элиту. Истинно богатырской по мощи и грандиозности разли­тых в ней чувств была поэзия Батырая, познавшего са­мые земные радости и самые земные страдания.

Батырай был типичным представителем демократи­ческих низов, выразителем настроений крестьянства.

Даргинцы не знали крепостничества, хотя классовое расслоение было налицо. Его социальные слои пред­ставляли собой аульскую верхушку (имущих) и кресть­ян, как правило, имеющих собственные наделы. Но как и всюду, здесь нещадно эксплуатировался простой люд. Его земля была порой так скудна, а надел так мал, что землепашец вынужден был наниматься в батраки. Недаром же в Дагестане получила распространение притча о том, что горец бросил бурку на землю, а по­том не мог найти своего надела, оказавшегося под ней.

Юридически же крестьянин был свободен. Более то­го он принимал участие в сходках, собраниях, джамаа-тах. Однако верховная власть в ауле сосредотачивалась в руках наиболее имущей части общества. Между крестьянами и богатыми слоями аула была постоянная глухая вражда. Состояние борьбы иной раз обостря­лось, выливаясь в открытые столкновения.

ПЕСНИ ЛЮБВИ И СТРАДАНИЯ

Творчество Батырая начинается с песен о любви. Первые произведения поэта трудно отличить от даргин­ской народной лирики: та же образно-символическая система, те же изобразительно-выразительные средства, тот же поэтический синтаксис.

Впоследствии любовная лирика Батырая в даргин­ской поэзии стала принципиально новым явлением. В ней буря чувств, проповедь свободы личности. Ее лейтмотивом становится раскованность чувств.

В тяжелой драме, которую переживают герои ба-тыраевских любовных песен, отражена суровая правда.

Многие любовные песни Батырая — это гневный протест против бесправного положения женщины, по­рожденного существующим строем. Батырай поднял свой могучий голос в защиту женщины. Она в поэзии Батырая — существо, достойное возвеличивания, покло­нения и свободного выбора.

Заслуга поэта в том, что живя в мире эксплуатато­ров, где женщину не считали полноправным членом об­щества, он сумел поднять ее на небывалую высоту. Воспетая Батыраем горянка красива не только внешне. Она носительница всех положительных качеств, внут­ренне чиста и прекрасна, поэтому она достойна лучших человеческих чувств,

13

Цикл песен поэта «О любви» не просто поэзия люб­ви. В глубоком драматизме песен этого цикла раскры­вается личность поэта, его глубинные, душевные пере­живания.

Любовь в лирике Батырая глубоко человечна. Ху­дожник так же, как и многие восточные поэты, воспе­вает реальные любовные наслаждения. Батырай — тре­петный лирик, умеющий передавать тончайшие нюансы человеческой души.

Она очищает, облагораживает человека. Любовь—са­мое сильное чувство человека. Настоящая любовь таит в себе бесконечные радости, с нею же неминуемо связа­ны и горести. Ш. Руставели тоже предупреждал, «что с любовью слиты беды, смертным твердо помнить надо», что «стерегут влюбленных беды, укрываться бесполез­но».

В стихах Батырая трепетному чувству любви часто грозит общественный строй. На пути к счастью влюб­ленных много преград. Яркая, овеянная романтизмом любовь не может преодолеть противоречия века, счастье уходит от них. В том несправедливом мире искреннюю любовь испытывают немногие «из двухсот — лишь двое» и «из трехсот — лишь трое».

В его любовной поэзии находят глубокое художест­венное воплощение темы беззаветной любви девушки-горянки и безутешного горя горца, покинутого возлюб­ленной, и тяжелого положения горянки, выданной за­муж за нелюбимого.

Если народные песни ограничиваются изображением внешней стороны чувства, не вдаваясь в подробности

14

психологического анализа, то заслугой Батырая явлй-ется его попытка дать внутреннюю психологическую сторону любви.

Если от любви такой Я умру в краю родном, На могиле вся земля Вспыхнет яростным огнем.

