Индустриализация прессы и завоевание массового читателя

Реакционная французская буржуазия, проиграв войну против Герма­нии и выиграв войну против собственного народа, не могла восстановить в стране монархию, ибо Парижская Коммуна настолько утвердила во Фран­ции республиканские идеалы, что возврат к монархическому режиму был уже невозможен.

Понимая это, она однако стремилась сделать новую республику как можно более консервативной. «Республика без республиканцев» — таков был лозунг, объединявший самые различные круги консервативной бур­жуазии. В Национальном собрании, где были сильны позиции монархис­тов, разгорелась упорная борьба вокруг новой Конституции.

Принятая в 1875 г. большинством всего в один (!) голос, — 353 против 352 голосов — она устанавливала во Франции республиканский режим, зна­чительно менее демократичный, чем режим Первой и Второй республик.

И все же Третья республика была частичной победой народа в его борьбе с реакцией.

На выборах 1876 г. в Национальное собрание монархисты терпят по­ражение, а в 1879 г. их ставленник Мак-Магон досрочно слагает с себя президентские полномочия, уступая их умеренному республиканцу Жюлю Греви. Появились надежды на либерализацию.

Но в течение этих лет, до окончательной победы республиканцев, газе­ты находились в трудных условиях осадного положения (сохранившегося до 1876 г.). в условиях запрещения уличной продажи, высокого предвари­тельного залога и многочисленных процессов по делам печати.

Многие левые газеты были закрыты, и категорически запрещалось из­дание новых газет. Лишь после 1876 г. понемногу стали возобновлять свой выход некоторые, например, «Пти паразьен», «Лантерн» и др.

Довольно многочисленной была пресса, поддерживавшая сторонни­ков монархии. Легитимисты имели в качестве своего главного органа га­зету «Юнион», к которой примыкали «Газетт де Франс» и созданная в 1871 г. — «Франс нувель», предшественница известной католической га­зеты «Круа». В эти годы почти вся католическая печать поддерживала ле­гитимистов и выступала с резко антиреспубликанских позиций. Наиболее непримиримой и распространенной была «Юнивер» Луи Вейо. На ее фоне умеренной и незаметной выглядела «Монд» и созданная в 1876 г. «Дефанс сосьяль э релижьез». К отряду орлеанистской печати принадлежали «Журналь де Пари» — официальный орган принца Орлеанского, «Солей» — первая из «больших газет», продававшаяся по 5 сантимов. «Франсе» — орган графа де Брогли и «Монитер юниверсаль». Ряд других газет, уже известных своей приверженностью к лозунгам империи, хотя и не представляли сплоченной группы, но в равной степени примыкали к вышеназ­ванным: «Ордр», «Голуа», желавшая играть роль «Фигаро» в бонапартистс­ком лагере, «Конститюсьнель», некогда «большая газета», ныне утратившая свою аудиторию, «Пэи», где сотрудничал в то время весьма правый, острый и даже грубоватый Поль де Кассаньяк, а также «Либерте» и «Патри».

Умеренно республиканские позиции занимали «Журналь де деба», «Тан» и «Пресс».

Во главе более решительных сторонников республики стояла «Репюблик франсэз», основанная в 1871 г. Леоном Гамбетта и имевшая большое влияние на многочисленные республиканские газеты в провинции. «Сьекль» была не столь радикальна, но выделялась своим антиклерика­лизмом. «Эвенман» являлась республиканской среди литературных газет. Большой популярностью у парижских читателей левых взглядов пользо­валась «Раппель», основанная в 1869 г. семьей Гюго. «Бьем пюблик», быв­шая до 1873 г. «личным» органом Тьера, затем меняла свои республикан­ские оттенки.

Помимо этих «больших газет» значительную часть читательской рес­публиканской аудитории обслуживали «малые» газеты по 5 сантимов: «Пти журналь», под руководством Жирардена, достигшая полумиллионного тиража в 1878 г., «Пти паризьен», созданная в 1876 г. и еще только заво­евывающая свою аудиторию, а также «Птит репюблик франсэз», сторон­ница Гамбетты.

Рабочее движение, которое находилось в стадии создания самостоя­тельной рабочей социалистической партии, нуждалось в печатном орга­не, который способствовал бы соединению этого движения с социалисти­ческой теорией. В этом отношении большую роль сыграла газета «Эгалите», выходившая с 1876 г. сначала под руководством Жюля Геда, а затем Поля Лафарга. Когда в 1880 г. в Гавре была создана Рабочая партия, «Эгалите» стала органом этой «независимой и боевой рабочей партии», кото­рую Маркс сразу же оценил как «первую «французскую» рабочую газету (в подлинном смысле этого слова)».

В провинции по мере укрепления республиканского режима активизи­ровалась политическая жизнь, которая уже не была простым отголоском парижских событий на страницах местных газет. Отмена правительственных субсидий лишала префектов, назначаемых Парижем, значительной доли их влияния на местные газеты и возможности предоставлять моно­полию на объявления газетам, благосклонным к правительству. Полити­ческие деятели и организации в провинции, усвоив какую поддержку им может оказать местная печать, сами стали организовывать систему пря­мых и косвенных субсидий газетам, которые заметно перестают играть роль дублеров своих парижских сестер. Этому процессу все больше спо­собствует и техническое развитие средств связи — телеграфа, почты, до­рожных коммуникаций.

Многие политические партии со штаб-квартирами в Париже уже име­ют свои отделения в провинции. Чтобы обеспечить определенную степень единства своих редакций они по примеру информационных агентств со­здают корреспондентскую сеть, задача которой поставлять «своим» газе­там единую информацию: политические документы, редакционные статьи, парламентские отчеты, речи депутатов, наиболее важную политическую информацию. Такие материалы готовятся в специализированных рабочих комнатах под контролем парламентариев в помещениях политических партий. Это позволяет местным газетам, особенно небольшим, сократить редакционные расходы и держаться «одной линии».

Провинциальная пресса становится все более значительной и много­численной — от кантонального еженедельника до региональной ежеднев­ной газеты. В 1871 г. во Франции насчитывалось уже 179 ежедневных про­винциальных газет, тогда как в Париже — лишь 41.

Те из французских историков, кто употребляет это определение без кавычек, имеют в виду многочисленные обнадеживающие декларации, содержавшиеся в законе о печати от 29 июня 1881 года.

Те же, кто говорит о «золотом веке» или «прекрасной эпохе», сохраняя кавычки, напоминают, что при всех провозглашенных свободах печать продолжала оставаться в зависимости от денег, а значит продолжала слу­жить богатым. Печать, которая объявляла богатым войну, продолжала ос­таваться «на поенном положении».

Конечно, реформы 1879-1881 гг. имели прогрессивное значение и де­лали Третью республику более демократичной. Под давлением широких народных масс буржуазия была вынуждена выполнить хотя бы часть сво­их обещаний, ибо хорошо понимала, что именно благодаря этим обеща­ниям она получила поддержку народа в борьбе с монархией. Так была объявлена амнистия коммунарам, которые получали право вернуться на родину и вливались в демократическое движение. День взятия Бастилии — 14 июля — был официально провозглашен национальным праздником, а «Марсельеза» стала гимном Франции. Были приняты законы о свободе собраний, проведена реформа народного образования, распущены иезу­итские общества, а другие религиозные конгрегации поставлены под кон­троль правительства.

