Философия: Энциклопедический словарь

Отсутствие определений, разграничивающих осмысленное и Б., принято считать недостатком обычного языка. Однако расплывчатость границ между осмысленным и Б. многообразно и интересно используется в языковом общении; в художественной литературе с помощью этой неопределенности нередко оказывается возможным выразить и передать то, что невыразимо и непередаваемо никаким совершенным в своем синтаксисе и в своей семантике искусственным языком. Особенность естественного языка, представляющаяся слабостью и недостатком в одном отношении, оборачивается несомненным его преимуществом в другом.

Так, у Ф.М. Достоевского нередки стоящие на грани правил выражения, подобные «я видел и сильно думал», «ужасно умела слушать», «он впадал в скорбь и шампанское», «мне было как-то удивительно на него» и т.п. Они хорошо вписываются в общую систему экспрессивного языка Достоевского, стремящегося к связности, цельности речевого потока, к неопределенности, размытости характеристик ситуаций и действующих лиц.

Б., даже в своих крайних проявлениях, остается связанным со строем и духом своего языка. Об этом говорят, в частности, переводы Б. с одного языка на другой. Такие переводы не просто теоретически возможны, они реально существуют, и один из них может быть лучше другого.

Не только в повседневном, но и в научном рассуждении имеются разные уровни осмысленности, а значит, и Б. Они особенно заметны в периоды становления научной теории и ее пересмотра. В формирующейся теории, не имеющей еще полной и цельной интерпретации, всегда есть понятия, не связанные однозначно с исследуемыми объектами. Высказывания с подобными понятиями неизбежно являются только частично осмысленными. Связано это гл. обр. не с субъективными и случайными ошибками отдельных исследователей, а с самой природой научного познания. Картина мира, даваемая наукой, постоянно расширяется и пересматривается. Какие-то ее фрагменты теряют свою прежнюю устойчивость и ясность, и их приходится заново переосмысливать и истолковывать. Рассуждения же об объектах, еще не полностью осмысленных наукой или не обретших твердого места в ее структуре и связях, по необходимости недостаточно однозначны и определенны, а то и просто темны.

Слово «Б.» иногда используется в том же значении, что и абсурд, или внутренне противоречивое высказывание (напр., «Он был женатым холостяком»). Такое высказывание не является, однако, Б. в строгом смысле. Оно имеет смысл и является ложным.

Тондл Л. Проблемы семантики. М., 1975; Ивин А.А. По законам логики. М., 1983; Он же. Логика. М., 1999; Ajdukiewicz К. Jezyk i poznanie. Warszawa, 1960. Т. 1.

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ — совокупность психических состояний и процессов, которые осуществляются без участия сознания.

Концепция Б. была впервые выражена Г. Лейбницем. Он оценивал Б. как низшую форму душевной деятельности. Определенные психические процессы, считал он, лежат за пределами осознанных представлений, которые возвышаются подобно островкам над океаном темных восприятий. Однако в истории философии можно указать на многих философов, которые высказывали догадки о Б. У Сократа и Платона это учение об амнезисе — знании как припоминании. Б. Спиноза говорил о неосознаваемых причинах, которые определяют желание. И. Кант связывал Б. с проблемой интуиции, т.е. с непосредственным получением знания в форме догадки без доказательств и логики.

Немалый вклад в разработку понятия Б. внесли романтики. Они стремились обнажить темную сторону души, описать интуитивные творческие силы, на которые опирается жизнь. Едва дух оказывается бесконтрольным, он устремляется к жизни с намерением овладеть ею и подчинить ее себе. Рассудок и рациональная воля лишают жизнь ее корней и питательной почвы. А. Шопенгауэр рассматривал Б. как стихийное жизненное начало, многоликое проявление воли в мире. Мировая воля у него — это бессознательное иррациональное начало. Феномен Б. в человеческой душе описан, по сути дела, и Ф. Ницше в его рассуждениях о двух мощных первоначалах антич. культуры — аполлоническом и дионисийском. Последнее и есть символ Б. Экстаз Диониса — это полное погружение в поток мировой жизни. Человек стремится слиться со вселенским трепетом бытия.

