Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Том Философия дух

Энциклопедия философских наук.

Том 3. Философия духа. 1817.

Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Том 3. Философия духа.-М.: Мысль, 1977.-471с.

(В основу положен текст 1956г.-т.3.)

Нумерация в конце страницы.

ФИЛОСОФИЯ ДУХА

Введение. § 377—386 6

Понятие духа. § 381—384 15

Деление. § 385—386 32

Раздел первый. Субъективный дух. § SS7—482 38

A. Антропология. § 388—412 43

Душа. § 388—390. —

a. Природная душа. § 391—402 52

а) Природные качества. § 392—395 53

р) Природные изменения. § 396—398 78

у) Ощущение. § 399—402 101

b. Чувствующая душа. § 403—-410 132

а) Чувствующая душа в ее непосредственности.

§ 405—408 134

1. Состояние сновидения 140

2. Ребенок в утробе матери 141

3. Отношение индивидуума к своему гению 142

р) Чувство самого себя. § 407—408 174

1. Слабоумие, рассеянность, бестолковость 188

Слабоумие —

Рассеянность 189

Бестолковость 190

2. Вторая основная форма того же, собственно тупоумие —

3. Третья основная форма помешательства — бешенство или безумие 193

Лечение помешательства 195

у) Привычка. § 409—410 200

c. Действительная душа. § 411—412 210

B. Феноменология духа. § 413—439 218

Сознание. § 413—417 —

a. Сознание как таковое. § 418—423 225

а) Чувственное сознание. § 418—419 —

(3) Восприятие. § 420—421 228

V) Рассудок. § 422—423 230

b. Самосознание. § 424—437 233

с) Вожделение. § 426—429 238

Р) Признающее самосознание. § 430—435 240

Y) Всеобщее самосознание. § 436—437 247

c. Разум. § 438—439 250

470С. Психология. § 440—482 251

Дух. § 440—444 —

a. Теоретический дух. § 445—463 262

а) Созерцание. § 446—450 268

0) Представление. § 451—464 280

со) Припоминание. § 452—451 282

РР) Сила воображения. § 455—460 286

Воспроизводящая сила воображения 288

Ассоциирующая сила воображения —

уу) Память. § 461—464 301

у) Мышление. § 465—4С8 306

b. Практический дух. § 469—480 311

а) Практическое чувство. § 471—472 313

р) Влечение и произвол. § 473—473 318

у) Счастье. § 479—480 322

c. Свободный дух. § 481—482 323

Раздел второй. Объективный дух. § 483—553 326

Подразделение. § 487 328

A. Право. § 488—502 329

a. Собственность. § 488—492 —

b. Договор. § 493—495 330

c. Право против нарушенного права. § 496—502 331

B. Моральность. § 503—512 334

a. Умысел. § 504 335

b. Намерение п благо. § 505—506 —

c. Добро и зло. § 507—512 336

С Нравственность. § 513—552 339

АА. Семья. § 518—522 341

ВВ. Гражданское общество. § 523—534 342

a. Система потребностей. § 524—528 —

b. Правосудие. § 529—532 344

о. Полиция и корпорация. § 533—534 349

СС. Государство. § 535—552 350

а) Внутреннее государственное право. § 537—546 351

Р) Внешнее государственное право. § 547 365

у) Всемирная история. § 548—552 —

Раздел третий. Абсолютный дух. § 553—577 382

A. Искусство. § 558—563 383

B. Религия откровения. § 564—571 388

C. Философия. § 572—577 393

Послесловие 411

Примечания 449

Указатель имен 456

Предметный указатель 457

ВВЕДЕНИЕ

§ 377

Прибавление. Трудность философского познания духа состоит в том, что при этом мы имеем дело уже не со сравнительно абстрактной, простой логической идеей, но с самой конкретной, самой развитой формой, которую идея достигает в своем собственном осуществлении. И конечный, или субъективный, дух — а не только абсолютный — должен быть постигнут как осуществление идеи. Рассмотрение духа только тогда является истинно философским, когда его понятие познается в его живом развитии и осуществлении, т. е. именно тогда, когда дух понимается как отображение вечной идеи. Но познание своего понятия принадлежит самой природе духа. Предъявленное дельфийским Аполлоном к грекам требование самопознания не имеет, поэтому смысла заповеди, обращенной к челове-

6

ческому духу извне, со стороны силы, ему чуждой; напротив, побуждающий к самопознанию бог есть не что иное, как собственный абсолютный закон духа. Всякая деятельность, духа есть поэтому только постижение им самого себя, и цель всякой истинной науки состоит только в том, что дух во всем,, что есть на небе и на земле, познает самого себя. Чего-либо совершенно другого для духа не существует. Даже человек Востока не растворяется всецело в предмете своего поклонения; греки же впервые со леей определенностью постигли как дух то, что они противопоставляли себе как божественное; но и они ни в фи-лософии, ни в религии не поднялись до познания абсолютной бесконечности духа; отношение человеческого дуxa к божеству еще не является поэтому у греков абсолютно свободным; только христианство посредством учения о воплощении бога в человеке и о присутствии святого духа в верующей общине1 предоставило человеческому сознанию совершенно свободное отношение к бесконечному и тем самым сделало возможным понимающее познание духа в его абсолютной бесконечности.

