Б уквально понимать символы и аллегории писаний древнего Востока

Пифагор облекал свое учение символами, но тщательно избегал олицетворений и образов, которые, по его мнению, рано или поздно приводят к идолопоклонству.

Священная Каббала, или традиции детей Сета, была принесена в Халдею Авраамом; Иосиф обучил ей священство Египта; затем ее возродил и усовершенствовал Моисей, скрыв ее за символами Библии; далее Спаситель открыл ее Св. Иоанну, который всю ее сохранил в виде иератических¹⁰ картин «Апокалипсиса».

Каббалисты полагали Бога Разумной, Живой и Дарующей Жизнь Бесконечностью. По их мнению, Он не существо, объединяющее в себе всех существ, и не абстрактное существо, и не существо, поддающееся философскому определению. Он во всем отличен от всего и величественнее всего. Даже Имя Его непроизносимо; и все равно это Имя всего лишь выражает человеческое понимание Его божественности. Что есть Бог Сам по Себе, человечеству не дано понять.

Бог есть абсолют Веры; а абсолютом Разума является Бытие. «Я есмь Тот, Кто Есть; Я Есмь Сущий», — так это можно грубо перевести.

Бытие, Существование есть само по себе и обусловлено тем, что оно есть. Причина Бытия в самом Бытии. Мы можем задаться вопросом: «Почему нечто существует?», то есть «Почему существует та или иная вещь?» Но мы не можем, не скатываясь в пропасть абсурда, спросить: «Почему есть бытие?» Это означало бы предположить существование бытия до самого бытия. Если бы у бытия была причина, эта причина, несомненно, была бы; следовательно, причина и следствие совпадают.

Разум и наука показывают нам, что Существование и Бытие находятся в равновесии вследствие гармонических и иерархических законов. Однако иерархическая пирамида, по мере восхождения по ней, постепенно сужается, становясь все более и более монархической по своей сути. Но разум не может позволить себе остановиться ни на одной из ступеней, ибо он постоянно помнит о тех безднах, которые открываются даже над самой вершиной этой пирамиды. Таким образом, все остается в равновесии, и разум может иногда уступить место вере, пред которой преклоняется.

С другой стороны, ни у разума, ни у науки не вызывает сомнения то, что идея Бога — величайшая, святейшая и полезнейшая из всех людских идей, что на этой идее основана вся человеческая нравственность со всеми ее выводами. Эта вера в человечестве есть, таким образом, самое явное проявление Бытия; и если бы она была ложной, природа подтвердила бы истинность абсурда; великое Ничто сформировало бы всю жизнь во Вселенной, а Бог в одно и то же время был бы, и не был бы.

Именно этой философской и бесспорной реальности, которая определяется как Идея Бога, Каббала и дает Имя. В этом Имени содержатся все прочие. Его тайна скрывает в себе все числа, а иероглифы его выражают все законы природы и вообще все сущее.

БЫТИЕ ЕСТЬ БЫТИЕ; причина Бытия – в Бытии; в начале его — Слово, а логически оформленное Слово, в свою очередь, формирует Речь, то есть изреченный Разум; Слово — у Бога, оно — Сам Бог, выраженный в Разуме. Эти положения стоят над всеми философиями мира. В это мы должны верить под угрозой никогда и ничего не узнать по правде, но наоборот, впасть в абсурдный скептицизм Пиррона. Духовенство, опекающее веру, покоится на этом основном знании, и в его учениях мы должны распознать Божественный Принцип Предвечного Слова.

Свет не есть Дух, как в то верили иерофанты Индии; это только орудие Духа. Это не тело протопластов, как верили теурги Александрийской школы, а первая физическая ипостась Божественного Откровения. Господь постоянно творит его, а человек, созданный по Его образу и подобию, постоянно изменяет, возможно, меняясь при этом сам.

Высокая магия определяется как «Жреческое Искусство», или «Царственное Искусство». В Египте, Греции и Риме она не могла не подвергаться воздействию всех разлагающих низостей, которые процветали среди жреческого и царского сословий. Любая философия, негативно настроенная по отношению к объектам народного поклонения и Мистериям этого народа, была настроена негативно и по отношению к высоким политическим силам, которые теряют свое величие, если в глазах масс более не походят на воплощение Божественной Власти. Любая корона разбивается при столкновении с тиарой.