В 1869 Э. фон Гартман опубликовал книгу «Философия бессознательного». Автор, ссылаясь на Ф.В.Й. Шеллинга и Шопенгауэра, рассматривал Б. как абсолютное начало жизни во всех ее обнаружениях. Т.о., открытие Б. подготовлено длительным развитием философии. Заслуга же австр. психолога и философа 3. Фрейда состоит в том, что ему удалось дать развернутую картину этого феномена, раскрыть противоречие и конфликт Б. с волей человека и с окружающей его реальностью.

До Фрейда исследователи полагали, что неосознанное содержание человеческой психики кристаллизуется в сознании, а затем вытесняется из него. Фрейду принадлежит приоритет в открытии Б. как автономного, не зависящего от сознания безличного начала человеческой души: «Все вытесненное бессознательно, но не все бессознательное есть вытесненное».

Б. интенсивно вмешивается в человеческую жизнь. По мнению Фрейда, представление о том, что нашими поступками руководит Я, не более чем иллюзия. На самом деле властвует природное безличное начало, которое образует бессознательную основу нашей души, т.е. психики. Разделение психики на сознательное и Б. является основной предпосылкой психоанализа. Благодаря этому определению появляется возможность понять частые и важные патологические процессы психической жизни.

Психоанализ не считает сознательное сутью психики. Он рассматривает сознание как качество психики , которое может присоединяться к др. качествам или отсутствовать вовсе. Б. начало Фрейд называл Оно и подчеркивал, что наше Я есть лишь игрушка в руках этой древней и темной силы. Оно, в понимании Фрейда, имеет чисто природное происхождение. В нем сконцентрированы все первичные влечения человека: во-первых, сексуальные желания, а во-вторых, влечение к смерти, которое, будучи обращено вовне, оказывается устремлением к разрушению. Темная бурлящая бездна Оно скрывается под тонкой пленкой сознания. Приглаженные образы сознания, рафинированная логика скрывают клокочущий хаос.

Человеческое Я, по мысли Фрейда, изо всех сил пытается выжить в мире природы и общества. Однако побуждения индивида наталкиваются на безрассудную силу Оно. Если Я соотносится спринципом реальности, иначе говоря, пытается приспособиться к объективным, действительным условиям жизни, то Оно руководствуется принципом удовольствия. Так рождается непримиримая борьба между Я и Оно: «По отношению к Оно Я подобно всаднику, который должен обуздать превосходящую силу лошади».

Если Гегель обратил внимание на «хитрость разума», то Фрейд — «на хитрость бессознательного», т.е. на способность глубин психики реализовать собственные влечения, придавая им видимость сознательного выбора. Восприятие для Я играет ту же роль, какую в Оно занимает инстинкт. Я представляет то, что можно назвать рассудком и осмотрительностью.

Понятие Б. родилось в результате обработки опыта, в котором особую роль играет психическая динамика. Многие сильные психические процессы не осознаются. Представления не могут быть осознаны, когда этому противится сила Б. Между тем в психоаналитической технике нашлись средства, которыми можно прекратить действие сопротивляющейся силы и сделать бессознательные представления сознательными. Состояние, в котором они находились до их осознания, Фрейд называет «вытеснением». Сила же, которая привела к вытеснению и его поддерживала, ощущается во время аналитической работы как сопротивление.

Во фрейдизме Б., ведущее борьбу с сознательным, рассматривается как основной регулятор, внутренняя пружина всей деятельности человека. Как Б. характеризуются непроизвольные воспоминания, неожиданное появление новых идей, интуиция, автоматическое действие, патологические состояния и т.п.

Иную трактовку Б. дает К.Г. Юнг. Б. уже не рассматривается как чисто природный феномен; оно родилось у истоков человеческой истории в коллективном психическом опыте, так что можно говорить о культурном генезисе Б. Юнг определяет Б. как понятие исключительно психологическое. Оно покрывает все те психические содержания или процессы, которые не осознаются, т.е. не отнесены воспринимаемым образом к нашему Я.

