Действие первое

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КЛЭР: Все это ужасно, Вив. Я понимаю… Но я должна задать

тебе несколько вопросов. Не торопись с ответами. Здесь важна каждая деталь. Согласна?

ВИВЬЕН: Да.

КЛЭР: Вот одежда, которую мы нашли. Это одежда твоего мужа?

ВИВЬЕН: Да.

КЛЭР: И этот галстук?

Берет галстук и протягивает его ВИВЬЕН. Та внимательно изучает его.

ВИВЬЕН: Кажется, да.

КЛЭР: Кажется, или ты уверена? Довольно необычный галстук, верно?

ВИВЬЕН: Он сам его купил. Обычно галстуки ему покупаю я. Но этот он купил сам и постоянно носил его. Мне он не нравился. Я не ценитель, конечно, но этот узор или картинка мне определенно не нравился.

КЛЭР: Не нравился?

ВИВЬЕН: Он какой-то слишком броский.

КЛЭР: Пожалуй.

ВИВЬЕН: Обычно Кит не носил броской одежды. Этот галстук ему не шел. Поэтому я и обратила не него внимание. Я бы никогда не купила такой галстук. Я предпочитаю стиль более…

КЛЭР: Сдержанный.

ВИВЬЕН: Да.

КЛЭР: И ты обратила внимание на этот галстук, потому что он показался тебе слишком броским?

ВИВЬЕН: Кит погиб?

КЛЭР: Ты утверждаешь, что этот галстук принадлежал Киту?

ВИВЬЕН: Утверждаю.

КЛЭР: Ужасно, Вив. Все это так ужасно.

ВИВЬЕН: Разве что он его кому-нибудь одолжил?.. Нет, вряд ли.

КЛЭР: На данном этапе мы должны учитывать все возможные варианты.

ВИВЬЕН: Он не умеет плавать. И вода такая холодная. Он…

КЛЭР: Может, ты замечала, что в последнее время с ним было что-то не так? Что он чем-то удручен?

ВИВЬЕН: Он всегда чем-то удручен.

КЛЭР: Может быть, в этот раз он был как-то особенно удручен? Тебе не казалось, что он чувствует себя несчастным?

ВИВЬЕН: В разумных пределах… То есть я хочу сказать, все мы по-своему чувствуем себя несчастными.

КЛЭР: Когда человека что-то сильно беспокоит, он находится под постоянным стрессом, словно на него действуют какие-то силы. Он…

ВИВЬЕН: Кит сильный. Он как скала. Я всегда это говорила. Как скала.

КЛЭР: Ты говорила, он был чем-то удручен.

ВИВЬЕН: Да, удручен. Но крепок как скала.

КЛЭР: Есть силы, перед которыми не устоит и скала. Нередко человек сам является источником этих сил.

ВИВЬЕН: Откуда ты все это знаешь?

КЛЭР: Я прошла подготовку.

ВИВЬЕН: Ты хочешь сказать, я не знаю собственного мужа?

КЛЭР: О человеке невозможно все знать. В этом-то весь ужас. И какие силы приходят в действие, тоже зачастую невозможно понять. У него были долги?

ВИВЬЕН: Нет.

КЛЭР: Может, у него была женщина на стороне?

ВИВЬЕН: Исключено.

КЛЭР: Сексуальные проблемы?

ВИВЬЕН: Нет.

КЛЭР: Что-то его томило?

ВИВЬЕН: Все было нормально. То есть, я понимаю, Клэр, я не дура. Не все было нормально. Если мой муж вошел в море, чтобы утопиться, это не нормально. Но в каком смысле не нормально? Разве до него этого никто никогда не делал?

КЛЭР: Были случаи. Но! Человек приезжает на берег моря на машине, раздевается, аккуратно складывает одежду, оставляет фары включенными, чтобы одежду было легко найти и…

ВИВЬЕН: Входит в море.

КЛЭР: Исчезает. Это ужасно, Вив, ужасно, но знаешь, может оказаться, что он жив.

ВИВЬЕН: Он не умеет плавать. Совсем не умеет, черт возьми!

КЛЭР: Он снял со счета крупную сумму. Больше двух тысяч фунтов. Но никаких денег в его одежде не обнаружено.

ВИВЬЕН: Ты думаешь… Что значит «может оказаться, что он жив»?

КЛЭР: Многое на это указывает: сложенная одежда, деньги… Зачем он аккуратно сложил одежду? Чтобы дать нам понять, что это было продуманное решение. Деньги? Наверное, он хотел взять их с собой.

ВИВЬЕН: Ты говорила, он пропал.

КЛЭР: Но при этом оставил одежду в том месте, где ее можно было сразу обнаружить.

ВИВЬЕН: Его нужно искать. Мы… То есть, вы. Вы полиция – вы и ищите.

КЛЭР: Он не хочет, чтобы его нашли. Именно это он пытался нам сообщить.

ВИВЬЕН: Значит, он жив?

КЛЭР: Мы не знаем, Вив. И я не уверена, что сможем узнать.

ВИВЬЕН: Он хотел сообщить это мне?

КЛЭР: Всем нам.

ВИВЬЕН: И его одежда это сообщение?

КЛЭР: Да.

ВИВЬЕН: Сообщение, что он жив?

КЛЭР: Не совсем так.

ВИВЬЕН: Что он вернется?

КЛЭР: Он сообщает нам, что хочет, чтобы все думали, что его нет в живых.

ВИВЬЕН: То есть, на самом деле…

КЛЭР: Не забывай, Вив, что один из способов заставить всех думать, что ты умер, это умереть на самом деле.

ВИВЬЕН: Но…

КЛЭР: Галстук. Расскажи мне про галстук.

ВИВЬЕН: Что рассказать?

КЛЭР: Галстук – это сообщение лично для тебя. Он пытается что-то тебе сказать. И он уверен, что ты поймешь.

ВИВЬЕН: Но я не понимаю. Если бы ты не сказала…

КЛЭР: Я прошла подготовку. Узор на галстуке. И надпись на ярлыке: «Гора Сен-Виктор. Поль Сезанн». Тебе это что-нибудь говорит?

