Эдвард Тайлор. Основные биографические данные. Определение культуры. Сравнительный метод и изучение пережитков. Тайлор о происхождении религии

1. 
   Эдвард Тайлор. Основные биографические данные. Определение культуры. Сравнительный метод и изучение пережитков. Тайлор о происхождении религии.
   

Стремление осмыслить и систематизировать огромное количество данных о жизни народов, к-рые в то время было принято именовать дикими, варварскими или просто отсталыми, привело к возникновению разл. рода эволюционистских концепций. С возникновением эволюционизма этнография впервые стала наукой. Она стала включать в себя не только эмпирию, но и теорию. Для одних этнографов осн. субъектом эволюции была культура, для других — об-во. Т. принадлежал к первым. Гл. свою задачу Т. видел в том, чтобы вскрыть закономерности развития культуры вообще. Эту эволюцию он понимал как естественно-истор. процесс, происходящий по объективным законам. Не будучи атеистом, он исходил из того, что в изучаемой им области действуют естеств. и только естеств. причины. Ему представлялось несомненным, что на основе изучения данных археологии и исследования жизни совр. отсталых народов можно реконструировать осн. этапы развития человеч. культуры. Эволюция человечества шла от дикости через варварство к цивилизации. Она представляла собой постулат, развитие, что не исключало возможности временного регресса. В качестве важнейшего средства реконструкции прошлого у Т. выступало открытие повторяющегося в явлениях культуры во времени и пространстве. Этот прием в дальнейшем получил название типологич. сравнения и стал важнейшим моментом сравнительно-истор. метода. Др. средство проникновения в прошлое — широко используемый Т. метод пережитков. И хотя о пережитках в культуре писали и до Т., само это понятие вошло в науку только с появлением его трудов.

Культура, согласно Т., развивается в силу действующих в ней естеств. причин; она распадается на несколько областей, каждая из к-рых развивается самостоятельно. Существуют несколько независимых эволюц. рядов. Т. не отрицал существования материальной культуры, но считал ее производной от духовной культуры. Его определение культуры есть определение духовной культуры. Из всех явлений культуры гл. внимание он уделил религии. Вся его “Первобытная культура” по существу посвящена возникновению и эволюции религии. Исходной формой религии, “минимумом религии” он считал веру в духовные существа, к-рую он назвал “первобытным анимизмом”. Она возникла в рез-те попытки дикарей объяснить явления сна и смерти. Они верили в существование в каждом человеке особой субстанции — души, к-рая может временно или навсегда покидать свою телесную оболочку. В последующем из понятия души развились представления о духах, олицетворяющих силы природы, животных и растений. Дальнейшая эволюция анимизма подготовила появление политеизма, к-рый в последующем трансформировался в монотеизм. Для своего времени концепция Т. была огромным шагом вперед. По существу это была первая подлинно научная теория происхождения и развития религии, базировавшаяся на огромном этногр. материале. Хотя ныне она в целом устарела, многое в ней осталось непреходящим.

Неверно считать, что после стремит, взлета в “Первобытной культуре” Т. в основном занимался разработкой деталей и популяризацией. После появления работы Л.Г. Моргана “Древнее об-во” (1877) Т. обращается к исследованию обществ, институтов, т.е. по существу, следуя за Морганом, переносит центр внимания с культуры на об-во. Заинтересовавшись открытыми Морганом классификационными системами родства и используя выдвинутую последователем Моргана англ. этнографом Л. Файсоном идею дуальной организации, Т. делает существ, шаг вперед в разработке проблем рода и экзогамии. В статьях “О методе исследования развития институтов: применительно к законам брака и происхождения” (1889) и “Матриархальная семейная система” (1896) он пришел к выводу, что первонач., исходной формой экзогамии является подразделение людей на две взаимнобрачущиеся половины. В дуально-родовой организации он увидел исток классификационной системы родства турано-ганованского типа и нашел объяснение билатерального (двустороннего) кросс-кузенного брака. В отличие от Л. Файсона он считал, что дуально-родовая организация возникла не в рез-те разделения первонач. человеч. коллектива на две половины, а, наоборот, из соединения двух ранее совершенно самостоят, человеч. групп. И как показали дальнейшие исследования, в частности англ. этнографа У.Х. Риверса, он был ближе к истине, чем Л. Файсон.

2. 
   Льюис Генри Морган. Основные биографические данные. Открытие классификационных систем родства. Книга «Древнее общество». Место, отводимое Морганом родовой организации. Влияние Баховена. Судьба идей Моргана.
   

История американской антропологической традиции насчитывает более 150 лет, начиная с первых работ Дж. Стефенса и Л. Моргана. Оформление антропологии как дисциплины произошло на рубеже 60-70-х гг. 19 в., но поворотным пунктом в ее развитии и зарождении собственной традиции стали работы Моргана 70-х гг.: “Системы родства” и “Древнее общество”, в которых ему удалось сделать для антропологии то же, что сделал для биологии Дарвин, т.е., на основе анализа эмпирического материала, полученного в результате исследований жизни и быта североамериканских индейцев, классифицировать системы родства, показать их универсальность для человеческой истории, что вкупе с другими данными позволило ему создать концепцию эволюции культуры. В книге “Древнее общество” Морган рассматривает две линии эволюции культуры (развитие интеллекта и развитие орудий труда) и предлагает свою периодизацию культурной истории, опирающуюся на смену технологий. Открытия Моргана оказали большое влияние на формирование антропологии в США и Европе. Он основал антропологическое отделение в “American Association for the Advancement of Science” и был избран президентом Ассоциации в 1880 г.

3. 
   Немецкий миграционизм. Фриц Гребнер и Бернгард Анкерман: культурные круги. Вильгельм Шмидт: эволюционная разработка культурных кругов для обоснования концепции прамонотеизма. Английский миграционизм: Графтон Эллиот Смит и Уилльям Джеймс Перри (египтоцентрическая теория)
   

Миграционизм без эволюционизма невозможен. Германия – Ратцель – антропогеография. В Италии познакомился с дарвинистом, загорелся идеей связи миграции и изменения видов – создал антропогеографию (связь изменения культуры и миграции). В мягкой форме эта теория вполне приемлема.

