Березняк Мария Следы архаического мышления в китайском языке

Китайская цивилизация и сам китайский язык, как известно, имеют очень древнюю историю. Иероглифический способ письма присущ древним цивилизациям, а китайская культура – единственная из всех великих культур древнего мира, которая дожила до наших дней. Сравнивая современный Китай с Китаем древним, можно увидеть, что изменения, совершавшиеся там в продолжение тысячелетий, ничтожны. Поражает неподвижность в религиях, нравах, обычаях и, прежде всего, в языке. Эта устойчивость была возможна благодаря изолированному географическому положению страны, которое исключало возможность прямого контакта с другими цивилизованными народами.¹ Неудивительно, что в китайском языке (и не только в письменном) до сих пор обнаруживаются следы архаического мировоззрения и мышления.

Под архаическим мышлением здесь понимается преимущественно пространственно-образный тип мышления, с доминированием холистической стратегии обработки когнитивной информации. Он существовал как доминирующий еще до появления и развития естественного языка. Исследования языковых систем современных первобытных популяций показывают, что естественные праязыки первобытных людей не обладали аналитически-дифференцированной грамматической структурой. Например, в языке американских индейцев племени нутка не воспроизводится концептуальная дихотомия между объектами и действиями, а в языке новахо использование конкретного словесного варианта глагола зависит от внешнего вида или формы объекта разговора (для глагола «поднять» в словосочетаниях «поднять круглый мяч», «поднять длинную и тонкую палку», «поднять лист бумаги» нутка используют разные звукосочетания). Подобные примеры говорят о том, что в древнейших праязыках слова, видимо, выступали в качестве звуковых символов, обозначавших смысл перцептивных образов, представлений или сценариев, и были хорошо адаптированы к когнитивным особенностям архаического, преимущественно пространственно-образного мышления.²

Китайский язык с этой точки зрения представляет большой интерес. Причем, на мой взгляд, интересен не книжный вэньянь, являвшийся скорее общепринятой системой записи, а не средством устной коммуникации³. Интересен именно разговорный китайский язык – байхуа. Только в разговорном языке (если не считать письменность) отражаются те черты мировосприятия, которые присущи данному народу.

Самым показательным в этом отношении классом слов являются китайские глаголы. Они обнаруживают характерное для архаического мышления первобытных племен отсутствие языковой экономии при описании перцептивных образов. К примеру, для действия, обозначающего игру на каком-либо музыкальном инструменте, у китайцев нет общего глагола. Для обозначения игры на пианино и на гитаре используется глагол tan, основные значения которого щелкать, взбивать. Игра на цитре обозначается глаголом gu – хлопать, бить. При этом глагол бить, например, в барабан будет переводиться глаголом da, а в колокол или в гонг – глаголом qiao. Играя на скрипке, аккордеоне и т.п., нужно тянуть (смычок или меха), что по-китайски звучит как la. Различаются и глаголы, обозначающие спортивные игры: игру в волейбол, баскетбол, пинг-понг китайцы обозначают глаголом da - бить, при написании имеющим в качестве детерминатива (смыслового элемента) ключ рука. А в футбол играют ногами, и здесь глагол играть переводится как ti – пинать, лягать – с детерминативом нога, стопа. Понятию лежать соответствуют разные глаголы, в зависимости от позы лежащего: если человек лежит на спине, это глагол tang, если ничком – то pa. Интересно, что глагол носить/нести также переводится по-разному, в зависимости от способа или цели ношения: dai – носить с собой, иметь при себе, na – нести в руке, взять в руку, bei – нести на спине. Помимо разделения глаголов по способу действования, существует также четкое разделение на две группы: глаголы, применимые только к человеку, и глаголы, применимые ко всем остальным окружающим предметам, включая животных. Например, в русском языке глаголы, обозначающие положения в пространстве – стоять, сидеть, лежать – можно применять и к человеку, и к животным, артефактам и природным объектам. В китайском языке глаголы стоять zhan, сидеть zuo и лежать tang закреплены исключительно за человеком. В иероглифах, означающих первые два глагола, прямо присутствует элемент человек. Иероглиф tang лежать с детерминативом тело в крайнем случае можно употребить к «очеловеченным» домашним животным – кошкам и собакам. Канонически tang предполагает позу существа, лежащего на спине лицом вверх, что свойственно только человеку. Для других классов объектов разговорной речи остаются только экзистенциальные глаголы иметься you и находиться zai, а также акциональные глаголы с показателем состояния zhe, фиксирующих положение объекта как результат действия человека: например, Shu fang zai zhuozi shang (Книга положена на стол).⁴

Из приведенных примеров видно, что в китайском языке до сих пор прослеживается стремление к конкретизации описания перцептивного образа не за счет уточнения общего глагола с помощью дополнения, как, скажем, в русском языке (нести на спине – нести в руке, лежать ничком – лежать на спине), а за счет увеличения числа самих глаголов и их четкого разграничения по функциям. Этот факт может свидетельствовать не только о рудиментах архаического сознания китайцев, но и в пользу предположения о доминировании пространственно-образного типа мышления у людей, принадлежащих к китайской культуре и говорящих на китайском языке.