Бьёрнстьерне Бьёрнсон (1832-1910) банкротство

(1832-1910)

ТЬЕЛЬДЕ, коммерсант.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ.

ВАЛЬБОРГ

СИГНЕ их дочери.

ЛЕЙТЕНАНТ ХАМАР, жених Сигне.

САННЕС, поверенный у Тьельде.

ЯКОБСЕН, пивовар у Тьельде.

АДВОКАТ БЕРЕНТ.

ПРИХОДСКИЙ ПАСТОР.

ТАМОЖЕННЫЙ ДОСМОТРЩИК ПРАМ.

КОНСУЛ ЛИНД.

КОНСУЛ РИНГ.

КОММЕРСАНТ ХОЛЬМ.

КОММЕРСАНТ КНУТСОН.

КОММЕРСАНТ КНУДСЕН.

АДМИНИСТРАТОР.

Гости, слуги, посыльные, понятые.

1874 г.

Комната богато обставлена, повсюду цветы. Налево два окна, доходящие до самого пола, направо – две двери. Посредине – стол, вокруг него кресла и качалки. На переднем плане, справа, диван.

ЛЕЙТЕНАНТ ХАМАР лежит на диване. СИГНЕ раскачивается в качалке.

ХАМАР. Чем бы нам сегодня развлечься?

СИГНЕ. М-м!

Молчание.

СИГНЕ. М-м!

Молчание.
ХАМАР. Жарко на диване. Встану, пожалуй. (Встает.)
СИГНЕ напевает что-то, продолжая раскачиваться.
Сыграй что-нибудь, Сигне.

СИГНЕ (напевает). Форте-пи-а-но не на-стро-е-но!

ХАМАР. Ну, тогда почитай мне вслух.

СИГНЕ (тем же тоном, глядя в окно). Там купают лошадей, лошадей, лошадей.

ХАМАР. Может, мне тоже искупаться? Впрочем, лучше попозже, перед обедом.

СИГНЕ (по-прежнему). Будет волчий аппетит, аппетит, аппетит.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ох, не говори: ничего не могу придумать.

СИГНЕ (прежним тоном). Ты, конечно, про обед, про обед, про обед?

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ну да.

ХАМАР. Разве будут гости?

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Отец пишет, что придет Финне с женой.

СИГНЕ (переставая петь). Ну вот, не нашел никого скучнее.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Что если подать отварную лососину и цыплят?

СИГНЕ. Да ведь их у нас недавно подавали.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (вздыхает). Что ни назови, у нас все недавно подавали. Да разве на здешнем рынке что-нибудь найдешь?

СИГНЕ. Надо заказывать в столице.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ох, уж эта еда, уж эта еда.

ХАМАР (вздыхает). И все же это лучшее, что нам дано в жизни.

СИГНЕ. Еще бы! Сидеть за столом всякий любит, но готовить! Никогда в жизни не стану заниматься стряпней!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (садится у стола). Готовить – это еще полбеды, куда труднее каждый день изобретать новые блюда.

ХАМАР. Сколько раз я вам советовал: возьмите шеф-повара из ресторана.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ох, мы уже пробовали. С ним еще больше хлопот.

ХАМЕР. Возьмите француза!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. С французом совсем житья не будет: стой рядом и переводи каждое слово. Нет, уж, видно, мне до конца моих дней суждено возиться на кухне. А я что-то еле ноги передвигаю в последнее время.

ХАМАР. Ей-Богу, я ни в одном доме не слышал столько разговоров о еде, сколько здесь.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Просто ты никогда раньше не бывал в доме богатого коммерсанта. Почти все наши друзья – купцы, а для них нет большего удовольствия, чем хорошо покушать.

СИГНЕ. Да уж, что правда, то правда.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ты останешься в этом платье?

СИГНЕ. А что?

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Но ведь ты его носишь каждый день.

СИГНЕ. Хамар говорит, что ему не нравятся ни голубое, ни серое, приходится носить это.

ХАМАР. По-моему, оно ничуть не лучше тех!

СИГНЕ. Вот как? Ну тогда закажи мне платье сам, по своему вкусу.

ХАМАР. Изволь, поедем в столицу!

СИГНЕ. Поедем!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Да вы только две недели как вернулись.

ХАМАР. Целых две недели. Как раз сегодня!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (занятая своими мыслями). Что бы все-таки придумать на обед?

Слева на веранду поднимается ВАЛЬБОРГ с цветами в руках.

ХАМАР (тоже оборачивается). С цветами? Ба! Да я уже видел этот букет!

СИГНЕ. Вот как! Уж не ты ли ей его преподнес?

ХАМАР. Нет, просто я прошел сюда садом и в любимом уголке Вальборг заметил на столе этот букет. Сегодня твой день рождения, Вальборг?

ВАЛЬБОРГ. Нет.
СИГНЕ внезапно рассмеялась.
ХАМАР. Чего ты смеешься?

СИГНЕ. Угадала! Ха-ха-ха!

ХАМАР. Что ты угадала?

СИГНЕ. Чьи руки украсили алтарь богини! Ха-ха-ха!

ХАМАР. Предполагаешь, что мои?

СИГНЕ. О нет, те руки куда краснее твоих! Ха-ха-ха!

ХАМАР (в восторге). Неужели это?..

СИГНЕ (ему в тон). А кто же еще? Ты только подумай: Вальборг, которая…

ВАЛЬБОРГ. Сигне!

СИГНЕ. Вальборг, которая отвергла руку стольких именитых женихов, теперь принимает знаки внимания из чьих-то красных рук, ха-ха-ха!

ХАМАР. От Саннеса?

СИГНЕ. Ну да! (Показывает в окно.) А вот и сам грешник! Он ждет тебя, Вальборг. Он надеется, что ты появишься на веранде, мечтательно глядя на его букет. Ты и вправду вошла сюда с таким видом…

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Да нет, Саннес, наверное, ждет отца. Значит, Тьельде уже приехал. (Выходит на веранду, оттуда налево, за кулисы.)

СИГНЕ. Правда, вот и отец. На гнедом.

ХАМАР (встает). Пошли, поздороваемся с гнедым!

СИГНЕ. Не хочу-у!

ХАМАР. В сердце жены кавалериста конь должен занимать первое место после мужа.

СИГНЕ. А в сердце кавалериста – жена первое место после коня.

ХАМАР. Уж не ревнуешь ли ты к гнедому?

СИГНЕ. Куда мне! Я прекрасно знаю, что ты любишь гнедого гораздо больше, чем меня.

ХАМАР. Ну, пошли. (Поднимает ее с кресла.)