Такой же демократичный характер имел и новый закон о печати. Цен­зура, предварительное разрешение, залог, гербовый сбор, а с ними и мно­гие другие ограничения отменялись одновременно, что было впервые после выхода первой французской ежедневной газеты.

Отныне достаточно было двенадцати су, чтобы «основать» газету: та­кова была стоимость марки, необходимой на письме к прокурору с указа­нием названия газеты, имени и адреса владельца и издателя. В действи­тельности же, тот, кто получал такое разрешение в Париже, не имея полу­миллиона франков в кармане, был обречен на неудачу.

Закон был принят национальным собранием крайне единодушно: 448 -за, 4 — против. При обсуждении его в палате депутатов некоторых орато­ров, видимо, охватило что-то вроде эйфории. Эмиль де Жирарден внес даже предложение об отмене наказаний за ложные новости. Однако этот последний «вклад» заслуженного ветерана в журналистику (через несколь­ко дней он умер) был отвергнут депутатами.

Некоторые послабления в отношении содержания газетных материа­лов все же были сделаны.

Все эти свободы, активизация политической жизни, дальнейшее рас­пространение образования, дешевизна газет — привели к необычайно быстрому росту числа названий и тиражей. В течение трех лет число ежед­невных газет удвоилось. Многочисленные политические партии и просто группировки имеют свои газеты, на страницах которых звучит разноголосица деклараций, мнений, обвинений, оправданий, призывов — и все это в довольно резких тонах, не смягчаемых излишним почтением к против­нику. Впрочем, так называемая «малая» пресса (действительно малого — 45x30 см. — формата и низкой — 5 сантимов — стоимости) только теперь приобщается к политике, к тому же без достаточно четкой ориентации. В основном же ее страницы заполнены романами-фельетонами и смесью хроники и разных фактов. Тираж этой популярной прессы значителен: от. 100 тыс. и выше, а ее лидер «Пти журналь» уверенно идет к миллиону. С другой стороны, так называемая «большая» пресса (формат 60x43 см, цена от 10 до 25 сантимов), отводит значительное и видное место политичес­ким событиям с достаточно определенных позиций. Но даже самые про­цветающие ее представительницы не достигают тиража в 100 тыс., огра­ничиваясь чаше всего несколькими десятками тысяч экземпляров, отпеча­танных, правда, на бумаге лучшего качества и тщательно оформленных.

В конце 80-х—начале 90-х годов внешние различия смягчаются: «боль­шие» газеты продаются по 5 сантимов, «малые» газеты переходят на круп­ный формат. В то же время больших тиражей достигают газеты более уме­ренные в политических баталиях, как правило, проправительственные, умело использующие технические новшества в печати, в иллюстрациях, в распространении и получении информации. По отношению к ним все чаще употребляют определение «информационные». Им противопоставляют так называемые «газеты мнений», чье влияние на определенную аудиторию может быть велико и без поддержки которых не обходится ни одна политическая партия, но старомодность издания, финансовая слабость, одно­образие информации — не позволяют им часто достичь тиража в 20 тыс. Это деление в какой-то мере условно, между теми и другими находится еще целая группа газет, но и те, и другие, и третьи распространяются во Франции в эти годы с невиданной быстротой. В 1870 г. в Париже выходи­ло около 900 названий и около 1000 — в провинции. В 1885 г. их было в Париже 1.540, в 1887 г. — 1655, а в провинции соответственно 2.810 и 5.176. Как видно из этих цифр, Третья республика в конце XIX в. имела довольно многочисленный избирательный корпус не только в Париже, но и в провинции, в сельской местности. Этим фактом определялся в даль­нейшем успех газет, превысивших миллионный тираж. Но еще раз следует подчеркнуть, что крупные газеты с массовой аудиторией были немно­гочисленны. Основная масса газет, весьма разнородных по своим полити­ческим направлениям или симпатиям, состояла из средних и мелких изда­ний — еженедельных, двухнедельных, а то и вовсе нерегулярных.

В последние полтора десятилетия XIX века французская пресса, пере­живавшая, как уже говорилось, свой «золотой век», имела в своих рядах многочисленные и неравные подразделения. «Большую четверку» состав­ляли «Пти журналь», «Пти паризьен», «Матен» и «Журналь».

«Пти журналь», которая в 60-е годы под руководством Мийо прочно удерживала лидерство, дождалась-таки достойной конкурентки, но свое поражение в борьбе с ней предопределила сама. Ввязавшись в полемику вокруг дела Дрейфуса и заняв непримиримо антидрейфусарские позиции, она в 1898 г. сразу потеряла 600 тыс. читателей, которые частично пере­шли к «Пти паризьен», к этому времени шедшей на втором месте с тира­жом 700 тыс. экз., а теперь ставшей крупнейшей ежедневной газетой. Ос­нованная в 1876 г., «Пти паризьен» более десяти лет не могла добиться успеха, пока ее не возглавил Жан Дюпюи. С 1888 по 1890 гг. он поднял ее тираж с 300 до 650 тыс., а после дела Дрейфуса «Пти паризьен» имела уже около 800 тыс. В стремлении закрепить успех Дюпюи использует опыт, приобретенный им в США. На страницах газеты он организует различные конкурсы для привлечения читателей. Наибольший эффект имел конкурс, в котором нужно было определить, сколько пшеничных зерен поместится в бутылке из под вина и их общий вес. Ставка была явно сделана на сель­ского читателя, и хотя главный приз — 25 тыс. франков — выиграл город­ской житель, кровельщик по профессии, тираж газеты подскочил до 1 млн. 300 тыс. экз. (1 млн. — в провинции, 300 тыс. — в Париже). В течение 30 лет «Пти паризьен» сохраняла подзаголовок: «Самый большой тираж в мире», и ни одна парижская газета кроме нее не имела столько подписчи­ков в провинции.

Название «Матэн» уже встречалось во французской прессе. В 1884 г. им еще раз воспользовался Альфред Эдварде. В редакционной статье пер­вого номера он заявил, что «Матэн» будет своеобразной газетой, не имею­щей собственной политической линии. В подтверждение этого тезиса на ее страницах была открыта «свободная трибуна», где, действительно, уже в первых номерах выступили: Кассаньяк из бонапартистской «Пэн», Кор­нели из монархической «Клерон» и Жюль Валес из «Кри дю пепль». Од­нако ее постоянный автор Жюль Симон, определявший основную линию газеты, выступал с правых позиций. В 1899 г. «Матэн» вошла в «большую четверку» с тиражом лишь 78 тыс., но уже в 1902 г. ее тираж — 285 тыс., а накануне первой мировой войны едва не доходил до миллиона.

Наконец, четвертый участник группы — газета «Журналь», основан­ная в Париже журналистом из Нанта Фернаном Ксо, делавшем ставку при выпуске газеты на рекламу. В ночь на 28 сентября 1892 г. тротуары Боль­ших бульваров были оклеены метр за метром лентой с одним словом «Le Journal», а к десяти часам утра было уже продано 200 тыс. экз. первого номера газеты. Тесное знакомство Фернана Ксо с владельцем «Нью-Йорк геральд трибьюн», американцем Гордоном Бен петом сказалось на стиле работы директора «Журналь»: однажды он предлагал нанять десять чело­век с большими лысинами, посадить их в кресла первого ряда партера в одном из парижских театров и в антрактах проецировать на их лысины каждую из букв слова «Le Journal».

