Действие первое

ДЭВИД КРЭГ

Перевод с английского Сергея Волынца

1. ПАЦИЕНТ

1.

Темнота.

ОЛЕГ: Про нас забыли.

Казимир: Что?

ОЛЕГ: Про нас забыли.

КАЗИМИР: Я тебя не слышу.

ОЛЕГ: Про нас забыли.

КАЗИМИР: Получилось!

ОЛЕГ: Что?

КАЗИМИР поворачивает переключатель. Слышен шум помех.

2.

Летний вечер. КИТ и ВИВЬЕН в уютной гостиной их дома в Эдинбурге. Судя по обстановке, это семья со средним достатком. Высокие окна закрыты ставнями. КИТ сидит на широком. На таком же диване расположилась ВИВЬЕН. Телевизор включен, но он не работает – на экране сплошная серая зыбь.

КИТ: Неполадки.

ВИВЬЕН: У нас все счета оплачены?

КИТ: Вроде, да.

Пытается наладить телевизор, но ничего не выходит.

КИТ: Может, передатчик барахлит. Или что-то с антенной. Перегрузка на подстанции…

КИТ снова садится на диван. Оба смотрят на экран.

КИТ: Что делать, будем ждать.

ВИВЬЕН: Может, нам прогуляться?

КИТ: Прогуляться? Слишком поздно. Уже темно. Да и холодно.

ВИВЬЕН: И вовсе не холодно. Скорее, наоборот – жарко.

КИТ: Это здесь жарко, потому что работает отопление. Я весь мокрый от пота. Как свинья. Уверен, это что-то с подстанцией. Сейчас наладят.

Кит садится на пол перед телевизором, внимательно изучает экран.

КИТ: Кажется, я что-то вижу.

Кряхтя, встает.

ВИВЬЕН: Ты знаешь, я…

КИТ: Показалось, будто что-то мелькнуло на экране.

ВИВЬЕН: … Это твое кряхтение, когда ты встал…

КИТ: Я кряхтел?

ВИВЬЕН: Да… Я вдруг вспомнила твоего отца. А ты помнишь? Он так же сидел на диване и ел печенье. И всякий раз с кряхтением приподнимался и говорил (кряхтит): «Съем-ка я еще печеньица».

КИТ: Да, я помню. Что-то они долго возятся.

ВИВЬЕН: Вот так он тянул руку к вазочке и кряхтел (кряхтит): «Съем-ка я еще печеньица».

КИТ: Делать нечего. Будем ждать.

ВИВЬЕН: А твоя матушка… (КИТ смотрит на ВИВЬЕН; она понимает, что этот разговор ему скучен) Может, нам выпить? У нас есть чего выпить?

КИТ: Ты хочешь выпить?

ВИВЬЕН: Ну-у так… Впрочем, если ты не будешь, я тоже не буду.

КИТ: Ничего не имею против, если ты выпьешь.

ВИВЬЕН: Нет.

КИТ: Может, выключим телевизор?

ВИВЬЕН: Оставь. Вдруг появится изображение?

КИТ: Хорошо. Я весь мокрый от пота. Как свинья. Стоило сделать небольшое усилие, и вот пожалуйста…

Они снимает галстук и кладет его на кушетку рядом с собой. Короткая пауза.

ВИВЬЕН: Пожалуй, я все-таки выпью. Ты точно не хочешь?

КИТ: Совсем чуть-чуть.

ВИВЬЕН уходит. КИТ снова пытается что-то сделать с телевизором. Неожиданно телевизор «оживает». Передают новости.

3.

На борту «Гармонии-114».

ОЛЕГ вырывает провода из розетки.

КАЗИМИР: Олег! Что ты делаешь?! Алло? Алло?..

4.

Гостиная.

КИТ: Вот черт!

Входит ВИВЬЕН с двумя стаканами виски.

ВИВЬЕН: Выкинуть бы его к черту. Или хотя бы просто убрать в шкаф. Лучше читать. Или слушать музыку.

КИТ: Ш-ш-ш…

ВИВЬЕН: Что?

КИТ: Кажется, я что-то слышал.

ВИВЬЕН: Где?

КИТ: На улице. Может, там кто-то есть?

Подходит к ставням, прислушивается.

ВИВЬЕН: Я ничего не слышу.

КИТ: Наверное, показалось.

ВИВЬЕН: Это просто ветер.

КИТ: Возможно. Но телевизор… Что если это мальчишки балуются с антенной?

ВИВЬЕН: Очень может быть.

КИТ: Я давно обратил внимание. Эти новые дома. Там полно подростков, и они целыми днями слоняются без дела.

ВИВЬЕН: Зря мы продали участок.

КИТ: Возможно, это их проказы.

ВИВЬЕН: За какие-то несколько лет эти многоквартирные дома выросли, как грибы. Здесь было так чудесно. Дивный запущенный сад.

КИТ: Зачем нам сад?

ВИВЬЕН: Я всего лишь хотела сказать, что есть разница между запущенным садом и скопищем одинаковых домов.

КИТ: Может, выйти посмотреть?

ВИВЬЕН: А что толку? Это могла быть просто кошка.

КИТ: Самое ужасное, что они производят впечатление славных ребят.

ВИВЬЕН: Ты забыл, как тот мужчина вышел вечером из подъезда, и ему тут же перерезали горло. А сын его стоял в дверях и все видел. Иногда я волнуюсь за тебя.

КИТ: Ты просто начиталась криминальной хроники…

ВИВЬЕН: Там был его сын. Бедный мальчуган…

КИТ: Пожалуй, никуда я не пойду.

ВИВЬЕН: Правильно. (Пауза) Они могли бы печатать про что-нибудь. Я понимаю, это глупо, но немного хороших новостей… Совсем чуть-чуть.

КИТ: Согласен. Надо бы нам подключиться к какому-нибудь кабельному каналу.

ВИВЬЕН: Зачем?

КИТ: Кабель под землей. Это надежно.

ВИВЬЕН: А небо?

КИТ: Небо ненадежно.

ВИВЬЕН: Тоже не велика радость с утра до ночи смотреть порнуху. Нет, я лучше буду читать. Лучше вообще избавиться от этого ящика. Засунуть его в шкаф, чтобы не мешал читать.

КИТ: Я весь мокрый от пота. Как свинья.