Платон в письме к Дионисию Младшему о природе Первого принципа говорит: «Я вынужден писать тебе загадками, чтобы в том случае, если письмо мое будет перехвачено на суше или на море, тот, кто прочтет его, ничего бы не понял в нем». И далее: «Царя окружает множество вещей; они зависят от него, и он один является причиной существования добра, второе — вторым, третье — третьим».

В этих нескольких словах — обобщение всей теологии Сефирот. «Царь» — это Эйн-Соф, Верховное и Абсолютное Существо. Из этого центра, который везде, лучами распространяется все сущее; а мы, в частности, поглощаем все это тремя способами в трех главных сферах. В Божественном, мире (Ацилут), мире Первопричины, все многообразие вещей в самом начале существовало в Единстве, чтобы затем, в течение Вечности, распространяться под покровом Формы, приобретая за счет определенных приобретаемых признаков образ Материи; Первый Принцип — Первый и Единственный — это Первое и Единственное, хоть и не Само Беспредельное Божество, неопределяемое, непостижимое; но Само Оно проявляет Себя в Творческой Мысли. Вот пример сравнения ничтожество с бесконечностью: Аркрайт как изобретатель прядильного станка, а не человек Аркрайт в противовес этому образу и превыше него. Все, что мы может узнать о Самом Божестве в сравнении с Его полным образом, — это всего лишь мельчайшая частица целого в сравнении с бесконечностью этих целых.

В Мире Созидания, мире Вторых Причин (Бриа), автократия Первого Принципа тоже полная, но мы поглощаем его только под действием причин второго порядка. Здесь Он существует в виде диад и является пассивным Созидательным Принципом. И наконец, в третьем мире (Йецира, или Формирования) Он реализуется в совершенной форме, в Форме Форм, форме Мира, Высшей Красоты и Превосходства, Созидательного Совершенства. Таким образом, этот принцип в одно и то же время является и первым, и вторым, и третьим, поскольку Он — это Всё во Всём, Центр и Причина всего. И здесь мы преклоняемся не только и не столько пред гением Платона, сколько пред узнанными в его словах знаниями посвященного.

Величайший из апостолов Св. Иоанн не позаимствовал начальные строки своего Евангелия из философской концепции Платона. Напротив, Платон пил нектар познания из тех же источников, что и Св. Иоанн и Филон; Иоанн же в начальных строках своего повествования утверждает главнейшие принципы учения, знакомого и принятого многими школами, однако язык его напоминает язык Филона, с трудами которого он, очевидно, был знаком. Философия Платона, величайшего из первооткрывателей мира, могла только стремиться к созданию образа человека, порожденного Словом; и только Евангелие смогло дать его миру.

Сомнение в присутствии Существа во всей Его гармонии; скептицизм при наличии вечной математики и нерушимых законов Жизни, которые делают Существо вечным и вездесущим, точно так же, как человек везде виден по его словам и поступкам, — не самое ли это глупое и безрассудное, не самое ли непростительное и опасное преступление? Мысль, как нам известно, — это не последствие самоорганизации материи, не какая-нибудь химическая реакция, протекающая между ее частицами, как, например, вскипание воды или взрыв газа. Наоборот, тот факт, что мысль реализуется в действии человеческом или Божественном, доказывает существование мыслящего Субъекта или Совокупности субъектов. Таким образом, Вселенная — это бесконечная Производная от одной из бесконечного множества бесконечных мыслей, которые не могут не проистекать от Бесконечного Мыслящего Источника. Причина всегда, по крайней мере, равняется результату; материя неспособна мыслить, она, таким образом, не может служить причиной для самой себя или существовать без причины; ничто не в состоянии само по себе производить силы или вещи, поскольку в пустоте не может содержаться никаких потенциальных сил. Допустите существование Силы, существующей сама по себе, и придется признать также и существование ее Разума или Разумной Причины, — и мы опять приходим к выводу, что БОГ СУЩЕСТВУЕТ.

