Анатолий дзантиев

меч акинак и закалывает его. Жестом приказывает страже унести убитого. Стража уходит, волоча за собой труп.)

(Обращаясь к чучелу Анахарсиса.) Будь спокоен, брат мой, я отомстил за тебя! Я не мог отправить тебя в Аид, оставив в живых твоего презренного убийцу. (К Эвандеру.) Кстати, да простит меня мой брат, но завтра на похоронах меня не будет, я плохо себя чувствую. Скажешь в народе, что царю не здоровится, скажешь, что меня преследуют призраки, видения, что у меня раскалывается голова, что меня одолевают чудовищные боли. Скажешь, что я одряхлел! Тем более что это соответствует правде, что так оно и есть. (С трудом усаживается на царский трон.)

ДЕЙСТВИЕ СЕДЬМОЕ
Небольшая комната без окон во дворце Савлия, куда временно помещен Тимн.

Перед входом вооруженный стражник. В комнате только одинокий стул и кушетка, на

которой возлежит Тимн. Юноше явно в тягость его заточение. Появляется Рея.

ТИМН (вскакивая с кушетки, радостно). Это ты, милая Рея! Как тебе удалось сюда пробраться, минуя стражу, ведь ко мне никого не пускают?

РЕЯ (с улыбкой). Дочь царя Скифии способна преодолеть и не такие преграды.

ТИМН. Я провел здесь день и ночь в одиночестве и в полном неведении о том, почему меня здесь заперли. Меня содержат, как настоящего узника. Ни на миг не позволяют покинуть этот мрачный застенок, воду и пищу передают только через стражника. Не могу ничего понять.

РЕЯ. Мой отец опасается, что ты сбежишь, вот тебя и посадили под

замок, да еще и стражу выставили.

ТИМН. Сбегу!? Куда!? От кого!? Зачем!?

РЕЯ. Я и сама мало что понимаю, но думаю, тебе грозит большая опасность. Я здесь как раз потому, чтобы предупредить тебя об этом.

ТИМН. Большая опасность!? Но от кого? И в чем я провинился?

РЕЯ. Слава богам, тебя никто ни в чем не обвиняет.

ТИМН. Если на мне нет никакой вины, тогда откуда угрозы, откуда опасность?

РЕЯ. Если на то пошло, то твоя вина в том, что ты сын Анахарсиса, пусть и приемный.

ТИМН. Сын Анахарсиса!? Но скажи на милость, какая в этом вина?

РЕЯ. Опять-таки, прямой вины в этом никакой, но именно из-за того,

что ты сын Анахарсиса, тебя хотят… какой ужас!.. тебя хотят убить.

ТИМН. Убить меня!? Но я никому ничего плохого не сделал, за что же

меня убивать. И кому могла придти в голову такая жестокая мысль?

РЕЯ. Тимн, милый, так решил мой отец, царь Скифии.

ТИМН. Твой отец, царь Скифии!? О боги, дайте мне силы, чтобы не потерять разум!

РЕЯ. Раз так, скажу тебе всю правду. Тебя хотят убить и захоронить вместе с Анахарсисом. Я сама слышала, как отец говорил посланцам твоей родины: сыну Анахарсиса Тимну будет оказана великая честь, по скифским обычаям, он будет умерщвлен и захоронен вместе с

отцом. Любящие отец и сын не должны расставаться друг с другом даже после смерти.

ТИМН. Какая жестокость и какая дикость!

РЕЯ. Если тебе от этого хоть немного полегчает, то я тоже такого же мнения.

ТИМН. В Элладе давно уже отказались от массовых захоронений,

а у вас в Скифии, кажется, еще царит варварство. Хотя, если задуматься…

РЕЯ. Что, хотя?

ТИМН. Если задуматься, то в вашем древнем обычае есть своя логика: ничто, даже смерть, не способна разлучить любящие сердца. Разве такая точка зрения не заслуживает уважения и восхищения? Подумай сама.

РЕЯ. И думать не хочу!

ТИМН. Знаешь, Рея, я готов умереть вместе с Анахарсисом, это и в самом деле большая для меня честь. Навеки быть рядом со своим отцом и наставником, о чем еще можно мечтать! Прошу тебя, передай своему отцу, царю Скифии, что я готов пойти на этот шаг,

и не по принуждению, а добровольно, так что пусть он не опасается, что я сбегу.

