Доклад российских неправительственных организаций по соблюдению Российской Федерацией Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания в период 2006 – 2012 годы Октябрь 2012

Доклад по соблюдению Российской Федерацией Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (2006 - 2012 годы) подготовлен общими усилиями российских неправительственных организаций: Фонда «Общественный вердикт», Комитета «Гражданское содействие», Правозащитного центра «Мемориал» (ПЦ «Мемориал»), Солдатских матерей Санкт-Петербурга, Независимой психиатрической ассоциации России, Межрегионального Комитета против пыток, Института прав человека, московского офиса «Международной тюремной реформы», Молодежного правозащитного действия, Красноярского комитета по защите прав человека, Центра гражданского образования и прав человека, Правовой Инициативы по России (Утрехт), Правового Содействия Астрея (Москва). За общую координацию работы отвечал Фонд «Общественный вердикт».

Настоящий доклад представляется Комитету ООН против пыток в рамках рассмотрения официального доклада Российской Федерации - Пятого периодического доклада России по выполнению Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания – и направлен на всестороннее освещение вопросов соблюдения прав, закрепленных в Конвенции, и на привлечение внимания экспертов Комитета против пыток ООН (Комитета) к наиболее актуальным проблемам в области их реализации, которые не нашли отражения в официальном докладе Российской Федерации.

Работая над докладом, мы не стремились к опровержению официальной информации и конфронтации с позицией Российской Федерации. Мы ставили перед собой задачу предоставить экспертам Комитета информацию как о принятых мерах и прогрессе, достигнутом в превенции пыток и правовой защите их жертв, так и о сохранившихся или возникших за отчетный период проблемах с исполнением положений Конвенции.

При составлении доклада мы ориентировались на Перечень вопросов Комитета ООН против пыток, предваряющий представление пятого периодического доклада Российской Федерации. Каждый из разделов доклада представляет собой ответ на один из вопросов, поставленных Комитетом перед Российской Федерацией.

В ходе подготовки доклада использовались сведения, предоставленные российскими правозащитными и неправительственными организациями, общественными наблюдательными комиссиями ряда регионов, данные, обнародованные государственными органами, и публикации средств массовой информации, на что в тексте сделаны соответствующие ссылки.

1. 
   Криминализация пытки как должностного преступления не получила своего развития в соответствии с рекомендациями Комитета ООН против пыток, подготовленными по результатам рассмотрения предыдущего доклада Российской Федерации. В старой редакции продолжает действовать 117 статья Уголовного кодекса РФ (УК РФ), которая не применяется в отношении должностных лиц, 302 статья УК РФ, которая позволяет привлекать к ответственности следователя или дознаватели только в том случае, если они использовали пытки для получения показаний, а также 286 статья УК РФ, действие которой позволяет привлекать к уголовной ответственности различных должностных лиц за превышение полномочий. В российской правоприменительной практике пытки чаще всего рассматриваются как превышение должностных полномочий с применением физического насилия (Часть 3 статьи 286 УК РФ).
   
2. 
   Отсутствие надлежащей криминализации пытки как должностного преступления на практике не сокращает возможности для привлечения к ответственности должностных лиц, но исключает возможность организации корректного статистического учета. Действующий статистический учет фиксирует число приговоров, возбужденных уголовных дел и жалоб на основе статей Уголовного кодекса, в том числе на основе 286 статьи УК РФ (превышение должностных полномочий), а также статей 117 и 302. Учет по статье 117 не позволяет оценить число жалоб, уголовных дел и приговоров в отношении тех, кто применял пытки по указанию или с молчаливого согласия должностного лица. Статья 302 применяется достаточно редко, т.к. действие этой статьи очень ограничено. Действующий учет по 286 статье не отражает долю пыток в общем объеме данных о превышении должностных полномочий. В связи с этим надежно оценить, каков масштаб применения пыток и жестокого обращения в деятельности той или иной государственной службы, невозможно. В частности, на данный момент не представляется возможным предоставить точную статистическую информацию о числе приговоров за пытки, допущенные полицейскими. Отсутствие прозрачного статистического учета снижает эффективность государственных механизмов превенции пыток и жестокого обращения.
   
3. 
   В течение отчетного периода (2006-2012 гг.) Российская Федерация предприняла ряд мер, направленный на введение прямых законодательных запретов пыток и жестокого обращения, в частности, зафиксировав прямой запрет пыток в новом законе «О полиции» (ст. 5, п.3).
   
4. 
   Закон «О полиции» (ст. 14) детализировал гарантии задержанных на своевременное уведомление их родственников. В частности, зафиксирована обязанность сотрудника полиции проинформировать задержанного о его праве уведомить родственников, а также отдельно – право задержанного уведомить родственников и своем задержание и месте нахождения. Гарантии закона «О полиции» распространяются не только на задержанных по подозрении в совершении преступления, но также на задержанных за совершение административного правонарушения. Закон «О полиции» устанавливает предельный срок для уведомления - 3 часа, но при этом делает оговорку в отношении требований Уголовно-процессуального кодекса (УПК РФ). Статья 96 УПК РФ сохраняет свое действие и устанавливает более продолжительные сроки для уведомления – 12 часов. На данный момент невозможно сказать, какой срок для уведомления родственников будет применяться на практике в отношение задержанных по подозрению в совершении преступлении. При этом известны случаи, когда полицейские не соблюдали сроки уведомления родственников задержанных, но оценить степень распространенности таких нарушений на данный момент невозможно.
   