СИГНЕ. Да мне ни капельки не интересно смотреть на гнедого.

ХАМАР. Ну, тогда я пойду один.

СИГМЕ. Нет, подожди, я пойду с тобой!

ХАМАР (к Вальборг). А ты не хочешь поздороваться с гнедым?

ВАЛЬБОРГ. Нет, я предпочитаю поздороваться с отцом!

СИГНЕ (оборачивается). Ну, конечно, и с отцом тоже!

ВАЛЬБОРГ подходит к окну, которое ближе к авансцене, стоит и смотрит в сад. Ее платье того же цвета, что и длинные гардины, сливается с ними; к тому же девушку скрывают

цветы и статуя.

Слева входит САННЕС с небольшим саквояжем и пледом. Он кладет вещи на стул у двери. Оборачивается, замечает букет, выходит на авансцену.

САННЕС. Мой букет! Потеряла или бросила? Все равно, она держала его в руках. (Поднимает букет, целует, хочет спрятать.)

ВАЛЬБОРГ (выходит из своего укрытия). Сию же минуту бросьте цветы.

САННЕС (роняет букет). Вы здесь? Я не видел…

ВАЛЬБОРГ. Зато я все прекрасно видела. Как вы смеете преследовать меня вашими цветами и вашими… красными руками?

САННЕС. Я… я… я…

ВАЛЬБОРГ. Имейте в виду, если что-нибудь подобное повторится еще раз, вам придется убраться из нашего дома. А теперь уходите, пока сюда никто не пришел.
САННЕС поворачивается, старательно пряча от нее руки, и уходит через веранду налево.

Слышны голоса, и на веранде слева появляются ТЬЕЛЬДЕ, ХАМАР, СИГНЕ.

ТЬЕЛЬДЕ. Конь и в самом деле недурен.

ХАМАР. А я тебя уверяю, что во всей стране не сыщешь другого такого! У него легкие, как у кита! А аллюр! А голова, ноги, шея!.. Ну что на свете может быть прекраснее, благороднее такого коня?

ТЬЕЛЬДЕ. Красивое животное, ничего не скажешь!..

СИГНЕ. А кстати, как там у Меллеров?

ТЬЕЛЬДЕ. Плохо.

ВАЛЬБОРГ. С приездом, отец!

ТЬЕЛЬДЕ. Спасибо.

ХАМАР. И ты ничего не можешь спасти?

ТЬЕЛЬДЕ. Пока ничего, в этом вся беда.

ХАМАР. Значит, на банкротстве Меллера ты выиграл только гнедого?

ТЬЕЛЬДЕ. Хорош выигрыш – этот жеребец обошелся мне в пятнадцать-двадцать тысяч специйдалеров.

ХАМАР. Не жалей! За такого коня все отдай – да мало!

ХАМАР. Не будь я кавалеристом, я желал бы быть конем!

СИГНЕ. А кем тогда пришлось бы стать мне?

ВАЛЬБОРГ (проходя мимо них).

Стать на спине твоей седлом,

Уздечкой или чепраком…

ХАМАР. О, стать в руке твоей… (Про себя.) «Букетом» здесь не подходит.

ТЬЕЛЬДЕ (выходит на авансцену, навстречу входящей фру Тьельде). Ну, как дела?

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Да вот, ноги совсем не ходят.

ТЬЕЛЬДЕ. У тебя всегда что-нибудь болит, дорогая! Я проголодался с дороги.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Завтрак давно готов. Вот уже несут.
Служанка входит с подносом и ставит на стол.
ТЬЕЛЬДЕ. Превосходно!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (садится рядом с ним, наливает ему чай). Как дела у Меллеров?

ТЬЕЛЬДЕ. Я же сказал, плохо.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Я не слышала.

ВАЛЬБОРГ. Я сегодня получила письмо от Нанны. Она написала, как все произошло. К ним нагрянули судебные исполнители, а семья даже ни о чем не подозревала.

ТЬЕЛЬДЕ. Да, там, видно, было немало душераздирающих сцен.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Он сам тебе об этом сказал?

ТЬЕЛЬДЕ (продолжая есть). Я с ним не разговаривал.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Милый, но ведь вы старые друзья!

ТЬЕЛЬДЕ. Друзья! Мало ли что!.. Я сыт по горло жалобами его семьи!.. А я ехал туда вовсе не за тем, чтобы их выслушивать.

СИГНЕ. Воображаю, как это грустно.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. На что же они теперь живут?

ТЬЕЛЬДЕ. На то, что дает конкурс. Больше у них ничего нет. Все их имущество пошло с молотка.

СИГНЕ. Все роскошные вещи… мебель, экипажи… неужели?..

ТЬЕЛЬДЕ. Все, все пошло с молотка.

ХАМАР (подходит к ним). А часы Меллера? Великолепные часы, я не видывал лучших. Куда они делись?

ТЬЕЛЬДЕ. Они тоже пошли с молотка. Налей мне вина; душно, я хочу пить.

СИГНЕ. Бедные Меллеры!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Где же они теперь живут?

ТЬЕЛЬДЕ. У одного из бывших шкиперов Меллера. Снимают две комнатушки с кухней.

СИГНЕ. Две комнатушки с кухней!
Молчание.
ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Что же они теперь будут делать?

ТЬЕЛЬДЕ. Кое-кто из друзей начал сбор пожертвований в пользу фру Меллер, чтобы она могла открыть ресторан при клубе.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Бедняжка, она не оберется хлопот на кухне!

СИГНЕ. Неужели Меллеры не просили передать нам привет?

ТЬЕЛЬДЕ. Наверное, просили. Я не обратил внимания.

ХАМАР. Ну, а сам Меллер… что говорит? Что делает?

ТЬЕЛЬДЕ (продолжает есть). Сколько раз повторять: не знаю.

ВАЛЬБОРГ (в продолжение этого разговора ходит взад и вперед). Хватит и того, что успел наговорить и наделать.

ТЬЕЛЬДЕ. Что ты хочешь сказать, Вальборг?

ВАЛЬБОРГ. Человек, который навлек на свою семью такой позор и несчастье, не заслуживает снисхождения.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Каждый из нас нуждается в снисхождении.

ВАЛЬБОРГ. Да, в определенном смысле… Но я говорю о другом. Я никогда не смогла бы любить и уважать такого отца, никогда не простила бы ему, что он так жестоко меня обманул.

ТЬЕЛЬДЕ (отодвигает прибор, встает). Обманул тебя? Но в чем?