В современной глубинной психологии Б. не считается больше результатом вытесняющей деятельности сознания, как полагал Фрейд. Юнг представляет Б. как нечто специфическое и творческое, как некую психическую перводействительность, главный источник свойственных всем людям основных мотивов и архетипов переживания, как источник творческой фантазии духа.

Б. представляет собой совершенно самостоятельную, независимую сферу человеческой психики, хотя и непрерывно взаимодействующую с сознанием. При этом индивидуальное сознание человека не имеет в своем распоряжении никаких средств, с помощью которых оно могло бы постичь сущность Б. Оно способно ассимилироваться сознанием лишь в символических формах, т.е. в том виде, в каком оно предстает в сновидениях, фантазиях, творчестве и традиционных мифологических образах.

Феномен Б. изучается также трансперсональной психологией. Оно рассматривается как необъятный материк и неисчерпаемое психологическое пространство. В нем можно обнаружить некие стойкие стандарты, те потоки видений, которые вызывает пациент в своей психике во время экспериментов.

Гроф С. За пределами мозга. М., 1993; Овчаренко В.И. Бессознательное // Популярная энциклопедия. Психоанализ. М., 1998; Гуревич П.С. Теория и практика психоанализа. М., 2000.

П.С. Гуревич

БЖЕЗИНСКИЙ (Bzzezinski) Збигнев (р. 1928) — амер. историк и политолог, один из наиболее ярких представителей советологии. Непримиримый антикоммунист. В 1977—1981 — советник по национальной безопасности президента США. В настоящее время — консультант Центра стратегических и международных исследований и проф. амер. внешней политики в Школе современных международных исследований при Ун-те им. Джона Хопкинса в Вашингтоне.

В центре внимания Б. — проблемы современного мира и перспективы его развития. Историю 20 в. Б. рассматривал сквозь призму противопоставления тоталитаризма и демократии, воплощенного в основном в противостоянии СССР и США.

В своих работах 1960—1980-х гг. («Идеология и власть в советской политике», 1962; «Политические системы: СССР и США. Сходство и различия» (в соавт. с С. Хантингтоном), 1964, «План игры. Геостратегические структуры ведения борьбы между СССР и США», 1975 и др.) Б. сопоставляет амер. и советскую политические системы, выявляет их сильные и слабые стороны, сравнивает эффективность данных систем в различных аспектах, а также анализирует мировой политический процесс как арену соперничества этих систем.

Б. подчеркивает исторические корни советского тоталитаризма, считая Советский Союз наследником царской России, сохранившим и даже усугубившим присущие ей деспотизм и экспансионистские устремления. Взглядам Б. на рус. историю и на роль России в мире свойственна известная тенденциозность, особенно заметная при сопоставлении с рассуждениями по поводу амер. истории и роли Америки в мировом сообществе, которые Б. склонен идеализировать.

Будучи убежденным антикоммунистом, сторонником утверждения демократии и амер. гегемонии, Б. детально анализирует современное положение Америки и формулирует политические рекомендации ее лидерам.

В кн. «Между двумя веками. Роль Америки в эру технотроники» (1970) Б. рассуждает об Америке как пионере и распространителе «технотронной» революции, которой предстоит кардинально изменить жизнь человечества. По мнению Б., Америке уготована роль мирового лидера, хотя это потребует от амер. общества серьезных усилий. Советский Союз вряд ли может стать союзником Америки и обществом, в полной мере отвечающим задачам технотронной эры.

Внимание Б. привлекала проблема идеологии, которую он считал важнейшим элементом советской политической системы. Пришествие технотронной эры означает «конец идеологии» как разновидности институциональных убеждений, отличающихся догматичностью.

В работах втор. пол. 1980 — 1990-х гг. («Большой провал: рождение и смерть коммунизма в 20 в.», 1989; «Вне контроля: глобальный хаос накануне 21-го столетия», 1993; «Великая шахматная доска», 1997 и др.) Б. рассматривает историю реального социализма, находит в его нынешней судьбе воплощение своих предсказаний и одновременно высказывает тревогу за будущее мирового сообщества, перспективы сохранения и упрочения амер. лидерства.