РЕЯ. Тимн, милый, ты сошел с ума! Да знаешь ли ты, что если с тобой

что-нибудь случится, то я тоже не стану жить.

ТИМН. Рея, милая, что ты такое говоришь!? Такому юному и красивому созданию, как ты, сам бог велел жить вечно!

РЕЯ. Тимн, солнышко мое, я готова жить вечно только с тобой, если же умирать, то опять-таки, только с тобой (показывает зажатый в ладони руки маленький глиняный кувшинчик).

ТИМН. Что это, покажи?

РЕЯ. Это яд, одного глотка этого яда достаточно, чтобы тут же умереть и больше никогда не воскреснуть.

ТИМН. Рея, где ты его взяла? Такими вещами не шутят.

РЕЯ. Я и не шучу, а яд я взяла дома, он был припрятан у матери в укромном месте.

ТИМН. И что ты с ним собираешься делать?

РЕЯ. Не я, а мы. Если тебя захотят убить и захоронить с Анахарсисом, то не лучше ли нам вместе выпить яду и умереть?

ТИМН. Ты хочешь, чтобы мы с тобой выпили яд и умерли?!

РЕЯ. Да.

РЕЯ. Прошу тебя, Тимн, милый, не умирай без меня. Я не хочу остаться одна. Пусть нас обоих похоронят в одной могиле с Анахарсисом. Ведь если Анахарсис был для тебя отцом, то для меня он тоже не чужой, он брат моего отца.

ТИМН. Не смей так говорить! Будь Анахарсис жив, он бы тебе запретил даже думать об этом!

РЕЯ. Что же нам делать?

ТИМН. Не знаю, мне тоже в голову ничего не приходит.

В дверях появляется стражник.

СТРАЖНИК (к Рее). Царевна, здесь послы Эллады, они пришли попрощаться с Тимном, мне пускать их или нет?

РЕЯ. Пусть войдут.

Стражник уходит, появляются послы Эллады. Оба по очереди обнимаются с Тимном.

1-й ПОСОЛ. Славный Тимн, мы пришли попрощаться с тобой, вечером наш корабль отплывает в Элладу.

ТИМН. Разве вы не остаетесь на церемонию захоронения Анахарсиса?

2-й ПОСОЛ. Это выше наших сил, смотреть, как с великим скифским мудрецом хоронят десятки людей…

ТИМН. Покидая Скифию, вы лишаете себя возможности наблюдать и за моими похоронами…

1-й ПОСОЛ. Как, ты знаешь, что тебя решили похоронить вместе с твоим отцом, с Анахарсисом!?

ТИМН. Да, знаю.

2-й ПОСОЛ. Мужественный Тимн, знаешь и говоришь об этом с таким спокойствием? Знай, жестокосердный царь Савлий не пощадит тебя!

ТИМН. Анахарсис учил: «Будь всегда доволен своей судьбой». Я на судьбу не ропщу.

1-й ПОСОЛ. К сожалению, никакие наши доводы и просьбы не возымели на Савлия никакого действия. Царь Скифии вынес вердикт, что любящие друг друга отец и сын должны непременно лежать в одной могиле.

РЕЯ. Жестокосердный царь – это мой отец. Я тоже умаляла его отказаться от своего решения, но все напрасно.

ТИМН (представляя Рею послам). Это прекрасная дама - Рея, племянница Анахарсиса и дочь царя Савлия.

1-й и 2-й Послы (низко кланяются). Рады нашей встрече, царевна, вот если бы она еще проходила не в столь печальные для всех нас времена.

РЕЯ. Я тоже очень рада, послы Эллады. Наша встреча дарована нам самой судьбой, которой мы всегда должны быть благодарны, ведь так завещал нам Анахарсис? Когда вы намерены отплыть?

1-й ПОСОЛ. Совсем скоро, царевна, мы уже подняли паруса, едва успеют опуститься сумерки, как наш корабль возьмет курс на Элладу.

РЕЯ. Сколько плывет ваше судно?

1-й ПОСОЛ. При благоприятном ветре мы уже на вторые сутки будем на родине.

ТИМН. Счастливцы, вам остается только завидовать! Совсем скоро вы увидите Элладу, ступите на ее землю.

РЕЯ. Я никогда не видела Элладу, но она успела стать для меня такой близкой и желанной, словно я уже не раз бывала там, дышала ее живительным воздухом, общалась с ее милыми людьми. Анахарсис и Тимн так много мне рассказывали о ней.