ВИВЬЕН: Нет.

КЛЭР: Тебе знакомо это имя – Поль Сезанн?

ВИВЬЕН: Разумеется. Это художник. Художник Поль Сезанн.

КЛЭР: Я знаю, Вив. Просто хотела удостовериться. Ну хорошо. Может быть, это просто совпадение. Может, это послание, которое мы не можем прочесть.

ВИВЬЕН: Он был как скала.

КЛЭР: То, что он совершил по отношению к тебя, - это преступление.

ВИВЬЕН: Он был удручен.

КЛЭР: Вот так взять и уйти из твоей жизни. Так поступать нельзя… Неужели он ничего не сказал, даже не намекнул?

ВИВЬЕН: Нет.

КЛЭР: В этом все дело, Вив. Убийства, самоубийства – всего этого могло бы не быть, если бы только люди не молчали.

ВИВЬЕН: Телевизор сломался.

КЛЭР: Прости, не поняла.

ВИВЬЕН: Это было единственное, что выпадало из нормы. Телевизор сломался. Мы поговорили. Так просто, ни о чем. Потом мы открыли ставни. Это было единственное, что выпадало из нормы… Я выкину этот ящик. Буду больше читать, слушать музыку. Уже не помню, когда я последний раз читала.

3.

Борт космического корабля «Гармония-114». ОЛЕГ делает запись в судовой журнал (диктует в микрофон)

ОЛЕГ: Система связи окончательно нарушена, и нет никакой возможности ее восстановить. Попытка товарища Казимира наладить систему не удалась. Я не имею возможности ни получать, не посылать сообщения. Товарищ Казимир… Его больше нет со мной. Системы жизнеобеспечения функционируют нормально. Мое выживание обеспечено, по крайней мере, до того, как задание будет выполнено. Конец записи.

ОЛЕГ достает колоду карт с изображениями голых женщин, выбирает одну карту.

4.

Бар-погребок в Сохо. Звучит «Адажио» Альбиони в рок-обработке. На маленькой сцене СИЛЬВИЯ. Она одета для исполнения эротического танца, но она едва движется. ЭРИК смотрит на нее. НАСТАСЬЯ за столиком рядом с ЭРИКОМ. На ней черное платье и туфли на высоком каблуке. На лице много косметики. ЭРИК обнимает ее за талию. Музыка очень громкая, и НАСТАСЬЕ приходится кричать.

НАСТАСЬЯ: Хоть бы сделали потише это дерьмо.

ЭРИК: Что?

НАСТАСЬЯ: Я сказала…

НАСТАСЬЯ: Не бар, а склеп какой-то. Куда все подевались? Мистер, вы видите здесь хоть одну кинозвезду? Иногда они заходят посмотреть на нас. Вы сами случайно не кинозвезда?

ЭРИК: Нет. А вы?

НАСТАСЬЯ: Нет.

ЭРИК: Странно.

НАСТАСЬЯ: Что странно, мистер? Что вы не кинозвезда? Тогда может быть, вы режиссер? Или оператор?

ЭРИК: Я не имею никакого отношения к кино. Я его даже не смотрю.

НАСТАСЬЯ: Хотите шампанского?

ЭРИК: Нет.

НАСТАСЬЯ: А я хочу. Сильвия! Принеси шампанского. (Эрику) Может, вы пишете сценарии? Мне знакомо ваше лицо.

ЭРИК: Не думаю, что мы когда-нибудь встречались. И это печально.

НАСТАСЬЯ: А вы джентльмен, мистер. Но имейте в виду - я не какая-нибудь сраная англичанка.

ЭРИК: Это одно из ваших достоинств.

НАСТАСЬЯ: Я русская.

НАСТАСЬЯ: Что будете пить, мистер?

ЭРИК: Водку, пожалуйста.

НАСТАСЬЯ: Вы такой галантный, мистер. Что может сказать себе галантный мужчина в присутствии русской женщины, если не русскую водку. Вы хотите, чтобы все видели, какой вы галантный? Вы работаете в театре?

ЭРИК: К сожалению, нет.

НАСТАСЬЯ: Когда-нибудь я расскажу вам историю моей жизни. Я опишу ее в форме пьесы, из нее сделают фильм, и я прославлюсь на весь мир. Мой папа там, в небе. Отправился туда шесть лет назад. Я выучила роль Гедды Габлер, но меня не приняли в театральное училище, потому что мне было слишком мало лет. Я всегда думала, что папа вернется. Но он не вернулся. Какая там погода на улице? Сейчас день? Или небо усыпано звездами?

ЭРИК: Там солнечно и ясно, и дует легкий ветерок.

НАСТАСЬЯ: Я уже несколько дней не была на улице. Потеряла счет времени.

ЭРИК: Как вас зовут?

НАСТАСЬЯ: Настасья. Я из России… Вы даже представить не можете, сколько здесь дерут за бутылку шампанского. Шестьдесят фунтов. Не слабо?

ЭРИК: Это считается дорого?

НАСТАСЬЯ: Угощаете?

ЭРИК: Я даже не знаю цену этих денег.

НАСТАСЬЯ: Мистер, вы богач?

ЭРИК: Я норвежец.

НАСТАСЬЯ: И чем вы там занимаетесь у себя в Норвегии? Вы случайно не продюсер?

ЭРИК: Я бесконечно далек от мира кино.

НАСТАСЬЯ: Что вы делаете в Лондоне?

ЭРИК: Я люблю Лондон.

НАСТАСЬЯ: И я тоже!

ЭРИК: Люблю заводить новые знакомства.

НАСТАСЬЯ: И я.

ЭРИК: По делам службы я побывал во всех крупнейших городах мира. Но больше всех мне нравится Лондон. Я люблю делать покупки в Лондоне. Нигде так не приятно тратить деньги, как в этом городе.

НАСТАСЬЯ: Полностью с вами согласна. Но это заведение… Оно какое-то мертвое. Как склеп.