На основе этой идеи возник германский миграционизм (африканист Фанхель, Шмидт, Гребер, Анкерман). Комплексы черт сходства (которые не являются приспособлением) Анкерман – «культурный круг» (как круги по воде).

Главный археолог Гитлера – миграционист. Т.о. эта теория себя дискредитировала.

Патер Шмидт – человеку свойственно идея единого бога. Собрал 13 томов материала. Показал смену четырех кругов культур (эскимосы, пигмеи, бушмены – арктический, тропический, средний).

Английский миграционизм – египтоцентрическая теория. Элиот-Смит, Перри, ученик Смита.

Эллиот Смит – анатом, занимался мумиями в британском музее. «Дети солнца» - основоположники всех цивилизаций, плавали всюду за металлом. Откуда взялись сами египтяне – неважно.

Фриц Гребнер (1877 – 1934) – немецкий этнограф, основатель культурно-исторической школы, создатель теории «культурных кругов» (книга «Метод этнологии», 1911), согласно которой предметные и институциональные культурные формы, возникая единожды и неповторимо, распространяются из территориально-локализованных очагов («культурных кругов») в другие культурные общности, рассеиваясь и затухая «как волны от брошенного в воду камня». Гребнер анализирует распределение схожих культурных элементов (орудий труда, навыков, эстетических канонов, памятников исусства) и степень их схожести между собой. на основании чего выделяет в культурной истории двенадцать культурных кругов, связанных различными механизмами заимствования. Он жестко привязывал «культурные круги» к определенным этносам, в результате чего значительные изменения в культуре, возникавшие при длительном контакте (аккультурации) двух этносов («наложении культурных кругов»), объяснялись возникновением нового этноса, что входило в противоречие с этнической историей человечества. Эвристичность применения диффузионного метода к систематизации явлений истории культуры в работах Гребнера послужила стимулом для дальнейшего развития диффузионной теории в антропологии. Методика анализа территориального распределения артефактов и выявления «культурных кругов», предложенная Гребнером, до сих пор применяется в отдельных исследованиях.

4. 
   Эмиль Дюркгейм. Основные биографические данные. Общественное разделение труда (отличие Дюркгейма от Маркса) Понимание религии. Концепция сакрального. Субъект социального действия. Социальные факты и ценностные суждения.
   

5. 
   Франц Боас. Основные биографические данные. Боас как создатель высокопрофессиональной антропологии. Критика эволюционизма и сравнительного метода. Джезуповская экспедиция. Эволюция Боаса от историзма к психологизму.
   

Историческая школа как идейный лидер американской антропологии первой трети 20 в. сложилась под влиянием взглядов и личности Боаса, который привнес в американскую антропологию традиции немецкой культурно-исторической школы. В Колумбийском университете Боас создал первую проф. школу американских антропологов, где в основу подготовки была положена четко сформулированная программа интенсивных полевых исследований, изучение физической антропологии, лингвистики и этнографии. Идейным стержнем исторической школы стал эмпирический метод. В качестве единственно возможного научного подхода Боас принимал накопление большого количества фактов и их тщательное описание, полностью отказываясь от синтеза полученных данных. Историческая школа рассматривала каждое культурно-историческое явление как уникальное, возникающее единожды, в рамках опр. культурного ареала, а возможности изменений в культуре (культурная динамика) понимались как количественные изменения, возникающие в результате привнесения или заимствования культурных элементов путем диффузии и их взаимодействия (аккультурация). По существу, исторический метод Боаса предусматривал изучение культуры в состоянии статики в синхронном аспекте, т.е. демонстрировал антиисторический подход, доведенный до абсолюта его учениками и последователями (Голденвейзер, Лоуи, Херсковиц и др.). Достижения американской исторической школы состояли в накоплении этнографического и археологического материала, развитии технических приемов полевого исследования, а также введении некоторых общих понятий: область распространения культуры, аккультурация, параллелизм и т.д. Традиции исторической школы во многом определили дальнейшее развитие американской антропологии. Под влиянием научных принципов Боаса сформировались такие ученые, как Крёбер, Бенедикт, П. Радин и др., которые в свою очередь создали новые направления в антропологии. В основе проф. деятельности Б. и подготовки антропологов в Колумбийском ун-те лежала полевая работа. С нач. 80-х 19 в. до 1900 Б. обследовал культурную территорию сев.-зап. побережья Тихого океана от Аляски до Орегона. Его работа, посвященная этнографии эскимосов (The Central Eskimo. 1888), была опубликована Бюро Амер. этнологии как образец организации антропол. исследований в США. По рез-там работ на сев.-зап. побережье опубликовал более 12 монографий и множество статей.

В ходе полевых исследований Б. преследовал следующие цели: обозначить различия и сходства языков, физических характеристик и социальных обычаев индейцев; показать их культуру такой, какой она представляется самим индейцам, взяв за основу группу индейцев квакиутль. Исследуя определенные культурные черты — фольклор, мифы, изобразит, искусство, ремесла, системы родства и т.д., Б. фиксировал районы их распространения, которые не всегда соответствовали выработанной им концепции культурной диффузии. Культура каждого отдельно взятого племени представляла собой смешение самостоятельных, но пересекающихся между собой векторов (типы фольклора, мотивы искусства), к-рые формировали психол. единство квакиутль. По определению Б. “гений” народа интегрировал отд. элементы в значимое целое. Опубликованные им тексты послужили материалом для структуралистских разработок Леви-Стросса, на к-рого Б. оказал большое влияние. Последней публикацией по результатам полевых исследований стала “Культура квакиутль — отражение в мифологии” (Kwakiuti Culture as Reflected in Mythology. 1935).

Опыт, полученный Б. в рез-те полевых исследований, позволил ему прийти к выводу, что изучение разл. сторон биол. и культурной сущности человека должно производиться различными методами: измерение и статистика для биол. черт, тесты и грамматич. анализ для языка, анализ распространения и целостные исследования для культурных феноменов. Дополнительно к этому стратиграфич. (археол.) методы для изучения культурного прошлого. Этот подход определил “четыре поля” антропологии, к-рые стали основой для подготовки антропологов в Колумбийском ун-те.

