Главы из книги "Размышления англичан о Французской революции: Э. Берк, Дж. Макинтош, У. Годвин" Москва

жүктеу/скачать 410.62 Kb.

бет	1/3
Дата	10.07.2016
өлшемі	410.62 Kb.
	#189574

1 2 3

Э.Берк, Дж.Макинтош, У.Годвин" Москва 1996
, а выдержки из них включаются в хрестоматии наравне с отрывками из новейших исследований
. По убежедению французского исследователя М. Ганзена: "Берк, опередив свое время, хорошо разглядел значимость, принципы и последствия революции, которая была для него центральным событием XVIII в."
. Такой же точки зрения придерживается английский ученый Дж. М. Робертс: "Берк раньше, чем кто бы то ни было, увидел все значение революции как события в истории цивилизации"
. Граф Чарльз Стэнхоуп также имел собственных французских корреспондентов, причем, не только в Париже, но и в провинции
Жизнь и мировоззрение Э.Берка Он появился на свет в 1729 г.
. Пьяные толпы громили и жгли дома, лавки, церкви. Особенно жаждали они расправиться с "главным защитником католиков" Берком, которому пришлось скрываться у друзей.
. Но французы предостережениям не вняли, и вот теперь революция, казалось, полностью подтверждала правоту Берка.
. Но именно "непрактичность" Берка-политика, не желавшего жертвовать принципами ради сиюминутных выгод, обернулась триумфом Берка-мыслителя, обеспечив его трудам долгую жизнь.
. Иными словами, имевшая ярко выраженную идеологическую направленность концепция Хирншоу явно не подтверждалась фактическим материалом.
. Однако выход в свет новых работ, авторы которых, учтя сделанные в ходе дискуссии замечания, дополнили и развили аргументацию П.Стэнлиса, продемонстрировал плодотворность предложенного им подхода

А.В.Чудинов

Эдмунд Берк - критик Французской революции

Главы из книги

"Размышления англичан о Французской революции:

Э.Берк, Дж.Макинтош, У.Годвин"

Москва

1996

Часть I.

Эдмунд Берк

(1729-1797)

Среди десятков работ о Французской революции, увидевших свет в Англии на исходе XVIII столетия⁽¹⁾, произведения Э. Берка занимают особое место. Много ли мы знаем современников революционных событий, чьи труды до сих пор представляли бы интерес не только как свидетельства очевидцев, но и как попытка исторического осмысления происшедшего? Большинство произведений тех дней ныне давно уже забыто читающей публикой. Оставаясь долгие годы невостребованными, они пылятся на библиотечных полках, откуда лишь изредка их извлекает рука специалиста. На этом фоне не может не поражать та популярность, которой сегодня пользуются сочинения Берка о Французской революции. Они выходят все новыми изданиями⁽²⁾, а выдержки из них включаются в хрестоматии наравне с отрывками из новейших исследований⁽³⁾.

Хотя, как уже отмечалось во Введении, исторический аспект споров англичан о Французской революции освещен явно недостаточно, тем не менее в научной литературе, особенно англо-американской, нередко говорится о значительном превосходстве Берка над другими участниками дебатов в понимании сути революционных событий. Так, известный британский историк Альфред Коббен писал: "Общий уровень дискуссии был высок, и он казался бы еще выше, если бы фигура Берка не заслонила всех, кто выражал противоположные взгляды"⁽⁴⁾. По убежедению французского исследователя М. Ганзена: "Берк, опередив свое время, хорошо разглядел значимость, принципы и последствия революции, которая была для него центральным событием XVIII в."⁽⁵⁾. Такой же точки зрения придерживается английский ученый Дж. М. Робертс: "Берк раньше, чем кто бы то ни было, увидел все значение революции как события в истории цивилизации"⁽⁶⁾. А вот мнение о Берке британского профессора И. Р. Кристи: "В основном вопросе, касающемся теоретического объяснения революционной деятельности во Франции, он был прав и дал верную оценку намного раньше, чем кто бы то ни было"⁽⁷⁾.

