Б. Д. Базаров (Россия, Ассоциация шаманов, г. Улан-Удэ) Чингисхан и историко-культовые основы шаманизма

ЧИНГИСХАН

И МИРОВОЗЗРЕНИЕ МОНГОЛЬСКИХ НАРОДОВ

Исключительно важным фактом, перекликающимся с данными монографии С.Ш. Чагдурова «Прародина монголов», является в шаманских призываниях указание на то, что изначальным предком «Бууралов» считается в шаманской религии Нухэн Дабаанай эзэн -Угэлиг Сагаан буурал и Унэр Хатан ибии:

Это золотое правило для всех шаманов. Оно обязательно. После этого шаманы имеют право держать «Адхата жодоо» и зэлэ - с ленточками и волосяной веревкой, олицетворяющими «Уула хадын хутэл, Уhан далайн Олом». Наряду с этими обрядами, совершается обряд черным бараном-производителем «Хара хусаар» в адрес «Арьга арбан гурбан ноёд» (Северным 13 царям). По сути, это этап первых монгольских родов и племен, когда их шаманы получили право справлять молебствия с любого места Байкальского региона. В связи с этим нужно подчеркнуть, что профессор С.Ш.Чагдуров и его единомышленники решают проблемы «прародины монголов» исключительно удачно и надежно, правильно расставляя акценты.

Следующий этап, который фактически во многом смыкается с «древнемонгольским» - это эпоха непосредственно после «сяньби» и «байегутов» охватывает период, когда в Байкальском регионе проживали уйгуры - этнические объединения, пришедшие сюда после падения Восточно-тюркского каганата и образовавшие феодальное государство в 40-х гг.х VIII в. Конечно, желательно было бы раскрыть во всех деталях пути их миграции и влияние их культуры на бурят-монголов. Дело в том, что именно в этот период бурят-монгольский шаманизм получил импульсы для более квалифицированного развития: увеличивался пантеон земных божеств, возникали буумалы, буудалы, а почитание небесных божеств достигало наивысшего уровня в своем развитии. Вытеснение уйгуров и байегутов енисейскими киргизами, у которых тогда была более упорядоченная форма правления и более организованное войско, проходило, как полагают наши историки, вплоть до границ современной Якутии (по течению р. Лены - Зyлхэ). В нынешней Якутии до сего времени сохранились названия мест пребывания бурят-монголов, вынужденных именно в тот период скрываться в лесах и чащобах по долине р.Лены. Да и в старинных преданиях эхиритов говорится о том же:

Бyр тайгаар хоргодожо	Скрываясь по тайге по имени Бур
Бууса байдалаа зохеолойбди.	Стойбища свои устанавливали.
Шулуу hайтай мyрэн бэлэй,	Река текла по красивым камням,
Шугы hайтай дайда бэлэй!	Сторона простиралась вдоль могучих кустарников.

В этих строках прямо указывается «Бур-тайга», которую можно взять за основу возникновения этнонима «буряад» - от «Бур тайгаар ябаашад», потому что в родовых названиях племени эхиритов до сих пор присутствуют имена людей и родов, таких, например, как «Буура», «Хонхой», «Ханхай», «Холхой» и т.д. Поэтому можно считать, что с точки зрения шаманистов, у которых обязательно принято устанавливать астральный мост между родовыми духами (онгонами-предками) и реально бытовавшими в материальном мире людьми, вполне приемлема и доказуема версия доктора исторических наук Б.Р.Зориктуева [Зориктуев, 1999] о происхождении этнонима «буряад» как производного от слова «Бур-тайга». По крайней мере, это более обоснованно, чем от слова «бурьяха», хотя и в этом доля истины есть: успевших мигрировать до закрытия границ называли «босхулами», восставшими против режимов пяти монгольских ханов. Ведь так и называли представителей Хулэр-батора, Хурамша ноена, Хулмээнгэ, табангутов, наймангутов: «Бурьяжа босожо ерэhэн Бурьяшуул».Вот этот промежуток пребывания енисейских киргизов, торгутов-калмыков описывается в трудах проф. Т.М.Михайлова: «Они поддерживали тесную связь с Китаем, играли довольно важную роль в больших политических событиях того времени, в первую очередь, в борьбе между Китаем и орхонскими тюрками». «Высокому уровню социально-экономической и культурной жизни курыканов соответствовал и характер религии - шаманизма с развитым политеизмом и сложной культовой системой» [Михайлов, 1980, с. 136, 137] . Таким образом, бурят-монголы несомненно унаследовали немало элементов своих обычаев и традиций, мифологической системы и от уйгуров, и от киргизов, и от курыкан - предков современных якутов.