О современной России Б. говорит как о «черной дыре», которая, несмотря на нынешнюю слабость, не утеряла имперских притязаний. Единственной мировой сверхдержаве — Америке предстоит способствовать демократическим преобразованиям в России, но не допустить реализации ее имперских планов.

Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge, 1956 (совм. с C.J. Fridrich); Ideology and Power in Soviet Politics. London, 1962; The Fragile Blossom. Crisis and Change in Japan. New York, 1972.

БИБЛИЯ (греч. Biblia — книги), или Священное Писание — книга, включающая в себя написанные на др.-евр. языке книги иудейского канона, называемые христианами (вместе с несколькими т.н. книгами второго канона, дошедшими только в пер. на греч. или написанными по-греч.) Ветхим Заветом, и Новый Завет, состоящий из Евангелий, Деяний и Посланий апостолов (Петра, Иоанна, Иакова, Иуды и Павла) и Апокалипсиса.

Текст Ветхого Завета, который складывался в течение не менее чем тысячи лет и был завершен приблизительно во 2 в. до н.э., отличает разнообразие жанров и стиля, но в то же время особенное внутреннее единство, которое в изданиях Священного Писания традиционно выявляется путем указания параллельных мест. Практически все существенное в Б. повторяется два раза или более. При том, что Писание отличает строгий монотеизм, здесь отсутствует какое бы то ни было систематическое учение о Боге, но в поэтических формулах даются отдельные фрагменты того, что традиция называет библейским откровением.

Бог не дает человеку познать себя, но сам является ему и открывает свою волю. Главная тема всей Б. — Berit (др.-евр.), т.е. договор, или союз (традиционный перевод «завет» не вполне точен; в новых переводах на англ. или фр. языки в этом случае обычно употребляется слово alliance), который заключает Бог как с отдельным человеком, так и со своим (богоизбранным) народом в целом. При этом, выделяя один народ из числа остальных, остающихся идолопоклонниками, Б. пронизывается мыслью о внутреннем единстве человечества. Так, генеалогия каждого из живущих на Земле людей возводится к Адаму, т.е. к одной супружеской паре и, следовательно, к общему корню, а обращаясь к Аврааму, Бог говорит о том, что «благословятся в нем все народы земли» (Быт 18,18). Заложенная в Ветхом Завете идея всемирности библейского союза Бога с его народом реализуется в Новом Завете. Иисус прямо говорит о том, что Царство Небесное уготовано тем, кто придет с востока и запада, т.е. язычникам.

Др. тема, проходящая через Б. красной нитью, связана с тем, что Бог призывает человека к верности и являет ему свою верность. В то же время необходимо иметь в виду, что библейская этика основана не на абстрактной этической норме, но на личных отношениях Бога и человека. Как Декалог, или Десятисловие (десять заповедей), так и остальные тексты этического содержания прямо обращены к адресату, с которым Бог говорит на «ты», им присущ характер императива, или призыва, адресованного конкретному человеку, к которому Бог обращается через библейский текст: «Почитай отца и мать... не убивай, не прелюбодействуй» и т.п. Т.о., само чтение Писания для верующего становится своего рода богоявлением, сопоставимым с явлением Бога Моисею в неопалимой купине. Этика Нового Завета не носит черты простого призыва, а зачастую ориентирует человека на недостижимый, но четко определяющий направление его духовного пути идеал. Так, в Нагорной проповеди Иисус, призывая людей к миру друг с другом и к полному отказу от всякого гнева в любой его форме, говорит: «Всякий гневающийся на брата своего подлежит суду» (Мф 5, 22). Средневековому читателю этот призыв казался настолько нереальным, что в греч. рукописях 7—8 вв. в него было добавлено слово «напрасно», превратившее парадоксальную заповедь Иисуса в простой запрет гневаться напрасно. Множество библейских текстов ориентируют читателя не на внешнее благочестие, но на внутреннюю связь человека с Богом. Эта одна из основных тем книги пророка Исайи из Ветхого Завета переходит в Новый Завет, где становится одним из главных его тезисов. Вся этика Нового Завета (как и последних по времени написания книг Ветхого Завета) базируется на эсхатологическом характере учения Иисуса и его ближайших учеников. Именно с напряженным ожиданием конца истории связано то место, которое Новый Завет отводит личной ответственности каждого за свои действия.

