Дж. Эрнест Райт "Библейская Археология"

(G.Ernest Wright "Biblical Archaeology", Philadelphia, 1960) 

Предисловие.

Введение.

1. Религия Израиля и Религия Ханаана.

2. Патриархи.

3. Исход и Завоевание.

4. Период Судей.

5. Золотой Век.

6. Разделение и Падение.

7. Последние Дни Иудеи.

8. После Изгнания.

9. Палестина во Времена Христа.

10. Церковь и Мир.

Предисловие.

Несколько лет тому назад доктор Натаниэль Миклем (Nathaniel Micklem) редактор Duckworth's Studies in Theology попросил меня подготовить книгу по библейской археологии для издававшейся этим издательством серии. Я занялся пересмотром и переделкой неопубликованного и незавершенного труда, начатого мною перед войной. Прежде чем я успел довести работу до половины, стало ясно, что книга будет иметь куда больший объем, чем этого требовали цели издания.

Итогом этих трудов стала богато иллюстрированная "Библейская археология," увидевшая свет в 1957 году и в скором времени переведенная на немецкий и голландский языки.

Настоящее издание является сокращенным вариантом этой книги, подготовленным отцом Роджером Томзом из Гомерсэла (Лидс). Я весьма благодарен ему за работу, проделанную им с таким тактом и мастерством. При этом исходный материал получил несколько иную компоновку, были учтены некоторые из недавних открытий, сделанных в этой быстро развивающейся области исследований, и был опущен ряд второстепенных моментов. Я искренне надеюсь, что читатели этой книги смогут составить благодаря ей определенное представление о тех многочисленных попытках лучшего понимания Библии и библейской веры, а также места, занимаемого ими в древнем мире, которые делались прежде и делаются ныне.

Harvard Divinity School Дж. Эрнест Райт

Август, 1959

Библия в отличие от священных писаний других религий уделяет особое внимание не столько изложению моральных, духовных и литургических учений, сколько истории народа, жившего в определенный период и в определенном месте. Библейский человек привык исповедывать свою веру, рассказывая историю своего народа, в которой ему видится Божественный промысел. Библейская вера - познание смысла жизни в свете той роли, которую Бог сыграл в этой истории. Соответственно, Библия не может быть понята по-настоящему, если мы не будем серьезно относиться к изложенной в ней истории. Знание библейской истории - необходимое условие понимания сущности библейской веры.

При реконструкции истории библейских времен мы сталкиваемся с рядом периодов, которые практически никак не отражены в существующих письменных источниках. Если мы хотим должным образом понять характер этих периодов и ввести библейские события в общий контекст истории древнего мира, нам не остается ничего иного, как только прибегнуть к помощи археологии. Благодаря археологическим изысканиям последнего столетия стало возможным детальное изложение истории древней ближневосточной цивилизации, составной частью которой является и история Израиля. Библейский археолог изучает результаты раскопок, надеясь извлечь из них сведения, которые могли бы пролить хоть какой-то - пусть даже отраженный или крайне тусклый - свет на события, описываемые в Библии.

Тем не менее, изучение археологии теологом сопряжено с определенным риском. Во-первых, он может придти к мысли о том, что библейские события вообще не имели места в истории, Библия же является всего лишь собранием мифов и легенд. Следует заметить, что археология смогла подтвердить и прояснить библейскую историю в столь многих существенных моментах, что подобной позиции всерьез не придерживается уже никто. И, все же, порой археология играет явно негативную роль. Скажем, она подтверждает данные геологии и биологии о том, что человек и земля имеют куда более продолжительную историю, чем это допускается традиционной библейской хронологией. Следует признать и то, что существует множество исторических проблем, которые не могут быть разрешены средствами археологии, поскольку последняя не располагает потребными для этого данными. Помимо прочего, в Библии дается определенная интерпретация событий и переживаний, которая, очевидно, попросту не может являться объектом исторических или археологических исследований. Так, из материалов раскопок явствует, что в тринадцатом столетии до рождества Христова по югу Палестины прокатилась волна жестоких разрушений. Историк с полным на то основанием может предположить, что эти разрушения стали следствием вторжения израильтян. Утверждение же о том, что они были ведомы самим Богом, относится к области веры и не может являться предметом исторического исследования. Точно так же воскресение Христово, представлявшееся древним христианам чем-то самоочевидным, не может быть предметом исследований археологов. Археология может использоваться для подтверждения библейских писаний в достаточно узких пределах. С ее помощью нельзя доказать "истинность Библии," однако она может использоваться для определения исторического и культурного фона, а также для изучения самих библейских событий. Подавляющее большинство находок ничего не доказывает и не опровергает, - они, всего лишь, дают общую картину эпохи, на фоне которой могут происходить те или иные события.