Если с этой страстью мне Суждено в могилу лечь, Камни склепа моего Будут плавиться и течь!

(Перевод М.-З. Аминова)

Чередование мотивов возвышенных с грустными — характерная черта любовной лирики Батырая. Поэт то слагает возвышенные, радостные гимны вечно живому чувству, и любовь у него вырастает в вершину челове­ческого счастья, то он полон сомнений и как бы спра­шивает, а есть ли вообще настоящая любовь в этом лживом мире?

В любовной лирике Батырая рисуется и женщина, непостоянная в своих чувствах. Неразделенная любовь, трагизм любовного переживания не порождают в герое Батырая пессимистических чувств, наоборот, усиливают в нем страсть:

15

Я ношу в груди огонь, Гибель сеющий в лесах, Но когда, не знаю сам, Он испепелит меня.

И автор мечтает видеть свою возлюбленную свобод­ной от старых адатов, от власти деспотичных, алчных родственников, свободной в выборе спутника жизни.

Лирический герой поэта— цельная натура. Он умеет также сильно ненавидеть, как и любить. У него рани­мое сердце, и изменившая ему возлюбленная превраща­ется в «краснобедрую лису», «златотканную парчу у бес­печных торгашей». Однако подобные эпитеты появляют­ся только тогда, когда боль лирического героя по воз­любленной становится невыносимой, когда ревность душит его. Ими он прикрывает свою душевную рану. Но утихает душевная боль, безнадежность отходит на зад­ний план, появляется вера в исцеление, и снова ожи­вают чувственность и страсть. Вновь рождается в сти­хах образ чистой, нежной, преданной горянки.

В цикле стихов «О любви» горянка не самостоятель­ный, объективизированный образ. Чаще она проступает через восприятие лирического героя. Но отдельные чер­ты, детали, как бы брошенные вскользь, позволяют ярко представить не только ее внешний портрет, но и внут­ренний мир.

В умении передать тоску, боль, томление, горе с Ба-тыраем редко кто может сравниться, он достиг здесь не­мало. Искренний и всегда правдивый герой Батырая прямо на людях, рассуждая вслух, «выворачивает свою душу наизнанку». Мы верим ему и тогда,

16

когда он негодующе говорит: «Да погибнет твой Бидав. твой прославленный скакун, чтобы так же, как мое, сердце высохло твое», и когда он, тихий, огорченный, приходит к выводу: «Оттого, что влюблены, нет добра нам, добрый друг, коль разлучены сердца, как вершины снежных гор», и когда он весь уходит в свою заветную мечту о счастье: «Я б хотел иметь броню, как сверканье глаз твоих, чтоб в турецких торжествах на параде пер­вым быть», и когда он считает, что обманут в лучших своих чувствах: «Не хочу твоей любви, сердцу скорбь она сулит...», «Если б люди от тоски покидали свой аул, раньше чем они свой дом, я б покинул белый свет».

Батырай-художник сосредотачивает внимание на тех чертах, которые позволяют воображению ярче предста­вить картину. Читатель видит горянку, то ловко иду­щей по жнивью, то представляет ее в облике солнца и луны, освещающих путь спутнику, то добрым другом и советчиком. Она робкая и «застенчивая глупышка», «•безвольная бедняжка», «беззаботная пчела на лугах среди цветов», или «юга светлая звезда».

Если выйдешь ты за дверь, Точно солнце из морей, — Как иад морем камыши Тело вздрогнет у меня. Если выглянешь в окно, Как луна в просветы гор, — Точно птица в камышах, Взор трепещет у меня.

Так же, как в фольклоре, у Батырая поэтизация образа достигается сравнениями. Поэт сравнивает воз-

любленную с восходящим из морей солнцем, с луной; движение тела — с жеребенком, походку легкую — с бе­гом лани. Иногда мы видим ее в облике согнутого тростника, а иногда величавой драгоценной лозой.