Эксплицитно учение о Боге как о Троице в Б. не сформулировано, однако Бога Иисус постоянно называет Отцом, а сам именуется «единородным» и «возлюбленным» Сыном Божиим, а у апостола Павла говорится, что он есть «образ Бога невидимого», в котором «полнота Божества пребывает телесно» (Кол 1,15; 2,9). Пневматология Нового Завета основывается гл. обр. на Евангелии от Иоанна, где сам Иисус говорит о Духе Святом: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины» (Ин 14,16). Все христианское богословие, как святоотеческое, так и позднейшего времени, как бы далеко оно порой ни уходило от Писания, по своей сути представляет собой только комментарий к библейскому тексту (у православных, католиков и др. — на основе той устной памяти церкви, которая именуется Священным Преданием, у протестантов — на базе одного только текста Писания).

Г. П. Чистяков

БИНСВАНГЕР (Binswanger) Людвиг (1881 — 1966) -швейц. психиатр и философ. Получив медицинское образование в Лозанне, Гейдельберге, работал ассистентом у Э. Блейлера и К.Г. Юнга. В 1907 пришел к психоанализу, был близким другом З. Фрейда. В 1911 — 1956 руководил клиникой Белльвю в Кройцлингене, был действительным или почетным членом ряда академий. Филос. воззрения Б. сформировались под влиянием неокантианства и феноменологии Э. Гуссерля и М. Шелера. После выхода в свет «Бытия и времени» М. Хайдеггера Б., опираясь на экзистенциальную аналитику, создал собственное философско-антропологическое учение, названное им «экзистенциальным анализом». Б. внес изменения в психоаналитическую метапсихологию и в практику психотерапии, отвергнув фрейдовский биологизм и детерминизм в трактовке бессознательных процессов. Человеческое существование понимается Б. как единство трех временных модусов — прошлого, настоящего и будущего. Неврозы и психозы являются, по Б., осмысленными способами трансцендирования, конституирования мира и самих себя. Симптомы расстройства возникают из-за ограниченности горизонта видения: один временной модус становится доминирующим, что препятствует подлинному существованию человека. В работе «Основные формы и познание человеческого существования», в которой он развивал хайдеггеровскую аналитику человеческого бытия, Б. утверждал, что помимо мира «заботы», характеризуемого взаимным опредмечиванием, «принятием-за-нечто», имеется модус «бытия-друг-с-другом», в котором Я и Ты неслиянны и нераздельны. В этом модусе иначе структурированы пространство и время. Работы Б. оказали значительное влияние на современную психологическую и филос. мысль.

Gfundformen und Erkenntniss menschlichen Dasein. Zurich, 1942; Ausgewahlte Vortrage und Aisatze. Bern, 1947—1955. Bd 1—2;Being in the Wforld. Selected Papers of L. Binswanger. London, 1975.
БИОЛОГИЗМ — применение понятий и законов биологии для объяснения и понимания явлений социальной жизни. Проведение аналогий между обществом и органическим миром имеет долгую историю, начинающуюся еще в античности. Б. сложился, однако, только во втор. пол. 19 в., когда биология добилась очевидных успехов (открытие клетки, возникновение теории эволюции живых существ и др.). Явные черты Б. имеются в социальной теории Г. Спенсера, в социальном дарвинизме, в расово-антропологической школе (Ж.А. Гобино, X. Чемберлен и др.). Аналогии между организмами и их сообществами, с одной стороны, и человеком и обществом — с другой, отличаются поверхностностью, однако они оказывали и продолжают оказывать заметное влияние на общественное сознание.
БИХЕВИОРИЗМ (от англ. behavior — поведение) — направление в психологии, сторонники которого полагают, что сознание доступно научному изучению только через объективно наблюдаемые акты поведения. Интроспекция и др. методы изучения «внутреннего мира», «явлений сознания» с т.зр. Б. не имеет к.-л. ценности. Становление Б. происходило под заметным влиянием идей И.П. Павлова, его экспериментальных методов изучения поведения животных. Первая программа Б. была выдвинута в 1913 амер. психологом Дж. Уотсоном, который ставил цель превратить психологию в строгую науку, имеющую дело лишь с объективно наблюдаемыми свойствами и характеристиками человеческой активности. Психология — наука о поведении животных и человека, работающая объективными методами и являющаяся областью естественных наук. Э. Торндайк, изучая с помощью лабиринтов и «проблемных клеток» поведение животных, установил, что решение ими проблем происходит методом проб и ошибок. Этот метод, по его мнению, является основным и в процессах научения человека.