Второй фактор риска, связанный с изучением истории Избранного Народа и других народов, обусловлен тем, что новые открытия могут свидетельствовать о том, что у библейской истории и культуры существуют некие параллели, вследствие чего может исчезнуть ощущение их уникальности. Может быть это сказано слишком сильно, однако для тех, кто идет на этот риск, литература Израиля и Церкви представляется еще более уникальным явлением. Мы видим, что, хотя Библия возникла в древнем мире, она не принадлежит ему целиком: хотя история народа, о котором она повествует, напоминает историю других живших здесь же народов, она проникнута совершенно особыми и куда более возвышенными атмосферой, духом и верою, отличающими ее от всех прочих писаний древности. В первой главе мы сравним веру Израиля с политеизмом его соседей и покажем, как археология смогла подтвердить совершенно особый характер библейской веры.

В этой главе мы сравним веру Израиля с религиозными воззрениями его соседей. Успех археологических изысканий последних лет позволяет нам с достаточной уверенностью говорить о теологии древних политеистических учений, имевших распространение на соседних с Израилем территориях. Это значит, что сегодня при описании библейской веры мы можем определенным образом расставить некие акценты, чего нельзя было сделать прежде, - это стало возможным постольку, поскольку связь веры с окружением и ее реакция на него известны нам теперь куда лучше.

Бог и Боги.

В политеистических системах боги являлись началами и силами этого мира, которые были персонифицированы и носили определенные имена. Сценой божественной жизни была сама природа, и жизнь природы была жизнью богов.

Поскольку за пределами мира не существовало того, что могло бы создать его, мысль о его происхождении не шла дальше идеи изначального статичного хаоса, представлявшегося первозданным океаном или "бездной," из которой на землю проистекли соленые и пресные воды. В Месопотамии "бездна" была представлена персонифицированной парой мужского и женского начал: Апсу и Тиамат, началом же творения считалось их совокупление. Они породили ряд богов, под которыми понимались различные начала мироздания. Определенный порядок возник только после космической битвы между богами, в которой младшие боги, возглавляемые своим предводителем, смогли совладать со статичным хаосом. Апсу был околдован и убит, Тиамат же рассекли надвое: одна часть ее тела стала небом, другая - землей. Разделились и боги, - часть из них отправилась на небо, часть - на землю, где на них были возложены те или иные обязанности. Человек был создан в качестве раба богов, призванного выполнять на земле всю черную работу. Царю людей, избранному божественным советом, надлежало поддерживать порядок в обществе. Общество же являлось человеческой выдумкой, а не воплощением плана творения или некоего откровения. Жизнь отличалась крайней ненадежностью, и каждый год в новогодней ритуальной драме вновь разыгрывалась битва творения, в которой царь исполнял роль царя богов.

В Египте же в единственной в своем роде и, тем не менее, в ежегодной (и ежедневной) битве сходились Ра (Солнце) и дракон хаоса и мрака. Тем не менее, египтянам жизнь представлялась далеко не столь ненадежной, как жителям Месопотамии. Победа здесь была предрешена; общественный и мировой порядок был статичен в своей ритмичности, определяемой порядком творения. Существовали и другие варианты творения, в которых неизменно подчеркивалась полнота и величие существующего порядка, такие, например, как появление из океана хаоса холма, на котором предвечный царь Ра начал творение актом мастурбации. Незыблемость общественного порядка на земле обеспечивалась тем, что царь являлся не человеческим существом, но божественным воплощением, сыном Ра.

В Ханаане учение о творении в основных элементах совпадает с вавилонским, хотя мы знаем о нем существенно меньше. Творение описывается как борьба между Ваалом, царем богов, и предвечным драконом хаоса, именуемым Левиафаном (Латану) или Морем (Йамму). В Ветхом Завете этот символ хаоса упоминается неоднократно, при этом для его обозначения используются такие термины как "змей," "дракон" или "чудовище," а также "Раав," "Левиафан" и "Море" (например, Пс. 73:13-14; 88:10; Иов 3:8, где под "днем" следует понимать "Море"; Иов 41; Ис. 27:1; 51:9; Ам. 9:3). С этим образом связан и "зверь" Апокалипсиса, рассказ об уничтожении которого заканчивается весьма красноречиво: "и моря уже нет" (Откр. 21:1).

Таким образом, политеист рассматривал творение как борьбу между различными силами природы, а сложившийся миропорядок, как гармонию многих воль. Считалось, что подлежащий миропорядку определенный принцип, которому следовали даже боги, задавался при творении. Человечество обладало собственной судьбой или предназначением, существовавшим еще до его, человечества, действительного появления. В то же самое время, библейская вера никогда не исходила из подобных принципов мирового порядка и из идеи неотвратимости бездушного предопределения. Данный миропорядок не является чем-то фиксированным и вечным; Бог вступает в борьбу с отошедшим от него миром, и потому нынешнюю картину мира не следует считать окончательной.

