Или Туда и Обратно

Глава XVII.

БУРЯ ГРЯНУЛА

С восходом солнца в лагере затрубили. Немного погодя, показался одинокий посланник, торопливо шедший по косогору. Он стал чуть поодаль от ворот и, поприветствовав карликов, спросил, готов ли Торин выслушать новые требования, ибо многое изменилось с приходом новостей.

Около полудня перед глазами карликов вновь показались стяги Озера и Черной Пущи. В отряде было двадцать воинов. Подойдя к тропе, они сложили мечи и копья и направились к воротам. Карлики удивились, когда увидели в отряде Барда и короля эльфов, перед которыми шел закутанный в плащ с капюшоном старец, несший в руках тяжелый деревянный ларец, окованный железом.

- Я не меняю решения с несколькими восходами и закатами солнца, - ответил Торин. – Или ты явился лишь затем, чтобы задавать глупые вопросы? Как я вижу, эльфы не собираются уходить! Пока они здесь, о договоре нечего и говорить.

- И нет ничего такого, что стоит выкупить золотом?

- Ничего, что могли бы предложить твои сообщники.

- А как же быть с Аркенстоном, достоянием Траина? – задал вопрос Бард, и старик тут же открыл ларец. Из его рук заструилось утренним светом яркое и белое сияние.
Торин совершенно онемел и опешил от изумления. Наступило затяжное молчание.

Наконец, предводитель карликов нарушил тишину, и его голос был полон гнева.

- Камень принадлежал моему отцу и принадлежит мне! – возопил он. – Так почему я обязан выкупать его? – однако удивление превозмогло, и Торин добавил: - Но как вы овладели наследием моего дома, хотя есть ли нужда спрашивать у воров?

- Мы не воры! – с достоинством возразил Бард. – Ты получишь свое сокровище в обмен на наше золото.

- Но как вы его добыли? – заорал, еще больше разъяряясь, Торин.

- Я дал! – пискнул Бильбо, который испуганно смотрел со стены.

- Ты! Ты! – взорвался Торин, хватая хоббита за грудки. – Ты, никчемный воришка! Ты, дрянной хоббит! – кричал карлик, не выбирая слов и тряся Бильбо как кролика. – Клянусь бородою Дурина! Хотел бы я видеть сейчас Гэндальфа! Будь он проклят за такой выбор! Чтоб у него борода отсохла! А тебя я сейчас сброшу со скалы! – крикнул Торин и поднял Бильбо над головой.

- Стой! Твое желание исполнилось! – выкрикнул кто-то. Старец с ларцом откинул капюшон и распахнул плащ. – Гэндальф здесь и, сдается, вовремя! Коли не нравится мой вор, будь любезен, не калечить его. Поставь хоббита на ноги и послушай сперва, что он скажет.

- Да вы все в сговоре! – воскликнул Торин, швыряя Бильбо наземь. – Никогда больше не стану якшаться с колдунами и их прихлебателями. Ну, говори, ты, крысиный выродок!

- Батюшки! – не удержался Бильбо. – Оно-то все, конечно, противно. Но вспомни, ты сам сказал, что мне можно выбрать четырнадцатую долю! Может, я понял это слишком буквально, а ведь говорили мне, что карлики вежливее на словах. Было же время, - и не раз! – когда ты думал, что я понадоблюсь. Крысиный выродок, как же! И это все? Это то, что мне обещали? Считай, что я распорядился своей долей по своему разумению, и покончим с этим.

- Ладно, - хмуро вставил Торин. – А теперь катись отсюда, и чтоб я тебя больше не видел! – потом он обратился к послам. – Меня предали! Хорошо же вы рассчитали, узнав, что мне не вынести утраты Аркенстона, сокровища моего рода. За него я плачу четырнадцатую долю от всех моих богатств золотом и серебром, не считая самоцветов. Но это будет доля предателя и пусть он убирается э этой наградой. Делите ее как знаете. Ему все равно достанется мало, в этом я уверен. Забирайте и вора, если вам дорога его жизнь, и пусть он не ищет моей дружбы. Спускайся к своим! – крикнул карлик хоббиту. – Иначе я тебя сброшу!

