А. Г. Кузнецов марьям махмутова

Произведение публикуется с разрешения автора

Не допускается тиражирование, воспроизведение текста или его фрагментов с целью коммерческого использования

Дата размещения на сайте www.literatura.kg: 2 августа 2009 года

НАЦИОНАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ НАУК КЫРГЫЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ И ПРАВА

А. Г. Кузнецов
МАРЬЯМ МАХМУТОВА
Очерк жизни и творчества
Книга о жизни и творчестве выдающейся кыргызской оперной певицы, народной артистки республики Марьям Махмутовой (1920–1989) принадлежит перу заслуженного деятеля культуры Кыргызской Республики, старшего научного сотрудника Института философии и права НАН КР А. Кузнецова. Этой публикацией музыковед продолжает серию монографий, посвященных видным певцам Киргизии (в 1991–1994 гг. вышли его книги о Б. Минжилкиеве и С. Кийизбаевой).

В основу настоящей работы положены как личные наблюдения автора, так и разнообразные материалы, связанные с деятельностью артистки и национального музыкального театра в целом. Автор прослеживает творческий путь М. Махмутовой, анализирует наиболее значительные партии, определяет ее роль в приобщении кыргызского слушателя к произведениям мировой оперной классики. Сценическая и концертная деятельность певицы показана на фоне широкой панорамы музыкальной жизни республики.

Издание адресовано не только специалистам, но и всем читателям, интересующимся историей кыргызского театра и музыки, почитателям таланта Марьям Махмутовой.
Публикуется по книге: Кузнецов А. Г. Марьям Махмутова / НАН КР, Ин-т философии и права. — Бишкек: Илим, 1996. — 132 с.
К 89

ISBN 5-8355-0880-8

Рекомендовано к печати Ученым советом Института философии и права НАН КР
Рецензент: А. А. Салиев, академик НАН КР, заслуженный деятель науки КР
В книге использованы фотографии В. Валковского, Л. Гройсмана, В. Лазарева, Р. Лосанова, М. Менхуса


ОТ АВТОРА
Имя выдающейся оперной певицы народной артистки республики Марьям (Мехри) Махмутовой хорошо знакомо людям старшего поколения. Одна из ведущих солисток кыргызской оперы, она принадлежала к славной когорте первых артистических кадров республики, которые, не имея по существу необходимой профессиональной подготовки, своим талантом и самоотверженным трудом помогли заложить основу национального музыкального театра и в немалой степени способствовали его становлению и развитию.

Махмутова была яркой, незаурядной личностью. Пение, музыка, театр составляли главную цель и смысл ее жизни. Она была прекрасной певицей и актрисой — темпераментной, обаятельной, трогающей душу и сердце. В нее влюблялись мужчины, поклонники осыпали ее цветами, любители музыки посещали все спектакли с участием знаменитой артистки. Ее голос — сильное, красивого тембра и большого диапазона меццо-сопрано — всегда звучал ярко и выразительно: то нежно и ласково, то страстно и томно, то властно и призывно, достигая в кульминационных местах подлинного драматизма.

Певице в равной степени удавались самые различные по актерскому амплуа роли — лирические, драматические, комедийные. Это Ольга и Бурма, Марина Мнишек и Оронгу, Кончаковна и Сабира, Солоха и Майсара... Однако наибольшего успеха Марьям достигла в создании образов сильных духом, волевых и нередко трагически обреченных женщин. Таковы ее Чачикей, Кармен, боярыня Морозова, Амнерис...

Успешно выступив на первой Декаде кыргызского искусства в Москве в мае 1939 года и получив в 19 лет свою первую правительственную награду — орден «Знак Почета», М. Махмутова в течение нескольких десятилетий оставалась одной из лучших солисток Кыргызского академического театра оперы и балета им. А. Малдыбаева, признанной концертирующей певицей, снискавшей любовь и признание многочисленных любителей музыки и театра. Своим примером и многолетней творческой деятельностью она проложила путь к сцене нескольким поколениям кыргызских оперных певцов.