Одно из наиболее важных свойств природы состоит в упорядоченной циклической смене дня и ночи и регулярной последовательности времен года. В политеизме считалось, что жизнь и история приводятся в движение силами природы, пребывающими в бесконечном циклическом движении. Соответственно, в религиозной литературе политеистов основное внимание уделяется не истории людей или жизни человека на земле, но жизни богов, которая совпадает с жизнью природы. Мифы, истории о любви богов и их войнах, рассказываемые, к примеру, в вавилонском эпосе о творении, изъясняют обществу законы мира, которым это общество должно следовать.

Во избежание ненужных заблуждений не следует использовать понятие "миф" в отношении Библии с ее взглядом на мир, как на небольшое замкнутое небесами пространство, затерянное в безбрежных "безднах," с ее интерпретацией истории в понятиях Божественной активности, с ее рассказами об Адаме и Еве, Божественном завете, чудесах, воплощении и воскресении Иисуса. Трудно найти что-то столь же далекое от политеистической мифологии, как Библия. Она вполне может быть названа историческим повествованием, неразрывно связанным с человеческой жизнью. Жизнь и история не цикличны, и ход их определяется не ритмом природы, но Божественным волением.

Бог, провозглашаемый Библией, - это Господь истории. Он является не олицетворением природы или одного из ее элементов, но ни от чего не зависящим самосущим источником или Творцом природы и всего сущего. Как Творец он отличен от сотворенного им, как Властитель он отличен от того, над чем он властвует. По этой причине Израилю творение видится не борьбою, но деянием единого Бога. И потому первый стих Бытия повествует о Боге, существующем прежде творения. Тем не менее, еврейская мысль подобно политеистическим учениям говорит о водных глубинах и первозданной тьме. Еврейское tehom, которое переводится как "бездна," и вавилонское "Тиамат" восходят к одной и той же основе. Однако "бездна" это вовсе не дракон и не некое лицо. Сотворяя мир, Бог также создает время этого мира, день и ночь, неделю и времена года. Соответственно, творение представляется евреям не неким вневременным космическим процессом, но реальным началом времени и истории.

Нам не остается ничего иного, как только принять в качестве факта то, что своеобычное, отличное от политеистического понимание Бога Израилем явилось следствием некоего исключительного исторического события. Согласно библейским записям, событием этим стал Исход из Египта. Великая Сила, с которой не мог совладать ни Фараон, ни прочие силы этого мира, освободила народ от египетского плена. Этим она продемонстрировала свой полный контроль над силами природы и отчасти открыла свои намерения и цели. Израильский народ живо заинтересовался историей, став первым народом на свете, составившим связный рассказ о собственной истории, ибо земные события представлялись ему откровениями Бога, а рассказ о них - исповеданием своей веры. Библейское понимание Бога неразрывно связано с историческими событиями. Именно по этой причине Израиль демифологизирует древние мифы о творении и приходит к мысли о том, что Бог является единственным Творцом мира, ибо он Господь всего.

Израильское видение человека также принципиально отличается от политеистических представлений. Человек обладает высоким достоинством и ценностью, поскольку ему предоставлено право быть существом, отвечающим за собственные деяния. Это достоинство пожаловано человеку самим Богом; сам по себе человек не обладает божественной "искрой," он не способен стать Богом или хотя бы сравняться с Ним в каких-то мистических проявлениях. Бог сохраняет мистическую независимость от своего творения.

Вряд ли Израиль целиком отказался от политеистического видения природы, представлявшейся ему исполненной жизни и разного рода сил. В первых стихах книги Бытия небесные тела - это уже не боги, которыми они были в политеистических учениях, но, всего лишь, Божьи светила, поставленные Им на тверди небесной. Тем не менее, слова 26 стиха первой главы ("сотворим человека") и 22 стиха третьей главы (грешный человек "стал как один из Нас") свидетельствуют о том, что Бог окружен какими-то другими сверхъестественными существами. Сон Иакова (Быт. 28:10-17) рисует картину Божественной власти: Бог правит миром посредством ангелов или своих небесных вестников. В Ис. 6 и во множестве других подобных пассажей пророческих книг Бог представлен сидящим на небесном престоле в окружении ангельских чинов. Оборот "сыны Бога," который являлся обычным наименованием богов Ханаана в хананейском политеизме, поскольку там они действительно считались детьми великих богов и богинь, был принят израильтянами для обозначения небесных воинств Бога. При этом нас не оставляют в неведении и о том, входят ли в небесное воинство солнце, луна, планеты и звезды. Духоносные израильтяне борются с почитанием всего небесного и земного помимо самого Бога (см., например, Втор. 4:19). Небесные тела продолжают считаться благочестивыми членами Божьего небесного совета (например, Неем. 9:6; Пс. 148), но это, тем не менее, не делает их объектами для поклонения. Израильтяне не могли столь решительно порвать с политеистическими концепциями, чтобы счесть природу совершенно неодушевленной.