После объявления на большом курултае предводителем Монгольского государства Чингисхана, как известно, было вынесено также новое установление о «Хуйсэр монгол гарбал» - о новой Монголии как о великой державе, завоевавшей впоследствии 4/5 всего известного в ту пору земного пространства, - со своими законами, с новыми календарными указателями, в частности, с перенесением празднования нового года с Покрова дня на конец зимы, а также со многими факторами обновления родоплеменных традиций и обычаев. С этого времени, с начала ХIII в., начинается новая эра в шаманизме бурят-монголов: пантеон божеств Байкальского региона испытывал весьма серьезную трансформацию в связи с образованием, наряду с сохранением прежних основных тотемов-предков, относительно новых родов и племен (или их смешением), среди которых на передний план выдвинулись эхириты, булагаты, хори, хонгодоры, некоторые алтайские племена, монгольские «босхулы». На сегодня их общее число уже составляет более двух сотен наименований, причем у каждого рода и племени есть свои покровители и заяны, свои онгоны со строго соблюдаемыми канонами призываний. Поэтому любому современному шаману предъявляются сегодня очень большие требования. Ему приходится вселять в себя духов разных родов и племен, для общения с которыми необходимо совершать много обрядов, правильно и точно соблюдая при этом различного рода каноны. В этой связи автор сообщения выражает свое особенное удовлетворение тем, что бурятские ученые в столь трудное время продолжают издавать свои новые книги, целенаправленно ведя исследования во имя оздоровления общества, внося свою весомую лепту в изучение древней духовной культуры этноса (см. труды Б.Р.Зориктусва, П.Б.Коновалова, Т.М.Михайлова, И.С.Урбанаевой, С.Ш.Чагдурова, Ш.Б. Чимитдоржиева и др.)

Бурят-монгольский шаманизм вобрал в свою структуру все существовавшие ранее древние формы верований различных этнических групп, вошедших в состав «Хуйсэр монгол гарбал».

Поскольку религия - есть социокультурное образование, возникшее в эпоху становления того или иного сообщества, она прошла в процессе своего формирования ряд этапов. Каждому этапу были присущи особые формы верований, начало которым ' закладывалось в итоге глубокого синтеза древних культов. Трансформация этих культов происходила путем фильтрации и в силу принадлежности верований тому этническому объединению, которому они исконно служили, будучи реальным проявлением принципа наследственности, передающимся по установленным этносом традициям. Потому после образования Великой Монгольской державы шаманизм приобрел новые параметры развития и новую ориентацию на движение от отдельных родоплеменных начал к политеизму - в силу территориального расширения кочевий с соблюдением новых календарных сезонных и годовых циклов, к которым обязательно были привязаны обрядовые культы: как индивидуальные, так и общественные.

При всем этом шаманизм как форма религии вобрал в себя, как в свой древний структурный каркас, такие формы верований, как: 1) тотемизм; 2) анимизм; 3) фетишизм; 4) магию.