Жизнь Марьям не была ровной и спокойной — судьба постоянно наносила ей жестокие удары: голодное, безрадостное детство, ранняя утрата матери, война, гибель мужа, интриги в коллективе, тяжелая болезнь в конце жизненного пути. Однако она стойко переносила их, оставаясь верной своему призванию.

Особым успехом выступления Марьям Махмутовой пользовались в 40-50-е годы: она была молода и обаятельна, голос звучал в полную силу. Актриса с блеском выступала в спектаклях национального и классического репертуара, на концертной эстраде. Пела на сценах лучших оперных театров республик Советского Союза, гастролировала за рубежом. Это была подлинно народная артистка, всегда находившая путь к сердцам своих слушателей.

Еще в дни юности автору довелось слушать Махмутову в «Опричнике» П. Чайковского — ее боярыня Морозова потрясала до слез. Остались в памяти и ее поздние сценические работы — Графиня и Шинкарка. Позже, работая над монографиями о деятелях кыргызского оперного искусства в библиотеках и архивах республики, он довольно часто сталкивался со свидетельствами прижизненной славы певицы, оставленными ее современниками — артистами, музыкантами, искусствоведами. Их дополнили впечатления, полученные от прослушивания записей вокалистки, хранящихся в фондах Кыргызского радио, а также беседы с деятелями национальной культуры, хорошо знавшими Марьям Махмутову.

Автор выражает свою искреннюю благодарность за помощь, оказанную в процессе написания настоящей книги, академику А. Салиеву, дочери певицы Н. Акрамовой, дирижеру А. Джумахматову, артистам М. Еркимбаевой, И. Деркимбаевой, К. Сартбаевой, Г. Худайбергеновой, концертмейстеру С. Мнацакано-вой, заведующей музеем Кыргызского театра оперы и балета им. А. Малдыбаева Г. Гут.

Первое время город развивался довольно медленно. Городские дома были саманные (из сырцового кирпича) с камышовыми крышами и только в центре располагались несколько капитальных зданий, принадлежавших наиболее состоятельным горожанам или государственным ведомствам. С конца прошлого столетия Пишпек стал интенсивно расти (в период с 1897 по 1923 год его население увеличилось более чем в три раза и составило 23 тысячи человек). Появились первые промышленные предприятия (естественно, очень небольшие) — кожевенные и пивоваренные заводы, мельницы, фабрики, маслобойни. Уездный центр украсился зелеными насаждениями, особенно выделялся городской сад (Дубовый сквер) — излюбленное место гуляния горожан. Главным же украшением Пишпека была великолепная панорама, открывающаяся с городских улиц на заснеженные пики исполинского хребта Ала-Тоо.

Культурная жизнь города была довольно серой и однообразной. Работало несколько кинозалов, лучший из них — «Эдисон» — располагался в Дубовом сквере, на том месте, где сейчас находится Русский драматический театр. По воскресным дням в сквере играл духовой оркестр, изредка выступали заезжие артисты. Кыргызская народная музыка звучала в основном на праздниках, ярмарках, тоях (пиршествах), которые обычно проводились вне города. Пение акынов, народных певцов — ырчи и игру комузистов можно было услышать на базаре.

Первая мировая война, революция и последовавшая затем гражданская война во многом затормозили развитие Пишпека. Однако по сравнению с другими местами среднеазиатского региона, да и самого Кыргызстана положение города и большей части Чуйской долины было более или менее стабильным. Жить, конечно, стало гораздо труднее, особенно, после 1917 года. Время было тревожное и неспокойное.