Ведущим бихевиористом следующего поколения был Б. Скиннер, разработавший ряд экспериментальных методик, позволявших соотносить акты поведения с понятиями, обычно используемыми для описания ментальных состояний. К научным понятиям Скиннер относил лишь те, которые описывают физические события и предметы. Ментальные понятия трактовались им как «объяснительные фикции», от которых следует очистить научную психологию. Наряду с собственно психологической бихевиористской программой Скиннер энергично пропагандировал ее социокультурные аспекты и следствия. Он отрицал свободу воли, моральную ответственность, автономию личности, противопоставляя всем этим менталистским «мифам» проекты переустройства общества на основе разработки различных технологий контроля и манипулирования поведением индивидов.

Филос. Б. восходит к доводам Т. Гоббса о материальной природе ментальных состояний. В 1940— 1950-е гг. некоторые философы попытались использовать установки Б. в философии сознания, перенеся в ней акцент с понятий, описывающих ментальную сферу, на понятия, описывающие определенные формы и правила поведения. Возникновение современного филос. Б. обычно связывают с философией сознания позднего Л. Витгенштейна, с работой Г. Райла «Понятие сознания» (1949) и более поздними работами по философии языка и сознания У. Куайна, коллеги Скиннера по Гарвардскому ун-ту, где они регулярно обсуждали проблемы Б.

Филос. Б. обычно подразделяется на три вида: строгий, «смягченный» и логический. Строгий Б. — это онтологическая позиция, утверждающая, что нематериальных душ или сознаний как таковых не существует. Этот взгляд является полностью материалистическим, согласно ему человеческие существа являются лишь чрезвычайно сложными машинами, материальными устройствами, которые не обладают нематериальной душой или сознанием. Более мягкая версия Б. утверждает, что ментальные состояния (независимо от того, существуют или нет нематериальные сознания) не могут быть описаны, охарактеризованы независимо от внешне проявляющегося телесного поведения. Логический Б. связан с философией языка. В нем полагается, что ментальные состояния становятся доступными объективному внешнему изучению тогда, когда мы обучаемся применять для фиксации наших внутренних, ментальных состояний общий с др. людьми язык и интерсубъективные критерии его применения в ситуациях, вызывающих эти состояния. В результате явления сознания могут быть переведены в лингвистический план и описаны как акты коммуникативного поведения.

Уотсон Дж.Б. Психология как наука о поведении. М; Л., 1926; Он же. Психология с точки зрения бихевиориста // Бихевиоризм: Хрестоматия по истории психологии. М., 1980; Райл Г. Понятие сознания. М., 1999; Уотсон Дж.Б., Торндайк Э. Бихевиоризм. М., 1999; Skinner B.F. Science and Human Behavior. New York, 1959; Idem. Beyond Freedom and Dignity. New York, 1971.

БЛАГО — позитивный объект интереса или желания. Во втор. пол. 19 в. понятие Б. непосредственно связывается с понятием ценности (Г. Риккерт и др.). В более узком, этическом смысле понятие Б. совпадает с понятием добра.