Он расстегивает воротник рубашки, надевает галстук на голую шею. ВИВЬЕН обращает внимание на узор на галстуке.

ВИВЬЕН: Можно взглянуть?

КИТ протягивает ей галстук. Она читает надпись на этикетке

ВИВЬЕН: Гора Сент-Виктор. Поль Сезанн.

КИТ: Там полно таких. С картинками…

ВИВЬЕН: Очень мило.

КИТ: Разных художников. В основном, импрессионистов. Господи, с меня так и льет. Меня можно выжимать.

ВИВЬЕН: Хочешь, откроем ставни.

КИТ: Да, немного свежего воздуха не помешало бы…

ВИВЬЕН: Приоткрой окно.

КИТ: А вдруг там эти маленькие ублюдки. Я ничего не слышу, но может, они выжидают?

КИТ стоит перед ставнями достаточно долго, чтобы мы поняли, что он сильно напуган.

КИТ: Кыш! Пошли вон!

ВИВЬЕН: Может, они просто играют.

КИТ прислушивается, потом приоткрывает ставни. За стеклами окон видно небо в звездах.

ВИВЬЕН: Открой окно.

КИТ приоткрывает окно. В комнату проникает легкий ветерок.

ВИВЬЕН: Звезды… И запах растений.

КИТ: Каких?

ВИВЬЕН: Кажется, мяты. Да, мяты.

КИТ: Не иначе, кто-то из соседей посадил.

ВИВЬЕН: Надо же…

КИТ: Мальчишек не видно.

ВИВЬЕН: Не видно.

КИТ: Завтра опять будет жара.

ВИВЬЕН: Надо будет придумать какое-нибудь занятие. Ты как?

КИТ: Я должен быть в Лондоне. Ненавижу куда-то ехать в жару. Чувствуешь себя животным, которого перевозят в ящике.

ВИВЬЕН: Тогда я, пожалуй, посижу с книжкой на свежем воздухе.

ВИВЬЕН обнимает КИТА за талию.

5.

КАЗИМИР: Чертов придурок! Мне почти удалось восстановить связь. Вы, военные, все, как один, козлы!

ОЛЕГ: Послушай, Казимир, я ведь как-никак твой командир.

КАЗИМИР: Ты кусок говна!

ОЛЕГ: Не смей говорить со мной в таком тоне.

КАЗИМИР: Да я…

ОЛЕГ: Если у тебя есть, что сказать …

КАЗИМИР: Я бы тебе сказал! О Господи…

ОЛЕГ: … Если у тебя есть замечания, записывай их в бортовой журнал.

КАЗИМИР бросается на ОЛЕГА, но тот явно сильнее.

КАЗИМИР: Мерзкая харя! Да я тебе сейчас глаза на жопу натяну! Придушу, как последнюю тварь! Боже, Боже, дай мне сил, чтобы придушить эту гадину! Бог на моей стороне, Олег. Предупреждаю тебя. Я это чувствую, и поэтому предупреждаю. Я чувствую, как милостивый Бог наполняет силой костяшки моих пальцев. Милостивый Боже, повелитель вселенной. Дай мне сил, чтобы завершить последнее дело моей жизни. Дай мне сил совершить убийство. Боже, молю тебя.

ОЛЕГ: Такое у нас задание, товарищ. Я помогу тебе. Не зря же нас готовили.

ОЛЕГ: Смотри, Казимир. Сибирь. Озеро Байкал. В небе ни единого облачка. На берегу озера твоя дочь. Она пытается что-то сказать своему папе. Твоя прекрасная дочь стоит на берегу Байкала. Какого цвета у нее волосы?

КАЗИМИР: Не знаю.

ОЛЕГ: Глаза?

КАЗИМИР: Я ничего не помню.

ОЛЕГ: Каждый день мы пролетаем над Байкалом, и каждый день она смотрит в небо. Каждый день, Казимир, она призывает тебя.

КАЗИМИР: Вода холодная.

ОЛЕГ: Да. Представь себе озеро. И какая в нем вода.

КАЗИМИР: Я не помню.

ОЛЕГ: Попытайся.

КАЗИМИР: Не могу.

ОЛЕГ: Вспомни холодную воду.

КАЗИМИР: Я не хочу вспоминать озеро. Ты понял, скотина?! Я хочу в нем плавать.

ОЛЕГ: Она плавает. В холодной воде. Настасья плавает. Я вижу ее.

КАЗИМИР: Я не знаю, как она выглядит.

ОЛЕГ: Темные волосы. И эти глаза… Она зовет тебя.

КАЗИМИР: О Боже, он меня истязает. Пусть это прекратится. Пусть прекратится!

6.

Бар в аэропорту «Хитроу».

Рев взлетающих и совершающих посадку самолетов. НАСТАСЬЯ сидит за стойкой, наблюдая за работой ВЛАДЕЛЬЦА бара. Он это замечает.

ВЛАДЕЛЕЦ: Я знаю шесть языков. Вы кто? Француженка? Немка? Американка? Испанка?.. А может, вы шлюха в поисках клиента? Мне просто интересно.

ВЛАДЕЛЕЦ: Вы говорите по-английски?.. Прошу меня простить. Хотите «каппучино»? За счет заведения. Я не хотел вас обидеть. Сам не знаю, что на меня нашло. Сегодня все идет кувырком. У меня дочь вашего возраста. Похоже, ваш дом далеко. У вас такой вид, словно вы заблудились. Послушайте моего совета: никого не слушайте и никому не верьте. Иначе вас здесь сожрут с потрохами. Посылайте всех куда подальше. Найдется не мало подонков, которые захотят воспользоваться тем, что вы иностранка. Здесь в аэропорту вы в относительной безопасности, но стоит вам выйти отсюда... Вас разорвут на части. Всякая шваль слетится на вашу красоту, как мухи на мед. Выпейте «каппучино». За счет заведения.

ВЛАДЕЛЕЦ: Опля!

НАСТАСЬЯ: Спасибо.

ВЛАДЕЛЕЦ: Ну наконец-то. У вас чудная улыбка. Вам бы в кино сниматься. Вас как зовут?

НАСТАСЬЯ: Настасья.

ВЛАДЕЛЕЦ: Ждете рейса, Настасья?

НАСТАСЬЯ: Нет.

ВЛАДЕЛЕЦ: Значит, только что прилетели?

