Пол Фонтана ПОИСКИ БОГА В «МАТРИЦЕ»

В конце августа 1999 года вместе со своими друзьями я отправился смотреть «Матрицу» в один из нью-йоркских кинотеатров в Ист Виллидж. Мы все уже посмотрели фильм по несколько раз, но придерживались той философии, что, если на фильм стоит сходить один раз, значит, его можно пересматривать снова и снова. Когда мы вошли в кинотеатр за десять минут до начала сеанса, я с удивлением обнаружил, что свободных мест уже не осталось. «Матрицу» крутили уже больше четырех месяцев, но несмотря на это в кинотеатре оставались лишь стоячие места. После начала фильма стало очевидно, что почти каждый зритель в зале видел фильм бессчетное количество раз, потому что аудитория вопила и хлопала в ладоши со всем рвением фанатов культового фильма.

Отношение кинокритиков к фильму было смешанным, и его явный успех среди обычной зрительской аудитории случился, скорее, несмотря на их рецензии, чем благодаря им. Джанет Маслин из New York Times обобщила мнение многих кинокритиков, сказав, что «„Матрицу" следует похвалить за спецэффекты, однако в других важных областях ей недостает глубины»¹²⁹. Американская академия киноискусств сказала свое слово, когда присудила «Матрице» «Оскаров» за спецэффекты, звук и монтаж, но даже не выдвинула фильм на номинацию ни по одной категории, которая имела бы отношение к его содержанию.

Одной из причин, обеспечившей «Матрице» такой теплый прием у подростков и молодежи, стало то, что фильм снят в популярной манере таких фильмов, как «Выпускник», «Выходной день Ферриса Бюллера», «Трэйнспоттинг», «Бойцовский клуб» и «Красота по-американски» (не называя многих других). В этих фильмах пропагандируется свобода мышления, а удел «человека», гробящегося на работе, рассматривается с презрением и снисхождением.

В то же время за внешним призывом «освободи свой разум» кроется более глубокая тема. Любой зритель, имеющий отношение к религии, может заметить некоторые из наиболее очевидных параллелей «Матрицы» с Библией. Однако если проанализировать заглавные темы фильма, станет ясно, что «Матрица» до отказа наполнена элементами иудейских и христианских апокалиптических представлений. Теология «Матрицы» проникнута интересом к апокалиптическим ожиданиям, характерным для нашего времени, в особенности надеждой на спасение благодаря мессии и восстановлению и воцарению Царства Божия. Этот фильм удивительно точно воспроизводит библейскую теологию, несмотря на всю свою неортодоксальную форму. И, несмотря на кажущийся светским сценарий, Бог в «Матрице» все же не отсутствует. Как мы увидим, Вачовски неуловимо, но безошибочно сделали Бога важнейшим элементом своего фильма.

Несомненный намек на Библию содержится в призвании Нео. Хотя здесь нет ссылки на Иисуса как такового, все же необходимо отметить, что многие важные фигуры в Библии «призывались» Богом - порой через ангела, порой самим Богом таким образом получали надлежащие инструкции. (Так был «призван» Авраам, и ему было сказано идти в Землю обетованную.)

В архетипической истории о призвании, как это показано в истории с Авраамом в иудейском Священном Писании¹³⁴ и с Девой Марией Новом¹³⁵, Бог оглашает имя человека, к которому обращается, и этот человек отвечает: «Я здесь, Господи». В «Матрице» эта типичная сцена представлена так: ангел заменен служащим из Federal Express, который, обращаясь к Нео, спрашивает: «Томас Андерсон?», на что тот отвечает: «Да, это я». Открыв пакет, Нео видит там мобильный телефон. После чего он тут же получает «призвание» от Морфеуса, во время которого Морфеус дает ему указания.
Тот факт, что в наушниках у Нео играет «Massive Attack», намекает на его дальнейшую роль в фильме.

¹³³ В Евангелии от Марка Иисус скрывает свой титул мессии. К примеру, когда Петр признается, что верит в то, что Иисус — это и есть Христос, мессия, Иисус просит его больше никому не говорить об этом. Большинство исследователей Библии считают, что нежелание Иисуса отождествляться с мессией во многом объясняется тем, что он хотел избежать ярлыка военногмессии, который доминировал в распространенных среди евреев мессианских ожиданиях.

¹³⁴ Быт. 12:1,22:1.

¹³⁵ Лук. 1:38.
По мере раскручивания сюжета зрители получают противоречивые сведения касательно того, Избранный Нео или нет. Чтобы подтвердить избранность Нео, Морфеус (чья вера в Нео непоколебима) отводит его к Пифии. В словах Пифии таится двусмысленность: она намекает на то, что он не Избранный, но не говорит об этом прямо. Вдобавок она сообщает Нео плохие новости. Оказывается, Морфеус, убежденный в том, что он нашел Избранного, отдаст свою жизнь ради спасения Нео, и Нео придется решать -оставлять Морфеуса умирать или пожертвовать своей жизнью для того, чтобы освободить вождя повстанцев. Этот выбор обретает теологическое значение в последних сценах фильма.