Теперь нам следует перенести внимание с политеизма как такового на ту религию, которая принесла Израилю великое множество бед. Это религия Ханаана, религия непосредственных соседей Израиля. До недавнего времени наши знания о хананейской религии ограничивались, главным образом, Ветхим Заветом и отдельными выдержками из финикийских писаний, цитировавшимися более поздними авторами. Теперь же, благодаря открытой в 1929 году французской экспедицией, работавшей на севере Сирии, библиотеке из Рас-Шамра (древний Угарит), в нашем распоряжении имеются фрагменты их давно утраченных религиозных сочинений.

Боги Ханаана.

Понятие "бог" или "божество" выражалось хананеями при помощи слова эл, понятие "боги" передавалось множественным числом этого слова или же семитской идиомой "сыны бога," которая обозначает "членов божественной семьи." Вождь всех богов или же глава божественной семьи носил имя "Эл" ("Ил"). Это достаточно таинственная фигура, практически не принимающая участия в делах людей. Он живет очень далеко, "у источника (двух) рек, у истока двух Океанов," то есть, в подземном мире, который считался источником как пресноводных родников и рек, так и океанов с солеными водами.

Супругою Эла, вероятнее всего, была Ашера (Асират). Хотя первоначально она являлась богиней-матерью, на деле, ее функции часто смешивались с функциями богини плодородия. В Ветхом Завете существует целый ряд соответствующих аллюзий, хотя в английском переводе Библии (имеется в виду "официальный вариант" короля Якова) имя ее таится под словом « grove» (дубрава). Иезавель привела в Израиль четыреста пророков Асират (3 Цар. 18:19), а Манассия поставил ее образ в Храме (4 Цар. 21:7). Символом ее присутствия в местах поклонения, по-видимому, являлось священное дерево или столб, стоявший возле алтаря (3 Цар. 16:33; 4 Цар. 21:3). Подобные объекты, по всей видимости, были чем-то широко распространенным, поскольку мы то и дело слышим приказы срубить, сжечь или уничтожить их, поскольку они уводят израильтян с истинного пути (Втор. 7:5; 12:3; 16:21; Мих. 5:14; и т.д.).

Главным в потомстве Эла и Асират был их сын или внук, звавшийся Ваалом, - наиболее яркий и важный из всех богов. Первоначально слово Ваал было титулом бога, а не его именем. Он звался именем Хаддад, однако в XV-XIV веках до Р.Х. вместо этого имени почти всегда использовался названный титул. Ханаанейское слово baal означало всего лишь "господин" и могло прилагаться к любому из богов, однако, чаще всего, этим именем величали великого бога дождя и, соответственно, плодородия. Его дом находился на горе, стоявшей далеко на севере у самого края света, где небеса сходились с землею. Вероятно, гора эта отождествлялась со "святой горой Божией" Тира (Иез. 28:14) и с горой Сион (Пс. 47:3).

Ваал получает титул "Зебул (возвышенный), Владыка земли"; это имя - Веельзевул - упоминается в Ветхом Завете (Baal-zebul не Baal-zebub), как имя "божества Аккаронского" (4 Цар. 1:2). В новозаветные времена этим именем называют уже сатану (например, Мф. 12:24). Ваала также называют "владыкой небес" и "едущим на облаках." Подобный же эпитет Бога - "Шествующий на небесах" - мы встречаем и в Ветхом Завете (Пс. 67:5).

Небезынтересным представляется тот факт, что в Израиле Бог перенимает ряд имен и функций у некоторых хананейских богов и, прежде всего, у Ваала. Эл и Ваал использовались в качестве имен Яхве, Бога Израиля. Существование таких имен, как Ешбаал ("человек Ваала" или "сущий Ваал"), Веелиада ("да знает Ваал") и Веалия ("Яхве это Ваал") говорит не о том, что народ поклонялся хананейскому Ваалу, но о том, что имя это было усвоено Яхве. Тем не менее, опасность смешения и синкретизма представлялась столь серьезной, что со временем имя baal совершенно вышло из употребления. Смотрите, к примеру, Ос. 2:17: "И удалю имена Ваалов от уст ее (Израиля), и не будут более вспоминаемы имена их." Другое хананейское слово, обозначающее "господина," « Адон» широко использовалось в качестве одного из божественных имен. Имя Elyon, что означает "возвышенный" или "высший," было еще одним хананейским словом, часто использовавшимся в качестве эпитета Яхве Израиля.

Ваал, как активный сюзерен мира, очевидно, действовал во многих сферах, которые затем отошли к Яхве. Прежде всего, это относится к буре, олицетворением которой и был некогда Ваал. Молния стала стрелою Яхве, а гром - его гласом (Пс. 17:13-14). Драматичные Божественные явления могли представляться в виде бури с темными тучами или дымом, громом или трубными звуками, молниями и сотрясением земли, которым сопровождаются сильные грозы (Исх. 19:16 и далее; 3 Цар. 19:11-12). Ныне принято считать, что псалом 28, который насквозь проникнут подобной образностью, основан на гимне Ваалу.