7

-скольку оно оказывается неспособным подняться от рассмотрения случайных особенностей людей к пониманию великих человеческих характеров, в которых подлинная природа человека проявляется в ничем не искаженной чистоте. Это знание людей становится для науки даже вредным, когда оно — как это имеет место при так называемой прагматической разработке истории — оказывается не в состоянии понять субстанциального характера всемирно-исторических индивидуумов и не видит, что великое может быть осуществлено только великими характерами, когда, наконец, оно делает притязающую на глубокомыслие попытку объяснить из случайных особенностей героев, из их якобы мелочных намерений, склонностей и страстей величайшие события истории; вот метод, при котором руководимая божественным провидением история низводится до игры бессодержательной деятельности и случайных обстоятельств2.

О пневматологии, или так называемой рациональной психологии3, как об абстрактной метафизике рассудка уже было упомянуто во введении. Эмпирическая психология имеет своим предметом конкретный дух, и, с тех пор как после возрождения наук наблюдение и опыт сделались преимущественным основанием познания конкретного, она стала разрабатываться по тому же методу, так что отчасти вышеупомянутая метафизическая сторона осталась вне этой эмпирической науки и не получила никакого конкретного определения и содержания в себе, отчасти же сама эмпирическая наука впала в обыденную рассудочную метафизику в смысле учения о силах, различных деятельностях и т. п. и совсем изгнала из своей области спекулятивнее рассмотрение. Поэтому книги Аристотеля о душе, содержащие исследования ее отдельных сторон и состояний, все еще представляют собой превосходнейшее и даже единственное произведение об этом предмете, проникнутое спекулятивным интересом. Существенная цель философии духа может заключаться только в том, чтобы снова ввести понятие в познание духа и тем самым вновь раскрыть смысл упомянутых аристотелевских книг о душе.

Прибавление, Так же как и описанный в предшествующем параграфе метод рассмотрения, направленный на

8

несущественные, единичные эмпирические явления духа, м так называемая рациональная психология, или пневматология, занимающаяся в прямую противоположность эмпирической психологии только абстрактными всеобщими определениями, сущностью, якобы не обнаруживающейся в явлениях, в себе бытием духа, исключается из спекулятивной психологии. Исключается, так как эта последняя, с одной стороны, не может заимствовать свои предметы как данные из представления, а с другой — не имеет права определять их и посредством простых рассудочных категорий, как это делала рациональная психология, поскольку она ставила вопрос о том, есть ли дух, пли душа, нечто простое, имматериальное, субстанция. При этой постановке вопроса дух рассматривался как нощь, ибо упомянутые категории понимались при этом согласно всеобщему рассудочному методу как неподвижные и устойчивые; однако в такой форме категории эти не способны выразить природу духа; дух не есть нечто пребывающее в покое, а скорее, наоборот, есть нечто абсолютно беспокойное, чистая деятельность, отрицание, пли идеальность4 всех устойчивых определений рассудка, — он не есть нечто абстрактно простое, но нечто, is своей простоте отличающее себя от самого себя, — не что-то, готовое уже до своего проявления, не какое-то, за массой явлений укрывающееся существо, но то, что поистине действительно только благодаря определенным формам своего необходимого самообнаружения, — и не только (как полагала та психология) некоторая душа-вещь, стоящая лишь во внешнем отношении к телу, но нечто внутренне связанное с телом благодаря единству понятия. Среднее место между наблюдением, направленным на случайную единичность духа, и пневматологией, занимающейся только его лишенной проявления сущностью, занимает эмпирическая психология, ставящая себе целью наблюдение и описание отдельных способностей духа. Однако и эта последняя не достигает подлинного объединения единичного и всеобщего, не достигает познания конкретно всеобщей природы, или понятия духа, и потому равным образом не может претендовать на название подлинно спекулятивной философии. Эмпирическая психология принимает как дух вообще, так и отдельные способности, на которые она его разлагает, за данные из представления, не доказывая при этом с помощью выведения ли особенностей из понятия духа необходимости того,