Однако еще до великолепного кульминационного подтверждения того, что Нео и есть Избранный, в фильме дается явный намек на чудесное воскрешение Лазаря¹³⁶. Когда агенты берут Морфеуса в плен, Нео понимает, что пророчество Пифии сбывается, и отправляется спасать Морфеуса. Спасение Морфеуса становится самым эффектным и восхитительным экшн-эпизодом в фильме. Во время этого эпизода Морфеуса держат в длинной узкой комнате, похожей на пещеру, в которой был похоронен Лазарь. Нео пикирует на вертолете, чтобы спасти Морфеуса, находящегося в почти коматозном состоянии. Приказ Нео «Морфеус, вставай! Вставай!» сродни приказу Иисуса «Лазарь, иди вон!»¹³⁷ В обоих случаях именно сила, исходящая от посредников спасения (Нео и Иисуса), поднимает людей из могил, откуда они выходят со связанными руками и ногами¹³⁸. С точки зрения теологии, оба эти примера отмечают поворотный момент в карьерах Иисуса и Нео. В Евангелии от Иоанна воскрешение Лазаря рассматривается как вершина и поворотный момент служения Иисуса, так как именно во время этого последнего и наиболее впечатляющего чуда Иисус привлекает к себе достаточно людей, чтобы они начали представлять общественную угрозу¹³⁹. Соответственно, в «Матрице» это драматичное и казавшееся невозможным спасение - которое можно назвать, самое малое, чудесным - прогоняет все последние сомнения, остававшиеся у Тринити и у Танка по поводу избранности Нео. Кроме того, именно в этот момент агенты, которых раньше занимал Морфеус, переключают свое внимание на Нео.

Как и в рассказе о страстях Господних, Нео убивают, но он воскресает и в телесном смысле возносится на небо. В следующей после спасения Морфеуса сцене Нео один на один остается с агентом Смитом. После того как в метро были раскрыты все карты, Нео на всех парах мчится в ближайший мотель, в номер 303¹⁴¹, где есть действующий выход из Матрицы. Как только Нео входит в номер, в него стреляет агент Смит. Нео падает и умирает. Появляющиеся на экране цифры 303 должны потревожить чувствительные окончания любого зрителя, знакомого со значением числа три

Рассматривая параллель воскрешения дальше, важно отметить различия между Нео до и после воскрешения. Хотя о воскрешении Иисуса говорится во всех четырех канонических Евангелиях, подлинная сущность этого момента для христианской теологии раскрывается в Евангелии от Павла. В 15 главе Первого послания к Коринфянам, которая является одним из самых теологически важных отрывков Нового Завета, Павел объясняет суть воскрешения - воскрешения и Христа и всеобщего воскрешения всех верующих во время конца света - для христианской веры Для нашего обсуждения имеет значение идея Павла о том, как будет выглядеть тело воскресшего. Апостол использует загадочное выражение «soma pneumatikon»¹⁴⁴, которое по Новой, исправленной стандартной версии переводится как «духовное тело» (spiritual body). Исследователи извели немало чернил, споря о том, как же все-таки Павел представлял себе soma pneumatikon. Впрочем, нам не надо здесь забивать голову подробностями этих споров. Нам всего лишь нужно сравнить описание soma pneumatikon, данное Павлом, с характеристиками воскресшего Нео. Сравнивая тело из плоти и крови с телом воскресшего, Павел пишет: «То, что посеяно, преходяще, то, что воскресло, бессмертно. Что посеяно в позоре, возродится во славе. Что посеяно в слабости, возродится в силе» .

Как ученики понимают предсказания Иисуса насчет Храма после распятия, воскрешение Нео проясняет то, что раньше говорили ему Морфеус и Пифия¹⁴⁷. К примеру, Нео спрашивал у Мор-феуса: «Ты говоришь, что я смогу уклоняться от пуль?» И Морфеус отвечал: «Я говорю, что, когда ты будешь готов, тебе не нужно будет этого делать». Этот диалог предсказывает измененную природу Нео после воскрешения¹⁴⁸. Нам известно, что Нео «будет готов» лишь после того, как воскреснет, потому что когда мгновениями раньше он пытается увернуться от пуль, одна из них ранит его. Но после воскрешения он действительно становится готов, и, как предсказывал Морфеус, теперь он неуязвим для пуль. Все признаки указывают на то, что тело Нео воскресло в «силе, славе и вечности». То, что делает воскресший Нео, по силам лишь soma pneumatikon, ибо даже могущественное смертное (то есть виртуальное) тело Нео даже не сравнится с его воскресшим телом.