ВАЛЬБОРГ. Выясняется, что все, что у меня есть, вовсе не мое, и вся моя жизнь построена на лжи. Мои привычки, мои туалеты – все это мыльный пузырь! А мне приятно сознавать себя дочерью богатого человека, и я охотно пользуюсь своим положением, пользуюсь без оглядки, без удержу!.. И вдруг в один прекрасный день узнаю, что мое богатство краденое и то, что мне дал отец, - ложь!..

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Боже мой, дитя, ты не ведаешь, что говоришь!..

ХАМАР. Меллер получил по заслугам. Жаль, что он не слышал твоих слов, Вальборг!

ВАЛЬБОРГ. Нанна сказала их ему.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Его родная дочь! Так вот о чем вы пишете друг другу в письмах!.. Да простит Господь вас обеих!

ВАЛЬБОРГ. Господь никогда не взыщет за правду.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Дитя, дитя!

ТЬЕЛЬДЕ (к Вальборг). Ты просто не понимаешь, что такое коммерция. Даже самый честный торговец не застрахован от превратностей судьбы..

ВАЛЬБОРГ. Если превратности судьбы грозят крахом, честный человек никогда не станет скрывать это от семьи и кредиторов. Подумать только, как Меллер обманул своих близких!

ХАМАР. Да каждому было ясно, что Меллер живет не по средствам. А его семейство! Да они просто купались в роскоши. Стоит вспомнить Наннины платья…

ВАЛЬБОРГ. Нанна – мой лучший друг, и я не желаю слышать о ней ничего дурного!

ХАМАР. Простите, ваше высочество. Но держаться так высокомерно и быть такой тщеславной…

ВАЛЬБОРГ (перебивает). Нанна ничуть не высокомерна и не тщеславна. У нее цельная и честная натура. Она просто создана быть тем, чем она себя считала, - дочерью богатого человека.

ХАМАР. И как же теперь она справляется с ролью дочери банкрота?

ВАЛЬБОРГ. Превосходно. Нанна отправила на аукцион все свои драгоценности, все наряды, все до последней булавки. То, что она сейчас носит, заработано ею самой или взято в долг, который она потом отработает.

ХАМАР. Осмелюсь спросить, неужто она осталась даже без чулок?

ВАЛЬБОРГ. Она отправила на аукцион все, что у нее было.

ХАМАР. Знал бы, обязательно поехал на распродажу!

ВАЛЬБОРГ. Еще бы! Нашлось много бездельников, которые не отказали себе в таком удовольствии!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Дети, дети!

ХАМАР. Кстати, а безделье тоже пошло с молотка вместе с остальным имуществом фрекен Нанны? Ей-Богу, в жизни не видывал другой такой бездельницы!

ВАЛЬБОРГ. Нанна считала, что ей незачем работать.

ТЬЕЛЬДЕ (подходит к Вальборг). Мы не закончили разговора, Вальборг. В коммерческих делах положение меняется каждую минуту. Каждый следующий день может принести удачу. Вот почему делец – вовсе не обманщик. Он, если хочешь, - поэт, которого увлекает воображение. А порой он истинный гений, который предчувствует землю там, где другие мореплаватели не видят ничего, кроме безбрежного океана.

ВАЛЬБОРГ. Мне кажется, я понимаю законы коммерции. Она привлекала меня с детства, и я по мере сил старалась в нее вникнуть. Но тебя сейчас я не понимаю. То, что ты называешь удачей, поэзией, гениальностью, - просто обыкновенная спекуляция чужой собственностью, - коль скоро долги коммерсанта превышают стоимость его состояния.

ТЬЕЛЬДЕ. Но в разгар коммерческих операций очень трудно подвести точный баланс.

ВАЛЬБОРГ. Вот как? А я считала, что коммерсанты ведут книги…

ТЬЕЛЬДЕ. Куда записывают актив и пассив. Совершенно верно. Но, во-первых, цены на рынке все время колеблются, а во-вторых, очередная спекуляция, которую в данный момент еще нельзя учесть, может в корне изменить положение.

ВАЛЬБОРГ. С той минуты, как коммерсанту ясно, что он должен больше, чем может заплатить, любая спекуляция – это спекуляция чужими деньгами.

ТЬЕЛЬДЕ. Н-ну, пожалуй, коли на то пошло. Но не крадеными, а доверенными коммерсанту деньгами.

ВАЛЬБОРГ. Но ведь деньги ему доверили, потому что считали его платежеспособным. Значит, он обманывает своих кредиторов.

ТЬЕЛЬДЕ. Ты слишком строго судишь, Вальборг.

ТЬЕЛЬДЕ. Фью! Раскрыв карты, он может погубить себя и других. Тогда бы у нас ежегодно совершались тысячи банкротств, состояния лопались бы, как мыльные пузыри. Ты умная девушка, Вальборг, но еще многого не понимаешь… Кстати, где сегодняшние газеты?

СИГНЕ (на веранде кокетничала со своим женихом; теперь подходит к отцу). Я отнесла их в контору, думала, что ты сразу пойдешь туда.

ТЬЕЛЬДЕ. Принеси газеты сюда!

ВАЛЬБОРГ выходит на веранду, останавливается у балюстрады и, подперев голову рукой, смотрит вдаль.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Боже мой, обед! А я сижу здесь сложа руки.

ТЬЕЛЬДЕ. Разве у нас сегодня гости?

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Ну да, неужели ты забыл?

ТЬЕЛЬДЕ. Ах, да!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (уходя). Что же мне все-таки придумать на обед?

Возвращаются СИГНЕ и ХАМАР. В руках у Сигне газеты. ХАМАР хочет выйти на веранду, но СИГНЕ тянет его за собой.

ТЬЕЛЬДЕ. Что? Что случилось?

СИГНЕ (с удивлением). … газеты.

ТЬЕЛЬДЕ. Дай сюда! (Поспешно разворачивает их; это главным образом иностранные газеты, он пробегает одну за другой страницы биржевых отчетов.)

СИГНЕ (пошептавшись о чем-то с женихом). Отец, послушай!

ТЬЕЛЬДЕ (продолжая листать газеты). Ну? (Про себя, подавленно.) Падают, все время падают.

СИГНЕ. Нам с Хамаром очень хочется еще раз съездить к тете Улле.

ТЬЕЛЬДЕ (не отрываясь от газет). Да вы же гостили у нее две недели назад. Вчера я получил ваши счета… Ох!

СИГНЕ. Что ты вздыхаешь?

ТЬЕЛЬДЕ. Потому что цены на бирже все время падают.

СИГНЕ. А какое тебе до них дело?.. Папа… ты же не захочешь огорчать нас, правда?