Но жизнь продолжалась. Как и в любом восточном городе, своеобразным центром деловой, торговой и общественной жизни Пишпека был базар. Здесь можно было не только что-то продать или купить, но и заключить сделку, узнать свежие новости, пообедать и даже посмотреть выступление бродячих артистов — маскарабозов. Расположенный в восточной части города базар со всех сторон был густо облеплен убогими глинобитными мазанками, в которых ютился разношерстный люд. В одной из таких лачуг, по улице Береговой, 79 (ныне ул. Шопокова), жил бедняк Рахматулла Махмутов. Узбек по национальности, он был женат на кыргызке — скромной молодой женщине с красивым именем — Саадат. Межнациональные браки здесь были не редкость, поскольку представители многочисленных народов, населявших город, всегда жили в мире и согласии.

Целыми днями сидел Рахматулла на табуретке возле своего домишки и чинил прохожим обувь. Однако заработанных денег с трудом хватало на то, чтобы прокормить семью. Дети рождались часто, но умирали еще младенцами. По характеру глава семьи был суровым человеком, жену и детей особым вниманием не баловал. Когда у него было хорошее настроение, любил петь — природа наделила Рахматуллу хорошими музыкальным слухом и памятью. Он прилично знал Коран и одно время даже подрабатывал, выступая в качестве муллы.

8 марта 1920 года в семье произошло пополнение. Родилась девочка, которой дали имя Мехри. Однако в жизни ее чаще называли Марьям. Будущая певица росла в крайней бедности, с весны до поздней осени ходила босиком, а единственной ее одеждой было застиранное сатиновое платье. Забитая, не имевшая права голоса мать беспрекословно выполняла волю мужа и могла приласкать дочь только украдкой или в его отсутствие. Радость и утешение Марьям находила в доме дяди Сайда, не имевшего своих детей и относившегося к племяннице, как к родной дочери. В этом бедном, но гостеприимном доме девочку, как могли, опекали — кормили, купали, приводили в порядок одежду. Но дядя умер, когда Марьям исполнилось семь лет, а год спустя не стало и матери. Жизнь стала еще более беспросветной...

В это время Марьям уже ходила в школу. Учеба, общение со сверстниками отчасти скрашивали голодную, безрадостную и лишенную материнской ласки жизнь. Вскоре после смерти матери отец обзавелся другой семьей, а дочь практически была предоставлена самой себе. Летом она ютилась в пыльном и тесном сарайчике, предназначенном для хранения дров, и лишь с наступлением холодов переходила в дом.

Приход зимы все ждали с большой тревогой и волнением (дай, бог, дожить до весны!). К постоянному недоеданию прибавлялся холод. Топлива не хватало, земляные полы источали леденящую сырость, подслеповатые оконца скудно освещали убогое жилище. Спасаясь от холода, пронизывавшего, казалось, до самых костей, Марьям сшила из тряпичных лоскутков одеяло, но оно грело явно недостаточно.

Суровый быт и многочисленные невзгоды не сломили девочку-подростка, а, наоборот, выработали в ней характер, силу духа, умение трудиться и противостоять напастям. В тринадцать лет Марьям вынуждена была пойти работать — сначала нянчила детей в соседских семьях, затем поступила на швейную фабрику. Здесь она стала одной из лучших работниц. Работу на фабрике девушка сочетала с учебой в школе. И в школе, и на работе у нее было много подруг — будущая певица была живой и общительной, воспринимала жизнь такой, какая она есть, и редко когда унывала.

Любовь к музыке, песне Марьям, вероятно, унаследовала от родителей. В школе она была активной участницей художественной самодеятельности — пела Народные песни, отдавая явное предпочтение веселым мелодиям: они, наверное, более соответствовали ее темпераменту и характеру. В начале 30-х годов во Фрунзе (так с 1926 г. стал называться Пишпек) начал действовать местный радиоузел, и в наиболее людных местах города были развешаны большие черные громкоговорители. Один из них был установлен неподалеку от дома Махмутовых. Когда по радио транслировали музыку, Марьям останавливалась у репродуктора и подолгу слушала, запоминая понравившиеся ей песни. К другим ярким музыкальным впечатлениям детства можно отнести и слушание патефона у соседей, просмотры кинофильмов с участием Леонида Утесова и Любови Орловой, посещение концертов и спектаклей Киргостеатра.