Еще одно сходство «Матрицы» со Священным писанием состоит в том, что ни ученики Христа, ни Морфеус не ожидали, что мессия умрет и воскреснет, потому что ни священные книги, ни Пифия этого точно не предсказывали. Хотя мессианские тексты канонических иудейских священных книг отличаются друг от друга, дают неясные сведения и вообще немногочисленны, ни в одном из них нет даже намека на то, что мессия будет казнен и/или воскреснет. Тот факт, что во всех четырех Евангелиях ученики оказываются напуганы и сбиты с толку смертью Иисуса, а впоследствии удивлены его воскрешением, явно наводит на мысль о том, что ни один из учеников Иисуса не ожидал воскрешения своего учителя. Тот же самый шок и крайнее замешательство мы наблюдаем у Морфеуса, когда Нео убивают. «Этого не может быть!» -восклицает он, что указывает на то, что ни в одном предсказании, полученном Морфеусом от Пифии, не говорилось о грядущей смерти и воскрешении Избранного.

Осталось отметить последнее сходство между Евангелиями и «Матрицей». Это их окончание. Последний кадр «Матрицы» (Нео, летящий в небо) открыто подражает повествованию Марка, Луки и Деяний апостолов, где идет речь о вознесении воскресшего Иисуса.

Единственное заметное различие, о котором необходимо упомянуть, состоит в том, что, хотя поступки Нео отражают поступки Иисуса, эсхатологическое¹⁴⁹ значение Нео - значение человека, чье возвращение положит конец битве и откроет новый эон -гораздо больше напоминает роль воскресшего Христа во время Второго пришествия. Кое-кто возразит против того, чтобы предполагаемый Иисус мог палить в людей из пистолетов. Однако безжалостное уничтожение врагов Бога несло с собой реальную возможность создания Царства Божия, и тот факт, что Иисус не сделал этого, вызвал замешательство среди его последователей . Хотя Морфеус играет в фильме несколько аллегорических ролей, его преобладающей ролью становится роль Иоанна Крестителя, особенно того Иоанна, каким он предстает в четвертом Евангелии. В четвертом Евангелии Иоанн Креститель играет по отношению к Иисусу роль свидетеля, свидетеля «света»¹⁵¹. Иоанн преуменьшает собственное значение и ясно дает понять, что его единственный долг состоит в том, чтобы уступить место Иисусу. В этих строфах обобщается миссия Иоанна: «...но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я не достоин развязать ремень у обуви Его...»¹⁵² «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня»¹⁵³.

В «Кульминации Завета» Н. Т. Райт указывает, что кумранский «военный свиток» говорит о военной тактике и установлении Царства Божия именно в такой последовательности (р. 306).

Хотя это сравнение неплохо работает применительно к отдельным аспектам роли Морфеуса, у Морфеуса устанавливаются с Нео более сложные и далеко идущие взаимоотношения (гуру, вождь, замещающая жертва), чем у Иоанна с Иисусом. В отличие от Иоанна, быстро исчезающего из евангельского сюжета и убитого при неясных обстоятельствах, Морфеус остается в центре драмы и доживает до ее конца.

Прослеживать связь Морфеуса и Нео с конкретными образами, взятыми из Библии, довольно легко. Однако Тринити доставляет гораздо больше неприятностей. Хотя ее имя, несомненно, резонирует с христианской мифологией, слово «троица» не появляется на страницах Библии. Скорее, это слово было введено в оборот самими христианами и отражало их понимание божественной природы. Никто ведь не будет спорить с тем, что Тринити присущи характерные черты, свойственные Христу, Богу Отцу и Святому Духу. Однако слово «троица» появилось после того, как, вознесшись на небо, Христос прислал на землю утешителя (Святого Духа). Христианам пришлось искать способ, при помощи которого можно было бы объяснить, как Бог Отец, Христос и Святой Иоан. 1:26-27. Там же, 1: 29-30. Дух могут быть единым Богом, и при этом сохранить нетронутыми основы своего монотеистического учения. Святой Дух больше всего воплощает в себе духовное начало и приносит больше всего утешения из всех сущностей троицы. Эти черты, без сомнения, можно приписать и Тринити. Однако все равно связь Тринити со Святым Духом в лучшем случае будет очень тонкой. Так, может, у нее больше общего с Марией Магдалиной?

Отождествлять Тринити с Марией Магдалиной хочется с первой секунды: обе они заметно выделяются на фоне окружающих их мужчин. Хотя основания для этого сравнения есть, все же оно тоже проблематично. Сомневаться в существовании Марии Магдалины не приходится, поскольку она фигурирует и у Матфея, и у Марка, и у Иоанна (и, возможно, у Луки). В то же время мы очень мало знаем об ее взаимоотношениях с Иисусом и об ее роли в раннем христианстве. Евангелия сообщают нам, что она находилась с Иисусом, пока он проповедовал. Именно Мария Магдалина обнаружила опустевшую могилу и первая увидела воскресшего Иисуса. Потом Иоанн говорит, что именно Мария (без добавления второго имени) обтирает Иисуса своими волосами перед тем, как его убивают .