Помимо этой «большой четверки», на пестром фоне французских га­зет на рубеже веков заметным явлением было некоторое оживление поли­тической прессы. Самые разнообразные течения социалистического на­правления были отмечены газетными названиями. Так, «Энтрансижан», основанная в 1880 г. Анри Рошфором, пользовалась успехом, благодаря популярности имени своего издателя, однако ее социалистическая окрас­ка скоро поблекла из-за склонности Рошфора к буланжизму. «Кри дю пепль», издававшаяся Жюлем Валесом с ноября 1883 г., а после его смер­ти в 1886 г. его сотрудницей Северин, достигла даже тиража в 80 тыс. экз., но потом из-за раздоров в редакции утратила свои позиции. «Птит репюблик франсэз» после смерти Гамбетты стала под руководством Мильерана местом для выяснения отношений между группировками различных со­циалистических оттенков. Большей четкостью позиций, но, к сожалению, меньшей жизнеспособностью отличались от них издания, предпринимав­шиеся амнистированными коммунарами: «Коммюн» Феликса Пиа, «Ни дье, ни мэтр» Бланки, «Батай» Лиссагаре. Набирало силу направление, возглавляемое Жюлем Гедом. После упоминавшейся газеты «Эгалите» органом Рабочей партии с 1881 г. стала новая ежедневная газета «Ситуайен», тираж которой (25 тыс.) свидетельствовал о возрастающем влиянии марксизма на рабочее движение во Франции. В 1885 г. начинают выхо­дить ежедневная газета «Сосьялист» (сначала как орган Рабочей партии, а с 1902 г. — как орган Социалистической партии Франции, наконец с 1905 г. — орган Французской социалистической партии) и ежемесячный журнал «Ревю сосьялист», в котором сотрудничали Маркс и Энгельс. Важным событием в жизни французской социалистической рабочей печати стал выход в 1904 г. газеты «Юманите», основанной видным политическим деятелем Жаном Жоресом. Однако немало рабочих и беднейших слоев городской мелкой буржуазии испытывали влияние анархистов. Ряд поку­шений, организованных анархистами в 80-х годах и процессы против их вождей немало способствовали их популярности. Однако для прессы в целом деятельность анархистов обернулась новыми ограничениями. В различные годы этого периода возникало и исчезало множество названий газет анархического толка, среди которых выделялись «Герсосьяль», «Анарши», «Тан нуво», «Либертер» и некоторые другие.

На другом фланге политическую активность проявляли «Либр пароль», созданная в 1882 г. Эдуардом Дрюмоном и выступавшая с антипарламен­тских и антисемитских позиций, монархическая «Голуа» и правонационалистическая «Эко де Пари» — самая крупная из правых газет, достигшая к 1914 г. тиража 120 тыс. экз.

Организация реакционно-националистических элементов «Аксьон франсэз» с 1908 г. переводит на ежедневный выпуск свою газету row же названия, в которой ее руководители Шарль Моррас и Леон Доде требуют установления во Франции «традиционной, наследственной, антипарламен­тской и децентрализованной монархии»¹.

Накануне первой мировой войны французская буржуазия рассмат­ривала католическую церковь в качестве своего резерва в борьбе как на внутреннем, так и на внешнем фронте. С этой точки зрения следует отметить появление в 1883 г. ежедневной газеты «Круа», которая сразу же завоевала прочные позиции среди католических газет с тиражом около 170 тыс. и вскоре стала бесспорным лидером в этой группе прес­сы.

Итак, если так называемую информационную прессу представляла «большая четверка», то в прессе с ярко выраженной политической окрас­кой выделялась лидирующая «пятерка»: помимо названных «Эко де Пари», «Круа» и «Юманите» в нее входили близкая к правительственным кругам «Тан» и националистическая «Пресс». Каждая из них имела тираж свыше 100 тыс.

От 30 до 50 тыс. был тираж политических газет «Аксьон франсез», «Батай сэндикалист», «Голуа», «Журналь де деба», «Либерте».

Еще около 30 газет имели тираж, обеспечивающий рентабельность, а всего в Париже в 1910 г. выходило около 60 ежедневных газет, причем 25 из них с тиражом менее 500 экз.

Основную массу периодики составляли многочисленные специализи­рованные издания. В «Ежегоднике французской прессы» за 1914 г. их пе­речень занимает 300 страниц: это были газеты для авто- и авиалюбителей, для посетителей ипподромов, юристов, военных всех рангов, финансис­тов, торговцев, коммивояжеров и пр. и пр. Существовала даже «Газета кормящих женщин». Еженедельники, ежемесячники и листки различной периодичности, для разных возрастов, полов, вкусов, профессий. Растет число иллюстрированных изданий: этот отряд из 250 названий возглавлял «Иллюстрасьон» — еженедельник с тиражом в 100 тыс. экз. Их распрос­транению способствовала сконструированная в 1892 г. Маринони новая печатная машина, дававшая 12 тыс. шестикрасочных иллюстраций в час.

Движение женщин за равные права привело к распространению феми­нистских изданий. Последовательницы Жорж Санд и Адель Гюго не толь­ко основывают свои газеты (наиболее известная в эти годы — «Фронд» во главе с Маргаритой Дюран), но и активно входят в редакции многих дру­гих изданий.

В поисках аудитории парижские газеты еще активнее обращаются к провинциальному читателю. «Пти паризьен» и «Пти журналь» налажива­ют специальные выпуски (вечерние) для провинции. Бесспорным лиде­ром здесь была «Пти паризьен», которая значительную часть своего полуторамиллионного тиража продавала в 30 тыс. коммун из 36 тыс., насчиты­вавшихся во Франции. Другие газеты пользовались для этой цели услуга­ми «Мессажери Ашетт», которая располагала огромной сетью распрос­транения благодаря монополии на продажу газет в вокзальных киосках по всей стране.

Сама провинциальная пресса отличалась еще большим разрывом в тиражах между лидерами и остальной массой. Только 8 из 251 ежеднев­ной газеты превышали тираж в 100 тыс. — «Депеш де Тулуз» (250 тыс.), «Птит Жиронд» (215 тыс.), «Пти Марсейе» (215 тыс.), «Прогре де Лион» (200 тыс.), «Лион репюбликен» (200 тыс.), «Эко дю Нор» (160 тыс.), «Ре-вей» (100 тыс.), «Франс де Бордо» (100 тыс.), в то же время 190 газет из общего числа не превышали тиража в 10 тыс. экз.

Многочисленный отряд еженедельников (несколько сот названий) до­полнялся «Религиозной неделей», издававшейся каждой епархией и имев­шей около десяти тысяч читателей.

Выросла печать и в колониях Франции. К 1914 г. на французском языке в Алжире выходили 9 ежедневных газет, 3 — на Мадагаскаре, 7 — в Ин­докитае, по одной в Гваделупе, Сенегале и Новой Каледонии.

Накануне первой мировой войны Париж и провинция выпускали ежед­невно более 8 млн экземпляров газет, каждый из которых предположи­тельно прочитывался в среднем пятью читателями. Этот рекорд распрос­транения ежедневных газет не только не был побит во Франции, но, на­против, несмотря на рост населения в последующем, такое распростране­ние сокращалось.

