А. М. Сафронова книги по истории россии в библиотеке в. Н. Татищева в екатеринбурге в 1730-е гг

Раздел 2
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ УРАЛА

КНИГИ ПО ИСТОРИИ РОССИИ В БИБЛИОТЕКЕ В. Н. ТАТИЩЕВА В ЕКАТЕРИНБУРГЕ

О библиотеке В.Н. Татищева, оставленной им в Екатеринбурге в 1737 г. перед отъездом в Самару, имеется немало работ, но ни в одной из них не ставился вопрос, какими же книгами по истории России располагал Татищев. Между тем интерес к этому вопросу большой — ведь с Татищева начинается история как наука в России. Каталог книг екатеринбургской библиотеки В.Н. Татищева, опубликованный В.С. Астраханским в 1981 г.¹, позволяет справиться с этой задачей.

© А. М. Сафронова, 2003
Поскольку названия книг в каталоге даны кратко, зачастую без указания автора, места и года издания, с ошибками, искажающими смысл, попытаемся идентифицировать их с изданиями, описанными в каталогах книг, изданных в России в XVIII в. на русском языке (кириллицей, гражданским шрифтом в 1701–1725 гг., «Сводном каталоге русской книги XVIII века 1725–1800» и «Сводном каталоге книг на иностранных языках», изданных в 1701–1800 гг.² В целях идентификации иностранных изданий о России были использованы каталог книг библиотеки Татищева, изданный Ленинградским горным институтом³; книги Татищева, хранящиеся в Свердловском краеведческом музее; описания книг, имеющиеся в литературе. Наряду с идентификацией книг, сделана попытка кратко охарактеризовать их содержание и показать, почему Татищев приобрел то или иное издание, какое значение оно могло иметь для него.

Как установил В.С.Астраханский, каталог екатеринбургской библиотеки Татищева составлял учитель латинской школы и по совместительству библиотекарь Лаврентий Сехтинг накануне отъезда Татищева в Самару, в мае — июле 1737 г. Сехтинг всю литературу поделил на четыре раздела: «Книги теологические и юридические», «Книги исторические и географические», «Математические книги», «Книги различные».

Изучение состава книг, учтенных в каталоге, показывает, что эта систематизация условна: ряд книг второго раздела можно одновременно отнести как к географии, так и к истории. Из 111 номеров книг первого раздела 15 (по истории церкви, права, публикации документов) относятся к истории России. В четвертом разделе из 157 номеров «различных книг» издания под 14 номерами также имеют отношение к истории России.

В «Предъизвесчении» к своей «Истории Российской» Татищев писал: «Руских историй под разными звании разных времян и обстоятельств имеем число немалое и о известных мне кратко здесь, без пространного о их состоянии толкования, объявлю…». Татищев выделил «обсчие, или генеральные» три: «Нестеров Времянник», «Киприанова Степенная» и «Хронограф, переведенной з греческого без имяни творца», к ним причислил и изданный в Киеве «Синопсис». К «предельным», или конкретным, Татищев отнес сочинение «о построении и разорении Москвы», труды Станкевича, дьякона Игнатия, митрополита Макария, Иосифа (келейника патриарха Иова), самого Иова, Авраамия Палицына, Андрея Курбского, патриарха Никона, Сильвестра Медведева и ряда других авторов⁴. Некоторые из этих книг Татищев брал у знакомых, часть книг имелась в его собственности, но осталась, видимо, в имении под Москвой, он не взял их с собой на Урал.

В каталоге екатеринбургской библиотеки зафиксированы только четыре рукописные книги, служившие Татищеву источниками для написания «Истории Российской»: «Казанская история рукописная», «Избрание патриарха Иева письменное», «Станкевича история письменная», «Степ[ен]ная на царство Федора» (№ 238, 443, 206, 155 каталога).

«Казанская история рукописная» — это произведение, написанное в 1564–1566 гг. и широко ходившее в списках. Неизвестный автор ставил задачу рассказать не только о завоевании Иваном Грозным Казани в 1552 г., но и обо всей истории Казанского царства. История его начиналась с легенды о фантастическом царе «Саине ординьском», ходившем на Русь после смерти Батыя, освободившем место на Волге, на окраине русской земли, и основавшем здесь богатое царство, кипящее «млеком» и медом⁵. Публицистическое начало переплеталось в нем с художественным вымыслом. Но прежде всего это был памятник официальной литературы, навязывавшей читателю определенные политические идеи. Книга ходила в рукописном виде на протяжении трех столетий, только в 1791 г. появилось ее первое печатное издание⁶.

«Избрание патриарха Иева письменное», судя по названию, повествовало об избрании первого русского патриарха в 1589 г. Сведения об Иове в «Истории Российской» очень краткие и касаются в основном его связей с Григорием Отрепьевым и Борисом Годуновым⁷.

«Степенная на царство Федора» являлась, видимо, одним из основных источников изучения периода правления Федора Ивановича (1584–1598). В четвертой части «Истории», охватывавшей период с 1462 до 1613 г., Татищев сопровождает изложение деятельности Федора Ивановича следующим заголовком: «Выписка из гистории с начала царства царя Федора Иоанновича, по русскому изчислению от сотворения мира 7090, а от Христа 1582-го года, писанная в средине царства царя Алексиа Михайловича, и к тому нечто из других присовокуплено»⁸. Здесь Татищев приводит точные даты рождения и крещения Федора, довольно подробно излагает историю борьбы за власть после смерти Ивана IV, раскрывает внешнюю и внутреннюю политику в годы правления Федора.

Наиболее подробными данными мы располагаем о четвертой рукописной книге библиотеки Татищева в Екатеринбурге, о которой во введении к «Истории Российской» упомянуто: «Станкевичем сочиненная [история] Сибири… продолжена до наших времян»⁹. В декабре 1736 г. в письме в Академию наук советнику И.Д. Шумахеру, сохранившемся лишь в латинском переводе, Татищев сообщил, что написал 12 глав географического описания Сибири и в связи с этим отметил: «Историю Сибири, которую 110 лет тому назад написал некто по фамилии Станкевич и продолжение которой находят в разных местах, я расширил, собрав несколько списков, и кое-что в соответствующих местах дополнил выписками из архивов многих городов; однако к ней очень многого недостает»¹⁰.

А.И. Андреев приводит отзыв Татищева на первую часть «Истории Сибири» Миллера, хранящийся в Архиве Академии наук, в котором Татищев сам изложил историю находки этой рукописи. Будучи в Далматовом Успенском монастыре в 1722 г., он снял у архимандрита Исаакия копию с «Летописца тобольского», сочиненного ротмистром Станкевичем. Станкевич жил во времена правления Годунова, Шуйского и Михаила Романова, и в его летописце многое было изложено полнее и иначе, чем в летописцах, которыми пользовался Миллер¹¹. А.Т. Шашков и И.Л. Манькова показали, что в 1736 г., вновь побывав в Далматовом монастыре уже после смерти архимандрита Исаака, Татищев заполучил и подлинник «Тобольского летописца»¹².

Эти четыре рукописных книги не дошли до наших времен, следы их затерялись. Но в Екатеринбургской библиотеке Татищева были и другие рукописные сочинения по русской истории, которые не указаны в каталоге, видимо, по той причине, что Татищев активно использовал их в работе над «Историей», поэтому не передал на хранение в казенную библиотеку вместе с другими книгами. В письме Шумахеру в декабре 1735 г. он дает их перечень: «Имеющиеся у меня для русской истории рукописи следующие», и далее следуют рукописи под 12 номерами¹³:

1. 
   История Курбского о Казанском походе.
   
2. 
   О том же — анонимная.
   
3. 
   Попова, архимандрита Троицкого монастыря, от царствования
   царя Иоанна II до царя Алексея Михайловича.
   