Образ Тринити отражает эту не совсем ясную роль: она находится рядом с Нео, когда того лишают жизни, и первая видит его после воскрешения¹⁵⁵. Более того, тот факт, что она обнимает Нео после его выхода из Матрицы, перекликается с Евангелием от Иоанна, согласно которому Мария Магдалина бежит к воскресшему Иисусу, чтобы обнять его. Вдобавок ко всему, Тринити, похоже, разрывает свою одежду, чтобы обтереть Нео голову. Использование одежды напоминает поступок Марии Магдалины, которая с такой же целью использовала свои собственные волосы.

Одно явное несходство образов Тринити и Марии Магдалины заключается в том, что в Евангелиях, несмотря на тщательное изучение отрывков про Марию Магдалину, не обнаружено указаний на то, что ее отношения с Иисусом носили сексуальный характер. И хотя многим захочется доказывать обратное (что и происходит), все же в Новом Завете не найдено текстуальных доказательств, подкрепляющих утверждение насчет сексуальной связи между Иисусом и Марией. Поэтому поцелуй, который Тринити дарит Нео (намекающий на будущие взаимоотношения между ними), скорее, затемняет, чем усиливает ее аллегорическое сходство с Марией Магдалиной.

В «Оксфордском английском словаре» дается несколько значений слову cypher (или cipher): «1. Способ шифровки сообщений... 2. Зашифрованное (тайное) послание... 4. Устаревшее название нуля...» Слово «тайна» применимо и по отношению к Сай-феру, и по отношению к Иуде: тайное свидание Сайфера с агентом Смитом отражает негласную встречу Иуды с высшим духовенством, во время которой он обещает предать Иисуса¹⁵⁶. Кроме того, как и Иуда, Сайфер - это полный «нуль», потому что «лучше было бы тому человеку не родиться»^157,158.

И Сайфер, и Иуда расплачиваются за свои деяния. В Евангелии от Матфея Иуда получает тридцать сребреников за свои старания. В несколько ироническом смысле, Сайферу предоставляется роскошный обед и возможность реинкарнации (или, точнее, ремнвиртуализации) в качестве актера. Тот факт, что оба предате ля расплачиваются за свои поступки, подчеркивает свойственную им обоим жадность, эгоизм и недальновидность.
^lbb Map. 14:10, Матф. 26:14, Лук. 22:4.

¹⁵⁷ Map. 14:20.

¹⁵⁸ Хотя можно было бы доказать, что без предательства Сайфера последовательность событий, которая привела к смерти Нео и его воскрешению, не была бы запущена. Точно так же без поцелуя Иуды Иисуса якобы не распяли, и потом он бы не воскрес ради спасения человеческих душ. Так не родились ли Сайфер и Иуда для того, чтобы сыграть определенную роль в божественном замысле?
Более того, оба они ни мгновения не верят, что те, кого они предают, имеют какое-то онтологическое , эсхатологическое или сотериологическое значение. В Евангелиях нигде не упоминается, чтобы Иуда обращался к Иисусу «Господи» в отличие от других учеников¹⁶⁰. Даже во время Тайной вечери, когда Иисус предсказывает предательство и все его ученики говорят «не я ли, Господи?», Иуда заявляет: «не я ли, Равви»¹⁶¹. С самого начала Сайфер дает понять, что он ни капельки не верит в Нео. Когда Тринити говорит ему о вере Морфеуса в то, что Нео - Избранный, Сайфер отвечает: «Мы собираемся убить его. Ты это понимаешь?!» При встрече с Нео один на один Сайфер высмеивает саму идею об «Избранном», говоря: «Так ты здесь, чтобы «спасти мир»! Боже мой, ну и работка! Что ты можешь на это возразить?!» Ни Иуда, ни Сайфер не верили в то, что объект их предательства был спасителем мира. В противном случае, возможно, они бы не совершили это предательство.