Б. принес в амер. антропологию традицию немецкой культурно-истор. школы и, фактически, создал школу истор. этнологии — направление, определившее развитие амер. антропол. мысли с к. 19 по 30-е гг. 20 в., школу, к-рая отказалась от наследия Моргана.

Учениками Б. были такие выдающиеся антропологи, как Крёбер, Уисслер, Лоуи, Бенедикт, М. Мид, П. Радин, Л. Уайт и др. Б. заложил основы проф. подготовки антропологов в США.

Б. как теоретик опирался прежде всего на опыт полевых исследований. Понимание двойственности культуры — распространение культурных черт путем диффузии и взаимодействия, их интеграцию в фиксированный паттерн и целостность, Б. противопоставил доминирующей эволюционистской антропологии 19 в. Он разработал концепцию “культурного ареала”, для развития к-рой в 1910 описал семь культурных территорий Сев. Америки (Эскимосская, Сев. побережье Тихого океана, Зап. плато Мак-Кензи, Калифорнию, Великие равнины, Вост. Вудленд, Юго-Запад). Его ученик Херсковиц предложил схему культурных территорий Африки в 1924 и т.д. Работы школы Б. по классификации культурных территорий сохраняли свою значимость до сер. 20 в.

Б. понимал научный (исторический) метод как накопление большого количества фактов и их последующее описание, в противовес теор. обобщениям эволюционизма. В отличие от эволюционистов, к-рые стремились подчеркнуть универсальные и сходные черты в разных культурах, он подчеркивал особенности каждой культуры как рез-т ее собств. развития. Отличит, чертой амер. антропологии после Б. является признание понятия “культура” основным. Он внес большой вклад в развитие этнографии, лингвистики и других направлений в антропологии.

6. 
   Джеймс Фрейзер. Эволюционистские идей в «Золотой ветви» Изучение магии. Представление о священном царе. Культ плодородия
   

(1854–1941) Сэр Джеймс Джордж Фрейзер был социальным антропологом. Родился в Глазго, Шотландия. Он закончил университет Глазго и Кембридж. В 1879 году он был приглашен в Колледж Троицы, где и оставался до своей смерти в 1941. Сэр Джеймс стал в 1907 году профессором социальной антропологии университета Ливерпуля и продолжал учительскую карьеру до 1922 года. Работы Фрэйзера затронули широкий спектр антропологических исследований. Изучение мифов и религии сделало его экспертом в данной области. Он был первым, кто предположил наличие связи между мифами и ритуалами. Его теория была расширена для того, чтобы объяснить значение мифов в социальной жизни. Его монументальная работа стала огромным вкладо в развитие 20- го столетия. Книга «Золотая ветвь» (1890) исследует древние культы, мифы, обряды и проводит параллель с ранним Христианством. Данное произведение включило также его другие навыки, такие как красноречие, стиль и высококлассное знание своей области. Эта книга сделала Фрейзера великим ученым. Труд был расширен до 12 томов в последующие 25 лет. В 1914 году он был посвящен в рыцари и продолжал вести работу в социальной области.

7. 
   Бронислав Малиновский. Основные биографические данные. Выбор Тробриан как места исследования. Кольцо кула. Функционализм Малиновского. Малиновский о мифологии.
   

Функционализм никогда не принадлежал к психологической антропологии, но оказал на нее, прежде всего в лице Бронислава Малиновского (Malinovski), огромное влияние. поэтому мы рассмотрим его основные положения.

Первый тезис функционализма Бронислава Малиновского таков - культуру необходимо анализировать не с точки зрения ее черт, а с точки зрения ее институций. Как пишет социальный антрополог Люси Мейр, “когда ученики Малиновского приступали к своей первой исследовательской работе, они выбрали «общество», и приготовили себя изучать «его культуру». Они, однако, не предполагали, что все, что они должны были сделать — это перечислить черты, которые составляют культуру. Такой подход легко мог привести к абсурду, поскольку скоро обычаи такой различной значимости как парламентское правительство и вкушение пищи при помощи китайских палочек, трактуются в одной и той же плоскости. Малиновский не позволил своим ученикам впасть в эту ошибку, так как он настаивал на том, что культуру нужно анализировать не только в объеме ее черт, но и в объеме ее институций; для него парламентское правительство является важным элементом культуры, а китайские палочки — всего лишь небольшая часть комплекса институтов, удовлетворяющих потребность питания. Если на людей смотрят как на носителей культуры, то может возникнуть опасность думать о культуре как о комплексе правил и технических приемов независимым друг от друга, а не личностными характеристиками индивидов, даже если на них смотрят как на продукт собственной их культуры. Мы все же склонны говорить, что исследовательское поле лежит в плоскости общества, и стоит сказать, что мы под этим подразумеваем. Обитатели изолированного острова очевидно составляют общество; то же самое можно сказать о жителях континента, которые признают над собой общую политическую власть. Но некоторые общества последнего типа настолько крупны и потому сложны для изучения одним ученым во всей их целостности, что антропологи разбили весь предмет исследования на секции — как то деревни, заводы, и т.п. Мы думаем об обществе, не о культуре, как об упорядоченное расположение частей, и что наш интерес заключается в выявлении и объяснении этого порядка. Он состоит из отношений между личностями, которые регулируются общим организмом признаваемых прав и обязанностей.”^i[60]

Постоянный интерес функционализма к взаимосвязи вещей, ко всем звеньям в социальной цепи, которая связывает индивидов как членов общины. Слова и действия являются значениями, которые, чтобы быть более полно изученными и понятыми, должны быть помещены в очень широкий социальный контекст. То, что люди делают, говорят, и говорят, что они думают, имеет логическую когерентность и последовательность, которая относится ко всей социальной структуре общества. Жизнь общества не может успешно протекать, если не будет такой упорядоченной структуры взаимоусиливающих ожиданий и “ролей”, некоторой организации соединенных частей, которые прилажены друг к другу, чтобы формировать одно гармоничное целое. Этот акцент на взаимозависимости социальных феноменов дает нам возможность более глубокого понимания основной динамики жизни общества.^ii[61]