Марьям росла крепкой и здоровой девушкой. Она любила спорт и с увлечением занималась в секции легкой атлетики при городском стадионе. Успехи юной спортсменки были столь значительны, что когда возник вопрос о том, кого послать на Всесоюзную спартакиаду в Москву, кандидатура Махмутовой прошла без возражений. Поездка в столицу с группой молодых спортсменов Киргизии оставила глубокий след в душе девушки. С восторгом взирала она на улицы и площади огромного многолюдного города, его соборы, памятники и монументы. Вместе с представителями спортивной молодежи других республик она прошла перед трибунами стадиона «Динамо». Ей довелось лицезреть живого вождя — Сталина, а это в те времена было исключительным по своему значению событием.

В 1937 году Махмутова окончила неполную среднюю школу и поступила на восьмимесячные педагогические курсы, которые готовили учителей для сельских школ республики. Группа подобралась дружная, интернациональная по составу — сокурсниками Марьям были кыргызы, узбеки, уйгуры, татары... Время учебы пролетело незаметно, и вот 18-летняя учительница русского языка получила направление на работу в маленькое село Ат-Баши, находящееся в самой глубине ТяньШаньских гор, неподалеку от китайской границы. И Марьям стала готовиться к отъезду.

Но судьба неожиданно внесла свои коррективы в планы будущего педагога. Шел 1938 год. Это было время, когда республиканский музыкальный центр и филармония интенсивно готовились к предстоящей Декаде кыргызского искусства в Москве. Однако и театру, и филармонии катастрофически не хватало национальных кадров. Нужны были музыкально и артистически одаренные юноши и девушки, которые бы могли пополнить хоровые коллективы, оркестр народных инструментов, а лучшие — войти в число солистов. Их искали повсюду — в клубах, школах, среди участников художественной самодеятельности. Наконец было решено провести Всекыргызскую олимпиаду народного творчества, на которой надеялись найти столь нужные коллективам таланты.

Непосредственно перед началом олимпиады филармония организовала серию выездов своих сотрудников в близлежащие села. Такое задание получила и молодая пианистка С. Мнацаканова, начавшая свою работу в Киргизии в качестве концертмейстера филармонии. «Это было, кажется, в начале августа, — вспоминает Светлана Ивановна. — Однажды меня пригласил к себе наш художественный руководитель Петр Федорович Шубин и сказал, что я должна поехать в село Дунгановку (ныне с. Александровка. — А. К.) и поискать там среди молодежи людей, обладавших хорошими вокальными данными. Машин тогда в городе было мало, поэтому в мое распоряжение предоставили линейку, иными словами, — конную повозку с соответствующей экипировкой и возницей. На следующее утро я отправилась в путь. Ехали долго. Дорога, проходившая через села Кызыл-Аскер, Военно-Антоновку, Сокулук, была пыльной и разбитой, к тому же солнце поднималось все выше и выше, становилось жарко.

Наконец, 30-километровый путь был успешно преодолен и мы подъехали к зданию школы. Как оказалось, здесь проходили практику выпускники республиканских курсов по подготовке учителей русского языка, которые уже готовились к отъезду по местам распределения. По моей просьбе будущих учителей собрали в школьном зале. Я вошла, поздоровалась и задала один вопрос: «Кто из вас умеет петь?». Первой подняла руку высокая красивая девушка в ярком узбекском национальном платье и косами до пят. У нее была милая улыбка и кокетливые ямочки на щеках. Девушку звали Марьям Махмутова. Когда она спела пару песен, я пришла в восторг — природа щедро наделила девушку певческим талантом. Ее голос звучал чисто, сильно и красиво, к тому же он был большого диапазона и природно поставлен, что случается крайне редко. Я спросила Марьям, хочет ли она стать певицей, и получила утвердительный ответ. Однако будущей учительнице нужно было ехать в далекий Ат-Баши (тогда к таким вещам относились очень серьезно) и она не могла поступить иначе. Все же я убедила ее съездить со мной в город и там уже разобраться с ее распределением.