Для обрисовки горянки поэт прибегал и к реалисти­ческой детали, и к фольклорным образам-символам. Используя разнообразные приемы, поэт смог создать яркие неповторимые образы. Как стиль и манера его письма, так и сам образ были резко противоположны тем, что встречались в религиозной литературе.

Движение к реалистическому изображению действи­тельности обнаруживается и в этнографическом мате­риале, связанном с бытом, условиями жизни, ландшаф­том Дагестана. Мы видим вечерний аул. и горы, в про­свете которых «висит» луна, и снежные выси, зримо себе представляем скачки, рисуем немые скалы, Дербент, окруженный глухой стеной, слышим плеск ледяной во­ды горной реки, участвуем в празднике уразы, перед взором предстают надписи на клинках, потухший огонь в печи, «что на дворе»; мимо нас проходит горянка, у которой «ожерелье на груди из серебряных монет»; мы слышим пересуды аульских злопыхателей. Баты-рай выходит далеко за рамки бытописателя. Он вскры­вает основной конфликт времени, приводящий к раз­ладу личности со средой.

Стихи Батырая о любви, поднимающие общечелове­ческие проблемы гуманизма и красоты, взаимоотноше­ния людей, человека и среды, были тесно связаны с род­ной национальной почвой. Выдвинутый в них вопрос о социальном неравенстве был подсказан самой дейст­вительностью Дагестана.

Если в начале творческого пути поэт создавал свои произведения на основе определенных народно-поэти­ческих образцов или в рамках фольклорного приема ху­дожественного параллелизма, то в последствии он ото­шел от такого подхода в изображении жизни. Это было !§

вызвано не только желанием автора, мастерство кото­рого росло, но и необходимостью говорить о чувствах горца иначе. Ведь шла вторая половина XIX века. Раз­витие капиталистических отношений в крае изменяли не только бытовой уклад, но и психологию горца.

Ощущая острый разлад с действительностью, поэт не видел реальных сил, которые были бы способны бо­роться с несправедливостью, это наделяет стихи особой романтической интонацией. Но Батырай не певец ду­шевной печали и скорби.

Герой стихов Батырая — новый герой, это в некото­ром смысле борец. Его искания — гимн человеку н сво­бодному чувству любви. Он поднимает общечеловеческие проблемы гуманизма, социального неравенства, овеян романтическим духом борьбы. Его любовь отрицает старый уклад жизни, закостенелые обычаи старины. Его протест предвещает великую бурю.

Любовные стихи Батырая полны взрыва отчаяния. Они — горькие раздумья о неустроенной жизни. Скорбь, отраженная в них, не носит индивидуального характера, она переплетается с народной скорбью, это грусть и тос­ка всего народа. Мысли и думы Батырая созвучны мыслям и думам всего народа.

Двухнедельная луна, Выйди из дому хоть раз, Чтоб зажечь глаза слепых, Точно звезды подо лбом.

В таких стихах тема любви перестает быть только выражением любовных переживаний. Она приобретает социальное звучание.

В последующих любовных песнях Батырая слышен голос протеста против тех, у кого полон «красным зо­лотом карман», кто смог отобрать у него возлюблен­ную. Такие стихи насыщены скорбью. Отвернулась лю-

19

бовь, в мире собственников невозможна счастливая лю-бовь, и лирическому герою остается «покинуть белый свет», «в землю черную сойти». В таких стихах есть и образы , но над ними довлеют чувства и эмоции. Эмо­циональности способствуют употребляемые поэтом сред­ства поэтической выразительности, как, например, про­клятия.

Вздохи тяжкие мои

Да подымут ураган

И во двор нагрянут вам,

Чтоб тебя как легкий лист,

Занесло ко мне в шалаш.

Поэта целиком захватывает тема свободной любви. Он мечтает видеть горянку свободной от диких обыча­ев, унижающих ее человеческое достоинство.

В постановке социального вопроса в любовной лири­ке несомненную роль играла тема любви и в связи с ней — образ возлюбленной, символизирующий собою идеал свободного человека.