После установления Великой Монгольской Державы, начиная с ХШ в., земля вокруг Байкала была, официально названа «Ара монгол дайда» и чтима всеми шаманами. Формирование этого региона, по шаманским преданиям, проходило в несколько этапов. Изначально в него входили Баргуджин-Тукум с южной стороной -долинами рек Онон Керулен, Аригун, и Захайн монгол дайда -Монголджин (левосторонняя часть р.Селенги). Впоследствии к ним примкнули Ара Хангай дайда с Запада, а также территория Алари вплоть до Красноярского края на северо-западе. С северо-востока -долина р.Лены до границ нынешней Якутии (Зyyн-хойто зyгэй Зyлхэйн гол), на востоке - до горы Сохондо близ Нерчинска. Граница же с юга проходила по окрестностям озера Хубсугул, а с юго-востока - по Хэнтэйскому нагорью. В пределах этих земель к приходу русского казачества была уже сформирована вся территория «Ара монгол дайда». Был сформирован и весь пантеон божеств, почитаемых по четырем сторонам света (как «наран тала» - с юга, как «Баруун хаад» - с запада, как «Зууни хаад» - с востока и северо-востока (включая также тыльную сторону с севера), в составе тринадцати великих царей («Арын арбан гурбан ноёд»), которые относились к высшей иерархии земных царей «Хаадууд», главенствовавших на всей обширной территории «Ара монгол дайда».

Наряду с ними ниже рангом шли почитаемые земные божества: небесные уполномоченные - Буудалы тэнгэринов, духи земных представителей, признанных небесными божествами, т.е. духи монгольских ханов и военачальников, предводителей племен, онгоны племен - тотемные божества, духи именитых зааринов, хозяева гор, духи долин, местностей - буурал yбгэд, заяашад (заяны), а также бабушки - тooдэйнyyд - большие заявки родов и племен и т.д.

Все они почитались по иерархии, занимая строго определенные места; круг их полномочий и покровительства был строго очерчен по родам и племенам. С появлением календарных и сезонных изменений родоплеменная принадлежность, конечно, обновлялась в известной мере с сохранением прежних тотемов родов и племен, а также ритуалов и традиций. В основе же возникновения «Ара монгол дайда», судя по всему, лежала родина предков Чингисхана: земля Буртэ-Чино и Борджигидая Мэргэна - по отцовской линии, она же земля предков и по материнской линии - долины Монгол -Монголджин (ср.Баргольджин-Токум и др.). При почитании предков самим Чингисханом призывались божества всего пантеона «Ара монгол дайда», куда включались в первую очередь Гушан гурбан галаб - тридцать три края и долины. По традициям и канонам, установившимся с тех времен, все роды и племена, населявшие эти долины, шли под эгидой «Хуйсэр монгол гарбал». И сегодняшний этноним «буряад-монгол» по шаманским канонам восходит именно к «Хуйсэр монгол гарбал» как к истокам родов и племен, живших на территории тех же тридцати трех долин и краев.

Тридцать три районных подразделения Байкальского региона возникли в основном по долинам больших рек и узнавались в следующем порядке:

1. Алтайн арбан гурбан Аха дайда - Мони гол (территория нынешнего Окинского района).

2. Хойтогол - тыльная сторона Тункинской долины.

3. Yбэр Хангай - Тункинская долина, включая часть Иркутской области по левобережью р.Ангары.

4. Захайн Мони гол - ныне Закаменский район.

5. Джадайн гадзар - Джидинская долина.

6. Сэлэнгын гол - ныне Селенгинский район.

7. Сyхэйн гол - Чикойская долина.

8. Хяаг тала - Кяхтинский район.

9. Наран тала — включает в себя огромную территорию долин по верховьям р.Онон, Керулен, Аригун; в центре - святые Хэнтэйские горы, Хаан Хэнтэй ноён и Бурхан-Халдун.

10. Хёлгын гол - Бичурская долина по реке Хилок.

11. Мухар-Шэбэр - Мухоршибирский и Тарбагатайский районы.

12. Тамчата-Оронго-Ивалга - часть Селенгинского района и Иволгинская долина.

13. Yдэйн гол - Удинская долина до верховий р.Уды, включая нынешний Хоринский район.

14. Эльхиин гол - Заиграевский район, включая часть Кижингинского района.

15. Мухар тала - Хyндэлэн - Заиграевский район, охватывает часть Кижингинского района.

16. Худани гол - Кодунская долина Кижингинского района (Оротская сторона).

17. Челсаанын гол - Кижингинская долина.

18. Анаа гол - Хоринский район до границ с Еравнинским районом.

