Апостол иуда

Иуда Искариот

Огромное, красное солнце поднималось над Иерусалимом. Первые лучи его окрасили золотистым цветом легкие перистые облака, скользнули по стенам храма, расположенного на вершине горы, заиграли на медных рогах Харэли, верхней ступени священного жертвенника. Первосвященник Каиафа вышел во двор храма и огляделся. Ученика его, Иуды Искариота, не было видно нигде. Он постоял ещё некоторое время и громким голосом позвал Иуду.

- Я здесь, равви! – воскликнул, неизвестно откуда появившийся Иуда.

- Где ты был? Ты должен вставать с первыми лучами солнца, пора наколоть дров, развести огонь, приготовить храм к богослужению.

- Я всё сделаю, я уже ходил принести дров.

Первосвященник осуждающим взглядом посмотрел на Иуду и строго сказал:

- Ты, видимо, опять вечером ходил с этим сыном плотника, Иисусом Назареем?

Иуда молчал, опустив глаза.

- Отвечай, я спрашиваю тебя, – сказал Каиафа, – и не лги, это

тебе ни к лицу.

- Да, я был с ним, – ответил Иуда.

- Зачем ты ходишь с ним? Ведь он же сын плотника, с ним ходит толпа таких же оборванцев, как и он сам. А ты, Иуда, принадлежишь знатному иудейскому роду, и негоже тебе, будущему священнику, таскаться с нищими и слушать их глупые речи.

- Я хочу познать истину, равви, – ответил Иуда.

- Разве ты не знаешь, Иуда, что истина заключена в заветах Моисеевых? Читай пророков святых, послание Господа нашего к народу своему, и ты познаешь истину.

- Но он учит тому, что не написано в святых книгах.

- То, что не написано в святых книгах, не может быть истиной, берегись слов, слетающих с нечестивых уст, они погубят тебя, Иуда!

- Но он не говорит ничего дурного, он учит народ любви и смирению!

- Говоришь, он учит народ любви? А разве не учат нас любви к Господу книги Моисеевы?

- Но Иисус учит любить не только Господа, он учит любить врагов своих!

- Как, любить врагов? И это говорит вам он, сын плотника? – Каиафа рассмеялся. – Разве не сказано в писании, что не может быть любви между евреем и гоем? Бог избрал наш народ, а все, кто не принадлежат ему, могут быть лишь нашими рабами, гои достойны смерти, а не любви. Кто учит свой народ любить врагов, тот ничего не принесет ему кроме рабства и страдания! Если бы народ Иудеи вдруг, однажды возлюбил врагов своих и сложил бы перед ними оружие – ни одного иудея не осталось бы на святой земле. «Око за око, зуб за зуб» – вот закон, по которому должны поступать с врагами нашими! Возлюбить врагов – это значит предать свой народ! Разве ты можешь, предать свой народ, Иуда?

Иуда Искариот молчал. Сомнения терзали его: кто прав? Первосвященник и Моисей или Христос? Каждый из них был прав, но как разобраться во всём этом?

- Как ты говоришь, то прав ты, но и в его словах есть правда, как понять мне, чья правда истинна?

Каиафа тихо усмехнулся в седую бороду:

- Ты думаешь, на земле существует только одна правда, Иуда? Запомни, у каждого из нас своя правда. У кошки и у мышки разная правда, и справедливость разная. У первосвященника и сына плотника не может быть одной правды, запомни это, Иуда, а теперь иди, работай!

- Я непременно сделаю всю свою работу, равви, но когда я сделаю её, могу я пойти к Христу? Я хочу понять, о чем говорит он, и если он не прав, то я хочу знать, в чем!

- Хорошо, иди, – ответил первосвященник, – только впредь не ходи туда без моего ведома, и рассказывай мне всё, чему учит вас Назарей, спрашивай, что не понятно тебе, не стесняйся, Иуда.

Весь день Иуда провел в трудах праведных, он работал на благо храма, читал священные писания, а когда наступил вечер, отправился к Христу. Тогда он ещё не был в числе двенадцати его ближайших учеников. Он ходил в толпе народа и жадно ловил каждое слово Иисуса. Приблизившись к Христу, Иуда коснулся края его одежды и спросил:

- Скажи, учитель, зачем ты говоришь, что нужно любить врагов своих? Разве не должен я взять меч и защитить дом свой от врагов, которые придут разорить его?

- Ответь мне, Иуда, разве зло может победить зло? Разве силой можно одолеть силу? Ведь на всякую силу найдется другая сила, еще более могущественная. Ответным злом можно только приумножить зло, но никогда нельзя сотворить добро. Только любовь может принести мир и покой народам. Как зло приумножает зло в этом мире, так и любовь приумножает любовь. Возлюби врага своего, и он ответит тебе любовью, и опустит он меч, сраженный добротой твоей.

- А если не опустит он меч? – возразил Иуда. – Если воспользуется любовью моей и уничтожит меня?