 

Культура как механизм социального взаимодействия

Функционалист И. Льюис писал: “Мы изучаем различные культуры и общества, которые продуцируют их, помещая главный акцент на социальных отношениях и трактуя культуру скорее как механизм или средство социальной интеракции, чем как результат сам по себе. В этом британские социальные антропологи отличаются от их американских коллег, которые отдают приоритет культуре и культурным паттернам, недооценивая (как нам кажется) социальное измерение. Естественно, что те антропологи, которые придают культуре такую императивную силу, склонны рассматривать социальные отношения как продукт культурного паттернирования и обусловливания, и поэтому склонны концентрировать внимание на практике воспитания детей, энкультурации и социализации. Непрерывность и отсутствие непрерывности также оцениваются и интерпретируются как культурные феномены и также обсуждаются в терминах “энкультурации”. Напротив, для нас диалектика между культурой и обществом оценивается в противоположном направлении. Приоритет имеют скорее социальные отношения, чем культурные облачения. Социальная жизнь охватывает огромный круг деятельностей и верований и поражает своей сложностью. Поэтому нашей основной целью является — изолировать значительные типичные события и единицы социальной жизни и деятельности и затем исследовать лежащую в основе их светокопию, чаще имплицитную, чем эксплицитную, которая будет показывать, как они встраиваются в значимый паттерн. Наш интерес направлен не на одну какую-нибудь область социальной жизни, а скорее на все, имеющиеся в обществе, и особенно на их взаимозависимость как частей целого.”^iii[62]

“Социальная жизнь может рассматриваться как некий вид театра по образу драматургии и поэзии. С этой перспективы мы намереваемся обнаружить фабулу социальной драмы, в которой заняты члены отдельной общины, партии или “роли”, которые принимают ее члены и их взаимную интеракции в процессе драматического действия. О чем в действительности повествует эта пьеса? Существуют ли важные побочные линии сюжета, которые выставляют некоторые характеры в совсем другом свете, чем это официально принято? Какое пространство для маневра существует в различных продукциях той же самой пьесы? Насколько актеры могут отступать от свои ролей посредством импровизации, оставаясь тем не менее внутри принятых, культурно определенных условностей? Как мы оцениваем их представление? В реальной жизни ситуация являются гораздо более сложной, чем в нашей простой аналогии. Прежде всего, все актеры играют множество различных ролей, теряя старые и воспринимая новые роли с изумительной скоростью и легкостью: иногда они играют несколько различных ролей в одно и тоже время, представляя различные вещи в различных отношениях. Не обязательно они все вместе дают одинаковую интерпретацию событиям, в которых они участвуют; конкурирующие темы выводятся на передний план, и одинаковые линии используются для оправдания противоречивых требований и интересов. То, как они должны оцениваться, является деликатной проблемой для социальных антропологов, когда они пытаются оценить локальную идеологию и ее отношение в экономическим и политическим приверженностям. Что связывает все эти противоречивые течения в нечто, что может быть названо общиной? Какое значение имеет давление окружения и другие внешние давления для понимания того, как члены общины живут вместе? Как то, что эти давления будут расти или уменьшаться, будет воздействовать на стабильность общества? Как это будет выбивать актеров из их привычных ролей, заставляя их принимать совершенно новые роли? Что, наконец, является жизненным, динамическим стержнем общины, который придает им уникальный отличительный характер? Что реально придает ему силы? Особенно, если мы принимаем “взаимодействующий подход”, подчеркивая межличностный обмен и взаимодействие, изучение сил, вдохновляющих жизнь общины, неизбежно подводит нас очень близко к психиатрии и социальной психологии, где роли, которые играют люди, также являются критически важными.”^iv[63]

 

Культура как инструмент удовлетворения психобиологических потребностей

Возможно ни один из культурных антропологов двадцатого века не захватил столько сфер в своей исследовательской работе, как Малиновский. Теоретическая ориентация Малиновского, его психобиологический функционализм, одновременно охватывают центральные постулаты психоанализа и предвосхищают важнейшие акценты школы Культура и Личность: биологическая и психологическая необходимость является отправной точкой в исследовании отношения индивида к культуре; соответственно, главной функцией любой культуре является исполнение психологических и биологических потребностей личности. В частности экспрессивный компонент культуры (напр. религия, магия, искусство, игра) есть инструмент для исполнения этих нужд. Превратности человеческой сексуальности — жизненно важны для интеграции индивида и культуры. Для Малиновского ребенок есть родитель взрослого как носителя культуры. Малиновский широко известен в связи со своей проверкой Эдипова комплекса и предложение о его отсутствии у тробрианцев. Здесь он более, чем где-нибудь еще в своих работах, практически подходит к культуре и личности. Малиновский поднимает вопросы, которые позднее приобретут большую важность для понимания культуры и личности: 1. Как на универсальные психодинамические процессы, как основополагающие в психоанализе, воздействует межкультурная изменчивость в практиках социализации? 2. Каким образом опыт младенцев и маленьких детей трансформируется в культурную ориентацию взрослых? Его психобиологический функционализм пытается интегрировать индивидуума и культуру.