4. 
   О Пожарском и Минине, о польских временах.
   
5. 
   Патриаршие послания времен царствования царя Федора Иоанновича и Василия Иоанновича — о разрешении от клятвы, среди них разрешение патриарха Иова.
   
6. 
   Сибирская история.
   
7. 
   Грамоты, выписанные из сибирских дел о разграничении.
   
8. 
   История восстания 1682 г., написанная монахом Медведевым.
   
9. 
   О том же графа Матвеева.
   
10. 
    Прение или ответ на письма патриарха Иосифа от лютеран.
    
11. 
    Постановления царя Иоанна Васильевича, вместе с которыми я посылаю объяснения слов…
    
12. 
    Здесь я добыл истории, написанные по-татарски, одну из которых я послал для перевода…
    

Почему-то не вошла в список «Краткая выпись Росисским древным действам». Она фигурировала среди книг, вывезенных Татищевым из Екатеринбурга в Самару в 1737 г., список которых был выявлен нами в Государственном архиве Свердловской области. Возможно, это выписки, сделанные Татищевым в Швеции в 1725–1726 гг. и переплетенные в виде отдельной книги¹⁶. Об этой рукописи ни в каких работах Татищева, а равно и посвященных ему ранее не упоминалось.

Наряду с рукописными книгами по истории России в библиотеке Татищева в Екатеринбурге имелись печатные издания на русском языке. Особую группу среди них составляли российские законодательные акты. Все они, за исключением одного, были изданы в годы правления Петра I. Это «Копии е. и. в. указов от 1714 до 1719» гг. (2 экземпляра), «Копии е. и. в. указов, состоявшихся от 1719 до 1720», «Устав воинский 1716», «Устав воинский морской» 1720 г. (в каталоге ошибочно датирован 1715 г.), «Духовный регламент» 1721 г., «Плакат» о подушном сборе 1724 г.; «Морской пошлинный регламент» 1731 г.¹⁷ Сам перечень этих документов свидетельствует, что Татищев располагал всеми важнейшими законодательными актами, в которых воплощались реформаторские замыслы царя. Знание законодательства было необходимо Татищеву как крупному администратору, занимавшему важные государственные посты.

«Устав воинский» составлялся постепенно, по мере приобретения опыта в ходе Северной войны, под личным руководством Петра I и представлял собой свод военно-административных и военно-хозяйственных законов. С его изданием в 1716 г. новая регулярная армия России получила окончательное строевое, тактическое, военно-правовое и военно-административное устройство. Во введении к первой части рассматривалась история создания регулярной армии в России, назывались причины ее первых неудач, затем раскрывалось устройство армии, дивизии, бригады, корволанта, резерва сил; определялись права и обязанности генералитета. Вторая часть содержала «Воинский артикул», в котором излагались вопросы судоустройства, судопроизводства, военного права. В третьей части регламентировались вопросы строевой и боевой подготовки армии — ее поведение на марше, полевых квартирах, методы обучения стрельбе, штыковому бою, правила походной, караульной, сторожевой, гарнизонной службы и т. д. В первой четверти XVIII в. устав выдержал шесть изданий¹⁸.

Для Татищева «Устав воинский» представлял большой интерес, поскольку являлся важным актом, свидетельствовавшим об успехах Петра в проведении военной реформы, создании регулярной армии. К тому же Татищев в момент издания устава находился на военной службе, был офицером, на него непосредственно распространялись нормы этого документа. Поскольку устав получил широкое использование в судопроизводстве не только в армии, но и в гражданских учреждениях, он продолжал сохранять для Татищева не только научное, но и практическое значение. Поэтому не удивительно, что этот законодательный акт оказался в библиотеке Татищева.

Татищев располагал и «Уставом морским» 1720 г., в котором впервые подробно излагались основы организации морского флота, обязанности всех чинов, правила корабельной службы, основы военно-морского права и морские сигналы. В нем имелись разделы: «О всем, что касается доброму управлению в бытности флота на море», «Присяга», «О флоте», «О ранге и о команде офицеров и о почтении им, о флагах и вымпелах, о фонарях, о салютах и о флагах торговых и обвесах карабельных», а также посвященные дисциплине, штрафам, ведению делопроизводства и т. д. В предисловии к уставу делалась первая попытка дать историю русского мореплавания¹⁹. По мнению С.Л. Пештича, автором этого предисловия являлся сам Петр I²⁰, но в литературе утвердилось мнение, что предисловие было написано Феофаном Прокоповичем²¹. Т.А. Быкова же и М.М. Гуревич уточняют, что Прокопович только исправил текст, написанный Петром I²².

«Духовный регламент» 1721 г., автором которого был Феофан Прокопович, представлял для Татищева не меньший интерес. Это был не просто устав новой Духовной коллегии. Издание этого законодательного акта знаменовало окончательное подчинение церкви государственной власти в условиях абсолютной монархии, включение ее в государственный аппарат. В первой части Ф. Прокопович объяснял причины замены патриаршества Духовной коллегией, во второй перечислял дела, подлежащие ее ведению, в третьей расписывал обязанности управителей. Прокопович критиковал непорядки церковной жизни, невежество духовенства. Одной из важнейших обязанностей церкви Феофан провозгласил «пещися о просвещении». Он повторил свою идею о том, что вера не противоречит науке, а, наоборот, опирается на знание: «Учение доброе и основательное есть всякая польза как Отечеству, так и Церкви, аки и корень, и стебель, и основание». И далее следовала фраза, не утратившая своего значения по сей день: «Прямым учением просвещенный человек никогда сытости не имеет в сознании своем, но не перестанет никогда учиться, хотя бы Мафусаилов век прожил»²³.

Прокопович сформулировал обширную программу развития школ духовного ведомства (епархиальные при архиерейских домах, семинария, академия) определил предметы и методы обучения, в частности параллельное изучение предметов, и т. д. Татищев не мог не приобрести этот важный документ, являющийся важной вехой в проведении петровских реформ, составленный другом, с которым Татищев разделял взгляды на роль церкви в обществе и был убежден в необходимости подчинения духовной власти светской. Ссылаясь на этот регламент, Татищев не раз укорял духовенство, что оно погрязло в заботах об обогащении, но не печется о просвещении.

Судя по каталогу, Татищев проявил особый интерес к приобретению документов и литературы, касавшейся Северной войны. Это не удивительно. Северная война была одной из важнейших победоносных войн в истории России. Она положила конец политической изоляции страны, сыграла большую роль в развитии ее внешнеэкономических связей с Западной Европой. В.Н. Татищев сам был активным участником этой войны, в том числе Полтавской битвы, выполнял ряд важных дипломатических поручений в ходе мирных переговоров со Швецией во время Аландского конгресса. Издания о Северной войне представляли большой интерес для Татищева как гражданина, гордящегося успехами своей страны, и как историка, военного человека и непосредственного участника этих событий.

Татищев приобрел «Разсуждение о законных причинах Петра I» — книгу П.П. Шафирова «Рассуждение о причинах Свейской войны», изданную в 1717 г., когда шла подготовка к Аландскому конгрессу (Каталог библиотеки Татищева, 191; далее — КБТ). Как отмечал С.Л. Пештич, сочинение Шафирова — это «дипломатическая предыстория и история дипломатии в годы войны России со Швецией»²⁴. «Рассуждение» было составлено на основе различных дипломатических документов и издано в России на полвека раньше других произведений о Северной войне. Оно было настолько политически злободневно, что за шесть лет выдержало три издания (1717, 1719, 1722), первое было переведено на немецкий язык, а последнее имело небывалый тираж — 20 тыс. экземпляров²⁵. Это произведение считается первым русским сочинением, написанным на международно-политическую тему, в котором автор обосновывает свою позицию историческими документами.