Подобный «избыток» газет сопровождался небывалым ростом их са­морекламы в погоне за читателем, профанацией профессии журналиста в погоне за сенсационностью, коммерциализацией прессы в погоне за при­былью. Реклама занимает все больше места на страницах газет, многие из которых превращаются в «стены для расклейки афиш», хотя традицион­ный французский читатель в роли покупателя все еще не доверяет торгов­цу, готовому платить, чтобы продать. Полагаясь на поговорку о том, что «хорошее вино не нуждается в вывеске», он смотрит на рекламу как на коварную попытку сбыть подозрительный товар в отличие от читателя в англосаксонских странах, где реклама уже стала составной частью коммерции. В итоге строчка рекламы а парижской газете стоит от 7 до 12 франков, в то время как в Лондоне (в переводе) — 3 франка, а в Нью-Йорке — 5. Это и понятно, если к тому же учесть, что американские газе­ты, выходящие на 32-х полосах, 24 отводят рекламе, а парижские, 4-х и 6-ти полосные, отводят ей только одну, кроме тех, кто благодаря «малень­ким объявлениям», может выходить на 8-ми полосах.

Так или иначе «революция» Жирардена продолжала развиваться, сначала усилиями Мийо, а теперь стараниями его духовных наследни­ков.

* * *

Война 1914 г. вызвала как резкое сокращение числа выпускаемых га­зет и их объема, так и изменения в их оформлении и содержании. Труд­ности военного времени: мобилизация значительной части служащих, ог­раничения бумаги, трудности с транспортом, сокращение рекламных пос­туплений, наконец, строгая цензура информационных сообщений — все это отражалось на положении прессы с первых же дней войны.

Уже с августа 1914 г. военный министр приказал парижскому префекту полиции самым срочным образом сообщить прессе запрещение прави­тельства публиковать какое-либо сообщение относительно военных собы­тий, помимо тех, которые будут исходить от Пресс-бюро при военном министерстве. Частой гостьей на страницах газет становится карикатур­ная фигура «Анастезии» угрюмой старухи, похожей на сову с длинным носом в виде цензорских ножниц. Рядом с ней обычно стояло ведерко с белой краской, которой она закрашивала газетные колонки. Эти колонки, кстати, и становились обычным местом ее обитания.

Все эти трудности не коснулись лишь «большой четверки». «Пти паризьен» довела свой тираж до 2 млн. экземпляров. Одного миллиона до­стиг к 1918 г. тираж «Матен». «Пти журналь», хотя и потеряла часть чита­телей, все же держалась на уровне 500 тыс. До 1917 г. уверенно шла впе­ред и «Журналь». Благодаря своей ура-патриотической позиции имела превосходные отношения с Генеральным штабом «Эко де Пари», и ее ти­раж быстро вырос до 400 тыс. Эта пятерка вполне заслуживала доверия правительства, и только ей было дано разрешение на распространение в войсках. Однако официальный тон этих газет мало привлекал солдат в окопах, и они гораздо охотнее читали нелегально распространявшие­ся политические газеты и популярные сатирические иллюстрирован­ные листки.

Среди этой прессы выделялась созданная в 1916 г. ежедневная газета Гюстава Тери «Овр», где печатался роман Анри Барбюса «Огонь». Имена некоторых ее сотрудников вскоре можно было встретить на страницах начавшей регулярный выходе 1916 г. «Канар аншене». Сатирическая га­зета во главе с Морисом Марешалем благодаря своему фрондерскому духу, обостренному чувству французского индивидуализма, отказавшаяся от всякой рекламы, с первых же номеров завоевала сердца десятков тысяч читателей. В течение всего последующего существования и до наших дней «Канар аншене» занимает самое видное место в рядах сатирической поли­тической прессы Франции.

Среди «окопных» изданий, объединявших лучших карикатуристов и художников, многие из которых находились в действующей армии, были «Байонет» и «Мо», которые выступали с антивоенных позиций. Но в око­пах имели хождение и «патриотические» листки с характерными заголов­ками: «Храбрец», «Смех под взрывы», «С ними будет покончено!».

От двухстраничных листков в 30-ти экземплярах до настоящих газет тиражом в тысячу раз больше — вся эта пресса насчитывала около тысячи названий.

Активизация пацифистского движения после Кинтальской конферен­ции в 1916 г. вызвала к жизни ряд газет этого направления. Группа евро­пейских социалистов, в которую входили три французских парламента­рия» начала издавать 1 мая 1916 г. газету «Ваг».

Жан Лонге в «Попюлер де Пари» и А. Фабр в «Журналь дю пепль» также отстаивали пацифистские лозунги. С приходом к руководству «Юманите» Марселя Кашена в октябре 1918 г. позиция газеты меняется. С этого времени тон в редакции задают социалисты левого крыла, такие как Раймон Лефевр, Анри Барбюс, Поль Вайян-Кутюрье и др.

* * *

В день подписания перемирия — 11 ноября 1918 г. — «Пти паризьен» вышла трехмиллионным тиражом. Она и стала во главе буржуазной прес­сы, активно поддерживавшей группировку буржуазных политических парт­ий — Национальный блок — в первой послевоенной избирательной кам­пании. В политической орбите «Пти паризьен» находились «Эко де Пари», «Матэн», «Тан», крупнейшая вечерняя газета «Энтрансижан», католичес­кая «Круа», радикальная «Ом либр», крайне правая «Аксьон франсез», не считая многочисленных провинциальных газет. Выступая под знаменем «республиканского, национального и социального объединения», эти партии объединялись прежде всего в борьбе против влияния, которое могли оказать на положение в стране события в России после октября 1917 года.

Печать сыграла большую роль в победе крупной буржуазии на выбо­рах 1919 года.

Одолев сообща своих главных противников, буржуазные партии про­должили выяснение отношений между собой. Политическая пресса отра­жала ход этого выяснения на фоне относительной стабилизации капита­лизма и некоторого спада революционного и рабочего движения.



¹ История Франции. М., «Наука»,  1973, т. 2,  с. 557.

Между двумя войнами

В период с 1919 по 1939 гг. газетно-журнальный мир приспосабливал­ся к новым условиям экономической и политической жизни Франции, к новым требованиям читателей, на умонастроение и образ жизни которых война оказала серьезное влияние.

Заметно менялось соотношение между политической и информацион­ной прессой, перестраивалась и сама структура французской журналисти­ки. Дальнейшая индустриализация прессы, более рациональные, «амери­канизированные» методы ее создания и управления, рост экономической прессы, развлекательных изданий, специализированной периодики, появ­ление новых «звезд» и смена лидеров на газетной сцене — все это приме­ты 20-х и 30-х годов.

Материальное положение газет, особенно ежедневных, усложнялось из-за роста себестоимости, вызванного и улучшением содержания (обшир­ная международная информация, дорогостоящие репортажи, разнообраз­ные приложения), и сложностью внешнего оформления (иллюстрации, цвет, шрифт), и удорожанием расходов на бумагу, на транспорт, на содер­жание редакции. За два десятилетия (1917-1938) себестоимость номера ежедневной газеты выросла в 5 раз. Все это делало трудным существова­ние газет и рискованными попытки новых изданий. Мелкие и средние га­зеты стали закрываться. В Париже к 1938 г. осталась лишь 31 ежедневная газета, а в провинции — 17S. Концентрация печати усилилась особенно в условиях экономического кризиса 30-х годов.