что в духе содержатся как раз эти, а не другие какие-либо способности. С этим недостатком формы необходимо связано то, что и содержание лишается ненкой духовности. Если в описанных выше способах рассмотрения в одном случае единичное, а в другом — всеобщее принимались за нечто само в себе устойчивое, то для эмпирической психологии и те обособления, на которые распадается для нее дух, тоже получают значение чего-то в своей ограниченности окаменелого, так что дух превращается в простой агрегат самостоятельных сил, из которых каждая находится с другой только во взаимодействии и тем самым во внешнем отношении. Ибо хотя эта психология и выдвигает требование гармонической связи, которая должна быть установлена между различными силами духа,— лозунг, часто встречающийся в применении к этому предмету, но столь же неопределенный, как в других случаях совершенство,— однако им выражается только некоторое долженствующее быть, а не изначальное единство духа, и еще менее может быть таким образом познано как необходимое и разумное то обособление, к которому понятие духа — его в себе сущее единство — продвигается в своем развитии; упомянутая гармоническая связь остается поэтому пустым представлением, расплывающимся в ничего не говорящих оборотах речи, но не достигающим никакой власти над силами духа, уже предположенными, как самостоятельные.

§ 379

Осознанное чувство живого единства духа само собой противится расщеплению его на различные, представляющиеся самостоятельными в отношении друг к другу способности, силы, или, что в конце концов сводится к тому же, представленные таким же способом деятельности. Но в еще большей мере нуждаются в понимании те противоположности, которые тотчас же здесь обнаруживаются: свободы духа и состояния его детерминированности, далее, свободной деятельности души в отличие от внешней для нее телесности и, наконец, внутренней связи того и другого. В особенности явления животного магнетизма 5 сделали в новейшее время субстанциальное единство души и власть ее идеальности наглядными также и в опыте, вследствие чего были стерты все твердые различия, устанавливаемые рассудком, и непосредственно об-

наружилась необходимость спекулятивного рассмотрения для разрешения противоречий.

Прибавление. Все вышеупомянутые, изложенные из обоих предшествующих параграфах, ограниченные концепции духа были вытеснены отчасти тем огромным переворотом, который философия вообще испытала в новое Время, а отчасти и со стороны самой эмпирии явлениями животного магнетизма, ошеломляюще действующими на конечное мышление. Что касается первого, то философия возвысилась над сделавшимся со времени Вольфа общепринятым конечным способом рассмотрения только рефлектирующего мышления, равно как и над фихтевским топтанием на месте в сфере так называемых фактов сознания6,— до постижения духа как самое себя знающей действительной идеи, до понятия живого духа с необходимостью саморазличающегося и от этих своих различий возвращающегося к единству с собой; а этим не только были преодолены господствующие в упомянутых ограниченных концепциях духа абстракции лишь единичного, лишь особенного или лишь всеобщего, не только они были преодолены и низведены до моментов понятия, составляющего их истину, но также вместо внешнего описания преднайденного готового материала значение единственно научного метода приобрела строгая форма содержания, которое с необходимостью развивает само себя. Если в эмпирических науках материал берется извне, как данный опытом, упорядочивается согласно уже твердо установленному общему правилу и приводится во внешнюю связь, то спекулятивное мышление, наоборот, должно раскрыть каждый свой предмет и его развитие с присущей ему абсолютной необходимостью. Это происходит так, что каждое особенное понятие выводится из самого себя порождающего и осуществляющего всеобщего понятия, или логической идеи. Философия должна поэтому понять дух как необходимое развитие вечной идеи, а то, что составляет особые части науки о духе, развить полностью из его понятия. Подобно тому как в отношении живого вообще все идеальным образом уже содержится в зародыше7 и порождается им самим, а не какой-либо чуждой силой, точно так же и все особенные формы живого духа должны проистекать из его понятия как из своего зародыша. Наше движимое понятием мышление остается при этом вполне имманентным предмету, равным образом движимому понятием; мы только как бы присматриваемся к собствен-

11

Понятие оказывается независимым от нашего произвола не только в начале и в ходе своего развития, но также и в его заключительной стадии. При чисто рассудочном рассмотрении этот заключительный момент развития является, конечно, более или менее произвольным; в философской науке, напротив, понятие само тем полагает своему саморазвитию известную границу, что дает себе вполне соответствующую своей природе действительность. Уже на примере живого видим мы это самоограничение понятия. Зародыш растения — это чувственно наличное понятие — завершает свое развертывание некоторой равной ему действительностью, а именно порождая семя. То же самое справедливо и относительно духа, и его развитие достигает своей цели, если его понятие оказалось полностью осуществленным, или, что то же самое, если дух достиг полного сознания своего развития. Это смыкание начала с концом — это прихождение понятия в процессе своего осуществления к самому себе — проявляется, однако, в духе в еще более совершенной форме, чем в простом живом существе, ибо, в то время как в этом последнем порожденное семя не тождественно с тем, что его породило, в самопознающем духе порожденное есть то же самое, что и порождающее.