НАСТАСЬЯ: Я встречаю одного человека.

ВЛАДЕЛЕЦ: Будьте осторожны.

НАСТАСЬЯ: Почему?

ВЛАДЕЛЕЦ: Уж вы мне поверьте. Я знаю эту шпану. Стекаются сюда со всего мира. Поэтому я и говорю: у вас дивная улыбка, постарайтесь ее сохранить. Понятно? У вас муж есть?

НАСТАСЬЯ: Нет.

ВЛАДЕЛЕЦ: А папа?

НАСТАСЬЯ: Он там (показывает вверх). Среди звезд. Мне было шесть лет, когда он улетел. Я все еще разговариваю с ним.

ВЛАДЕЛЕЦ: Смерть нужно принимать, как должное, моя дорогая. Все мы смертны. Я ночи не сплю, думая о том, что будет с моей девочкой, когда меня не станет. Бедный маленький котенок. Когда-нибудь ей придется жить без меня. Никуда от этого не денешься.

Появляется КИТ. Он подходит к НАСТАСЬЕ. Они целуются.

КИТ: Рейс задержался из-за погоды. Какая-то электромагнитная буря или что-то в этом роде. У меня рубашка прилипла к спине. Я весь мокрый от пота. Как свинья. (ВЛАДЕЛЬЦУ) «Каппучино». В какой-то момент мне показалось, что мы падаем. Жуть! Вдобавок, пилотом оказалась женщина. Она объявила по радио: «Мы вошли в зону турбулентности». Меня до сих пор трясет.

НАСТАСЬЯ: Я люблю бурю.

КИТ: Я знаю. Было довольно страшно.

НАСТАСЬЯ: Огромные черные облака над озером. Ветер хлещет дождем по лицу, валит с ног. Бедняжка Кит. Жаль, что меня не было рядом. Ты смог бы на меня опереться.

ВЛАДЕЛЕЦ: Будьте осторожны. Ваш папа на небесах. Он оберегает вас. Но вы сами тоже должны заботиться о себе.

НАСТАСЬЯ: Я постараюсь, мистер.

ВЛАДЕЛЕЦ: Непременно.

7.

Борт космического корабля «Гармония-114». КАЗИМИР перебирает колоду карт, на обратной стороне которых изображения голых женщин.

КАЗИМИР. Анна. Колетт. Ева. Лили. Я с ними со всеми уже переспал. Нужна новая колода.

ОЛЕГ: Со всеми?

КАЗИМИР: Со всеми. Я спал с ними со всеми тысячу раз, и каждый раз по-разному.

ОЛЕГ: Я себя ограничиваю. Выбрал всего одну карту. Ванесса. Сначала было хорошо. Но потом я посмотрел на другие карты и подумал: «Может, зря я себя ограничиваю? Может, стоит попробовать всех женщин и выбрать лучшую? » Но позже… Я полюбил Ванессу. Я подолгу представлял себе каждый сантиметр ее тела. Запах ее тела. Вкус. Крошечная родинка на бедре. Шрам на лбу – она получила его, когда каталась на лошади в лесу и ударилась о дерево… Потом я ее возненавидел. Потом снова воспылал любовью. А сейчас она опять наводит на меня тоску.

КАЗИМИР: Я переспал со всеми этими женщинами, кроме Ванессы и Кати.

ОЛЕГ: Ты не спал с Ванессой?

КАЗИМИР: Как я мог с ней спать? Ты с ней не расстаешься, она все время у тебя в кармане. Вся истерлась, пропиталась твоим потом. На ней уже почти невозможно ничего разглядеть. Это уже не женщина.

ОЛЕГ: Я хочу, чтобы ты переспал с Ванессой. Может, тогда во мне снова проснется страсть к ней.

КАЗИМИР: Ванесса меня не интересует.

ОЛЕГ: Как насчет Кати? Почему ты не спишь с Катей?

КАЗИМИР: Не могу.

ОЛЕГ: Почему?

КАЗИМИР: Катя – моя дочь.

ОЛЕГ: Брось.

КАЗИМИР: Несколько лет назад, когда ты в первый раз спросил, какого цвета ее глаза и волосы, я не смог вспомнить… И тогда я решил, что лицо Кати это ее лицо, ее глаза, ее волосы.

ОЛЕГ: Я тебе не верю. Ты не мог забыть свою дочь.

КАЗИМИР: Но сейчас я хочу переспать с Катей.

ОЛЕГ: Ты этого не сделаешь.

КАЗИМИР: И я с ней пересплю.

ОЛЕГ: Нет.

КАЗИМИР: Но почему? Кто она такая в конце концов? Просто женщина.

ОЛЕГ: Ты расстроен. Давай поговорим.

КАЗИМИР: И я сделаю это прямо сейчас.

ОЛЕГ: Товарищ! Я приказываю. Именем народа Союза Советских Социалистических Республик, отдай мне карту.

Пауза. КАЗИМИР дает карту ОЛЕГУ.

ОЛЕГ: Пожалуй, я сам с ней пересплю. Ванесса ничего не узнает. Ты позволишь?

8.

Номер гостиницы в Лондоне. КИТ одевается. Большие окна, выходящие на балкон, открыты. НАСТАСЬЯ полуодета. Она встает с кровати, берет бутылку пива из мини-бара и выходит на балкон. КИТ закрывает дверцу мини-бара.

КИТ: Тебе деньги нужны?

НАСТАСЬЯ: Не надо об этом сейчас. Просто постой со мной.

КИТ: Сколько тебе нужно?

НАСТАСЬЯ: Доброе утро, мистер Лондон! Как поживаете? Спасибо, у меня все хорошо. Все хорошо. Все хорошо…

КИТ кладет пачку денег на ночной столик. Надевает пиджак. Потом снимает его. НАСТЯСЬЯ возвращается в комнату и плюхается на кровать.

НАСТАСЬЯ: Ты меня сегодня пригласишь поужинать?

КИТ: Не могу. Извини.

НАСТАСЬЯ: А потом мы бы вместе вернулись сюда.

КИТ: Мне нужно домой.

НАСТАСЬЯ: Зачем?

КИТ: Нужно.

НАСТАСЬЯ: Никуда твой дом от тебя не денется.

КИТ: Ты сегодня какая-то необыкновенно счастливая.

НАСТАСЬЯ: Чего не скажешь о тебе.