Обоснованы ли эти, как правило, аксиоматические суждения? И если да, то чем же именно определялось подобное превосходство Э. Берка над оппонентами? Быть может тем, что он лучше их знал конкретные факты революционной истории? Едва ли. Многие из его соперников по дискуссии отличались гораздо большей осведомленностью относительно деталей. Например, Томас Пейн, неоднократно посещавший Францию в 1787-1788 гг. и хорошо знакомый с состоянием ее дел, в период работы над книгой "Права человека" вел интенсивную переписку с Т. Джефферсоном, американским послом в Париже, а в ноябре 1789 г. и сам побывал во французской столице⁽⁸⁾. Граф Чарльз Стэнхоуп также имел собственных французских корреспондентов, причем, не только в Париже, но и в провинции⁽⁹⁾. По нескольку месяцев, а то и лет, жили в революционной Франции такие оппоненты Берка, как Т. Кристи, М. Уолстонкрафт, Дж. Барлоу, Д. Уильямс. В то же время, даже те историки, которые дают самую высокую оценку трактовке революции Берком, отмечают, что он, находясь безвыездно в Англии, пользовался недостаточно надежными источниками информации, из-за чего неоднократно допускал в своих сочинениях фактические ошибки и неточности⁽¹⁰⁾.

Поскольку знание Берком подробностей революционных событий явно оставляло желать лучшего, можно предположить, что главное достоинство его работ состояло в теоретическом осмыслении происшедшего. Однако, прежде чем проверить это, обратившись к текстам, необходимо получить хотя бы общее представление о философских взглядах их автора и, в частности, о его социально-политических воззрениях.

Правда, сам Берк, думаю, был бы немало удивлен, узнав, что когда-нибудь его станут рассматривать как мыслителя. Он никогда не скрывал острой неприязни к абстрактному теоретизированию в сфере социальных наук и считал себя прежде всего государственным человеком, специалистом в области практической политики. Но история распорядилась по-своему: как парламентский деятель Берк, несмотря на самоотверженные усилия, проиграл все политические баталии, в которых участвовал, зато как мыслитель - надолго пережил современников.

Жизнь и мировоззрение Э.Берка

Он появился на свет в 1729 г.⁽¹¹⁾ Родись он лет на пятьдесят раньше, разве удалось бы сыну дублинского адвоката, да к тому же еще ирландцу, подняться на политический Олимп Англии? Едва ли. Такую возможность ему дал XVIII в., когда талант и трудолюбие начали цениться порой не меньше знатности и богатства. Окончив Тринити-колледж в Дублине, Эдмунд в 1750 г. отправился в Лондон изучать право. Впрочем, довольно скоро юриспруденция показалась эмоциональному и впечатлительному юноше слишком скучной, и, расставшись с ней, он избрал литературную стезю. Узнав об этом, отец лишил его материальной поддержки. Выпущенные в 1756-1757 гг. и не раз потом переиздававшиеся на многих языках первые и последние чисто философские сочинения Берка⁽¹²⁾ принесли ему некоторую известность, но не дали достатка. Пришлось зарабатывать на жизнь нелегким ремеслом журналиста. С 1758 г. и в течение последующих семи лет Берк был главным автором и редактором ежегодника "Annual Register", в котором давался обзор важнейших событий политической и культурной жизни за год. Семь лет такой работы позволили ему обзавестись обширными связями в литературных и политических кругах.

В 1759 г., не оставляя журналистики, Берк стал личным секретарем члена парламента У. Гамильтона, человека знатного и богатого, но, увы, ленивого, недалекого и самоуверенного. 1761-1763 гг. они вместе провели в Дублине, где Гамильтон занимал важный пост руководителя штаб-квартиры лорда-лейтенанта Ирландии. Находясь в тени, Берк имел возможность знакомиться с тайными пружинами политики и механизмом государственной власти. По возвращении, он, обладая гордым и независимым характером, после очередной ссоры с патроном покинул того, хотя остался из-за этого без средств к существованию. Однако его способности уже были известны, и в 1765 г. он получил приглашение на место личного секретаря главы правительства, маркиза Рокингема, одного из влиятельнейших лидеров партии вигов. Это открыло Берку путь в парламент. В том же году его избрали в Палату общин от местечка Вендовер, что близ Оксфорда.