Теперь уже не Ваал, но Яхве "разрешает от беременности ланей" (Пс. 28:9) и дарует благословение небес (дождь), бездны (родники и реки), сосцов и утробы (Быт. 49:25; Втор. 33:13 и далее).

Супругой Ваала была Анат, богиня любви и войны, которую египтяне изображали в виде вооруженной щитом и копьем нагой женщины, скачущей на коне. Одна из ее кровавых эскапад описана в поэме, найденной в Рас-Шамра. Тем не менее, несмотря на всю ее воинственность и садизм, она же являлась богиней любви и плодородия. Этим она напоминает богиню Астарту, о которой говорится в Ветхом Завете. Обе эти богини способны влиять на плодовитость животных и людей. В египетском тексте они названы "великими богинями, которые зачинают, но не вынашивают." В Ветхом Завете об Анат не сказано практически ничего, об Астарте же говорится достаточно часто (1 Цар. 31:10; 3 Цар. 11:5; 4 Цар. 23:13 и так далее). Возможно, среди самих хананеев не было единства в том, какая же из этих богинь является супругой Ваала. В текстах из Рас-Шамра ею считается Анат, в Ветхом Завете с Ваалом ассоциируется Астарта (Суд. 2:13; 10:6; 1 Цар. 7:4; 12:10), Иезавель же из Тира в своем поклонении связывает с Ваалом Асират (3 Цар. 18:19).

Главные боги и богини Ханаана, вне всяких сомнений, имеют человеческое обличье, хотя среди них есть и множество более мелких созданий, напоминающих своим видом птиц, животных или неких гибридов. По крайней мере, именно к этому заключению можно придти, знакомясь с искусством этого периода. Что представляется особенно поразительным, так это то, что у них напрочь отсутствует какой-либо моральный стандарт, которым они руководствовались бы в своих действиях. Божественное здесь далеко не всегда благородно. Если мы рассмотрим древние кодексы законов, то окажется, что люди в ту пору были куда моральнее своих богов.

Основной целью рассказов о богах являлось изъяснение мира и основ его существования. Здесь мы остановимся лишь на одном мифе, имевшем для Ханаана особое значение и бытовавшем в той или иной форме по всему Ближнему Востоку. Для того чтобы понять его, нам необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с климатом Палестины. С апреля по конец октября в этой стране практически не бывает дождей, хотя, как исключение, в этот период изредка случаются и ливни. По этой причине, выжить здесь могут только те растительные организмы, которые способны накопить достаточное количество влаги в момент выпадения обильной утренней росы. В конце октября начинается сезон дождей, который продолжается в течение всей зимы и заканчивается лишь в конце апреля. Израильтяне делят зимний период дождей на две части: ранние дожди (yoreth) и весенние дожди (malqosh). В самом начале весны, в феврале высаживаются зерновые, урожай же собирается обычно в мае или в июне, что определяется климатическими особенностями различных районов страны. В апреле благодаря обильным дождям вся страна покрывается зеленью и множеством прекрасных диких цветов. В конце мая все это убранство исчезает, и земля становится совершенно голой. Помимо деревьев зеленеет лишь колючий кустарник, способный выживать и в сухой период.

Хананеи, персонифицировавшие силы природы, объясняли этот цикл следующим образом. Олицетворение дождя и роста (бог Ваал) каждую весну погибает в великой битве со Смертью (Мот, Муту) или с "Разрушителями" и с "Исполнителями," играющими в текстах, найденных в Рас-Шамра, аналогичную роль. Благодаря своей победе Смерть и разрушительные силы правят миром в течение всех летних месяцев. Но почему же осенью вновь начинаются дожди? Потому что воинственная супруга Ваала побеждает Смерть, после чего Ваал вновь возвращается к жизни. Почему весной вся земля покрывается зеленью? Потому что Ваал и его супруга, являющаяся олицетворением Плодородия (Анат или Астарта) вступают в брак.

Периоды засухи и голода, вероятно, объяснялись подобным же образом. История, найденная в Рас-Шамра, в которой Ваала убивают "Разрушители" или "Исполнители," может иметь отношение не к годичному циклу, но именно к засухе. Нам сообщается, что после его смерти "Эл завершил семь лет и восемь годичных циклов, пока он (Ваал) лежал в одеяньях из крови собратьев своих, под покровом из крови товарищей своих." В это время "царь перестал вершить суд, женщины прекратили черпать воду из ключа, храмовый колодец пересох, звуки работы смолкли." После того, как Смерть была повергнута, одного из богов посетило такое видение:

Небеса елей источали;

Медом полнились долины;

Так познал я, что жив Ваал победоносный,

Жив князь, жив властитель земли.

Этот миф об умирающем и воскресающем боге был характерен для всего Ближнего Востока. В Вавилоне он звался Таммузом, супругою же его (олицетворявшей Любовь и Плодородие) была Иштар. В Египте это были Осирис и Изида, в Греции - Адонис и Афродита. Соответствующие мифы могли иметь множество характерных черт, однако в целом сюжет их совпадал с сюжетом, приведенным выше.