Появляется СИЛЬВИЯ с водкой для ЭРИКА.

ЭРИК: Хотите, пойдем еще куда-нибудь?

НАСТАСЬЯ: Куда угодно, мистер. Куда угодно, если только это не под землей. Вы меня приглашаете?

ЭРИК: Конечно. Мне только нужно сделать один звонок. Извините.

СИЛЬВИЯ: На стойке есть телефон.

ЭРИК: Спасибо.

ЭРИК встает и идет к стойке.

НАСТАСЬЯ: Ты, английская сука! Зачем ты это сделала?

СИЛЬВИЯ: Что?

НАСТАСЬЯ: Ты специально его отослала.

СИЛЬВИЯ: Никого я не отсылала. Ему нужно было позвонить.

НАСТАСЬЯ: Специально!

НАСТАСЬЯ: Не вздумай спереть его деньги.

СИЛЬВИЯ: А что такого?

НАСТАСЬЯ: Он вернется, и мы уйдем.

СИЛЬВИЯ: Ты не можешь уйти. Ты на работе.

НАСТАСЬЯ: Плевать! Он меня пригласил, и я ухожу.

СИЛЬВИЯ явно расстроена. НАСТАСЬЯ берет ее за ее за руку.

НАСТАСЬЯ: Если это тебя так расстраивает, я останусь.

НАСТАСЬЯ: Мистер, сейчас я не могу никуда пойти. Я на работе.

ЭРИК: Уже нет.

НАСТАСЬЯ: Мистер, вы не понимаете…

ЭРИК: Я кое-кому позвонил.

НАСТАСЬЯ: Кому?

ЭРИК: Я поговорил с людьми, на которых работают люди, на которых работает ваш босс. И обо всем договорился. Все в порядке.

НАСТАСЬЯ: Куда мы пойдем?

ЭРИК: Куда хотите. Весь Лондон в вашем распоряжении.

5.

Сад возле больницы. ПАЦИЕНТ сидит на скамейке. К нему подходит ВИВЬЕН.

ВИВЬЕН: Как дела, Джо?

ПАЦИЕНТ: Грустно…

ВИВЬЕН: В самом деле? Мне очень жаль.

ПАЦИЕНТ: Мне грустно.

ВИВЬЕН: Почему тебе грустно, Джо? Что-нибудь случилось?

ПАЦИЕНТ (делает усилие, чтобы объяснить): Простите… Нет… Любовь, очень грустно…

ВИВЬЕН: Если тебе трудно, Джо, не надо ничего объяснять.

ПАЦИЕНТ (делает невероятное усилие): Ну эта… Как ее?.. Посмотрите… Мне грустно… Нет, не могу… Запутался… Простите…

ВИВЬЕН: Все хорошо, Джо. У тебя получается.

ПАЦИЕНТ: Лучше бы я… (Встает и уходит)

ВИВЬЕН (вслед ему): Я понимаю, понимаю. Все хорошо.

6.

НАСТАСЬЯ и ЭРИК на скамейке в парке на Сохо Сквер. НАСТАСЬЯ в окружении большого количества пакетов с покупками.

ЭРИК: Тебе незачем возвращаться.

НАСТАСЬЯ: Я знаю.

ЭРИК: Я куплю тебе все, что захочешь.

НАСТАСЬЯ: Мне ничего не нужно.

ЭРИК: А все это?

НАСТАСЬЯ: Когда я все это увидела, мне захотелось все это иметь.

ЭРИК: А сейчас уже не хочешь?

НАСТАСЬЯ: Нет. Я смотрю на эти вещи и ничего не чувствую. Ты обиделся?

ЭРИК: Нет. Я понимаю. У меня такое же отношение к вещам.

НАСТАСЬЯ: Мне так хотелось, чтобы все это было моим. И от этого мне было хреново. Зато теперь все прошло. Я свободна от них.

ЭРИК: Говорят, чтобы быть счастливым, надо освободиться от всех желаний.

НАСТАСЬЯ: Воистину так.

ЭРИК: Но я обнаружил, что единственный способ освободиться от желаний это иметь все, что желаешь.

НАСТАСЬЯ: А для этого нужно иметь кучу денег.

ЭРИК: Это правда. Поэтому лишь немногие могут позволить себе следовать этой философии.

НАСТАСЬЯ: А что бы хотел ты?

ЭРИК: Я хочу тебя.

НАСТАСЬЯ: Ну вот же я, здесь.

ЭРИК: Мое «хочу» предполагает нечто большее.

НАСТАСЬЯ: Все мужчины, которых я знала, говорили то же самое.

ЭРИК: Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Осло. Я хочу купить тебе квартиру в центре города… (Появляется СИЛЬВИЯ)

Что она здесь делает?

НАСТАСЬЯ: Она за нами следила.

ЭРИК: По-моему она здесь лишняя. И в баре она все время к нам лезла.

НАСТАСЬЯ: Она моя подруга.

ЭРИК: Извини. Позвать ее?

НАСТАСЬЯ: Нет. Пусть стоит, где стоит.

ЭРИК: Она старше тебя.

НАСТАСЬЯ: Она обо мне заботится.

ЭРИК: Мне она не нравится. Похожа на ворону.

НАСТАСЬЯ: У нее была тяжелая жизнь.

ЭРИК: И что с того?

НАСТАСЬЯ: У нее все тело в шрамах. Мужчины часто просят, чтобы она станцевала. Им нравится смотреть на ее шрамы.

ЭРИК: Смотри, как она на меня уставилась. Ну точно ворона. Или скорее паук.

НАСТАСЬЯ: Несколько лет назад ее муж утопился в море. Представляешь? Это случилось, когда он был во Франции. Она страшно переживала. Не могла жить одна. Тогда она поехала во Францию, чтобы в точности выяснить, как он погиб. Но там ей попадались только какие-то гнусные типы, похожие на ее мужа. После них у нее остались эти шрамы.