( Только в том случае, если мы будем рассматривать дух в изображенном процессе самоосуществления его понятия, мы познаем его в ею истинности (ибо истиной и называется как раз соответствие понятия его действительности). В своей непосредственности дух еще не является истинным, он еще не сделал своего понятия предметным для себя, еще не оформил наличествующее в нем непос-

12

Как уже было замечено, животный магнетизм много способствовал тому, чтобы вытеснить неверное, конечное, только рассудочное постижение духа. В особенности же упомянутое изумительное явление возымело такое действие в отношении рассмотрения естественной стороны духа. Если иные состояния и естественные определения духа, равно как и сознательные его действия, могут быть по крайней мере с их внешней стороны, постигнуты рассудком и этот последний оказывается в состоянии понять как в нем самом, так и в конечных вещах господствующую там внешнюю связь причины и действия — так называемый естественный ход вещей, — то тот же рассудок, напротив, оказывается неспособным даже только поверить в явления животного магнетизма. Ибо по отношению к этим последним мнение рассудка о безусловно прочной привязанности духа к месту и времени, равно как и к попятной для рассудка связи причины и действия, теряет свой смысл, и в пределах самого чувственного наличного бытия обнаруживается остающееся для рассудка невероятным чудом превосходство духа над внеположностью и присущими ей внешними связями. Хотя было бы весьма неразумно искать в явлениях животного магнетизма возвышения духа даже над его собственным понимающим разумом и от этого состояния ожидать более высоких откровений о природе вечного, чем даваемых философией,—

13

хотя магнетическое состояние и следует скорее рассматривать как некоторого рода болезнь и как такой упадок самого духа, который ставит его ниже уровня обыденного сознания, поскольку именно дух, приведенный в такое состояние, утрачивает способность к мышлению, движущемуся в определенных различениях и противопоставляющему себя природе, — то все же, с другой стороны, наглядно обнаруживающееся в явлениях этого магнетизма самоосвобождение духа от границ пространства и времени и от всех конечных связей есть нечто такое, что имеет с философией некоторое родство. То обстоятельство, что оно со всей беспощадностью совершившегося факта противостоит скептицизму рассудка, делает необходимым дальнейший переход от обыкновенной психологии к понимающему познанию спекулятивной философии, которая одна лишь не видит в животном магнетизме непонятного чуда.

Конкретная природа духа при рассмотрении его влечет за собой ту своеобразную трудность, что особенные ступени и определения в развитии его понятия не остаются позади его движения самостоятельными существованиями, противостоящими его более глубоким формообразованиям, как это имеет место во внешней природе, где материя и движение обладают свободным существованием в виде солнечной системы и где определения органов чувств существуют в свою очередь как свойства тел или даже в еще более свободном виде — как стихии и т. д. Определения и ступени духа, напротив, по самому существу своему имеют значение только в качестве моментов, состояний и определений более высоких ступеней развития. Это происходит оттого, что в низшем, более абстрактном определении высшее оказывается уже содержащимся эмпирически, как, например, в ощущении все духовное более высокого порядка уже содержится как содержание, или определенность. Поэтому при поверхностном взгляде может показаться, что в ощущении, которое представляет собой только абстрактную форму, упомянутое содержание, т. е. все религиозное, нравственное и т. д., по существу имеет свое место и даже свой корень и что определения этого содержания необходимо должны быть поэтому рассматриваемы как особые виды ощущения 8. Однако в то же время при рассмотрении этих низших ступеней является необходимым, именно для того,

14

чтобы охарактеризовать их в их эмпирическом существо-вании, вспомнить о высших ступенях, где они наличествуют только как формы, и таким образом предвосхитить ы скоторое содержание, которое в развитии раскрывается лишь позднее (как например, при естественном пробуждении— сознание, при сумасшествии — рассудок и т. д.).

§ 381

Прибавление. Уже в прибавлении к § 379 понятие духа было употреблено в том смысле, что он есть сама себя знающая действительная идея. Это понятие, как и все другие свои понятия, философия должна показать как необходимые, т. е. познать их как результат развития всеобщего понятия, или логической идеи. Однако духу в этом развитии предшествует не только логическая идея, но также и внешняя природа. Ибо познание, содержащееся уже в простой логической идее, есть только мыслимое нами понятие познания, а не познание, наличное само для себя, не действительный дух, а всего только возможность его. Действительный дух, который единственно только в науке о духе составляет наш предмет, имеет внешнюю природу своей ближайшей предпосылкой, подобно тому как логическую идею он имеет своей первой предпосылкой. Поэтому своим конечным результатом философия природы — а через ее посредство и логика — должна иметь доказательство необходимости понятия духа. Наука о духе, со своей стороны, должна показать истинность этого понятия о духе посредством его развития и осуществления. Поэтому то, что в начале нашего рассмотрения духа мы высказали о нем только как некоторого рода заверение, может быть научно доказано только