ТЬЕЛЬДЕ. Нет, дети, не просите, вам придется остаться здесь.

СИГНЕ. Почему?

ТЬЕЛЬДЕ. Потому… летом сюда приезжает куча народу, всех надо принять как следует. У нашей фирмы обширные связи в различных городах страны, и для меня очень важно, чтобы дельцы, с которыми мне приходится иметь дело, охотно приезжали сюда и чтобы им оказывали достойный прием.

СИГНЕ. Но тогда мы с Хамаром никогда не сможем побыть вдвоем.

ТЬЕЛЬДЕ. По-моему, как только вы остаетесь вдвоем, вы тотчас начинаете ругаться.

СИГНЕ. Ну, папа…

ТЬЕЛЬДЕ. Кстати сказать, в столице вы тоже никогда не сможете побыть вдвоем.

СИГНЕ. О, там совсем другое дело!

ТЬЕЛЬДЕ. Охотно верою, особенно, когда вспомню, какую кучу денег вы там промотали.

СИГНЕ (смеется). А для чего мы туда ездили?.. Папа, дорогой, ну разреши!

ТЬЕЛЬДЕ. Нет, дитя мое, нет!

СИГНЕ. Прежде ты никогда не был таким упрямым.

ХАМАР (делает ей знаки, чтобы она замолчала. Затем шепчет). Разве ты не видишь, что он не в духе?

СИГНЕ (шепотом). А ты что молчишь? Вдвоем мы бы его упросили!

ХАМАР (так же). А. теперь все равно! Я поеду один. (Уходя.) Для чего мне здесь околачиваться?

СИГНЕ (за ним). Вот как? Попробуй только уехать!
Оба бегут через веранду в сад направо.

ТЬЕЛЬДЕ с протяжным скорбным вздохом роняет газеты.

ТЬЕЛЬДЕ. Где он? На верфи?

ВАЛЬБОРГ. Да. Он был уже на лесопильном складе, а до этого заходил на пивоварню и на фабрику.

ТЬЕЛЬДЕ (про себя). Что это значит? (Вслух.) Я слышал, что он любит разъезжать летом по всей стране. Теперь он пожаловал к нам, чтобы посмотреть, как идут дела на самом крупном местном предприятии… (Смотрит в окно.) Подожди, не он ли это?..

ВАЛЬБОРГ (выглядывает в окно). Да, да, это он!

ТЬЕЛЬДЕ. Он, кажется, идет сюда?

ВАЛЬБОРГ. Нет, свернул в сторону.

ТЬЕЛЬДЕ. Ну и пусть себе! (Задумавшись, про себя.) Неужели это правда?

На веранде справа появляется САННЕС.
САННЕС. Разрешите? (Замечает Вальборг, пугается и прячет руки за спину.)

ТЬЕЛЬДЕ. В чем дело, Саннес?

САННЕС (провожает Вальборг взглядом и, только когда она скрывается из виду, опускает руки). Я не хотел спрашивать при фрекен Вальборг… Вы будете сегодня в конторе, господин консул?

ТЬЕЛЬДЕ. А при чем здесь фрекен Вальборг?

САННЕС. Я думал… Просто мне надо поговорить с вами, господин консул, и если вы не собираетесь в контору, может быть, вы позволите обеспокоить вас здесь.

ТЬЕЛЬДЕ. Послушайте, Саннес, робость не к лицу коммерсанту. Коммерсант должен быть находчивым, решительным, а у вас язык прилипает к гортани, когда мимо проходит дама. Не в первый раз я это замечаю. Ну, так в чем дело?

САННЕС. У нас лежат векселя…

ТЬЕЛЬДЕ. Какие векселя? Ничего подобного.

САННЕС. Как же, четвертый опротестованный вексель Меллера и еще английский, помните, на крупную сумму.

ТЬЕЛЬДЕ (вспылил). Их давным-давно надо было отправить!

САННЕС. Правление банка отказалось учесть векселя и заявило, что прежде хочет поговорить с вами лично, господин консул.

ТЬЕЛЬДЕ. Да что они, рехнулись! (Овладел собой.) Это какое-то недоразумение, Саннес.

САННЕС. Я тоже так думал и поэтому отправился к консулу Хольсту…

ТЬЕЛЬДЕ. Ну и что?

САННЕС. Господин Хольст заявил то же самое.

ТЬЕЛЬДЕ (все время расхаживал по гостиной). Ну ладно, я пойду к нему… Впрочем, нет… У нас есть несколько дней сроку?

САННЕС. Да.

ТЬЕЛЬДЕ. А телеграммы от консула Линда все еще нет?

САННЕС. Нет.

ТЬЕЛЬДЕ (про себя). Не могу понять, в чем дело. (Вслух.) Ничего, Саннес, мы все уладим с помощью столичных банкиров. И в дальнейшем обойдемся без этого захудалого банчишки. Ступайте. (Про себя.) Проклятый Меллер! Все стали держаться начеку. (Оборачивается и видит Саннеса.) Вы все еще здесь?

САННЕС. Сегодня платежный день, а у меня в кассе ни гроша.

ТЬЕЛЬДЕ. При наших оборотах ни гроша в кассе в платежный день! Да как же это получилось, говорите!

САННЕС. Был еще третий вексель, и он истекал сегодня. Вексель Хольма и компании на две тысячи специйдалеров. Я рассчитывал на банк, а когда мне там отказали, пришлось опорожнить кассу и у нас, и на пивоваренном заводе.

ТЬЕЛЬДЕ (расхаживает взад и вперед). Хм-хм-хм… Хотел бы я знать, кто надоумил Хольста… (Делает Саннесу знак, чтобы тот ушел.)

САННЕС (уходит, но тут же возвращается, шепотом). Адвокат Берент из Кристиании. Поднимается по лестнице… (Уходит направо, через дверь в глубине.)

ТЬЕЛЬДЕ (кричит ему вслед). Вина и прохладительного!.. (Бросив взгляд в зеркало.) Господи, ну и вид у меня!.. (Заставляет себя улыбнуться навстречу адвокату Беренту.)
Входит адвокат БЕРЕНТ.
(Вежливо, но сдержанно.) Весьма польщен принимать в своем доме столь уважаемого гостя.

БЕРЕНТ. Господин консул Тьельде?

ТЬЕЛЬДЕ (все так же сдержанно). К вашим услугам. Моя старшая дочь сказала, что вы совершали прогулку по моим владениям, господин адвокат.

БЕРЕНТ. Да, владения эти весьма обширны и предприятия не маленькие.

ТЬЕЛЬДЕ. И слишком многообразные. Но что делать, одно повлекло за собой другое. Сделайте одолжение, садитесь.