В 60-е годы XVIII в. некогда могущественная партия вигов являла собой довольно жалкое зрелище. Она распалась на несколько враждующих фракций, возглавлявшихся крупными аристократическими кланами. Их противоречия умело использовал в своих целях властный и решительный король Георг III, правивший с 1763 г. и мечтавший, подчинив себе парламент, возродить былое значение монархии. Он открыто покупал голоса многих депутатов, раздавая пенсии и синекуры. Опираясь на сформированную таким образом в палате общин "партию двора", король мог сместить фактически любого неугодного ему премьера. Вот и кабинет Рокингема продержался всего полгода. Вместе с патроном в оппозицию перешел и Берк.

Вскоре он выдвинулся на роль главного идеолога и организатора (по парламентской терминологии - "кнута") фракции Рокингема. В своих произведениях того периода он попытался наметить пути выхода партии из кризиса и теоретически обосновать ее претензии на власть⁽¹³⁾. Именно виги, считал он, - наиболее надежные защитники и хранители британской свободы. Да и сам Берк, не жалея сил, боролся за сохранение и расширение традиционных вольностей англичан. Он защищал свободу слова, когда "партия двора" пыталась преследовать редакторов газет за публикацию отчетов о парламентских заседаниях, требовал смягчить предусмотренные законом наказания для несостоятельных должников и для гомосексуалистов, призывал к отмене работорговли и протестовал против притеснения евреев. Но это - лишь отдельные эпизоды его почти тридцатилетней парламентской деятельности. Главными ее событиями стали растянувшиеся на годы пять великих политических баталий, в каждой из которых Берк сыграл одну из ведущих ролей.

Первой из таких битв оказалась американская Война за независимость. С самого начала кризиса Берк принадлежал к числу находившихся в меньшинстве сторонников компромисса с колониями. В своих речах и памфлетах⁽¹⁴⁾ он признавал за британскими властями формальное право требовать повиновения от американских подданных, но предупреждал, что сохранение единства империи требует осторожных и взвешенных решений. Истинная государственная мудрость, объяснял он коллегам по парламенту, состоит в способности прийти к взаимовыгодному согласию: "Вопрос, на мой взгляд, состоит не в том, имеете ли вы право сделать свой народ несчастным, а в том, что в ваших же интересах сделать его счастливым. Это не тот случай, когда, по словам юриста, я могу поступить таким образом, а тот, когда я в соответствии с требованиями гуманности, разума и справедливости, так поступить обязан."⁽¹⁵⁾

Миротворческие усилия принесли Берку широкую популярность, и в 1774 г. жители крупного торгового порта Бристоль, прежде являвшегося вотчиной тори, избрали его своим депутатом на очередных парламентских выборах. Это был несомненный успех, но Берк отнесся к нему весьма сдержанно. Когда ликующая толпа пригласила его возглавить триумфальную процессию, он отказался поддержать "столь глупое выражение раболепия"⁽¹⁶⁾. Жизнь показала, что восторги и в самом деле были преждевременны. Большинство в парламенте получили приверженцы жесткой линии. Берк и его единомышленники не смогли предотвратить войну, стоившую Англии ее североамериканских колоний.

Второй великой битвой Берка стала попытка ограничить влияние "партии двора" в самой Англии. Еще продолжалась война, когда он в 1780 г. выдвинул законопроект с предложением ликвидировать многочисленные синекуры, использовавшиеся королем для подкупа депутатов⁽¹⁷⁾. Однако лишь в 1782 г., после того, как неразбериха вызванная военным поражением, позволила Рокингему вновь возглавить правительство, этот закон прошел, правда, в сильно урезанном виде. Берк жаждал развить успех, но смерть Рокингема от гриппа перечеркнула все надежды. Король призвал нового премьера, который поспешил свернуть реформы.