ЭРИК: Я ее ненавижу. Посмотри на нее. Чего она пялится? Она смотрит на меня с осуждением. Стерва!

НАСТАСЬЯ: Она не виновата. Просто у нее такое выражение лица.

ЭРИК встает и подходит к СИЛЬВИИ.

ЭРИК: Только посмотрите на эту ворону на ветке. На что ты пялишься, ворона? И как ты смеешь смотреть на меня с осуждением в присутствии моей девушки? Ты ничего обо мне не знаешь. Ты ей мать что ли? Паук! Сколько ты стоишь, паук? Может, я хочу тебя поиметь. Ты пристаешь к мужчинам в общественном месте. За это тебя следовало бы арестовать. Как насчет С.М.? Не знаешь, что это такое? Садомазохизм. Умеешь? То-то же. А теперь оставь нас. Оставь нас в покое, слышишь? Стерва! Ты не нужна ей. Поняла? Ты ей не нужна. (Неожиданно смягчает тон) Послушай, все это нам не нужно. (Кивает на пакеты с покупками) Можешь взять все себе. Считай, что это подарок. Забирай, но только после того, как мы уйдем. А пока стой здесь и не подходи к нам.

ЭРИК: Я должен был ей это сказать. Клеить мужчин в общественном месте!

НАСТАСЬЯ: Просто у нее такое лицо… У тебя есть дети, Эрик?

ЭРИК: Нет. А у тебя?

НАСТАСЬЯ: Нет. Но я очень хочу иметь детей. Маленького мальчика.

ЭРИК: Считай, что один мальчик у тебя уже есть.

НАСТАСЬЯ: Если я сейчас уйду, ты последуешь за мной?

ЭРИК: Да.

НАСТАСЬЯ: И как далеко ты готов за мной идти?

ЭРИК: Бесконечно далеко. В крайнем случае, найму кого-нибудь, чтобы повсюду за тобой следовали. Следили за каждым твоим шагом. И если тебя кто-нибудь обидит, я устрою так, что этого человека убьют. Устраивает?

НАСТАСЬЯ: Отлично, Эрик. Я еду с тобой в Осло.

ЭРИК: Я куплю тебе чудную квартиру в самом центре.

НАСТАСЬЯ: Я хочу взять с собой Сильвию. Она обо мне заботится. У нее была трудная жизнь.

ЭРИК: Хорошо, пусть едет. Она может жить в твоей квартире. Будет при тебе чем-то вроде экономки.

НАСТАСЬЯ: Вот и договорились.

НАСТАСЬЯ встает и уходит. ЭРИК следует за ней. Пакеты с покупками остаются лежать у скамейки.. СИЛЬВИЯ подходит к скамейке, садится, достает из пакетов дорогие платья, рассматривает их. Примеряет на себя жакет.

7.

Борт космического корабля «Гармония-114». ОЛЕГ диктует в микрофон.

ОЛЕГ: Третий день, как я один. Бедняга Казимир. Ему было так одиноко. Все, что он хотел, - это поговорить с дочерью. Думаете, мне не хочется поговорить с моей? Это не героизм, а проявление слабости. Героизм в молчании, в том, чтобы правильно оценить положение и примириться с ним. Вы думаете, я несу ответственность за его гибель. Нет, ответственность целиком на нем. Ответственность за то, что он убил меня. Как и обещал. Я не верю в Бога. Это хорошо. Вы думаете, мне некого любить? Нет никого, с кем бы мне хотелось поговорить? Что такого особенного в его дочери. Небось, стала шлюхой и мотается теперь по всей Европе. А может, она хорошая трудолюбивая девушка, прилежная студентка. Скорее всего, она его давно забыла… Ну и кто теперь поговорит со мной? И на каком языке мы будем общаться? Нас было два живых трупа. Теперь я труп в единственном числе. А он следует за мной по орбите. Я вижу, как солнце отражается в его шлемофоне. Когда-нибудь люди или пришельцы с других планет прослушают эту запись. Они найдут Казимира. Возможно, к тому времени техника достигнет такого уровня, что можно будет считывать мысли с мертвого мозга. Пусть они узнают, что я скорблю о погибшем товарище. И пусть передадут мое послание женщине… Светлане… (Выключает прибор) Светлана?.. Светлана?..

8.

Кафе в Провансе. ВИВЬЕН сидит за столиком. Рядом с ней стоит ВЛАДЕЛЕЦ. Он берет в руки лежащий на столе галстук КИТА.

ВИВЬЕН: Вы знаете это место?

ВЛАДЕЛЕЦ: Очень даже хорошо знаю. Это километров в пятнадцати отсюда.

ВИВЬЕН: Я не была уверена, что эта гора действительно существует.

ВЛАДЕЛЕЦ: А как же иначе? Вообразить такое невозможно. Сезанн делал не одну попытку написать эту гору. Эта гора… В ней жизнь. И эта жизнь стала жизнью Сезанна, его вершиной, его Эверестом, Монбланом. Разве мог он ее придумать?

ВИВЬЕН: Я не очень разбираюсь в живописи. Более того, не скажу, что эта картина мне очень нравится. Я просто хочу увидеть эту гору.

ВЛАДЕЛЕЦ: Что вы ожидаете там увидеть? Вы американка?

ВИВЬЕН: Шотландка. Простите, я не хотела…

ВЛАДЕЛЕЦ: Это в пятнадцати километрах отсюда. Можете взглянуть на гору, если так уж хочется. Вы будете разочарованы.

ВИВЬЕН: Там есть гостиница?

ВЛАДЕЛЕЦ: Можете остановиться у меня. Я сдам вам номер со скидкой. Мне нравятся шотландцы. Они дружелюбны, и их деньги хорошо пахнут.

ВИВЬЕН: Спасибо… Вы очень добры. Но я хотела бы какое-то время пожить как можно ближе к этому месту. Мне нужно… Как бы это сказать?.. Стать частью картины.

ВЛАДЕЛЕЦ: Частью картины? Да, да, я понимаю. Конечно. Теперь я понимаю: вы что-то ищите и это для вас очень важно.