19. Хyрбэйн гол - Заиграевский район.

20. Гушан гурбан галабай Гурбан ехэ Ярууна (обширные территории, граничащие ранее с Нерчинским воеводством - Эвенкийским ведомством).

21. Баргуджин-Тукум - долина Баргузина, Прибайкалье.

22. Дээдэ Ангарын гол - Северо-Байкальский район, входивший ранее в Ленскую управу.

23. Зyyн Ходори - Кабанский и Прибайкальский районы.

24. Уhан хyреэтэ Ойхон - остров Ольхон.

25. Барууни Ходори - огромные территории Качугской стороны до Ленской долины, включая Приольхонье.

26. Зyлхэйн гол - Ленская долина.

27. Худани гол - долина реки Куды.

28. Мyрын гол - долина реки Мурын до границ с Бугульдейкой, включая Голоустную.

29. Yнгэйн гол - Нукутская сторона.

30. Оhойн гол - Осинская долина.

32. Хутиин гол - Китойская долина.

33. Ара Хангай-Алайр - Аларская долина.

Все они, долы и края, и составляют "Ара монгол дайда". По шаманским преданиям (в том числе и моего рода), при их почитании проводились настолько большие обряды с поклонениями всем земным божествам, что трудно даже представить их в полном объеме. Если имена всех этих божеств, духов гор и местностей со всеми именными призываниями учитывать на письме, то получились бы многотомные издания, по количеству слов и структур далеко превосходящие даже "Коран" со всеми главами (сурами) и аятами (в "Коране" 114 суров, 6236 аятов, а в каждом аяте в среднем около 70 слов. Всего же получится около 78 тысяч слов). Шаманские же материалы превосходят «Коран» в полтора раза. И все это шаману следует знать наизусть.

При исполнении обрядов для представителей, например, одиннадцати родов хоринских бурят обязательны призывания онгонов местностей, долин, покровительствующих всем этим родам. Основным онгоном буудал тэнгэрина, связанного с духом Чингисхана, синоним которого «Баян баатар хаан баабай», является Дух и хозяин горы и долины Челсаны - Бугата Буурал ноён. В кратком призывании говорится так: Севк! Севк! Севк! Баян дайдаяа эжэлэжэ бууhан Бажир тэнгэриин буудал бэлэйт, Барга монгол удхамнай,Бугата буурал ноёмной! Гушан гурбан галаб дээрээ Гурим шэжэм даалгуулжа байhан Гужир тэнгэреэр гyйдэл бариhан, Гуны Монгол шэзкэмнай! Еhо заажа, Едоо эсхyyлжэ, Бyгэдэ зоноо буридхэжэ байhан, Бyлгэм зондоо хараан болоhон, Бажир тэнгэриин хубуун бэлэйт, ~ Бугата буурал ноён-баабай!

Онгоны родов и племен по местам почитания - по долинам и святым местам строго подразделяются. Наряду с ними почитаются гении-хранители - заяны, которые оказывают покровительство людям, населяющим ту или иную местность, входящую в ведение этих заянов. При этом число онгонов в Байкальском регионе чуть ли не в два раза превышает число Заянов.

Среди онгонов родов и племен есть и домашние онгоны, онгоны вербальные - обереги, онгоны охоты, онгоны ремесел и различных технологий - это разряд так называемых домашних и локальных онгонов.

При исполнении обрядов, принятых у одиннадцати родов племени хори-бурят, обязательно поклонение девяти основным покровителям-онгонам строго по рангу: 1)Хэсэтэ-онгону; 2)Буртэ-онгону; 3) Челсанын-Бугата буурал ноёну; 4) хозяину долины Кодун (Худан голой) - Шарбали Сагаан ноёну; 5) хозяину Хилокской долины - Хилар Сагаан ноёну; 6) хозяину Кяхтинской долины - Хилман Сагаан ноёну; 7) владыке горы Сохондо - Орооли Сагаан ноёну; 8) хозяину г. Алхана в Агинском округе - Ухэр шулуун унжэлгэтэй Алхана уула баабай; 9) Хозяину Удинской долины - Ундэр Сагаан ноёну (его синоним Унэр Сагаан ноён).