Снова оказавшись в оппозиции, Берк начал третью баталию. При поддержке своего друга и нового лидера вигов Чарльза Джеймса Фокса он выступил с разоблачением злоупотреблений Ост-Индской компании и потребовал привлечь к суду генерал-губернатора Индии Уоррена Гастингса. Тори, получившие к тому времени большинство в палате общин, пытались устроить Берку обструкцию, но он, перекрывая шум, гремел, подобно библейскому пророку: "Гнев Небес рано или поздно падет на страну, позволяющую таким правителям безнаказанно угнетать слабых и невинных"⁽¹⁸⁾. Раз за разом взывал он к совести депутатов, приводя все новые факты жестокого обращения Гастингса с местными жителями. Настойчивость Берка увенчалась успехом. В 1787 г. парламент принял решение об импичменте генерал-губернатора. Однако слушание дела затянулось на долгие восемь лет. Только 28 мая 1794 г. Берк начал свою заключительную речь. Целых восемь дней звучали под сводами Вестминстер-холла слова горечи и гнева. "Нет, это не обвиняемый стоит перед судьями, - восклицал Берк, -...это вся британская нация предстала перед судом других народов, перед судом нынешнего поколения и многих, многих поколений потомков..."⁽¹⁹⁾ Казалось, его красноречие способно расстрогать даже камни. Но прошло еще 11 месяцев, прежде чем Гастингс последний раз появился в зале, чтобы, наконец, услышать приговор. Вердикт палаты лордов, исполнявших роль присяжных, прозвучал громом среди ясного неба: "По всем статьям обвинения невиновен!" Берк опять проиграл.

Полем четвертого сражения была Ирландия. С болью в сердце Берк видел, как его родина страдает под гнетом Англии. Однажды он признался, что, если бы его когда-либо сочли достойным награды за государственную деятельность на благо Великобритании, он просил бы парламент только об одном: "Сделайте что-нибудь для Ирландии! Сделайте же что-нибудь для моего народа, и я буду более чем вознагражден!"⁽²⁰⁾ Хотя сам Берк принадлежал англиканскому вероисповеданию, он на протяжении всей парламентской карьеры боролся за отмену ограничений в правах ирландских католиков. А ведь это, учитывая характерную в то время для простого люда Англии острую нетерпимость к иноверцам, было далеко не безопасно. Когда правительство стало склоняться к уступкам по данному вопросу, в Лондоне начались массовые антикатолические демонстрации, вылившиеся 5 июня 1780 г. в кровавый "Гордоновский мятеж"⁽²¹⁾. Пьяные толпы громили и жгли дома, лавки, церкви. Особенно жаждали они расправиться с "главным защитником католиков" Берком, которому пришлось скрываться у друзей.

Большие надежды на облегчение участи соотечественников Берк связывал с назначением в 1794 г. вице-королем Ирландии лорда Фицуильяма, племянника покойного Рокингема. Вдохновляемый Берком новый вице-король попытался ограничить власть правивших в Дублине ставленников английского двора, но уже через полгода поплатился за это своим постом. Мечта Берка о мирном освобождении родины так и не сбылась.

Пожалуй наиболее знаменитым из великих сражений Берка стал его "поход" против Французской революции. Многие англичане ликованьем встретили весть о падении "деспотизма" в соседней стране. Однако Берк не разделял их восторга. Да, он прекрасно знал о пороках Старого порядка. Еще в 70-е годы посещал он "столицу мира" Париж, беспечно предававшийся увеселениям и разврату. Скромно одетый приходил Берк в блистающие роскошью салоны французской знати и с убежденностью миссионера горячо объяснял их легкомысленным завсегдатаям, что подрыв христианской нравственности ведет Францию к пропасти. Его с любопытством слушали, восхищаясь красноречием и дивясь, как на заморскую диковину. Известный английский литератор Хорас Уолпол, так же находившийся тогда в Париже, остроумно заметил, что благодаря Берку христианство чуть было не вошло там в моду⁽²²⁾. Но французы предостережениям не вняли, и вот теперь революция, казалось, полностью подтверждала правоту Берка.

Впрочем, его это вовсе не радовало. Начиная с 1790 г. речи и памфлеты Берка, включая его лучшее произведение - "Размышления о революции во Франции"⁽²³⁾, зазвучали резким диссонансом хору восторженных голосов, восхвалявших сей "триумф свободы". В следующей главе мы специально остановимся на работах Берка о Французской революции, пока же лишь отметим, что осуждение им происходившего по другую сторону Ла-Манша, вызвало недоумение у английской публики. События вроде бы не давали никаких оснований для подобной критики революции, и вожди вигов поспешили от него отмежеваться.