ВИВЬЕН: Не знаю. Мне трудно объяснить…

ВЛАДЕЛЕЦ: И не надо. Я все понимаю.

ВИВЬЕН: Там есть, где остановиться?

ВЛАДЕЛЕЦ: Только это не гостиница.

ВИВЬЕН: Не имеет значения.

ВЛАДЕЛЕЦ: Я все устрою. Рад оказать вам услугу.

9.

Борт космического корабля «Гармония-114». ОЛЕГ делает очередную запись.

ОЛЕГ: Светлана… Я… (Прокручивает пленку назад) Светлана… С тех пор как мы виделись в последний раз, я не перестаю думать о тебе… (Прокручивает пленку) Все мои мысли о тебе… (Прокручивает пленку) Я хочу попросить прощения… То есть я хотел бы попросить прощения… Родинка на твоем бедре… Шрам на лбу… Как передать, что я чувствую? Я… (Прокручивает пленку) Я не люблю тебя, так и знай. Я никогда не увижу тебя и не хочу увидеть. Но… (Прокручивает пленку) Светлана… Светлана… (Прокручивает пленку назад)

10.

ЭРИК: Это все твоя работа?

СИЛЬВИЯ: В основном.

ЭРИК: Хорошо. Она это заслужила. Хотя вряд ли она оценит.

СИЛЬВИЯ: Мне кажется, ей здесь нравится.

ЭРИК: Она это говорила?

СИЛЬВИЯ: Да.

ЭРИК: Боюсь, она просто хотела сделать тебе приятное.

СИЛЬВИЯ: Тебя давно не было.

ЭРИК: Я был занят. Работал над договором о запрете противопехотных мин. Ублюдки! Из-за них дети остаются калеками на всю жизнь. Я работаю вон там. Видишь два окна на втором этаже в доме, где кафе? Там мой офис. Я часто смотрю на ваши окна, специально отключаю телефон и факс. Открываю окно и смотрю. И думаю про себя… Любимая… Не беспокойся. Я положу конец этому минному кошмару. Раз и навсегда…

СИЛЬВИЯ: Мне кажется, она скучает по тебе.

ЭРИК: Я должен был увидеться с женой.

СИЛЬВИЯ: Но ты… Ты не утратил интерес?

ЭРИК: Что?! Ах ты серая ворона! «Утратил интерес»! Что значит «утратил интерес»?! Между нами океан. Мы по разные стороны горизонта. Каждая мысль о ней пронзает мой мозг, как стилет. Это ты называешь «утратить интерес»?! Как ты смеешь?! Ворона!

СИЛЬВИЯ: И все-таки?

ЭРИК: Что?

СИЛЬВИЯ: Не утратил интерес?

Пауза.

ЭРИК: О чем вы говорите, когда вы вдвоем?

СИЛЬВИЯ: Да так, ни о чем. Она еще очень молода…

ЭРИК: Что она тебе говорит?

СИЛЬВИЯ: Да ничего особенного, честное слово.

ЭРИК: Учти, я могу прогнать тебя в любой момент… Это ее расстроит.

СИЛЬВИЯ: Она говорит разные вещи.

ЭРИК ложится на кровать.

ЭРИК: Какие?

СИЛЬВИЯ: Говорит, что все люди очень смешные. Что у нее нет времени ходить в церковь, но она верит, что Бог есть, но у каждого свой Бог, сопутствующий ему всю жизнь. Говорит, что маленькие девочки более ласковые, чем мальчики. Говорит, как это прекрасно – зажечь свечу в католическом храме. Говорит, какая прекрасная песня!..

ЭРИК: Какая песня?

СИЛЬВИЯ: Я не знаю. Я плохо разбираюсь в музыке. Ей нравится Боб Дилан. Кто-то записал ей кассету с песнями Боба Дилана. Она ее постоянно слушает. Она слушала ее сегодня утром, когда стояла на балконе.

ЭРИК: Что еще?

СИЛЬВИЯ: Говорит, что ей очень нравится фонтан на площади.

ЭРИК встает с кровати, выходит на балкон и смотрит на фонтан. Потом возвращается в комнату.

ЭРИК: А обо мне она говорит?

СИЛЬВИЯ: Иногда.

ЭРИК: То есть, не часто?

СИЛЬВИЯ: Да.

Пауза.

ЭРИК: Что ты от нее хочешь?

СИЛЬВИЯ: Ничего.

ЭРИК: Что она для тебя?

СИЛЬВИЯ: Все.

ЭРИК: Эй, ворона, не забывайся. Она принадлежит мне.

СИЛЬВИЯ: А я принадлежу ей.

ЭРИК: Ну хорошо. Нам понятны мотивы друг друга. И это хорошо, потому что у меня есть к тебе поручение. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня достала.

СИЛЬВИЯ: Почему я? Разве нельзя нанять мужчину?

ЭРИК: Эта вещь слишком ценная.

СИЛЬВИЯ: Что это?

ЭРИК: Кассета. Она мне нужна. Эта кассета у человека по имени Кит. Он государственный служащий в Шотландии. Она все про него знает. Я хочу, чтобы ты нашла его, забрала у него кассету и принесла мне.

СИЛЬВИЯ: Что на этой кассете?

ЭРИК: Не твоего ума дело.

СИЛЬВИЯ: Как я тогда узнаю, что это именно та кассета?

ЭРИК: Этот человек знает, о какой кассете идет речь.

СИЛЬВИЯ: С какой стати он мне ее отдаст?

ЭРИК: Ты ее украдешь. Если не получится украсть, предложи ему за нее любые деньги. Если он откажется, позвони мне.

СИЛЬВИЯ: Ничего себе поручение!

ЭРИК: Ты справишься.

СИЛЬВИЯ: Она будет скучать без меня.

ЭРИК: Ты скоро вернешься.

СИЛЬВИЯ: А если не вернусь?

ЭРИК: Вернешься.

11.