- А золото и серебро? – осведомился Бильбо.

- Пребудет в свой черед, после подсчетов, - процедил сквозь зубы Торин. – Проваливай!

- А камень пока будет у нас! – прокричал Бард.

- Не подобает такая грубость Подгорному Государю, - добавил Гэндальф. – Но все еще может измениться.

- Еще как может! – буркнул Торин. Даже сейчас – столь сильно овладели им чары сокровища – он думал, как с помощью Даина можно было бы вернуть Аркенстон, не тратя своих богатств.

Бильбо спустили со стены, и он ушел без награды за труды, кроме тех доспехов, которыми снабдил его Торин. Прочим карликам, ставшим свидетелями ухода хоббита, было стыдно.

- Прощайте! – воскликнул Бильбо. – Может, мы еще встретимся не как враги.

- Прочь! – взревел Торин. – На тебе кольчуга, сработанная моим народом, и она слишком хороша для тебя! Ее не пронзить стрелой, но если ты не поторопишься, стрела пронзит твои уродливые лапы. Убирайся и поскорее!

- Не торопись, - обратился Бард к карлику. – Мы даем тебе время до завтра. В полдень мы вернемся и удостоверимся, вынес ли ты те богатства, которые станут выкупом за бриллиант. Если все пройдет без подвоха, мы уйдем, а эльфы вернутся в Черную Пущу. А пока до встречи.

С этими словами отряд отправился в лагерь, но Торин отправил воронов Рока к Даину с вестью о происшедшем и с мольбой поспешить изо всех сил.

Прошел день, и миновала ночь. С утра дул западный ветер, но вокруг было темно и уныло. И тут весь лагерь взбудоражил крик: прибыли разведчики с вестью о войске карликов, которое появилось у восточного отрога горы и торопилось прямиком к Долу. То пришел Даин. Его дружина была в дороге всю ночь напролет, поэтому она показалась раньше, чем ее ожидали. Каждый воин был облачен в стальную кольчужную рубаху до колен, а на ногах – поножи из прочной и гибкой сетчатой металлической ткани, секрет изготовления которой знали лишь в племени Даина.

Карлики обычно кряжистые и достаточно сильные, а их соплеменники из Железистого кряжа превосходили их даже в этом. В битвах они ловко управлялись с тяжелыми боевыми молотами, но у каждого сбоку висел короткий широкий меч, а на спине – круглый щит. Бороды карликов были заплетены в две косы и заткнуты за пояса, шлемы и обувь были железными, а лица – грозными.

Трубы призывали эльфов и людей к оружию. Карлики быстро спустились в низину, и их увидели; войско Карлов расположились между рекой и восточным подкряжьем, но небольшой отряд продолжал путь и, переправившись через реку, приблизился к лагерю осаждающих. Карлики сложили оружие и подняли руки в знак мира. Навстречу им вышел Бард, и Бильбо присоединился к нему.

- Мы послы Даина, сына Наина, - ответили карлики. – Мы спешим к нашим родичам с тех пор, как пришла весть о возрождении древнего государства. Но кто вы, сидящие в низине как враги перед осажденной крепостью?

Конечно, эта учтивость на старом языке просто означала: "Вам тут нечего делать. Мы все равно пройдем. Расступитесь, или мы будем сражаться!" Карлики думали прорваться между горой и излучиной реки, ибо, как им казалось, брод в том месте почти не охранялся.