5. 
   Заключенным свидания с родственниками предоставляются по решению следователя, в период судебного разбирательства – по решению суда. Частота и продолжительность свиданий ограничена – 3 часа два раза в месяц. Основания, исходя из которых следователь или судья принимает решение о предоставлении свидания, не регламентированы, из-за чего, как правило, причины отказа в предоставлении свидания неясны для родственников и задержанных. Последнее обстоятельство сокращает возможности родственников и заключенных обжаловать отказы следователя или оспаривать решения суда.
   
6. 
   Действующее российское законодательство содержит различные нормы, гарантирующие арестованным и задержанным по подозрению в преступлении доступ к адвокату, но на практике представители правоохранительных органов нарушают эти гарантии. Адвокат не предоставляется человеку, который фактически лишен свободы и находится в помещении полиции, на том основании, что он, по объяснениям полицейских, официально не является задержанным и с ним проводят неформальную беседу. Такие беседы, в отличии от допроса, носят внепроцессуальный статус, проводятся без участия адвоката, но при этом в рамках таких бесед не запрещается получать явки с повинной – признания в совершении преступления. Российские суды рассматривают явки с повинной в качестве доказательства вины в совершении преступления. Своим постановлением Pavlenko v. Russia (№ 42371/02 от 1 апреля 2010 г.) Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) признал нарушением права на справедливое судебное разбирательство практикy, когда с фактически задержанными лицами проводятся внепроцессуальные «беседы» в отсутствия адвоката для получения явок с повинной. В нарушение действующих норм также сохраняется практика, когда администрации ИВС и СИЗО требуют от адвоката предоставить письменное разрешение от судебных или следственных органов для свидания со своим подзащитным. В соответствии с УПК РФ (ст.92) продолжительность свиданий с адвокатом или защитником может быть ограничена следователем или дознавателем в том случае, если подозреваемый должен участвовать в процессуальных действиях. Такие ограничения могут быть наложены только в том случае, если свидание с защитником длится больше двух часов. Наблюдатели фиксируют нарушения прав подозреваемых в СИЗО на доступ к защитнику из-за отсутствия надлежащих условий для этого в изоляторах. Доступ адвокатов к осужденным, которые уже отбывают наказание в колонии, также может быть затруднен администрацией учреждения. В практике правозащитных организаций есть случаи незаконных отказов в предоставлении свиданий по основаниям, не предусмотренным законом, либо защитников вынуждают ожидать свиданий со своими подзащитными по несколько часов. Особая проблема – оказание юридической помощи тем заключенным, которые были подвергнуты насилию и физическому воздействию в местах лишения свободы. Как правило, во встречах с ними отказывают по надуманным основаниям.
   
7. 
   Существующие механизмы контроля – как государственные, так и общественные – пока не приводят к существенному сокращению применения пыток и жестокого обращения. В 2008 году был принят закон «Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания». На основе этого закона в каждом регионе страны были образованы Общественные наблюдательные комиссии (ОНК), зона ответственности которых ограничена территорией региона. Полномочия ОНК позволяют им посещать места принудительного содержания в границах региона, подав уведомление о таком посещении руководителю регионального государственного органа или администрации учреждения. Жалобы, которые заключенные могут подавать членам ОНК, не подлежат цензуре. Члены ОНК обладают привилегированным статусом и освобождены от процедуры досмотра при посещении мест принудительного содержания. На данный момент широкие полномочия ОНК не используются на практике в полной мере – при достаточно свободном доступе к местам принудительного содержания, во многих регионах членам ОНК не хватает компетенций в наблюдении и оценки ситуации с соблюдением прав человека в закрытых учреждениях. Кроме того, некоторые члены ОНК сталкиваются с отказами в допуске в учреждения, подвергаются досмотру при посещении мест принудительного содержания, немотивированными задержками в допуске в учреждениями и с другими препятствиями.
   
8. 
   Государственный контроль осуществляется надзорными органами прокуратуры. По мнению наблюдателей, прокурорские проверки по жалобам осужденных о нарушении их прав в большинстве случаев неэффективны. Порядок рассмотрения жалобы не требует обязательного участия заявителя. Члены ОНК сообщают, что, как правило, при работе с жалобами заключенных сотрудники прокуратуры предпочитают разбирать жалобы без посещения их авторов, зачастую без выездов в колонии или следственные изоляторы, послав запрос администрации колонии или СИЗО (запрос направляется в тот орган, на который жалуется осужденный либо обвиняемый) на предоставление документов, и исходя из предоставленных документов рассматривают поступившую жалобу. Кроме того, в случае выездов в учреждения, откуда поступила жалоба, заключенные отказываются подтверждать свои претензии, что, по мнению членов ОНК, является следствием давления на заключенного со стороны администрации учреждения. Региональные ОНК также сообщают, что в некоторых исправительных учреждений жалобы осужденных в органы власти подвергаются цензуре и не направляются.
   