КИТ: Я не могу быть счастливым, потому что должен покинуть тебя.

НАСТАСЬЯ: Может, хватит этого дерьма?

КИТ: Извини.

НАСТАСЬЯ: Дерьмо! Не забывай – я не какая-нибудь сраная англичанка.

КИТ: Я тоже не англичанин.

НАСТАСЬЯ: Своди меня поужинать. В какое-нибудь особенное место.

КИТ: Непременно, но в следующий раз. Это будет совершенно особенное место.

НАСТАСЬЯ: Где?

КИТ: Где-нибудь в Шотландии. Я свезу тебя в горы. Таких красот ты еще не видела. А может, мы съездим на какой-нибудь остров. Но сейчас мне пора.

НАСТАСЬЯ: Есть в Лондоне заведение, где собираются киношники?

КИТ: Не знаю.

НАСТАСЬЯ: Обычно такие места всем известны.

КИТ: Мне нет. Вот где собираются государственные служащие, я знаю.

НАСТАСЬЯ: Хрен с твоими служащими. Я хочу сниматься в кино. Я красивая.

КИТ: Это правда.

НАСТАСЬЯ: Помолчи. Я это и без тебя знаю. Я лучшая танцовщица и значит, смогу стать лучшей среди кинозвезд.

КИТ: Попасть в мир кино очень не просто.

НАСТАСЬЯ: Давай заведем детей.

КИТ: …

НАСТАСЬЯ: Я люблю детей. Ты хотел бы иметь детей от меня? Из тебя получился бы хороший отец.

НАСТАСЬЯ: Так и вижу, как ты возишься на полу с детьми.

КИТ: Пожалуйста, давай не будем сейчас об этом говорить.

НАСТАСЬЯ: Ты будешь играть с детьми, а я как раз вернусь со съемок. Вся как выжатый лимон. А вот и Алексей. Иди к маме, Алеша.

КИТ: Не надо об этом.

НАСТАСЬЯ: Почему не надо? Я ведь не какая-нибудь сраная англичанка.

КИТ: Я знаю. Извини.

НАСТАСЬЯ: Заставь меня замолчать. Заткни мне рот. Мой отец был космонавтом. Он улетел туда, к звездам, когда мне было шесть лет. Он сказал мне: «Настасья. Если тебе не с кем будет поговорить, а поговорить очень захочется, стань на берегу озера и посмотри на небо. Я буду видеть тебя оттуда». Он не вернулся, но я все еще разговариваю с ним.

КИТ: Настасья, я должен тебе кое-что сказать. Я…

НАСТАСЬЯ: Своди меня поужинать.

КИТ: Мне нужно домой.

НАСТАСЬЯ: Врешь ты все.

КИТ: Сегодня такая жара. Ненавижу куда-то ездит в жару. Чувствуешь себя животным, которого перевозят в ящике. Мне нужно домой.

НАСТАСЬЯ: И поэтому ты несчастен.

КИТ: Я не могу пригласить тебя поужинать.

НАСТАСЬЯ: Брось жену.

КИТ: Я же тебе объяснял…

НАСТАСЬЯ: Трус! Лжец! Ты просто хочешь сбежать от меня.

КИТ: Нет, честное слово, нет. Я хочу остаться с тобой. Когда-то я ненавидел Лондон. Ненавидел пробки на дорогах, людей, вонь. Но с тех пор, как я увидел тебя, я полюбил этот город. Каждую его улицу, каждый мост, каждый парк… Это странно. Пришла любовь, но ненависть никуда не делась. Я как мокрое полотенце, котороее лижут языки пламени.

НАСТАСЬЯ: Быть счастливым – это так легко.

КИТ: Нет.

НАСТАСЬЯ: Просто нужно этого очень хотеть. Но ты предпочитаешь купаться в собственном дерьме.

КИТ: Я очень хочу быть счастливым.

НАСТАСЬЯ: Ты вернешься вечером? Сводишь меня поужинать?

КИТ: Да.

НАСТАСЬЯ: Я узнаю, где собираются киношники.

КИТ: Настасья, я…

НАСТАСЬЯ: Что?

КИТ: Мне неловко.

НАСТАСЬЯ: Не понимаю. Впрочем, это не удивительно – я ведь не англичанка.

КИТ: Настасья, мне кажется, я люблю тебя. Люблю…

НАСТАСЬЯ: И я люблю тебя.

КИТ: Но это невозможно.

НАСТАСЬЯ: Возможно.

9.

Небольшой участок возделанной земли в городе. ВИВЬЕН держит в руках пакет с семенами. Кое-где трава и цветы уже посажены. По соседней улице с шумом проносятся машины. ВИВЬЕН быстро роет ямку и сыпет туда семена. Входит КЛЭР. На ней комбинезон и перчатки. Заметно, что она беременна.

КЛЭР: Привет!

ВИВЬЕН испугана, словно ее застали на месте преступления.

ВИВЬЕН: Это ваш участок? Простите…

КЛЭР: Нет.

ВИВЬЕН: А это…

КЛЭР: Этот участок ваш. Я просто посадила здесь немного травки и цветов, потому что… Потому что вы здесь никогда ничего не сажали. Но если вы против, то в любой момент можете их выкопать. Просто не люблю, когда что-то пропадает без пользы.

ВИВЬЕН: Нет, я ничего не имею против. Я только…

КЛЭР: Меня зовут Клэр. Я ваша соседка. Живу в квартире вон в том доме. Возможно, вы видели моего мужа.

ВИВЬЕН: Не знаю.

КЛЭР: Каждое утро в одно и то же время он садится в машину, чтобы ехать на службу. «Рено» серебристого цвета. Не видели? Он такой здоровяк.

ВИВЬЕН: Вас здесь так много…

КЛЭР: Рада, что мы, наконец, познакомились. Мы и наши соседи часто говорим о вас. У вас такой чудесный дом. Интересно, как там внутри. Вы, наверное, очень гордитесь вашим домом.

ВИВЬЕН: Как вам сказать…

КЛЭР: Мой Гордон полицейский. Я тоже служу в полиции. Но этот малыш (показывает на свой живот) скоро положит конец моей правоохранительной деятельности. Пока он не пойдет в школу, я вряд ли смогу работать. Сами знаете, в кого могут вырасти дети, если мать целыми днями пропадает на службе. Вы неправильно кладете семена. Надо не кучками, а по отдельности, иначе они будут вынуждены бороться друг с другом за выживание.