Вот как сам Малиновский формулировал “аксиомы функционализма”: (1) Культура в своей сущности является инструментальным механизмом, с помощью которого человек может лучше справляться с теми специфическими проблемами, которые ставит перед ним окружающая его среда в ходе удовлетворения им своих потребностей. (2) Культура является системой объектов, действий и установок, в которой все составляющие ее части являются средствами для некой цели. (3) Культура является целостностью, в которой все ее элементы независимы. (4) Все эти объекты, виды деятельности и установки организованы, для решения жизненно важных задач, в форме в институций, таких как семья, клан, община, племя; Эта организованная структура создают почву для экономической кооперации, политической, правовой и образовательной деятельности. (5) С динамической точки зрения, то есть рассматриваемая как род деятельности, культура может анализироваться в различных аспектах, таких как образование, социальный контроль, экономика, система познания, верований, мораль, а также как способ творческой и художественной деятельности. (6) Культурный процесс, рассматриваемый с точки зрения его конкретных проявлений, всегда включает человеческий фактор, который определяет соотношения различных видов деятельности между собой. Люди организуют культурные элементы, взаимодействуя друг с другом вербальным образом или посредством символических действий. Культурные элементы, человеческие группы и системы символов — вот три составляющих культурного процесса.^v[64]

Согласно Малиновскому все культуры основываются на “базовых потребностях”. Эти базовые потребности затем ведут к культурным “императивам” или вторичным потребностям, которые затем преобразовываются в культурные “ответы”. Например, основные потребности человека в пище удовлетворяются в специфических культурах посредством определенных технических навыков и инструментов и паттернов человеческой кооперации для охоты, земледелия, и рейдов с целью наживы... Как скоро эти средства и мероприятия принимаются обществом, они становятся культурным императивом или вторичными потребностями его членов. Сумма таких вторичных потребностей в данном обществе является его культурным ответом в форме экономики.

“Малиновский не выходил за пределы питания, секса и физической безопасности в своем обсуждении основных потребностей. Более обширные и точные формулировки их и их культурных производных появились гораздо позже, уже после его смерти... Но теория потребностей Малиновский объясняла только некоторые общие знаменатели несхожих культур, а не элементы и тенденции, которые делали их различными одновременно на общественном уровне и на индивидуальном уровне... Даже на уровне общих знаменателей, основные потребности не могут объяснить некоторые культурные феномены. Например, какая основная потребность или потребности объясняют универсальность искусства? И с другой стороны, почему животные так сильно отличаются от людей, хотя они имеют те же самые основные потребности? Однако, теория основных и производных потребностей Малиновского наводит на мысль о новом направлении, то есть о психических факторах, лежащих в основе человеческого поведения... Межкультурный контраст, который дает право допустить различие между внутренним контролем и внешним контролем.”^vi[65]

Функционализм Малиновского основывался скорее на потребностях индивида, чем на нуждах социальной системы. Так, когда он специфицировал, что культура составляется из “семи основных человеческих потребностей”, а они есть факторы, подобные питанию, воспроизводству, комфорту и безопасности, то все они локализуются скорее в индивидуальном сознании, чем в сознании группы или более широкого коллектива; они делают, тем не менее, вклад в интеграцию всего общества. Эта индивидуализация культурного ответа и зарождения является стержнем его отличного направления и точкой разрыва его функционализма со структурным функционализмом. “Профессор Радклифф-Браун, насколько я могу видеть, - писал Малиновский, - все еще развивает и углубляет взгляды Французской социологической школы. Он поэтому должен пренебрегать индивидом и биологией. Функционализм отличается от других социологических теорий более определенно, возможно, в его понятии и определении индивида более, чем в другом отношении. Функционалист включает в свой анализ не просто эмоциональную, а также интеллектуальную сторону ментальных процессов, но также настаивает на том, что человек в своей полной биологической реальности должен быть введен в наш анализ культуры. Телесные потребности и влияния внешнего окружения, и обусловленное культурой к ним отношение, должны изучаться бок о бок”^vii[66]

Малиновский часто относится к культуре как к “социальному наследию”. Он не интересуется эволюционизмом и выражает прежде всего интерес к культуре. Он тверда верит в необходимость детального полевого исследования и стимулирует изучение на границе между дисциплинами, такими как социология, психология, история и антропология.

 

Концепция культуры

Бронислав Малиновский подчеркивал, что теория культуры является научной (scientific), хотя его подход к анализу культуры был иным нежели у эволюционистов. По мнению Малиновского, элементы культуры должны анализироваться с точки зрения удовлетворения с их помощью основных потребностей человека. Он считал, что человеческие общества отличаются друг от друга в двух отношениях. Во-первых, по своим физическим характеристикам — это составляет предмет физической антропологии. Во-вторых, по своему “социальному наследию” или культуре — это предмет культурной антропологии. Исследователь культуры должен попытаться разложить “социальное наследие” на компоненты и реконструировать характер взаимосвязи этих компонентов, понять их соответствие друг другу, соотношение с человеческими потребностями и окружающей средой. Таким образом, его концепция культуры вполне может рассматриваться как дескриптивная.

Согласно Малиновскому, исследование функций культурных феноменов, способов, какими они удовлетворяют человеческие потребности должно стоять на первом месте по сравнению с исследованием стадий развития культуры и ее эволюции.^viii[67]

“Функциональность культуры состоит в том, что она прямо или косвенно удовлетворяет потребностям человека. Малиновский утверждал, что в культуре не может быть ничего лишнего, случайного. Если какой-то обычай устойчиво воспроизводится, значит он зачем-то нужен. Мы считаем его вредным или бессмысленным только потому, что не знаем как именно он связан с базовыми потребностями или оцениваем его вне связи с другими культурными явлениями.”^ix[68]

 

Основной вклад Малиновского в антропологию. Представление о функциональность культуры является важной теоретической посылкой психологической антропологи. Различные культурные явления рассматриваются в ней как имеющие свое функциональное значение. С точки зрения психология важным представляется то, как функционалист Льюис сравнивает жизнь общества с разыгрыванием драмы. Это близко подходит к тому, как психологическая антропология описывает функциональный внутрикультурный конфликт.