Иудейская аллегория падения человека, являющаяся одним из вариантов всемирной легенды, символизирует собой одну из величайших и наиболее признанных в мире аллегорий Науки.

Нравственное зло — это ложь в действиях, точно так же, как ложь в словах есть преступление.

Несправедливость — это концентрированная ложь, а значит каждое лживое слово есть несправедливость.

Несправедливость — это смерть нравственного существа, точно так же, как ложь — это яд для разума.

Восприятие Света — это заря Вечной Жизни, жизни во Существе. Слово Господне, сотворившее Свет, может быть продуктом деятельности любого разума, который способен видеть и осознавать формы. «Да будет СВЕТ!»

Свет существует в форме сияния, но только для тех глаз, которые взирают на него; а душа, находящая истинное наслаждение в зрелище благодати Вселенной и обращающая внимание на сияющие писания Бесконечной Книги, которая носит название «Зримое», произносит рано или поздно, как это сделал Господь на заре первого дня Творения, высшие созидательные слова: «ДА БУДЕТ СВЕТ!».

Не под могильным камнем, а в самой жизни следует нам искать посвящения в Мистерии Смерти. Спасение и возрождение начинаются здесь, внизу, и в земном мире тоже существуют свой Рай и свой Ад. Всегда, даже в этом мире, добродетель бывает вознаграждена; всегда, даже в этом мире, зло бывает наказано; и только то заставляет нас иногда уверовать в безнаказанность порочных людей, что богатство, это орудие добра и зла, иногда по воле рока попадает в их руки. Но горе несправедливому человеку, если в его руки попадает золотой ключ! Ему он откроет только лишь врата могилы и Ада!

Все истинные посвященные признавали необходимость и пользу тяжкого труда и горя. «Горе, — сказал великий немецкий поэт, — это пес неведомого пастыря, управляющий людским стадом» Наука страданий, наука смерти — это наука Вечности, вечное послушничество.

Аллегорическое изображение Кибелы времен Платона, впоследствии отраженное в «Божественной Комедии» Данте, описание которого сохранилось до наших дней, что заставило живописцев Средних веков неоднократно пытаться восстановить его по этому описанию, — это памятник одновременно философский и магический. Это наиболее полный нравственный синтез и в то же время самое яркое из всех когда бы то ни было созданных изображений Великого Аркана, тайны, раскрытие которой перевернет Небеса и Землю. Да не ждут от нас того, чтобы мы растолковали здесь эти образы! Тот, кто проникает за покровы, скрывающие тайну, должен осознавать, что по самой своей природе она нераскрываема и что смерть будет расплатой тому, кто, по воле случая, получит в свои руки разгадку, одновременно со смертью самой тайны.

Эта тайна — в возвышенности мудрецов, в венце посвященного, который с честью и победой снова поднимается на землю из пещер или, наоборот, спускается с горних высей испытаний, как об этом повествует аллегория Кибелы. Великий Аркан делает посвященного Мастером, владыкой золота и света, которые суть одно и то же, по своей сущности, поскольку он решил задачу квадратуры круга; это он управляет вечным движением, и это в его владении находится Философский камень. Здесь адепты поймут нас. В работе Природы не бывает перерыва, в результатах ее труда нет упущений. Гармонии Небес соотносятся с гармониями Земли, и Вечная Жизнь протекает в соответствии с теми же законами, что и жизнь простой собаки. «И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их,»⁶ - гласит Библия, и это та же блестящая мысль, что и у Платона.

У человечества никогда в действительности не было одной религии и всеобщей традиции поклонения одному и тому же. Этот вселенский Свет мог также производить призрачные миражи, создавать обманчивые отражения и тени; но и после ночи Заблуждения мы видим, как он появляется снова, единый и чистый, как Солнце.