1-й ПОСОЛ. Слышать об Элладе – это одно, а увидеть ее своими глазами – это совсем другое.

РЕЯ (приняв внезапное решение, к послам). Уважаемые послы Эллады, а не возьмете ли вы с собой двух обреченных на верную погибель молодых людей?

1-й ПОСОЛ (уловив смысл сказанного). Хотя и с угрозой для собственных жизней, но возьмем! Как не взять, если просит скифская царевна! Правда, здесь охрана, не знаю, удастся ли нам ее избежать.

РЕЯ. Охрану я беру на себя. Эй, стражник!

Появляется стражник.

Послы Эллады вечером отплывают на родину. Нам с Тимном

велено проводить их до пристани. Лошади нас ждут, мы скоро вернемся.

СТРАЖНИК. Но мне, царевна, было приказано не спускать глаз с Тимна! Если Эвандр об этом узнает, он снимает мою голову с плеч. Тимну нельзя отлучаться ни на миг!

РЕЯ. Прочь с дороги, вояка! Скажешь своему военачальнику, что такова была воля Реи, племянницы Анахарсиса, дочери Савлия, царевны Скифии!

1-й ПОСОЛ (стражнику). А это тебе греческий золотой талант, его блеск скрасит тебе одиночество. (Сует ему в руки золотую монету.)

Рея, Тимн и послы Эллады уходят. Стражник в растерянности

поглядывает то вслед ушедшим, то на зажатую в руках монету.

ДЕЙСТВИЕ ВОСЬМОЕ

В углу чучело Анахарсиса безмолвно и безучастно взирает на все

происходящее.

САВЛИЙ (в который уже раз останавливаясь перед чучелом и вступает с ним в диалог). Знаешь, брат, твое молчание вначале раздражало меня, ты казался мне каким-то отрешенным, высокомерным, надменным. Ты был как бы ни от мира сего, а сейчас я успел к тебе привыкнуть, ты вдруг оказался для меня существом родным и близким. Клянусь Зевсом, даже будучи живым, ты не был для меня так близок! Ну, не странно ли, для того, чтобы мы лучше поняли друг друга, для этого тебе надо было умереть и превратиться в чучело! Не обижайся на своего старшего брата, но если бы при жизни ты был таким же кротким, безобидным, как сейчас, мне бы и в голову не пришло убивать тебя. Сегодня мы с тобой навсегда прощаемся. Нет, нет, не с тобой, не с чучелом – с твоим бренным телом! Десятки граждан Скифии пожелали умереть в этот день с тобой и с тобой же вместе лежать в одной могиле. А все потому, что люди тебя узнали и полюбили. Эх, если бы в Скифии меня любили так же сильно, как тебя! Я отправляю с тобой в загробную жизнь твоего приемного сына Тимна, думаю, ты будешь мне за это благодарен. Тимн красив, молод, умен. С ним тебе будет не так одиноко в потустороннем мире. Отец и сын, вы любили друг друга, не могли друг без друга жить, теперь смерть навеки связала вас своими цепкими узами.

В покои вбегает встревоженная Цилла.

ЦИЛЛА. Беда, мой муж! Беда и позор на наши седые головы!

САВЛИЙ. Что случилось, женщина? Клянусь Зевсом, я ничему не удивлюсь, даже если услышу, что мой брат Анахарсис воскрес из мертвых.

ЦИЛЛА. И все же приготовься, я приведу тебя в изумление. Наша Рея

сбежала!

САВЛИЙ (пораженный этой новостью). Как сбежала!? Куда!? С кем!?

ЦИЛЛА. Сбежала на корабле вместе с Тимном, сыном Анахарсиса, и посланцами Эллады.

САВЛИЙ (кричит во весь голос). Эвандр!

В тот же миг в покоях появляется Эвандр.

Быстро снаряжайте самый быстроходный корабль и мчитесь вдогонку за беглецами! Схватите и доставьте их сюда, бросьте их к моих ногам! Я хочу, чтобы они на коленях умаляли меня о пощаде! Я четвертую этих послов, Эллада на своей шкуре познает меру настоящей скифской ярости!

Эвандр мнется на месте, не решаясь говорить.

Почему ты стоишь, Эвандр, выполняй! Немедленно в погоню!Я сказал, в погоню!

ЭВАНДР. Мой царь, сожалею, но нам ни за что не догнать беглецов: у самого быстроходного скифского судна нет ни малейших шансов угнаться за самым тихоходным греческим судном. Чтобы преодолеть Эвксинский Понт нашим судам понадобится не меньше недели.