Бард, разумеется, отказался пропускать карликов прямо к горе. Он хотел подождать, пока в обмен на Аркенстон не доставят золото и серебро, ибо он не верил в это, если осажденные получат столь мощное и воинственное подкрепление, которое пришло с немалой помощью: карлики могут нести большие тяжести, а у каждого воина Даина, несмотря на быстрый и трудный переход, на спине вместе с оружием было по большому тюку с провизией. Осаду можно было бы выдержать несколько недель, а за это время собралось бы все больше и больше карликов, ибо у Торина было немало родичей. К тому же карлики могли бы открыть новые ворота в любом другом месте, что вынудило бы осаждающих растянуть оцепление вокруг горы, а сил для этого было мало.

Да, это нарушало замыслы карликов: пускай вороны летают то к Даину, то к Торину, но проход был перекрыт, и после главных речей послы удалились, бранясь в бороду. Бард тут же послал гонцов к воротам, но никакого золота или другой платы там не было, и они в злобе повернули назад. Лагерь будоражило как будто перед сражением, потому что войско Даина продвигалось по восточному берегу.

- Глупцы! – рассмеялся Бард. – Идут прямо под горой. Может, они хорошо бьются под землей, но наверху им нечего делать. Над правым отрогом в скалах засело много лучников и копейщиков. Кольчуги карликов хороши, но им самим скоро придется туго. Пока они не отдохнули, нам надо напасть сразу с двух сторон!

Но король эльфов возразил:

- Я лучше подожду подольше, прежде чем начинать битву за золото. Карлам нас не миновать, если мы сами не захотим этого или они не сделают ничего без нашего ведома. Будем надеяться на чудо. У нас – достаточно преимуществ в силе, коли все пойдет прахом.

Но он плохо знал карликов. Их жгла мысль о том, что Сердце Горы находится в руках врагов, а тут еще они увидели колебания Барда и его товарищей и решили нанести неожиданный удар.

Карлики напали внезапно, без знака к битве. Натянулись луки и засвистели стрелы. Казалось, сечи не миновать.

Но вдруг – еще миг! – навалилась тьма. Небеса затянула черная туча. Зимний гром и яростные вихри с воем в горных отрогах прокатились по долине, а гору озарили вспышки молний. А под тучей, далеко впереди, клубилась иная тьма, но не вихри гнали ее: она сама мчалась с севера, подобно беспросветной туче птиц.

- Стойте! – вскричал Гэндальф, воздев руки и врываясь между войсками. – Остановитесь! – голос его был подобен грому, а из посоха вырвалась молниеносная вспышка. – Грядет ужас! Горе вам! Погибель мчит скорее, чем я думал. Близятся гоблины! С севера мчит Болг, Даин, чьего отца ты сразил в Мории. Смотрите! Над войском гоблинов кружат нетопыри как тучи саранчи. Гоблины едут на волках, и варги идут следом!
Всех охватило смятение. Гэндальф говорил, а тьма разрасталась. Карлики замерли, взирая на небо. Наперебой кричали эльфы.

- Идемте! – призвал кудесник. – Есть еще время для совета. Пусть поскорее присоединится к нам и Даин, сын Наина!

Так началось сражение, которого никто не ждал; и назвали его Битвой Пяти Воинств; и была она страшной. С одной стороны нападали гоблины и свирепые волколаки, а с другой – люди, эльфы и карлики. Началось все с того, что после смерти вожака гоблинов Мглистого хребта ненависть подземных тварей к карликам переросла в бешенство. Между гоблинскими крепостями, стоянками и поселками сновали гонцы, ибо было решено идти войной на северные земли. С тайными вестями перебегали лазутчики, во всех пещерах ковали оружие и доспехи.

Потом гоблины шли по горам и долинам, спускались к тайным подземным путям, пока, наконец, на севере в недрах горы Гундабад, где было их главное становище, не собралось невиданное доселе войско, готовое подобно буре обрушиться на юг. Через некоторое время гоблины проведали о смерти Смауга и возликовали; они перебирались через перевалы по ночам, и вскоре налетели с севера, едва не наступая на пяты воинам Даина. Даже вороны ничего об этом не знали, пока гоблины не вторглись в пустыню, разделявшую дальние холмы и Одинокую гору. Что проведал о нашествии Гэндальф неизвестно, но было ясно, что даже он не ожидал столь внезапного нападения.