В «Рассуждении» излагалась история русско-шведских отношений за длительный период, с 1556 до 1714 г. К нему прилагались тексты следующих документов: перемирие 1564 г., заключенное Иваном IV с королем Швеции Эриком XIV; договор о помощи шведов в борьбе с поляками в период Смуты 1609 г.; «роспись» об оплате услуг шведских воинов, грамота, посланная русским царем к королю Франции (год не ясен) и универсал короля Швеции, выданный в Нарве 3 декабря 1700 г.²⁶ Татищев не мог не приобрести это сочинение (он располагал первым его изданием).

Под № 47 в каталоге библиотеки Татищева числился «Манифест, или Объявление» — без указания содержания документа. В каталогах книг, изданных в России, за первую треть XVIII в. под этим названием упоминается четыре документа: «Манифест, или Объявление о вероломном розрыве мира салтана турского Ахмета против его царского величества… выдан в 1711 году февраля в 22 день»²⁷; «Манифест, или Объявление о смерти Петра I» с приложением указа Синода о восшествии на престол Екатерины I и формы «возношения имен императорской фамилии» 1725 г.²⁸; законодательные акты 1718 г. о пострижении бывшей царицы Евдокии Лопухиной²⁹ и объявлении наследником царевича Петра Петровича³⁰.

Поскольку «Манифест» в каталоге библиотеки Татищева описан среди книг размером «в четверку и восьмерку», а Манифест о смерти Петра I имел размер «в двойку», третий и четвертый документы в историческом плане вряд ли представляли для Татищева интерес, под № 47, на наш взгляд, следует иметь в виду первый манифест — о разрыве перемирия с Турцией 1711 г., за которым последовал Прутский поход Петра I.

Султан Турции в этом Манифесте обвинялся в начале войны против России по наущению Карла XII и Станислава Лещинского, в разрыве перемирия. Сообщалось о намерении Петра I начать оборону против султана. К Манифесту прилагались три грамоты. В первой отмечалось, что, вопреки уговору от декабря 1709 г., Карл XII не отпущен из Бендер в Швецию, а изменники казаки, сторонники Мазепы, получают от хана позволение совершать набеги на Россию. Россия не может разрешить, чтобы Карла XII сопровождало через Польшу 40 тысяч турецкого войска, так как это угрожало бы безопасности обеих стран.

Поскольку на первую грамоту Турция не ответила, была послана вторая, в которой Турция обвинялась в удерживании Карла XII и снабжении его деньгами и предупреждалась, что в этих условиях Россия вынуждена двинуть свои войска к границе. Третья грамота представляла собой ультиматум: поскольку Турция не отвечает России, усиленно готовится к войне, дальнейшая задержка ответа будет толковаться как полный разрыв. К Манифесту прилагались также тексты «Грамоты султанской к великому государю» и «Капитуляции» декабря 1709 г. Таким образом, под № 47 скрывался целый пакет документов, касающихся взаимоотношений России и Турции в начале XVIII в. Манифест был напечатан и на латинском языке³¹.

«Трактат о Швеции и о Англии, которы[й] Федор Веселовский издал» в 1720 г. (КБТ 101) — это публикация текста пяти дипломатических документов под общим названием «Мемориал», связанных с появлением английского флота в Балтийском море и подходом его к Ревелю, что являлось демонстрацией враждебной политики Англии по отношению к России в последние годы Северной войны. Вслед за текстом «Мемориала» резидента Ф. Веселовского, врученного королевскому величеству Георгу I в декабре 1719 г., приводились ответы английского короля из немецкой и английских канцелярий (январь—февраль 1720 г.); пространный ответ резидента России с указанием на русско-английские трактаты начиная с 1715 г.; «объявление» Веселовского с изложением обстоятельств прихода английской эскадры во главе с адмиралом Норрисом к Ревелю и содержания переписки адмирала Апраксина с Норрисом³².

Татищев приобрел и комплекс документов, связанных с подписанием Ништадтского мира со Швецией в 1721 г. — «Der Niestatische Friede. 1722». В этот комплекс документов включались: 1) «Объявление» шведского короля Фридриха; 2) текст Ништадтского мира, подписанный четырьмя официальными лицами (со стороны России — Я.Д. Брюсом и И.Ф. Остерманом); 3) «Ратификация» мира за подписью короля Фридриха и фон Генкена; 4) ратификация» со стороны России за подписью Петра I; 5) сообщение об обмене «ратификациями в Ништадте 9 сентября 1721 г.; 6) «Ратификация» королевского величества свейского на обнадеживание данное» — обещание за себя и своих наследников упоминать в титуле русских царей названия завоеванных шведских провинций. «Ратификация была напечатана на русском языке в количестве 2 тыс. экземпляров и 1,2 тыс. — на немецком, затем тираж на русском был увеличен до 5 тыс. экземпляров³³. В каталоге Татищева этот документ числился на немецком (КБТ 259), но, возможно, так его зарегистрировал Сехтинг, на деле же это был русский вариант.

Наряду с дипломатическими документами Татищев располагал и текстом публичных выступлений лучших проповедников России — Феофана Прокоповича, Гавриила Бужинского и Феофилакта Лопатинского, посвященных торжественным событиям, связанным с Северной войной. Под № 42 в каталоге зарегистрировано «Слово панегирическое». Подобное название имело два издания: «Панегирик, или Слово похвальное», сочиненное В. Тредиаковским в честь Анны Ивановны (1732 г.), и «Панегирикос, или Слово похвальное о преславной над войсками свейскими победе», произнесенное Феофаном Прокоповичем в присутствии Петра I в киевском Софийском соборе в июле 1709 г. примерно через месяц после разгрома сухопутной шведской армии под Полтавой³⁴. Вероятнее всего, Татищев располагал вторым документом, издававшимся дважды на русском языке кириллицей: 10 июля 1709 г. в типографии Киево-Печерской лавры (еще до произнесения его) и в Москве, перед триумфальным входом в нее участников Полтавской битвы в декабре 1709 г. Как показал Ф. Прокопович в предисловии к «Слову», по распоряжению Петра I оно было переведено на латинский язык, «яко всей Европе общий», и издано на этом языке — Петр I понимал важность распространения этой речи в Европе.

Феофан Прокопович сравнивает Петра I c Самсоном, растерзавшим льва, с Геркулесом, умертвившим семиглавую гидру, с Давидом, поразившим Голиафа. Он упоминает о победах до Полтавы — Меншикова при Калише, под Азовом и др., об ограблении Карлом XII Литвы, Польши, Саксонии, Силезии, Курляндии, измене Мазепы, описывает Полтавскую битву, пленение шведской армии при Переволочной, бегство Карла XII. Немного есть побед, говорит Прокопович, подобно Полтавской, где побежден супостат «гордый, сильный и страшный», когда «самодержец всероссийский сам собой, своим мужественным воинством, без всякой иноземной помощи единым устремлением, за немного часов двоих змиев, две лютые ехидны… свейскую и изменническую силне растерзал и умертвил еси». По мнениию Прокоповича, победу русской армии под Полтавой и в будущем рифмотворцы будут воспевать, а историографы заниматься ею³⁵.

«Слово благодарственное Господу Богу» (КБТ 37) — это проповедь, произнесенная Гавриилом Бужинским 27 июня 1719 г. в десятую годовщину Полтавской победы. Этот день был узаконен как благодарственный «от рода в роды», вошел в число праздничных. Бужинский вспоминал о тяжестях войны, без которых не так велика была бы и слава, о мужестве Петра I, участвовавшего в сражении, приносил благодарение за храбрых, мужественных воинов, «аки втории Самсоны в день праведного Самсона растерзаша челюсти льва Свейского». Это слово было произнесено в походной церкви Преображенского полка на мысе Гангут, где «флот российский корабельный и галерный стоял на якорях»³⁶.