Отдельные элементы образа Иуды выведены в Сайфере на основе как иоанновского, так и синоптического материала¹⁶². В предании о Тайной вечери любимые ученики спрашивают у Иисуса, кто же предаст его. «Тот, кому я, обмакнув кусок хлеба, подам»¹⁶³. После того, как Иисус совершает это опознавательное действие, Иуда тут же покидает вечерю, отправляясь на встречу с церковными властями, «а была ночь»¹⁶⁴. Версия Тайной вечери, в которой участвуют Сайфер и Нео (когда они потягивают самодельный спиртной напиток), намекает на знак, указывающий на предателя: в следующем же кадре мы видим, как Сайфер встречается с агентом Смитом. Кроме того, Нео пьет протянутую ему Сайфером жидкость, несмотря на то, что по вкусу она напоминает бензин, и эта сцена воспроизводит пророческие слова Иисуса: «...неужели мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»¹⁶⁵

Единственная оговорка насчет отождествления Сайфера с Иудой: агенты разыскивают и хотят поймать не Нео, а Морфеуса. Впрочем, эта оговорка мало что меняет, ведь, сдавая агентам Морфеуса, Сайфер предает всю команду корабля и все человечество.

Остальные члены команды Морфеуса - Танк, Дозер, Апок, Свич и Маус - примерно соответствуют апостолам. Конечно, их не двенадцать, и поэтому мы не можем полностью приравнивать их к апостолам. Однако между апостолами и командой Морфеуса существует два других примечательных сходства. Во-первых, стоит сказать, что в каждом Евангелии упоминается, что среди учеников Иисуса были братья (или несколько разных братьев). Присутствие братьев в команде Морфеуса не кажется случайным совпадением.

Во-вторых, подобно тому, как все двенадцать апостолов и народ были озадачены природой Иисуса, так и команда Морфеуса высказывает разнородные мнения насчет Нео. Две крайние точки зрения в «Матрице» выражают Тринити, которая с самого начала верит в то, что Нео - это Избранный, и Сайфер, чья последняя фраза в фильме звучит как «нет, я в это не верю!» Все остальные занимают промежуточную позицию. В синоптических Евангелиях Иисус спрашивает у своих учеников: «...за кого почитают Меня люди?» И Петр отвечает ему: «Ты Христос...»¹⁶⁶ Иисус отдает должное вере Петра, объявляя, что вот на этом «камне» (игра слов с именем Петр¹⁶⁷) он построит свою церковь. Вскоре после признания Петра, согласно всем Евангелиям, Иисус преображается на глазах Петра, Иакова и Иоанна, у которых наступает решающее озарение^167а. Имя Танк наводит на мысль о той же самой силе и постоянстве, что были свойственны Петру. Действительно, между двумя этими образами есть какое-то сходство. Примечательней всего в «Матрице» оказывается версия преображения, когда Нео несказанно удивляет Танка, чудесным образом вызволяя Морфеуса и Тринити из принадлежащего агентам здания; радость и уверенность Танка выражаются во фразе: «Я знал это. Он - Избранный». Тот факт, что Нео все-таки осуществляет спасение, становится для Танка (и для зрителей) решающим озарением, приносящим понимание того, что Нео - действительно Избранный, как и предсказывал Морфеус.

Одно любопытное сходство агентов с библейскими персонажами состоит в том, что в Откровении св. Иоанна Богослова упоминается «нечистая троица», состоящая из дракона / сатаны, первого зверя и второго зверя¹⁶⁹, которых поражает воскресший Христос точно так же, как воскресший Нео расправляется с агентами. Однако эта параллель тоже приблизительна.

Настоящим камнем преткновения в отождествлении агентов с сатаной становится тот факт, что агенты не являются в «Матрице» врагом в том смысле, в каком сатана является врагом Бога в библейской теологии¹⁷⁰. Подлинный враг в фильме - это вовсе не какое-то отдельное существо, а, скорее, огромная, обладающая сознанием компьютерная система. Гибель агента Смита ни в коем случае не означает, что война закончилась. Это больше похоже на новый поворот сюжета: теперь у человечества наконец-то появился шанс. Здесь «Матрица» расходится с Откровением, где смерть сатаны символизирует последний барьер на пути создания нового неба и новой земли.

На мой взгляд, в данном конкретном случае будет разумно сдержать наше желание сопоставить трех агентов с определенными библейскими персонажами и вместо этого рассматривать их в качестве агентов зла в общем смысле, которых необходимо одолеть на пути достижения человеческой свободы.

Имя Навуходоносор впервые появляется в Библии во Второй книге Царств. Именно Навуходоносор, будучи царем Вавилонской империи, повел армии на Иерусалим, захватил и разграбил его, а также выслал два остававшихся племени Иакова, проживавших на юге Иудейского царства. Имя Навуходоносора часто упоминается тремя главными пророками и большинством младших. Понятие «Вавилонская империя» (и, соответственно, ее царь) нередко использовалось в переносном смысле для обозначения действующих порочных властей точно так же, как сегодня мы могли бы назвать любого противника «нацистом»¹⁷¹.