Вот о чем говорили на совете король эльфов, Бард и Даин, ибо государь карликов присоединился к союзникам: гоблины были всеобщим врагом и с их приходом все распри были позабыты. Единственная надежда – загнать вражеское войско между отрогами горы, а союзники засядут на скалах. Но если бы гоблины разделились, то они бы напали сзади и сверху на объединенное воинство, но на принятие иного решения или на ожидание подкрепления не было времени.

Вскоре загремел гром, прокатываясь далеко на восток, и закружилась, спускаясь все ниже, туча нетопырей над горными отрогами, затмевая свет и нагоняя ужас.

- К горе! – воззвал Бард. – К горе! Занимайте утесы и склоны, пока не поздно!

На нижних подкряжьях южного отрога и у его подножья засели эльфы, а на восточном – люди и карлики. Но Бард вместе с самыми проворными людьми и эльфами поднялся на гребень восточного отрога, чтобы видеть происходящее на севере. Немного погодя они уже наблюдали, как земли у подножия гор почернели от быстрого многочисленного войска еще задолго до того, как головной отряд гоблинов обошел отрог и ринулся к Долу. То были самые искусные наездники на волках, и вскоре далеко разнеслись их крики и вой. Несколько смельчаков пало, оказывая им яростное сопротивление, прежде чем союзники отступили на другую сторону. Как и надеялся Гэндальф, основные силы гоблинов шли за головным отрядом, и, не разбирая от ярости дороги, они рванулись в глубокую теснину между горными отрогами, ожидая найти врага там. Замаячили бессчетные знамена – черные и багровые – и гоблины хлынули в ловушку, словно буйный и неистовый прилив.

Страшная выдалась битва. Это была самая ужасная часть Приключения, которую Бильбо ненавидел больше всего и которой, откровенно говоря, гордился еще больше. Хоббит любил вспоминать об этой сече, хотя в ней он не принял особого участия: как только начался бой, Бильбо надел кольцо и стал незаметным для всех. Но волшебное кольцо – слабая защита в битве с гоблинами; оно не останавливает летящих стрел и метких копий, зато можно убежать и спасти голову от меча.
Первыми кинулись в бой эльфы. Они встретили гоблинов холодной ненавистью. Их мечи и копья сверкали во тьме ледяным огнем, столь смертельной была ярость держащих их рук. Едва вражеское войско ворвалось в долину, на него обрушился ливень стрел, сверкающих, будто жалящие языки пламени. Вслед за стрелами спрыгивали тысячи копейщиков и кидались на гоблинов. Раздались воинственные кличи защитников, а скалы покрылись черными пятнами гоблинской крови.

Но как только гоблины опомнились от неожиданности, и эльфы начали терпеть поражение, с другой стороны с криками "Мория" и "Даин" вклинились карлики из Железистого кряжа, размахивая мотыгами, а за ними – озерники с длинными мечами.

Гоблинов охватило смятение, и когда им пришлось отражать новое нападение, ударили эльфы вместе с подоспевшим десятикратным подкреплением. Уже немало гоблинов спаслось бегством, а за ними вниз по реке мчали волколаки, набрасываясь на раненых и убитых. Казалось, победа была в руках союзников, но со скал послышались крики:
Гоблины обошли гору и карабкались по уступам к воротам; многие уже были внизу, другие с воем срывались и расшибались насмерть, но у людей, карликов и эльфов не было достаточно сил, чтобы перекрыть горную тропу, бегущую от ворот к горным отрогам. Надежда на победу умерла, ибо удалось отбить лишь первый натиск.
Приближался вечер. Гоблины опять собрались в низине. Прибыли стаи варгов; над ними кружили воронье и нетопыри. Появился отряд Болга – огромные гоблины в стальных латах и с кривыми мечами. На грозовое небо вскоре надвинулась настоящая кромешная тьма. Нетопыри сновали, задевая крыльями людей и эльфов, или сосали из раненых кровь. Теперь, медленно отступая и защищая восточный отрог, отступал и Бард, а эльфы были рядом со своим королем в излучине на южном склоне, вблизи Вороновой высотки.