Нет никаких сомнений в том, что израильтяне были хорошо знакомы с этим мифом, поскольку то тут, то там мы встречаемся с его отголосками. Так, представляется вполне вероятным то, что пророк Осия использовал слова, фразы и образы, заимствованные из хананейского культа Ваала (Ос. 6:1-3; особенно, "Он оживит нас через два дня, в третий день восставит нас" и "Он придет к нам как дождь, как поздний дождь [1] оросит землю").

Возможно, также, что характерный для Ветхого Завета акцент на том, что Яхве является именно "живым Богом," может быть реакцией израильтян на культ умирающего-воскресающего Ваала (смотрите, к примеру, Авв. 1:12: "Но не ты ли издревле Господь Бог мой, Святый мой? мы не умрем!" [2].

Культ.

Хотя о самой мифологии древнего Ближнего Востока нам известно достаточно многое, мы мало что знаем о религиозной практике и взглядах людей того времени. Мы уже говорили об их вере в то, что природа жива и полна странных сил. Им не оставалось ничего иного, как только найти некие способы и средства, которые позволили бы им совладать с этими силами. Соответственно, их религия, скорее всего, сводилась к системе действий, призванных привлечь к себе внимание богов, которые могли бы помочь им. Эта религия не предполагала изменения человека в лучшую сторону. У общества существовали собственные законы, которые были неким образом связаны с религиозной традицией, однако основное внимание обращалось не на них, а на ритуальные действия, посредством которых возможно было снискать милость богов.

Религия Ханаана, как мы знаем из текстов, найденных в Рас-Шамра, и из Ветхого Завета, несомненно, включала в себя сложные ритуальные системы и, прежде всего, жертвенный ритуал. Известно, что в жертву приносилось большое количество животных и птиц. Из библейских и римских источников мы знаем также о том, что порою в жертву приносились дети, - достаточно вспомнить рассказ о Месе, царе Моавитском (4 Цар. 3:27). При раскопках найдено большое количество сосудов с детскими костями, однако детская смертность в ту пору была крайне велика, и потому мы можем быть уверены в том, что найденные детские захоронения, в большинстве своем, не имеют никакого отношения к обряду жертвоприношения. Помимо прочего, существует множество свидетельств того, что хананеи занимались ворожбой и разного рода прорицаниями (смотрите, к примеру, Втор. 18:10).

Тем не менее, основное место в религии Ханаана занимала проблема плодородия и плодовитости. Тучные поля и стада, обилие потомства у людей - вот главная цель многих обрядов. Вероятно, во время религиозных празднеств разыгрывались многие мифические истории; особым значением, в этом смысле, обладало весеннее празднество, во время которого, согласно поверьям, совершалось совокупление бога Дождя и Роста (Ваала) с богиней Плодородия. Нам известно, что подобные ритуалы были обычно связаны с ритуальной проституцией - как женской, так и мужской - практиковавшейся в различных культовых центрах. Богиня плодородия представлялась именно такой сакральной блудницей, и именовалась "Священной." В Египте она изображалась в виде нагой женщины, стоящей на льве с лилией или с лилиями (символ ее чар или ее привлекательности) в одной руке и с одной или с двумя змеями (символ плодовитости) в другой руке. В древних городах хананеев было найдено большое количество подобных изображений, выполненных на глиняных пластинках и, скорее всего, изображающих богиню плодородия в роли "Священной" блудницы. Вероятно, в каждом доме имелось одно или, даже, несколько подобных изображений. Возможно, хананеи считали, что соприкосновение с такого рода магическими предметами сделает их богаче и плодовитее.

Религия хананеев, в которой столь большую роль играло сексуальное начало, была обращена, главным образом, к низменной стороне человеческой натуры. И потому она представлялась религиозным израильтянам омерзительной и низкой. Во Второзаконии на ритуальную проституцию накладывается запрет (Втор. 23:17-18). По большей части, поклонение богам происходило на "высотах," где сооружались жертвенные алтари (см. 1 Цар. 9:12; 3 Цар. 3:4). Лучший образчик алтаря хананеев для огненной жертвы, найденный в Мегиддо, датируется примерно 1900 годом до Р.Х. У его подножия найдено множество костей животных - останки жертв, сжигавшихся на вершине алтаря.

Согласно Ветхому Завету, на хананейских "высотах" возле алтаря находились и другие сакральные объекты. К ним относились священные деревья, рощи или столбы, которые пророческие писания призывают сокрушать. Мы уже говорили о том, что эти объекты, скорее всего, являлись символами богини-матери Асират. Священное древо - характерная особенность древней ближневосточной религии, известная нам не только по текстам, но и по искусству древних. Такое древо появляется даже в Эдеме (Быт. 2:9). На большей части высот хананеев стояли также священные столбы, - как в самой Палестине, так и в Заиорданье таких памятников найдено немало. Существует немало разумных доводов в пользу того, что они имели какое-то отношение к почитанию предков, однако объяснить таким образом все подобные памятники не удается. Если растущее на вершине дерево является символом богини-матери, то столб, возможно, является символом Эла или Ваала. У ряда поздних финикийских храмов столб занимает центральную часть святилища, в которой могла бы стоять статуя божества.