На политической арене Франции большие изменения были связаны с созданием и укреплением Французской коммунистической партии. Отно­шение к ФКП внутри страны и к Советской России во внешней политике определяло место каждой политической партии, каждого политического деятеля и каждой политической газеты в развернувшейся борьбе. Тема антикоммунизма объединяла большинство крупных газет и резкое их поп­равение было отличительной чертой периода.

Достаточно упомянуть кампанию против правительства Бриана, кото­рую развернули «Матэн», «Тан», «Эко де Пари» и другие буржуазные га­зеты, когда речь зашла о более гибкой политике и об участии этого правительства лишь в обсуждении условий созыва конференции в Генуе, куда предполагалось пригласить советскую делегацию. В результате этой кам­пании правительство Бриана пало.

Попытки ликвидировать свободу печати при помощи выдвигавшегося законопроекта о судебном преследовании за антивоенные выступления были направлены против коммунистической печати, в первую очередь против газеты «Юманите». И если реакции не удалось, по выражению Анатоля Франса, отбросить страну к законам о печати времен Карла X, то общая атмосфера оставалась крайне неблагоприятной для прогрессивной печати.

Говоря об изменениях внутри самих газет, следует отметить большее разнообразие рубрик, возросшую роль «больших репортажей» и новшес­тва в оформлении.

Заметным было увеличение зарубежной информации, что, впрочем, не всегда свидетельствовало о внимании газет к серьезным проблемам международной жизни, а скорее о стремлении развлечь французскую пуб­лику чем-то «заграничным», с оттенком экзотики.

Среди новых рубрик постоянный характер стали приобретать «кино», «радио», «туризм», «авиация», «автомобили», «спорт».

«Большие репортажи» вступают в период своего расцвета и теперь так же, как раньше романы с продолжениями, поднимают резко тираж то од­ной, то другой газеты. Наибольшую известность среди авторов подобных материалов получил Альбер Лондр после серии репортажей из каторж­ных тюрем в «Пти паризьен». Его именем даже названа одна из журналис­тских премий за лучший репортаж.

Некоторые изменения коснулись и внешнего вида газет. Не меняя формата, они медленно, но верно увеличивали свой объем. К 1939 г. средний объем «большой» газеты колебался от 12 до 16 полос при числе колонок 7-8.

Но что было самым впечатляющим, так это количественный и качес­твенный прогресс фотоматериалов. Занимая все более видное место в га­зете, фотография начинает в некоторых случаях определять ее лицо. Под фотографии подстраивается верстка, а не наоборот, как было раньше. Фото в газете становится уже не только вторичным, иллюстративным элемен­том к тексту, а самостоятельной информацией.

Уже в 30-е годы «Тан», отказываясь от фотоиллюстраций, выглядит архаичной в сравнении с газетами, следующими за «Пари-суар».

Юридическое положение французской печати в 20-30-х гг. оставалось в основном в рамках закона 1881 г., хотя в разные годы и вводились вре­менные ограничения на деятельность отдельных газет. И все же в услови­ях экономической и политической нестабильности этот закон не мог огра­дить печать от влияния правительства и давления капитала. Неоднократ­ные финансовые скандалы, среди них особенно нашумевшее дело Ста-висского в 1934 г., в которых были замешаны крупнейшие газеты, показы­вали, что пресса зачастую находилась в зависимости от интересов отдель­ных экономических и финансовых групп.

Известны случаи кампаний в прессе, организованных предпринимате­лями накануне выборов. О связях газеты «Тан» с Комите де форж¹ прямо говорится во многих работах по истории Франции. Появление и развитие ежедневной экономической прессы также указывает на то значение, кото­рое придают в это время информации представители деловых кругов. Сама пресса, становящаяся все более «деловой», отражает в своем развитии в 20-30-е гг. борьбу не только политических, но и экономических интересов.

* * *

При общей характеристике французской прессы рассматриваемого периода, с учетом «удельного веса» каждой газеты и ее политической ори­ентации, можно обрисовать примерно следующую расстановку сил в об­ласти, прежде всего, ежедневной печати.

Чтобы избежать обвинения в создании «треста», Гавас снабжает рек­ламой и «шестую газету», состоящую из дюжины парижских газет помель­че, покорно следующую в фарватере «большой пятерки».

Начиная с 1931 г., когда произошел конфликт между агентством Гавас и «Пти Паризьен», которому стали тесны рамки консорциума, связи внут­ри «пятерки» стали ослабевать. Окончательно консорциум распался в 1937 г. Не было также единодушия и в рядах «шестой газеты». Однако в период совместных действий каждая газета использовала преимущество своего положения.

Самая крупная утренняя газета этого периода — «Пти паризьен» — выходила полуторамиллионным тиражом до 1936 г., и лишь к 1939 г. ее тираж снизился до 1 млн. Достаточно умеренно выражая свои политичес­кие симпатии (как это свойственно «большой» газете), она тем не менее явно была на стороне Национального блока в 1919-1924 гг. и не скрывала своей враждебности к Народному фронту в 30-е годы. Ее попытки расши­рить свое влияние в провинции за счет региональных выпусков встречали недовольство со стороны Гавас и Ашетт и, как уже говорилось, вносили раскол в ряды консорциума.

«Эко де Пари», достигшая своего расцвета в годы первой мировой во­йны, замедлила темпы роста, а в 30-е годы стала терять читателей, зани­мая весьма консервативные, националистические позиции. В 1938 г. она слилась с газетой «Жур».

«Журналь», сохранявшая прочные позиции до 1939 г. (410.000 экз.), еще более резкая в своей оппозиции Народному фронту, имела наиболее прочные связи с агентством Гавас и его директором Пьером Гимье. Кроме того, она имела связи с бумагопромышленником Дарбле и Парижско-Нидерландским банком.

«Матэн», будучи основной конкуренткой «Журналь» внутри «пятерки», занимала столь же правые позиции и отличалась особыми симпатиями к Муссолини и Франко, а также своей ненавистью к Народному фронту, что в немалой степени привело к падению ее тиража от 1 млн. в 1919 г. до 300 тыс. в 1939 г.

«Пти журналь» в течение всего периода после войны переживала серь­езные трудности, тираж ее непрерывно сокращался, опустившись в 1936 г. до 150 тыс. Неоднократные смены владельцев и склонность к поддержке Народного фронта не предотвратили ее падения. К 1939 г. она пришла с дефицитом в 9 млн. франков.

В таких условиях нестабильности своих членов консорциум пяти газет не представлял иногда непреодолимого препятствия для возникновения конкурентов.

В 1922 г. для поддержки Левого блока, куда входили социалисты и ото­шедшие от Национального блока радикал-социалисты, была создана газе­та «Котидьен». Инициатором ее создания был Анри Дюмей, уже имевший к этому времени успешный опыт издания еженедельной газеты «Прогре сивик», оппозиционной Национальному блоку.