Сад возле дома БЕРНАРА. Он сидит в окружении своей аппаратуры, передавая в эфир отрывки музыки разных времен и стилей. Каждый отрывок воспроизводится на компьютере в виде графика, изображающего звуковую волну. После каждого отрывка голос компьютера произносит: «Это гармония?» Через некоторое время появляется ВИВЬЕН. В руке у нее небольшой, но тяжелый чемодан. Они обмениваются взглядами.

ВИВЬЕН: Привет!

БЕРНАР: Я не говорю по-английски.

ВИВЬЕН: Простите?

БЕРНАР: По-английски. Я не говорю по-английски.

ВИВЬЕН: Простите…

БЕРНАР: Вы та женщина?

ВИВЬЕН: …

БЕРНАР: Женщина, которая хотела здесь остановиться? Женщина?

ВИВЬЕН: Да.

БЕРНАР: Меня зовут Бернар.

ВИВЬЕН: Я тоже.

БЕРНАР: Нет. Это мое имя. Бернар. Как вас зовут?

ВИВЬЕН: Вивьен.

БЕРНАР: Вивьен…

Пауза.

БЕРНАР: Как вы себя чувствуете? Вы выглядите…

БЕРНАР: Позвольте…

ВИВЬЕН: Я…

Он дотрагивается до ее плеча.

ВИВЬЕН: Со мной все хорошо. Я просто немного растерялась. Так неожиданно. Я вас совсем не знаю. Нет, нет, со мной все хорошо.

БЕРНАР: Я понимаю.

ВИВЬЕН: Все хорошо.

БЕРНАР: Я понимаю, Вивьен.

ВИВЬЕН: Окей.

БЕРНАР: Окей…

12.

ЭРИК: Почему ты не включишь радио?

НАСТАСЬЯ: Сейчас.

Включает радио, но там одни помехи. Пытается найти какую-нибудь станцию, но безуспешно.

НАСТАСЬЯ: Ничего.

ЭРИК: Все равно включи.

ЭРИК: Маленьким я часто слушал английское радио. Мне нравились песни. Ночью я садился у окна, слушал музыку и смотрел, как огни траулеров, выходивших из гавани в Северное море, исчезают за горизонтом. В детстве я не был одинок. И в юности тоже. Но мне всегда было грустно, и я никак не мог стряхнуть с себя эту грусть. Помню, я был на фестивале хиппи в Южной Африке, и среди огромной толпы не было ни одного черного. Я отплясывал с белой девицей из Иоганнесбурга. Она была по пояс голая, у нее была маленькая грудь, и лицо было расписано какими-то индусскими символами. Она дала мне косячок. Это была потрясная травка. Во всем мире нет травки лучше, чем в Южной Африке. Какая-то группа играла Боба Дилана. Она сказала: «Какая прекрасная песня». Я сказал: «Да, прекрасная». И в тот момент я понял, что она на самом деле хотела мне сказать: «Ты здесь. Ты рядом. Ты со мной. Я хочу тебя. Возьми меня»… Настасья…

НАСТАСЬЯ: Да?

ЭРИК: О чем ты думаешь?

НАСТАСЬЯ: Об отце. Он там, на небе. Он смотрит на нас. Я очень хочу его увидеть.

ЭРИК: Ворона все еще там?

НАСТАСЬЯ: Да.

ЭРИК: Она нас слышит?

НАСТАСЬЯ: Да.

ЭРИК: Знаешь, сейчас мне жаль Сильвию.

НАСТАСЬЯ: У нее была трудная жизнь.

ЭРИК: Я знаю.

НАСТАСЬЯ: У нее все тело в шрамах.

ЭРИК: А что ты можешь сделать?! Все кончается болью. Боль- итог всего. И ничего, ничего нельзя с этим поделать. Иногда мне кажется, все, что я делаю, не имеет смысла. Потому что сделать ничего нельзя. Я был на фестивале хиппи. И в толпе не было ни одного черного. Они стояли за оградой. Я государственный служащий – слуга государства, слуга людей. В том числе и тех людей, которых не пускали за ограду. Но что я мог для них сделать? Да, я пару раз улыбнулся им. И все. Больше ничего.

НАСТАСЬЯ: Бедняжка Эрик. Как бы я хотела исправить твою жизнь.

ЭРИК: Это невозможно.

НАСТАСЬЯ: Возможно. Я смогу.

ЭРИК: Куда ты?

НАСТАСЬЯ: Хочу показать Сильвии моего папу.

ЭРИК: Да, конечно.

НАСТАСЬЯ открывает ставни. На балконе СИЛЬВИЯ. НАСТАСЬЯ выходит на балкон. ЭРИК ложится на кровать.

13.

14.

БЕРНАР: Это моя жизнь. Моя работа. Моя миссия.

ВИВЬЕН: Простите.

БЕРНАР: Ничего, пожалуйста. (Показывает на компьютер) Здесь отрывки из всех музыкальных произведений, которые имеются в фонотеках мира. Они не отвечают. Пойдемте.

БЕРНАР: Вот он. Кто-то там наверху смотрит на нас и ждет, когда мы найдем правильный ответ. Разумеется, это никого не волнует, кроме меня. Они молчат. Так учитель заходит в класс и видит расшалившихся детей, но ничего не говорит, а просто молча стоит и ждет, пока дети его заметят. Ждет, когда они будут готовы к получению знаний.

ВИВЬЕН: Да, звезды очень красивые.

БЕРНАР: Вам не холодно? Я спрашиваю, вам не холодно?

БЕРНАР: У меня есть еда. Я кое-что приготовил.

ВИВЬЕН: Очень вкусно.

БЕРНАР: Что?

ВИВЬЕН: Хорошо. Очень хорошо.

БЕРНАР: А, да. Хорошо. Хорошо.

Она показывает ему собранные ей листья.

БЕРНАР: Мята.

ВИВЬЕН: Мята.

БЕРНАР: Я не знаю.

ВИВЬЕН: Я не знаю.

БЕРНАР: …?

ВИВЬЕН: …?

Оба смеются, слегка расслабляются.