Любовь, по Батыраю, всемогущее чувство. Истинная любовь способна сокрушить все преграды, сделать не­возможное, изменить законы природы. Она может «в са­мый знойный летний день» льдом покрыть реки, а «в са­мый лютый зимний день травами покрыть лед». Все­сильна любовь, она может «согреть своим огнем неоде­тых бедняков» и даже «зажечь глаза слепых, точно 20

звезды подо лбом». Герой Батырая, как уже было отме­чено выше, преклоняется перед любимой: он готов не спускать с нее «пару зорких глаз», «гордость укротив, твердить без конца ей о любви», купить ее «золотом или серебром».

Батыраевская горянка нежная, страстная, но вместе с тем слепо подчиняется своей судьбе.

Часто он поет о трагической судьбе молодой го­рянки, выданной замуж за старика. С большой душев­ной болью говорит Батырай о «белом кротком ягненке», порабощенном «белобородым деспотом».

В жизни часто бывало так, что молодую девушку родители выдавали замуж за нелюбимого, но богатого. С какой кротостью и любовью умоляла она родителей не выдавать ее за него. Но корыстолюбивые родители бывали неумолимы. Девушка оказывалась обманутой в своих лучших надеждах молодости. Достаточно про­цитировать одну строфу, чтобы догадаться о чувствах, какие таились в душе Батырая в подобных случаях:

Мне бывает очень жаль Златорунную овцу, Если волк ее настиг В Азаюнтской стороне.

Батырай выступает против уродливых традиций, ко­торые калечили жизнь горянке. Поэту отвратительна страсть к наживе. В условиях общества, где царит жаж­да обогащения, горянка не может быть счастлива. Она— жертва давно обветшавших традиций, нет для нее вы­хода в существующих условиях жизни.

Неудовлетворенность окружающим рождает в герое подчас и надрывы, томление и ожидание, недоверие и сомнение, муки одиночества и бессилия — и все эти переживания человека, жившего на рубеже двух веков, поэт мастерски передает в коротких эмоциональных стихах:

21

Я обвит бедой вокруг, Как Дербент глухой стеной, Горем горьким окружен, Как морями белый свет.

Олицетворенные образы «беды», «горя», «страда­ний», сравнения, близкие и понятные народу, придают стихам эмоциональность и психологическую глубину в передаче человеческих чувств, характерных для поэ­зии Батырая.

Герой Батырая воплощает в себе черты кристально чистой, честной натуры, которая не раздваивается, не обкрадывает .себя. Для него характерно ведение всего красивого и возвышенного. Любовь он хранит, как зени­цу ока в «каменном сердце», «хоть морская злая соль разъедает его», он не перестает любить все возвышен­ное и благородное. Осуждение наносного, показного, фальшивого выливается подчас в заклинания — прием, характерный для фольклора («Чтобы так же, как мое, сердце высохло твое. Чтобы так же, как мои, очи вы­сохли твои; кто придет тебя смотреть, пусть останется без глаз, кто придет тебя сорвать, пусть останется без рук»).

Батырай ни разу не упускает возможность подчерк­нуть в своем герое целомудренное отношение к женщи­не. Читая его стихи, невольно вспоминаешь горьковские слова: «От любви к женщине родилось все прекрасное на земле». Любовь к женщине возвышает, облагоражи­вает, дает силу, смягчает сердце, приводит в движение мысль —таков основной мотив, проходящий через весь цикл стихов «О любви». Можно ли лучше выразить тре­петность чувств?

22

Ножки я твои люблю, Как легко они идут, Словно конь трехлетний, ты! Я в глаза твои влюблен: Как горох у нас в горах, Так черны твои глаза. Брови я твои люблю, Словно надпись на клинке, Подо лбом они идут.

В Батырае может быть потому проснулся певец люб­ви, что к нему пришла большая любовь и любви этой суждено было натолкнуться на сословный барьер, по­знать горечь разочарования, страданий. Но Батырай не был бы самим собой, если бы он отказался от своего чувства, забыл, предал возлюбленную.