9. 
   В тоже время правозащитные организации фиксируют факты пыток и жестокого обращения в системе исполнения наказаний и отмечают рост жалоб в последние несколько лет. Систематической проблемой являются пытки в СИЗО, что в первую очередь связано с активной работой в СИЗО оперативных сотрудников, представляющих интересы следствия. Данная практика имеет распространение во всех регионах России. Эффективные механизмы проведения проверок и расследований жалоб на пытки и жестокое обращение отсутствуют. Например, по меньшей мере 40 заключенных по подозрению в участии в событиях в Нальчике в 2005 году регулярно подвергались жесткому обращению в ходе предварительного заключения, и ко многим из них регулярно применялись пытки. Многие задержанные обратились с жалобами в ЕСПЧ, заявляя о нарушении Статьи 3, Статьи 5, Статьи 6 и Статьи 13 Европейской конвенции. В апреле 2011 года в ответ на поступившие от нескольких заключенных жалобы на возобновившееся систематическое жестокое обращение ЕСПЧ присвоил ряду жалоб приоритетный статус. К середине 2012 года, по меньшей мере, 5 жалоб были коммуницированы Правительству РФ и были признаны частично приемлемыми ЕСПЧ.
   
10. 
    Механизм рассмотрения жалоб осужденных на применении к ним мер изоляции в исправительных учреждениях (водворение в штрафные изоляторы, помещения камерного типа, единые помещения камерного типа и пр.) такой же, как в случае рассмотрения жалоб на пытки и жестокое обращение. В целом, контролирующие органы придерживаются сложившегося стандарта рассмотрения жалоб, поступающих из закрытых учреждений – запрос информации и документов от учреждения, оценка этих документов и подготовка ответа, как правило, отрицающего факт нарушений.
    
11. 
    Обеспокоенность вызывает практика рассмотрения жалоб осужденных на пытки, которые адресованы в Следственный комитет. По оценкам самих следователей, полученным в рамках исследования «Возможности и препятствия для имплементации стандартов эффективного расследования пыток в практике работы следственных органов России», проведенного Фондом «Общественный вердикт», эффективных способов провести проверку и предварительное расследование жалоб осужденных у следователей нет. Как правило, получив жалобу, следователь отправляется в колонию, проводит опрос заявителя, других осужденных, а также изучает документацию, то есть оперирует сведениями, которые находятся в распоряжении администрации, на действия которой подана жалоба, а также на информацию, предоставленную зависимыми от администрации лицами. Как правило, такого рода проверки заканчиваются отказами в возбуждении уголовных дел. Исключения составляют случаи смертей в колонии, а также массовые протесты заключенных в связи с недозволенным обращением со стороны администраций, о которых становится известно за пределами колонии.
    
12. 
    Медицинское обслуживание в местах содержания под стражей, а также в колониях, часто является предметом жалоб со стороны заключенных. Проверка, проведенная Генеральной прокуратурой, показала, что в 2010 году на медицинское обслуживание осужденных было выделено 24% от необходимого объема денежных средств, почти 60% эксплуатируемого медицинского оборудования произведено в 1970-80-х годах. Медицинские работники зависят от администраций учреждений, отстаивание медиками своей профессиональной позиции сопряжено с рисками, которые могут сделать уязвимым их положении на службе. Членам ОНК и правозащитникам известны случаи, когда доступ к медицинской помощи зависит от решения администрации учреждения, а не показаний врачей. Существующий порядок оказания медицинской помощи в серьезной степени сказывается на оперативности ее получения. Это приобретает особое значение в случаях, когда заболевание не имеет очевидных симптомов. Известны случаи, когда неоднократное игнорирование жалоб заключенных на плохое самочувствие приводило к необратимым последствиям и смерти заключенных (в докладе представлен такой случай). Отсутствие налаженной координации между пенитенциарными учреждениями и гражданскими больницами создает на практике ситуации, когда осужденные вынуждены длительное время ждать перевода в гражданские больницы, проведения необходимых обследований, получения консультаций профильных врачей. О проблемах несвоевременного, ненадлежащего оказания медицинской помощи неоднократно указывал ЕСПЧ в постановлениях, вынесенных по российским жалобам, в частности Sakhvadze v. Russia (15492/09, 10 January 2012), Vladimir Vasilyev v. Russia, no. 28370/05, 10 January 2012.
    
13. 
    В январе 2011 года было принято Постановление Правительства РФ № 3 «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений». Постановление было принято в целях реализации статьи 110 УПК РФ, согласно которой мера пресечения в виде заключения под стражу должна быть изменена на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей. За девять месяцев 2011 года из всех следственных изоляторов России лишь 35 человек выпустили из под стражи. Известны случаи, когда суды отказывали в освобождении человека из-под стражи, несмотря на то, что врачи СИЗО подтвердили наличие заболевания, требующего его освобождения. Один такой случай представлен в докладе – Октябрьский районный суд (г. Екатеринбург) отказал в изменении меры пресечения заключенной, которая через некоторое время скончалась в СИЗО.
    
14. 
    9 августа 2011 г. Приказом Минюста России был утвержден порядок проведения медицинского осмотра перед переводом осужденных в штрафной изолятор (ШИЗО), помещение камерного типа (ПКТ) и пр. Приказ обязывает медицинских работников проводить освидетельствование осужденных на предмет их физического состояния перед помещением их в дисциплинарные отделения. В случае наличия серьезных проблем со здоровьем, врач обязан сделать вывод о том, что помещение осужденного в одиночное заключение нанесет непоправимый вред его здоровью. Администрация должна прислушаться к мнению врача. Но пока принятие приказа не привело к положительным изменениям: в своих жалобах осужденные указывают, что при водворении в ШИЗО, ПКТ и пр. медицинский осмотр носит формальный характер.
    