- Значит, не была любовь твоя искренней, и не смог ты победить ненависть в душе своей!

- Ты говоришь, – сказал Иуда, – что если ударят тебя по одной щеке, подставь вторую. Значит, любовь и доброта не остановила врага, и он готов нанести удар по второй щеке?

- Я говорил, не подставь, а обрати к нему вторую щеку. Обратить щеку, еще не значит позволить ударить по ней.

- Но, как понимать слова твои? Разве не значат они смирения пред врагом?

- Если смиришься ты, то падешь ниц пред врагом своим, а если не дрогнешь пред ним, а обратишь к ударившему тебя вторую щеку, то посмеет ли он вновь ударить тебя? Ударив тебя по щеке, враг хотел обидеть тебя, испугать, а если нет ни обиды, ни испуга в сердце твоем, поскольку любовь движет тобою, то не достиг он цели своей, и остановится перед силой любви твоей. Ибо злом нельзя одолеть зла, и зло, сотворенное в ответ на зло, не перестанет быть злом, и умножится зло на земле, и умножится скорбь ваша.

Иуда, вернувшись домой, никак не мог уснуть. Он раздумывал над словами Христа. Можно ли любовью своей одолеть ненависть врага? Прав ли Иисус? Разные мысли приходили к нему. Ответа не было.

Наутро, когда Иуда рассказал Каиафе о беседе с Христом, тот иронически усмехнулся.

- Вот, ты поверил Иисусу, а если враг твой, который пришел убивать, грабить, насиловать, не поверит ему? Да наплевать врагу на любовь твою и на веру твою! Он верит в силу оружия, а не любви, и когда опустится меч на твою голову, где будешь ты, со своей любовью? Где, я спрашиваю тебя, Иуда? Разве любовь Лота к людям спасла Содом и Гоморру от гнева Господнего?

- Но Господь спас Лота и семью его, – возразил Иуда.

- Господь спас Лота за праведность его, а не за любовь к людям. Люди от любви его не стали добрей, не стали праведней. Не нашлось и тридцати праведников в городах этих. Что предложил Лот людям, окружившим дом его, и требовавшим выдать им тех, кого приютил Лот в своём доме, чтобы надругаться над ними?

- Лот предложил им своих дочерей, но те отказались.

- Предположим, что Лот возлюбил тех, кто хотел надругаться над гостями его, возлюбил так, как учит тому Иисус. Тогда, следуя учению Иисуса, он должен отдать им всё, что они просят, то есть -предать на поругание тех, кто искал убежища у него! Кем бы стал Лот тогда? Он стал бы предателем, он предал бы Господа, и не был бы спасен им!

Иуда взглянул на первосвященника и опустил взгляд. Видимо была истина в словах Каиафы. Можно ли, возлюбив врага своего, отдать ему на растерзание тех, кто просил защиты от этих врагов? Разве не будет это предательством? Как же тогда быть с учением Иисуса? Но, с другой стороны, Иисус тоже прав, злом невозможно победить зло. Видимо, не зря говорил Каиафа, что у каждого своё понятие о добре и зле.

На следующий вечер Иуда снова пошел к Христу. И, когда он задал Иисусу мучивший его вопрос, тот ответил:

- Это всё потому, Иуда, что ты делишь мир на своих и чужих. Для Господа Бога нет чужих, все мы дети его, и он любит всех одинаково. Скажи, стал бы отец меньше любить сына своего только потому, что он болен, слаб духом и сбился с пути истинного?

- Но если я одинаково люблю и ближних своих, и врагов своих, то как же поступить мне, когда враг просит отдать на поругание или на смерть ближних моих?

- И опять ты выбираешь между врагом и ближним своим, а раз выбираешь – нет у тебя одинаковой любви и к тем и к другим. Отдав ближних своих на поругание или на смерть, ты станешь на сторону врага и предашь ближнего своего. Если же ты откажешь врагу в просьбе его, то, защищая ближнего, ты отвергнешь врага своего и восстанешь против него. Но если ты возлюбишь всех одинаковой любовью, то не будет между вами вражды, и тебе не придется ни предавать одних, ни восставать против других. И тот, кто был врагом тебе, одарённый любовью твоей, возьмёт дочь твоего народа, чтобы стать мужем ей, и породнится народ с народом, и исчезнет вражда, побежденная любовью, как исчезает на заре побежденная светом тьма.

- Но Бог избрал наш народ, он запретил отдавать дочерей нашего народа замуж за сыновей иноверцев, и брать дочерей их сынам народа нашего. И сказано, чтобы не искал наш народ мира с ними. Как же тогда понимать слова твои?

- Бог избрал народ наш, чтобы он нёс свет истины другим народам. Скажи, если ты одного из сыновей своих поставишь учителем над остальными, разве будешь ты с ненавистью относиться к тем, кого сделал учениками, и любить лишь учителя? Ведь все они братья, дети твои.