«Predigt über den gegebenen Frieden. 1722» ( № 19 каталога) — это не что иное как «Слово о благодарованном мире со Швецией» Феофилакта Лопатинского, произнесенное им в Москве в Успенском соборе 1 января 1722 г. В нем Лопатинский показал, как много благ принес мир со Швецией, воздал хвалу Петру I, который не только смог начать эту войну, но и победоносно закончить. Это «Слово» было издано в Московской типографии кириллицей «в лист», объемом 10 страниц³⁷, в Санкт-Петербургской типографии издано гражданским шрифтом параллельно на русском и немецком языках, но «в восьмерку»³⁸. В каталоге российских изданий XVIII в. на иностранных языках та же речь показана на немецком «в двойку»³⁹. Поскольку у Татищева «Слово» имело формат «в лист», возможно, это было издание кириллицей на русском языке, а Сехтинг, составитель каталога, указал название на немецком, как это имело место в отношении некоторых других изданий.

Ясно, что Татищев ценил подобные произведения, содержавшие оценку побед русской армии, вклад Петра I в эту победу, произведения, наполненные гордостью за свою страну и чувством глубокого патриотизма. Поэтому в его библиотеке имелось и «Слово в день годищнаго поминовения… Петра Великаго», произнесенное Гавриилом Бужинским в 1726 г.⁴⁰ Татищев приобретал и речи, издававшиеся Петербургской Академией наук. В его библиотеке имелись «Sermones Academiae petropolitanae. Petersburg, 1725» — речи, произнесенные на первом торжественном академическом заседании, состоявшемся 27 декабря в доме Шафирова. Академики Я. Герман и Г.Б. Бильфингер с своих выступлениях отметили открытие Академиии как крупнейшее событие того времени⁴¹. «Sermo panegyricus Academiae petropolitanae. 1731» («Панегерическая речь петербургской Академии») судя по описанию русских изданий на иностранных языках, была произнесена на заседании академии 5 мая 1731 г., но содержание речи из-за краткости заголовка остается неясным⁴². В каталоге татищевской библиотеки под № 444 зарегистрировано «Lauff Zettel und Glük wünsch auf den Teutch Franzosen aus Peters[burg]. 1735». Это приветствие Я.Я. Штелина — «Lauff-Zettel und Clück-Wünsch dem deutsch-frantzoss. Herrn Toucement zu seinem Abschied von Petersburg christmildigst ertheilt von einem gut-deutschen Freund Sthln⁴³, но предположительная датировка 1739 г. авторов каталога ошибочна, так как в каталоге татищевской библиотеки этот документ был зарегистрирован гораздо раньше, летом 1737 г. Татищев приобрел и «Gratulatio ad Petrum II. Petersburg, 1728» (КБТ 430). Это поздравление Петра II по случаю его коронации в Москве от имени Академии наук, составленное академиком Г.З. Байером и изданное на латинском и немецком языках⁴⁴.

В один ряд с этими речами можно поставить и включенное в каталог под № 428 «Bulfingers Lobrede von Russe. Tubingen, 1731» («Бильфингера Похвальное слово России»). Георг Бильфингер, профессор Тюбингенского университета, прибыл в Петербургскую Академию наук по рекомендации Х. Вольфа, заведовал кафедрой физики, читал публичные лекции по экспериментальной физике, но в 1731 г. вынужден был покинуть Петербург⁴⁵. По возвращении на родину он выступил с публичной речью, в которой признал заслуги России в развитии науки в стенах Академии наук, в частности успехи русских мастеров-инструментальщиков. Мнение Бильфингера о России представляло большой интерес и по прошествии столетия: в 1855 г. А.А. Куник опубликовал «Извлечение из речи академика Бильфингера, произнесенной в 1731 г. о петербургских достопримечательностях» в ученых записках Академии наук⁴⁶.

Татищев располагал и таким важным публицистическим сочинением того времени, как «Правда воли монаршей» Феофана Прокоповича (КБТ 18). Оно было написано по заданию Петра I в целях идеологического обоснования нового порядка наследования престола, введенного в 1722 г., — назначения преемника по собственному усмотрению императора. Нарушение традиции перехода власти к старшему сыну требовало дополнительного обоснования, тем более что приговор о казни царевича Алексея при молчаливом согласии отца породил кривотолки в стране и за рубежом.

Но Прокопович пошел дальше этих практических целей. Он изложил здесь теорию происхождения государства, раскрыл учение о трех видах государственного устройства — демократии, аристократии и монархии, рассмотрел их преимущества и недостатки, изложил права и обязанности монарха, подданных и т. д. Не случайно В.О. Ключевский назвал трактат Прокоповича «краткой энциклопедией государственного права».

Как исследователю, пристально изучавшему историю многочисленных народов России и их соседей, проповедующих ислам, Татищеву была интересна «Книга систима, или Состояние мухаммеданския религии» Дмитрия Кантемира, изданная в Петербурге в 1722 г. (КБТ 17). Она была написана на латинском языке, а затем переведена на русский И.Ильинским при помощи Д. Грозина⁴⁷. Разделы книги посвящались «лжепророку» Мухаммеду, именам, упоминаемым в Коране, откровенным пророчествам Мухаммеда, теологии и религии ислама, иным этой религии «уставам». В предисловии к читателю Кантемир писал, что «мухамеданская религия и куранов закон» «с самою купно мухамеданскою империей в кратком времени толико возрасте, яко едва не всю Азию, велию часть Африки и не меньшую долю Европы своим смертоносным заразил ядом». Автор преследовал цель, чтобы православный народ знал, что в магометанстве «злочинства за добродетель и заблуждения за возмездия почитаются, и истинное блаженство в плотских потехах»⁴⁸. В книге приводились невероятные рассказы о верованиях магометан, а также краткие сведения об арабской науке. Она была написана по повелению Петра I, который в июле 1722 г. во время Каспийского похода из Астрахани просил Синод срочно прислать ему эту книгу.

Под № 172 в каталоге числилась книга, в издании которой Татищев сам принимал участие. Это «Описание коронации ея величества императрицы и самодержицы всероссийской Анны Иоанновны, торжественно отправленной в царствующем граде Москве, 28 апреля 1730 году». Книга была издана в Москве в типографии Сената в октябре 1730 г.⁴⁹ Она имела богатые иллюстрации. На развороте титульного листа был размещен портрет Анны Ивановны, гравированный Х.А. Вортманом с оригинала Л. Каравака. Текст сопровождало еще 14 листов гравюр на меди, среди них — «Описание мест в церкви», «Геролдмейстер», «Трон императорский», «Цепь ордена Святого Андрея». Татищеву поручено было проконтролировать издание книги. Он пересылал рисунки для гравирования из Москвы в Петербург, в Гравировальную палату Академии наук, оттуда получал оттиски гравюр для исправления. Книгу решено было издать тиражом 1200 экземпляров, 50 из них, предназначенных для императрицы и двора, раскрасить. Наряду с русским изданием готовились и два на иностранных языках. Но из-за плохого французского перевода в 1731 г. книга вышла лишь на немецком. О подготовке книги к зданию Татищев подробно писал советнику канцелярии Академии наук И.Д. Шумахеру⁵⁰.

Как ученый, имевший тесные научные контакты с Академией наук, Татищев не мог не приобрести первый научный журнал, издававшийся Академией в 1728–1751 гг. на латинском языке, — «Commentarii Academiae Scientiarum Petropolitanae». Из 15 томов, отражавших научную деятельность академиков за 1726–1747 гг., в библиотеке Татищева имелся том первый (1728) включавший работы за 1726 г. и том третий с работами за 1732 г. (КБТ 434). В третьем томе была опубликована работа Г.З. Байера «Древняя скифская хронология»⁵¹.