БЕРЕНТ. Благодарю вас. Сегодня очень жарко.

ТЬЕЛЬДЕ. Стаканчик вина, господин адвокат?

БЕРЕНТ. Нет, спасибо.

ТЬЕЛЬДЕ. Тогда что-нибудь прохладительного?

БЕРЕНТ. Спасибо, мне ничего не надо.

ТЬЕЛЬДЕ (протягивает ему портсигар). Разрешите предложить вам сигару? Осмелюсь заметить, что сигары у меня отменные.

БЕРЕНТ. Я большой любитель хороших сигар. Но в настоящий момент я ничего не хочу. Благодарю вас.

Молчание.

БЕРЕНТ. Я здесь несколько дней. Вы, кажется, уезжали, господин консул?

ТЬЕЛЬДЕ. Да, это все несчастное банкротство Меллера. После аукциона было конкурсное собрание.

БЕРЕНТ. Как вы думаете, банкротство Меллера повлечет за собой банкротство других фирм? Не считая тех, что уже обанкротились.

ТЬЕЛЬДЕ. Не думаю… По-моему, этот… этот случай с Меллером – исключение…

БЕРЕНТ. Но говорят, что банки очень напуганы.

ТЬЕЛЬДЕ. Вероятно.

БЕРЕНТ. Банки уполномочили меня составить отчет о положении местных фирм. Вы – первый, кого я уведомил о своей миссии.

ТЬЕЛЬДЕ. Премного обязан.

БЕРЕНТ. Местные банки присоединились к столичным, они действуют сообща.

ТЬЕЛЬДЕ. Ах, вот как!

Молчание.

БЕРЕНТ. Разумеется.

Молчание.
Поскольку банки приняли решение содействовать падению несолидных фирм и поддержать солидные, самое разумное, чтобы главы фирм представили банкам свои балансы.

Молчание.

БЕРЕНТ. Да, и его также.

Молчание.
Я посоветовал правлению банков в виде временной меры, пока мы не располагаем балансами, отказывать в денежных ссудах всем без исключения.

ТЬЕЛЬДЕ (поняв). Ах, вот в чем дело!

БЕРЕНТ. Если бы мы оказали кому-нибудь предпочтение, это могло бы преждевременно набросить тень на ту или иную фирму.

ТЬЕЛЬДЕ. Я полностью разделяю ваше мнение.

БЕРЕНТ. Значит, вы не поймете меня превратно, если я попрошу также и вас представить мне баланс вашей фирмы.

ТЬЕЛЬДЕ. С величайшим удовольствием. Когда вы желали бы получить мой баланс, господин адвокат? Разумеется, я могу привести только приблизительные данные.

БЕРЕНТ. Само собой. Я могу прислать за ним?

ТЬЕЛЬДЕ. О, не беспокойтесь! Вы можете получить его хоть сейчас. У меня привычка набрасывать для себя такие примерные балансы – разумеется, с учетом колебания цен.

БЕРЕНТ. Вот как? (Улыбаясь.) Обычно говорят, что мошенники любят составлять по три баланса в день и все разные. Но теперь я вижу…

ТЬЕЛЬДЕ (смеясь). … что такие привычки бывают не только у мошенников! Впрочем, по три баланса в день мне еще не приходилось составлять.

БЕРЕНТ. Разумеется, я пошутил… (Встает.)

ТЬЕЛЬДЕ (тоже встает). Я так и понял. Итак, через час мой отчет будет доставлен вам в гостиницу. Вы, конечно, остановились в нашей единственной так называемой гостинице? Кстати, господин адвокат, у нас дома пустуют две комнаты, предназначенные для гостей. Мы были бы счастливы принять вас у себя…

БЕРЕНТ. Благодарю вас, но я еще не знаю в точности, сколько времени пробуду у вас в городе. К тому же я человек больной, у меня свои привычки, и я предпочитаю никого не стеснять.

ТЬЕЛЬДЕ. Но, я надеюсь, вы не откажетесь отобедать с нами сегодня?.. А потом мы можем совершить прогулку по морю…

БЕРЕНТ. Благодарю вас, в настоящее время состояние здоровья не позволяет мне участвовать в званых обедах.

ТЬЕЛЬДЕ. Ну что ж, очень жаль. А вообще я могу быть вам чем-нибудь полезен?

БЕРЕНТ. Я бы хотел побеседовать с вами до своего отъезда.

ТЬЕЛЬДЕ (несколько удивленный). Вы хотите сказать, после того, как просмотрите все отчеты?

БЕРЕНТ. Я уже получил большинство из них без лишней огласки через консула Хольста. Что, если мы встретимся в пять часов?

ТЬЕЛЬДЕ. К вашим услугам. Ровно в пять я явлюсь к вам.

БЕРЕНТ. Я сам зайду сюда в пять часов. (Кланяется, направляется к выходу.)

ТЬЕЛЬДЕ. Вы оказали мне большую честь вашим посещением! Благодарю вас.

БЕРЕНТ. Не трудитесь провожать меня. Я сам найду дорогу.

ТЬЕЛЬДЕ. Не сомневаюсь, но окажите мне эту честь! Проводить вас до калитки!

БЕРЕНТ. Как вам угодно.
Они собираются спуститься по лестнице, но в это время на ней показываются СИГНЕ и ХАМАР, которые поднимаются рука об руку. Обе пары уступают друг другу дорогу.

ТЬЕЛЬДЕ. Позвольте представить… Господин адвокат Берент из Кристиании. Моя младшая дочь, ее жених, лейтенант кавалерии Хамар.

БЕРЕНТ. Мне казалось, что кавалерия сейчас на маневрах?

ХАМАР. Я получил отпуск…

БЕРЕНТ. Понимаю – по неотложным делам. Прощайте.

ТЬЕЛЬДЕ. Ха-ха-ха!

СИГНЕ. Не смей так говорить об отце! (Садится в качалку и раскачивается.)

ХАМАР. Не слишком-то ты любезна со мной сегодня.

СИГНЕ (раскачивается). Ты мне сегодня надоел.

ХАМАР. Почему же ты мешаешь мне уехать?

СИГНЕ. Потому что без тебя будет еще скучнее.

ХАМАР. Хватит, я больше не намерен терпеть капризы вашего семейства!

СИГНЕ. Ах, вот что! (Снимает кольцо и вертит его между большим и указательным пальцем, продолжая раскачиваться и напевать.)

ХАМАР. Твоему отцу даже в голову не пришло предложить мне испытать гнедого!