15. 
    Пенитенциарные учреждения совершенно не приспособлены для содержания людей с физическими ограничениями, хотя российское законодательство не запрещает использовать содержание под стражей в качестве меры пресечения в отношении инвалидов, а также приговаривать к лишению свободы в исправительных учреждениях. На практике такие заключенные испытывают значительные трудности и фактически лишены возможности регулярно ходить на прогулки, совершать необходимы гигиенические процедуры и пр., т.к. их передвижение внутри пенитенциарного учреждения зависит от помощи сотрудников или других заключенных. ЕСПЧ в своем постановлении Arutyunyan v. Russia (№ 48977/09, 10 January 2012) указал, что необходимость несколько раз в день преодолевать четыре лестничных пролета СИЗО, в котором содержался Арутюнян, вынудило его – инвалида-колясочника, страдающего от ожирения и почечной болезни, - время от времени отказываться от прохождения жизненно необходимой ему процедуры гемодиализа. ЕСПЧ признал неприемлемой ситуацию длительного содержания инвалида-колясочника, страдающего от целого ряда тяжелых заболеваний, в условиях, не приспособленных для людей, передвигающихся на коляске. 
    
16. 
    Серьезной проблемой остается организация перевозки заключенных. В машинах отсутствует достаточное количество естественного света и воздуха. Заключенные не получают горячего питания. При этом перевозка заключенных часто длится больше двух суток. В некоторых делах (Khodoyorov vs. Russia, Guliev vs. Russia, Idalov vs. Russia) ЕСПЧ расценил условия перевозки в специальных фургонах как нарушающие Статью 3 Европейской Конвенции. До настоящего времени для перевозки заключенных правоохранительные органы используют фургоны, в которых на одного человека приходится 0,6-0,8 м² площади. Верховный Суд РФ в своем решении от 17 апреля 2012 г. отказался признать существующие правила перевозки противоречащими стандартам, вытекающим из постановлений ЕСПЧ.
    
17. 
    В течение отчетного периода в Российской Федерации были инициированы несколько реформ: МВД (2009 г.), следственных органов (2007 г., 2010 г.), пенитенциарной системы (2007 г.). Хотя на данный момент реформы продолжаются, подвести промежуточные итоги представляется возможным.
    
18. 
    Целью реформы системы исполнения наказаний объявлена гуманизация условий содержания и отказ от репрессивных форм исправления преступников в пользу воспитательной работы и создания условий для социальной реабилитации и ресоциализации заключенных. Концепция развития системы исполнения наказаний (2010 – 2020 гг.) подразумевает, что в результате реформы будет достигнут другой стандарт содержания заключенных. Члены ОНК, а также правозащитники, обращают внимание на тот факт, что на данный момент объявленные цели реформирования системы исполнения наказаний не обеспечены реальной практикой работы учреждений, финансированием, подготовкой квалифицированных кадров для работы с осужденными, отсутствием программ реабилитации для постпенитенциарного периода, а также сохраняющейся системой оценки в пенитенциарных учреждениях. В частности, в системе оценки большое значение придается своевременной подаче отчетов об изъятых сотовых телефонах, спиртных напитков кустарного производства и наркотиках. Тем самым сотрудники пенитенциарных учреждений ориентированы на контроль за заключенными и обеспечение принятых в учреждении правил, а не на повышение уровня социальной и психологической, воспитательных работ с осужденными. Большое число вынесенных постановлений ЕСПЧ в отношение России, в которых условия содержания в пенитенциарных учреждениях признаны нарушающими запрет пыток и жестокого обращения, а также использование ЕСПЧ пилотной процедуры и вынесение постановления Ананьев и другие против России, накладывает на Россию обязательства на системном уровне решить проблему с условиями содержания. После пилотного постановления российские пенитенциарные власти стали предпринимать меры для исправления ситуации. Так, прикладываются усилия для решения проблемы с обеспечением нормы площади на одного человека в СИЗО, в некоторых регионах поставлена задача на 100% оборудовать в камерах перегородки необходимый высоты для сепарации туалета от остальной части камеры. Остальные проблемы, в частности, право на подачу жалобы и получение компенсации за ненадлежащие условия содержания, сокращение практики применения ареста и использования заключения под стражу как исключительной меры, - пока остаются на периферии внимания властей. На момент подготовки доклада Российская Федерация еще не предоставила плана действий для исполнения пилотного постановления Ананьев и другие против России.
    