Затем поклоняются девяти покровителям-бууралам местностей (долин) - гениям-хранителям - заянам и вверх по рангу - северным тринадцати царям (Арын арбан гурбан ноёд) и духам пяти монгольских ханов-царей: 1) Хумэн-хаану; 2)Хугтэй-хаану, 3) Хайранга хаану; 4) Баян Баатор хаан баабай;5) Хаан Хэнтэй ноёну.

Шаманские предания гласят, что великий Чингисхан предвидел все перипетии и ситуации Монголии в будущем на много столетий вперед и оставил все прежние божественные установления и деления без особого табу. Было наложено строгое табу только на предмет поисков и нахождения его праха: ни один монгол, если даже и знает место его захоронения, не осмеливается говорить об этом даже ближайшему потомку, боясь божеской кары. По преданиям, был он сыном Неба и впоследствии стал

небожителем, покровителем 99 (девяносто девяти) долин и краев трех составных частей Монголии: 1. Халха-Монголой гушан гурбан галаб, 2. Ойрат-Монголой гушан гурбан галаб, 3. Ара Монголой гушан гурбан галаб, которые все вместе составляют шаманствующие 99 небес и девяносто девять долин. Узаконенное почитание духа Чингисхана было официально провозглашено его внуком Хубилай-ханом, которое существует до сего времени в Ордосе. Это фактически тайное поклонение и всенародное чествование божества вселенских масштабов - гения и хранителя всех монголов.

У нас в Байкальском регионе (Ара монгол дайдада) в старину в каждой семье почитался как онгон "Толитой бурхан", его помещали на верхней перекладине, называемой "тээнги", и он главенствовал среди домашних девяти онгонов. К нему обращались так:

Гэрэймни найман онгод,

Тотогодом толон болоhон,

Тээнгидэмни онгон болоhон -

Толито бурхан онгомни!

По восьми углам юрты-восьмиугольника размещались восемь онгонов и на потолочной перекладине – девятый, старший "Толитой бурхан". Дух Чингисхана также всегда присутствует на своих прежних местах поклонения: "Наран тала» на Хэнтэйских горах, на Бархан уула в местности Тэмтээхэй, на горе Челсана - в Кижинге, на Двухглавой горе в Чикойской долине - "Душэ хада", в местности Уула - на Ольхоне; есть место поклонения на горе Комушка( г. Улан-Удэ), Хухэ уула - в Барууни ХааЬии и т.д. В этих святых местах его обязательно именуют "Баян Баатар хаан баабай", не приводя его настоящего имени. На всех этих святых местах он имеет свои кузницы, так как его род, по шаманским преданиям, кузнечно-шаманского происхождения, берет начало от Буртэ-Чино и потомков Борджигинов и Тайчиутов, его отец Есугей-батор и его корни несли ремесленное удха, наследие тайчи.

Таким образом, дух Чингисхана почитается, особенно не выделяясь среди пяти ведущих общемонгольских святых духов. Возможно, что многие почитатели даже и не подозревают, что Баян Баатар хаан баабай - это и есть величайший из всех святых II тысячелетия нашей эры на огромных просторах всемонгольского духовного пространства.
Д.и.н., проф. Ц.П. Ванчикова

(Россия, ИМБиТ СО РАН, г. Улан-Удэ)
К ИНТЕРПРЕТАЦИИ БИОГРАФИИ ТЭМУДЖИНА

(по «Сокровенному сказанию монголов»)

Перейду непосредственно к теме доклада: отрочеству и юности Тэмуджина, изложенных в параграфах 69-95 ССМ и развертывающихся перед читателем в соответствии с канонами героического сказания. Если рассматривать раннюю биографию Тэмуджина сквозь призму института юношеских инициаций, в процессе которых проходило воспитание и становление будущего воина и военного лидера в древности и средневековье, то ее отдельные события могут быть выстроены в определенную матрицу историко-культурных представлений эпохи. Новый подход к содержанию «Сокровенного сказания монголов», основанный на историко-культурных интерпретациях текста памятника, может способствовать в дальнейшем более полному выявлению внутренних исторических механизмов развития монгольского социума, которые предопределили становление монгольской государственности в эпоху средневековья.