Но Берк стоял на своем. В мае 1791 г. он объявил в парламенте о разрыве со своим старым другом и соратником Ч. Дж. Фоксом из-за расхождений во взглядах на Французскую революцию. "Конечно, в любое время, а особенно в моем возрасте,- говорил Берк,- неосторожно давать друзьям повод тебя покинуть, но все же долг перед обществом и благоразумие заставляют меня сказать последнее слово: бегите прочь от Французской революции!" На глазах у Фокса выступили слезы. Прерывающимся от волнения голосом он произнес: "Но ведь это не конец дружбы?!" Берк ответил твердо, словно отрезал: "Мне жаль, но это так! Я выполняю долг ценой потери друга"⁽²⁴⁾. Случившееся означало не только конец многолетней дружбы двух выдающихся людей, но и раскол прежней партии вигов. На одной стороне остался Берк, на другой - все остальные. Причины разрыва он объяснил в знаменитом "Обращении новых вигов к старым"⁽²⁵⁾.

Почти год Берк находился в полном одиночестве. Бывшие соратники избегали встреч с ним. Не считая себя вправе получать, как раньше, денежную помощь от вигов-аристократов, хотя они и настаивали на ее сохранении, Берк оказался в тяжелейшем материальном положении, что, впрочем, не мешало ему делиться последними средствами с бедствовавшими эмигрантами из Франции.

И лишь когда предсказания Берка стали сбываться с пугающей точностью и вожди Французской революции провозгласили поход против "деспотов" всего мира, когда Людовик XVI окончил свои дни на эшафоте, а Французская республика объявила войну Англии, большинство вигов признало его правоту, благодаря чему им и тори удалось, отбросив прежние разногласия, сформировать коалиционное правительство национальной обороны.

Могло показаться, что пришла, наконец, пора старому бойцу почить на лаврах заслуженной славы. Но нет, уже неизлечимо больной, зная, что у него рак желудка, Берк снова бросается в бой и выпускает за короткий срок ряд памфлетов, доказывая, что война с Французской республикой не похожа на все предыдущие: борьба должна идти не за территориальные приобретения, а ради уничтожения власти революционной утопии, несущей смертельную угрозу цивилизации⁽²⁶⁾. Однако потребовалось еще немало времени, прежде чем его призыв был по достоинству оценен и воплощен в практическую политику. Сам он до этого так и не дожил. 9 июля 1797 г. Берк ушел из жизни с грустной уверенностью в том, что и эта битва им проиграна.

Узнав о кончине Берка, один из друзей покойного, лорд Чарльмонт написал: "Его способности были сверхъестественны, и лишь недостаток осторожности и благоразумия в политике уравнивал его с прочими смертными"⁽²⁷⁾. Но именно "непрактичность" Берка-политика, не желавшего жертвовать принципами ради сиюминутных выгод, обернулась триумфом Берка-мыслителя, обеспечив его трудам долгую жизнь.

Тщетно искать среди многочисленных речей и памфлетов Берка то самое главное произведение, где бы он дал полное и систематическое изложение своих философских взглядов. Еще его младший современник, известный литературный критик У. Хэзлит заметил: "Нет какой-либо одной-единственной речи м-ра Берка, по которой можно было бы составить удовлетворительное представление о силе его ума. Чтобы воздать ему должное, нужно процитировать все его работы. Единственный образец творчества Берка - это все им написанное". Хэзлит считал, что судить о взглядах данного мыслителя по какому-либо одному его сочинению так же невозможно, как невозможно дать представление о доме, показывая всего лишь один из кирпичей⁽²⁸⁾.

Изложить социально-политическую философию Берка как нечто цельное более чем трудно, поскольку в подобом виде она существовала лишь в уме самого автора. До нас дошли только ее фрагменты, обильно рассеянные по многочисленным произведениям, которые Берк посвятил злободневным вопросам современной ему политики. Вот по этим-то фрагментам нам и приходится с определенной долей условности восстанавливать общую картину философских воззрений мыслителя. О сложности такой задачи, свидетельствуют уже более ста лет не прекращающиеся среди историков споры не только об отдельных особенностях социальных взглядов Берка, но даже о самой их мировоззренческой основе. Ситуацию, к сожалению, усугубляет и то, что эти разногласия нередко бывают вызваны не столько научными, сколько идеологическими соображениями.