Вдруг раздался громкий клич, и из ворот донесся звук трубы. Все совсем забыли про Торина! Часть стены была разобрана и с грохотом обвалена в пруд. Из пещеры выскочил Подгорный Государь со своими воинами. Плащи и капюшоны исчезли; вместо них были сверкающие доспехи, а глаза карликов полыхали красным огнем. Во тьме их предводитель сверкал, как золото в пылающем горниле.

Гоблины стали сбрасывать на них камни, но карлики уцелели, спрыгнув на подножие водопада, и метнулись в битву. Перед ними падали волки и гоблины, многие враги бежали. Торин размахивал секирой и разил нападающих насмерть. Карлик казался неуязвимым.

- Ко мне! Ко мне! Люди и эльфы! Ко мне, мои родичи! – кричал он и его голос разносился по низине ревом рога.

На зов о помощи толпой устремились карлики Даина, подоспели и люди, ибо Барду было их не удержать, а с другой стороны наступали во множестве копьеносцы эльфов. Гоблинам снова пришлось туго. От их тел почернел Дол. Варгов разогнали, и Торин схватился с дружинниками Болга.

Позади Торина громоздились друг на друга мертвые гоблины, но полегло немало людей и карликов, и многим эльфам было не суждено вернуться в лес, где они прожили не один век. Но пространство ширилось, и напор союзников ослабевал: воинов не хватало, и фланги были неприкрыты. Вскоре нападающим пришлось обороняться, и они сомкнулись в круг, сталкиваясь лицом к лицу с гоблинами и волколаками. Завывая, подоспела охрана Болга и хлынула в ряды карликов как волны на песчаные горы. Союзники не могли им помочь, ибо нашествие на гору возобновилось с удвоенной силой, и то тут, то там падал сраженный человек или эльф.

На побоище Бильбо смотрел с горечью. Хоббит находился среди эльфов на Вороновой высотке, хотя бы потому, что оттуда легче было убежать (о чем говорила Туковская половина), и отчасти потому, что если битва нахлынет и сюда, то ему хотелось защищать короля эльфов. Там был и Гэндальф – сидел на земле, глубоко задумавшись и готовя напоследок какой-нибудь колдовской удар.

Казалось, битва была совсем близко.

"Долго она не продлиться, - решил Бильбо. – Еще до того, как гоблины захватят ворота, нас всех перебьют или сгонят вниз, а там схватят. Как тут не плакать! Ведь все почти закончилось. Уж лучше бы Смауг лежал на своем распроклятом золоте, чем оно досталось бы этим уродам! А бедный старина Бомбур, а Фили и Кили, а все остальные… и такой конец! А еще Бард, озерники, эльфы… Несчастный я! Доводилось мне слыхать песни о битвах, и мне всегда думалось, что поражение может быть славным. Только это жутко, если не сказать – страшно. Поскорее бы все закончилось".

- Орлы! Орлы! – кричал хоббит. – Орлы летят!

Глаза Бильбо ошибались редко. Орлы летели по ветру, огромными стаями, будто они собрались со всех северных гнездовий.

- Орлы! Орлы! – кричал Бильбо, приплясывая и размахивая руками. Если эльфы его не видели, то, по крайней мере, слышали. Воины подхватили крик, и он огласил всю низину. Много огромных взоров устремилось вверх, хотя не было видно ничего, кроме южных отрогов горы.

- Орлы! – еще раз крикнул Бильбо, но тут его ударило что-то тяжелое по шлему, и хоббит без сознания упал наземь.