Итак, биография Тэмуджина до его совершеннолетия, т.е. до создания собственной семьи, состоит из двух основных периодов - детства, а также отрочества и ранней юности. Отъезд с отцом из дома в семью будущей невесты, который произошел согласно ССМ на девятом г. жизни Тэмуджина, и последующая гибель Есугея, его отца, отравленного тайджиутами при возвращении домой, символизирует окончание счастливого периода детства и начало этапа испытаний – инициаций в целях воспитания будущего воина. Согласно источникам Есугей погиб в 1171 г. Последующий этому событию период жизни Тэмуджина между 1172-1178 гг., продолжавшийся вплоть до его семнадцатилетия, был полон лишений для семьи и самого Тэмуджина. Внутри этого фрагмента можно выделить блок преданий (§§ 79-87), которые тематически отражают возможность прохождения мальчиками-подростками разных этапов инициаций, которые завершались обычно по достижении 18-летнего возраста. Хотя в разных культурах конкретное наполнение и характер инициаций различаются, однако в целом все они характеризуются определенной общей особенностью – испытаниями, связанными с природными стихиями, – огнем, водой, голодом и покорностью, аналогии с которыми можно выявить и в ССМ.

Испытания, которым подвергся Тэмуджин, могут быть рассмотрены как отголоски воинских инициаций. Это испытания водой, жаром, одиночеством в лесу, во время которого он чуть не умер от голода. Хотя сегодня трудно доказательно обсуждать вопрос, насколько точно переданы биографические события этого периода жизни будущего Чингисхана, однако, на наш взгляд, если мы будем рассматривать их как историко-культурный феномен, а не только как голые биографические факты, то интерпретация этих событий из ССМ может быть более исторически объективной и способствовать более полному раскрытию его личности.

Так, например, пребывание Тэмуджина в плену у тайджиутов сопровождается унизительным ношением колодки раба, которую надели на шею подростку кровные враги его отца Есугея. В более широком плане ношение колодки отражает этап смирения, который начинался для подростков в период обучения будущих воинов. При бегстве из плена Тэмуджин трое суток скрывается в речной заводи, полностью погрузившись в воду. Затем еще трое суток подвергается “испытанию жаром”, прячась в летний зной на дне телеги, полной тюками сбитой шерсти.

Но, пожалуй, самым знаменательным событием отрочества Тэмуджина является его бегство от тайджиутов верхом на коне на вершину горы Бурхан-Халдун, в окрестностях которой кочевала его семья после гибели Есугея. Если не учитывать метафоричность средневекового сказания, то легко интерпретировать бегство и многодневное пребывание Тэмуджина в глухом лесу как проявление слабости и страха перед врагом. Но если принять во внимание, что речь идет о тайных инициациях, то пребывание на вершине священной горы и разные приметы, знаки, которые сопровождали юношу в это время, по замыслу автора ССМ являлись, пожалуй, самым важным периодом в становлении Тэмуджина в качестве будущего лидера монголов, избранного самим Небом. Рассмотрим этот фрагмент в контексте символики средневековых монгольских представлений.

Вершина горы - это место, где пребывают божества, т.е. сакральная территория, табуированная для обыкновенного человека. Пробыв в этой опасной области три дня, Тэмуджин решает спуститься с горы, но на пути замечает необычные неполадки в снаряжении своего коня («седло сползло при туго подтянутой подпруге и нагруднике»). Современный читатель видит в его осторожности лишь языческие суеверия средневековья. Для средневекового мышления такая внимательность и осторожность рассматривались как проявление необходимой самообороны, достойные для поведения наблюдательного, умного человека. Обстоятельно осмотрев снаряжение своего коня, Тэмуджин решает, что неполадки в снаряжении - знак свыше, предупреждающий, что необходимо проявить должное благоразумие и оставаться в лесу. Этот знак Тэмуджин прочитывает как знак покровительства Неба. При повторной попытке спуститься с горы перед Тэмуджином сверху падает огромный белый валун “размером с юрту” и преграждает ему дорогу. Падение камня сверху обычно рассматривается как волеизволение, знак Неба. Валун к тому же был белого цвета, т.е. сакрального, чистого или небесного происхождения. Теперь уже Тэмуджин не сомневается, что само Небо покровительствует ему. Он остается в лесной чаще еще на несколько дней, мучимый голодом и с вероятностью погибнуть от истощения.