Почему создатели фильма назвали этот корабль именем проводника разрушения, тогда как миссия Морфеуса носит освободительный характер? Очевидно, что Морфеус и его команда занимают сторону добра; искусственный интеллект, поработивший планету, олицетворяет собой зло. Его необходимо победить. Использование имени Навуходоносора по отношению к стороне добра проблематично. Я предлагаю решение, которое имеет слабое отношение к библейской теологии и противоречит обычному здравому смыслу. Ответ на этот вопрос следует искать не в Книге Царств, а у пророков, особенно у Иеремии.

В древнеизраильской космологии не существовало представления о том, что природный мир управляется естественными силами, которые принесет с собой Просвещение. Деистическая идея, согласно которой Бог существует в трансцендентном пространстве, отделенном от повседневных человеческих дел, была тогда неизвестна. По мнению жителей Древнего Израиля, без разрешения Бога на земле ничего не случалось. Говоря словами исследователя Библии Доминика Кроссана, «что бы ни происходило с евреями в современной им мировой империи, интерпретировалось как намерение Бога покарать и подчинить»¹⁷².

В этом теологическом контексте Навуходоносор является орудием божественного гнева, подобно тому, как в 6-й главе Откровения Бог насылает на грешников «смерть». Согласно древне-израильской теологии, божественное благословение, имеющееся у царя Навуходоносора, - единственный теологически приемлемый способ объяснения одержанной им победы над Иудеей.

Таким образом, название корабля Морфеуса имеет два оттенка: с одной стороны, оно обозначает божественное благословение («мы выполняем миссию Бога»), с другой - этот «Навуходоносор» является орудием массового уничтожения, посланного опустошить ряды коррумпированного истеблишмента.
^u'Crossan, p. 31.

¹⁷³ Иер. 27:8.

¹⁷⁴ Еврейский историк первого века Иосиф также понимал разрушение Второго храма в 70 г. н. э. как знак того, что Бог отдал статус «самого любимого народа» Риму («Иудейская война»).
Слово «Сион» в Библии нагружено богатым и разнообразным смыслом. Пожалуй, самое непротиворечивое значение этого слова появляется в 75-м псалме, где Сион обозначает местожительство Господа. Как сам Израиль, Сион - это одновременно и место, и народ: помимо того, что Сион обозначает гору, на которой находится Храм, это слово также часто используется по отношению ко всему народу израильскому¹⁷⁵. В то же время важно понять, что в обоих случаях это слово обладает в каком-то смысле трансцендентным значением. Благодаря божественному присутствию Сион является космической горой, равно как и священным народом. Считалось, что гора Сион существует в священном пространстве, независимом от ограничений обычного времени. Следовательно, даже во время Изгнания, когда физический Храм лежал в руинах, космический Сион оставался действующим в священном народе во время его пребывания под властью Вавилонии.

Три важнейшие черты библейского Сиона соотносятся с «Матрицей» непосредственным образом. Во-первых, Сион представляет собой Землю обетованную. В Исходе сказано, что Бог опечалился, увидев, как фараон подчинил Его народ, так что Он пообещал ему спасение. Яхве назначает Моисея вождем Своего народа и обещает привести Свой народ туда, где течет молоко и мед¹⁷⁶. Эта новая земля и называется Сион. В «Матрице» фраза Танка, обращенная к Нео, отражает это обещание Яхве народу израильскому: «Если доживешь, может, тебе даже удастся увидеть это [Сион]». В обоих случаях Сион становится обещанием того, каким может быть и будет будущее. Но больше, чем о Сионе, обозначающем географическое место, бытовало представление о небесном Сионе, который сохраняет космическую синхронность со своим земным близнецом. По этой причине стремление к Сиону, распространенное среди древних израильтян, отражало их желание объединиться с Богом, постоянно присутствующим в Сионе.

Исх. 3:8.

После падения Иерусалима в 587 г. до н. э. «Сион стал мучительным символом национального позора, противоречия между великим царским городом обещаний и воспоминаний и плачевными руинами настоящего времени»¹⁷⁷. Третье сходство между библейским Сионом и Сионом «Матрицы» состоит в том, что новый Сион, где богом избранный народ вернет себе предназначенную ему славу, возникнет благодаря мессии.

Если мы станем утверждать, что «Матрица» - это религиозный фильм, то мы должны задаться вопросом: так где же там Бог? Можно заметить, что ни один персонаж фильма нельзя в точности сравнить с Богом. Чтобы объяснить это кажущееся упущение, настала пора выйти за рамки аллегорий и начать рассматривать «Матрицу» через призму апокалиптической мысли первого века от Рождества Христова.

Факты, которые говорят нам, что упоминание Бога или ссылка на Него в «Матрице» отсутствует, ставят нас перед двумя аль тернативами. С одной стороны, мы можем заключить, что в «Матрицу» не включены представления о Боге. Если мы остановимся на этом утверждении, то тут же подорвем тщательно сконструированную аллегорическую модель, которой посвятили все предыдущие страницы: раз нет Бога, тогда идея о приходе мессии теряет всякий смысл. Однако мы можем выбрать другую интерпретацию, согласно которой роль Бога играет сам Бог.