Становится на колени и показывает ВИВЬЕН, как надо сажать.

КЛЭР: Эта трава для малыша. Я умею заваривать травяной чай. Травы лечат от всех болезней. Стараюсь не пичкать себя лекарствами, даже при острой боли.

ВИВЬЕН: Я в этом ничего не понимаю.

КЛЭР: Зря. Хотите, могу поделиться всеми секретами.

ВИВЬЕН: Я вам что-нибудь должна?

КЛЭР: За что?

ВИВЬЕН: Ну… За работу. За то, что вы все это посадили.

КЛЭР: Но я делала это для собственного удовольствия. Мы с Гордоном уезжаем на выходные. Вас не затруднит полить грядки?

ВИВЬЕН: Вы уезжаете?

КЛЭР: На север. Что-то вроде похода с палаткой. Похоже, другой такой возможности у нас уже не будет. На севере Шотландии есть дивные острова. Мы обоснуемся на одном из них. Я бы не прочь поселиться там насовсем. Дети могли бы учиться в школе через интернет. Я бы занялась фермерством. А Гордон мог бы каждый день летать на службу на «челноке». Между прочим, я учу гаэльский язык. Малыш пошел бы в начальную школу, где преподают на гаэльском. Это ведь настоящий язык шотландцев. А на нем почти никто не говорит. Ну не абсурд? Все названия городов, деревень звучат по-гаэльски. А поэзия? Мы же совсем не знаем наших истинных поэтов. А вы чем занимаетесь, Вив?

ВИВЬЕН: Терапия речи.

КЛЭР: Каких только профессий не бывает. Вы мне как-нибудь расскажете о вашей работе поподробней?

ВИВЬЕН: Боюсь, это не очень интересно.

КЛЭР: Ошибаетесь, Вив. Если это интересно вам, значит это вообще интересно. Почему я пошла работать в полицию? Потому что эта работа нужна людям. Думаю, то же самое можно сказать и про вашу работу.

ВИВЬЕН: Я помогаю людям, которые не могут общаться с другими по причине болезни.

КЛЭР: Послушайте, Вив, почему бы нам не выпить по чашечке замечательного травяного чая? Сейчас я поставлю чайник.

ВИВЬЕН: Право, я…

КЛЭР: Просто посидим, поболтаем, посекретничаем. Вы тут пока поковыряйтесь немного, а я мигом.

ВИВЬЕН: Спасибо.

ВИВЬЕН: Клэр?..

ВИВЬЕН: Клэр?..

ВИВЬЕН: Клэр?

КИТ: Похоже, я здорово надрался. Можно, я буду с тобой откровенен? Черт! На меня иногда находит. Безумно хочется поговорить, не важно, с кем. Я говорю правду. Я вру. Не важно. Я познакомился с этой русской, кажется я тебе про нее рассказывал, в одном клубе. Там обычно собираются киношники. Она исполняла стриптиз под музыку “Je t’aime” (напевает мелодию). Когда она подошла ко мне, чтобы я дал ей денег, я сказал, что это моя любимая мелодия. Соврал. Но мне хотелось сказать ей что-нибудь приятное. Она намного моложе меня. И я знаю, чего она от меня хочет. Никаких иллюзий. И все-таки… Давай еще по виски? Мне кажется, за стаканом виски я мог бы разговаривать даже с обезьяной. Бармен! Два «Бэллентайнз». По-гаэльски виски означает «вода жизни». Вот так бы всегда – сидеть за деревянным столом, пить виски и разговаривать. И не было бы никаких проблем. Прости, я несу ахинею. От вас, норвежцев, веет каким-то спокойствием. Иногда это подавляет. Ты кальвинист? Мы похожи. Я имею виду норвежцев и шотландцев. В юности я думал, что стану другим, не таким, как мой отец. Где я только не был? Исколесил весь мир, чтоб ему провалится. Я жил в городах, в палаточных лагерях на берегу Амазонки, как говорится, бороздил просторы океанов. Я думал, мне удалось выкарабкаться. Черта с два! Уготовленная тебе жизнь все равно медленно, но верно сжирает. Языки пламени лижут мокрое полотенце и в конце концов пламя сжирает его. Черт бы побрал эту жизнь! Я чувствую каждый сантиметр ее тела. Запах ее тела. Вкус. Вижу крошечную родинку на бедре, шрам на лбу. Вот, послушай…

КИТ: Я записал ее дыхание, когда она спала.

ЭРИК: Звучит прекрасно.

КИТ: Я не питаю никаких иллюзий.

ЭРИК: Прокрути еще раз.

КИТ прокручивает запись.

ЭРИК: Ты везунчик.

КИТ: Я тебе вот что скажу, Эрик, я знаю этому цену.

ЭРИК: Я готов заплатить. Продай мне кассету.

КИТ: Ты шутишь?

ЭРИК: Сколько ты за нее хочешь?

ЭРИК: Шучу, конечно.

ЭРИК: Да, везунчик.

11.

Борт космического корабля «Гармония-114».

КАЗИМИР: Извини. Я тогда не сдержался.

ОЛЕГ: И ты меня извини, товарищ. Мы оба не сдержались. Время от времени это неизбежно.

КАЗИМИР: Когда-нибудь дойдет до того, что я тебя на самом деле убью.

ОЛЕГ: Или я тебя.

КАЗИМИР: Если это случится, прошу меня заранее простить.

ОЛЕГ: Понимаю.

КАЗИМИР: Олег, если я убью тебя, а потом каким-то чудом мне удастся спастись и вернуться на землю, что ты хочешь, чтобы я передал и кому?

ОЛЕГ: Во-первых, передай, что я был счастлив отдать жизнь во имя советского народа.

КАЗИМИР: Хорошо, я передам.

ОЛЕГ: И во-вторых, есть одна женщина…

12.

КИТ: Куда ты летишь, Эрик?

ЭРИК: На Ближний Восток.

КИТ: В командировку или на отдых?

ЭРИК: Я посредник на переговорах между двумя враждующими группировками. Очень сложная ситуация. Я в ней еще толком не разобрался. Обе группировки отрицают факт переговоров, потому что их сторонники восприняли бы это, как проявление слабости. Война между ними тянется десятки лет. Она уже стоила жизни тысячам людей.