СИГНЕ. Наверное, у него были заботы поважнее.

ХАМАР. Но он должен был мне это предложить! И уж если говорить совсем откровенно… раз у твоего отца нет сыновей, а я, его будущий зять, служу в кавалерии, неужели я не вправе ждать, что он подарит мне этого коня!

СИГНЕ. Ха-ха-ха!

ХАМАР. Не понимаю, над чем ты смеешься. По-моему, это придало бы блеск фирме твоего отца. Представляешь, товарищи по полку восхищаются гнедым, а я заявляю: это подарок тестя! Другого такого жеребца не сыщешь во всей Норвегии!

СИГНЕ (останавливает качалку). Лейтенант кавалерии «Несравненный» на коне «Бесподобном». Ха-ха-ха!

ХАМАР. Сигне, послушай! Тебе легче всего упросить отца!.. Неужели ты не можешь хоть на минуту стать серьезной?

СИГНЕ. Пожалуйста. (Снова начинает напевать.)

ХАМАР. Понимаешь, если бы твой отец подарил мне коня, я остался бы здесь на все лето его объезжать.
СИГНЕ перестает раскачиваться и петь.
(Подходит к ее креслу и склоняется над ней.) Тогда бы я поехал в город только осенью, и ты тоже поехала бы со мной и гнедым. Ну как, разве я плохо придумал?

СИГНЕ (несколько мгновений смотрит на него). Тебе, милый друг, всегда приходят в голову замечательные мысли!

ХАМАР. Правда ведь? Тогда ты должна выпросить коня у отца!

СИГНЕ. И тогда ты останешься здесь на все лето

ХАМАР. На все лето!

СИГНЕ. И будешь объезжать гнедого?

ХАМАР. И буду объезжать гнедого!

СИГНЕ. А осенью я вместе с вами – с тобой и с гнедым – поеду в город?

ХАМАР. Правда ведь, здорово?

СИГНЕ. А гнедой тоже будет жить у тети Уллы?

ХАМАР (смеется). Что за глупости!

СИГМЕ. Но, по-моему, ты взял отпуск только ради гнедого и хочешь здесь остаться, чтобы его объезжать, а потом собираешься захватить меня вместе с ним к тете Улле…

ХАМАР. Ревнуешь к гнедому! Ха-ха-ха!

СИГНЕ (резко откинувшись в кресле, опять начинает быстро раскачиваться). Убирайся в конюшню!

ХАМАР. Хочешь меня наказать? А мне там гораздо веселее, чем здесь!

СИГНЕ (бросает кольцо). Отдай его гнедому!

ХАМАР. Если ты еще когда-нибудь бросишь кольцо…

СИГНЕ. Ты столько раз это повторял, что мне надоело слушать! (Поворачивает кресло и усаживает спиной к Хамару и зрителям.) Убирайся!

ХАМАР. Сигне, это глупо! Ну где ты видела, чтобы ревновали к лошади!

СИГНЕ (вскакивает). Нет, я сейчас закричу, завою!.. (Топает ногами.) Я презираю тебя!

ХАМАР (смеется). И все из-за гнедого!

СИГНЕ. Нет, из-за тебя, из-за тебя с а м о г о!.. Оставь меня в покое! Уйди наконец!

ХАМАР. Ладно, но имей в виду, я и на этот раз не поднял кольца.

СИГНЕ. Хорошо, только уйди скорее с моих глаз! (Плачет, снова садится в кресло.)

ХАМАР. Будь по-твоему. Вот кстати пароход. С ним я и уеду.

СИГНЕ. Ты знаешь не хуже моего, что он идет в другую сторону. Ох! (Снова плачет.)

Вдали над островами возникают мачты и трубы парохода.

За сценой раздаются голоса.

СИГНЕ. Не подходи!

ХАМАР. Что с тобой, Сигне?

СИГНЕ. Не знаю! Я такая несчастная! (Снова плачет.)

ХАМАР. Ты мне столько раз говорила, что любишь меня…

СИГНЕ. Это правда… Но иногда наша помолвка кажется мне такой гадкой… Нет, нет, не подходи ко мне! (Плачет.)

ХАМАР. Сигне!

СИГНЕ. Я хочу умереть! И это на меня находит теперь так часто! (Плачет.)

ТЬЕЛЬДЕ (появляется на лестнице, но обращается к кому-то за кулисами). Не забудьте: все служащие в парадных костюмах!

ХАМАР. Вытри глаза, Сигне, не огорчай отца! (Протягивает ей кольцо, но она отворачивается, вытирая слезы.)

ТЬЕЛЬДЕ. А, вы здесь!.. Отлично! На пароходе прибыл консул Линд, меня только что известили телеграммой. (С веранды кричит кому-то.) Поднимите флаги, спустите лодки, а паруса уберите! (Входит в гостиную.) Сигне! В чем дело? Опять ссорились?

СИГНЕ. Отец!

ТЬЕЛЬДЕ. Ладно, мне сейчас не до ваших капризов! Сегодня вы все должны помочь мне принять почетного гостя. Поди скажи Вальборг, чтобы надела нарядное платье и пришла сюда. И ты тоже. Постой!

СИГНЕ (остановилась). Да?

ТЬЕЛЬДЕ. Придется пригласить к обеду еще шесть-семь человек. Обед переносится с четырех часов на три. Линд уезжает в пять со следующим пароходом. Ты поняла?

СИГНЕ. Но мама, наверное, не рассчитывала, что к обеду будет столько приглашенных!

ТЬЕЛЬДЕ. Ей придется позаботиться о том, чтобы было вдоволь угощения, и притом самого отменного! Я требую от своей жены, чтобы в течение лета наш дом в любую минуту был готов принять гостей.

СИГНЕ (сдерживая слезы). Но ведь мама сегодня еле ходит…

ТЬЕЛЬДЕ. О, Господи, как мне осточертели эти вечные болезни! Не до них мне сегодня! Живее, делай, что я сказал!
СИГНЕ уходит в переднюю дверь, скрывая слезы.
(Хамару.) Бери перо, чернила и бумагу. Составим список приглашенных. Живо!

ХАМАР (ищет письменные принадлежности). Здесь ничего нет!

ТЬЕЛЬДЕ (нетерпеливо). Посмотри в другой комнате!
ХАМАР выбегает в дверь в глубине.
(Достает телеграмму, медленно читает.) «Получил ваше письмо минуту отъезда. Прежде чем приму решение необходимо побеседовать. Приеду сегодня первым пароходом уеду пять. Подготовьте подробный баланс. Линд». (Облегченно вздыхает.) Ну, раз так, мы еще поборемся!
Возвращается ХАМАР с письменными принадлежностями.
Нашел? Сейчас составим общий список гостей, и кто-нибудь из конторских служащих обойдет приглашенных. Пиши. Пастор…

ХАМАР. Пастор.