Вигская историография второй половины XIX - первой половины XX вв. настойчиво доказывала принадлежность Берка к числу приверженцев утилитаристской философии, ставшей, как известно, в XIX в. основой британского либерализма. Утверждалось, что враждебно относясь к абстрактной теории, он в принятии тех или иных политических решений исходил исключительно из их практической эффективности⁽²⁹⁾. Г. Ласки, например, писал: "Политическая философия представлялась ему лишь точным обобщением опыта...Ничто не было так чуждо темпераменту Берка, как дедуктивное мышление в политике. Он мог обрести опору в одном лишь эмпирицизме"⁽³⁰⁾.

Данная трактовка получила широкое распространение и оказала влияние даже на тех ученых, что подчеркнуто демонстрировали независимость от политической конъюнктуры. Так, А. Коббен, один из наиболее известных исследователей творчества Берка, считал, что "бунт" этого мыслителя против философии Просвещения как раз и состоял в разделении и противопоставлении принципов разумности и полезности, которые просветителями обычно смешивались: "Он выявил скрытое противоречие между теоретическим рационализмом и практическим утилитаризмом и высказался в пользу последнего"⁽³¹⁾.

Тогда же идейное наследие Берка активно осваивалось консервативной общественной мыслью. Например, по мнению У. Черчилля, сочинения Берка о Французской революции "во все времена смогут обеспечить консерваторам самую надежную защиту от оружия критики"⁽³²⁾.Однако попытки историков данного направления включить в эту идеологическую традицию всю теорию Берка имели, как правило, не слишком убедительное научное обоснование. Так, Ф. Хирншоу доказывал, что консерватизм Берка, помимо провозглашения жизненно необходимой для общества роли религии, выражался в идее органической природы государства: "Он обычно рассматривал государство как нечто живое, способное расти, приходить в упадок и умирать. Подобный взгляд полностью соответствовал принципам политической философии Болингброка..."⁽³³⁾ Утверждая это, автор, очевидно, не знал или не учел, как минимум, два чрезвычайно важных момента. Во-первых, Берк всегда очень критически относился к взглядам Болингброка и даже первую свою работу посвятил их опровержению⁽³⁴⁾. Во-вторых, Берк вполне определенно высказывался против сравнения государств с живыми организмами: "Эти предметы, между которыми насильно пытаются провести аналогию, относятся к разным сферам бытия. Индивиды - физические существа... Государства же имеют не физическую, а моральную суть"⁽³⁵⁾. Иными словами, имевшая ярко выраженную идеологическую направленность концепция Хирншоу явно не подтверждалась фактическим материалом.

Лишь в 50-е годы нашего столетия консервативная историография совершила настоящий прорыв в изучении творчества Берка, выйдя в данной области на ведущие позиции. Усиление интереса американских неоконсерваторов к идеям английского мыслителя во время "холодной войны" вызвало появление целого ряда исследований, наиболее известным из которых стала монография П. Стэнлиса. Этот историк на основе скрупулезного анализа источников сделал вывод o принадлежности социально-политической теории Берка к той философской традиции, в основе которой лежит признание данного свыше "естественного закона" (the Natural Law), управляющего Вселенной и имеющего прежде всего нравственное содержание. Берк, по мнению П.Стэнлиса, "был самым первым в новое время христианским гуманистом в политике, поскольку рассматривал мир и природу человека через откровения христианства и высшую истину естественного закона. Его мир высшей истины и Природы - это стоический мир Аристотеля и Цицерона, христианский мир Св.Фомы Аквинского и Хукера, а не тот рационалистический мир "естественного", что был выстроен в XVIII в. на основе математической науки и эмпирической философии и истолкован с позиций либо оптимистического деизма, либо пантеизма"⁽³⁶⁾.

Концепция П.Стэнлиса подверглась критике со стороны либеральных исследователей, справедливо указавших на ряд неточностей и натяжек, допущенных историком⁽³⁷⁾. Однако выход в свет новых работ, авторы которых, учтя сделанные в ходе дискуссии замечания, дополнили и развили аргументацию П.Стэнлиса, продемонстрировал плодотворность предложенного им подхода⁽³⁸⁾.

жүктеу/скачать 410.62 Kb.

Достарыңызбен бөлісу:

1 2 3