Во Фрунзе я зашла к управляющему по делам искусств, который связался с секретарем партии Ваговым и таким образом Марьям было разрешено остаться в городе. Махмутова стала готовиться к выступлению на олимпиаде» ¹.

В конце августа 1938 года в Летнем театре Дубового парка открылась республиканская олимпиада. В жюри были художественные руководители театра, филармонии, композиторы, режиссеры, актеры. Один за другим выходили на сцену участники творческого состязания народных талантов. Многочисленные зрители с неослабевающим вниманием следили за каждым выступлением. Громкими аплодисментами встречали они исполнителей на народных инструментах, певцов, акынов, танцоров, декламаторов. Звучала музыка разных народов — кыргызская, русская, узбекская, татарская, украинская, немецкая... Наряду с отдельными исполнителями, выступали и целые коллективы — оркестры, хоры, ансамбли.

В один из дней олимпиады (а она продолжалась почти неделю) на сцену вышла симпатичная девушка с длиными косами и, кокетливо поводя бровями, спела популярную кыргызскую народную песню «Ой тобо».

Зал разразился бурной овацией, а члены жюри понимающе переглянулись: перед ними был талант.

Олимпиада принесла ожидаемый результат: из более чем пятисот ее участников была отобрана группа наиболее талантливых молодых людей, которых члены жюри рекомендовали для работы в театре и филармонии. Марьям Махмутова получила диплом, денежную премию и была приглашена на отборочное прослушивание в республиканскую концертную организацию. Ее яркие природные данные по достоинству оценил художественный руководитель филармонии, композитор и дирижер П. Шубин. Он посоветовал Марьям полностью посвятить себя музыке, пению. Музыкант долго беседовал с будущей певицей, рассказывал ей о великих артистах прошлого, о профессии певца и смог внушить девушке веру в свои способности и призвание.

Отборочная комиссия филармонии, в состав которой вошли дирижер Ш. Орозов, концертмейстер С. Мнацаканова и представители дирекции, прослушала около пятидесяти претендентов. Оценивались музыкальный слух, чувство ритма и голос. Марьям получила «плюсы» по всем параметрам и с первого сентября 1938 года, с окладом 350 рублей в месяц, была зачислена в штат филармонии в качестве солистки оркестра. Вместе с ней на работу в хор и оркестр было принято около тридцати юношей и девушек. Поскольку большинство из них плохо владели русским языком, то при концертной организации была учреждена должность преподавателя языка и М. Махмутова получила возможность применить свои знания, полученные во время учебы на курсах ².

Начались напряженные занятия по вокалу, музыкальной грамоте, ежедневные репетиции — филармония готовилась к декаде. Ее штат заметно увеличился и составил теперь почти 200 человек (оркестр — 70, хор — 50, ансамбль народного танца — 14, дунганский национальный ансамбль — 25, духовой оркестр — 24). В художественном руководстве филармонии были квалифицированные специалисты, которые приложили много труда, чтобы их питомцы — молодые кыргызские певцы и инструменталисты — приобрели необходимые знания и смогли достойно представить республику на предстоящей декаде. Это композитор В. Фере (сначала — музыкальный консультант, затем — художественный руководитель филармонии), П. Шубин (дирижер оркестра), Н. Холфин (руководитель хореографического ансамбля), Т. Романова (педагог-вокалист), М. Пейсаков и С. Мнацаканова (концертмейстеры) и другие. Гордостью коллектива были выдающиеся народные певцы и музыканты, акыны и манасчи. В их числе были Муратаалы Куренкеев, Карамолдо Орозов, Атай Огонбаев, Ыбрай Туманов, Саякбай Каралаев, Молдобаеан Мусулманкулов, Алымкул Усен-баев, Калык Акиев, Муса Баетов, Шаршен Термечи-ков... Будущей певице, делавшей первые шаги в искусстве, было чрезвычайно полезно общение с такими яркими личностями, какими являлись эти замечательные деятели национальной культуры.