Обратившись к читателям «Прогре сивик» с предложением о подписке на средства для издания ежедневной газеты, Дюмей сумел привлечь к своей идее 60 тыс. акционеров и собрать 22 млн. франков. Газета «Котидьен», получившая поддержку таких политических деятелей как Леон Блюм, Венсан Ориоль, Эдуард Эррио и др., стала во главе кампании, приведшей к победе Левого блока в 1924 г. Ее тираж к этому времени достиг 380 ты­сяч. Несмотря на противодействие газетного консорциума (Гавас отказы­вает «Котидьен» во всякой рекламе), она успешно завершает свою кампа­нию против А. Мильерана, заставив уйти его с поста президента респуб­лики. Однако после поражения Левого блока в 1926 г. и прихода к власти коалиции буржуазных партий во главе с Пуанкаре под лозунгами «нацио­нального единения» газета отходит от своей первоначальной позиции. Дюмею удается еще некоторое время удерживать ее на плаву, но от пре­жней политической газеты остается лишь одно название.

Другой попыткой издания массовой газеты представляли собой наме­рения парфюмерного фабриката Коти использовать газету в своих поли­тических интересах, построив ее в то же время на коммерческой основе. Его амбиции при этом простирались до желания стать французским Херстом. Придерживаясь крайне правых взглядов, Коти не жалел миллионов для создания собственной прессы, которая пропагандировала бы его сильно отдающие фашизмом идейки. С этой целью он оказывал финансовую под­держку «Аксьон франсез», поощряя в то же время отделившуюся от нее «Нуво сьекль», еще более правую. Купив в 1922 г. газету «Фигаро», он пригласил на пост ее главного редактора Люсьена Ромье, который был известен ему с 1918 г. по своим экономическим обозрениям в «Журне эндюстриель», прославлявшим французский капитализм. Разместив редак­цию «Фигаро» в одном из самых престижных зданий на Елисейских пол­ях, Коти вскоре сливает ее с «Голуа», чтобы сосредоточить все усилия на издании другой ежедневной газеты, более соответствующей его целям.

Первый номер «Ами дю пепль» появился 3 мая 1928 г. Продавая эту новую газету по 10 сантимов вместо обычных для парижских газет 25, он действовал в духе старых рецептов Жирардена, но сразу же натолкнулся на противодействие консорциума. Типография «Эко де Пари», с которой «Ами дю пепль» была связана договором, отказалась ее печатать. «Месса-жери Ашетт» отказалась распространять ее, Гавас лишило ее всякой рек­ламы, и лишь значительные капиталы «парфюмерного короля» позволили ему продолжать борьбу. Он основал собственное общество по распрос­транению газеты, привел в действие армию продавцов, наладил издатель­ское дело и одновременно возбудил процесс против своих соперников, который выиграл, получив 10 млн. франков компенсации. После этого «Ами дю пепль» (с учетом вечернего издания «Ами дю пепль дю суар») увели­чила свой тираж до 700 тыс. экземпляров.

Однако откровенно фашистские выступления газеты, однообразие со­держания и стиля ее статей, продолжающаяся конкуренция со стороны «большой пятерки» и серьезные финансовые издержки не позволили «Амн лю пепль» закрепить свой успех. Вскоре Коти вынужден был поднять цену газеты до общепринятого уровня в 25 сантимов, а в 1934 г., незадолго до своей смерти, отказаться от ее издания, истратив в итоге около 500 млн. франков. Казалось, Коти уверенно шел по пути, начертанному Жирарде­ном и продолженному Мийо, но оба его предшественника были гораздо более осторожны в вопросах политики.

Гораздо более счастливо сложилась судьба другой ежедневной газеты, успех которой несомненно является одним из самых заметных явлений в жизни французской прессы между двумя войнами.

Еще в 1919 г. в рядах сатирической прессы появляется новичок в на­звании которого звучала и фамилия его создателя Эжена Мерля. «Мерль блан» («Белая ворона») быстро завоевывает успех при сохранении ярко выраженных левых позиций. Начав со скромных 34 тыс. экземпляров, этот сатирический еженедельник через год уже имеет 110 тыс., а в 1922 г. его тираж достигает 812 тыс.! Вдохновленный успехом Э. Мерль организует издательское общество, которое в феврале 1923 г. начинает издавать ежед­невную вечернюю «Пари-суар» сначала как «финансовую газету», а спус­тя семь месяцев, превращает ее в «газету общей информации». На первых порах с тиражом 120-150 тыс. «Пари-суар» держится в первой пятерке парижских газет, но острая конкуренция со стороны другой вечерней, но более крупной газеты «Энтрансижан» (400 тыс. в 1930 г.), занимавшей правые, националистические позиции, не позволил Меряю развить успех. В 1927 г. Мерль оставляет редакцию «Пари-суар», а в 1930 г. газету поку­пает Жан Пруво, когда тираж ее уже упал до 60 тыс.

Жан Пруво, стоявший во главе семейства промышленников (шерстепрядильные предприятия, сахарные заводы, бумагоделательные фабрики) был к этому времени не новичком в газетном деле. Используя свои капи­талы, он купил в 1924 г. ежедневную «Паримиди» (40 тыс. экз.), удвоив ее тираж к 1930 г. После приобретения «Пари-суар» Пруво стремительно набирает темпы на пути к триумфу: в 1931 г. тираж «Пари-суар» более чем удваивается, в 1933 г. достигает 1 млн., в 1934 г. — 1,5 млн., в 1938 г. — 1,8 млн., наконец, в 1939 г. превышает два миллиона, покоряя тем самым вершину, которой иногда лишь достигала «Пти паризьен» во время пер­вой мировой войны.

С 1937 г. она выходит на 10-14 полосах, а по воскресеньям на 20-ти. Штат ее редакции накануне второй мировой войны составлял около 1000 человек, из них журналистов и фоторепортеров около 150.

Усвоив современный стиль руководства газетным предприятием, Пру­во старался держать «Пари-суар» на уровне последних достижений в оформлении, подаче материалов и организации работы редакции. Приняв в 1931 г. формулу «большой ежедневной информационной газеты», «Пари-суар» отводит значительное, если не главенствующее место фотографи­ям. Погоня за сенсационными материалами, «кровь и ужасы» на первой полосе, многообразие рубрик, репортажи и анкеты — все эти необходи­мые признаки «большой газеты», к тому же располагающей значительно большими средствами для поисков и доставки информации, чем ее конкуренты, позволяли «Пари-суар» наиболее успешно соответствовать вкусам широкой аудитории, в то же время эксплуатируя их. Политическая ин­формация, занимающая второстепенное место на ее страницах, была всегда выдержана в умеренных тонах с претензией на объективность. Ей скорее было свойственно поддерживать дух казенного оптимизма в сложное для страны время, что ни в какой степени не способствовало пониманию ее читателями реальных проблем, которые стояли перед Францией как на внутреннем, так и на внешнем фронте.

При всей своей массовости и универсальности «Пари-суар» оставляла неохваченными еще значительные пласты читательской аудитории. Для их освоения Пруво берется еще за два издания, очень точно выбрав на­правление поиска.

В марте 1937 г. он основывает «Мари-Клер» — «еженедельник для женщин, какого еще не было» с тиражом в 437 тыс. Новизна его заключа­лась в том, что будучи столь же роскошно оформленным как и самый мод­ный тогда женский журнал «Вог», он предлагал решения бытовых про­блем, «приемлемые для всех кошельков», обращаясь к более широким со­циальным слоям. Это позволило увеличить тираж «Мари-Клер» до 985 тыс. в 1939 г. В нем Пруво смело использовал опыт аналогичных американс­ких изданий. Так же как и в другом своем издании — «Матч». Приобретя этот довольно скромный спортивный еженедельник, он путем постепен­ного расширения его тематики превратил его в один из самых массовых журналов Франции. В 1939 г. тираж «Матч» составлял 1 млн. 100 тыс.