САВЛИЙ. Почему!? Почему так беспомощны наши морские силы? Почему наши корабли хуже греческих? Отстают только корабли, или вся Скифия отстает от Эллады? В чем мы провинились, чем мы разгневали богов!?

ЭВАНДР. Мой царь, скифские корабли весельные, на галерах сидят пленные рабы, а греческие корабли парусные, на веслах за ними не угнаться.

САВЛИЙ (от беспомощности вскакивает с кресла, мечется по залу, разъярено рычит, ломает, крошит все, что попадается под руку). Эх-х!.. Рея, моя маленькая Рея! Царевна моя! (К чучелу Анахарсиса.) Это все ты, брат мой! Ты! Ты! Ты!.. (В приступе гнева наносит

акинаком несколько ударов в грудь чучела.)

Цилла, теряя сознание, беспомощно падает на пол.

ДЕЙСТВИЕ ДЕВЯТОЕ

Те же покои Савлия. Савлий задумчиво восседает в кресле.

В углу чучело Анахарсиса безмолвно и безучастно взирает на все

происходящее. У входа жмется Эвандр, ждет указаний.

САВЛИЙ (Эвандру). Подойди поближе и расскажи мне, как прошла

церемония похорон. Я хочу знать все до мельчайших подробностей.

(Все то время, пока Эвандр ведет свой рассказ, не спускает взгляда с

чучела Анахарсиса.)

ЭВАНДР. Как ты и велел, царь мой, Анахарсиса мы захоронили в большой просторной красивой степи недалеко от города. На похоронах были тысячи людей, и не только скифов, своих посланцев прислали наши соседи - готы, сарматы, половцы, киммерийцы и даже персы, с которыми у нас еще случаются боевые стычки.

САВЛИЙ (продолжая глядеть на чучело, как бы про себя). Не было только посланцев доблестной Эллады, которые постыдно бежали, прихватив с собой наших юных отроков - Рею и Тимна. Но, клянусь Аресом, богом войны, они надолго запомнят этот день, мы еще с ними поквитаемся.

ЭВАНДР. Мой царь, едва мы успели предать Анахарсиса земле и принялись возводить курган, как небо заволокло темными, как смоль, тучами и хлынул проливной дождь. Видно, боги тоже прониклись нашим горем и решили пролить слезы вместе со скифами. Сверкали молнии, гремел гром, но похороны продолжались, никто не покинул церемонию до самого конца. На месте захоронения остался огромный курган, по высоте он не уступит египетским пирамидам. Едва мы завершили эту работу, как вновь выглянуло яркое солнце, тучи исчезли также внезапно, как и появились. Небо полностью очистилось от туч, оно вдруг стало глубокого синего цвета, словно над головами у нас навис огромных размеров прозрачный сверкающий сапфир. Сверху, с небес на землю, пролился необыкновенно яркий слепящий свет, будто там, в небесах, разом засияло несколько солнц. Люди дивились этому чуду и в страхе молились Зевсу-владыке.

САВЛИЙ. Это знак, небеса шлют нам знак, значит, боги с нами, они за нас! (После паузы.) Эвандр, выражаю тебе особую благодарность за то, что ты так умело, ярко, по царски, организовал похороны моего брата, который такие почести, конечно же, заслужил.

ЭВАНДР. Мой царь, твоя благодарность была бы мне еще приятнее, если бы я заслужил ее в праздники, а не в траурные дни.

САВЛИЙ. Доживем и до радостных дней. Теперь идти, оставь меня одного. А впрочем, я не один, со мной неразлучный Анахарсис.

Эвандр уходит. Савлий какое-то время продолжает сидеть в кресле, затем

встает, подходит к чучелу, останавливается перед ним.

Брат мой, ну, вот мы опять ведем наш диалог. Впрочем, говорю только я, а ты молчишь. Дорого я бы отдал за то, чтобы ты мог говорить. И все же я буду говорить с тобой, как живой с живым, как брат с братом, как скиф со скифом. Впрочем, постой, какой ты скиф без оружия? Ты можешь возразить, сказать, что твое оружие - слово, и ты будешь тысячу раз прав. Однако клянусь Зевсом, слово, подкрепленное мечом, весомее вдвойне. Что ж, я готов по-братски поделиться с тобой своим вооружением. Вот мой акинак, держи! (Укрепляет свой меч в руках у чучела.) Вот теперь ты настоящий скиф, готовый с оружием в руках отстаивать свою честь и свободу. Теперь мы можем вести разговор на равных, хотя ты, как всегда, предпочитаешь молчать. Да, да, согласен с тобой, мудрость не бывает многоречивой. Говорят, тебя причислили к самым мудрым мудрецам на свете, раз так, поделись со мной своей мудростью.