Татищев располагал и первым томом, единственным изданным на русском языке, под названием «Краткое описание Комментариев Академии наук» (КБТ 433). В нем была представлена часть работ академиков за 1726 год из издания на латинском языке. В сборнике на русском были опубликованы наряду с двумя диссертациями по математике, восемью по физике три работы Г.З. Байера — «О происхождении и древнем местожительстве скифов», «О местоположении скифов во времена Геродота» и «О Кавказской стене». Только эти работы были опубликованы полностью, не в извлечении. В предисловии, написанном И.Д. Шумахером, давалась общая характеристика достижений Академии наук за 1726 г.⁵²

С 1732 по 1737 г. Г.Ф. Миллер издавал исторический журнал «Sammlung Russische Geschichte» («Сборник по русской истории»). У Татищева в каталоге числилась часть 3 за 1733 г. (КБТ 262). В декабре 1735 г. Татищев заказывал из Екатеринбурга Шумахеру 4-ю и 5-ю части этого сборника «и то, что выйдет впоследствии». В мае 1738 г. Татищев сообщал в Академию наук, что нашел в Самаре 5 частей этого сборника, принадлежавших, видимо, бывшему начальнику Оренбургской экспедиции И. Кирилову. Они были подмочены, очень изодраны, в них Татищев нашел много ошибок в изложении истории калмыков⁵³.

Татищев приобрел и учебное пособие по истории, написанное академиком Г.З. Байером для обучения Петра II, — «Auszug der alteren Staats Geschichte, zum Gebrauch Ihro Kayserl. Majestät Petri des II» («Извлечение из древней истории государства»). Эта книга была издана в типографии Академии наук на немецком языке в 1728 г. тиражом 530 экземпляров⁵⁴ и получила широкое хождение в качестве учебника по истории в школах России, предназначенных для дворянства, в иноязычных учебных заведениях. Для немецкой школы Екатеринбурга в 1735 г. в книжной лавке Академии наук было приобретено 10 экземпляров этой книги⁵⁵, по ним школьники знакомились с историей на протяжении всего XVIII века. Книга в «восьмерку» имела 440 страниц текста и два листа таблиц.

Гораздо больше по количеству и шире по тематике состав книг в библиотеке Татищева, изданных в Западной Европе, в основном в Германии, а также в Швеции на немецком языке, в Голландии — на голландском.

И здесь значительную группу составляли книги по истории Северной войны. Судя по каталогу, Татищев приобретал публикации документов, издававшихся в Европе на немецком языке; европейские издания, освещающие ход событий в войне и отдельные военные операции. Из публикаций прежде всего следует назвать «Шведский манифест против короля Августа» (1700), «Шведско-саксонскую государственную переписку (видимо, издание 1716 г., в каталоге ошибочно указан 1766-й)⁵⁶.

«Сборник копий писем Паткуля и Гортца» 1707 г., указанный в каталоге под № 218, хранящийся сейчас в библиотеке Ленинградского горного института (место издания отсутствует), был объединен в одном переплете с «Пунктами капитуляции» шведской армии под руководством фельдмаршала графа Штейнбока в мае 1713 г.». Последний не был выделен Сехтингом при составлении каталога: видимо, библиотекарь не заметил этот документ⁵⁷.

Под номером 299 в каталоге библиотеки Татищева числилось издание на польском языке с необычным названием «Rewolucija o krolewstwach szwedskim y datskim. 1701». По-видимому, при публикации каталога вкралась ошибка. В списке книг Екатеринбургской немецкой школы 1788 г. это издание зарегистрировано под более правильным названием: «Резолюция о польском, шведском и датском королевствах»⁵⁸, т. е. это также была публикация документа, касавшаяся Северной войны.

Круг этих документов дополняли издания на немецком: «Король Польши и курфюрст Саксонии и пожалованная полная амнистия и извинение»; И.Ф. Тиле «Ответ на вопрос, не являются ли сегодняшние войны между Польшей, Москвой, Швецией и Данией знаком и предвестником Страшного суда». Обе книги были изданы в Бреслау в 1713 г. и переплетены в один том (КБТ 233–232). В одном переплете с ними оказался и «Беспристрастный рассказ о Каталонии, поднявшей оружие против герцога Анжуйского», составителем каталога татищевской библиотеки не учтенный. Этот сборник из трех книг хранится в настоящее время в фонде Свердловского областного краеведческого музея.

Татищев располагал и таким изданием на немецком языке, как «Историческое сообщение о Северной войне. 1715» (КБТ 264). Взятию русскими войсками Нарвы и Риги были посвящены книги «В августе 1704 удачно побежденная Нарва» (Кельн, [1704]) и «Аккорды удара, который нанесен королевскому городу Рига» (Стокгольм, 1711⁵⁹).

Вероятно, с событиями Северной войны связано приобретение Татищевым изданий, зарегистрированных в каталоге как «Ответ на пасквиль из России. 1706», «Рассуждение о будущем управлении в Курляндии. 1712». Перекликается с первым изданием «Опровержение клеветы относительно войны Петра I со Швецией» (КБТ 229, 235, 219).

Под кратким названием «Staat von Casan u[nd] Astracan» в каталоге под № 71 числилась книга, хранящаяся сейчас в Свердловском областном краеведческом музее, — «Новейшее государство Казани, Астрахани, Грузии и многих других, платящих подати и подданных царю, султану и шаху…», изданная в Нюрнберге в 1724 г. В ней описывались восточные провинции России, Турции и Ирана, персидский двор, излагались новейшие государственные и военные законы Персии, освещался Персидский поход Петра I 1722–1723 гг., в результате которого к России было присоединено западное побережье Каспия, книга появилась на свет на следующий год после окончания похода (немецкие историки быстро реагировали на новейшие события в международной политике!). Ее дополняло другое новейшее издание, зарегистрированное под № 279, — «Unverzagst russische Gesandschaft nach China. 1725» («Бесстрашное русское посольство в Китай»).

В Берлине в сентябре 1713 г.Татищев приобрел книгу, зарегистрированную в каталоге (№ 257) как «Petri I Leben und Thaten. 1710» («Жизнь и деяния Петра I»). Это первое иностранное жизнеописание Петра I, предположительно Лоэнштейна, хранится сейчас в библиотеке Ленинградского горного института⁶⁰. С.А. Пештич не сомневался в его авторстве и считал, что он был литературным агентом русского правительства, а книга была опубликована при поддержке Генриха Гюйссена⁶¹. Судя по описанию, она была издана во Франкфурте и Лейпциге в двух частях, имела большой объем (около 1200 страниц), 30 вклеенных иллюстраций.

Татищев располагал и книгой «Moscowitischer Staat unserer zeit» («Московитское государство нашего времени», КБТ 234). В каталоге год издания указан как 1722-й, на деле же книга издана в Кельне в 1702 г., ныне она находится в библиотеке Ленинградского горного института. Неизвестный автор характеризует состояние нашего государства, характер правления — абсолютную власть монарха, знаменитых государственных деятелей, торговлю, источники доходов и богатства страны, состояние религии, касается и начавшейся войны между Россией и Швецией.

Произведение, озаглавленное как «Relation von Peters B[urg] und Cronschlos. 1713» (КБТ 296), представляло собой первое в мировой истории описание новой столицы России, автор которого так и остался неизвестным. Оно было издано в Лейпциге, сейчас хранится в библиотеке Ленинградского горного института⁶². Пештич называет «Повесть об основании царствующего града Санкт-Петербурга» Феофана Прокоповича первым или одним из первых описаний Петербурга, упоминая о наличии перевода брошюры «Описание Санкт-Петербурга и Кроншлота в 1710 и 1711 гг.», изданной в Лейпциге в 1713 г. По мнению Пештича, под инициалами автора H.G. следует иметь ввиду Г. Гюйссена⁶³. Это как раз и есть книга Татищева. Под номером 210 каталога числилась «Assable Petri I od[er] Curiose Ewa. 1725» («Госу­дарст­венная ассамблея Петра I или любопытная Ева»), также посвященная времени Петра I.