Группа прессы Пруво становится первым крупным газетно-журнальным объединением, которому впоследствии предстоит сыграть большую роль в определении лица современной французской печати, особенно пос­ле присоединения к этой группе газеты «Фигаро». А пока, в 1939 г., «Фи­гаро с тиражом 80 тыс. экземпляров стоит во главе «прессы центра». Вдо­ва Коти мадам Котнареаню, оставаясь главным акционером газеты, отдает ее политическое направление на усмотрение Люсьена Ромье и Пьера Бриссона. Это ставит «Фигаро» в ряды «умеренных правых», в которых выде­ляется еще газета «Тан», репутация официоза которой во многом объясня­лась ее плохо скрываемыми связями с влиятельными экономическими кругами. Еще правее этих буржуазных газет находилась группа более мелких изданий. Уже упоминавшаяся «Аксьон франсез» Шарля Морраса и Леона Доде одно время держалась за счет финансовой поддержки Коти (до 1925 г.), а чаше всего вынуждена была обращаться за помощью к сво­им подписчикам. Ее националистическая линия, сопровождаемая часты­ми эксцессами, не изменилась и к 1939 г., когда ее тираж был менее 60 тыс. Более устойчивыми были позиции крайне правых в еженедельной печати. Даже в годы Народного фронта тираж «Кандида» и «Грэнгуара» был соот­ветственно 465 и 800 тыс. Несколько меньшим был тираж основанного в 1930 г. откровенно фашистского еженедельника «Же сюи парту», сделав­шего затем карьеру в годы оккупации Франции.

Всей этой буржуазной печати противостояла не столь массовая по ти­ражам , но многочисленная по названиям и очень активная в политичес­ком отношении печать левых партий. О роли, которую играла до 1926 г. газета «Котидьен», уже было сказано. В эти же и последующие годы такие газеты как «Овр» Габриеля Терн, «Эр нувель» Эдуарда Эррио, «Репюблик» Эмиля Роша, а затем Жака Кейзера представляли различные течения в радикальной партии, даже не являясь официально партийными органа­ми. Многие крупные провинциальные газеты были весьма близки к пар­тии радикалов: «Депеш» (Тулуза, тираж 270 тыс.), «Франс» (Бордо, 235 тыс.), «Прогре» (Лион, 220 тыс.), «Пти провансаль» (Марсель, 165 тыс.).

Официальный орган социалистической партии (СФИО) «Попюлер де Пари» в первые годы своего появления в этой роли вел трудную жизнь. С 1925 по 1927 гг. не выходил вовсе. Но с приходом в редакцию Леона Блю­ма достиг тиража в 100 тыс. экз. В годы Народного фронта тираж «Попю­лер де Пари» поднимался до 300 тыс., но вновь резко падает к 1939 году. В провинции, несмотря на то, что агентство «Пресс попюлер» было социа­листическим, лишь одна газета «Ревей дю Нор» (Лилль) имела тираж в 250 тыс., в 1936 г., остальные газеты, поддерживавшие социалистов, зна­чительно ей уступали.

К левому лагерю можно также отнести группу еженедельников с тира­жами, как правило, более низкими, чем у аналогичных правых изданий. Самым крупным из них был сатирический «Канар аншене», затем «Вандреди» в 1936 г. тираж более 100 тыс.), «Люмьер» (около 50 тыс.) и «Ма­рианн».

Особую и большую роль в политической жизни Франции играла в 20-30-е годы печать Французской коммунистической партии². Ее централь­ный орган — газета «Юманите», несмотря на преследования со стороны правительства и нападки буржуазной прессы, сумела выстоять в трудные годы и благодаря широкой поддержке рабочих и прогрессивной интелли­генции стать Одной из крупнейших газет страны в 30-е годы. ФКП распо­лагала целой сетью партийных изданий, рассчитанных на самые различ­ные слои населения. Накануне второй мировой войны тираж «Юманите» превышал 350 тыс. экз. Вечерняя газета французских коммунистов «Се суар» имела 260 тыс. Выходили также теоретический журнал «Кайе дю большевисм», еженедельная газета для крестьян «Терр», молодеж­ная «Нотр женесс», иллюстрированный еженедельник «Регар». В про­винции партия имела 74 еженедельника общим тиражом 175 тыс. экз. Компартию поддерживала газета «Пепль» — орган Всеобщей конфе­дерации труда.

Накануне второй мировой войны правительство Далладье запретило в августе 1939 г. сначала «Юманите» и «Се суар», а затем и все остальные коммунистические издания, лишив тем самым ФКП важнейшего орудия работы в массах. Такова была политика правящих кругов, морально и по­литически разоружавших страну в тот момент, когда требовалось, напро­тив, единение всех сил в борьбе с подлинной опасностью в лице герман­ского фашизма. 

* * *

Старейшина информационных агентств, Гавас проделало большой путь от скромного бюро переводов в 1835 г. до огромного предприятия накану­не первой мировой войны, каким стало агентство как в области информа­ции, так и в области рекламы.

Однако, война, а затем экономические и политические кризисы, отно­сительное ослабление позиций Франции на мировой арене — все это со­здавало многочисленные трудности для Гавас, и к концу периода оно при­ходит, утратив значительную долю своего могущества. Следует отметить все же рост абсолютных показателей деятельности Гавас в 20-е годы. Имен­но в 1920 г. Гавас сливается с Генеральным обществом платных объявле­ний, и капитал агентства вырастает в течение года с 8 до 18,5 млн. фран­ков. В последующие годы он быстро и неуклонно увеличивается: 27,7 млн. франков в 1921 г., 37 млн. франков — в 1922 г., 50 млн. франков — в 1924 г., 80 млн. франков —1927 г., 105 млн. франков — в 1930 г. К этому моменту Гавас представляет собой процветающее предприятие, насчитывающее 1200 сотрудников в Париже, 400 корреспондентов в провинции и 500 — за границей. Оно имеет соглашения о сотрудничестве с 26-ю зарубежны­ми агентствами. Во Франции оно контролирует б тыс. км. телеграфных линий (из них 500 км. только в Париже). К тому же все шире Гавас исполь­зует радиотелеграф для связи не только с европейскими странами, но и с пунктами по ту сторону Атлантики. Его информационные службы рас­пространяют ежедневно 80 тыс. слов по всему миру.

Гораздо более трудными для Гавас были 30-е годы. В условиях эконо­мического кризиса затрудняется и сокращается активность агентства в области рекламы. В 1939 г. оно контролировало не более трети газетно-журнальной рекламы во Франции.

В сфере информационной деятельности возросла конкуренция со сторо­ны зарубежных, прежде всего крупных американских, агентств. Становилось все более дорогостоящим освещение важнейших международных событий. Финансовые затруднения Гавас обеспечили правительству установление свое­го контроля над ним, в первую очередь, в интересах министерства иностранных дел. По договору, подписанному в 1931 г., МИД Франции соглашался выплачи­вать агентству 800 тыс. франков ежемесячно, а в 1938 г. это министерство пол­ностью взяло на себя покрытие дефицита Гавас в информационной сфере.