БЕРНАР: Вы улыбаетесь. Это хорошо.

ВИВЬЕН: Ветер шумит в деревьях. Я во Франции. И все еще жива. Да здравствует Франция!

БЕРНАР: Да здравствует Франция! Вы выглядите счастливой. ВИВЬЕН: На склоне горы. В саду.

БЕРНАР: Вы счастливы?

ВИВЬЕН: Я счастлива.

БЕРНАР: Окей?

ВИВЬЕН: Окей.

БЕРНАР: Хорошо.

ВИВЬЕН: Хорошо.

БЕРНАР: Вообще-то мне не стоило бы курить. У меня был инсульт. И сердце у меня слабое. Слишком много сигарет, выпивки и нервотрепки. Обычное дело. И все же это моя жизнь, моя работа. Я не признаю себя побежденным. Здесь я совсем один. Забыл, как разговаривать с другим человеком, тем более с женщиной…

Раньше я работал в Европейском космическом агентстве. Вряд ли вы о нем слышали. Мы делали ракеты. Я был участником проекта, связанного с отправкой людей в космос на длительный срок. Задача была выяснить, как долго может выдержать организм и мозг человека. Чтобы отправить людей на Марс или на Юпитер, было необходимо знать пределы их возможностей.

ВИВЬЕН: Марс.

БЕРНАР: Марс. Русские разрабатывали аналогичный проект. Америкашки, наверное, тоже… Наши первые эксперименты проводились на борту ракеты «Арианна». Вы слышали про «Арианну»?

ВИВЬЕН: Арианна.

БЕРНАР: В джунглях Конго была развернута стартовая площадка со всем необходимым оборудованием. Все было готово к запуску. Было очень жарко. По ночам «Арианна» была прекрасна в свете прожекторов. И одна мысль о том, что это чудо сотворили мы, приводила меня в восторг. Повсюду шныряли телевизионщики. Это было великолепно!.. Вы, конечно, знаете, что было потом. Это показывали по телевизору. Вы знаете, что произошло? Да?

ВИВЬЕН: Да.

БЕРНАР: Она медленно поднялась в ночное небо и вдруг, уже на самой линии горизонта… она взорвалась. Сама себя поглотила... Это был труд многих лет моей жизни… Стояла мертвая тишина. Было только слышно, как молится один из физиков. А потом… Потом произошло еще что-то, но уже со мной. Я словно погрузился в пучину, и все, что было вокруг меня, исчезло. Кажется я упал – подкосились ноги. И в ушах моих звучал отсчет на языках всех стран-участниц проекта: 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1… Ко мне подбежала девушка, одна из ассистенток. Кажется, я ей улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Это последнее, что я помню. Больше ничего. Только синее - в памяти остался только сплошной, бесконечный синий цвет.

Потом была больница. Я заново учился говорить. Но работать я, конечно, не мог. Я получал пенсию и занимался… вот этим. Это моя работа. Моя жизнь. Я столько времени провел в одиночестве, что забыл, как разговаривать с другим человеком, тем более с женщиной. Простите. Было очень любезно с вашей стороны меня выслушать.

ВИВЬЕН: Бернар, простите, что я это спрашиваю. Но то, как вы говорите… Скажите, у вас был инсульт?

БЕРНАР: Окей?

ВИВЬЕН: Окей… Хорошо.

15.

НАСТАСЬЯ: Какой маленький город. Завтра мы с тобой пойдем в театр. Конечно, мы не поймем ни слова, но хотя бы посмотрим на игру актеров… В это кафе часто захаживал Ибсен. Я выучила роль Гедды Габлер, но они сказали, что мне слишком мало лет. Подумать только, такой великий человек жил в таком маленьком городе. Чудный город. Лучше, чем Лондон. Лучше, чем склеп. Чувствуешь ветерок? Днем было чертовски жарко. Может, ночью разыграется буря. Настоящая буря, та, что крушила корабли викингов. Мы можем одеться и пойти погулять. Две дамы прогуливаются в бурю. А когда будем возвращаться, мы сбросим обувь и пройдем босиком через фонтан. Это будет великолепно. Посмотри на облака, посмотри, как они несутся по небу. Будет буря. Он, конечно, сукин сын, но у него сердце ребенка. Когда он звал меня: «Иди, детка. Иди ко мне», я чуть не разрыдалась. Он еще совсем ребенок. Смотри! Смотри! (Показывает на звезды) Там мой папа. Я хочу, чтобы он меня увидел. Я полезу на крышу.

СИЛЬВИЯ: Что ты делаешь?

НАСТАСЬЯ: Лезу на крышу. Я хочу помахать ему, подать знак. Давай со мной.

СИЛЬВИЯ: Ты разобьешься!

НАСТАСЬЯ: Ерунда! Я не какая-нибудь сраная англичанка. Давай!

Проделывает довольно опасный подъем.

СИЛЬВИЯ: Мне страшно.

НАСТАСЬЯ: Чего бояться? Лезь сюда.

СИЛЬВИЯ делает попытку, потом смотрит вниз и останавливается.

СИЛЬВИЯ: Не могу.

НАСТАСЬЯ: Отсюда все видно! Все! Надвигается буря!

СИЛЬВИЯ: Где ты? Я тебя не вижу.

НАСТАСЬЯ: Я здесь, наверху. Я его вижу. Я помахала ему рукой.

СИЛЬВИЯ: Что ты видишь?

НАСТАСЬЯ: Облака несутся по небу, как сумасшедшие. Сильвия, ты должна подняться сюда.

СИЛЬВИЯ: Что еще ты видишь?

НАСТАСЬЯ: Я вижу папу. Я вижу весь мир, чтоб он провалился! Поднимайся.

СИЛЬВИЯ: Я не могу.

НАСТАСЬЯ: Поставь музыку, Сильвия. Боба Дилана. Посмотри на людей. Разве они не смешные? Я люблю их.

СИЛЬВИЯ возвращается в комнату, бесшумно закрывает двери балкона.