В 1730 г. во Франкфурте была издана книга об императоре России Петре II. В каталоге Татищева под № 195 она значится как «Leben Petri II Russischen Käysers. 1730». Более точное ее название — «Leben des letztverstorbenen Russischen Zaars Petri des II …» («Жизнь последнего покойного русского царя Петра II»), т. е. книга была написана вскоре после его кончины⁶⁴.

Особое место в библиотеке Татищева занимали книги иностранцев, побывавших в России. Упомянутая под № 216 «Verändertes Russland. 1721» — это сочинение Фридриха Христиана Вебера «Преображенная Россия», его первое издание на немецком языке в Ганновере (1721). Ф.Х. Вебер был брауншвейг-люнебургским резидентом в России в 1714–1719 гг. В течение всех шести лет он вел записки вроде дневника, отмечал все замечательное, что встречалось ему в Петербурге и Москве. Вебер видел свою задачу в том, чтобы представить читателям разительные перемены, произошедшие при Петре I за короткий срок в обширном государстве, и объяснить, как они произошли. Наряду с собственными записками Вебер использовал и опубликованные источники — документы по делу царевича Алексея, описание путешествия в Россию голландца Бруина, описание Китая инженера Лангена, сведения об остяках Миллера и др.

Первая часть сочинения Вебера была опубликована в переводе на русский язык под названием «Записки Вебера» в журнале «Русский архив» в 1872 г.⁶⁵ В предисловии к публикации П. Барсов отмечал, что «1-я часть труда Вебера обратила на себя особенное внимание образованной части современной ему Европы», в самой Германии она была опубликована в 1721, 1729, 1738–1739 и 1744 гг., появились публикации в переводе на французском и английском языках⁶⁶.

В библиотеке Татищева в Екатеринбурге имелось две книги, написанных шведами, побывавшими в плену в России во время Северной войны. С 1711 г. пленных шведов начали расселять по разным городам Сибири, большая группа их была направлена на поселение в Тобольск. Среди пленных было много образованных людей, которые до 1722 г., времени их отпуска на родину, собирали материалы по истории Сибири и вскоре после возвращения из плена опубликовали их⁶⁷. Под № 240 в каталоге значилась книга «Strahlenbergs Ost und Westliche Tartaria» — книга шведского обер-офицера Филиппа-Иоанна Страленберга (Табберт, 1676–1747). Попав в плен после Полтавской битвы, он около десяти лет провел в ссылке в Тобольске (1711–1721), занимался историей, этнографией и географией Сибири, составил три карты Сибири. Как сотрудник экспедиции доктора медицины Д.Г. Мессершмидта, обследовавшего Сибирь по приказу царя, Страленберг в 1721–1722 гг. проехал по Иртышу до Тары и оттуда через Барабинскую степь проследовал в Томск, Красноярск, Енисейск.

Материалы, собранные в Сибири, легли в основу труда Страленберга «Das Nord- und Ostliche Teil von Europa und Asien», вышедшего в 1730 г. в Стокгольме, затем, несколько под иным названием, в Лейпциге. В 1738 г. книга была переведена на английский, во второй половине XVIII в. на французский и испанский. Она содержала много новых ценных сведений о России, Сибири, в частности о сибирских народах — татарах, якутах, остяках, тунгусах, юкагирах, о плавании русских к востоку от Лены и т. д.⁶⁸

Татищев познакомился со Страленбергом в Тобольске в 1720 г., встречался с ним в Швеции в 1724–1726 гг.⁶⁹ Татищев написал более 200 замечаний на сочинение шведа, активно использовал его сведения в «Истории Российской». Книгу Страленберга из екатеринбургской библиотеки с разрешения Татищева отправили воеводе Енисейска Хрущову, а с другого экземпляра, принадлежавшего, видимо, Кирилову, в Самаре было переведено 15 глав⁷⁰.

Под № 253 в каталоге числилась книга «Wrechs Historia der Schulen in Syberien. 1715» («Вреха История школы в Сибири»). Курт Фридрих фон Врех, капитан драгунского полка шведской армии, попавший в плен под Полтавой, с 1711 г. был отправлен для отбывания ссылки из-под Вятки в Тобольск, где начал давать частные уроки, а с 1712 г. вести регулярные занятия. Школа Вреха, действовавшая до ноября 1721 г., приобрела большую известность, так же как и гимназия, открытая пастором Глюком в Москве. Оба этих учебных заведения строили свою деятельность на принципах пиетизма — воспитания благочестия. Это идейное течение возникло в Германии в конце XIX в. в противовес ортодоксальному лютеранству. Принимались в тобольскую школу дети всех сословий с 5–6 лет, причем не только мальчики, но и девочки, правда, обучались они в разных помещениях. Среди учеников были дети немцев, шведов, русских, один монгол и один тунгус. В программу обучения входили Закон Божий, чтение, письмо, математика, география, рисование, латинский, французский и шведский языки, обучение же велось на немецком. Школа получала финансовую помощь из Германии и Москвы, при ней были открыты интернат, столовая, лазарет с аптекой. Деятельность школы одобрил сам Петр I, учительствовал в ней и И.Ф. Стралленберг⁷¹. Татищев, посетивший Тобольск во время первого руководства уральскими заводами в 1720 г., не мог не познакомиться с деятельностью этой школы и ее руководителем Врехом. Поскольку Татищев проявлял особый интерес к постановке образования, сам открыл в 1721–1722 гг. первые школы при казенных заводах Урала, изучал организацию учебных заведений Швеции в 1724–1726 гг., не удивительно, что он приобрел книгу о тобольской школе, ее первое издание 1725 г. (второй раз книга вышла в 1728 г.). Возможно, книга была куплена в Стокгольме.

Татищев имел также книгу неизвестного автора, своего современника, подробно изложившего историю народов Сибири (КБТ 274), — «Der allerenueste Staat von Sieberien 1725» («Новейшее государственное управление в Сибири»). Эта книга впервые была издана в Нюрнберге в 1720 г., в 1725 вышла во второй раз. Она представляла собой историко-географическое описание народов Сибири — самоедов, вогулов, остяков, тунгусов, бурятов, монголов и других. Описывались реки, города, управление этими землями и т. д.⁷²

М.П. Алексеев считал автором этого труда одного из пленных шведов, но, по мнению А.И. Андреева, его написал немец, ведущий рассказ от первого лица⁷³. Автор, оставшийся неизвестным, использовал материалы, собранные пленными шведами в Сибири, которые они переправляли в Европу. Пока пленники продолжали находиться в Сибири, их материалы об этом крае становились достоянием общественности в Западной Европе, а вскоре попадали в руки любопытных русских, вроде Татищева, и в виде книг возвращались в Сибирь, на Урал.

Возможно, пленным шведам принадлежало авторство еще одной книги, имевшейся в библиотеке Татищева, — «Latitudines Locorum in regno Syberias geschrieben» («Местные богатства в Сибирском регионе», КБТ 365). Во всяком случае, сбор сведений об этих богатствах вряд ли проходил без помощи шведов-сибиряков.