КИТ: Скверно.

ЭРИК: Это не самое приятное поручение, Кит. Эти люди, с которыми мне предстоит вести переговоры… Честно говоря, это злобные безжалостные твари.

КИТ: Ненавижу таких.

ЭРИК: Я тоже, Кит. Но… Кто-то же должен устанавливать с ними отношения.

КИТ: Так это твоя работа? Переговоры?

ЭРИК: Я сотрудник Всемирного банка.

КИТ: Понятно.

ЭРИК: Я государственный служащий. Как и ты.

КИТ: Только повыше уровнем.

ЭРИК: Все равно, мы одной породы – служащие, слуги. У нас общий ген – государство. Мы те, кто поддерживают порядок. Разве не так? Мы знаем, что предоставленные сами себе, природа устремится к хаосу, а человечество погрязнет в насилии и мракобесии. Мы служим инструментами цивилизации. Нас не очень любят, порой ненавидят, но именно такие, как мы, Кит, служат плотиной на пути наводнения. Я прав?

КИТ: Моя работа связана с рыбным промыслом.

ЭРИК: Значит, ты понимаешь, о чем я говорю.

КИТ: Эти люди, с которыми приходится иметь дело…

ЭРИК: Они ужасны. Чудовища!

КИТ: Иной раз, когда идешь на встречу с ними, хочется прихватить пистолет. И пристрелить и тех, и других. Даже если потом тебя за это отправят в газовую камеру.

ЭРИК: Но…

КИТ: Это был бы героический поступок.

ЭРИК: Но я не хочу умирать.

КИТ: Правильно, но ведь это шанс сделать абсолютное добро. Немногие имеют такую возможность.

ЭРИК: Лично я оптимист. По крайней мере, заклятые враги соглашаются вступить в переговоры.

КИТ: Все равно, я бы их пристрелил.

ЭРИК: Я тебя очень хорошо понимаю. Но есть и другая возможность. Усадить этих людей за деревянный стол, поставить им виски, и, это поразительно, в какой-то момент и те, и другие осознают, что на все обиды, взаимные притязания, чувства ненависти и мести можно просто наплевать и забыть во имя преодоления хаоса. И осознав это, они испытывают глубокое облегчение. Я вижу это в их глазах. Очень трогательно.

КИТ: Никогда об этом не думал.

ЭРИК: Ты не против, если я скажу тебе кое-что личное?

КИТ: Конечно, нет, Эрик.

ЭРИК: Тебе нет никакой необходимости усложнять свою жизнь, быть несчастным. В этом нет абсолютно никакой необходимости. Как нет никакой необходимости ненавидеть и враждовать.

КИТ: Ты уверен?

ЭРИК: Без этой уверенности я не смог бы делать свою работу.

КИТ: Со мной все несколько иначе…

ЭРИК: Кит, нужно лишь осознать это. Ты можешь.

КИТ: Но я никого не убиваю.

ЭРИК: Прежде всего, ты убиваешь себя.

Пауза. Кит достает визитную карточку. Протягивает ее ЭРИКУ.

КИТ: Здесь имя и адрес.

ОБЪЯВЛЕНИЕ ПО АЭРОПОРТУ: В последний раз вызывается мистер Кит Сазерленд, вылетающий рейсом Би-Эй-230 в Эдинбург. Мистера Сазерленда просят немедленно пройти к стойке номер 15.

КИТ: Никому не рассказывай, что я тебе говорил.

ЭРИК: Можешь быть уверен. Ты про меня тоже не говори.

КИТ: Обещаю. Давай еще по виски на посошок.

ЭРИК: За жизнь! Знаешь, у нас в Норвегии есть напиток, который тоже называется «вода жизни». Может быть, в каждой стране самый крепкий напиток носит это имя.

13.

14.

ОЛЕГ: Эта женщина… Мы вместе учились в школе. Я был в нее влюблен, следовал за ней повсюду, как побитая собака. Она и ее друзья подтрунивали надо мной, но я не отступал. Потом, уже в военной академии, я каждый день думал о ней. А однажды, когда нас отпустили на выходные, я с ней встретился. В ней мало что осталось от той школьницы. Мы славно посмеялись, вспоминая добрые старые времена. Она пригласила меня в гости. Мы изумительно провели время. Это были самые фантастические выходные в моей жизни. Мы были созданы друг для друга. Мы соприкоснулись душами. Я вернулся в казарму другим человеком. Я собирался встретиться с ней в следующие выходные. Но… Что я могу сказать? Я был очень занят. Проще говоря, мне было не до нее. А потом… Когда я, наконец, решил позвонить ей… В тот раз наши души соприкоснулись, и сказать ей теперь «Извини, я забыл позвонить»… Нет, невозможно. Я мучительно пытался придумать приемлемую отговорку и понимал, что с каждым днем ее обида и боль усиливаются. Я не знал, что мне делать. Через месяц мне стало ясно, что должна быть очень серьезная причина для столь долгого моего молчания. А потом... Годы шли. И вот... Если я умру, а ты каким-то чудом спасешься, скажи ей, что последними словами Олега были «Передай Светлане, что…» Подожди… Скажи ей, что моими последними словами были… Может, стоит их записать.

КАЗИМИР: Знаешь, я думаю, что скорее всего, она тебя давно забыла.

ОЛЕГ: Зато я ее не забыл.

КАЗИМИР: Скорее всего, ей на тебя глубоко плевать.

ОЛЕГ: Я страдаю от того, что причинил ей боль.

КАЗИМИР: Скорее всего, она уже давно не чувствует этой боли.

ОЛЕГ: Я оставлю записку в конверте. Он будет в моем шкафу.

КАЗИМИР: Она где-то там, внизу. У нее своя жизнь. А где мы?..

ОЛЕГ подходит к иллюминатору.

ОЛЕГ: Над Европой. Входим в ночь.

15.

Улица в Лондоне. Сумерки. НАСТАСЬЯ одета в дорогое и элегантное вечернее платья. Слышен звук пролетающего самолета. НАСТАСЬЯ поднимает голову и кричит.

16.

БЕРНАР: Читал? Американцы хотя написать на небе слово «Пепси». По ночам оно будет гореть над всем миром. Гигантская реклама. Конкуренция с луной.