НАСТАСЬЯ: Фонтан просто великолепен! Сильвия, ты должна это увидеть. Поднимайся. Это совсем нетрудно. Ты все это увидишь. Я хочу всех обнять…

16.

Борт космического корабля «Гармония-114». ОЛЕГ делает запись.

ОЛЕГ: Это будет последняя запись. Задание выполнено. В результате эксперимента установлен предел возможностей человека. Я нахожусь на этом пределе. Двигаться во времени в одиночестве я больше не в состоянии. Не знаю, что еще сказать. Если кто-нибудь обнаружит эти записи... Сейчас я над Европой. Ночь. Я двигаюсь на восток. Во всех отсеках корабля установлены взрывные устройства. Уже очень скоро корабль поглотит себя. Где-то на земле есть женщина, которую я когда-то любил, и которая, скорее всего, забыла меня. Если она посмотрит на звезды в небе, она, возможно, заметит исчезновение корабля «Гармония-114». А может, не заметит. Это мое последнее послание к ней. Конец записи.

17.

ВИВЬЕН: Я надеялась найти разгадку. Думала, что этот галстук – ключ, который поможет мне… Но я ошибалась. Вот эта гора, и сад, и ветер шумит в деревьях. Я пытаюсь думать о нем и не могу вспомнить его лицо. Осталось только смутное ощущение какой-то формы. Я пытаюсь представить себе, как он стоит на песчаном берегу, снимает с себя одежду, аккуратно складывает… Кажется, в ту ночь шел дождь. Или нет? Я вижу, как он входит в воду. Но я не вижу его лица… Простите меня… Окей?

БЕРНАР: Окей… Хорошо.

ВИВЬЕН: Мне нужно немного побыть одной. Извините.

18.

19.

БЕРНАР/НАСТАСЬЯ: Нет! Нет! Нет!

НАСТАСЬЯ: Папа!

ВИВЬЕН: Бернар? Бернар? Вам нехорошо?.. Нехорошо?

БЕРНАР (с трудом выговаривает слова): Хорошо… Все хорошо…

ВИВЬЕН: Что случилось?

ВИВЬЕН: Все хорошо?

ВИВЬЕН: Все хорошо. Я знаю. Все хорошо…

БЕРНАР (еле слышно): Да…

2. ВИВЬЕН: Да. Да…

ВЛАДЕЛЕЦ: Пинту?

КИТ: Будьте любезны.

ВЛАДЕЛЕЦ наполняет кружку.

ВЛАДЕЛЕЦ: Не пытайтесь здесь говорить на гаэльском наречии.

КИТ: Но ведь вы на нем говорите.

ВЛАДЕЛЕЦ: Это мой язык, понятно, мудила! Он принадлежит мне. Горы принадлежат нам обоим. Названия городов и деревень тоже. Но оставь мне мой язык.

КИТ: Я пытаюсь его выучить.

ВЛАДЕЛЕЦ: Лучше брось это дело.

КИТ: Извините…

ВЛАДЕЛЕЦ: Вы единственный посетитель. Если не считать этих мудаков в телевизоре.

КИТ: Если хотите, я уйду.

ВЛАДЕЛЕЦ: Оставайтесь. Черт с вами.

КИТ: Новости?

ВЛАДЕЛЕЦ: Лично я читаю газету. А по другой программе идет кино. Называется «Полоумный мудак».

КИТ: Хорошее название.

ВЛАДЕЛЕЦ: Про бандитов. Там один мудак убивает своего папашу. Якобы случайно. Только все это мутатень. Главное, что убил, а как, почему и все такое – это кже не имеет значения. И не вздумайте пытаться меня переубедить.

КИТ: Может, посмотрим кино.

ВЛАДЕЛЕЦ: Мой мудацкий телек не принимает этот канал.

КИТ: А что в новостях?

ВЛАДЕЛЕЦ: Убили женщину-полицейского. Говорю вам, народ вконец омудел.

КИТ: Ужасно…

ВЛАДЕЛЕЦ: Она себя неправильно повела. Я не говорю, что она заслужила это, Боже упаси. Это трагедия. Но в тех обстоятельствах ни в коем случае нельзя было заводить разговор. Есть силы, против которых не устоит и скала. А тут подросток. Грабит магазин. Ясно, что у него крыша поехала. Он требует: «Я хочу это, хочу! Дайте! Дайте!» И тут перед ним возникает власть в лице женщины-полицейского. Вот вам две силы, которые сшиблись. С одной стороны, женщина, власть. А с другой – кипящая в нем ярость. Его мозг как лава. Она пытается вступить с ним в переговоры. Как можно вести переговоры с лавой?! Надо бежать, бежать без оглядки. Вот он ее и зарезал. Она неправильно оценила ситуацию. Между прочим, она была беременна.

КИТ: Кошмар…

ВЛАДЕЛЕЦ: В том-то и дело. Она знала, что беременна, но пацан-то этого не знал.

КИТ: А что бы вы сделали на ее месте?

ВЛАДЕЛЕЦ: Я бы его оглоушил. Взял бы газету, свернул ее вот так (показывает), и в горло ему, в горло! (Демонстрирует на КИТЕ) Потом коленом по яйцам. Он опустит руки и откроет лицо. Тогда двумя растопыренными пальцами в глаза! И пока он в шоке, вызвать по радио подкрепление (отступает за стойку). Так, чтобы он слышал. «Всем патрульным машинам. Ограбление магазина на такой-то улице. Я выхожу из магазина. Преступник внутри».

ВЛАДЕЛЕЦ уходит. КИТ остается один. Телевизор включен. Вдруг изображение исчезает, возникают помехи. КИТ достает из кармана компактный магнитофон, нажимает кнопку. Звук дыхания. Открывается дверь бара и входит СИЛЬВИЯ.

СИЛЬВИЯ: Кит?

КИТ: Как ты меня нашла?

СИЛЬВИЯ: Я тебя искала.

КИТ: Чего ты хочешь?

СИЛЬВИЯ: Просто поговорить.