Была в татищевской библиотеке и книга о России, помеченная в каталоге под № 263, — «Perry jetziger Staat von Russland. 1717». Это сочинение английского кораблестроителя Джона Перри, находившегося на русской службе при Петре I. Точное название книги — «Der jetziger Staat von Russland oder Moscau unter ietziger Czarischen Majestät in sich hattend» («Нынешнее русское государство»). Она была издана на английском языке в 1716 г., в Лейпциге — на немецком в 1717 г.⁷⁴ Перри уделял значительное внимание характеристике кораблестроения, вооружению морского флота, организации армии. В первом томе «Истории» Татищев дважды отрицательно упоминает об авторе этой книги, касаясь намерений Петра I соединить каналом Дон с Окой: «О сем Перрий лживо писал»⁷⁵.

В особую группу можно выделить описания путешественников, побывавших в России проездом в XVII в. Так, под № 119 значилось «Описание путешествия по России и Персии» Олеария. Адам Олеарий (1599–1671), выпускник Лейпцигского университета, в связи с Тридцатилетней войной покинул Лейпциг и нашел пристанище у герцога Шлезвиг-Голштинского Фридриха, покровителя наук и искусств. Олеарий участвовал в двух посольствах, отправленных в Москву и Персию с целью налаживания дипломатических и торговых связей с Московией. Одна из целей посольства заключалась в получении разрешения на транзитную торговлю шелком с Персией через Россию, другая — в сборе сведений о России и Персии. Сбор сведений и поручался ученому Олеарию, назначенному секретарем посольства. Первое посольство пробыло в России четыре месяца в 1633–1634 гг. Второе следовало через Россию в Персию и задержалось ненадолго в Москве по дороге на Восток в 1636 г. и при возвращении в Европу в 1639 г.⁷⁶

Олеарий описал обычаи народов России, их занятия, торговлю, денежную систему, государственное управление, ведение дел, суды, систему наказаний, города, передал массу интересных сведений о том, что он видел в России, узнал от других людей. Книга Олеария впервые была опубликована в Шлезвиге в 1647 г., второе, исправленное самим автором издание, вышло в 1656, третье и четвертое — в 1663 и 1696 гг. Уже в 1650-х гг. появились переводы на французский, голландский, итальянский, в 1662 г. — на английский язык. Полный перевод сочинения Олеария на русском языке увидел свет только в 1869–1870 гг.⁷⁷

Книга была отправлена в 1770-х гг. в Петербургское горное училище и сейчас хранится в библиотеке Ленинградского горного института. Это гамбургское издание 1696 г., т. е. 4-е издание на немецком языке⁷⁸. Повествуя о древних праздниках мусульман, обычае разувать жениха невестой в знак покорности в Киевской Руси, Татищев ссылался на Олеария, описавшего эти же обычаи и в России XVII в. На этот труд Татищев сослался и в описании разногласий при выдвижении кандидатуры царя на Земском соборе в 1613 г.⁷⁹

Татищев был настолько покорен этой книгой, что, размышляя в одном из отступлений на страницах «Истории» о пользе описаний других государств, отметил: «Законы, порядки, правосудия, награждения за добродетели, наказания за злодеяния, военныя поступки, хитрости в ремеслах, нравы, смысл народа к приобретению пользы, а отвращению вреда, довольство вещей, каковые от них можем свободно достать или что можем с прибылью к ним отвозить — сии суть нужднейшие ко известию в таковых ездоописателях». В пример он поставил Геродота, Тавенота и Тавернье, добавив, «но мню, что Адам Олеарий едва не превосходит их»⁸⁰. Благодаря тому, что в 6-м томе Татищев ссылается на использованные источники, ясно, что оставив книгу в Екатеринбурге, он впоследствии использовал 3-е издание Олеария (Шлезвиг, 1663). Заметим, на русском языке это сочинение увидело свет впервые только в 1870 г., затем в 1906. К сочинению Олеария примыкала книга его друга Иоганна Альбрехта Мандельсло о путешествии в Индию «Восточное путешествие»⁸¹.

Под номером 225 в каталоге книг Татищева фигурирует «Martinei Beschreibung der Sitten Gebrauche der Nordweger, Lanpländer, Siberianer. 1675» — «Мартина Описание обычаев и нравов норвежцев, лапландцев и жителей Сибири». Вероятно, это труд появился на свет в результате поездки Мартина Мартиния (1614–1661), иезуита из Тридента, в Китай. А.И. Андреев, характеризуя источники по истории Сибири, отмечает, что переводчик Посольского приказа Н.Г. Спафарий в 1675 г. по пути в Китай перевел на русский труд иезуита Мартиния «De bello tartariko historia», изданный в Кельне в 1654 г., и включил его в свою «Татарскую книжицу»⁸². У Татищева труд Мартиния был более позднего издания (Гамбург) на немецком языке⁸³.

В каталоге библиотеки Татищева под № 239 числилась книга «Isbrands Reise nach China Holländisch. 1704». Это сочинение датчанина Идеса Эверта Избранта, возглавлявшего по поручению Петра I русское посольство в Китае в 1692–1694 гг., — «Dreijahrige Reize naar China te Lande gedaen door den Moscovitischen Abgesant E. Isbrants Ides». Описание путешествия Избранта выходило на голландском языке в Амстердаме в 1704 и 1710 гг. Татищев располагал первым изданием.

Избрант писал о том, что непосредственно видел сам, причем не только в Китае, но и на пути туда, в Сибири. По мнению А.И. Андреева, это описание явилось «первым этнографическим трудом русского происхождения о большинстве народов Сибири… причем для некоторых народов это вообще первое этнографическое описание», к тому же сопровождавшееся картой, на которой было отмечено их местожительство⁸⁴. Не удивительно, что книга до 1727 г. выдержала два издания на английском, одно на немецком и три на французском. На русском она была опубликована Н.И. Новиковым во второй половине XVIII в.

Андреев отмечал, что Г.Ф. Миллер первым в России использовал труд Избранта в «Истории Сибири», вышедшей в 1750 г.⁸⁵ Но Татищев также пользовался этой книгой. Осенью 1736 г. по заданию Татищева в Екатеринбурге голландец Петерсон делал перевод этой книги, в 1737 г. Татищев забрал ее с собой в Самару⁸⁶. В «Истории Российской» Татищев не раз ссылался на мнение Избрандта о нравах народов Сибири, о начале года у сарматов⁸⁷. Говоря об обычае Древней Руси содержать иностранных купцов на казенном корме — «для приласкания», Татищев отмечал, что у других народов, кроме греков, таких обычаев он не знает, но «у китайцов руские купцы по 1727 год корм имели», и сослался на Избранта. Объясняя, откуда произошло название местности Лукоморье («приморское место»), Татищев привел несколько местностей с таким названием, отметив, что в Сибири Избрант показал Лукоморье на ландкарте близ Оби⁸⁸.

Под № 167 была зарегистрирована книга «Stranssens Denkwürdige Reisen durch Italien, Grichene, Lifland und Moscou. 1678» («Штрассена. Достопамятные путешествия по Италии, Греции, Лифляндии и Московии»), вышедшая в Амстердаме в переводе с голландского на немецкий язык. Ныне она хранится в библиотеке Ленинградского горного института⁸⁹.

Имелась книга о родственных связях Русского императорского дома с Мекленбургским («Thomas Anverwand [t]schaft des russischen dem Meklenburgischen Hause», КБТ 11), объединенная в одном переплете с книгой того же автора “Stam Tafel. Rohtoik. 1710».(«Фамильная схема». Росток ?).