Так вот, скажи мне, есть ли во всем мире сила, способная одолеть нас, скифов?.. Опять ты молчишь, как рыба, набравшая в рот воды. Не знаешь, что сказать, или не решаешься сказать правду?! А я вот скажу, хотя в отличие от тебя, я не мудрец, а воин. Так вот, нет на земле силы, сильнее скифской! Не было ее, нет, и не будет. Ни в физической мощи, ни в ловкости, ни в мудрости мы никому не уступим. Всех победим! Всех поставим на колени! Согласен со мной? Вот только и у нас, скифов, есть своя Ахиллесова пята, видимо, боги узрели в нас достойных соперников, вот и спохватились, поспешили сделать нас уязвимыми, как всех смертных. Да ты, брат, лучше меня знаешь о нашей пагубной склонности, ты испытал эту скифскую черту, что называется, на своей шкуре. Скиф, только скиф может одолеть скифа! Мы, никто другой, мы сами уничтожаем себя, душим собственными руками! Вот этими, обагренными братской кровью руками! Самые страшные для нас враги не греки, не римляне, не персы, самый страшный для нас враг - это мы сами. Согласен, брат мой? Согласен, раз молчишь. Как же мне тебя сегодня не хватает! Будь проклят тот, кто лишил тебя жизни! Позволь же мне обнять тебя. О, как нежны, как сладостны твои объятья!.. Обнимемся же покрепче, как два брата, как два истых стойких, непоколебимых скифа. Что нам, в сущности, делить и что нас может разобщить? Ничего. Ничего, что может стоить настоящей братской любви. Прижми меня покрепче! До чего же острый у тебя меч! Вижу, ты тоже можешь наносить смертельные удары! А почему бы и нет! Ведь ты скиф, такой же, как я. А значит, воин... Непревзойденный воин... Непобедимый воин!.. Как ты сказал мне тогда на той злосчастной охоте, «если уж нам суждено умереть, то лучше умереть от руки брата». Мне не остается ничего другого, как разделить с тобой это мнение, брат мой. Обними же меня покрепче, еще крепче! Вот так! До встречи, брат!.. (Умирает, пронзенный акинаком Анахарсиса.)

ДЕЙСТВИЕ ДЕСЯТОЕ

Площадь перед дворцом Савлия. У входа несут службу два

вооруженных стражника. Из дворца выбегает испуганный Эвандр.

ЭВАНДР (бежит с криком). Царя убили! Царя убили! Анахарсис убил Савлия! (Убегает.)

1-й СТРАЖНИК. Что это с ним? Кто убил?! Кого убил?!

2-й СТРАЖНИК. О том, что Савлий убил Анахарсиса, знал каждый скиф, так стоит ли по этому поводу поднимать крик на всю Скифию?

1-й СТРАЖНИК. Болван! Он сказал, не Савлий убил Анахарсиса, а Анахарсис Савлия!

2-й СТРАЖНИК (в растерянности). Анахарсис убил Савлия!? Но этого не может быть! Анахарсис мертв! Разве не его мы только что захоронили в царском кургане?!…

1-й СТРАЖНИК. Ты стой здесь, я сейчас. (Осторожно заглядывает в покои Савлия и через мгновенье, пятясь, выходит обратно с выражением ужаса на лице). Клянусь Зевсом, Савлий действительно мертв! А убил его тот самый Анахарсис, который, в свою очередь, сам мертвее мертвого! Мертвец убил живого! Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел собственными глазами. Один брат убил другого брата! Настоящее братоубийство! Скифоубийство!

Покои Савлия. Здесь никого, если не считать Савлия и чучела Анахарсиса, навсегда

замерших в смертельных объятиях.

Издали нарастают громкие крики возбужденной толпы: «Скифы, беда, тревога! Мы

остались без царя! Савлий погиб! Савлия убили! Брат убил брата!»

Сцена остается пустой, безлюдной, безмолвной, бездыханной.

Она порождает ощущение щемящей, гнетущей тоски.