- Но еврей не может быть братом гою, так писано в Законе!

- Скажи, Иуда, Бог един?

- Да, Бог един для всех, а кто молится другим богам, идолам – тот не познал истинного Бога.

- Вот видишь, Бог един, значит все народы – дети его. Тех, кто не познал истину, следует учить, а не убивать. Бог – есть любовь, а ненависть исходит от людей, не познавших одной простой истины – только любовь созидает, а ненависть разрушает души ненавидящих.

Христу нравился этот пытливый юноша, стремящийся разобраться во всем, познать истину, и он решил приобщить его к своим ученикам. Когда Иуда рассказал об этом Каиафе, тот долго думал: отпустить Иуду с Христом или нет. Запретить Иуде, быть среди учеников Иисуса он не мог, это означало бы то, что не убедил он своего воспитанника в истинности законов Моисеевых, и лишь запретом доказал свою правоту, а запретный плод, как известно, сладок. Но и отпустить его он не мог, кто тогда докажет Иуде, что ложно учение сына плотника? И тогда Каиафа сказал:

- Конечно же, ты можешь быть среди учеников Иисуса, но, как я понимаю, ты ещё сам не решил, какое учение ты принимаешь: Моисея или сына плотника.

- Я хочу разобраться во всём, равви.

- Это правильно, что ты сам решил во всём разобраться, но кто же поможет тебе, когда не будет меня рядом с тобой? Можешь, как и прежде приходить ко мне и рассказывать о том, чему вас учит Христос, я и сам хочу лучше узнать то, что говорит вам сын плотника, – слукавил Каиафа.

- Но почему именно сыном плотника называешь ты его? Иисус происходит из рода Давида, и прошел исполнить Закон, данный Господом нашим.

- Кто лучше нас, саддукеев, может исполнить Закон? Мы чтим каждую букву Закона, а что может дать людям он? Он говорит вам о Царстве Небесном? Но Господь создал человека из глины и грязи, и вдохнул в него душу живую, и прожив жизнь свою, возвратится человек в грязь, из которой взят. И Иисус твой не исключение, для Господа он, конечно же, сын Божий, а для людей он не более чем сын плотника. Вот почему я так говорю.

- Но учит он людей не плотницкому ремеслу, а Закону, данному Господом Богом. «Бог – есть любовь» – говорит он.

- А помнишь ли ты, Иуда, что говорил Господь наш Иисусу Навину?

- Он повелел Иисусу убить всех жителей Иерихона: и мужчин, и женщин, и детей, и весь скот их.

- То же повелел он Иисусу Навину сделать и с жителями Гая и других городов, расположенных по ту сторону Иордана, ибо отдал эти земли иудеям, сынам Израилевым. Господь Бог наш, Бог Авраама и Моисея, и имя ему – Иегова! Так ответь мне: может ли тот, кто называет себя сыном Господа нашего, учить народ любить врагов своих, если отец его небесный учил ненавидеть и уничтожать врагов детей Израилевых?

- Но Иисус учит, что Бог един и для нас, и для тех, кто не принадлежит народу нашему.

- Господь являет любовь свою сынам народа им избранного, но с врагами нашими он жесток и беспощаден. Потомок царя Давида не может учить народ любви к врагам своим. Закон дан Богом нашему народу, всё, что писано в Законе – свято, и не подлежит сомнению.

- Но Закон писан людьми, а люди могли и исказить заветы Господа, как понять, что в Законе от Бога, а что от людей?

- Как язык твой повернулся сказать такое!? Закон писан пророками, познавшими Всевышнего! Любое отступление от буквы Закона – ересь! И я не хочу больше слышать ереси в святых стенах! Уйди от меня! Знать тебя больше не желаю!

Иуда ничего не возразил разъяренному первосвященнику, он молча повернулся, и пошел прочь. Каиафа понял, что погорячился. Сейчас он уйдет. Уйдет, и никогда больше не вернется. А Каиафе нужен, очень нужен был тот, кто бы сообщал ему о каждом шаге Иисуса Назарея.

- Постой. Вернись, – примирительным тоном сказал он, – ты уходишь с обидой в сердце своем, так и не поняв истины. Иди к Иисусу, слушай, что он говорит, но прежде, чем подвергать сомнению то, что писано в Законе, подвергни сомнению то, что говорит он, сын плотника. Если ты будешь тверд в вере нашей, то быстро поймешь, где истина, а где заблуждение. Я всегда готов помочь тебе, приходи, двери храма и дома моего всегда открыты для тебя.

Иуда ушел, но Каиафа был уверен, что он вернется, обязательно вернется и всё расскажет ему, он слишком хорошо знал Иуду. Как бы ни было велико влияние Христа на него, влияние Каиафы было не меньшим.

Так Иуда Искариот стал одним из двенадцати апостолов Иисуса Христа.