Поскольку такое теистическое прочтение «Матрицы» сразу не кажется очевидным, это утверждение требует дальнейших объяснений. Против довода в пользу того, что представления о Боге в «Матрице» на самом деле присутствуют, выступает тот факт, что в фильме имеется столько же ссылок на Бога, как в Песне Песней, то есть ни одной. За исключением единственного мимолетного замечания Морфеуса насчет «похода в церковь» в ряду других бессмысленных вещей, которые можно делать в Матрице, а также цветистого богохульства, которым приправлены диалоги в «Матрице», в фильме нет каких-либо теистических ссылок. В то же время ключевым ориентиром для поисков Бога в «Матрице» является не прямой поиск, а, скорее, отслеживание божественного присутствия в общем потоке фильма.

Чтобы объяснить этот момент, мне необходимо прибегнуть к метафоре, взятой из астрономии: увидеть черную дыру невозможно по определению. Однако ученые выявили в пространстве с десяток черных дыр, прослеживая движение звездных тел, облетающих черные дыры. То же самое можно проделать и с Богом в «Матрице». Хотя мы не можем с легкостью обозревать Бога в пределах «Матрицы», мы можем установить местонахождение Бога посредством тщательного анализа сюжета фильма. Ответ на вопрос, где находится Бог в «Матрице», связан с определенными теологическими проблемами, которые мучили религиозных мыслителей первого века нашей эры. Ответ на этот вопрос действительно изменяется по ходу фильма. В начале картины и на протяжении предшествующих двухсот лет Бог отсутствует. Однако к концу повествования Бог возвращается.

Ощущение отсутствия Бога испытывали изгнанники VI века до н. э. Н. Т. Райт объясняет, что для этих людей «настоящее было временем, когда казалось, что Бог-творец скрывает от них свой лик». Чувство покинутости Богом - это обычное явление для людей, переживающих страдания¹⁷⁸. Подобное настроение было озвучено женой Иова, которая подстрекала своего мужа проклясть Бога и умереть¹⁷⁹, тем же настроением был охвачен и автор 21-го псалма, написавший следующую строку (позже она стала известной благодаря тому, что ее повторил Иисус): «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня?»¹⁸⁰

Ощущение того, что Бога с нами нет, иначе все это не могло случиться, без сомнения, переживали и люди в 2199 году, которых мы видим в «Матрице». Точно такие же чувства испытывали изгнанники и другие люди, кому довелось сильно страдать. Это весьма вероятный сценарий развития событий: если человечеству пришлось пережить два столетия изгнания и рабства, то оно придет к единодушному заключению о том, что Бог умер. Если само слово «Бог» и не исчезло без следа из языка как бессмысленное понятие, возможно, его значение стало досадным напоминанием того, насколько наивно люди прошлого представляли себе судьбу мира. Для команды Морфеуса, живущей в 2199 году, вера в Бога была распространена в давние времена, и, по их мнению, те, кто придерживался этой веры, наверняка ошибались, потому что этот самый Бог, если он вообще существовал, исчез на целых двести лет. И все же в последние мгновения фильма Бог появляется вновь, хотя и едва различимый. На самом деле Бог вмешивается в действие фильма еще и второй и третий раз на случай, если зрительская аудитория не заметила его первое появление. Сценарий фильма снабжает нас ключами, необходимыми для того, чтобы проследить все появления Бога.
¹⁷⁸ Ис. 54:8. ^,79 Иов. 2:9. ^,80Пс. 21:2.
По мере раскручивания сюжета становится ясно, что Нео -последняя надежда человечества. Остальные потенциальные мессии подверглись испытанию и провалились. Команда приходит в нетерпение, а Сайфер уже готов поднять лапки кверху за весь род человеческий. Однако как раз в тот момент, когда сомнения достигают своего пика, потому что Сайфер почти уничтожает остатки человечества, сдавая Сион, Бог появляется вновь в развертывающейся у нас на глазах драме. По иронии судьбы, когда Сайфер саркастически замечает, что лишь чудо остановит его, Танк неожиданно встает и действительно останавливает предателя. Позже, когда Нео собирается вернуться в Матрицу, чтобы спасти Мор-феуса, Танк спрашивает у него: «Так что тебе нужно, кроме чуда?» Несомненно, это чудо свершается, и Морфеус возвращается из Матрицы живым. Наконец, когда в последние секунды фильма кажется, что все потеряно, потому что герои не успеют активировать электромагнитный импульс и часовые Матрицы вот-вот уничтожат все живое на борту «Навуходоносора», Нео возвращается к жизни, и положение спасено. Все эти три события являются самыми настоящими чудесами, необъяснимыми без восстановившегося расположения Бога.