8. 
   Олфред Рэдклиф-Браун. Влияние Дюркгейма. Полевые исследования. Примат социальной культуры. Главная задача социальной антропологии. Создание направления «Английская социальная антропология»
   

На формирование теор. взглядов Р.-Б. оказали влияние Конт, Спенсер, его кембриджские преподаватели А. Хэддон и У. Риверс, англ. философ науки У. Уэвелл, но прежде всего — Дюркгейм и франц. социол. школа. Приверженец естественнонаучных методов, поставивший целью создание “естеств. науки об об-ве”, Р.-Б. придавал большое значение сбору эмпирич. материала и видел задачу науки в обобщении фактов и экспликации понятий посредством прогрессивной индукции. Гл. целью антропол. исследований он считал нахождение общих черт, устойчивых форм единства в многообразии существующих об-в. По его мнению, антропология должна быть наукой, идущей от эмпиризма, классификации и ненаправленной индукции к постулированию общей теории. Чтобы стать подлинной наукой, она должна отказаться от “психол. и псевдоистор. спекуляций” и строго подчиняться требованию верифицируемости теории фактами. Об-во Р.-Б. представлял как динамич., основанную на взаимном доверии систему взаимозависимых элементов, функционально согласующихся друг с другом. “Естеств. наука об об-ве должна ответить на три комплекса вопросов: как об-ва структурированы, функционируют и развиваются, т.е. рассматривать об-ва в структурном, функциональном и эволюц. аспектах”. Отвергая возможность использования истор. материала для построения теории, Р.-Б. предложил в качестве альтернативы начать построение теории на основе сравнит, анализа существующих, доступных непосредств. наблюдению об-в (и примитивных, и совр.) и мыслил социальную антропологию как сравнит, социологию. Он сосредоточил свои усилия на сравнит, структурном анализе и разработке классификации типов и форм социальной структуры применительно к примитивным об-вам, изученным им и его коллегами в полевых исследованиях. Классич. образцом реализации такого подхода стала его книга “Социальная организация австрал. племен”. Большой вклад внес Р.-Б. в разработку понятий и терминов структурно-функционального подхода, дав определения понятий “социальная структура” (расстановка людей в социальной системе) и “социальная организация” (систематизация типов деятельности в социальной системе), а также развив для антропологии такие важные понятия, как “корпорация”, “консолидация”, “структурное противоречие”, “ритуальный статус”, “ритуальная ценность”, “кооптация” и т.д. Методол. своеобразие его подхода заключается в рассмотрении социальных феноменов как естеств. фактов (в духе Дюркгейма), однако Р.-Б. не принимал дюркгеймовской реификации социальных фактов, а также его методол. требования причинного объяснения одних социальных фактов другими; в качестве альтернативы Р.-Б. предложил искать общие структурные принципы, лежащие в основе разл. социальных фактов.

9. 
   Олфред Крёбер. Основные биографические данные. Концепция суперорганического. Полемика с Сэпиром. Изучение женской моды. «Циклы» в культуре. Концепция культурных ареалов
   

Природа культуры — одна из ключевых тем в работах К. Культуру он понимал как универсальный, общечеловеч. феномен. В каждой конкр. культуре, в каждом конкр. культурном явлении всегда есть нечто уникальное и неповторимое, но вместе с тем и нечто общее (опр. модели, паттерны, культурные формы). В то время как предметом научного изучения должны быть конкр. культуры, цель научного исследования в конечном счете состоит в обнаружении общих паттернов, т.е. общих свойств культуры вообще. Это требует проведения сравнит.анализа.

Культура рассматривалась К. как особая реальность, имеющая свою особую природу и подчиненная собств. детерминизму. Эта теор. позиция, устанавливающая несводимость культурных феноменов низших порядков (биол., психол., социальных и т.п.), нашла отражение в крёберовской концепции “сверхорганического”.

В небольшой работе “Типы индейской культуры в Калифорнии”, 1904, К. впервые использовал понятие “культурный ареал” как инструмент анализа, поскольку между ареалами нет и не может быть четких, резко обозначенных границ. Если в широком культурном контексте ареалы могут рассматриваться как целостности, обладающие значит, совокупностью общих черт, то при более пристальном рассмотрении они являют собой нечто неоднородное и могут быть разделены на субареалы. Культурные ареалы тесно привязаны к природным ареалам; эта идея К., пронизывающая многие его работы, позволяет отнести его к числу основоположников культурной экологии. Исследоват. перспектива, вычленяющая культурные ареалы на основе той или иной степени общности объединяемых ими культур, позволяла К. изучать культурные области как целостности, отодвигая на второй план различия в частных элементах (холистский подход). Осн. предметом интереса для него были “паттерны”, “конфигурации” культуры (К. впервые ввел в антропологию понятие “конфигурации”); в поздних работах в аналогичном смысле использовалось понятие “стиль”.

Общие паттерны свойственны не только культурам самим по себе, но и траекториям их истор. развития — этому посвящен фундаментальный труд К. “Конфигурации культурного роста”, где рассматриваются проблемы истор. изменения культур и нек-рых из их осн. систем (философии, науки, искусства и т.д.), конфигурации и флуктуации их развития. Рассматривая культурные системы как целостности, К. подверг исследованию периоды их зарождения, роста, расцвета и упадка. Кульминационные периоды развития понимаются им как развертывание возможностей, заложенных в соответствующем культурном паттерне; когда возможности паттерна оказываются исчерпанными, начинается период упадка культуры.

Проведя доскональный анализ истор. развития крупнейших мировых культур (егип., кит., япон., инд., греч., рим., европ. и др.), К. пришел к выводу, что, несмотря на наличие опр. общих черт, развитие культуры не подчинено жестким и однозначным закономерностям: и траектории развития, и продолжительность тех или иных фаз развития могут различаться. Например, длительность творч. периода составляет в среднем около 300 лет, но может колебаться в пределах от 150 до 400 лет. Кульминации культурного развития могут происходить повторно; напр., егип. цивилизация пережила четыре кульминационных периода. В одних культурах кульминационные периоды могут проявляться в одних областях культурной деятельности, в др. культурах — в других. Напр., егип. и япон. культуры не дали выдающихся достижений в области философии, а арабская не создала высоких творений в скульптуре.

Кульминационные периоды в экон. и полит, жизни, как правило, не совпадают по времени с расцветом культурной жизни. Кроме того, истор. опыт показывает, что период политико-экон. могущества той или иной цивилизации вообще может не сопровождаться сколь-нибудь значимыми культурными достижениями.

Пережив период расцвета, культура не обречена на умирание (как полагал, напр., Шпенглер), о чем говорит пример той же егип. культуры, к-рая неоднократно достигала пиковых периодов культурного развития.