Великолепие богослужения — это жизнь религии, и если Христу были нужны нищие проповедники, то Его Верховная Божественная Сущность не обязана принимать подношения с деревянных алтарей. Некоторые протестанты не понимают, что богослужение учит, что мы не должны способствовать складыванию в умах масс образа Господа униженного; молельные дома, напоминающие бедно меблированные гостиничные конторы, достойные пастыри, одетые, как нищие нотариусы или банковские клерки… неужели не очевидно, что они провоцируют массы на отношение к религии, как к простой пуританской формальности, а к Господу — как к мировому судье?!

Мы смеемся над авгурами. Но смеяться так просто, и так сложно понять. Неужели Господь оставил во тьме на две тысячи лет весь мир, чтобы даровать Свет только лишь одному району Палестины и только лишь одному грубому, жестокому, невежественному и неблагодарному племени? Почему мы всегда клевещем на Господа и святыни? Неужели среди священников нет никого, кроме проходимцев? Неужели нельзя найти честных и достойных людей среди иерофантов Цереры и Дианы, Диониса и Аполлона, Гермеса и Митры? Или они все были обмануты, как, впрочем, и все остальные? Кто в таком случае постоянно держал их в неведении в течение многих и многих веков, ничем не выдавая себя? Даже величайшие лгуны не бессмертны. Арагон говорит, что, за пределами чистой математики, тот, кто произносит слово «невозможно», наверняка либо лжет, либо просто глуп.

Истинное имя Сатаны, по мысли каббалистов, — это перевернутое имя Яхве, ибо Сатана — не черный бог. Он — отрицание Бога. Дьявол есть олицетворение атеизма или язычества.

Для посвященных это не Личность, созданная ради добра, но могущая быть повернута и во зло. Это орудие Свободы, или Доброй Воли. Они персонифицируют эту Силу, которая управляет физическим созиданием, принимая мифологизированную рогатую форму бога Пана; отсюда происходит и образ козла на шабаше, брата Древнего Змея, и образ Светоносца или Фосфора, который поэты превратили в образ легендарного Люцифера.

Золото для посвященных — это сконденсированный Свет. Они называют священные числа Каббалы «золотыми числами», а нравственное учение Пифагора — «золотыми стихами». По той же причине таинственная книга Апулея, одним из главных действующих лиц в которой является осел, носит название «Золотой осел».

Язычники в свое время обвиняли христиан в том, что те якобы поклоняются ослу, и это обвинение не было выдумано ими, оно пришло от самаритянских иудеев, которые, анализируя Каббалу с помощью символов Древнего Египта, для выяснения природы Божественного, представляли, например, Разум в виде Волшебной Звезды, которой поклонялись под именем Ремфан, Науку — в виде бога Анубиса, имя которого они изменили на «Ниббаш», а свою грубую веру, или, скорее, суеверие — в виде Тартака, бога, изображаемого в окружении книги, плаща и ослиной головы. По мнению самаритянских книжников, христианство — это главенство Тартака, слепая Вера и грубые суеверия, превращенные в догму и возвышенные до уровня вселенского оракула, предпочитаемые Разуму и Науке.

Синезий, епископ времен Птолемеев, один из величайших каббалистов, человек передовых для своего времени взглядов, писал: «Человечество всегда будет смеяться над тем, что легко понять; ему просто необходимы самозванцы».

«Дух, — продолжает он, — который любит мудрость и познает близкую ему Истину, вынужден скрывать ее, чтобы толпа приняла ее... Людям необходимы ложные измышления, ибо Истина становится смертельной для тех, кто недостаточно стоек, чтобы принять ее во всем ее великолепии. Если бы священнические законы разрешали сдержанность суждений и использование словесных аллегорий, я принял бы эту предложенную честь с тем условием, чтобы я мог быть философом дома, а вне него — певцом апологий и иносказаний... честно говоря, что вообще может быть общего между невежественной толпой и высшей мудростью? Истина должна содержаться в тайне, и массы должны получать такое учение, которое было бы пропорционально степени несовершенства их разума».

Нравственные расстройства приводят к физическому уродству, что оправдывает изображение тех ужасных ликов, которые по традиции приписываются демонам.