* * *

Активную роль в первых радиопередачах еще до 1914 г. и в течение войны, а также некоторое время в самом начале 20-х годов выпало сыг­рать Эйфелевой башне. Установленный на ней передатчик нес в эфир точ­ное время, метеосводки, затем краткие экономические и финансовые но­вости дня провинциальных бирж, позднее одночасовые музыкальные пе­редачи. Журналист Морис Прива, еще в 1921 г. «выпускавший» в зале Научного общества «Устную газету», получает в 1924 г. разрешение вести свою «Журналь парле» с помощью передатчика на Эйфелевой башне. Та­ким образом, «Радио Тур Эйфель» становится первой ежедневной инфор­мационной радиопередачей. Она длилась полтора-два часа и постепенно разнообразила содержание: новости, передовая, обзор печати, интервью, заявления и даже «роман-фельетон». В том же году начались и рекламные и передачи по радио.

Наряду с государственной сетью радиостанций, контролируемой ми­нистерством печати, телеграфа и телефона (Р.Т.Т.), возникало и развива­лось частное радиовещание. Уже в 1928 г. действовало 11 государственных (две в Париже, 9 — в провинции) и 14 частных (четыре в Париже, 10— в провинции) радиостанций. Интересно отметить, что из четырех частных парижских станций две контролировались газетами «Журналь» и «Пти паризьен», а крупнейшая провинциальная радиостанция «Радио-Тулуз» была связана с местными газетами «Депеш» и «Пти Жиронд». Част­ные радиостанции в первое время быстрее государственных наращивали свои мощности, благодаря прибылям от рекламных передач. И лишь пос­ле того как в 1933 г. была введена абонементная плата за пользование радиоприемниками, государственные радиостанции смогли получать ком­пенсацию за свой отказ от радиорекламы. В этом же году государством была выкуплена из частного владения крупнейшая парижская станция «Радио-Пари». К 1937 г. ситуация уже была явно в пользу государственно­го радио: его 15 станций имели общую модность 950 квт., в то время как 12 частных — 180 квт. Эти последние все чаще попадают под покрови­тельство крупных газет, а созданная в 1932 г. «Радио-Люксембург» боль­шей частью опирается на французские капиталы агентства Гавас.

Рядом постановлений и декретов, принятых в течение 30-г годов, госу­дарство постепенно устанавливает свой контроль над радиовещанием, став­шим уже мощным фактором воздействия на общественное мнение как внутри страны, так и за рубежом.

Не сразу почувствовав опасную конкуренцию со стороны радио, газеты спохватились лишь в середине 30-х годов. В результате актив­ной борьбы Национальной Федерации французских газет в 1937 г. было достигнуто соглашение, по которому строго регламентировалось вре­мя и ограничивался объем информационных передач по радио, особенно в утренние часы.

В дальнейшем, уяснение специфики каждого из этих информационных средств приведет к ослаблению борьбы между ними и даже к сотрудничеству, но конкуренция в области рекламы по-прежнему останется острой.

Влияние, которое оказали события» связанные с оккупацией Франции во время войны и движением Сопротивления, было не только значитель­ным для печати данного периода, но и решающим образом определило структуру и характер всей послевоенной прессы.

Французская печать была в эти годы отражением и горечи поражения, и позора предательства, свидетелем тяжелейших испытаний, выпавших на долю народа Франции. Будучи, как и вся страна, расколотой, француз» екая печать дала примеры как малодушия и трусости, так и образцы стой­кости, отваги и патриотизма.

В течение первых десяти месяцев, получивших широко распростра­нившееся название «странной войны», Когда французская буржуазия была озабочена не столько действиями против подлинного врага — германско­го фашизма, сколько разгромом коммунистической партии внутри стра­ны, положение печати мало в чем изменилось. Коммунистические изда­ния (а теперь уже и сама ФКП) были запрещены, а буржуазная пресса не испытывала даже обычных для военного времени затруднений с персона­лом и материальными ресурсами.

Лишь в июне 1940 г., накануне оккупации Парижа одни газеты закры­ваются, другие начинают «великий исход», направляясь в Бордо, Лион, Клермон-Ферран и далее на юг. После подписания позорного перемирия, в результате которого были оккупированы две трети территории Фран­ции, включая Париж, страна оказалась разделенной на две зоны, где усло­вия для деятельности печати были различны. В северной зоне был уста­новлен режим, провозгласивший своей официальной политикой коллабо­рационизм, т.е. «сотрудничество» между правительством Петена, нахо­дившемся в г. Виши, и гитлеровскими оккупантами. Соответственно, все издания, выходившие в этой зоне, находились под контролем службы пропаганды немецкого военного командования, руководимой, в свою очередь министерством пропаганды Геббельса.

Вишистский режим поддерживал лишь те организации и газеты, кото­рые строго следовали политике коллаборационизма и способствовали ук­реплению собственного, французского фашизма

Известный монархист Ш. Моррас, глава «Аксьон франсез», стано­вится своеобразным идеологом вишизма. Другой поклонник фашизма Марсель Деа, возглавил «Народно-национальное объединением, а его газета «Овр» появилась в Париже вслед за первыми официально раз­решенными режимом изданиями, такими как «Виктуар» («Победа»(!)), «Матен», — «Пари-суар» и «Пти паризьен», выступавшей теперь в качестве неофициального органа «Французской народной партии» (P.P.F.), претендовавшей на роль массовой опоры французского фашизма.

Открытую поддержку режиму оказывала газета «Нуво тан», этот «серь­езный» представитель коллаборационистской прессы, официоз немецко­го посольства в оккупированной Франции. Ее директор Жан Люшер, ор­ганизатор фашистской «Национальной корпорации французской прессы», был одним из немногих одиозных журналистов, кто был расстрелян за предательство после освобождения Франции, так же как и Робер Бразийяк, выпускавший вновь «Же сюи Парту» — наиболее, пожалуй, ярую сто­ронницу коллаборационизма.

Агентство Гавас было разделено: его рекламную сферу взяли под свой контроль нацисты, а информационную часть правительство Виши нацио­нализировало и объединило с «Французским агентством информации и печати», созданным опять-таки немцами в качестве филиала нацистского агентства «Дойче нахрихтен бюро».

Газеты южной зоны Франции, и без того испытывавшие давление службы пропаганды немецкого военного командования, после 11 но­ября 1942 г., когда оккупация распространилась на всю страну, попа­ли в те же условия, что и печать северной зоны, Созданный на юге Франции «Легион бывших фронтовиков» всю свою деятельность, в том числе в области печати, направляет на сбор информации, необходи­мой для укрепления режима Виши.

Многие газеты с этого момента прекращают свой выход: одни сразу, другие, спустя некоторое время. Но оставалось еще большое число газет, оставшихся в рядах коллаборационистских изданий.

В течение всего периода в обеих зонах Франции действовали и набира­ли силу различные группы движения Сопротивления. Ведущей полити­ческой силой этого движения была Французская коммунистическая парт­ия, которая своим активным участием и числом понесенных жертв заслу­жила в народе название «партии расстрелянных». Большое значение ком­мунисты придавали выпуску нелегальных изданий. В тяжелейших усло­виях подполья партия продолжала выпускать свой центральный орган — газету «Юманнте». Удавалось налаживать нелегальное распространение и других партийных изданий, все содержание материалов которых было направлено на организацию движения Сопротивления, на скорейшее ос­вобождение Франции.