К. пришел к выводу об отсутствии в развитии культур каких бы то ни было жестких циклич. закономерностей; равно несостоятельной он считал и гипотезу линейного прогресса. Результаты исследований К. во многом опровергли спекулятивные положения теории циклич. развития Шпенглера. В трактовке К., культура представляет собой гораздо более гибкую и подвижную сущность: она может впитывать элементы и целые комплексы элементов из других культур, может возобновлять свой рост после периодов, казалось бы, неминуемого упадка, трансформировать имеющиеся и продуцировать новые культурные паттерны.

К. настороженно относился к попыткам построения антропологии на психол. основаниях, предпринимаемых в рамках направления “культура-и-личность”.

10. 
    Марсель Мосс. Основные биографические данные. Мосс среди учеников Дюркгейма. Главное отличие от Дюркгейма. «Очерк о даре» Смысл жертвоприношения. Техника тела.
    

Приверженец социологии Дюркгейма в целом, М. в неявной форме пересмотрел нек-рые ее важные положения. Он по существу отказался от его антипсихологизма, стремясь к осуществлению синтеза между социологией и психологией. М. разрабатывал понятие “тотального” (“целостного”) человека в единстве его биол., психич. и социокультурных черт, изучение к-рых требует объединенных усилий разл. естеств., социальных и гуманитарных наук. В отличие от Дюркгейма он не стремился конструировать универсальные теории об-ва и его институтов, а сосредоточился на структурно-функциональном и сравнительно-истор. анализе конкр. фактов в рамках конкр. культур. Для его методологии характерна традиция объяснять изучаемые явления в понятиях той культуры, к-рая является объектом изучения.

Труды М. посвящены исследованию разл. сторон жизни архаич. об-в: магии, жертвоприношениям, траурным обрядам и т.д. В работе, ставшей классической — “Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаич. об-вах” (1925), — М. на огромном историко-культур-ном материале показывает основополагающее значение даров как универсальной формы обмена до развития товарно-денежных отношений и рынка в собств. смысле. Дары формально добровольны, но реально обязательны; давать, принимать и возмещать дар — это обязанности, нарушение к-рых влечет за собой разного рода санкции. В этом произведении М. выдвинул идею “тотальных социальных фактов”: ориентацию на всестороннее исследование социальных явлений в рамках опр. социального целого, и выявление и изучение наиболее фундаментальных из них, пронизывающих все институты конкр. об-ва, и выступающих одновременно как экон., юрид., религиозные, эстетич. и т.д. Эта работа послужила одним из первых образцов исследований в области социальной и экономич. антропологии.

В работе “О нек-рых первобытных формах классификации” (в соавт. с Дюркгеймом, 1903) на этногр. материале прослеживается зависимость логич. космологич. представлений о первобытных об-вах от типа социальных связей; последние выступают в качестве образцов, в соответствии с к-рыми строятся картины мира.

В исследовании “Очерк о сезонных изменениях в об-вах эскимосов” (1906) М. показал влияние чередующейся концентрации населения зимой и его рассеяния летом на разл. стороны жизни эскимосов: религию, мораль и т.д.

В работе “Техники тела” (1934), положившей начало новой проблемной области в социальной и культурной антропологии, М. обосновал положение, что даже те физич. действия, к-рые представляются наиболее “естественными”, биологически заданными, неизменными и универсальными, в разл. культурах люди производят по-разному. Передаваемые путем воспитания культурные образцы влияют на способы ходьбы, бега, плавания, дыхания, родов, кормления и ношения младенцев, положения во время сна и т.п.

По М., цивилизация, в отличие от нации, относится к категории “интерсоциальных” явлений и представляет собой результат взаимосвязей, контактов между об-вами, “нечто вроде сверхсоциальной системы социальных систем”.

Труды М. и его преподават. деятельность в Высшей школе практич. исследований и в Коллеж де Франс оказали существ, влияние на развитие социальных и гуманитарных наук во Франции и за ее пределами: этнологии, социологии, социальной и культурной антропологии, фольклористики и т.д. Его идеи развивали социолог Ж. Гурвич, этнолог К. Леви-Стросс, философы Мерло-Понти и Деррида, социальный антрополог Л. Дюмон и др. В последние годы интерес к творч. наследию М. сохраняется; оно продолжает активно разрабатываться и развиваться

11. 
    Джулиан Стоюард. Исследования шошони. Представление о многолинейной эволюции. «Справочник по Индейцам Южной Америки» Причины внимания к археологическому изучению Перу и Передней Азии. Четырехчленная схема социополитической эволюции как итог деятельности стьюардовской школы.
    

В историю науки С. вошел прежде всего как теоретик, сформулировавший концепции многолинейной эволюции культуры, уровня социокультурной интеграции, культурного типа, а также как автор экологич. подхода в изучении конкр. культур.

С. проанализировал все существовавшие концепции культурно-истор. процесса и определил три осн. типа: концепция однолинейной эволюции (эволюционизм 19 в.), последователи к-рой выделяли стадии поступательного развития культур; концепция общей (универсальной) эволюции Л. Уайта, Г. Чайлда, к-рая позволяла вскрывать общие закономерности эволюции культуры; концепция многолинейной эволюции С., действие к-рой автор ограничивает рамками отд. регионов, истор. повторяемостью и процессами параллельного развития.

Продолжая линию анализа культурных изменений, С. критически осмыслил классификации культур по культурным ареалам, культурным моделям, системам ценностей и т.д. и противопоставил им классификацию культур по культурным типам.

Культурный тип характеризовался совокупностью нек-рых избранных, функционально взаимосвязанных черт, к-рые присутствуют в двух или более культурах, но не обязательно во всех. Этим культурный тип отличался от культурного ареала, поскольку в описании последнего учитываются все элементы культуры. В 1955 С. несколько изменил свой подход и определил культурный тип как совокупность черт, образующих ядро культуры, возникающих как следствие адаптации к среде и характеризующих одинаковый уровень интеграции. На этом этапе анализа С. сделал серьезную попытку выявить истор. типы связей, к-рые дают возможность классифицировать и сравнивать культуры.