От урока к уроку приобретались профессиональные навыки и опыт. Нужно было научиться владеть голосом и дыханием, чисто интонировать, четко и ясно произносить текст, соблюдать динамические оттенки, петь под аккомпанемент и многое, многое другое. Помогали природная одаренность, горячее стремление добиться поставленной цели и любовь к делу. Марьям делала заметные успехи и ее наставники — П. Шубин и С. Мнацаканова — были довольны: голос певицы звучал все краше и уверенней.

Спустя несколько месяцев, состоялось первое выступление солистки. В сопровождении оркестра Марьям исполнила несколько специально обработанных для нее П. Шубиным песен — «Ой тобо», «Наташа» и другие. Успешный дебют окрылил молодую певицу и она с удвоенными силами продолжала осваивать «азы» вокала.

Первое время у филармонии не было своего зала и артистам приходилось выступать на сцене театра или же в других помещениях. Наконец концертная организация получила свой зал — бывшую мечеть, которая, естественно, мало подходила для такого рода деятельности. Но приходилось довольствоваться тем, что есть.

В апреле подготовка к декаде подходила к концу. Концертные программы филармонии были сданы авторитетной комиссии, а в середине мая 1939 года участники декады выехали специальным поездом в Москву. Настроение у всех было праздничное, но и волнений было немало: как столица примет гостей из далекой Киргизии? Как пройдут выступления? Поэтому репетиции продолжались и в пути.

Москва тепло и гостеприимно встретила кыргызских артистов, а 26 мая в торжественной обстановке состоялось официальное открытие декады. И в течение десяти дней в театрах и концертных залах столицы посланцы Кыргызстана знакомили зрителей и слушателей с кыргызской музыкой и музыкальной культурой. На сцене Большого театра Союза ССР с громадным успехом были показаны первые кыргызские национальные спектакли — опера «Айчурек», музыкальные драмы «Алтын кыз» и «Аджал ордуна». С рецензиями и статьями выступили многие известные композиторы, артисты и критики, которые дали высокую оценку достижениям молодого музыкального искусства Киргизии.

Филармонические коллективы — оркестр народных инструментов, хор, ансамбль темир-комузистов и ансамбль народного танца — выступили в концертах, состоявшихся в Колонном зале Дома Союзов и на других площадках. Марьям принимала активное участие в мероприятиях декады — концертах, встречах, просмотрах и т. п. В концерте в Колонном зале она исполнила всего одну песню — «Ой тобо», но ее выступление было столь непосредственным и эмоционально ярким, что она просто очаровала и публику, и критику.

После завершения декады ее участники, в том числе и Марьям Махмутова, были награждены орденами и медалями. Однако для оркестра и его солистов выступления на этом не закончились: артисты из Москвы отправились в большую концертную поездку по курортам Крыма и Кавказа. Гастрольный маршрут пролег через города и курортные поселки: Евпатория, Саки, Ялта, Ливадия, Кореиз, Алупка, Симеиз, Сочи, Мацеста, Кисловодск, Пятигорск, Ессентуки...

В турне приняли участие художественный руководитель филармонии В. Фере, а также прославленные народные певцы и музыканты — Атай, Карамолдо, Ыбрай, Муса и другие. Выступления кыргызских артистов проходили весьма успешно. Так, в Евпатории на концерте, состоявшемся в санатории им. Н. Семашко, присутствовало около полутора тысяч зрителей. Прием был восторженный и немалая доля успеха выпала на выступления Марьям Махмутовой ³.

После возвращения домой артистам был предоставлен отпуск. А осенью Марьям получила приглашение перейти на работу в оперную труппу музыкального театра. П. Шубин не хотел расставаться со своей перспективной солисткой, но руководители театра были настойчивы, и ему пришлось уступить.