Под номером 108 в каталоге была зарегистрирована книга «Людольф. Описание России» («Ludolffs Beschreibung von Russe»). Если на эту книгу какие-либо ссылки в «Истории Российской» отсутствуют, то на книгу немецкого историка Готлиба-Самуила Треера (1638–1743), зарегистрированную в каталоге под № 247 как «Einleitung zur Moscowitischen Historie. 1720» («Введение в Московитскую историю»), изданную в Лейпциге в 1720 г., Татищев дважды ссылался на страницах своей «Истории». В томе 1 (глава «О древности письма славянов») Татищев подметил, что «многия иноземцы от неведения пишут... якобы руссы до пятогонадесять ста по Христе (до XV в. — А. С.) никаких историй не писали, о чем Треер из других в его Введении в рускую историю, стр. 14, написал…»⁹⁰. В примечаниях в томе 2 Татищев сослался на Треера наряду с П. Петреем, С. Пуфендорфом, А. Гваньини, полагавшими, что кончина Федора Ивановича в 1682 г. без завещания трона явилась одной из причин Смуты в России⁹¹.

Просматривая материалы к 7-му тому «Истории», мы натолкнулись на характеристику книги Треера, данную Татищевым под таким заголовком: «Дела, до гистории политической Росискаго государства касающиеся, которые в книгах русских не сполна описаны или весьма оставлены, а находятся в различных чужестранных книгах или в памяти от видения и слышания людей сохраняются, для памяти собраны и другим в лучшее розсмотрение к сочинению русской гистории представляются». Далее, под рубрикой «Царство царя Ивана Васильевича», Татищев, не упоминая имени автора и ошибочно приводя год издания, отмечает: в «1722 году напечатана книга на германском языке, имянуемая Введение в гисториу московскую», автор «начало положил хотя от осьмаго ста лет по Христе (VIII в. — А. С.), однако ж все темно, но обстоятельнее начал писать от великаго князя Иоанна Васильевича и кончил в царстве царя Михаила Федоровича. В котором как всех протчих, так и сего государя дела весьма изрядно описует и великой свет гистории нашей подает, к чему он боле 100 тогдашных времян гисториков приводит»⁹². Таким образом, перед нами собственная оценка Татищевым книги Треера, причем высокая: он рекомендует книгу будущим исследователям истории России XVI – начала XVII вв.

Кстати, Татищев располагал и книгой, специально посвященной царствованию Ивана Грозного, — «Iwan Wasilowitz Leben und Thaten» (КБТ 297). Это книга П. Одеборна, изданная в Лейпциге в 1698 г. в переводе с латинского на немецкий⁹³. Но на это сочинение ссылки в «Истории» Татищева отсутствуют. Оно было издано с приложением краткой характеристики состояния религии в России — «Anhang von der Reussischen oder Moscowitischen Religion» (в каталоге Татищева ошибочно «Anfang» — «начала» религии).

По истории русской церкви имелись также книги Дедербайна («Doederbeins Russisches heiligthum. Nurnb[erg], 1724») и Вармунда («Wahrmunds Moskowitische Religion. Freystadt, 1698») (КБТ 50, 100). Книга Струве посвящалась земельному праву России («Struvens Allgemeines russisches Land Recht. Danzig, 1723», КБТ 35). Имелся «Russisches Geschichts Calender» («Русский исторический календарь») за 1692 г. (КБТ 281).

Татищев приобрел сочинение далматского историка Мавро Орбини (Мауроурбина, 1614) «Книга историография початия имене, славы, и разширения народа словенского», которое было издано в переводе с итальянского на русский язык в 1722 г. в Петербурге. Автор пытался дать историю всех славян, проживавших в Далмации, Хорватии, Боснии, Сербии, Болгарии, Чехии, России, при этом к славянам он причислил аланов, готов, иллиров и др. Если история Чехии была доведена до XV в., то история Руси только до княжения великого князя Владимира⁹⁴. Татищев широко использовал книгу Орбини для характеристики славян, но в основном в плане критики приводимых им сведений.

Особое место в собрании книг Татищева в Екатеринбурге занимали труды польских историков — М. Кромера, М. Бельского, М. Стрыйковс­кого.

Мартин Кромер (1512–1589) — польский историк, выходец из мещан, в результате контрреформационной деятельности получивший епископский сан, в 1555 г. написал компилятивное сочинение на латинском языке «О начале и истории польского народа». Хотя его сочинение намного уступало первому печатному труду по истории Польши Мацея из Мехова (1457–1523), проникнутого гуманизмом и антиклерикальными мотивами, именно оно надолго стало основным пособием для изучения истории Польши⁹⁵. «Историей» Кромера, которая была в его личной библиотеке, пользовался и Татищев. В каталоге его библиотеки Кромер числился трижды: «Polska chronica Kromerowa. 1611»; «Cromeyer de originis et rebus gestis poloniorum Latinae, 1568»; его же «…ins russische übersetzt geschrieb. 1737» (КБТ 176–178).

В Екатеринбурге по заданию Татищева учитель латинской школы К. Кондратович переводил труд Кромера с латинского и польского языков⁹⁶. Этот перевод и оказался включенным в каталог библиотеки Татищева. Татищев надеялся на последующую публикацию этого сочинения. В промемории в Академию 22 ноября 1736 г. он сообщал: «Для изъяснения руской гистории, как императорской Академии более известно, что потребно паче всех польския и древние шведские гистории, но как оные наиболее на таких языках писаны, которых не всяк руской разумеет, да и тех достать желаюсчему не беструдно, того ради польскую и латинскую Кромерову гисторию велел я обретаюсчемуся здесь в латинской школе учителю Кондратовичу перевести, и оную переплетеную в 4 части при сем посылаю… о напечатании оной предаю в разсмотрение императорской Академии наук»⁹⁷. Напечатание истории Татищев считал полезным, несмотря на наличие большого числа ошибочных суждений в ней: «хотя во оной на Руское государство многие лжи и злобные поношения и клеветы находятся, однако ж я все велел перевести, как творец написал»⁹⁸.

Под № 190 в каталоге фигурировал «Strikowsky. Russische und Lithanische Chronic» Это сочинение польского хрониста Матвея Стрыйковского (1547–?) «Kronika Polska, Litewska, Zmódzka y wszystkiey Rusi Kijowskiey, Moskiewskiey… Królewiec». Как писал Татищев в 1750 г. П.И. Рычкову, эта книга «более о Литве и Руси сочинена»⁹⁹. Татищев отмечал в «Истории», что Стрыйковский «довольно основательно рускую гисторию описал и Кромера во многих местах поправляет…»¹⁰⁰. В письме Шумахеру из Екатеринбурга 15 августа 1735 г. Татищев высказал сожаление, что 17 книг Кромера переведено, «токмо примечания из Стрыковского и руских историков к тому приобщить… способного человека нет, а мне времяни не достает», и выражал надежду, что Академия наук сама выполнит эту работу¹⁰¹.

Под № 186 в каталоге числился «Bielskigo Chronica Cobsca» — сочинение польского хрониста Мартина Бельского (1495–1575) «De origine et rebus gestis polonorum». Татищев писал о нем в «Истории Российской»: «…Бельский хотя довольно трудолюбив был, но в науке критики и географии, кроме латинского языка, был скуден, как и все польские историки свидетельствуют, что в науках филозовских, следственно, в правильных разсуждениях скудны…»¹⁰².

Но, несмотря на такую критику польских историков, Татищев часто приводит их мнения по поводу происхождения названия народов — славян, сарматов, скифов, государств — Ливонии, России, цитирует их оценки деятельности киевских князей и князей периода феодальной раздробленности, приводит сведения о связях Руси и Польши. Татищев работал с трудами польских историков на протяжении многих лет. Выезжая их Екатеринбурга в Самару летом 1737 г., он взял с собой книги Бельского и Стрыйковского. Но в 1750 г. просил Шумахера достать книги польских историков: «Я слышу, что в Голандии печатаны истории на польском языке: особливо мне нуждны Кромерова, Стрыковского и Скаргии, ибо я, оные имея, нечаянно лишился, а в Польше достать не могли. Прошу, если удобно, отписать, чтоб сии купили»¹⁰³.