Рассматривая особенности конкр. культуры как следствие адаптации человеч. сооб-ва к окружающей среде, С., опираясь на традиции амер. антропологии, в частности концепцию культуры Л. Уайта, формулирует метод культурной экологии, к-рая находит свое развитие в антропологии вт. пол. 20 в.

12. 
    Клод Леви-Стросс. Основные биографические данные. Изучение систем родства. Переход к изучению мифологии. Понятийный аппарат и тематика мифологических штудий Леви-Стросса. Критика леви-строссовского структурализма другими исследователями.
    

Для объяснения скрытых структур социокультурных явлений первобытного строя Л.-С. применил принцип “взаимности”, предложенный одним из учеников Дюркгейма Моссом, считавшим этот принцип основой древнейшего обычая обмена подарками. Введя его в этнологию, Л.-С. стал рассматривать ее как науку, исследующую разные виды обменов в человеч. об-ве и тем самым сблизил ее с науками, исследующими обмены сообщениями, в том числе словесными, — с семиотикой и лингвистикой. В конечном счете Л.-С. склонился к рассмотрению этнологии как части семиотики.

Модели, выделенные посредством структуралистского метода, не отражают эмпирич. реальности и их не надо смешивать со структурами, которые изучали исследователи первобытного об-ва Радклифф-Браун и Малиновский. Тем не менее эти модели реальны, хотя и не являются предметом непосредств. наблюдения. “Чтобы достичь моделей, представляющих собой подлинную реальность, надо выйти за пределы конкретно воспринимаемой реальности”. Ментальные структуры никогда не осознаются и не изменяются в ходе истории, они даны самой природой, являясь “отображением биол. характера человеч. мозга”. Выявив структуру разума, мы выявим структуру физич. реальности, сможем познать структуру Вселенной. Т.о. “антропология” Л.-С. решает проблему понимания не только человека и его культуры, но и природы. Структурализм — не просто метод, но мировоззрение, особая филос. система.

Ключевое место в творчестве Л.-С. занимает исследование мифологии и фольклора, его называют отцом структурной типологии мифа как важнейшей части структурной антропологии (что не преуменьшает заслуг Проппа, положившего начало структурному анализу в этой области). Л.-С. считал, что мифол. сознание адекватно отражает “анатомию ума”, и поэтому придавал проблеме структуры мифа исключит, значение, поскольку ему так и не удалась попытка раскрыть структуру разума с помощью анализа брачных норм и систем родства. Л.-С. совершил переход от символич. теории мифа (Юнг, Кассирер) к собственно структурной, использующей операциональные методы теории информации и структурной лингвистики. В статье “Структура мифа” (1955) он не только пытается применить к фольклору принципы структурной лингвистики, но и считает миф феноменом языка. Функция мифа усматривается в примирении исходных противоречий с природой, причем эта задача не решается, а только отодвигается и сглаживается, поскольку противопоставление крайних полюсов не устраняется, а заменяется парой противоположностей менее далеких.

В “Мышлении дикарей” (1962) Л.-С. вслед за Дюркгеймом, но убедительнее, доказывает, что важнейшая функция тотемизма заключается в классификации природных и социальных объектов. Мифол. мышление Л,-С. характеризует как способное к обобщениям, классификации и анализу, как вполне “научное”, логическое (в противоположность утверждениям Леви-Брюля) и никак не зачаточное. Оно составило субстрат человеч. цивилизации и, по своей логике, в нек-рых аспектах предвосхитило совр. естествознание. Мифол. логика оперирует бинарными оппозициями типа небо/земля, день/ночь, правое/левое, причем обычно имеет дело не с изолированными оппозициями, а с их ансамблями, пучками. Выявление бинарных оппозиций является важнейшей стороной методики Л.-С. Анализируя их разнообразие и взаимопереходы, он показывает, что мифологичное мышление принципиально метафорично и его смысл раскрывается в бесконечных трансформациях образов. Л.-С. приписывает бинарности универсальный характер, хотя механизм человеч. мышления не сводится к бинарным оппозициям — он несравненно более сложен.

Осн. темы “Мышления дикарей” развиты в произведении “Мифологичные” (1964-71, 4 т.), где дан скрупулезный анализ структуры сотен мифов (сказок) амер. индейцев, обоснован тезис об исконном культурном единстве всех индейцев Америки. В этом произведении Л.-С. переориентировался с языка на музыку как образец мифа. Ссылаясь на Вагнера, анализировавшего мифы средствами музыки, он уподобляет миф муз. произведению и помещая его между языком и музыкой. Мифы, как и музыка, довольно близко воспроизводят универсальные структуры бессознательного. В “Мифологичных” осуществлен полнейший переворот в способах исследования повествоват. фольклора и мифологии. Л.-С. противопоставил свой метод доминирующей до сих пор историко-геогр. школе, акцентирующей внимание на миграционном характере мифов.

В одной из последних книг “Путь масок” (1979) он обратил внимание на исключит, сходство изображений мифол. существ с гигантскими высунутыми языками в искусстве североамер. индейцев и в культурах Юго-Вост. Азии.

С разработкой социальной антропологии Л.-С. связывал опр. социально-утопич. представления: выяснение бессознат. структуры разума должно внести самый важный вклад в обеспечение будущего человечества. Полагая, что эти фундаментальные структуры лучше всего сохранились у представителей первобытных племен, Л.-С. отдает тем самым дань идеализации “естеств. состояния дикаря” в духе Руссо (каменный век он называет золотым, а первобытное об-во считает способным противостоять разрушит, воздействиям истории). Он резко критикует “совр. об-во” и надеется в конечном счете реализовать надежды людей на жизнь без эксплуатации, без войн, в полном согласии друг с другом и в гармонии с природой. Этими упованиями Л.-С. снискал себе симпатии со стороны совр. представителей контркультуры и сторонников “близости к природе”, составивших со временем экологич. движение наших дней.

13. 
    Виктор Тернер. Работа в Африке. Идеи Ван-Геннепа. Лиминальность. Противопоставление коммунитас и структуры. Виды коммунитас. Уинстон ЛаБарр и Энтони Уоллес о кризисных культах и движениях обновления.