ВЛАДЕЛЕЦ: Луне нечего рекламировать.

БЕРНАР: Плесни мне виски.

БЕРНАР: Пусть сдохнут все америкашки!

ВЛАДЕЛЕЦ: А мне нравятся американцы.

БЕРНАР: Америка – это яд. Они отравляют наши души.

ВЛАДЕЛЕЦ: Ты не прав, Бернар. Они энергичны, дружелюбны, и деньги их хорошо пахнут.

БЕРНАР: От них исходит угроза.

ВЛАДЕЛЕЦ: Как насчет Элвиса? От него тоже исходит угроза?

БЕРНАР: Вне всякого сомнения.

ВЛАДЕЛЕЦ: Как насчет Фрэнка Уильямса?

БЕРНАР: Как насчет Достоевского?

ВЛАДЕЛЕЦ: Как насчет Уолта Уитмена?

БЕРНАР: Как насчет Жана Жене?

ВЛАДЕЛЕЦ: Как насчет Джона Уэйна?

БЕРНАР: Как насчет Гинзбура?

ВЛАДЕЛЕЦ: Как насчет «Вестсайдской истории»?

БЕРНАР: Как насчет Эдипа?

ВЛАДЕЛЕЦ: Как на счет…

БЕРНАР: Как на счет… Если хочешь иметь в моем лице постоянного клиента, лучше заткнись.

ВЛАДЕЛЕЦ (несколько секунд думает): Мартин Скорцезе.

БЕРНАР: Дон Кихот.

ВЛАДЕЛЕЦ: Ну ладно.

БЕРНАР: Ладно.

ВЛАДЕЛЕЦ: Только запомни мои слова, Бернар. Если ты перестанешь заглядывать в мое заведение, я не умру от горя. Потому что на каждого француза есть тысяча американцев. Они дружелюбны и карманы у них набиты деньгами.

БЕРНАР: Тогда я тоже кое-что тебе скажу. Настанет день, когда все шедевры мировой словесности будут экранизированы, и протагонистами в этих фильмах будут американские гангстеры.

ВЛАДЕЛЕЦ: Буду с нетерпением ждать этого дня.

БЕРНАР: Что толку с тобой говорить. Ты просто какой-то дядя Том из хижины.

ВЛАДЕЛЕЦ: Про него тоже снимут фильм. Только звать его будут Черный Том, а вместо хижины он будет владеть тайным борделем.

БЕРНАР: Пошел ты!

ВЛАДЕЛЕЦ: Извини, конечно, но ты должен научиться принимать вещи такими, какие они есть. Иначе схлопочешь второй инсульт… Ладно, извини. Во мне просто сидит дух противоречия. Если кто-то что-то утверждает, я начинаю с ним спорить. Такой уж характер. На самом деле, от американцев меня воротит.

БЕРНАР: Ладно.

ВЛАДЕЛЕЦ: Я тебя очень ценю, как клиента. Так что давай пять.

БЕРНАР: Держи.

ВЛАДЕЛЕЦ: Бернар, а что там творится на небесах? Тебе удалось установить контакт?

БЕРНАР: Я перенес оборудование еще выше в горы. Там воздух не такой загрязненный, и сигнал лучше доходит. Но последние дни было слишком облачно. Я знаю, что корабль там, но установить контакт пока не получается.

ВЛАДЕЛЕЦ: Может быть, эти… пришельцы… Может быть, они не понимают по-французски?

БЕРНАР: Я посылал им уравнения, простейшие геометрические фигуры, элементарные цифры, число «Пи».

ВЛАДЕЛЕЦ: Слава Богу, я не пришелец. Для меня геометрия - что иностранный язык.

БЕРНАР: Они прилетели, чтобы чему-то нас научить. Я в этом уверен. Поведать нам какую-то тайну. Они несомненно на более высокой ступени развития. Только бы подобрать язык.

ВЛАДЕЛЕЦ: Порнуху не пробовал?

БЕРНАР: Нет.

ВЛАДЕЛЕЦ: Зря. Могло бы сработать. Голая женщина – это универсальный, всем понятный символ.

БЕРНАР: Они очень мудрые.

ВЛАДЕЛЕЦ: Откуда тебе это известно?

БЕРНАР: Об этом говорит их молчание. Молчание, как реакция на то, что они видят. Они ждут, пока мы остановимся, и обратим взор к небу, и осознаем, и подберем нужные слова.

ВЛАДЕЛЕЦ: Послушай, Бернар, ты ведь читаешь газеты. Это могут быть вовсе не пришельцы. Сейчас в небо выбрасывается столько всякого дерьма.

БЕРНАР: Я уверен. Я сверил все данные. Мой приятель работает в Космическом агентстве. Я сказал ему: «Ты же знаешь, я никакой не террорист и не агент русской разведки. Если это очередной спутник-шпион, скажи мне, и я успокоюсь и буду спать по ночам». Но он ничего не мог объяснить.

ВЛАДЕЛЕЦ: Говорят, ты когда-то работал в этой области. Скажи, правда, что эти спутники-шпионы могут разглядеть игральную карту в руках человека? Или крошечную родинку на бедре женщины? Это правда?

БЕРНАР: Правда.

ВЛАДЕЛЕЦ: Ну дела. Рехнуться можно. На прошлой неделе мы с Луизой занимались любовью под открытым небом. Что если они нас сфотографировали? Что если эта фотография попадет в руки моей жены?

БЕРНАР: Вполне возможно. У каждого человека есть тайна, и он думает, что никто никогда ничего не узнает. Но может оказаться, что там (кивает наверх) эта тайна записана, занесена в каталог и имеет порядковый номер.

ВЛАДЕЛЕЦ: И при этом они молчат.

БЕРНАР: А что они могут сказать?

ВЛАДЕЛЕЦ: Что у них за мозги! Ну кому, скажи на милость, нужно все обо мне знать? Глупость. Нет, я не верю.

БЕРНАР: Пойдем со мной.

Они выходят на площадь.

БЕРНАР: Сейчас этот объект прямо над нами. Смотри. Видишь, как он движется?

ВЛАДЕЛЕЦ: Кажется, вижу.

БЕРНАР: Чуть пониже Пояса Ориона. Движется на восток.

ВЛАДЕЛЕЦ: Сукин сын! Вот же он! Так они все про меня знают?

БЕРНАР: Все до мелочей.