В ходе раскопок, проводившихся в Палестине, было найдено несколько небольших вытесанных из известняка алтарей с "рогами" на углах, древнейший из которых, найденный в Мегиддо, в храме израильского периода, относится ко времени правления Давида или к несколько более позднему периоду (начало десятого столетия). Эти алтари слишком малы для сжигания жертв. Скорее всего, они использовались для воскурения благовоний. Недавно подобный же, пусть и относящийся к куда более позднему времени объект с надписью hamman был обнаружен на севере Сирии. Слово hammanim встречается в Ветхом Завете не менее восьми раз (Лев. 26:30; 2 Пар. 14:5; 34:4-7; Ис. 17:8; 27:9; Иез. 6:4-6). В прошлом значение этого слова представлялось неясным [3], теперь же оно понимается как "алтарь благовоний." Религиозное население Израиля и Иудеи считало такие объекты предметами языческого культа и призывало уничтожать их вместе со столбами и сакральными деревьями.

Высоты, находившиеся за пределами городов, являлись не единственными местами поклонения языческим богам, - в самих хананейских городах существовали куда более развитые культовые сооружения. Считалось, что боги, подобно людям, нуждаются в доме. Один из мифов Рас-Шамра повествует о строительстве храма для Ваала. Этот и многие подобные ему храмы были открыты при раскопках, проводившихся в Палестине и в Сирии. В Беф-Сане найдено сразу несколько таких сооружений, построенных в период с XIV по X век. Хорошо сохранившийся хананейский храм найден в Лахише; судя по всему, в тот момент, когда его разрушили евреи, - а произошло это около 1220 года до Р.Х. - он был действующим святилищем. Среди его развалин было обнаружено большое количество костей животных и птиц, являвшихся верхней частью их правой (передней) ноги или лапы. Это полностью соответствует библейскому закону о мирных жертвах, согласно которому правое плечо является частью жрецов (Лев. 7:32). Вероятно, прочие части жертвенных животных съедались либо снаружи, либо где-то по соседству. Лишь незначительное количество костей имеет на себе следы огня, из чего мы можем заключить, что мясо готовилось посредством варки (см. 1 Цар. 2:13).

В Палестине и Сирии было найдено всего несколько больших идолов. Однако были обнаружены монументы с изображениями богов и большое количество небольших металлических фигурок мужских божеств, особенно, Ваала. В Ветхом Завете существует ряд описаний таких фигурок (к примеру, Авв. 2:19). В городах же израильтян подобных фигурок никогда не находили, - о возможном значении этого обстоятельства мы поговорим несколько позже.

Хананеи (и вообще все семитские народы) считали, что под землей находится преисподняя или нижний мир, который называется в Ветхом Завете словом "Шеол" или просто "яма." Умирая, человек нисходит в подземный мир и живет там среди "теней" тех, кто сошел туда прежде. Это безрадостное мрачное место, в котором рано или поздно оказываются все люди, вне зависимости от того, как они провели свою земную жизнь. Иными словами, идеи небес, восстановления и воздаяния в загробной жизни совершенно отсутствуют как в хананейской, так и в израильской религии (до последних веков дохристианской эры), поскольку Израиль в этом отношении ничем не отличается от прочих семитских народов. Соответственно, погребальные обряды Ханаана и Израиля совершенно идентичны. Обычно членов семьи хоронили в одном месте (достаточно вспомнить пещеру Махпела, усыпальницу Авраама и его жены Сары). Тела погребались вместе с вещами, которыми покойные пользовались при жизни и которые, как считалось, могли понадобиться им в подземном мире. Обычно в захоронениях находят украшения, оружие и посуду. С тех самых пор, как появилось гончарное производство, блюда, чаши и сосуды стали неизменным погребальным атрибутом: они наполнялись едой и питьем для мертвецов, отправлявшихся в далекий Шеол.

Вот в чем, вкратце, состояла религия Ханаана. Как же реагировал на нее Израиль?

Израиль и религия Ханаана.

При рассмотрении религии хананеев мы неоднократно ссылались на библейский текст, желая показать, тем самым, влияние семитского и, прежде всего, хананейского мира на жизнь Израиля. Еврейские представления о мироустроении, небе, земле и подземном мире совпадали с представлениями семитского мира. К последним восходит и представление о том, что богопочитание состоит, прежде всего, в принесении животной жертвы, в приношении даров от первых плодов земли, птицы и скота. Многие правила жертвоприношения были общими для всех народов региона, и ныне мы можем с большой долей уверенности говорить о том, что многие элементы священнодействий, описываемых в книге Левит, были заимствованы у хананеев. Из хананейских текстов, особенно, из табличек Рас-Шамра, стало известно, что, по меньшей мере, часть жертв имела одни и те же названия как в Ханаане, так и в Израиле. Здесь нельзя не вспомнить и слова пророка Амоса (Ам. 5:25), из которых явствует, что этот священный ритуал восходит вовсе не ко временам Моисея.