19. 
    Проводимая реформа МВД до сих пор не привела к существенным изменениям в деятельности полиции. Предпринимаемые в 2010 – 2011 годах меры (в частности, принятие федерального закона «О полиции», проведение внеочередной аттестации сотрудников полиции, реорганизация и формирование новых общественных советов при МВД и его территориальных подразделениях, ведомственные приказы, регулирующие систему оценки деятельности полиции, повышение заработной платы сотрудников полиции и социальных гарантий), не всегда были связаны между собой, преследовали разные цели и не в состоянии были привести к качественному и устойчивому изменению ситуации. Системы оценки полиции по-прежнему ориентирует сотрудников низовых подразделений на достижение показателей борьбы с преступностью, оставляя за скобками соблюдение прав граждан, задержанных и подозреваемых в совершении преступлений. Проблема пыток была проигнорирована в ходе реформы МВД – не было предпринято ни одного целенаправленного реформаторского решения, которое бы на практике создавало превенцию от пыток и гарантии защиты от их применения. После ставших широко известными случаев гибели задержанных от действий полицейских, российские власти были вынуждены признать, что реформа не достигла своих целей, в начале лета 2012 года сменилось руководство МВД. Новый министр МВД продекларировал необходимость второго этапа реформирования. Несмотря на пристальное внимание общества к МВД и полиции, предпринятые усилия для формирования профессионального кадрового состава, российские правозащитные организации указывают на сохранение практик пыток и жестокого обращения в деятельности полиции. Наибольшую обеспокоенность также вызывает неэффективность расследования сообщений о пытках, что создает условия для безнаказанного их применения.
    
20. 
    Реформа Прокуратуры и Следственного комитета пока не привела к повышению качества расследования сообщений о пытках. С 2007 года началась реформа прокуратуры, нацеленная на разграничение функций прокурорского надзора и предварительного следствия. С 1 сентября 2007 года в системе прокуратуры был выделен Следственный комитет, произошло разделение функций следствия и надзора между ним и прокуратурой. Прокуроры лишились права отменять постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенные следователем. Это привело к существенному ослаблению контроля и участия прокурора в ходе расследования уголовных дел и, в частности, дел о превышении должностных полномочий. Второй этап реформы произошел в конце 2010 года, когда был принят Федеральный закон от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации», в соответствии с которым с января 2011 года Следственный комитет (СКР) начал действовать как самостоятельный государственный орган. При этом прокуратура получила полномочия отменять отказы следователей возбуждать уголовные дела и требовать проведения дополнительной проверки. Но практика работы правозащитных организаций по делам о пытках в 2011-2012 году свидетельствует, что возможность прокуратуры отменять отказы следователей в возбуждении уголовных дел не оказала существенного влияния на повышение качества предварительного расследования. Причины неэффективности следствия связаны в первую очередь с сохраняющимся конфликтом интересов: следователи СКР расследуют как общеуголовные преступления (убийства, изнасилования и пр.), так и должностные преступления, в том числе в отношении сотрудников МВД и других правоохранительных органов, которые в свою очередь осуществляют оперативное сопровождение по общеуголовным делам. В результате, получив сообщение о должностном преступлении сотрудника такого органа, следователь СКР фактически вынужден расследовать дело в отношении своего «коллеги», что исключает объективность и независимость расследования. В 2012 году Коалиция правозащитных организаций предложила главе Следственного комитета создать подразделение внутри СКР, которое бы специализировалось исключительно на расследовании преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов. Инициатива правозащитников была поддержана, и 18 апреля 2012 года глава СКР подписал Приказ №20 о создании специального подразделения по расследованию преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов. В соответствии с приказом, выделяется 60 следователей на всю страну, которые должны не только расследовать возбужденные уголовные дела, но и проводить проверки по всем поступающим сообщениям. При этом, по данным СКР, в России в 2011 году полицейские совершили 4,4 тысяч преступлений. Количество сообщений, требующих проведения предварительной проверки, в разы больше. Предлагаемая структура и численность спецподразделения делает невозможным своевременное и качественное расследование сообщений о пытках и жестоком обращении. На данный момент создание спецподразделения не изменило практики расследования сообщений о пытках.
    
21. 
    В подавляющем большинстве случаев сообщения о пытках не приводят к возбуждению уголовных дел и проведению всего комплекса мероприятий для расследования случая пыток. Следственные органы в большинстве случаев ограничиваются проведением проверки, - стадия, в рамках которой должен решаться вопрос о наличии оснований для возбуждения уголовного дела. В рамках проверки следователь выполняет стандартный и минимальный набор действий, пытаясь оценить возможную перспективу уголовного дела, под которой понимается вероятность достижения результата в виде судебного обвинительного приговора. Если следователь приходит к выводу, что следственными действиями не удастся обеспечить доказательственную базу, достаточную для вынесения обвинительного приговора, то он, как правило, после проведения проверки выносит решение об отказе в возбуждении уголовного дела, не находя для этого достаточных оснований. Заявитель может обжаловать отказ в возбуждении дела, и во многих случаях надзорные органы или суды отменяют решения следователя об отказе. В таком случае, следователи инициируют следующую проверку, но как правило не выполняют указаний вышестоящей инстанции и выносят очередное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Цикл проверка-отказ-отмена-проверка может длиться несколько лет, из-за чего во многих случаях безвозвратно пропадает возможность собрать необходимые доказательства. При этом тщательное и своевременное расследование сообщений о пытках возможно именно в рамках возбужденного уголовного дела, поскольку только в таком случае у следователя возникают полномочия по проведению всего комплекса следственных действий – обысков, выемки, очных ставок и пр. и получения доказательств. Необходимо признать, что сложившаяся практика рассмотрения сообщений о пытках и жестоком обращении несовместима со стандартами эффективного расследования.
    