ТЬЕЛЬДЕ. Консул Ринг.

ХАМАР. Консул Ринг.

ТЬЕЛЬДЕ. Потом… потом…

ХАМАР. Консул Хольст?

ТЬЕЛЬДЕ. Нет, Хольста не надо!
ХАМАР удивлен.
(Про себя.) Теперь я могу показать, что в нем не нуждаюсь! (Решительно.) Коммерсант Хольм (про себя) - его враг.

ХАМАР. Коммерсант Хольм.

ТЬЕЛЬДЕ. Погоди, кто же еще?.. Да, Кнутсон через «о».

ХАМАР. Кнутсон через «о».

ТЬЕЛЬДЕ. И Кнудсен через «е».

ХАМАР. Кнудсен через «е».

ТЬЕЛЬДЕ. Сколько мы насчитали?

ХАМАР. Раз, два, три, четыре, пять, шесть…

ТЬЕЛЬДЕ. Потом Финне, я, ты – это девять. А нам нужно двенадцать.

ХАМАР. А дамы?

ТЬЕЛЬДЕ. Дамам нечего делать в обществе коммерсантов. Так кого же все-таки… Да, пиши! Таможенник Прам!

ХАМАР. Да ведь он напьется, как свинья!

ТЬЕЛЬДЕ. Ничего, он сидит, молчит и никому не мешает. Пиши, таможенный досмотрщик Прам.

ХАМАР. Таможенный досмотрщик Прам.

ТЬЕЛЬДЕ. Попробуй подбери приличное общество в таком захолустье!.. Да, еще агент Фальбе…

ХАМАР. Агент Фальбе…

ТЬЕЛЬДЕ. Остается двенадцатый… Пивовар Якобсен!

ХАМАР. Якобсен! Готово! (Встает.)

ТЬЕЛЬДЕ. Передай это Скунстаду, пусть обойдет всех приглашенных. И помни, ровно в три! Живее! И возвращайся как можно быстрее, ты мне нужен.
ХАМАР выходит в дверь у авансцены.
(Один. Вынимает из кармана письмо.) Как теперь быть с балансом, посылать ли его Беренту? В банках я больше не нуждаюсь. И все же… Хотя баланс составлен так, что и комар носа не подточит. Полюбуйтесь на него, консул Хольст, вам это полезно. Но если я не пошлю баланс, они вообразят, что я пообещал его представить только потому, что меня приперли к стенке, а теперь приехал Линд, и я на попятную… Пожалуй, выгодней все-таки послать!
ХАМАР возвращается.
Передай посыльному это письмо, пусть отнесет его адвокату Беренту, гостиница «Виктория».

ХАМАР снова уходит.

ХАМАР (входит). Едут!

ТЬЕЛЬДЕ. Линда надо встретить артиллерийским салютом!
З а т е м н е н и е.

Та же гостиная. Стол выдвинут ближе к авансцене, на нем бутылки с шампанским, десерт.

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ, СИГНЕ, СЛУЖАНКА и ЛАКЕЙ хлопочут у стола. Справа доносится оживленный разговор, иногда прерываемый взрывами хохота.
ФРУ ТЬЕЛЬДЕ (устало). Ну теперь, по-моему, все в порядке.

СИГНЕ. Как долго тянется обед!

ФРУ ТЬЕЛЬДЕ. Уйдем пока…

Выходят гости. Впереди всех – КОНСУЛ ЛИНД в сопровождении Тьельде.

Гости разбиты на группы, в каждой ведется свой разговор. И все говорят одновременно.

ТЬЕЛЬДЕ (стучит по стакану). Господа!

ПРАМ (Линду). Господин консул! Окажите мне честь. (Хочет чокнуться с ним.)

МНОГИЕ. Тсс!

ТЬЕЛЬДЕ. Его подпись необходима для любого начинания. Если вы хотите двинуть в ход какое-нибудь дело, вы должны заручиться подписью нашего гостя.

ПРАМ. Подписью нашего гостя!

ТЬЕЛЬДЕ. Господа! В настоящий момент носитель этого имени – величайший благодетель Норвегии.

ПРАМ. Благодетель!

ТЬЕЛЬДЕ. Так выпьем за его здоровье, господа! Да процветает во веки веков его банкирский дом, да будет его имя бессмертным в памяти норвежцев! Да здравствует господин консул Линд!

ВСЕ. Да здравствует консул Линд!
Все чокаются.
ТЬЕЛЬДЕ (Хамару, которого он довольно бесцеремонно вытаскивает из-за стола). Где же салют?

ХАМАР (бежит к окну, возвращается обратно. Испуганно). У меня нет носового платка!

ТЬЕЛЬДЕ. Возьми мой! (Вынимает платок.) На тебя ни в чем нельзя положиться! Прозевал салют! Болван!
ХАМАР исступленно машет платком. Гремит салют.

Гости стоят группой, с десертными тарелочками в рках.

РИНГ. Однако, ничего не скажешь, момент весьма торжественный…

КНУТСОН. Под гром салютов нам представляют человека, которого обвели вокруг пальца.

РИНГ. Да-а! Консул Тьельде умница, ничего не скажешь!

ТЬЕЛЬДЕ. Господин консул, окажите нам честь, произнесите тост!
Все почтительно умолкают.
ЛИНД. Наш уважаемый хозяин в лестных словах произнес здравицу в мою честь. Но я хотел бы добавить, что большие капиталы на то нам и даны, чтобы мы поддерживали людей энергичных, умных, с размахом и предприимчивостью.

ПРАМ. Благородные слова!

ЛИНД. Я всего лишь распорядитель капиталов, порой весьма робкий и недальновидный.

ПРАМ. Превосходно!

ЛИНД. Зато кипучая деятельность господина Тьельде воистину достойна восхищения. Она зиждется на надежной основе. Мне это виднее, чем кому бы то ни было.

Все изумленно переглядываются.

ВСЕ. За процветание торгового дома Тьельде!

ХАМАР. Но если произносят тост…

ТЬЕЛЬДЕ. Черт тебя побери!

ХАМАР (про себя). Нет, ей-Богу, если еще раз…

ХОЛЬМ. Значит, ссуда – совершившийся факт?

КНУТСОН. Именно. Эта здравица принесет Тьельде сто тысяч специйдалеров, а может, и больше.

РИНГ. Тьельде – умница! Я всегда это говорил.
ФАЛЬБЕ почтительно чокается с Линдом.