Даже при поверхностном знакомстве с Ветхим Заветом мы обращаем внимание на следующее обстоятельство: в то время, как религиозные вожди Израиля твердо придерживались своей веры, народные массы проявляли по отношению к мирским обычаям куда большую терпимость и перенимали у соседей разного рода ритуальные практики, что превращало их в настоящих политеистов.

Мы уже обсуждали вопросы подобия, заимствований и синкретизма, теперь настало время поговорить о некоторых различиях двух обсуждаемых религий.

Самое замечательное в израильской концепции Бога - Его единственность, - рядом с Ним нет никого и ничего. В Ветхом Завете Он представлен как "Бог ревнитель," следящий за тем, чтобы народ не возвращался к многобожию, чтобы он почитал только Его и внимал только Ему. У Него нет ни супруги, ни семьи. Следует заметить, что в библейском иврите понятие "богиня" вообще отсутствует. Просвещенные религиозные круги, очевидно, считали, что они не нуждаются в привлечении идеи женского начала для обоснования процессов, идущих в мире; многие же из их куда более веротерпимых соотечественников пытались совместить эту традицию с поклонением богам и богиням Ханаана [4].

Не менее удивителен и запрет изображений (Исх. 20:4; 34:17). Это повеление тем более замечательно, что в мире тогда не существовало ничего подобного. Археология подтверждает древность этой заповеди, данной Израилю, поскольку на развалинах израильских поселений совершенно отсутствуют изображения Яхве, в то время как при раскопках хананейских городов обнаружено немало фигурок мужских божеств [5]. Тем не менее, в то же самое время, при раскопках домов израильтян найдено множество фигурок богини-матери. Они являются несомненным свидетельством широкого распространения синкретизма и политеизма в народе. Вероятно, простолюдины хранили эти фигурки, руководствуясь не столько теологическими, сколько магическими соображениями, считая их своеобразными амулетами.

Мы уже говорили о том, что библейская литература в известном смысле не мифологична. Словарь Божьих имен израильтян связан не с природой, но, исключительно, с обществом. Бог есть господин, царь, судия, пастырь, муж и тому подобное. Подобные понятия прилагались к богам и в политеизме, однако большую значимость там имели эпитеты, связанные именно с природой: с небом, бурей, небесными телами, плодородием и так далее. В Библии природа, будучи творением Божьим, не содержит в себе форм, на которых религиозный человек мог бы сосредоточить свое внимание. Библия представляет божество исключительно в виде человека (антропоморфизм), ибо Он может иметь только такой ментальный образ, который позволил бы человеку вступить с ним в личные отношения.

Почитание такого Бога могло иметь такие же внешние формы, которые использовались и язычниками, однако внутреннее его содержание при этом оставалось совершенно иным. В политеизме верующий предстоял божеству с дарами, которыми он хотел вызвать его расположение и искупить свои прегрешения. В Израиле верующий делал то же самое, однако там его примирял с Богом не столько ритуал, пусть и безукоризненно выполненный, сколько его собственное подлинное раскаяние. Эта религия отвергала всю языческую магию с ее спиритизмом, астрологией и гаданием и весь демонический мир, который причинял язычникам столько страданий, хотя в период между двумя Заветами части этого мира было позволено войти в осмысленное по-новому царство сатаны.

Примечания.

1. Под поздним дождем здесь понимается дождь весенний - прим. пер.

2. Автор приводит перевод "ты не умрешь" - «thou diest not» - по варианту, представленному в исправленном издании (Revised Version), который, как полагают некоторые исследователи, восходит к древней еврейской традиции - прим. пер.

3. Вследствие чего оно было оставлено без перевода - прим. пер.

4. Недавние находки надписей VIII в. до Р.Х. в Кунтиллет Ажруд, в ЮЗ части Негева, и в Кирбет эль-Ком, в предгорьях Иудеи, в которых упоминаются «Яхве Шомрон (Самарийский) и его Ашера," «Яхве Теман и его Ашера," «Яхве и его Ашера» , где Ашера (Асират, Астарта) явно выступает в качестве супруги Яхве, а также посвятительные надписи VII в. до Р.Х. с Телль-Микне с обращениями к Асират, заставляют по-новому взглянуть на историю иудейского монотеизма. Не исключено, что серьезные попытки введения монотеизма стали предприниматься правителями Иудеи только в относительно позднее время, вскоре после гибели Израильского царства.

5. Уже после того, как были написаны эти строки, подобная фигурка, относящаяся к периоду Судей, была найдена на развалинах Асора в Галилее. Судя по тому, что Библия говорит об идолопоклонстве, подобных находок может быть немало.