22. 
    Анализ дел, находящихся в производстве правозащитных организаций, показывает, что чаще всего люди жалуются на пытки и жестокое обращение со стороны сотрудников МВД. Имеющиеся в распоряжении правозащитных организаций жалобы, материалы проверок и уголовных дел в отношении сотрудников полиции свидетельствуют о том, что полицейские могут применять пытки к задержанным подозреваемым с целью получить информацию о преступлении или признаний. Кроме того, имеются случаи, когда пытки применялись к гражданами не в связи с подозрением в совершении преступления.
    
23. 
    В 2011-2012 годах в России произошел значимый рост протестной активности. Правоохранительные органы, отвечающие за поддержание порядка во время публичных акций, при пресечении действий, которые они расценивают как нарушающие общественный порядок, нередко применяют насилие к мирным демонстрантам, несоразмерное этим нарушениям. Как правило, полиция применяет силу неизбирательно, не учитывая возраста, пола и физического состояния лица. Как правило, сотрудники полиции, применившие недозволенные методы при разгоне акций, не несут ответственности, и никто из пострадавших не получает компенсации за полученные травмы. Задержанные в административном порядке, в том числе во время публичных акций или ее разгона, содержатся в ненадлежащих условиях, в особенности, в отделах полиции. Помещения в отделе полиции, где содержатся задержанные, приспособлено для временного пребывания, но в соответствии с российским законодательством, задержанных в административном порядке могут содержать в отделе полиции до 48 часов. При этом в отделах полиции задержанным не предоставляется питания, спальных принадлежностей, помещения не оборудованы туалетом и пр.. Содержание в таких временных помещениях больше 3 часов следует признать не соответствующим требованиям надлежащего обращения.
    
24. 
    Гарантии защиты от пыток, предоставляемые Российской Федерации иностранным гражданам, в отношении которых поступил запрос об экстрадиции, следует признать неудовлетворительными. Эффективные механизмы контроля за тем, как запрашивающая сторона соблюдает предоставленные ею гарантии гуманного обращения в отношении выданных лиц, отсутствуют. Это подтверждается тем, что ни в одном из дел в ЕСПЧ, касающихся высылки и/или выдачи заявителей, власти РФ не представили ЕСПЧ сведений о подобных механизмах.
    
25. 
    Обжалование решений об экстрадиции затруднено отсутствием в российском законодательстве нормы, обязывающей Генеральную прокуратуру уведомлять адвоката о вынесении постановления о выдаче его подзащитного. С учетом того, что иностранный гражданин, в отношении которого принято решение об экстрадиции, как правило, содержится под стражей без возможности оперативно связаться со своим адвокатом, указанное обстоятельство существенно ограничивает его право на защиту.
    
26. 
    Действующий закон «О беженцах» не содержит гарантий невысылки лиц, которые обжалуют отказ в предоставлении им временного убежища. Постановление Правительства №363 от 24 апреля 2012 года подтверждает право таких лиц на законное пребывание в России, что защищает их от административного выдворения. Но если страна исхода запрашивает экстрадицию человека, который обжалует отказ в получении статуса беженца, то это обстоятельство не приостанавливает рассмотрение запроса об экстрадиции.
    
27. 
    Российское законодательство регламентирует процедуры административного выдворения (принудительное или контролируемое перемещение за пределы Российской Федерации, осуществляемые в соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях) и депортации (принудительная высылка из страны в случае утраты или прекращения законных оснований для дальнейшего пребывания или проживания в ней). Решение об административном выдворении выносится судом и выдворяемый может связаться со своим адвокатом и обжаловать решение суда в кассационной инстанции. Решение о депортации принимается должностными лицами - директором ФМС России или его заместителем или начальниками региональных Управлений ФМС России. Приказом МВД России и ФМС России от 12.10.2009 № 758/240 право принимать решения о депортации было распространено на руководителей территориальных органов ФМС России. Это изменение привело к резкому увеличению числа депортаций (362 депортации в 2010 году, 656 депортаций в 2011 году по сравнению с 60 депортациями в 2009 году). Не внесены изменения в статью 18.8 КоАП, в соответствии с которой происходит административное выдворение.
    
28. 
    Государством не была учтена рекомендация Комитета ООН по предотвращению пыток, принятая на 37-ой сессии Комитета по итогам рассмотрения Четвертого периодического доклада РФ. Комитет указал, что: «Государство должно дать дополнительные разъяснения относительно того, какие нарушения правил пребывания на его территории могут привести к административной высылке, и установить четкий порядок, обеспечивающий справедливое применение этих правил». В отчетный период сохранялась практика, когда за ничтожные нарушения правил пребывания людей депортировали из России через процедуру административного выдворения.
    
29. 
    В течение последних лет участились попытки использовать процедуру административного выдворения для передачи запрашивающим государствам лиц, требуемых к выдаче. Решение о выдворении принимается районным судом общей юрисдикции на основании материала об административном правонарушении. Суды отказываются исследовать доводы о риске применения пыток в стране назначения, полагая, что этот вопрос не относится к административному делу о нарушении иностранным гражданином правил пребывания на территории РФ. Тот факт, что для заявителя последствия административного выдворения и экстрадиции идентичны, во внимание не принимается. В ряде случаев подобные попытки предпринимались по прямому поручению Генеральной прокуратуры РФ, и это свидетельствует об игнорировании ею риска, что к высылаемому лицу может применяться запрещенное обращение в стране назначения (например, дела о высылке в Узбекистан Рустама Муминова, Хурматилло Ходжаева). Предотвратить передачу лица в распоряжение властей государства, запрашивающего его выдачу, становится возможным только в случае, если Европейский Суд по правам человека применит временные меры в соответствии с Правилом 39 Регламента Суда.
    