На авансцене появляются ЯКОБСЕН и КНУДСЕН.

ЯКОБСЕН (громко). Отлично все понял, но я знаю своего патрона!

КНУДСЕН. Да не кричите же так!

ЯКОБСЕН (еще громче). А пусть их слушают! Мне скрывать нечего!

ТЬЕЛЬДЕ (почти одновременно). Господин пастор просит слово!

ПАСТОР (довольно слабым голосом). Как духовный пастырь сего дома долгом своим почитаю исполнить приятную обязанность, благословив дары, которые сыплются на нашего гостеприимного хозяина и его друзей. Да послужат эти дары во спасение нашей бессмертной души и ныне и присно и во веки веков.

ПРАМ. Аминь.

ПАСТОР. Позвольте мне осушить бокал за милых чад нашего хозяина – за его прелестных дочерей!

ВСЕ. За здоровье фрекен Вальборг и фрекен Сигне!

ХАМАР (со страхом). А как же салют?

ТЬЕЛЬДЕ. Иди ты!..

ХАМАР. Нет, ей-Богу, если еще раз…

ТЬЕЛЬДЕ. Благодарю вас, господин пастор! Окажите мне честь выпить со мной…

ПАСТОР. Шампанское у вас отличное.

ЛИНД (Хольму). Ваши слова весьма меня огорчают. Местные жители стольким обязаны Тьельде. Неужели они платят ему черной неблагодарностью?

ХОЛЬМ (вполголоса). Видите ли, на него никогда нельзя до конца положиться.

ЛИНД. А мне его очень расхваливали!

ХОЛЬМ (прежним тоном). Вы меня не поняли. Я говорю о состоянии его дел…

ЛИНД. Но это просто недоразумение! Знаете, толпа часто не понимает тех, кто возвышается над ней благодаря своей предприимчивости.

ХОЛЬМ. Не подумайте, что я…

ЛИНД (несколько принужденно). О нет, я далек от этой мысли. (Отходит от него.)

ЯКОБСЕН (с которым Тьельде распил бокал вина). Господа!

КНУТСОН (проходя, Хольму). Неужели этот мужлан получит слово? (Приблизившись к Линду.) Господин консул, окажите мне честь – выпейте со мной.

Гости начинают громко разговаривать, точно желая показать, что не хотят слушать Якобсена.

ЛИНД (к Тьельде). Устами младенцев и пьяных…

ТЬЕЛЬДЕ (смеется). … глаголет истина!

ЯКОБСЕН. Конечно, есть и такие, что болтают о нем невесть что. А я скажу, что все эти болтуны, черт бы их побрал, в подметки Тьельде не годятся!

ЯКОБСЕН. Нет, погодите, я еще не все сказал! Мы, господа, забыли выпить за здоровье фру Тьельде!

ЛИНД. Браво!

ЯКОБСЕН. Что это за жена! Что за мать! Она больна, еле ходит, а все хлопочет, никогда не пожалуется… Вот я и хочу сказать: да будет над ней благословенье божье. Все – я кончил.

НЕСКОЛЬКО ГОЛОСОВ. За здоровье фру Тьельде!

ПРАМ. Молодец Якобсен! (Трясет ему руку.)

ЛИНД (подходит к Якобсену). Разрешите чокнуться с вами, Якобсен?

ЯКОБСЕН. Премного благодарен. Ведь я человек простой.

ЛИНД. Зато честный. Ваше здоровье!

ХОЛЬМ (шепотом). Тьельде знал, что делает, когда пригласил Якобсена!

РИНГ. Тьельде – умница, говорю вам!
На лестнице справа появляются дамы.
ТЬЕЛЬДЕ. Господа! Приближается минута расставания… А вот и дамы. Они хотят проститься с нашим высокочтимым гостем. Поблагодарим же его и трижды прокричим в его честь троекратное ура!..
Все кричат девять раз «ура», ПРАМ кричит в десятый раз.
ЛИНД. Благодарю вас, господа! Прощайте, любезная госпожа Тьельде! Жаль, что вы не слышали великолепного тоста, произнесенного в вашу честь. Прощайте, фрекен Сигне! Вы так милы и жизнерадостны, и если в самом деле приедете в столицу…

СИГНЕ. Вы окажете мне честь и представите меня вашей супруге?

ЛИНД. Милости просим! (К Вальборг.) У вас такой серьезный вид, вам нездоровится?

ВАЛЬБОРГ. Нет, почему же.

ЛИНД. Прощайте, милая фрекен! (Хамару.) Прощайте, господин… господин…

ТЬЕЛЬДЕ. Лейтенант кавалерии Хамар.

ЛИНД. Ах, будущий зять… вы мне что-то рассказывали о жеребце… Извините, что я…

ХАМАР. Не имеет значения! Счастливого пути, господин консул!

ЛИНД (отводит в сторону Хольма.) На два слова… (тихо) ты говоришь, что адвокат Берент… (О чем-то говорят.)

ТЬЕЛЬДЕ (Хамару). Смотри, на этот раз не проворонь салют. Да постой, куда ты бежишь! Подожди, пока лодка отчалит! Чуть было опять не напутал, болван!

ХАМАР. Нет, ей-Богу, если еще раз…

ТЬЕЛЬДЕ. Прощайте, господин консул! (Тихо.) Я больше всех благодарен вам за ваше посещение. Вы один можете это понять…

ЛИНД (холоднее, чем прежде). Не стоит благодарности, господин консул. Желаю удачи в делах. (Теплее.) Прощайте, господа. Спасибо за компанию!
ЛАКЕЙ подал консулу Линду шляпу и перчатки. ЛИНД спускается по лестнице, лакей несет его саквояж.
ВСЕ. Прощайте, господин консул!

ТЬЕЛЬДЕ. А ну-ка, еще разок – ура!

ВАЛЬБОРГ. Не хочу.

ТЬЕЛЬДЕ (бросается к столу, хватает две салфетки, бежит к веранде и машет обеими руками, крича). Прощайте!

СИГНЕ. Идемте на мыс, оттуда виднее!

ВСЕ. Пойдемте, пойдемте!
Все уходят. ТЬЕЛЬДЕ возвращается.
ТЬЕЛЬДЕ. Сюда идет адвокат.
ВАЛЬБОРГ уходит в дверь направо.
(Подходит к столу, бросает на него салфетки, а сам падает на стул.) О, Боже, Боже! Но это в последний раз! Больше мне не придется ломать комедию!.. (Встает, устало.) Да, я забыл про адвоката!
З а н а в е с.