Ситуация, в которой герой покидает свой отряд, а потом внезапно появляется в последний момент и спасает положение, - обычное дело для кинематографа. В данном случае этот ход был использован для того, чтобы очень тонко обозначить присутствие Бога.

Хотя люди в Матрице кажутся атеистами, поскольку они не демонстрируют ни знания Бога, ни веры в него, по своей сути фильм глубоко религиозен в том, что рассказывает об изгнанниках, возвращающихся в Сион. Или, если быть точнее, о Сионе, возвращающемся на предназначенное ему место на земле. Без действующего за кулисами Бога невозможно объяснить воскрешение Нео и прочие чудесные явления в фильме. Откуда пришел Избранный, если не от Бога? Откуда Пифия узнала о будущих событиях, если она не была вписана в божественный план спасения? Может, Бог и «скрывал свой лик» два столетия подряд, предшествовавших началу «Матрицы», однако, когда объявляется Нео, Бог возвращается, и начинается восстановление. Похороненный подзем-лей Сион вскоре будет возрожден, и у него начнется новая жизнь благодаря вмешательству Избранного, посланного Богом. Уцелевшие несколько человек в Матрице напоминают долину сухих костей у Иезекииля (Иез. 37), последние останки того, что когда-то существовало. Вот из этих «строительных блоков» Бог вновь создаст человечество, свободное от гнета Матрицы. Долгожданное восстановление уже близко.

Братья Вачовски никоим образом не собирались сделать из «Матрицы» утонченное евангелическое средство внедрения религиозных идей в массовую психику. Утверждать, что «Матрица» - это «христианское кино», значило бы проигнорировать тот факт, что фильм насыщен бесчисленным множеством других древних религиозных и философских идей, большая часть из которых явно не относится к христианству. Можно было бы без особого труда настрочить статью, в которой «Матрица» рассматривалась бы через призму гностицизма, метафизики Беркли, буддизма, пифагорейской нумерологии, неоплатонизма и, без сомнения, массы других идеологических точек зрения.

Этот сценарий применим и к «Матрице», поскольку ее целевая аудитория, посещающие кинотеатры представители среднего класса в возрасте от 18 до 35 лет, принадлежит к «изгнанному поколению» (Generation Exile). Мысль о том, что все может быть иначе, находит отклик в наших душах. Каждый бессодержательный час эфира на MTV, каждый пустословный модный журнал, каждый мелкий коммерческий сайт, призывающий нас «кликни сюда!», все больше уводят нас от любого намека на некую идею, которая могла бы придать уникальное трансцендентное значение отведенным нам восьмидесяти годам. Мы пытались красить в сумасшедшие цвета наши волосы, прокалывать тело во всевозможных местах и переехать в Калифорнию, но, похоже, ничто не вечно под луною. Мы жаждем чего-нибудь значимого, цельного и нового.

Несмотря на то что Откровение было обращено к христианским общинам, столкнувшимся с преследованием со стороны римских властей, его главная идея о долготерпении - держитесь, ибо конец близок и скоро нас всех реабилитируют - по-прежнему широко распространена и в наше время среди социальных слоев, живущих в условиях угнетения¹⁸². Точно так же во время Гражданской войны, идя в бой, солдаты пели «Боевой гимн Республики», пропитанный библейскими апокалиптическими представлениями, потому что содержавшееся в гимне обещание того, что эта война когда-нибудь закончится, придавало им сил.

В современном американском обществе надежда на радикальное обновление тает вместе со ставками. Впрочем, для людей, запертых в офисных кабинках по всей стране, сатира про Дилберта становится манифестом их сизифова существования. Это произведение пользуется популярностью, потому что объясняет экзистенциальную тревогу, которая усиливается, если ты занят бессмысленной работой на крупную корпорацию.

Неслучайно, что у босса Томаса Андерсона в корпорации Meta CorTechs оказывается та же самая стрижка, что и у агента Смита, а скрип, который производят мойщики окон, - тем же звуком, с которым рука Нео водит по стеклу, когда его сливают из кокона. Агенты, реализующие тираническое господство Матрицы, ненамного отличаются от мистера Райнхарта, орущего на Нео и запирающего его в крошечную кабинку в сером (gray-on-gray) офисе. Мысль о том, что существует иная возможность, что, «освободив свой разум», мы можем достичь духовного просветления и сбежать из этой тюрьмы, очень привлекательна для нас, современных изгнанников. Как пишет Курт Воннегут, это костяк истории, которая будет продолжать повсюду находить отклик в сердцах молодежи.

The Anchor Bible Dictionary / Ed. by D. N. Freedman/ New York, 1990.

Feb. 13.

Catholic Biblical Quaterly. 1992. EbertR. The Matrix // Chicago Sunday Times. 1991. March, 31.