Между тем мы знаем из текста ССМ, что он был вооружен. Казалось бы, он мог найти себе пропитание, будучи прирожденным охотником, однако вершина горы, как уже отмечалось нами выше, место запретное, в т.ч. и для охоты. Из-за высокой вероятности нападения со стороны зверей и горных духов Тэмуджину не оставалось ничего кроме как голодать и рисковать жизнью. Таким образом, вершина горы, хотя и являлась укрытием от врага, была одновременно местом, гораздо более опасным, чем его враги. Тэмуджин просто подчинился «воле неба», поняв это предупреждение свыше. ССМ, таким образом, иносказательно намекает на то, что это лесное отшельничество есть не что иное как вид сурового подвижничества ради обретения “кучун” - силы, даруемой Небом харизматическому избраннику, который достойно пройдет испытания. Неслучайно позднее, когда он, сбежав из плена в колодке преступника, прятался от преследователей в речной заводи, один из стражников, сочувствующий ему Сорган-Шира, сказал: “В глазах огонь, лицо - как заря”, т.е. он отметил блеск, исходивший от лица юноши, который свидетельствовал о его особых духовных качествах и внутренней силе.

Возвращение домой из плена символизирует окончание периода инициаций и ученичества будущего воина. Но для того, чтобы стать полноправным воином, Тэмуджину предстояло на деле подтвердить это право. Согласно канонам воинской этики необходимо было совершить набег, который должен быть справедливым. В ССМ это последнее испытание описано на примере похода Тэмуджина совместно со своим первым нукером Боорчу в курень врага с целью возвращения восьми соловых лошадей, незадолго до этого угнанных тайджиутами.

Перипетии похода в увлекательной и доходчивой форме излагают этику степного рыцарства и побратимства. Боорчу, вызвавшись следовать вместе с Тэмуджином в поход, отдал ему из отцовского табуна лучшего скакуна, а сам сел на плохонькую лошадь и, ни минуты не задумываясь, отправился отбивать лошадей Тэмуджина. Со своей же стороны, Тэмуджин не склонен принимать помощь друга бездумно. Когда юноши достигли куреня врага, Тэмуджин предложил Боорчу спрятаться в безопасном месте, чтобы не рисковать жизнью ради чужих лошадей, на что Боорчу ответил отказом. Юноши смело угнали лошадей на глазах у противника и вернулись в стойбище Боорчу, где они встретились с его отцом, который, снарядив Тэмуджина в далекий путь к дому согласно законам степного гостеприимства, наказал юношам быть вместе и в горе, и в радости: «Вы оба, молодые люди, будьте всегда друзьями и впредь никогда друг друга не покидайте». Это повествование также свидетельствует и о начале нового этапа жизни Тэмуджина - будущего военного лидера монголов и государя, и о начале формирования собственной дружины Тэмуджина.

Таким образом, на основе преданий ССМ, посвященных ранней биографии Тэмуджина, можно реконструировать слой реликтовых представлений монголов об институте воинских инициаций юношей, особой половозрастной группировки, из которых выделялись военные вожди, лидеры племенных союзов, а также первые государи древности и раннего средневековья.

Дальнейшее изучение ССМ, выдающегося памятника монгольской истории и культуры, позволит, на наш взгляд, выявить глубинный характер становления династийной идеологии монголов эпохи средневековой государственности и по-новому интерпретировать целый ряд, казалось бы, уже известных фактов в истории монгольской государственности эпохи Чингисхана.
Д.и.н., проф. Т.Д.Скрынникова

_{(Россия, ИМБиТ Со РАН, г. Улан-Удэ)}