Первые друиды были истинными детьми магов, и их инициационные традиции пришли к ним из древнего Египта и Халдеи, то есть из источников той самой первой, примитивной Каббалы. Они почитали Троицу под именами Иси или Иисус (Хесус), Высшая Гармония; Белен или Бэл, что по-ассирийски означало «Господь», имя, соответствующее иудейскому Адонай; и Камул, или Камел, имя, которое, по Каббале, означает Божественную Справедливость. Под треугольником Света они подразумевали существование Божественного отражения, также состоящего из трех лучей, олицетворяемых Теутатесом или Теутом, тем, что у египтян было известно под именем Тот, то есть Словом, или Высказанным и Оформленным Разумом; а также Силой и Красотой; эти имена и их эмблемы варьировались. И наконец, они венчали священную седмицу таинственным образом, который обозначал развитие учения и его будущие воплощения. Это была юная девушка под покрывалом, держащая в руках дитя; они посвящали этот образ «деве, которая становится матерью» — Virgini pariturae.

Герта или Верта, юная Исида галлов, Небесная Царица, Дева, которой суждено понести во чреве, держала в руках веретено Судьбы с намотанной на него наполовину черной и наполовину белой шерстью, поскольку она должна была управлять всеми символами и всеми формами жизни, сплетая из нитей одеяния идей.

Один из самых таинственных пентаклей Каббалы, содержащийся в «Энхиридионе» Льва III, представляет собой равносторонний треугольник, вписанный в двойной круг. В треугольник вписаны так, чтобы образовать мистическое Тау древних пророков, два древнееврейских слова, которые так часто бывают соотносимы, как мы видим, с Неизрекаемым Именем: «~hla» и «twabc» - «Элохайим», или Власть, и «Цаваот», или Небесное воинство и управляющие им духи¹¹; слова эти также означают равновесие сил Природы и Гармонию чисел. Трем же сторонам этого треугольника принадлежат три великих Имени: «hwhy», «ynda» и «alga» - «Яхаве», «Адонай» и «Агла». Над первым из них по-латыни написано «Formatio», над вторым — «Reformatio», а над третьим — «Transformatio». Таким образом, созидание приписывается ОТЦУ, спасение и преобразование — СЫНУ, а освещение и переход — ДУХУ СВЯТОМУ, одновременно отвечая трем основным математическим законам — Действия, Противодействия и Равновесия. Яхве — это также Созидание или Формирование Идеи, по элементарному значению четырех литер Тетраграмматона; Адонай — реализация этой Идеи в форме человека, в видимом Господе, который есть Сын Божий или Совершенный Человек; а Агла¹² отражает синтез Идеи и всей каббалистической науки, ясно обозначая иероглифами, с помощью которых создано это божественное имя, Тройную Тайну Великого Делания.

Масонство, как все религии, как все Мистерии, как герметизм и алхимия, скрывает свои тайны от всех, кроме адептов и мудрецов, или Избранных, а также пользуется ложными толкованиями и неверными объяснениями своих символов для того, чтобы направить по ложному пути всех тех, кто заслуживает только того, чтобы быть направленными по ложному пути; чтобы скрыть от них Истину, которую оно называет Светом, чтобы направить их в противоположную от нее сторону. Истина не предназначена для тех, кто недостоин или не в силах обладать ей, для тех, кто извратит ее. Так и Господь лишает некоторых людей возможности различать цвета посредством болезни Дальтона; так же Он уводит массы в сторону от высочайших Истин, давая им власть только обладать таким объемом знаний, который кажется Ему полезным для них. В каждом веке существовала религия, точно специально приспособленная под его возможности.

Учителя, даже в христианстве, в основном, в наименьшей степени обладают истинным знанием о том, чему они учат. Ни об одной книге в мире не известно меньше, чем о Библии. Для большинства читателей она не понятнее Книги Зогар.

Вот масонство и оберегает ревниво свои тайны и целенаправленно уводит в сторону от них своих суеверных «исследователей». Нет в мире зрелища более жалкого и в то же время смешного, чем зрелище Престонов и Уэббов, не говоря уже о позднейших воплощениях Скуки и Серости, предпринимающих попытки «объяснить» древние символы масонства, прибавляя к ним свои измышления, чтобы «улучшить» их, и даже выдумывая новые.