ВЛАДЕЛЕЦ: И ничего не говорят?

БЕРНАР: Ни слова.

ВЛАДЕЛЕЦ: Но это же невозможно.

БЕРНАР: Возможно.

17.

Сад рядом с больницей. ВИВЬЕН общается с пациентом.

ВИВЬЕН: Какой сегодня день, Джо?

ПАЦИЕНТ: Нет! Нет! Не могу сказать. Простите. Простите, пожалуйста.

ВИВЬЕН: Какой сейчас год?

ПАЦИЕНТ: Нет! Нет! Пожалуйста, простите.

ВИВЬЕН: Джо, ты можешь рассказать мне, что было вчера?

ПАЦИЕНТ: Я так и знал! Так и знал, что ты… Нет… Прости… Прости меня…

ВИВЬЕН: Где мы сейчас находимся? Можешь сказать?

ПАЦИЕНТ: Я думаю… Вот эти, как их… Вот эти… В них разгадка, да? Лес! Деревья! Да?

ВИВЬЕН: Мы с тобой в саду, Джо.

ПАЦИЕНТ: Правильно. Правильно.

ВИВЬЕН: Что ты можешь рассказать мне про сад?

ПАЦИЕНТ (напряженно пытается дать ответ): Она бежит по этой, как ее… Такая красивая, зеленая… Я тоже на ней стою… Это так приятно… Она бежит сюда… Она улыбается… И эта, как ее…

ВИВЬЕН: Джо, это ТРАВА.

ПАЦИЕНТ: Ну да, я же говорю… Такая красивая трава.

ВИВЬЕН: Это было давно?

ПАЦИЕНТ: Конечно… Я не знаю… Она бежит…

ВИВЬЕН: Кто? Кто бежит?

ПАЦИЕНТ: О Боже!.. Нет… Простите… Пожалуйста, простите…

18.

СИЛЬВИЯ: Хочешь Пепси?

СИЛЬВИЯ: Не бери в голову, Настасья. Все мужчины одинаковые. Они врут, потому что не могут не врать, потому что когда они врут, им кажется, что они говорят правду. «Я люблю тебя». «Иди ко мне». «Я не могу жить без тебя»… Им кажется, они говорят правду. Они существуют в другом мире, где нас с тобой нет. Почему бы тебе какое-то время не пожить у меня? Я бы заботилась о тебе. Я этого хочу… Всегда хотела. Правда…

НАСТАСЬЯ: Почему они всегда уходят? Почему никогда не возвращаются? У них ничего нет для нас, кроме слов.

19.

КАЗИМИР: Принеси мне второй скафандр.

ОЛЕГ: Почему второй?

КАЗИМИР: Потому что первый поврежден.

ОЛЕГ: Они оба повреждены.

КАЗИМИР: Второй поврежден не так сильно.

ОЛЕГ: Зачем тебе скафандр?

КАЗИМИР: Хочу выйти.

ОЛЕГ: Выйти? Куда?

КАЗИМИР: Просто выйти.

ОЛЕГ: Это слишком опасно.

КАЗИМИР: Хочу посмотреть антенну. Может, с ней что-то не в порядке. И еще я хочу поговорить с дочерью…

ОЛЕГ: Это самоубийство.

КАЗИМИР: Я хочу с кем-нибудь поговорить.

ОЛЕГ: Поговори со мной. Давай поговорим о…

КАЗИМИР: С тобой я больше никогда ни о чем говорить не буду. Я хочу спастись.

ОЛЕГ: Нас не спасут. Про нас давно забыли.

КАЗИМИР: Если мне удастся послать сообщение, кто-нибудь его услышит.

ОЛЕГ: Нас никто не слушает.

КАЗИМИР: Как можно нас слушать, если мы молчим?

ОЛЕГ: Что если нас услышат американцы?

КАЗИМИР: Я люблю Америку. Я хочу пить пепси-колу. Хочу смотреть эротические шоу. Хочу поехать в Нью-Йорк и открыть там ресторан.

ОЛЕГ: А что если американцы решат убить нас?

КАЗИМИР: Если мне суждено быть убитым, пусть это сделают американцы.

ОЛЕГ: Они могут использовать нас в борьбе против нашего народа.

КАЗИМИР: Я хочу с кем-нибудь поговорить.

ОЛЕГ: Мы не уполномочены входить в контакт. Это секретное задание.

КАЗИМИР: Задание выполнено. Двенадцать лет у нас не было никаких контактов.

ОЛЕГ: Задание остается секретным. Приказа никто не отменял.

КАЗИМИР: Я хочу поговорить с дочерью. Дай мне скафандр.

ОЛЕГ: На нас лежит ответственность. Посмотри на эту картинку (протягивает игральную карту). Давай обсудим ее.

КАЗИМИР: С меня хватит.

ОЛЕГ: Что ты скажешь, если установишь контакт?

КАЗИМИР: Пожалуйста, позвольте мне поговорить с моими детьми.

ОЛЕГ: Твоя дочь тебя забыла.

КАЗИМИР: Она вспомнит, когда услышит мой голос.

ОЛЕГ: Никто не захочет впустить в свой дом призрак.

КАЗИМИР: Я еще жив.

ОЛЕГ: Ты погубишь ее.

КАЗИМИР: Я люблю ее.

ОЛЕГ: Она устроила свою жизнь без тебя. Вернуться назад невозможно. Мы не можем вернуться назад, и путь вперед для нас тоже закрыт. Для нас нет прошлого и нет будущего. Есть только настоящее. Держи карту. Давай поговорим.

КАЗИМИР: Дай мне второй скафандр.

20.

Берег моря неподалеку от Эдинбурга. Подъезжает машина с включенными фарами. В их свете видны кромка берега и вода. Ночь. Идет дождь. КИТ выходит из машины и идет к морю. Раздевается догола и аккуратно складывает одежду. Достает из машины магнитофон и ставит кассету с записью дыхания НАСТАСЬИ. В звездном небе над ним описывает дугу спутник.

Дом в Эдинбурге. ВИВЬЕН закрывает ставни, садится на кушетку, включает телевизор. На экране рябь.

22.

Борт космического корабля «Гармония-114». ОЛЕГ разглядывает карту и слушает КАЗИМИРА, чей взволнованный голос доносится из переговорного устройства.

Конец первого действия