Он был талантлив, и бесконечно, страстно влюблен в свою будущую жену Аминат. Отец ее Капи, человек состоятельный, поначалу не плохо относился к весело­му, остроумному соседу. Но когда он узнал, что бедняк Батырай намерен стать его зятем, то резко воспроти­вился этому. Батырай вынужден был похитить Аминат.

Исследователи Батырая пишут, что целый год, рис­куя жизнью, молодой человек прятал девушку у своих друзей, добиваясь разрешения ее родных на брак, и те, в конце кондов были поставлены перед необходимостью

дать согласие.

Однако и после женитьбы родные Аминат постоян­но напоминали поэту, что он поступил против правил, переступив имущественное неравенство. С горечью и раздражением Батырай скажет:

Я»

Твоя мать не устает О деньгах тебе твердить, Чтоб сгореть ей от огня Лютой жадности своей!

Удивительно ли, что любовная лирика поэта выра­стала, прежде всего, как поэзия социальная.

Чувство его к любимой женщине знало многие пре­вращения. Оно то окрылялось надеждой, то билось в су­дорогах печали по возможной утрате. Оно испытало минуты счастья и дни тоски.

Женщина, которую воспел Батырай, была 'земным существом и кажется порой не достойной столь вели­кого чувства. Но неистребимая любовь большого худож­ника делала его возлюбленную обворожительной, же­ланной со всеми ее человеческими несовершенствами. Ведь поэт любил ее именно такую, позволившую ему узнать все превратности любви к женщине.

Батырай был однолюб. Предмет его страсти, воспе­тый в изумительных стихах, жил в его сердце в годы юности, и потом, когда удары судьбы заставляли его думать о куске хлеба насущного, в старости, когда бро­шенный всеми, словно «шуба сироты», он доживал свои дни в совершенной бедности, на пустом хуторе, одинокий, но не сломленный, не изменивший ни себе самому, ни своему чувству.

Любовная лирика его с ранних пор стала дорога на­роду. Секрет был в том, что в ней, как дальний набат, прозвучал вестник раскрепощения человеческого духа, находя отзвук в сердцах многих единомышленни­ков Батырая,

24

Весь цикл стихов, скрепленный единой темой, мог бы быть прочитан, как глубоко личное автобиографи­ческое повествование, если бы оно не было во многом типичным для своего времени, если бы творцом его не стал большой художник, сумевший вложить в исповедь любви проблемы общественные и гражданские, величие земной любви, воспевать женщину, уважая свободу ее личности.

Исходя из собственного опыта и личных пережива­ний, Батырай включил в сферу своего внимания те са­мые правдивые обстоятельства, которые так или иначе влияли на его собственную судьбу.

Поэт во всех своих стихах неизменно изображал свой внутренний мир, мир своих героев в едистве с жи­вой действительностью.

Для нас характер Батырая, громадный по своим че­ловеческим масштабам, истинности, глубине чувствова­ний, величию духа, возродился из его поэзии.

Песни любви заключают чистоту высокого чувства, эмоций, настроений. Поэт радуется, грустит, его песня полна то мольбы, то упрека, то отчаяния, иронии, злости; струны чунгура порой рвут пальцы ревнивца...

Все пережитое, прошедшее сквозь душу поэта, вы­растает в мировоззрение, его кредо в вопросе женской эмансипации — одной из основополагающих проблем жизни Дагестана середины прошлого века, ибо общест­во, поставившее женщину в столь тяжкое, унизительное положение, не могло не вызывать протеста в прогрес­сивных умах.

Батырай в своих стихах показал прекрасный пример поклонения женщине. Поэт не обожествляет предмет своей любви. С другой стороны, он и умом и сердцем далек от патриархальной этики, ее норм.

Батырай представляет миру свою героиню сущест­вом прекрасным, равным и достойным себе, полным ярких, сильных чувств.