30. 
    В 2011-2012 гг. участились случаи внеправовой передачи запрашивающим государствам лиц, экстрадиция или высылка которых в рамках любой из предусмотренных законом процедур невозможна либо затруднена. Такие лица подвергались похищению с последующим незаконным перемещением их в запрашивающее государство. Тот факт, что во всех случаях похищенных вывозили за пределы России без прохождения пограничного и таможенного контроля, исключает версию о непричастности властей РФ к осуществлению подобных операций. В общей сложности, правозащитные организации располагают сведениями о не менее чем 10 лицах, похищенных и незаконно вывезенных в Узбекистан и Таджикистан в течение последнего времени. В большинстве случаев они подвергались в странах назначения пыткам и были осуждены на большие сроки лишения свободы по сомнительным обвинениям.
    
31. 
    Порядок, в соответствии с которым иностранные граждане, в отношении которых российский суд вынес решение о прохождении принудительного лечения, выдавались бы стране-исхода, до сих не принят Генеральной Прокуратурой. По этой причине, в психиатрических стационарах содержатся иностранные граждане в отсутствии медицинских показаний к психиатрическому лечению. Правозащитным организациям известны случаи, когда иностранные граждане находятся в стационарах более 10 лет.
    
32. 
    Несмотря на ряд мер, которые были предпринятые Россией для улучшения условий содержания в психиатрических стационарах, а именно улучшение качества питания, замена решеток на окнах стационаров небьющимися стеклами, тем не менее, остаются нерешенными многие проблемы, которые в своем сочетании приводят к ненадлежащему обращению в стационарах. В частности, во многих стационарах нарушаются нормы площади на одного пациента (Казанская психиатрическая больница специализированного типа с интенсивным наблюдением, Красноярская краевая психоневрологическая психиатрическая больница №1, Калининградская областная психиатрическая больница №3, Психиатрическая больница №5 г. Москвы – осуществляет принудительное лечение, и др.).
    
33. 
    В течение отчетного периода были приняты законодательные нормы (Федеральный закон от 6 апреля 2011 г. N 67-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" и Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации"»), повышающие гарантии недееспособных граждан от произвольного помещения в психиатрический стационар. Теперь недееспособные граждане должны давать согласие на лечение, в противном случае необходимо обращаться в суд. Но на практике это требование нарушается, согласие на госпитализацию и лечение фальсифицируется или не спрашивается вовсе. Недобровольно госпитализированные пациенты не могут обжаловать недобровольную госпитализацию сразу, как только она произошла. Соответствующие поправки в закон «О психиатрической помощи и гарантии прав граждан при ее оказании» до сих пор не приняты, хотя на необходимость их принятия указывал ЕСПЧ в своем постановлении «Ракевич против России». Практическая невозможность подать жалобу в период нахождения в больнице снижает гарантии защиты от недобровольной госпитализации. Наиболее уязвимой группой остаются несовершеннолетние. Для помещения несовершеннолетнего требуется только согласие его законных представителей, судебный механизм контроля за госпитализацией детей отсутствует. В случае детей-сирот таким законным представителем является администрации интерната, чьи интересы не всегда тождественны интересам ребенка. Из-за того, что в интернатах недостаточно квалифицированных специалистов, не развиты внестационарные психологические и психиатрические службы и по ряду других причин, то при возникновении незначительных проблем детей госпитализируют в стационар. При этом нередко дети, помещенные в психиатрическую больницу, не нуждаются в стационарной психиатрической помощи. Наблюдатели, работающие с учреждениями для детей-сирот, указывают, что чаще всего помещение ребенка в психиатрический стационар используется в дисциплинарных целях. Такие случаи зафиксированы в Пермском крае, Челябинской области, Московской области.
    
34. 
    Пациент психиатрических больниц может пожаловаться на качество лечения, условия содержания и обращения в органы власти. Но администрации цензурируют жалобы, расценивая их как образцы патологической продукции. На практике возможности подать жалобу, находясь в стационаре, сильно сокращены. Независимая от органов здравоохранения Служба защиты прав пациентов, создание которой предписывается законом «О психиатрической помощи и гарантии прав граждан при ее оказании», до сих пор не создана.
    
35. 
    Безнаказанность за пыточные практики является системной проблемой в российских вооруженных силах. Российские правозащитные организации продолжают получать хорошо подтвержденную информацию о случаях пыток, жестокого, бесчеловечного и унижающего обращения либо наказания в вооруженных силах. В редких случаях, когда выносились приговоры, они касались чаще всего рядовых военнослужащих, получивших наказания, не связанные с реальным лишением свободы (штрафы либо условное лишение свободы). В российской правовой системе, особенно в военной сфере, на практике жертва пыток и других форм запрещенного обращения не может получить возмещение вреда, а также справедливую компенсацию и максимально возможную реабилитацию, что нарушает собой статью 14 Конвенции. На практике даже базовая медицинская помощь нередко не доступна для тех, кто перенес пытки в армии. Помимо медицинской реабилитации, которая практически недоступна, жертвам пыток необходима психологическая реабилитация, но она в российской армии полностью отсутствует.
    