Дорога к соединению с возлюбленной была терни­стой, как и сама эта любовь, словно горный поток бив­шаяся о каменистое порожистое дно, о чем убедительнее биографических данных свидетельствуют полные разно­речивых настроений стихи, с которых начиналось завое­вание художественных высот и реалистических позиций.

Встретив у родителей Аминат категорический отказ на брак с их дочерью, Батырай, полный веры в свои си,-лы, в свою правоту, заявляет:

Я иль дом твой повалю, Как гроза валит хлеба, Или в жизнь твою ворвусь, Как войска в Нарын-Кала. Или я в Сибирь уйду, Как на Астрахань корабль, Иль сойду в могилу я, Как солдат заходит в храм. Но тебя, мой светлый рай, Так иль этак я добьюсь.

Однако ситуация оказалась сложнее, чем думал поэт, поэтому оптимизм его то слабеет, то поддержанный энергией внутренних сил и любовью девушки, вновь обретает уверенность.

Причины для глубоких страданий были. Капи, не желая допустить союза дочери с дерзким певцом, пы­тался выдать ее за другого. Батырай скажет:

На прилавке у купцов Шелку редкостный кусок,

26

Кто придет тебя смотреть, Пусть останется без глаз.

Если б мной ты увлеклась, Как тобой я увлечен — В самый знойный летний день Льдом покрылась бы река. Если б полюбила ты Так, как я тебя люблю, — В самый лютый зимний день Лед покрылся бы травой.

Переливы чувств в нем изменчивы и непостоянны. В минуты отчаяния поэт говорит:

Не хочу твоей любви —

Сердцу скорбь она сулит,

Даже если бы ко мне

В знойный день она пришла

В теркемейские кусты

В виде родника со льдом, —

Гнет любовь к земле людей,

Как траву весной гроза.

На самом же деле Батыраю отказаться от своей ге­роини,— значит отказаться от собственного сердца. За­быв о том, что было сказано прежде, он восклицает:

Пусть сожжет наша любовь Между нами перевал,

Чтоб едва подняв глаза, Нам друг друга увидать.

Пусть сравняет наша страсть И ущелье и хребты, Чтоб едва заговорив, Нам друг друга услыхать.

Приводить примеры, где чувства, страсть Батырая выражены многогранно, многолико—что ни строфа, то новый поворот, настроение, новая грань характера че­ловека, любившего трудно, мучительно и преданно, — можно вновь и вновь.

Обозлившись, в очередной раз, на капризную мучи­тельницу, Батырай спрашивает не без едкой иронии:

Разве ты наиб Дарго, Чтоб ссылаться на тебя? Чтоб в глазах твоих читать, Разве ты святой коран?

И «сдавшись ей на милость», в приливе иных чувств, будто бы готов примириться с изменчивым нравом сво­ей повелительницы:

Я, как сокол на скале, Видно, лишь затем рожден, Чтобы пары зорких глаз Не спускать с тебя одной.

Я, как лев среди лесов, Лишь затем, как видно, рос, Чтобы гордость укротив, О любви тебе твердить.

Характер поэта в стихах, посвященных возлюблен­ной, вырастает в исполинский образ, олицетворяющий в мужчине неистребимый дух рыцарства и благородства.

Как высоко надо было чувствовать, чтобы страсть свою выразить так целомудренно и прекрасно:

Много женщин вижу я, Но тебя не вижу я, С телом схожего твоим Тростника не вижу я.

Или:

Более, чем в других произведениях, здесь его откры­тость наиболее полемична по отношению к господству­ющим этическим предписаниям. Духовное начало в них выражено столь же категорично, сколь и чувства живой страсти, образующие в единении высокую гармонию, изумительную поэзию, прекрасную правду о любви двух людей.

Оттого, что влюблены, Нет добра нам, добрый друг, Коль разлучены сердца, Как вершины снежных гор.

Если б можно было нам Так сердца соединить, Как в стволе ружья слиты Пуля с порохом в одно!