36. 
    Правозащитным организациям известно о практике широкого применения неоплачиваемого подневольного труда солдат их начальниками в своих личных целях или передачи военнослужащих “в аренду” частному бизнесу. Принудительный труд не имеет отношения к армейским задачам и запрещен российским законодательством. Такое обращение с военнослужащими представляет собой современные формы рабства и является бесчеловечным и унижающим человеческое достоинство.
    
37. 
    В течение 2009-2012 годов в правозащитные организации продолжали поступать жалобы на пытки и жестокое обращение с людьми, задержанными или арестованными сотрудниками МВД, ФСБ и военнослужащими российской армии, а также с людьми, незаконно захваченными не представившимися вооруженными лицами, одетыми в камуфляжную форму. Эти сообщения приходили из Республики Дагестан, Чеченской Республики, Республики Ингушетия, Республики Северная Осетия-Алания, Кабардино-Балкарской Республики. Как правило, людей подвергали пыткам в отделениях милиции/полиции, в местах дислокации центров по борьбе с экстремизмом МВД, а также в незаконных местах содержания задержанных. Кроме того, в течение 2010-2011 годов регулярно приходили сообщения о жестоком обращении с людьми, содержащимися в Следственном изоляторе г. Нальчик (Кабардино-Балкария). В большинстве случаев следственные органы после проверки таких сообщений отказывали в возбуждении уголовных дел, в прочих случаях расследование, как правило, бывало неуспешным (лишь два уголовных дела по фактам пыток, которые были доведены до суда).
    
38. 
    Cотрудники правоохранительных органов часто препятствуют доступу адвокатов к задержанным людям. Обычно это происходит в первые дни после задержания, когда задержанного пытают, добиваясь от него признательных показаний. Сотрудники МВД оказывают на адвокатов давление. В Дагестане в 2010 году были зафиксированы пять случаев нападений или избиений адвокатов. Никто за эти преступления не понес наказания.
    
39. 
    По сравнению с предыдущими периодами, массовые незаконные задержания, пытки и избиения граждан в ходе «зачисток» населенных пунктов или аналогичных спецопераций стали крайне редкими. Тем не менее, известно несколько таких событий, прежде всего в Дагестане.
    
40. 
    Руководство Чеченской Республики обеспечило в республике полную безнаказанность для сотрудников силовых ведомств, в этом отношении республика выделается даже на фоне соседних. В представляемом докладе ситуация в Чеченской республике (ЧР), и в других республиках Северного Кавказа содержится в самостоятельном разделе. Подавляющее большинство случаев похищений и безвестных исчезновений людей в ЧР не расследовано, виновные не найдены, расследование уголовных дел периодически приостанавливается «в связи с невозможностью найти лиц, подлежащих обвинению», затем формально возобновляется и вновь приостанавливается. В Пятом периодическом докладе РФ сообщается, что расследование тяжких и особо тяжких преступлений против личности «осуществляется специально созданным для этих целей отделом по расследованию особо важных дел № 2 следственного управления Следственного Комитета РФ». В докладе нет никаких сведений ни о завершенных расследованиях дел этой категории, ни о лицах, привлеченных к уголовной ответственности. На настоящий момент ЕСПЧ вынес более двухсот постановлений по жалобам жителей Северного Кавказа. Жалобы были поданы в связи с нарушением прав заявителей представителями государства в ходе военных действий или борьбы с терроризмом. Девять десятых жалоб поступили от жителей ЧР, в основном, на нарушения ст. 2, 3 и 5 ЕКПЧ. Практически во всех постановлениях Россия признана виновной в нарушении ст. 13 ЕКПЧ. Ни по одному из преступлений, о которых шла речь в постановлениях ЕСПЧ, не было проведено эффективное расследование, ни один человек не был привлечен к уголовной ответственности. Если речь шла о насильственных исчезновениях людей, их судьба так и не была установлена. В настоящее время по некоторым из этих дел есть угроза применения срока давности в соответствии с УК РФ, который ограничивает возможность привлекать к уголовной ответственности сроками в 10 или 15 лет после совершения преступления, таким образом виновные в пытках могут избежать ответственности. Следственный Комитет иногда возобновляет расследование по делам, но не проводит следственные действия, вытекающие из постановлений ЕСПЧ, - то есть новое расследование страдает теми же недостатками, что и прежнее.
    
41. 
    С ноября 2009 г. в ЧР действует сводная мобильная группа (СМГ) представителей различных российских правозащитных организаций. СМГ получает и верифицирует сведения о нарушениях прав человека в ЧР, о пытках и похищениях людей, и выявляет причины неэффективного расследования по таким категориям дел. Юристы СМГ ведут общественное расследование по заявлениям граждан, представляя законные интересы лиц, признанных потерпевшими по уголовным делам. В ходе этой работы СМГ неоднократно сталкивалась с процессуальными нарушениями разного рода и уровня. Следственные органы фактически лишены возможности расследовать дела такого рода, как из-за саботажа структур МВД по ЧР, которые систематически не выполняют поручения следователей, так и из-за неспособности руководства следственных органов исправить ситуацию. Как правило, сами следователи не проявляют усердия в расследовании преступлений, к которым, возможно, причастны сотрудники правоохранительных органов.